Страница:
минут десять держу голову под холодной водой, вытираю лицо пушистым махровым
полотенцем, которые еще встречаются в российских гостиницах. Затем я вижу на
полу свои джинсы, вытаскиваю из них телефон и вижу непрочитанное эсэмэс. Я
закуриваю и читаю текст на дисплее: "Мальчик мой, == пишет Юля, == мне так
хочется погладить тебя по твоей безумной голове. В волосы тебе зарыться. Спи
спокойно. До завтра".
И, несмотря на мутную голову, во мне просыпается стыд. От того, как
мерзко я ныл ей по телефону, от того, как я провел эту ночь, а главное, от
того, что я на долю секунды допустил, что она пропитана всем этим лицемерием
и враньем, как и я. И я посылаю ей еще более трогательное эсэмэс, сравнивая
ее с ангелом, и пишу ей еще сто шестьдесят знаков собственных чувств. И меня
распирает от нежности и романтики ситуации, и мне хорошо, как в детстве,
когда мама укрывала меня, спящего, одеялом. И мне кажется, что весы
качнулись. И та их чаша, наполненная кусочками хорошего, осколками,
покоящимися где-то в глубине меня, пошла вниз, перевесив все мои гадости,
казавшиеся до сегодняшней ночи доминантами. Или все это мне только кажется?
В десять утра следующего дня я сижу в баре "Невского Паласа", пью
шампанское, верчу в руках телефон и перечитываю нашу с Юлией ночную
переписку. И по радио звучит голос Dido из песни Eminem == "Stan":
My tea's gone cold, I'm wondering why I got out of bed at all The
morning rain clouds up my window and I can't see at all And even if I could
it'd all be grey, but your picture on my wall It reminds me that it's not so
bad It's not so bad
И я думаю о том, что совершенно запросто сегодня утром она получает мое
эсэмэс, просыпаясь на груди другого мужчины, и так же нежно она целует его в
подбородок, а он щурится с утра и гладит ее по волосам, и они улыбаются,
сладко потягиваясь, и готовятся войти в этот день, искупавшись друг в друге.
И возможно, вчера она говорила со мной, выйдя на кухню, а за стеной
была веселая компания и ее подруги периодически выходили из комнаты, чтобы
позвать ее с собой, а он смотрел на нее, опершись на дверной косяк, а она
делала ему знаки рукой, в смысле "я скоро приду, пять секунд", и махала ему
пальцами, а сама успокаивала по телефону чертовою психопата == меня то есть.
У меня стоит комок в горле и слезы в глазах, хотя я совершенно
отчетливо понимаю, что ревность весьма деструктивна. Более того, в нашем
случае она попросту необоснованна. Но паранойя уже всосалась в мою кровь,
подобно пузырькам шампанского. И мне хочется убежать, спрятаться от всех. Я
никому не верю, я всех боюсь, и мне безумно обидно и жалко себя до слез.
Выпив четвертый бокал шампанского в десятом часу утра, я вывожу еще
одну формулу нашего жития. Я всех обманываю, меня все обманывают. Никто
никому не верит. Никто никому не говорит правду. Мы все == заложники
собственной лжи. И мы живем под девизом "Ложь во благо" == и наше благо
действительно во лжи. Мы стараемся никого не поранить правдой, раня только
себя бутылочными осколками нашего вранья. И все это делается для того, чтобы
всем было комфортно и приятно думать, что они кому-то нужны. И все утешают
друг друга и признаются в любви из чувства "человечности". А потом гордо
несут себя, преисполненные чувства "помощи нуждающимся".
И мы говорим по телефону с нашими женами, принимая в это самое время
минет от своих любовниц. И наши любовницы, сделав нам минет, бегут в ванную
послать эсэ-мэс своим изнывающим от тоски нежным друзьям. А друзья ломают
себе пальцы в ожидании этого сообщения. А приняв его, едут домой к нашим
женам, чтобы предаться блуду, в то время как мы блудим с нашими любовницами,
которые оказываются подругами любовников наших жен. И уже непонятно, кто
здесь кого любит, и кажется, страдают все одновременно. И каждый старается
утешить другого, параллельно сделав еще больнее, ревнуя друг друга при этом
до слез и белеющих костяшек сжатых кулаков.
И всем нам настолько хорошо, что мы смеемся над нашими женами в
компании своих любовниц, в то время как наши любовницы показывают наши
трогательные эсэмэ-сы своим друзьям, которые ужасаются пошлости и цинизму
своих подруг, понимая, что почти такие же эсэмэсы они отправляют нашим
женам. А потом спектакли входят в увертюру, где наши нежные чувства
оказываются смешанными с грязью. Где самые любящие подруги оказываются
самыми развратными шлюхами, а самые циничные подлецы оказываются ранимыми
принцами с оленьими глазами. А наши лучшие друзья оказываются злейшими
врагами. И когда все становится явным, мы все дружно выпиваем коктейль из
страсти, похоти, нежности, ревности, крови и обмана. Мы понимаем, что
обмануты тут все по кругу, и остается один выход == просто повеситься.
Но мы выбираем жизнь, потому что это проще. И отчаянно пытаемся верить,
что, может быть, как раз нас-то и не обманули. У нас-то все по-настоящему.
(Стоит ли говорить, что мы и оказываемся в итоге самыми обманутыми из
всех?..)
И каждый чувствует себя победителем на коротком отрезке времени, не
понимая, что можно выиграть бой, но проиграть целую войну.
В итоге мы все остаемся одни, засыпая в обнимку с нашими страданиями и
слезами, как с плюшевым мишкой.
Накрутив себя таким образом, я понимаю, что напился в хлам. Я встаю
из-за стола, иду к выходу, строя рожи окружающим и дразня языком хостесс.
Персонал и немногочисленные гости косятся на меня исподлобья. Выходя из
бара, я беру со столика при входе пустое ведерко для шампанского и надеваю
себе на голову.
Затем я поворачиваюсь к залу и громко говорю: "НИКОМУ НЕ ВЕРЬТЕ, ЛЮДИ!
БУДЬТЕ БДИТЕЛЬНЫ, НЕ ИСКЛЮЧЕНО, ЧТО ВАС ОБМАНЫВАЮТ!"
И со стороны я похож на магистра Ливонского ордена из фильма "Александр
Невский", который вызывает на поединок главного героя голосом из-под шлема
== консервной банки. И я сам ощущаю себя консервированным лососем в соусе из
собственных сентиментальных соплей. Я снимаю с головы ведро и выхожу из
бара. Где-то в его глубине раздаются аплодисменты такого же пораженного в
сердце циника. Господи, ну почему же мы не допускаем для себя факта
существования НОРМАЛЬНЫХ людей? Отчего нам так тяжело кому-то поверить?
