Страница:
— Нет, та брюнетка и ей сорок лет, — упреждая вопрос, ответил я.
— Ага, тоже неплохо. В этом возрасте у женщин бешеный темперамент. Красивая?
— Необыкновенно.
Заславский с досады ударил кулаком в ладонь:
— Черт! Как тебе повезло, что ты не женат. А я, как дурак, прозябаю. Работа, дом, семья, изредка жалкая интрижка… Скука. То ли дело у тебя: сама жизнь! Сплошной оргазм!
Я не выдержал и, нервно глянув на дверь столовой, попросил:
— Виктор, пожалуйста, перестань болтать сальности…
Он опешил:
— Ты что, чудак? Я же тебе, как другу…
— Тогда, умоляю, говори тише.
Но тише Заславский уже не мог.
— Что-оо? — завопил он во все горло. — Тише? Ха! Живешь тут, тихушник, наслаждаешься жизнью, берешь от нее все, а про друга забыл? Уступи мне хотя бы ту, что чихала. Сколько ей лет?
Я уныло промямлил:
— Восемнадцать.
Заславский закатил глаза и простонал:
— Фан-тассстика! Девочка в самом соку!
Слава богу опять зазвонил мобильный. Я с радостью прервал этот опасный разговор. Звонила Кристина:
— Роби, ты скоро?
— Не знаю, а в чем дело? — сухо осведомился я.
— Хочу пи-пи.
— О, горе мне! Терпи, поскорей постараюсь, но не все зависит от меня. Не могу же коллегу взашей гнать, — пояснил я сестре, со слабой надеждой глядя на Заславский: вдруг поймет и уйдет?
Но он еще больше заинтересовался происходящим и спросил:
— Что случилось?
Я не стал таиться:
— Одна из них захотела пи-пи.
Заславский почему-то пришел в восторг:
— Фантастика!
“Это ты еще не знаешь про труп в спальне”, — горестно подумал я.
— Фантастика! Роб! Фантастика! И ты еще утверждал, что раз в год звонит твой мобильный? Нет, Роб, я только сейчас узнал, что ты за фрукт! Совсем иными глазами посмотрел на своего лучшего друга! Думал, так не бывает…
Но договорить он не успел. Помешал я, завопив самым дурным воплем.
— А-ааа! — не своим голосом заорал я, испытывая мистический ужас.
Заславский лишился дара речи; волосы зашевелились на моей голове; в зеркале отразилась Лидия. В том виде, в котором я ее оставил, то есть совершенно голая.
Она испуганно застыла в дверях. Я уже не вопил, как резаный, теперь я остолбенел с открытым ртом: никак не мог сообразить явь это или галлюцинации. Лидия мертва. Она мертва. Или…
Заславский ее не видел, но зато он видел меня, а потому испуганно закричал:
— Роб, что с тобой? Что случилось?
Кажется и у него на голове зашевелились волосы. На секунду оцепенев, он проследовал за моим сумасшедшим взглядом и добрался до обнаженной Лидии.
— О, пардон! — смущенно воскликнул Заславский и, поспешно отворачиваясь, прикрыл ладонью глаза.
Вид у него был сконфуженный и чрезвычайно довольный.
Его восклицание окончательно вернуло Лидию к жизни: она очнулась, взвизгнула “простите!” и выбежала из комнаты.
Глава 9
Глава 10
— Ага, тоже неплохо. В этом возрасте у женщин бешеный темперамент. Красивая?
— Необыкновенно.
Заславский с досады ударил кулаком в ладонь:
— Черт! Как тебе повезло, что ты не женат. А я, как дурак, прозябаю. Работа, дом, семья, изредка жалкая интрижка… Скука. То ли дело у тебя: сама жизнь! Сплошной оргазм!
Я не выдержал и, нервно глянув на дверь столовой, попросил:
— Виктор, пожалуйста, перестань болтать сальности…
Он опешил:
— Ты что, чудак? Я же тебе, как другу…
— Тогда, умоляю, говори тише.
Но тише Заславский уже не мог.
— Что-оо? — завопил он во все горло. — Тише? Ха! Живешь тут, тихушник, наслаждаешься жизнью, берешь от нее все, а про друга забыл? Уступи мне хотя бы ту, что чихала. Сколько ей лет?
Я уныло промямлил:
— Восемнадцать.
Заславский закатил глаза и простонал:
— Фан-тассстика! Девочка в самом соку!
Слава богу опять зазвонил мобильный. Я с радостью прервал этот опасный разговор. Звонила Кристина:
— Роби, ты скоро?
— Не знаю, а в чем дело? — сухо осведомился я.
— Хочу пи-пи.
— О, горе мне! Терпи, поскорей постараюсь, но не все зависит от меня. Не могу же коллегу взашей гнать, — пояснил я сестре, со слабой надеждой глядя на Заславский: вдруг поймет и уйдет?
Но он еще больше заинтересовался происходящим и спросил:
— Что случилось?
Я не стал таиться:
— Одна из них захотела пи-пи.
Заславский почему-то пришел в восторг:
— Фантастика!
“Это ты еще не знаешь про труп в спальне”, — горестно подумал я.
— Фантастика! Роб! Фантастика! И ты еще утверждал, что раз в год звонит твой мобильный? Нет, Роб, я только сейчас узнал, что ты за фрукт! Совсем иными глазами посмотрел на своего лучшего друга! Думал, так не бывает…
Но договорить он не успел. Помешал я, завопив самым дурным воплем.
— А-ааа! — не своим голосом заорал я, испытывая мистический ужас.
Заславский лишился дара речи; волосы зашевелились на моей голове; в зеркале отразилась Лидия. В том виде, в котором я ее оставил, то есть совершенно голая.
Она испуганно застыла в дверях. Я уже не вопил, как резаный, теперь я остолбенел с открытым ртом: никак не мог сообразить явь это или галлюцинации. Лидия мертва. Она мертва. Или…
Заславский ее не видел, но зато он видел меня, а потому испуганно закричал:
— Роб, что с тобой? Что случилось?
Кажется и у него на голове зашевелились волосы. На секунду оцепенев, он проследовал за моим сумасшедшим взглядом и добрался до обнаженной Лидии.
— О, пардон! — смущенно воскликнул Заславский и, поспешно отворачиваясь, прикрыл ладонью глаза.
Вид у него был сконфуженный и чрезвычайно довольный.
Его восклицание окончательно вернуло Лидию к жизни: она очнулась, взвизгнула “простите!” и выбежала из комнаты.
Глава 9
Пока Заславский восхищенно таращил глаза, не в силах подобрать комментарий, я постигал, что произошло. Выходит, Лидия не умерла, следовательно случиться это может с минуты на минуту. Когда же начнет действовать этот чертов яд? Как узнать? Между прочим, все осложнилось: появился лишний свидетель. Виктор видел ее.
Видел пока живой, но что будет дальше, одному богу известно…
Я поежился, беспомощно глянул на Заславского… Он был чрезвычайно доволен.
— Ну, Роб, ты даешь! — восторженно прошептал он, поднимая вверх сразу оба больших пальца и устремляясь ко мне. — Какая куколка! Сколько ей лет?
— Кажется, двадцать восемь, — не очень уверенно ответил я.
— Потрясная фигура! Попка, сиськи — все на месте! — Заславский игриво толкнул меня в бок: — Роб, неужели ты групповичок здесь устроил?
Я был полон желания его разубедить. Немедленно! Но зазвонил телефон. На этот раз не мобильный. Заславский поспешно снял с аппарата трубку и передал ее мне.
Он снова был заинтригован и лихорадочно шептал:
— Кто это? Теперь-то кто?
Я оттолкнул его и прижал трубку к уху.
— Роберт, срочно идите ко мне! — звала меня Лидия.
Ее голос я почему-то сразу узнал.
Беспомощно глянув на Заславского, я пояснил:
— Она зовет меня.
И тут же получил отеческое благословение:
— Иди, дружище, иди, и если что, помни: у тебя есть друг, то есть я. Помни, дружба всего превыше.
После такого заявления пришлось пообещать:
— Постараюсь не забыть.
Едва я вошел в спальню, Лидия захохотала. Я уставился на нее с недоумением.
— Ой, прости, Роберт, прости, — выдавила сквозь смех она, — но вышло очень забавно. Проснулась и… Клянусь, не знала, что у тебя гости…
— У меня полный дом гостей, — просветил я ее. — Кстати, как твое самочувствие?
— Превосходное, но… — Она смутилась.
— Что — но?
— Страшно хочется в туалет. Ты меня не проводишь?
— Провожу, но сначала оденься.
— Да-да, конечно, — ответила она, набрасывая блузку и выбегая из комнаты.
Пришлось плестись за ней — не поднимать же шум, когда повсюду уши, вся квартира набита ушами.
Проводив ее, я остался под туалетом.
— Ты что, так и будешь здесь стоять? — испугалась Лидия.
— Да, — ответил я, опасаясь, что она не найдет обратной дороги и забредет к Марии или Кристине.
— Нет, уходи, — шепнула она.
Я сделал вид, что ушел, а сам остался. Вскоре раздался звук сливного бачка, Лидия выскользнула из туалета, и тут же влетела опять. Так повторилось несколько раз.
“Надо же, — подивился я, — касторка уже действует, а яд все еще нет”.
Не выдержав, я набрала номер матери и спросил:
— Ты уверена, что это был яд?
— Уверена, — ответила она, — а почему ты спрашиваешь?
— Потому, что яд не действует. Кое-кто его уже выпил и хоть бы хны.
— Что-оо?! Ты украл мой яд?!
— Да, на свою беду я сделал это. Он, как говорит Варвара, беспонтовый.
Мать охнула:
— Ты намеревался отравиться? Роби, сынок, неужели ты так сильно не хочешь жениться?
— И это тоже, — заверил я, раз судьба мне послала такой случай. — Но дело не в другом. Где ты взяла этот чертов яд?
— Мне его продала одна экстрасенсиха, — с гордостью отрапортовала мать и добавила: — За большие деньги.
— Так вот прижми мошенницу к стенке, — посоветовал я, окрыляясь надеждой.
Мать что-то мне отвечала, но дальнейшей беседе помешала Лидия. Она вышла наконец из туалета и сказала:
— Роберт, прости за неприличные звуки, но это нечто невообразимое. Как я осталась жива? До сих пор не пойму; в животе разорвалась ядерная бомба, не меньше.
Я схватил Лидию за руку и потащил в спальню.
— Противоядие подействовало, — заговорщически сообщила она. — Правда, открылся сильнейший понос, но это даже хорошо.
— Что ж тут хорошего? — удивился я.
— Организм усиленно выбрасывает яд. Роберт, туалет есть и в казино, а в остальном я чувствую себя прекрасно. Можно пойду? Меня Вован там заждался.
— Нет, — отрезал я, — рано еще. Сиди в этой комнате, я скоро приду.
— И долго мне сидеть? — встревожилась Лидия.
— Пока не знаю, — туманно ответил я и помчался к Заславскому.
Увидев меня, он радостно потер ладони и закричал:
— Значит так, Роб, я решил: завтра же говорю Маше, что уезжаю в командировку, а сам к тебе. Ох и оргию мы тут устроим!
Я обомлел и, бросив ошалелый взгляд в сторону столовой, начал подавать сигналы, всячески призывая друга молчать для его же пользы. Но Заславский на мои сигналы не реагировал. Он беспечно предавался мечтам, рискованно вдаваясь в детали секса и не подозревая, какую участь сам себе готовит. Я горевал, а он радовался, как ребенок. Так продолжалось до тех пор, пока не раздался звонок в дверь. Теперь я обрадовался, а Заславский умолк, напрягся и испуганно взглянул на меня.
— Может не надо открывать? — попросил он.
— Почему? — удивился я, испытывая облегчение.
— Ну-у, не знаю, — растерялся он.
— Лучше открою, — ответил я и, напевая “арлекино-арлекино”, отправился в прихожую.
И там испытал шок. К моему ужасу это была мать. Открывать расхотелось, но, зная ее нрав, я открыл. Она попыталась пройти, но я решительно преградил ей дорогу в квартиру:
— Зачем ты пришла?
— Сейчас объясню, — заявила она, делая новую попытку, однако я был непреклонен.
— В чем дело, Роби? — удивилась мать. — Ты не пускаешь меня? Как такое возможно?
Недоумение ее было безгранично: еще бы, столько лет сын был покорен и…
— У меня гости, — пояснил я.
Это ее подхлестнуло.
— Кто? Кто у тебя? — с огоньком поинтересовалась мать.
Я отрезал:
— Неважно. Говори зачем пришла?
Она победоносно усмехнулась:
— Пришла тебя успокоить. Я прижала эту мерзавку, она призналась, что продала мне не яд, а воду. Свои деньги, кстати, я уже вернула.
— Ты просто метеор, — восхитился я.
— Ха, еще бы! Сказала ей, что обманувший меня не проживет и дня, но, Роби, дай мне войти.
Я удивился:
— Зачем? Ты меня успокоила, отправляйся домой.
— Но нам надо поговорить…
— Позже. Сейчас очень занят.
Мать была ошеломлена таким отпором. Впервые в жизни я пытался настоять на своем. И делал это решительно. Мать сменила тактику.
— Роби, — вдруг заплакала она, — нам надо поговорить о свадьбе.
Я отрезал:
— Свадьбы не будет.
— Как? — она задумалась.
На секунду. И тут же, сверкая глазами, завела свою обычную шарманку:
— Нет! Ты со мной поступить так не можешь! Это невозможно! Это непорядочно! Не по-мужски! Жанна в курсе! Она старалась! Теперь ты должен! Обязан жениться!
Понимая, что пора прибегать к чрезвычайным мерам, я заявил:
— Если ты не уйдешь, уйду я.
— Ультиматум?
— Если хочешь — да.