Я иду по коридору к лифтам ==- пьяный, сонный и совершенно разбитый. И
везде снова играет эминемовский "Stan", и я не знаю, чего мне больше
хочется: упасть в кровать или упасть в Неву?
В двенадцать часов дня в дверь кто-то стучит. Я открываю и вижу стоящую
на пороге горничную.
Убираться нужно? == тихим голосом спрашивает она.
Нет... == отвечаю я, оборачиваясь. Сзади меня разгромленный номер, куча
смятых вещей в углу, перевернутое кресло, пара пустых бутылок и чья-то
безжизненно свесившаяся с кровати рука с красным маникюром. == Нет... не
нужно, здесь все уже и так убрались...
I'mbackintheU.S.S.R.
You don't know how lucky you are boys
BackintheU.S.S.R.
I'm a human and I need to be loved, just, like everybody else, does.
Через два часа после описанных событий я уже сижу этаким живчиком в
ресторане "Москва", из окон которого можно наблюдать один из самых
потрясающих видов на Питер. Расположен он на шестом этаже какого-то
бизнес-центра, что по московским меркам безусловный моветон, но в Питере
такой ресторан можно было бы открыть даже на минус шестом этаже подземной
парковки == все равно он был бы успешным. Ресторан действительно очень
московский, как с точки зрения прелестного минималистского дизайна, так и с
точки зрения музыки, сервиса и кухни. Я намеренно сделал такую критериальную
расстановку, ибо "Москва" == ресторан очень модный, а в модные рестораны
ходят за чем угодно. Ходят есть == в последнюю очередь.
Я сижу, пялюсь сквозь панорамные окна на стоящий вдалеке крейсер
"Аврора" и пью уже второй кофе. Оставшиеся до поезда два часа я коротал в
компании своего дальнего питерского родственника Андрея и его девушки. По
последнему определению у меня большие вопросы, но проще его принять, чем
уточнять что-то.
Андрей, молодой человек двадцати двух лет, учащийся исторического
факультета Санкт-Петербургского университета, в свободное от учебы время
праздношатающийся.
Его деловые/тусовочные интересы лежат в различных сферах деятельности:
от клубного промоутерства до торговли дорогим алкоголем, от создания
интернет-сайта факультета до журналистики. В целом у молодого, образованного
парня с креативным мышлением блестящие перспективы. Он одинаково успешно
может стать самым востребованным промоутером города или сторчаться от
кокаина. Уехать к маме в Америку, потакая собственной лени, или запустить
какой-то сногсшибательный проект в издательском бизнесе. Одним словом,
молодым == везде у нас дорога. В хорошем смысле слова.
Мы видимся несколько раз в год, то в Москве, то в Питере, и я == в
основном с раздражением, реже с удовольствием == слушаю про его жизнь,
похождения и увлечения. С раздражением, потому что вспоминаю себя в двадцать
два года, свою восторженность пустыми проектами, свои увлечения
неправильными девочками, знакомство с наркотиками и клубной жизнью. С
удовольствием, потому что между нами разница в восемь лет, и те моменты,
которые он понял уже сейчас, мне открылись много позднее. Следовательно,
есть гарантия, что он успеет сделать больше, лучше и раньше, чем я. И еще я
раздражаюсь, потому что чувствую за него непонятную, несвойственную мне и
совершенно беспричинную ответственность, как за младшего брата. Возможно,
потому что я всегда хотел иметь брата, возможно, в силу потребности
размещать свою добродетель на неблагодарной юношеской почве. Упиваться
своими менторскими наставлениями, зная наперед, что ими никто не
воспользуется, и испытывать стариковский маразматический кайф от этого.
Девушка Андрея == очень смешная особа. "Ты не подумай, это она только с
виду такая пустая, а на самом деле очень духовная, ==% представлял он ее,
когда та отходила в туалет. == Она учится на моем факультете, закончила
театральное училище, и у нее свой танцевальный номер в
одном из ночных клубов. А еще за ней ухаживает один местный олигарх.
Вот".
Как это соотносится с духовностью? Типа, жизнь == театр и все такое? ==
спрашиваю я. == У нее танцевальный номер топлесс, надеюсь?
Нет, а что?
Запомни, Дрон, самое главное в жизни == это большие буфера телок, как
говорил Бивис, круче этого ничего не бывает.
Да ну тебя. Она правда хорошая, чего ты глумишься? == обижается он,
хотя сам стебает ее все время, пока мы в "Москве".
И вот она возвращается. В силу возраста и интересов к клубной тусовке
она, безусловно,.желает казаться взрослее. Этакой роковой женщиной-вамп в
кривом исполнении Ренаты Литвиновой.
Андрюша, ты заказал мне десерт? == говорит она нарочито капризным
голосом.
Ты салат доешь сначала.
Я не хочу, я уже наелась.
Ты кушай, кушай капусту, == смеется он, == москвичами уплочено ==
значит, ешь.
И что будет, если я доем?
Сиськи вырастут. Или в Москву переедешь, == гогочет Андрей.
Идиот. == Она деланно обижается. == Я и так в "Москве".
Это ошибочное заблуждение, == резюмирую я.
Мы заказываем десерт, курим, говорим друг другу ничего не значащие
фразы. Я досадую про себя оттого, что Дрон взял с собой эту телку, но, в
принципе, мне все равно.
Как десерт? == спрашиваю я, чтобы поддержать разговор.
Это было потрясающе! == Она выворачивает ладони, показывая всю степень
"потрясности" десерта.
== Ты еще более потрясающая, == отвечает ей Анд
рей, как истинный тусовщик и джентльмен. Она обни
мает его и картинно целует, стреляя в меня глазами и не
вынимая языка из его рта.
В целом все выглядит достаточно комично. Они играют передо мной в
любовь двух пресыщенных джетсеттеров. Притом она очень манерно
разговаривает, растягивая слова и вставляя разные фразочки типа "полный
отстой", "потрясно" и "гламурно". Есть такие телеведущие, которые в своих
юмористических передачах смешно копируют речь известных светских персонажей,
типа Ксении Собчак или Филиппа Киркорова, их повадки, жесты и фразочки. Так
вот, у меня создается впечатление, что, стараясь выглядеть как можно более
гламурно, она копирует тех самых телеведущих, которые копируют тусовщиков.
И, повторюсь, выглядит это очень комично, хотя ей кажется совсем наоборот.
Она смотрит на мой спортивный красный адидасовский костюм и говорит:
Какой у тебя костюмчик прикольный.
Ага. Родом из восьмидесятых.
Слушай, Андрей, == продолжает она, == а здорово там было в
восьмидесятых. Жаль, что мы не застали, правда? Такая мода прикольная,
гламур, все эти вечеринки. Синти-поп, электроника, диско, "Модерн токинг".
Ой, мне все это ужаааасно нравится.
Да, да. Портвейн, комсомол, КГБ, статья за доллары в кармане. Весело мы
жили.