Мать обиженно поджала губы, окатила меня презрительным взглядом, прошипела: “Ты еще об этом пожалеешь!” и ушла.
Закрыв за ней дверь, я вздохнул с облегчением и отправился в гостиную. Заславский торжествовал.
— Чему ты так радуешься? — удивился я.
— Тому, как ты отшил ее, эту наглую телку.
Я поразился:
— Кого-кого?!
— Эту мадам. Надо же, она пыталась заставить тебя… Ха! Тебя! Сексуального громилу! Циника и маньяка! Она пыталась заставить тебя на ней жениться! Ха! Это смешно! Роб, но ты так мастерски ее отшил… Так отшил! Клянусь, я горжусь тобой. Да-аа, надо бы мне у тебя учиться…
— Ты что, подслушивал? — ужаснулся я.
Вместо ответа Заславский поинтересовался:
— А кто такая Жанна?
— Жанна — подруга моей матери, — с некоторым чувством наслаждения сообщил я.
Заславский опешил:
— А при чем здесь твоя мать?
Меня это начало раздражать:
— При чем? Витя, хватит валять дурака. Это мать только что ко мне приходила. Носится со своей старой идеей женить меня. Дала поручение подруге, та должна отыскать невесту, разумеется богатую…
Охваченный решимостью внести ясность, я мог бы долго говорить, но Заславский меня перебил.
— Роб, хватит, — со смущенной улыбочкой устыдил он меня. — Это уже не смешно. Не будешь же ты убеждать своего старого друга, что так разговаривал с матерью. Роб, я знаю тебя столько лет… Да и к чему секреты? Я же в курсе и, заметить, совсем не осуждаю тебя. Даже завидую. Ну отшил наглую бабу и отшил, в чем проблема?
Я со вздохом согласился:
— Ни в чем.
А что еще оставалось делать?
— То-то же, — удовлетворенно ответил Заславский и призадумался.
Я молчал и ждал когда он удалится. Ждал, нервно поглядывая в зеркало и контролируя двери столовой, кухни и спальни. За Кристину я не волновался: она послушная девочка. Чего нельзя сказать про Варвару.
— Но когда ты успел так увязнуть? — в конце концов воскликнул Заславский, поражаясь безмерно. — Теперь понятно почему ты потерпел крах в Париже. Действительно, когда тебе было готовиться к конференции? Но я-то какого свалял дурака! — он схватился за голову.
У меня похолодело внутри:
— Что ты сделал?
Заславский приобрел виноватый вид и начал много и путано говорить:
— Роб, ты только не обижайся, и не пугайся, так вышло, я, вижу, погорячился, но ты сам виноват, ты сказал, что всю жизнь ее любишь, вот я и подумал, что надо тебя спасать…
Он бормотал скороговоркой; я ничего не понимал, но почему-то с каждой секундой чувствовал себя все хуже и хуже. Наконец я не выдержал и закричал:
— Да в чем, черт возьми, дело? Скажешь ты мне наконец?
— Скажу, — ответил Заславский и открыл рот…
И снова раздался звонок в дверь. Я вскочил, как ошпаренный, и закричал:
— Если это вернулась мать…
— Это она! Она! — испугался Заславский.
Не допытываясь о ком идет речь, я отправился в прихожую. Когда, негодуя, глянул в глазок, едва удержался на ногах: на пороге стояла… моя жена! Моя бывшая!!!
— Это уже слишком! — взревел я и вернулся в гостиную.
Заславский осторожно поинтересовался:
— Это она?
— Кто — она? Это Деля. Деля!
И тут до меня дошло. Я с кулаками набросился на него, приговаривая:
— Так это твоя работа? Твоя работа?
— Ты же сам мне сказал, — отбивался Заславский. — Сам жаловался, вот я ее и разыскал. Кстати, это было совсем нетрудно.
— Еще бы! С твоими способностями… Что ты ей наболтал?
— Ничего особенного, только правду…
— Правду?!!!
— Да, что ты любишь ее, что одинок…
Я взвыл.
— И сам жалею уже, — с мукой на лице признался Заславский.
— Вот иди теперь и с ней разговаривай, — приказал я.
Он взмолился:
— Роб, пойдем вместе.
Видел пока живой, но что будет дальше, одному богу известно…
Я поежился, беспомощно глянул на Заславского… Он был чрезвычайно доволен.
— Ну, Роб, ты даешь! — восторженно прошептал он, поднимая вверх сразу оба больших пальца и устремляясь ко мне. — Какая куколка! Сколько ей лет?
— Кажется, двадцать восемь, — не очень уверенно ответил я.
— Потрясная фигура! Попка, сиськи — все на месте! — Заславский игриво толкнул меня в бок: — Роб, неужели ты групповичок здесь устроил?
Я был полон желания его разубедить. Немедленно! Но зазвонил телефон. На этот раз не мобильный. Заславский поспешно снял с аппарата трубку и передал ее мне.
Он снова был заинтригован и лихорадочно шептал:
— Кто это? Теперь-то кто?
Я оттолкнул его и прижал трубку к уху.
— Роберт, срочно идите ко мне! — звала меня Лидия.
Ее голос я почему-то сразу узнал.
Беспомощно глянув на Заславского, я пояснил:
— Она зовет меня.
И тут же получил отеческое благословение:
— Иди, дружище, иди, и если что, помни: у тебя есть друг, то есть я. Помни, дружба всего превыше.
После такого заявления пришлось пообещать:
— Постараюсь не забыть.
Едва я вошел в спальню, Лидия захохотала. Я уставился на нее с недоумением.
— Ой, прости, Роберт, прости, — выдавила сквозь смех она, — но вышло очень забавно. Проснулась и… Клянусь, не знала, что у тебя гости…
— У меня полный дом гостей, — просветил я ее. — Кстати, как твое самочувствие?
— Превосходное, но… — Она смутилась.
— Что — но?
— Страшно хочется в туалет. Ты меня не проводишь?
— Провожу, но сначала оденься.
— Да-да, конечно, — ответила она, набрасывая блузку и выбегая из комнаты.
Пришлось плестись за ней — не поднимать же шум, когда повсюду уши, вся квартира набита ушами.
Проводив ее, я остался под туалетом.
— Ты что, так и будешь здесь стоять? — испугалась Лидия.
— Да, — ответил я, опасаясь, что она не найдет обратной дороги и забредет к Марии или Кристине.
— Нет, уходи, — шепнула она.
Я сделал вид, что ушел, а сам остался. Вскоре раздался звук сливного бачка, Лидия выскользнула из туалета, и тут же влетела опять. Так повторилось несколько раз.
“Надо же, — подивился я, — касторка уже действует, а яд все еще нет”.
Не выдержав, я набрала номер матери и спросил:
— Ты уверена, что это был яд?
— Уверена, — ответила она, — а почему ты спрашиваешь?
— Потому, что яд не действует. Кое-кто его уже выпил и хоть бы хны.
— Что-оо?! Ты украл мой яд?!
— Да, на свою беду я сделал это. Он, как говорит Варвара, беспонтовый.