Ну, зато есть чего вспомнить, == встревает Андрей, == а сейчас все
просто и понятно. И такого угара и праздника каждый день уже, конечно, не
будет.
Ой, не зарекайся. Можем угореть похлеще, чем в 1982-м, == мрачно говорю
я.
Ну и зря, == возражает девушка, == мне кажется, это так здорово.
Прикинь, Андрей, я бы носила синюю юбку, белую блузку с комсомольским
значком и колготки в сетку. По-моему, это так сексуально. Тебе бы понравилось,
милый? == И она снова картинно целуется с ним.
Я прошу счет и опять уставляюсь в окно, убивая оставшиеся до отъезда на
вокзал минуты. Они продолжают что-то щебетать про ушедшую коммунистическую
эпоху. До меня доносятся слова "Олимпиада", "гламур", "Симачев", снова
"гламур" и "диджеи, играющие диско". Крейсер "Аврора" в сочетании с нашим
разговором уже не кажется мне слишком архаичным.
Официант сообщает мне, что подъехало такси. Мы собираемся, спускаемся
на лифте вниз, в лифте они продолжают целоваться, я, выходя, задеваю девушку
своей сумкой, она взвизгивает. Мы садимся в такси.
В такси играет нуднейший из всех нудных музыкантов == Крис Ри. Мне
всегда кажется, что, какая бы его песня ни играла по радио, это просто
ремикс. Все его гов-нотворчество похоже друг на друга, как инкубаторские
яйца. Хотя есть люди, которым он нравится. Допускаю, что есть его фанаты.
Хотя представить их не могу. Я еду на переднем сиденье и думаю о том, что
очень удачно я уезжаю дневным четырехчасовым поездом. Еще день в Питере я бы
не осилил.
На перроне я, уже окончательно напряженный городом, невыспавшийся и
усталый, мечтаю о том, чтобы поскорее плюхнуться в кресло и отрубиться.
== Ну, давай, брат, == говорит мне Андрей, == не за
бывай блокадников и все такое.
==Ага, давай, Андрюх. Веди себя хорошо. Не расстраивай маму, она
волнуется за тебя.
Я оборачиваюсь к девушке и говорю ей: "Счастливо". Потом я торможу,
пытаюсь назвать ее по имени, но не могу его вспомнить, поэтому просто
говорю:
== Было очень приятно познакомиться, спасибо за компанию, увидимся, == и запрыгиваю в вагон.
Поезд тронулся, и вот я сижу в кресле бизнес-класса, как это тут
называется, пью коньяк и смотрю телевизор. Только что я поговорил по
телефону с Юлией, предлагая ей вечером поужинать, она некоторое время
ссылалась на занятость и какие-то дела, чем привела меня в раздражение,
затем согласилась встретиться в десять вечера в "Шатре" на Чистых прудах.
Коньяк приятно клонит меня в сон, я думаю о предстоящей встрече и смотрю
телевизор. По нему крутят отечественное кино "Кавказская пленница". Я не
могу сказать, что меня тошнит от подобных фильмов, но поклонником их я уж
точно не являюсь. Пересмотрены все они по сотне раз, разорваны на
истасканные цитаты, и их юмор, этих картин, совковая эстетика и
трогательность меня совсем не трогают. Я оглядываюсь по сторонам и вижу, что
почти все мои соседи, с наушниками на голове, втыкают в телевизор и
синхронно смеются в одних и тех же моментах.
Еще я понимаю, что все эти люди бизнеса (а другие не поедут в этом
вагоне) == мои сверстники. Или практически мои сверстники. И все они сидят,
пьют советский коньяк, почти все заказали на горячее котлету по-киевски и
теперь наслаждаются магией советского кинематографа. И я ловлю себя на
мысли, что если отбросить лежащие у некоторых на коленях ноутбуки, мобильные
телефоны, сделать вагон чуть более обшарпанным, а людей слегка переодеть
(хотя половина из них и так в серых костюмах отвратительного кроя), то
невозможно будет определить текущий год. То ли 2005-й, то ли 1985-й. Все
очень похоже. Об этом ли я мечтал, смотря первые американские боевики на
видео? О таких ли попутчиках я думал, принимая первые доллары у иностранцев
на Арбате в 1989 году? Мог ли я представить, что вся эта серая масса,
ходившая тогда по улицам, вернется обратно в один прекрасный момент, причем
по собственной воле? Думал ли я, что так
оно все повернется? Думали ли они? Неужели ничего не изменилось? Или
нет, не так. Неужели мы так ничего и не изменили?
Бедные мальчики и девочки, рожденные в 1970==1976 годах. Сколько надежд
на вас возлагали! Родители, умиляясь, глядели в коляски, где мы лежали,
спеленатые, как личинки бабочек, перевязанные одинаковыми голубыми или
розовыми бантами (утверждены "Положением" Министерства легкой
промышленности). Вот они-то, наши милые дети, спят и даже не представляют,
как им повезло. Все то, чего недобрали мы, они получат с лихвой. Сытые и
пьяные 70-е, где все было так рутинно и предопреде-ленно. И тогда было
совершенно ясно, что не мытьем, так катаньем мы, скрипя, влезем в будущее
победившего социализма. Ибо даже такие напасти, как пожирающий все монстр
военного бюджета, глупая и аморфная экономическая политика, всеобщее
распиздяйство, == НИЧТО по сравнению с гигантскими ресурсами в виде нефти,
угля и газа. Которые, как спасательные круги, позволят нам не только
продержаться на плаву еще добрую сотню лет, но и выплыть на широкие просторы
океана под названием "всеобщее благоденствие". И вот эти безмятежно сопящие
дети будут первым счастливым поколением. Поколением, которое пожнет все
самые лучшие плоды, взошедшие на компосте лишений, войн, голода и прочих
ужасов заканчивающегося двадцатого века. Конечно, после них будут еще их
дети, и дети детей, и внуки и правнуки, чья жизнь будет еще прекраснее.
Сытой, благополучной и слегка западной. Как в Югославии. Нет, даже еще
лучше.
Но эти, рожденные в 70-е, настоящие пионеры. Люди, которые первые
познают счастье жить в России. Родители качали нас в колясках, радовались
нашему будущему счастью и по-хорошему завидовали нам. Первому поколению, чье
будущее было так по-настоящему здорово предопределено.
Прошла еще пара десятков лет, за которые мы успели вырасти, получить
добротное советское образование (понемногу обо всем и ни о чем, вместо того
чтобы стать профессионалами в отдельно взятой области), прочитать массу
полезных и бесполезных книг, научиться пить водку, запивать ее портвейном,
научиться курить марихуану, страдать свинцовым похмельем, дискутировать (с
похмелья в том числе) о духовных истоках и пути нации в России. Много еще
чего (как выяснилось позже, абсолютно ненужного) мы успели узнать и выучить.