Мать охнула:
— Ты намеревался отравиться? Роби, сынок, неужели ты так сильно не хочешь жениться?
— И это тоже, — заверил я, раз судьба мне послала такой случай. — Но дело не в другом. Где ты взяла этот чертов яд?
— Мне его продала одна экстрасенсиха, — с гордостью отрапортовала мать и добавила: — За большие деньги.
— Так вот прижми мошенницу к стенке, — посоветовал я, окрыляясь надеждой.
Мать что-то мне отвечала, но дальнейшей беседе помешала Лидия. Она вышла наконец из туалета и сказала:
— Роберт, прости за неприличные звуки, но это нечто невообразимое. Как я осталась жива? До сих пор не пойму; в животе разорвалась ядерная бомба, не меньше.
Я схватил Лидию за руку и потащил в спальню.
— Противоядие подействовало, — заговорщически сообщила она. — Правда, открылся сильнейший понос, но это даже хорошо.
— Что ж тут хорошего? — удивился я.
— Организм усиленно выбрасывает яд. Роберт, туалет есть и в казино, а в остальном я чувствую себя прекрасно. Можно пойду? Меня Вован там заждался.
— Нет, — отрезал я, — рано еще. Сиди в этой комнате, я скоро приду.
— И долго мне сидеть? — встревожилась Лидия.
— Пока не знаю, — туманно ответил я и помчался к Заславскому.
Увидев меня, он радостно потер ладони и закричал:
— Значит так, Роб, я решил: завтра же говорю Маше, что уезжаю в командировку, а сам к тебе. Ох и оргию мы тут устроим!
Я обомлел и, бросив ошалелый взгляд в сторону столовой, начал подавать сигналы, всячески призывая друга молчать для его же пользы. Но Заславский на мои сигналы не реагировал. Он беспечно предавался мечтам, рискованно вдаваясь в детали секса и не подозревая, какую участь сам себе готовит. Я горевал, а он радовался, как ребенок. Так продолжалось до тех пор, пока не раздался звонок в дверь. Теперь я обрадовался, а Заславский умолк, напрягся и испуганно взглянул на меня.
— Может не надо открывать? — попросил он.
— Почему? — удивился я, испытывая облегчение.
— Ну-у, не знаю, — растерялся он.
— Лучше открою, — ответил я и, напевая “арлекино-арлекино”, отправился в прихожую.
И там испытал шок. К моему ужасу это была мать. Открывать расхотелось, но, зная ее нрав, я открыл. Она попыталась пройти, но я решительно преградил ей дорогу в квартиру:
— Зачем ты пришла?
— Сейчас объясню, — заявила она, делая новую попытку, однако я был непреклонен.
— В чем дело, Роби? — удивилась мать. — Ты не пускаешь меня? Как такое возможно?
Недоумение ее было безгранично: еще бы, столько лет сын был покорен и…
— У меня гости, — пояснил я.
Это ее подхлестнуло.
— Кто? Кто у тебя? — с огоньком поинтересовалась мать.
Я отрезал:
— Неважно. Говори зачем пришла?
Она победоносно усмехнулась:
— Пришла тебя успокоить. Я прижала эту мерзавку, она призналась, что продала мне не яд, а воду. Свои деньги, кстати, я уже вернула.
— Ты просто метеор, — восхитился я.
— Ха, еще бы! Сказала ей, что обманувший меня не проживет и дня, но, Роби, дай мне войти.
Я удивился:
— Зачем? Ты меня успокоила, отправляйся домой.
— Но нам надо поговорить…
— Позже. Сейчас очень занят.
Мать была ошеломлена таким отпором. Впервые в жизни я пытался настоять на своем. И делал это решительно. Мать сменила тактику.
— Роби, — вдруг заплакала она, — нам надо поговорить о свадьбе.
Я отрезал:
— Свадьбы не будет.
— Как? — она задумалась.
На секунду. И тут же, сверкая глазами, завела свою обычную шарманку:
— Нет! Ты со мной поступить так не можешь! Это невозможно! Это непорядочно! Не по-мужски! Жанна в курсе! Она старалась! Теперь ты должен! Обязан жениться!
Понимая, что пора прибегать к чрезвычайным мерам, я заявил:
— Если ты не уйдешь, уйду я.
— Ультиматум?
— Если хочешь — да.
Мать обиженно поджала губы, окатила меня презрительным взглядом, прошипела: “Ты еще об этом пожалеешь!” и ушла.
Закрыв за ней дверь, я вздохнул с облегчением и отправился в гостиную. Заславский торжествовал.
— Чему ты так радуешься? — удивился я.
— Тому, как ты отшил ее, эту наглую телку.
Я поразился:
— Кого-кого?!
— Эту мадам. Надо же, она пыталась заставить тебя… Ха! Тебя! Сексуального громилу! Циника и маньяка! Она пыталась заставить тебя на ней жениться! Ха! Это смешно! Роб, но ты так мастерски ее отшил… Так отшил! Клянусь, я горжусь тобой. Да-аа, надо бы мне у тебя учиться…
— Ты что, подслушивал? — ужаснулся я.
Вместо ответа Заславский поинтересовался:
— А кто такая Жанна?
— Жанна — подруга моей матери, — с некоторым чувством наслаждения сообщил я.
Заславский опешил:
— А при чем здесь твоя мать?
Меня это начало раздражать:
— При чем? Витя, хватит валять дурака. Это мать только что ко мне приходила. Носится со своей старой идеей женить меня. Дала поручение подруге, та должна отыскать невесту, разумеется богатую…
Охваченный решимостью внести ясность, я мог бы долго говорить, но Заславский меня перебил.
— Роб, хватит, — со смущенной улыбочкой устыдил он меня. — Это уже не смешно. Не будешь же ты убеждать своего старого друга, что так разговаривал с матерью. Роб, я знаю тебя столько лет… Да и к чему секреты? Я же в курсе и, заметить, совсем не осуждаю тебя. Даже завидую. Ну отшил наглую бабу и отшил, в чем проблема?
Я со вздохом согласился:
— Ни в чем.
А что еще оставалось делать?
— То-то же, — удовлетворенно ответил Заславский и призадумался.
Я молчал и ждал когда он удалится. Ждал, нервно поглядывая в зеркало и контролируя двери столовой, кухни и спальни. За Кристину я не волновался: она послушная девочка. Чего нельзя сказать про Варвару.
— Но когда ты успел так увязнуть? — в конце концов воскликнул Заславский, поражаясь безмерно. — Теперь понятно почему ты потерпел крах в Париже. Действительно, когда тебе было готовиться к конференции? Но я-то какого свалял дурака! — он схватился за голову.
У меня похолодело внутри:
— Что ты сделал?
Заславский приобрел виноватый вид и начал много и путано говорить:
— Роб, ты только не обижайся, и не пугайся, так вышло, я, вижу, погорячился, но ты сам виноват, ты сказал, что всю жизнь ее любишь, вот я и подумал, что надо тебя спасать…
Он бормотал скороговоркой; я ничего не понимал, но почему-то с каждой секундой чувствовал себя все хуже и хуже. Наконец я не выдержал и закричал:
— Да в чем, черт возьми, дело? Скажешь ты мне наконец?