И вот в наши обитые дерматином двери в "хрущовках", "кооперативках" и
"домах улучшенной планировки" постучались лихие девяностые. Начались все эти
движухи в виде "депутатских групп", "прав наций на самоопределение", "парада
суверенитетов" и прочего. В воздухе реально, как никогда ранее, запахло
СВОБОДОЙ. Наши уже несколько постаревшие родители еще раз очень сильно нам
позавидовали. Теперь мы не только будем жить в счастливом, но и в
по-настоящему свободном обществе. Где такие весомые прежде социальные бонусы
в виде холодильника "Rosenlew", финского сервелата и югославской мебели
поникнут перед правом говорить не шепча, слушать и читать не то, что
рекомендовано, а то, что нравится, спать с кем заблагорассудится и наконец
сбросить этот жуткий пресс под названием "Общественная Позиция".
Надежды родителей становились реальностью. Вот оно, свершилось, доселе
невозможное в России словосочетание - СВОБОДА и БЛАГОДЕНСТВИЕ.
И вот мы вступаем в новую для России ЭРУ. Мы идем, такие молодые,
красивые, полные устремлений и перспектив. Новые хозяева этой страны. Старые
идолы прошлых поколений валяются на земле и крошатся под нашими ногами, а
новых мы еще не успели придумать. Мы оплевываем прежние идеалы, высмеиваем
моральные устои и жизненные позиции наших родителей, рубим топорами иконы, перформанс заменяет нам религию, а порок
заменяет мораль. Мы разрушаем все прежние храмы, расчищая место для новых
святилищ, где мы будем поклоняться СВОИМ богам. Наши родители, с трудом
сдерживая слезы, смотрят, как мы разносим по кирпичикам все то, что было им
так дорого. С ужасом и благоговением они замирают у окон комнат, в которых
мы появились на свет, смотря на то, что мы вытворяем на улице. "Как же жаль,
== думают они, == как жаль, что из всех возможных путей они выбрали путь
разрушения. Дай Бог, чтобы они построили что-то свое. Новое по форме и
безупречно правильное по содержанию. Мы не будем к ним слишком строги. Ведь
это наши дети. Первое поколение с золотым будущим".
Тем временем мы бьемся в кровь друг с другом, отстаивая собственные
взгляды на переустройство страны. Многие из нас падают, захлебываясь в крови
и собственной желчи, и тогда наши несчастные родители подбегают к нам, чтобы
помочь подняться. А мы отпихиваем их и плюем им в лицо со словами: "Будьте
вы прокляты! Самое глупое, что вы могли сделать, == это родить нас! Теперь
уж не взыщите!" Поколение Франкенштейнов, пожирающее своих создателей.
Мы были образованны, мы были высокодуховны, мы проводили все эти годы в
спорах о судьбах нации, уроках истории и построении будущего страны. Мы
спорили на кухнях, в ресторанах, офисах, кафе, гостиницах, клубах. В
постелях, спортзалах, салонах самолетов и вагонах поездов TGV. Мы спорили по
отдельности, в Москве, Питере, Париже, Лондоне, Нью-Йорке, ас повсеместным
распространением Интернета стали спорить все одновременно, будто бы не
разделенные расстоянием. Каким-то фоном шло построение карьеры, семейной
жизни и прочих материальных ценностей. Но, Бог мой, каким второстепенным
казалось все это по
сравнению с ощущением всеобщей свободы и анархии, внезапно обрушившихся
на нас пятнадцать лет назад.
Да, чувачок, да! Пока ты наслаждался потоками хлынувшей к нам Европы,
пока ты отжигал по клубам и кабакам, пил водку и жрал МДМА, погрязал в
случайных связях, заставлял своих подруг делать аборты и ратовал за
легалайз, прошло уже пятнадцать лет. И такой недавний еще 1990 год стал
историей, которую не вышедшие за тебя замуж вчерашние подруги и нынешние
бабушки рассказывают своим внукам.
Прошло пятнадцать лет, и настало время, когда природа человеческой
особи заставляет ее встать и спокойно оглядеться по сторонам. Оценить все
то, что сделано для себя, и все то, что останется твоим потомкам. Интересно,
что нам практически нечего оценивать. Пока мы двигались от пепелища к
пепелищу, страна успела измениться. Да-да, за время наших метаний у страны
появились новые хозяева, которые написали новые законы. Как-то странно и
немного обидно, что в нарисованной ими схеме государственного устройства и
распределения благ для нас не оказалось места. Прикинь, что пока ты
растрачивал себя между алкогольными истериками и наркотическими отходняками,
кто-то успел изменить все настройки на первоначальные. Да притом так хитро,
что сам оказался главным настройщиком. Сказка успела закончиться, и твое
время что-то изменить безвозвратно ушло.
Разлепив глаза после пятнадцатилетнего анархического запоя, ты
включаешь телевизор, чтобы понять, что, собственно, изменилось в стране за
то время, что мы так бесцельно растранжирили? Ты щелкаешь пультом и видишь
на первом канале трехчасовую юмореску с Пет-росяном, перемежающуюся
выпусками новостей, рапортующих об успехах отечественных хлеборобов, а по
второму ==% концерт, посвященный празднику какой-то федеральной службы. По
третьему идет какая-то военно-патриотическая передача, по шестому == спорт, а по пятому вообще
"Лебединое озеро". Все как в славном, добром 1985 году. И так продолжается
уже десятые выходные, дружище. Да и мы похожи на лебедей, которым так и не
суждено взлететь. Поколение "Wasted"...
И не исключено, что вся эта продвигаемая Семачевым символика
Олимпиады-80, гербов СССР и олимпийских мишек, все эти навязшие в зубах
"Дискотеки 80-х", радио "Ретро", кабак "Жигули" и прочая псевдокитчуха есть
детально продуманная политологами пиар-кампания проекта "Back in USSR". Ну
что, тебе по-прежнему прикольно подпрыгивать от радости под зажигательные
мелодии и ритмы зарубежной эстрады в исполнении Сандры и Си Си Кэтч? Хочешь
снова почувствовать свою комсомольскую молодость? Ну тогда не удивляйся,
если завтра тебя попросят заплатить партвзносы (причем за прошлые 15 лет в
том числе). Как это здорово == снова вернуться в страну, где прошло твое
детство, не правда ли? Старичок, просто нас банально развели на ностальгию,
как лохов. Счастье быть молодым... Lucky Лохи... Если наше поколение и будет
удостоено какой-то надписи на братской могиле, то скорее всего там будет
написано следующее:
"Поколению 1970==1976 годов рождения, такому многообещающему и такому
перспективному. Чей старт был столь ярок и чья жизнь была столь бездарно
растрачена. Да упокоятся с миром наши мечты о счастливом будущем, где все
должно было быть иначе... R.I.P.".
И когда все мое сознание заполняется образом надгробной доски, я
полотенцем, которые еще встречаются в российских гостиницах. Затем я вижу на
полу свои джинсы, вытаскиваю из них телефон и вижу непрочитанное эсэмэс. Я
закуриваю и читаю текст на дисплее: "Мальчик мой, == пишет Юля, == мне так
хочется погладить тебя по твоей безумной голове. В волосы тебе зарыться. Спи
спокойно. До завтра".
И, несмотря на мутную голову, во мне просыпается стыд. От того, как
мерзко я ныл ей по телефону, от того, как я провел эту ночь, а главное, от
того, что я на долю секунды допустил, что она пропитана всем этим лицемерием
и враньем, как и я. И я посылаю ей еще более трогательное эсэмэс, сравнивая
ее с ангелом, и пишу ей еще сто шестьдесят знаков собственных чувств. И меня
распирает от нежности и романтики ситуации, и мне хорошо, как в детстве,
когда мама укрывала меня, спящего, одеялом. И мне кажется, что весы
качнулись. И та их чаша, наполненная кусочками хорошего, осколками,
покоящимися где-то в глубине меня, пошла вниз, перевесив все мои гадости,
казавшиеся до сегодняшней ночи доминантами. Или все это мне только кажется?
В десять утра следующего дня я сижу в баре "Невского Паласа", пью
шампанское, верчу в руках телефон и перечитываю нашу с Юлией ночную
переписку. И по радио звучит голос Dido из песни Eminem == "Stan":
My tea's gone cold, I'm wondering why I got out of bed at all The
morning rain clouds up my window and I can't see at all And even if I could
it'd all be grey, but your picture on my wall It reminds me that it's not so
bad It's not so bad
И я думаю о том, что совершенно запросто сегодня утром она получает мое
эсэмэс, просыпаясь на груди другого мужчины, и так же нежно она целует его в
подбородок, а он щурится с утра и гладит ее по волосам, и они улыбаются,
сладко потягиваясь, и готовятся войти в этот день, искупавшись друг в друге.
И возможно, вчера она говорила со мной, выйдя на кухню, а за стеной
была веселая компания и ее подруги периодически выходили из комнаты, чтобы
позвать ее с собой, а он смотрел на нее, опершись на дверной косяк, а она
делала ему знаки рукой, в смысле "я скоро приду, пять секунд", и махала ему
пальцами, а сама успокаивала по телефону чертовою психопата == меня то есть.
У меня стоит комок в горле и слезы в глазах, хотя я совершенно
отчетливо понимаю, что ревность весьма деструктивна. Более того, в нашем
случае она попросту необоснованна. Но паранойя уже всосалась в мою кровь,
подобно пузырькам шампанского. И мне хочется убежать, спрятаться от всех. Я
никому не верю, я всех боюсь, и мне безумно обидно и жалко себя до слез.
Выпив четвертый бокал шампанского в десятом часу утра, я вывожу еще
одну формулу нашего жития. Я всех обманываю, меня все обманывают. Никто
никому не верит. Никто никому не говорит правду. Мы все == заложники
собственной лжи. И мы живем под девизом "Ложь во благо" == и наше благо
действительно во лжи. Мы стараемся никого не поранить правдой, раня только
себя бутылочными осколками нашего вранья. И все это делается для того, чтобы
всем было комфортно и приятно думать, что они кому-то нужны. И все утешают
друг друга и признаются в любви из чувства "человечности". А потом гордо
несут себя, преисполненные чувства "помощи нуждающимся".
И мы говорим по телефону с нашими женами, принимая в это самое время
минет от своих любовниц. И наши любовницы, сделав нам минет, бегут в ванную
послать эсэ-мэс своим изнывающим от тоски нежным друзьям. А друзья ломают
себе пальцы в ожидании этого сообщения. А приняв его, едут домой к нашим
женам, чтобы предаться блуду, в то время как мы блудим с нашими любовницами,
которые оказываются подругами любовников наших жен. И уже непонятно, кто
здесь кого любит, и кажется, страдают все одновременно. И каждый старается
утешить другого, параллельно сделав еще больнее, ревнуя друг друга при этом
до слез и белеющих костяшек сжатых кулаков.
И всем нам настолько хорошо, что мы смеемся над нашими женами в
компании своих любовниц, в то время как наши любовницы показывают наши
трогательные эсэмэ-сы своим друзьям, которые ужасаются пошлости и цинизму
своих подруг, понимая, что почти такие же эсэмэсы они отправляют нашим
женам. А потом спектакли входят в увертюру, где наши нежные чувства
оказываются смешанными с грязью. Где самые любящие подруги оказываются
самыми развратными шлюхами, а самые циничные подлецы оказываются ранимыми
принцами с оленьими глазами. А наши лучшие друзья оказываются злейшими
врагами. И когда все становится явным, мы все дружно выпиваем коктейль из
страсти, похоти, нежности, ревности, крови и обмана. Мы понимаем, что
обмануты тут все по кругу, и остается один выход == просто повеситься.
Но мы выбираем жизнь, потому что это проще. И отчаянно пытаемся верить,
что, может быть, как раз нас-то и не обманули. У нас-то все по-настоящему.
(Стоит ли говорить, что мы и оказываемся в итоге самыми обманутыми из
всех?..)
И каждый чувствует себя победителем на коротком отрезке времени, не
понимая, что можно выиграть бой, но проиграть целую войну.
В итоге мы все остаемся одни, засыпая в обнимку с нашими страданиями и
слезами, как с плюшевым мишкой.
Накрутив себя таким образом, я понимаю, что напился в хлам. Я встаю
из-за стола, иду к выходу, строя рожи окружающим и дразня языком хостесс.
Персонал и немногочисленные гости косятся на меня исподлобья. Выходя из
бара, я беру со столика при входе пустое ведерко для шампанского и надеваю
себе на голову.
Затем я поворачиваюсь к залу и громко говорю: "НИКОМУ НЕ ВЕРЬТЕ, ЛЮДИ!
БУДЬТЕ БДИТЕЛЬНЫ, НЕ ИСКЛЮЧЕНО, ЧТО ВАС ОБМАНЫВАЮТ!"
И со стороны я похож на магистра Ливонского ордена из фильма "Александр
Невский", который вызывает на поединок главного героя голосом из-под шлема
== консервной банки. И я сам ощущаю себя консервированным лососем в соусе из
собственных сентиментальных соплей. Я снимаю с головы ведро и выхожу из
бара. Где-то в его глубине раздаются аплодисменты такого же пораженного в
сердце циника. Господи, ну почему же мы не допускаем для себя факта
существования НОРМАЛЬНЫХ людей? Отчего нам так тяжело кому-то поверить?
Я иду по коридору к лифтам ==- пьяный, сонный и совершенно разбитый. И
везде снова играет эминемовский "Stan", и я не знаю, чего мне больше
хочется: упасть в кровать или упасть в Неву?