— Скажу, — ответил Заславский и открыл рот…
И снова раздался звонок в дверь. Я вскочил, как ошпаренный, и закричал:
— Если это вернулась мать…
— Это она! Она! — испугался Заславский.
Не допытываясь о ком идет речь, я отправился в прихожую. Когда, негодуя, глянул в глазок, едва удержался на ногах: на пороге стояла… моя жена! Моя бывшая!!!
— Это уже слишком! — взревел я и вернулся в гостиную.
Заславский осторожно поинтересовался:
— Это она?
— Кто — она? Это Деля. Деля!
И тут до меня дошло. Я с кулаками набросился на него, приговаривая:
— Так это твоя работа? Твоя работа?
— Ты же сам мне сказал, — отбивался Заславский. — Сам жаловался, вот я ее и разыскал. Кстати, это было совсем нетрудно.
— Еще бы! С твоими способностями… Что ты ей наболтал?
— Ничего особенного, только правду…
— Правду?!!!
— Да, что ты любишь ее, что одинок…
Я взвыл.
— И сам жалею уже, — с мукой на лице признался Заславский.
— Вот иди теперь и с ней разговаривай, — приказал я.
Он взмолился:
— Роб, пойдем вместе.
Глава 10
— Деля…
Аделина почти не изменилась. Впрочем, нет, изменилась и сильно. Она похудела, от чего глаза ее стали еще больше и пронзительней. С возрастом у нее появился стиль, шарм и черт знает, что еще появилось. В свои сорок лет Аделина была неотразима. У меня захватило дух.
— Мальчики, — с укором глядя то на Заславского, то на меня, сказала она вместо приветствия, — что здесь происходит? Я устала ждать. Можно пройти?
И я и Заславский закричали хором:
— Нет!
Она удивилась:
— Нет? Почему?
Заславский (идиот!) оторопело уставился на меня, будто я заварил эту кашу. Он, видите ли, растерялся. Завел в дебри и бросил друга. Иван Сусанин!
Пришлось выкручиваться самому.
— Деля, — придумывая на ходу, начал я навинчивать не хуже политиков, — видишь ли, тут такое дело, э-ээ, обычные вещи, э-ээ, сейчас поймешь, как бы это тебе сказать, все так сразу, нет, это чудесно, но так странно, так неожиданно…
— Неужели Виктор до сих пор тебе не сказал? — растерялась Аделина.
И в этот момент (какое счастье!) озарился смекалкой Заславский.
— Делечка, — радостно воскликнул он, — по моей вине произошла накладка. Роб уже в курсе, он тебя ждал, но в связи с его триумфом в Париже…
Впервые в жизни я узнал каково быть парализованным: мыслей тьма, желаний куча и полная потеря контроля над телом. Даже слова протеста выдавить из себя не смог. Пользуясь моей беспомощностью, Заславский врал безбожно:
— Да-аа, Делечка, да! Роб на конференции всех потряс, наш гений!
Впрочем, здесь он не врал, так и было: гений не гений, но потряс я всех. Увы, своей бездарностью.
— Да-аа, Делечка! Роб был на высоте! Научный мир содрогнулся!
“Снова в точку попал, подлец, — столбенея, подумал я. — Научный мир действительно содрогнулся. От моей тупости”.
— А теперь в связи со своим успехом Роб вынужден принимать у себя делегацию из поздравителей, — очень удачно вырулил Заславский, и я наградил его благодарным взглядом.
Аделина бросилась меня поздравлять. Она долго трясла мою руку, приговаривая:
— Роб, я знала, я знала всегда, я очень за тебя рада…
Пока она перечисляла все мои достоинства, которые не устроили ее (почему-то) двадцать лет назад, Заславский украдкой шепнул мне:
— Не волнуйся, Дельку беру на себя, на этот вечер ее обезврежу.
— Благодарю, — шепнул я ему, осознавая идиотизм своей благодарности.
Ведь именно он мне создал проблемы. Спасибо, хоть помощь решил оказать.
— Поэтому, Делечка, — с подъемом воскликнул Заславский, едва ли не силой отдирая от меня жену, — позволь, пока Роб занят, пользуясь случаем, позволь-позволь, с огромным удовольствием пригласить тебя на ужин.
— О, я согласна, — обрадовалась Аделина, отпуская мою руку. — Нам есть что обсудить, — добавила она, многозначительно кивая на меня.
Я смутился и шепнул Заславскому на ухо:
— Выбери ресторан поприличней, ужин оплачу.
— Еще чего, — отмахнулся тот, — на все пойду ради друга. Кстати, готовься, завтра с утра буду у тебя с чемоданом.
Я оторопел:
— Зачем?
— Ну как же? — удивился Заславский, многозначительно кивая сразу на все двери в моей квартире. — Пора бы нам вместе порезвиться.
Невозможно было не возразить:
— Но у меня уже заказаны билеты на автобус. Завтра уезжаю в деревню, — напомнил я.
— Иди ты к черту, — рассердился Заславский. — Я спасаю тебя. Не будь свиньей.
Аделина утратила терпение.
— Мальчики, может хватит шептаться? — раздраженно поинтересовалась она.
— Все! Все! Все! — закричали мы хором с Заславским.
Провожая их, я подумал, что уж как-то слишком охотно он согласился меня выручать. И совсем ни к чему ему было хватать мою жену за талию — это лишнее. И она могла бы быть с Заславским построже, сама говорила, что он кобель. Ах, Деля-Деля, как ты изменилась… Но на ту мою рану — девчонку с коленками — все еще по-прежнему похожа.
Я глянул на себя в зеркало; а на кого похож я? Пора бы побриться. И снять этот чертов халат. Нет, сначала провожу гостей… Бедные женщины!
Едва я так решил, как снова раздался звонок в дверь. Я подумал, что Заславский и Деля вернулись (забыли мне что-то сказать), но это были Даня с Тамарой. С ужасом вспомнил, что сам их сегодня просил зайти, когда на автобус билеты заказывал. Что поделаешь? Пришлось открывать — бедные мои женщины. Ничего, подождут: осталось немного. Больше ждали.
Не успел я приоткрыть дверь, как Тамара, оттесняя Даню, со словами “мы на минуту” прошла в прихожую и — сразу в гостиную. Ее напористость меня совсем не удивила: Тамара деловой человек, бизнесвумен, женщина, достойная восхищения: красивая, умная, энергичная. Даня — ее муж и мой друг — флегма, бездельник и соня.
Его я тоже очень люблю.
— Выкладывай, Роберт, что у тебя приключилось, — воскликнула Тамара, падая на диван и равнодушно глядя на туфли Кристины, оставленные Заславским на одной из подушек.
— Да, что у тебя приключилось? — в унисон жене поинтересовался Даня, пристраиваясь рядом с Тамарой и зачем-то водружая ей на колени… туфли Кристины.