В двенадцать часов дня в дверь кто-то стучит. Я открываю и вижу стоящую
на пороге горничную.
Убираться нужно? == тихим голосом спрашивает она.
Нет... == отвечаю я, оборачиваясь. Сзади меня разгромленный номер, куча
смятых вещей в углу, перевернутое кресло, пара пустых бутылок и чья-то
безжизненно свесившаяся с кровати рука с красным маникюром. == Нет... не
нужно, здесь все уже и так убрались...
I'mbackintheU.S.S.R.
You don't know how lucky you are boys
BackintheU.S.S.R.
I'm a human and I need to be loved, just, like everybody else, does.
Через два часа после описанных событий я уже сижу этаким живчиком в
ресторане "Москва", из окон которого можно наблюдать один из самых
потрясающих видов на Питер. Расположен он на шестом этаже какого-то
бизнес-центра, что по московским меркам безусловный моветон, но в Питере
такой ресторан можно было бы открыть даже на минус шестом этаже подземной
парковки == все равно он был бы успешным. Ресторан действительно очень
московский, как с точки зрения прелестного минималистского дизайна, так и с
точки зрения музыки, сервиса и кухни. Я намеренно сделал такую критериальную
расстановку, ибо "Москва" == ресторан очень модный, а в модные рестораны
ходят за чем угодно. Ходят есть == в последнюю очередь.
Я сижу, пялюсь сквозь панорамные окна на стоящий вдалеке крейсер
"Аврора" и пью уже второй кофе. Оставшиеся до поезда два часа я коротал в
компании своего дальнего питерского родственника Андрея и его девушки. По
последнему определению у меня большие вопросы, но проще его принять, чем
уточнять что-то.
Андрей, молодой человек двадцати двух лет, учащийся исторического
факультета Санкт-Петербургского университета, в свободное от учебы время
праздношатающийся.
Его деловые/тусовочные интересы лежат в различных сферах деятельности:
от клубного промоутерства до торговли дорогим алкоголем, от создания
интернет-сайта факультета до журналистики. В целом у молодого, образованного
парня с креативным мышлением блестящие перспективы. Он одинаково успешно
может стать самым востребованным промоутером города или сторчаться от
кокаина. Уехать к маме в Америку, потакая собственной лени, или запустить
какой-то сногсшибательный проект в издательском бизнесе. Одним словом,
молодым == везде у нас дорога. В хорошем смысле слова.
Мы видимся несколько раз в год, то в Москве, то в Питере, и я == в
основном с раздражением, реже с удовольствием == слушаю про его жизнь,
похождения и увлечения. С раздражением, потому что вспоминаю себя в двадцать
два года, свою восторженность пустыми проектами, свои увлечения
неправильными девочками, знакомство с наркотиками и клубной жизнью. С
удовольствием, потому что между нами разница в восемь лет, и те моменты,
которые он понял уже сейчас, мне открылись много позднее. Следовательно,
есть гарантия, что он успеет сделать больше, лучше и раньше, чем я. И еще я
раздражаюсь, потому что чувствую за него непонятную, несвойственную мне и
совершенно беспричинную ответственность, как за младшего брата. Возможно,
потому что я всегда хотел иметь брата, возможно, в силу потребности
размещать свою добродетель на неблагодарной юношеской почве. Упиваться
своими менторскими наставлениями, зная наперед, что ими никто не
воспользуется, и испытывать стариковский маразматический кайф от этого.
Девушка Андрея == очень смешная особа. "Ты не подумай, это она только с
виду такая пустая, а на самом деле очень духовная, ==% представлял он ее,
когда та отходила в туалет. == Она учится на моем факультете, закончила
театральное училище, и у нее свой танцевальный номер в
одном из ночных клубов. А еще за ней ухаживает один местный олигарх.
Вот".
Как это соотносится с духовностью? Типа, жизнь == театр и все такое? ==
спрашиваю я. == У нее танцевальный номер топлесс, надеюсь?
Нет, а что?
Запомни, Дрон, самое главное в жизни == это большие буфера телок, как
говорил Бивис, круче этого ничего не бывает.
Да ну тебя. Она правда хорошая, чего ты глумишься? == обижается он,
хотя сам стебает ее все время, пока мы в "Москве".
И вот она возвращается. В силу возраста и интересов к клубной тусовке
она, безусловно,.желает казаться взрослее. Этакой роковой женщиной-вамп в
кривом исполнении Ренаты Литвиновой.
Андрюша, ты заказал мне десерт? == говорит она нарочито капризным
голосом.
Ты салат доешь сначала.
Я не хочу, я уже наелась.
Ты кушай, кушай капусту, == смеется он, == москвичами уплочено ==
значит, ешь.
И что будет, если я доем?
Сиськи вырастут. Или в Москву переедешь, == гогочет Андрей.
Идиот. == Она деланно обижается. == Я и так в "Москве".
Это ошибочное заблуждение, == резюмирую я.
Мы заказываем десерт, курим, говорим друг другу ничего не значащие
фразы. Я досадую про себя оттого, что Дрон взял с собой эту телку, но, в
принципе, мне все равно.
Как десерт? == спрашиваю я, чтобы поддержать разговор.
Это было потрясающе! == Она выворачивает ладони, показывая всю степень
"потрясности" десерта.
== Ты еще более потрясающая, == отвечает ей Анд
рей, как истинный тусовщик и джентльмен. Она обни
мает его и картинно целует, стреляя в меня глазами и не
вынимая языка из его рта.
В целом все выглядит достаточно комично. Они играют передо мной в
любовь двух пресыщенных джетсеттеров. Притом она очень манерно
разговаривает, растягивая слова и вставляя разные фразочки типа "полный
отстой", "потрясно" и "гламурно". Есть такие телеведущие, которые в своих
юмористических передачах смешно копируют речь известных светских персонажей,
типа Ксении Собчак или Филиппа Киркорова, их повадки, жесты и фразочки. Так
вот, у меня создается впечатление, что, стараясь выглядеть как можно более
гламурно, она копирует тех самых телеведущих, которые копируют тусовщиков.
И, повторюсь, выглядит это очень комично, хотя ей кажется совсем наоборот.
Она смотрит на мой спортивный красный адидасовский костюм и говорит:
Какой у тебя костюмчик прикольный.
Ага. Родом из восьмидесятых.
Слушай, Андрей, == продолжает она, == а здорово там было в
восьмидесятых. Жаль, что мы не застали, правда? Такая мода прикольная,
гламур, все эти вечеринки. Синти-поп, электроника, диско, "Модерн токинг".
Ой, мне все это ужаааасно нравится.
Да, да. Портвейн, комсомол, КГБ, статья за доллары в кармане. Весело мы
жили.
Ну, зато есть чего вспомнить, == встревает Андрей, == а сейчас все
просто и понятно. И такого угара и праздника каждый день уже, конечно, не
будет.
Ой, не зарекайся. Можем угореть похлеще, чем в 1982-м, == мрачно говорю
я.
Ну и зря, == возражает девушка, == мне кажется, это так здорово.
Прикинь, Андрей, я бы носила синюю юбку, белую блузку с комсомольским
значком и колготки в сетку. По-моему, это так сексуально. Тебе бы понравилось,
милый? == И она снова картинно целуется с ним.
Я прошу счет и опять уставляюсь в окно, убивая оставшиеся до отъезда на
вокзал минуты. Они продолжают что-то щебетать про ушедшую коммунистическую
эпоху. До меня доносятся слова "Олимпиада", "гламур", "Симачев", снова
"гламур" и "диджеи, играющие диско". Крейсер "Аврора" в сочетании с нашим
разговором уже не кажется мне слишком архаичным.
Официант сообщает мне, что подъехало такси. Мы собираемся, спускаемся
на лифте вниз, в лифте они продолжают целоваться, я, выходя, задеваю девушку
своей сумкой, она взвизгивает. Мы садимся в такси.
В такси играет нуднейший из всех нудных музыкантов == Крис Ри. Мне
всегда кажется, что, какая бы его песня ни играла по радио, это просто
ремикс. Все его гов-нотворчество похоже друг на друга, как инкубаторские
яйца. Хотя есть люди, которым он нравится. Допускаю, что есть его фанаты.
Хотя представить их не могу. Я еду на переднем сиденье и думаю о том, что
очень удачно я уезжаю дневным четырехчасовым поездом. Еще день в Питере я бы
не осилил.
На перроне я, уже окончательно напряженный городом, невыспавшийся и
усталый, мечтаю о том, чтобы поскорее плюхнуться в кресло и отрубиться.
== Ну, давай, брат, == говорит мне Андрей, == не за
бывай блокадников и все такое.
==Ага, давай, Андрюх. Веди себя хорошо. Не расстраивай маму, она
волнуется за тебя.
Я оборачиваюсь к девушке и говорю ей: "Счастливо". Потом я торможу,
пытаюсь назвать ее по имени, но не могу его вспомнить, поэтому просто
говорю:
== Было очень приятно познакомиться, спасибо за компанию, увидимся, == и запрыгиваю в вагон.
Поезд тронулся, и вот я сижу в кресле бизнес-класса, как это тут
называется, пью коньяк и смотрю телевизор. Только что я поговорил по
телефону с Юлией, предлагая ей вечером поужинать, она некоторое время
ссылалась на занятость и какие-то дела, чем привела меня в раздражение,
затем согласилась встретиться в десять вечера в "Шатре" на Чистых прудах.
Коньяк приятно клонит меня в сон, я думаю о предстоящей встрече и смотрю
телевизор. По нему крутят отечественное кино "Кавказская пленница". Я не
могу сказать, что меня тошнит от подобных фильмов, но поклонником их я уж
точно не являюсь. Пересмотрены все они по сотне раз, разорваны на
истасканные цитаты, и их юмор, этих картин, совковая эстетика и
трогательность меня совсем не трогают. Я оглядываюсь по сторонам и вижу, что
почти все мои соседи, с наушниками на голове, втыкают в телевизор и
синхронно смеются в одних и тех же моментах.
Еще я понимаю, что все эти люди бизнеса (а другие не поедут в этом
вагоне) == мои сверстники. Или практически мои сверстники. И все они сидят,
пьют советский коньяк, почти все заказали на горячее котлету по-киевски и
теперь наслаждаются магией советского кинематографа. И я ловлю себя на
мысли, что если отбросить лежащие у некоторых на коленях ноутбуки, мобильные
телефоны, сделать вагон чуть более обшарпанным, а людей слегка переодеть
(хотя половина из них и так в серых костюмах отвратительного кроя), то
невозможно будет определить текущий год. То ли 2005-й, то ли 1985-й. Все
очень похоже. Об этом ли я мечтал, смотря первые американские боевики на
видео? О таких ли попутчиках я думал, принимая первые доллары у иностранцев
на Арбате в 1989 году? Мог ли я представить, что вся эта серая масса,
ходившая тогда по улицам, вернется обратно в один прекрасный момент, причем
по собственной воле? Думал ли я, что так
оно все повернется? Думали ли они? Неужели ничего не изменилось? Или
нет, не так. Неужели мы так ничего и не изменили?
Бедные мальчики и девочки, рожденные в 1970==1976 годах. Сколько надежд
на вас возлагали! Родители, умиляясь, глядели в коляски, где мы лежали,
спеленатые, как личинки бабочек, перевязанные одинаковыми голубыми или
розовыми бантами (утверждены "Положением" Министерства легкой
промышленности). Вот они-то, наши милые дети, спят и даже не представляют,
как им повезло. Все то, чего недобрали мы, они получат с лихвой. Сытые и
пьяные 70-е, где все было так рутинно и предопреде-ленно. И тогда было
совершенно ясно, что не мытьем, так катаньем мы, скрипя, влезем в будущее
победившего социализма. Ибо даже такие напасти, как пожирающий все монстр
военного бюджета, глупая и аморфная экономическая политика, всеобщее
распиздяйство, == НИЧТО по сравнению с гигантскими ресурсами в виде нефти,
угля и газа. Которые, как спасательные круги, позволят нам не только
продержаться на плаву еще добрую сотню лет, но и выплыть на широкие просторы
океана под названием "всеобщее благоденствие". И вот эти безмятежно сопящие
дети будут первым счастливым поколением. Поколением, которое пожнет все
самые лучшие плоды, взошедшие на компосте лишений, войн, голода и прочих
ужасов заканчивающегося двадцатого века. Конечно, после них будут еще их
дети, и дети детей, и внуки и правнуки, чья жизнь будет еще прекраснее.
Сытой, благополучной и слегка западной. Как в Югославии. Нет, даже еще
лучше.
Но эти, рожденные в 70-е, настоящие пионеры. Люди, которые первые
познают счастье жить в России. Родители качали нас в колясках, радовались
нашему будущему счастью и по-хорошему завидовали нам. Первому поколению, чье
будущее было так по-настоящему здорово предопределено.
Прошла еще пара десятков лет, за которые мы успели вырасти, получить
добротное советское образование (понемногу обо всем и ни о чем, вместо того
чтобы стать профессионалами в отдельно взятой области), прочитать массу
полезных и бесполезных книг, научиться пить водку, запивать ее портвейном,
научиться курить марихуану, страдать свинцовым похмельем, дискутировать (с
похмелья в том числе) о духовных истоках и пути нации в России. Много еще
чего (как выяснилось позже, абсолютно ненужного) мы успели узнать и выучить.