Я напрягся, но Тамара не удивилась, покрутила их в руке и безразлично отметила:
— Неплохие лодочки, долларов на триста тянут, Роберт, кофе нас угостишь?
— Да, конечно, — обрадовался я, выхватывая у нее туфли Крестины и запихивая их под кресло.
— Тогда поспеши, в моем распоряжении двадцать минут. Да, кстати, дай мне свой мобильный.
Я удивился:
— Зачем?
Тамара закатила глаза и обреченно махнула рукой, а Даня смущенно пояснил:
— Только что, выходя из автомобиля, она уронила сумочку с телефонами под колеса проезжающей машины.
— С ним это часто бывает, — вздохнула Тамара, испепеляя Даню взглядом, — но без связи я не могу, Роберт. Работаю круглосуточно. Придется дать секретаршам твои номера. Надеюсь, ты еще не продал свой мобильный.
Я ее успокоил:
— Нет-нет, еще не продал, но уже собираюсь. Мобильный мне совсем не нужен. В доме тишь и тоска. Сама знаешь, я тоже никому не нужен.
— Чудесно, — не слушая меня, ответила Тамара. — Тогда звоню.
Я протянул ей мобильный, она тут же набрала номер и строго сказала:
— Дарья, я у Роберта. Кто это — тебе неважно. Его телефону есть в компьютере. Зачем фамилия? Ищи Роберта.
Даня виновато пожал плечами, мол вот так, старик, и живем. Я подбодрил его улыбкой и хотел отправиться варить кофе, но Тамара меня остановила:
— Роберт, сначала скажи, что с тобой приключилось?
Я пожал плечами:
— Ничего не приключилось, просто собрался в деревню. Вот, хотел просить Даню, чтобы он меня проводил…
Она подпрыгнула на диване:
— Даню?!! Ты что, не нашел более несерьезного человека?
— Остальные мои друзья очень заняты, — посетовал я.
— Это уж точно, — многозначительно произнесла Тамара, окидывая мужа презрительным взглядом. — Этот уж всегда для пакостей свободен. Только что уронил мою сумочку под колеса и сразу спихнул на меня. Знай, Роберт, первое, что он сделает, так это посеет все твои чемоданы и опоздает на рейс. Нет, провожать тебя буду я!
— Мне очень лестно…
— Не в этом дело, — отмахнулась Тамара. — Кстати, зачем ты едешь в деревню?
Пришлось пояснить.
— Собираюсь хорошенько поработать в тишине, — сказал я.
Она удивилась:
— Но тебе и в городе никто не мешает. Сам жалуешься, что никому не нужен и тоска, даже хочешь продавать мобильный…
Едва она это сказала, как телефон зазвонил. Тамара поспешно прижала трубку к уху и разочарованно сообщила:
— Роберт, это тебя. Женщина.
Звонила мать.
— Знай, Роби, — угрожающе заявила она, — тебе никогда не добиться того, чего добилась твоя сестра Кристина!
— Это уж точно, — согласился я, после чего мать, торжествуя, повесила трубку.
Не успел я вернуть телефон Тамаре, как он снова зазвонил. На этот раз ко мне взывала Варвара:
— Роб, отец ушел?
— Да.
— Роб, выпусти, меня, пожалуйста, — взмолилась она. — Уже поздно, родители меня точно убьют.
Я ее успокоил:
— Не убьют, точно. Это тебе гарантирую.
— Роб, все равно, выпусти. Кстати, я уже в джинсах, — порадовала она меня.
— Очень хорошо, — ответил я и подумал: “Пожалуй, выпущу девчонку. Что мешает мне это сделать? Даня и Тамара мне здесь не помеха”.
И я отправился в кухню. Варвара встретила меня вопросом:
— Роб, мой отец точно ушел?
— Да, точно.
Она завизжала от радости и бросилась мне на шею:
— Роб! Какой ты у меня хороший!
Я испугался:
— Варя, тише!
Она нахмурилась:
— Ты не один?
— У меня гости, неужели не слышала? — удивился я и начал ее торопить: — Все, детка, давай, уходи, уже поздно…
— Роб, но мы должны поговорить.
— Сегодня уже не получится.
— А завтра?
Я задумался и ответил:
— Нет, завтра уезжаю в деревню.
— Роб, я рано утром примчусь.
— Ох, Варя, как знаешь, если застанешь, то изволь…
Она чмокнула меня в щеку и шепнула:
— Не провожай, Роб, выйду сама, спасибо за все, исчезаю.
Я остался в кухне варить кофе и испытал немалое удовлетворение когда за Варварой захлопнулась дверь. Сразу от души отлегло: из всех моих гостей она была самая непредсказуемая. Трупа, конечно, в спальне уже нет, но мало ли что эта девчонка придумает…
Вспомнив, что Лидия жива, я порадовался, даже приобрел вкус жизни… И в этот момент услышал звонок. Схватил трубку — гудки.
— Роберт! — раздался из гостиной голос Тамары. — Тебя по мобильному! Женщина! Принести или сам придешь?
Я не успел ответить. Тамара выросла на пороге кухни, игриво толкнула меня в бок, подмигнула и, не отдавая трубки, спросила:
— Так, говоришь, никому не нужен и тоска? А кого ты только что выпустил?
Я смутился, выхватил у нее трубку и… услышал раздраженный голос Марии:
— Роберт! Сижу здесь уже два часа! Виктор ушел? Ты когда-нибудь этого грязного скота выгонишь или мне придется самой это делать?
Я понял, что другу моему не повезло: Мария все слышала.
— Да-да, он ушел, — старательно отворачиваясь от Тамары, сказал я. — Сейчас иду, потерпи секунду.
Мария охнула и бросила трубку.
— Наш кофе сбежал, — насмешливо оповестила меня Тамара и, выхватив у меня мобильный, вернулась в гостиную.
Пользуясь этим, я проскользнул в дверь столовой. Мария рвала и метала.
— Какой подлец! — громким шепотом поделилась она своими впечатлениями, коих, думаю, скопилось немало. — Какой самец и скотина! И этому кобелю я всю жизнь отдала! Красоту и молодость! Какая дура! Какая идиотка! Идиотка! Идиотка! Кстати, Варя, надеюсь, уже ушла? — озабочено поинтересовалась Мария без всякого перехода.
— Только что? — стараясь хоть чем-то ее порадовать, поспешил сообщить я.
— Чудесно. Кто у тебя?
— Даня с женой.
Мария поморщилась:
— Здесь Тамара? Эта чванливая леди? Как невовремя она пришла.
Я глянул на часы и сообщил:
— Абсолютно вовремя, как обещала: минута в минуту.
— Ах, Роберт, я не о том, — рассердилась Мария. — Мне совсем с ней встречаться не хочется, я так просто одета и вообще. Наверняка неважно выгляжу. Что Тамара о нас подумает? Почему я сижу в столовой? Роберт, ты сможешь незаметно меня отсюда вывести?
— Конечно, Тамара и Даня в гостиной.