И вот в наши обитые дерматином двери в "хрущовках", "кооперативках" и
"домах улучшенной планировки" постучались лихие девяностые. Начались все эти
движухи в виде "депутатских групп", "прав наций на самоопределение", "парада
суверенитетов" и прочего. В воздухе реально, как никогда ранее, запахло
СВОБОДОЙ. Наши уже несколько постаревшие родители еще раз очень сильно нам
позавидовали. Теперь мы не только будем жить в счастливом, но и в
по-настоящему свободном обществе. Где такие весомые прежде социальные бонусы
в виде холодильника "Rosenlew", финского сервелата и югославской мебели
поникнут перед правом говорить не шепча, слушать и читать не то, что
рекомендовано, а то, что нравится, спать с кем заблагорассудится и наконец
сбросить этот жуткий пресс под названием "Общественная Позиция".
Надежды родителей становились реальностью. Вот оно, свершилось, доселе
невозможное в России словосочетание - СВОБОДА и БЛАГОДЕНСТВИЕ.
И вот мы вступаем в новую для России ЭРУ. Мы идем, такие молодые,
красивые, полные устремлений и перспектив. Новые хозяева этой страны. Старые
идолы прошлых поколений валяются на земле и крошатся под нашими ногами, а
новых мы еще не успели придумать. Мы оплевываем прежние идеалы, высмеиваем
моральные устои и жизненные позиции наших родителей, рубим топорами иконы, перформанс заменяет нам религию, а порок
заменяет мораль. Мы разрушаем все прежние храмы, расчищая место для новых
святилищ, где мы будем поклоняться СВОИМ богам. Наши родители, с трудом
сдерживая слезы, смотрят, как мы разносим по кирпичикам все то, что было им
так дорого. С ужасом и благоговением они замирают у окон комнат, в которых
мы появились на свет, смотря на то, что мы вытворяем на улице. "Как же жаль,
== думают они, == как жаль, что из всех возможных путей они выбрали путь
разрушения. Дай Бог, чтобы они построили что-то свое. Новое по форме и
безупречно правильное по содержанию. Мы не будем к ним слишком строги. Ведь
это наши дети. Первое поколение с золотым будущим".
Тем временем мы бьемся в кровь друг с другом, отстаивая собственные
взгляды на переустройство страны. Многие из нас падают, захлебываясь в крови
и собственной желчи, и тогда наши несчастные родители подбегают к нам, чтобы
помочь подняться. А мы отпихиваем их и плюем им в лицо со словами: "Будьте
вы прокляты! Самое глупое, что вы могли сделать, == это родить нас! Теперь
уж не взыщите!" Поколение Франкенштейнов, пожирающее своих создателей.
Мы были образованны, мы были высокодуховны, мы проводили все эти годы в
спорах о судьбах нации, уроках истории и построении будущего страны. Мы
спорили на кухнях, в ресторанах, офисах, кафе, гостиницах, клубах. В
постелях, спортзалах, салонах самолетов и вагонах поездов TGV. Мы спорили по
отдельности, в Москве, Питере, Париже, Лондоне, Нью-Йорке, ас повсеместным
распространением Интернета стали спорить все одновременно, будто бы не
разделенные расстоянием. Каким-то фоном шло построение карьеры, семейной
жизни и прочих материальных ценностей. Но, Бог мой, каким второстепенным
казалось все это по
сравнению с ощущением всеобщей свободы и анархии, внезапно обрушившихся
на нас пятнадцать лет назад.
Да, чувачок, да! Пока ты наслаждался потоками хлынувшей к нам Европы,
пока ты отжигал по клубам и кабакам, пил водку и жрал МДМА, погрязал в
случайных связях, заставлял своих подруг делать аборты и ратовал за
легалайз, прошло уже пятнадцать лет. И такой недавний еще 1990 год стал
историей, которую не вышедшие за тебя замуж вчерашние подруги и нынешние
бабушки рассказывают своим внукам.
Прошло пятнадцать лет, и настало время, когда природа человеческой
особи заставляет ее встать и спокойно оглядеться по сторонам. Оценить все
то, что сделано для себя, и все то, что останется твоим потомкам. Интересно,
что нам практически нечего оценивать. Пока мы двигались от пепелища к
пепелищу, страна успела измениться. Да-да, за время наших метаний у страны
появились новые хозяева, которые написали новые законы. Как-то странно и
немного обидно, что в нарисованной ими схеме государственного устройства и
распределения благ для нас не оказалось места. Прикинь, что пока ты
растрачивал себя между алкогольными истериками и наркотическими отходняками,
кто-то успел изменить все настройки на первоначальные. Да притом так хитро,
что сам оказался главным настройщиком. Сказка успела закончиться, и твое
время что-то изменить безвозвратно ушло.
Разлепив глаза после пятнадцатилетнего анархического запоя, ты
включаешь телевизор, чтобы понять, что, собственно, изменилось в стране за
то время, что мы так бесцельно растранжирили? Ты щелкаешь пультом и видишь
на первом канале трехчасовую юмореску с Пет-росяном, перемежающуюся
выпусками новостей, рапортующих об успехах отечественных хлеборобов, а по
второму ==% концерт, посвященный празднику какой-то федеральной службы. По
третьему идет какая-то военно-патриотическая передача, по шестому == спорт, а по пятому вообще
"Лебединое озеро". Все как в славном, добром 1985 году. И так продолжается
уже десятые выходные, дружище. Да и мы похожи на лебедей, которым так и не
суждено взлететь. Поколение "Wasted"...
И не исключено, что вся эта продвигаемая Семачевым символика
Олимпиады-80, гербов СССР и олимпийских мишек, все эти навязшие в зубах
"Дискотеки 80-х", радио "Ретро", кабак "Жигули" и прочая псевдокитчуха есть
детально продуманная политологами пиар-кампания проекта "Back in USSR". Ну
что, тебе по-прежнему прикольно подпрыгивать от радости под зажигательные
мелодии и ритмы зарубежной эстрады в исполнении Сандры и Си Си Кэтч? Хочешь
снова почувствовать свою комсомольскую молодость? Ну тогда не удивляйся,
если завтра тебя попросят заплатить партвзносы (причем за прошлые 15 лет в
том числе). Как это здорово == снова вернуться в страну, где прошло твое
детство, не правда ли? Старичок, просто нас банально развели на ностальгию,
как лохов. Счастье быть молодым... Lucky Лохи... Если наше поколение и будет
удостоено какой-то надписи на братской могиле, то скорее всего там будет
написано следующее:
"Поколению 1970==1976 годов рождения, такому многообещающему и такому
перспективному. Чей старт был столь ярок и чья жизнь была столь бездарно
растрачена. Да упокоятся с миром наши мечты о счастливом будущем, где все
должно было быть иначе... R.I.P.".
И когда все мое сознание заполняется образом надгробной доски, я