— Слава богу.
Она поправила прическу, рассеянно заглянула в свою сумочку, взяла меня за руку и проникновенно сказала:
— Понимаю, Роберт, сейчас не время. Завтра поговорим. Так много надо друг другу сказать. Кстати, что у тебя за женщина?
— Только Тамара, — заверил я.
— Да нет, была тогда, когда Виктор сидел в гостиной. Ошибки быть не может: отчетливо слышала женский крик.
Я вспыхнул, не зная, что сказать. Она строго на меня взглянула и попросила:
— Не молчи, Роберт.
Я с трудом из себя выдавил:
— Это Кристина.
Мария изумилась:
— Кристина? Что она делает у тебя?
Я окончательно смутился и промямлил:
Аделина почти не изменилась. Впрочем, нет, изменилась и сильно. Она похудела, от чего глаза ее стали еще больше и пронзительней. С возрастом у нее появился стиль, шарм и черт знает, что еще появилось. В свои сорок лет Аделина была неотразима. У меня захватило дух.
— Мальчики, — с укором глядя то на Заславского, то на меня, сказала она вместо приветствия, — что здесь происходит? Я устала ждать. Можно пройти?
И я и Заславский закричали хором:
— Нет!
Она удивилась:
— Нет? Почему?
Заславский (идиот!) оторопело уставился на меня, будто я заварил эту кашу. Он, видите ли, растерялся. Завел в дебри и бросил друга. Иван Сусанин!
Пришлось выкручиваться самому.
— Деля, — придумывая на ходу, начал я навинчивать не хуже политиков, — видишь ли, тут такое дело, э-ээ, обычные вещи, э-ээ, сейчас поймешь, как бы это тебе сказать, все так сразу, нет, это чудесно, но так странно, так неожиданно…
— Неужели Виктор до сих пор тебе не сказал? — растерялась Аделина.
И в этот момент (какое счастье!) озарился смекалкой Заславский.
— Делечка, — радостно воскликнул он, — по моей вине произошла накладка. Роб уже в курсе, он тебя ждал, но в связи с его триумфом в Париже…
Впервые в жизни я узнал каково быть парализованным: мыслей тьма, желаний куча и полная потеря контроля над телом. Даже слова протеста выдавить из себя не смог. Пользуясь моей беспомощностью, Заславский врал безбожно:
— Да-аа, Делечка, да! Роб на конференции всех потряс, наш гений!
Впрочем, здесь он не врал, так и было: гений не гений, но потряс я всех. Увы, своей бездарностью.
— Да-аа, Делечка! Роб был на высоте! Научный мир содрогнулся!
“Снова в точку попал, подлец, — столбенея, подумал я. — Научный мир действительно содрогнулся. От моей тупости”.
— А теперь в связи со своим успехом Роб вынужден принимать у себя делегацию из поздравителей, — очень удачно вырулил Заславский, и я наградил его благодарным взглядом.
Аделина бросилась меня поздравлять. Она долго трясла мою руку, приговаривая:
— Роб, я знала, я знала всегда, я очень за тебя рада…
Пока она перечисляла все мои достоинства, которые не устроили ее (почему-то) двадцать лет назад, Заславский украдкой шепнул мне:
— Не волнуйся, Дельку беру на себя, на этот вечер ее обезврежу.
— Благодарю, — шепнул я ему, осознавая идиотизм своей благодарности.
Ведь именно он мне создал проблемы. Спасибо, хоть помощь решил оказать.
— Поэтому, Делечка, — с подъемом воскликнул Заславский, едва ли не силой отдирая от меня жену, — позволь, пока Роб занят, пользуясь случаем, позволь-позволь, с огромным удовольствием пригласить тебя на ужин.
— О, я согласна, — обрадовалась Аделина, отпуская мою руку. — Нам есть что обсудить, — добавила она, многозначительно кивая на меня.
Я смутился и шепнул Заславскому на ухо:
— Выбери ресторан поприличней, ужин оплачу.
— Еще чего, — отмахнулся тот, — на все пойду ради друга. Кстати, готовься, завтра с утра буду у тебя с чемоданом.
Я оторопел:
— Зачем?
— Ну как же? — удивился Заславский, многозначительно кивая сразу на все двери в моей квартире. — Пора бы нам вместе порезвиться.
Невозможно было не возразить:
— Но у меня уже заказаны билеты на автобус. Завтра уезжаю в деревню, — напомнил я.
— Иди ты к черту, — рассердился Заславский. — Я спасаю тебя. Не будь свиньей.
Аделина утратила терпение.
— Мальчики, может хватит шептаться? — раздраженно поинтересовалась она.
— Все! Все! Все! — закричали мы хором с Заславским.
Провожая их, я подумал, что уж как-то слишком охотно он согласился меня выручать. И совсем ни к чему ему было хватать мою жену за талию — это лишнее. И она могла бы быть с Заславским построже, сама говорила, что он кобель. Ах, Деля-Деля, как ты изменилась… Но на ту мою рану — девчонку с коленками — все еще по-прежнему похожа.
Я глянул на себя в зеркало; а на кого похож я? Пора бы побриться. И снять этот чертов халат. Нет, сначала провожу гостей… Бедные женщины!
Едва я так решил, как снова раздался звонок в дверь. Я подумал, что Заславский и Деля вернулись (забыли мне что-то сказать), но это были Даня с Тамарой. С ужасом вспомнил, что сам их сегодня просил зайти, когда на автобус билеты заказывал. Что поделаешь? Пришлось открывать — бедные мои женщины. Ничего, подождут: осталось немного. Больше ждали.
Не успел я приоткрыть дверь, как Тамара, оттесняя Даню, со словами “мы на минуту” прошла в прихожую и — сразу в гостиную. Ее напористость меня совсем не удивила: Тамара деловой человек, бизнесвумен, женщина, достойная восхищения: красивая, умная, энергичная. Даня — ее муж и мой друг — флегма, бездельник и соня.
Его я тоже очень люблю.
— Выкладывай, Роберт, что у тебя приключилось, — воскликнула Тамара, падая на диван и равнодушно глядя на туфли Кристины, оставленные Заславским на одной из подушек.
— Да, что у тебя приключилось? — в унисон жене поинтересовался Даня, пристраиваясь рядом с Тамарой и зачем-то водружая ей на колени… туфли Кристины.
Я напрягся, но Тамара не удивилась, покрутила их в руке и безразлично отметила:
— Неплохие лодочки, долларов на триста тянут, Роберт, кофе нас угостишь?
— Да, конечно, — обрадовался я, выхватывая у нее туфли Крестины и запихивая их под кресло.
— Тогда поспеши, в моем распоряжении двадцать минут. Да, кстати, дай мне свой мобильный.
Я удивился:
— Зачем?
Тамара закатила глаза и обреченно махнула рукой, а Даня смущенно пояснил:
— Только что, выходя из автомобиля, она уронила сумочку с телефонами под колеса проезжающей машины.
— С ним это часто бывает, — вздохнула Тамара, испепеляя Даню взглядом, — но без связи я не могу, Роберт. Работаю круглосуточно. Придется дать секретаршам твои номера. Надеюсь, ты еще не продал свой мобильный.
Я ее успокоил:
— Нет-нет, еще не продал, но уже собираюсь. Мобильный мне совсем не нужен. В доме тишь и тоска. Сама знаешь, я тоже никому не нужен.
— Чудесно, — не слушая меня, ответила Тамара. — Тогда звоню.
Я протянул ей мобильный, она тут же набрала номер и строго сказала:
— Дарья, я у Роберта. Кто это — тебе неважно. Его телефону есть в компьютере. Зачем фамилия? Ищи Роберта.
Даня виновато пожал плечами, мол вот так, старик, и живем. Я подбодрил его улыбкой и хотел отправиться варить кофе, но Тамара меня остановила:
— Роберт, сначала скажи, что с тобой приключилось?
Я пожал плечами:
— Ничего не приключилось, просто собрался в деревню. Вот, хотел просить Даню, чтобы он меня проводил…
Она подпрыгнула на диване:
— Даню?!! Ты что, не нашел более несерьезного человека?
— Остальные мои друзья очень заняты, — посетовал я.
— Это уж точно, — многозначительно произнесла Тамара, окидывая мужа презрительным взглядом. — Этот уж всегда для пакостей свободен. Только что уронил мою сумочку под колеса и сразу спихнул на меня. Знай, Роберт, первое, что он сделает, так это посеет все твои чемоданы и опоздает на рейс. Нет, провожать тебя буду я!
— Мне очень лестно…
— Не в этом дело, — отмахнулась Тамара. — Кстати, зачем ты едешь в деревню?
Пришлось пояснить.
— Собираюсь хорошенько поработать в тишине, — сказал я.
Она удивилась:
— Но тебе и в городе никто не мешает. Сам жалуешься, что никому не нужен и тоска, даже хочешь продавать мобильный…
Едва она это сказала, как телефон зазвонил. Тамара поспешно прижала трубку к уху и разочарованно сообщила:
— Роберт, это тебя. Женщина.
Звонила мать.
— Знай, Роби, — угрожающе заявила она, — тебе никогда не добиться того, чего добилась твоя сестра Кристина!
— Это уж точно, — согласился я, после чего мать, торжествуя, повесила трубку.
Не успел я вернуть телефон Тамаре, как он снова зазвонил. На этот раз ко мне взывала Варвара:
— Роб, отец ушел?
— Да.
— Роб, выпусти, меня, пожалуйста, — взмолилась она. — Уже поздно, родители меня точно убьют.
Я ее успокоил:
— Не убьют, точно. Это тебе гарантирую.
— Роб, все равно, выпусти. Кстати, я уже в джинсах, — порадовала она меня.
— Очень хорошо, — ответил я и подумал: “Пожалуй, выпущу девчонку. Что мешает мне это сделать? Даня и Тамара мне здесь не помеха”.
И я отправился в кухню. Варвара встретила меня вопросом:
— Роб, мой отец точно ушел?
— Да, точно.
Она завизжала от радости и бросилась мне на шею:
— Роб! Какой ты у меня хороший!
Я испугался:
— Варя, тише!
Она нахмурилась:
— Ты не один?
— У меня гости, неужели не слышала? — удивился я и начал ее торопить: — Все, детка, давай, уходи, уже поздно…
— Роб, но мы должны поговорить.
— Сегодня уже не получится.
— А завтра?
Я задумался и ответил:
— Нет, завтра уезжаю в деревню.
— Роб, я рано утром примчусь.
— Ох, Варя, как знаешь, если застанешь, то изволь…
Она чмокнула меня в щеку и шепнула:
— Не провожай, Роб, выйду сама, спасибо за все, исчезаю.
Я остался в кухне варить кофе и испытал немалое удовлетворение когда за Варварой захлопнулась дверь. Сразу от души отлегло: из всех моих гостей она была самая непредсказуемая. Трупа, конечно, в спальне уже нет, но мало ли что эта девчонка придумает…
Вспомнив, что Лидия жива, я порадовался, даже приобрел вкус жизни… И в этот момент услышал звонок. Схватил трубку — гудки.
— Роберт! — раздался из гостиной голос Тамары. — Тебя по мобильному! Женщина! Принести или сам придешь?
Я не успел ответить. Тамара выросла на пороге кухни, игриво толкнула меня в бок, подмигнула и, не отдавая трубки, спросила:
— Так, говоришь, никому не нужен и тоска? А кого ты только что выпустил?
Я смутился, выхватил у нее трубку и… услышал раздраженный голос Марии:
— Роберт! Сижу здесь уже два часа! Виктор ушел? Ты когда-нибудь этого грязного скота выгонишь или мне придется самой это делать?
Я понял, что другу моему не повезло: Мария все слышала.
— Да-да, он ушел, — старательно отворачиваясь от Тамары, сказал я. — Сейчас иду, потерпи секунду.
Мария охнула и бросила трубку.
— Наш кофе сбежал, — насмешливо оповестила меня Тамара и, выхватив у меня мобильный, вернулась в гостиную.
Пользуясь этим, я проскользнул в дверь столовой. Мария рвала и метала.
— Какой подлец! — громким шепотом поделилась она своими впечатлениями, коих, думаю, скопилось немало. — Какой самец и скотина! И этому кобелю я всю жизнь отдала! Красоту и молодость! Какая дура! Какая идиотка! Идиотка! Идиотка! Кстати, Варя, надеюсь, уже ушла? — озабочено поинтересовалась Мария без всякого перехода.
— Только что? — стараясь хоть чем-то ее порадовать, поспешил сообщить я.
— Чудесно. Кто у тебя?
— Даня с женой.
Мария поморщилась:
— Здесь Тамара? Эта чванливая леди? Как невовремя она пришла.
Я глянул на часы и сообщил:
— Абсолютно вовремя, как обещала: минута в минуту.
— Ах, Роберт, я не о том, — рассердилась Мария. — Мне совсем с ней встречаться не хочется, я так просто одета и вообще. Наверняка неважно выгляжу. Что Тамара о нас подумает? Почему я сижу в столовой? Роберт, ты сможешь незаметно меня отсюда вывести?
— Конечно, Тамара и Даня в гостиной.
— Слава богу.
Она поправила прическу, рассеянно заглянула в свою сумочку, взяла меня за руку и проникновенно сказала:
— Понимаю, Роберт, сейчас не время. Завтра поговорим. Так много надо друг другу сказать. Кстати, что у тебя за женщина?
— Только Тамара, — заверил я.
— Да нет, была тогда, когда Виктор сидел в гостиной. Ошибки быть не может: отчетливо слышала женский крик.
Я вспыхнул, не зная, что сказать. Она строго на меня взглянула и попросила:
— Не молчи, Роберт.
Я с трудом из себя выдавил:
— Это Кристина.
Мария изумилась:
— Кристина? Что она делает у тебя?
Я окончательно смутился и промямлил: