Страница:
молодцом в свои семьдесят пять. Что же, такими, какими мы были, мы уже не
будем...
На "Патриках" ощущается центр тяжести города. Хотя центром Москвы
считается Красная площадь, я никогда ее не воспринимал подобным образом.
Возможно, из-за того, что это самое не московское место, ввиду обилия
гостиниц, ГУМа, туристов, уличных продавцов из "канадской компании" и гостей
столицы.
Возможно, из-за того, что она слишком перегружена государственностью,
различными атрибутами власти == от Кремля до машин со спецсигналами.
Патриаршие пруды == совсем иное. Особенно если выходить к ним со
стороны Садового кольца. После шумной, гудящей и забитой машинами городской
артерии, где пульс мегаполиса чувствуется острее всего, ты попадаешь в
анклав спокойствия. В любое время года в районе Патриарших особая аура.
Когда ты видишь множество людей, неспешно гуляющих вокруг пруда или сидящих
на лавочках, ты понимаешь, что время здесь течет медленнее. Кажется, что
этот квартал вокруг пруда окружен невидимыми стенами, состоящими из
Спиридоновки, Спиридоньевского переулка, Бронной и Ермолаевско-го. Стенами,
которые не пропускают внутрь себя гадость и уродство остальных частей
города. Зимой кажется, что даже снег здесь падает медленнее, искрясь под
фонарями и плавно превращая день в вечер, а вечер в ночь. В отличие от
каких-нибудь Текстильщиков, где ночь надевается тебе на голову в пять часов
вечера. Резко, как холщовый мешок для хранения картошки.
Патриаршие пруды == некий форт, задуманный ангелом-хранителем Москвы
для того, чтобы москвичи могли укрыться за его стенами. Во времена, когда
город безнадежно изменится, потеряет свою патриархальность, самобытность,
свой особый диалект с "булошными" и "лавками" наших бабушек, сметенных селем
из вновь прибывших, говорящем на тюркско-хохляцкой языковой смеси,
изобилующей американизмами и блатным сленгом. Это место дает тебе
возможность выйти из образа собаки, бегущей за подвешенной костью, и войти в
человеческое состояние. Разобраться со своими мыслями и рассуждениями. Если
ты, конечно, еще не потерял способность мыслить в век высокоскоростного
Интернета и мира без границ.
Не исключено, что гражданин Булгаков после хождений по Москве, общения
с прототипами Босого и Лиходеева, с членами МАССОЛИТа, напитавшись их энергетикой, сотканной из
зависти, мздоимства, карьеризма и лицемерия, скрывался за стенами этого
форта и замешивал противоядие от пошлости окружающей его действительности из
морфия пополам с собственным талантом. Не случайно, что именно здесь, на
Патриарших, появился Воланд. Князь, раздавший всем сестрам по серьгам.
Все это приходит мне в голову, когда я брожу вокруг пруда и плаваю на
волнах собственного умиротворения. Воистину сегодня прекрасный день.
Звонит мобильный, и я слышу голос Юлии, которая сообщает мне о своем
приезде.
Ты где? == спрашиваю я.
Выхожу к пруду слева.
Я оборачиваюсь и вижу ее, идущую по Бронной. Она улыбается, и солнце,
светящее за ее спиной, придает ее каштановым волосам такой особенно теплый,
бархатный оттенок.
== Привет, == говорит она, == у тебя какой-то сказоч
ный вид, кажется, что ты помолодел. Знаешь, совсем как
мальчишка.
И я смотрю на нее, дурацки улыбаюсь, и мне кажется, что опять наступил
тот день, более года назад, и мы только что познакомились, и я снова слышу:
Молодой человек.
Да? == Я оборачиваюсь.
Вы не подскажете, как проехать к Трехпрудному переулку?
Вам надо повернуть чуть дальше направо. Хотя вряд ли вам стоит ехать
туда. Парковаться на Трехпрудном в это время практически невозможно. А вы
куда направляетесь? Возможно, я покажу вам более короткий путь.
Спасибо большое. А вы тут гидом-экскурсоводом работаете? Вы всем, кто к
вам обращается, так подробно объясняете и подсказываете наикратчайшие пути?
== Всем, кто обращается? Ну, безусловно, не всем.
(Господи, милая моя, если бы ко мне кто-нибудь обращался на улице в
последнее время, исключая просьбу закурить. Сударыня, да вы первая, кто
заговорил со мной за последний год на улице. Вы хотя бы понимаете всю
ответственность и особую печать момента? Для меня, во всяком случае.)
Я вспоминаю наш диалог годичной давности, эти самые первые минуты
нашего знакомства и спрашиваю ее:
Юля, тебе сегодня на Трехпрудный не надо?
Не-а, мне сегодня надо гулять, болтать и всячески бездельничать.
Тогда пойдем гулять. Знаешь, действительно, я сегодня ощущаю себя
восемнадцатилетним мальчишкой...
Это так здорово. Я давно таким тебя не видела. У тебя какие-то особенно
хорошие новости?
Ага. Ты знаешь, я чувствую, что сегодняшний день унесет все мои
депрессии, перепады настроения и прочую ерунду. Я затеваю новый проект, и у
меня такое свежее, эмоциональное чувство. Или мне так кажется, в общем, я
очень хочу новизны.
Мы гуляем вокруг пруда, курим, обсуждаем присутствующую здесь
неформальную молодежь и целующиеся парочки. И я рассказываю ей про свое
попадалово с кокаином, про ментов, про жуткий стресс, про грядущий клубный
проект, стагнацию в бизнесе клубной жизни Москвы. Сдабриваю всю это клубными
историями проектов в Штатах, Европе. Говорю о собственной готовности к
проекту и о том, что все должно измениться и я очень в это верю. Еще я
говорю ей, что устал от ежедневных кривляний, клубных девочек и клубных
приятелей. Что хочется вернуться на десять лет назад, гулять здесь
восемнадцатилетним студентом, и чувствовать любовь, которой вокруг так не
хватает, и чувствовать потребность любить и потребность отдаваться без
остатка. А она слушает меня, ее глаза
меняют цвет по мере моего повествования от грустно-зеленого до
искрящегося изумрудного, и когда я заканчиваю, она гладит меня по голове и
говорит:
Прекрасно, тебе давно пора измениться. Знаешь, иногда мне кажется, что
тебе нужно просто успокоиться и перестать совершать глупые поступки. Просто
осмотреться и понять, что вокруг тебя столько любви и ты просто не хочешь ее
замечать. А иногда мне очень страшно за тебя. Ведь на самом деле ты очень
хороший, просто заигравшийся в циника. И тебе не нужны никакие маски, тебе
просто нужно перестать себя раскачивать, и все будет очень хорошо. Просто
поверь, что все будет очень хорошо.
Юленька, я очень хочу поверить, очень. Я очень устал бороться со
скукой, устал от бесцельных тусовок, пустых друзей и безмазовых выходных.
Мне просто очень нужно поверить. И еще мне хочется, чтобы рядом находился
кто-то, кто может сказать мне, что все действительно изменилось к лучшему...
Я очень хочу, чтобы наступил тот момент, когда мне больше не захочется
прятать свои эмоции.
Момент наступит, мальчик мой, он обязательно наступит. Тебе только
нужно снова стать восемнадцатилетним. И перестать замыкаться на окружающем
негативе. И тогда прятать эмоции уже не будет никакой нужды...
И тут мимо нас проносится футбольный мяч, посланный не слишком точным
ударом каким-то местным Роналдо. Мяч скатывается вниз, скачет по кочкам и
шлепается в воду. Вслед за мячом появляется и сам смущенный исполнитель
удара, он чешет затылок и говорит "блин". Мы смотрим друг на друга, я с
улыбкой, он с недоумением. И тут я чувствую какой-то порыв и решаю достать
этот улетевший мяч.
Я сбегаю вниз, к пруду, и мальчик спускается сзади меня. Мяч лежит
довольно далеко от берега, так что дотянуться
рукой практически невозможно. И я начинаю сожалеть о своем благородном
порыве, но тут в траве я вижу отломленную ветку. Я беру ее в руку и пытаюсь
дотянуться до мяча. Я цепляю его самым кончиком ветки так, что он начинает
вращаться в сторону берега и от него расходятся крути по воде. Когда мяч
практически подплывает к нам, я на секунду отрываю свой взгляд от него и
смотрю на воду.
В воде отражаемся я и стоящий сзади и чуть выше меня мальчик. От мяча
расходится очередной круг на воде, и в тот момент, когда рябь пробегает по
моему отражению, создается интересный визуальный эффект. Отражение
искажается волнами. Таким образом, что мужчина в деловом костюме сменяется
мальчиком в спортивных штанах. И так происходит несколько раз, подобно
переливающимся картинкам на календариках времен нашего детства. Несколько
раз мое отражение плавно перетекает в изображение этого мальчугана. Я
поворачиваюсь и смотрю на паренька, который это тоже заметил и широко
улыбается. Видимо, ему кайфово. Потом я перевожу свой взгляд на Юлю, которая
также уже спустилась и смотрит на воду каким-то очень теплым взглядом,
исполненным нежности и грусти одновременно. И мне в этот момент становится
слегка не по себе, будто кто-то шкрябает горло изнутри. Мальчик берет свой
мяч, говорит "спасибо" и уходит. Мы поднимаемся наверх, идем по аллее и
отчего-то не обсуждаем тему сменяющихся картинок. Как будто не хотим чего-то
нарушить. Хотя поле для фантазий разного рода более чем обширное. И в
какой-то момент я, сам того не замечая, беру ее за руку. Мы останавливаемся
на аллее как вкопанные, она прижимается ко мне и тихо говорит:
== Мне сегодня очень хорошо. Мне очень хорошо с тобой...
И я хочу ей сказать, что так хорошо мне еще никогда не было и что я
готов бродить с ней часами вокруг Патриарших или каких-нибудь других прудов,
что мне хочется звонить ей каждое утро, а еще лучше просыпаться с ней. И у меня как-то
слишком сухо во рту, и вместо того чтобы озвучить ей все мои переживания, я
просто говорю ей:
== Сегодня просто потрясающий день...
Потом мы гуляем по окрестным улицам, я слушаю ее рассказы про подружку,
у которой две собаки, про то, как она потерялась в парке Горького, когда
была маленькой, про старое советское кино и прочую ерунду, от которой мне
становится очень тепло и спокойно. Я смотрю на нее, улыбаюсь, иногда
вставляю свои комментарии, и мне совершенно не хочется расставаться с ней
сегодня. Но потом мне звонит Вадим, и я понимаю, что мне уже нужно выезжать.
Мы прощаемся, и я еще долго смотрю ей вслед. Она оборачивается и машет мне
рукой, прежде чем скрыться за поворотом, а я думаю о том, что у нее
потрясающие длинные ноги, что она чуть выше меня ростом и что я уже начинаю
скучать по ней.
И кажется, что тепло исходит от асфальта, стен и крыш домов, прохожих и
пробегающих собак. И мне кажется, что все улыбаются друг другу, и я также
улыбаюсь всем. И когда я почти подхожу к своей машине, московское небо
разражается вдруг теплым ливнем. Я задираю голову и смотрю в небо. И я ловлю
капли дождя, вода бежит по моему лицу, рукам. Я закуриваю сигарету и
прикрываю ее огонек от капель ладонью, как это делают мальчишки-хулиганы из
фильмов про послевоенное время. И когда дождь уже достаточно сильно мочит
мой пиджак, я сажусь в машину и набираю ее номер:
Юля, дождь начался, ты уже в машине?
Ага.
Я открываю окно и чуть выставляю телефон на улицу.
Слышишь капли?
Ага.
Юленька, мы слышим одни и те же капли, здорово?
Здорово, я сейчас поймала себя на мысли, что тоже хочу тебе позвонить и
сказать про дождь. Глупо, да?
Не-а. Здорово. Мы сегодня очень хорошо погуляли. Удивительно просто.
Мне так хорошо...
Это просто сегодня такой особенный, прекрасный день. Ну ладно, я
поехал. Я тебе еще позвоню.
Пока. Будь, пожалуйста, аккуратнее.
Буду. Обязательно буду...
Я сижу в машине на Мясницкой улице, перед входом в клуб. Подъезжает
Вадим.
Мы проходим с ним под козырек, спускаемся по ступенькам вниз и попадаем
в само помещение. У стен лежат половые доски, различные стройматериалы,
кресла или диваны, затянутые полиэтиленом, стены подготовлены к облицовке, а
проломы в них подразумевают переходы в другие залы. У задней стены помещения
стоит стол в псевдобарочном стиле и кожаное кресло с высокой спинкой, в
котором, положив ноги на стол, сидит Саша, Мишкин партнер, и смотрит в
ноутбук. Он совершенно абстрагирован от помещения, и его лицо выражает туже
мимику, как если бы он сидел в пентхаусе на Манхэт-тене, а не в
недостроенном клубе. Мишка лежит на распакованном белом диване и листает
"Буржуазный журнал". Под диваном находится стопка разного рода глянца, типа
"Меню удовольствий", "GQ" и "Vogue". К единственной готовой розетке
подключена большая кофе-машина. Никаких факсов и телефонов, именно
кофе-машина. В общем, весь интерьер говорит о том, что сидящие здесь люди не
ждут никаких особо важных звонков и новостей. Все новости они создают сами.
Привет, == говорю я, == мы таки добрались.
Хай, кофе будете? == поворачивает к нам голову Саша. Из-за того, что он
жует печенье, фраза звучит как
"Фай, фофе вувите?", что сразу создает ощущение домашней обстановки.
Печенье лежит на столе в блюде из светло-голубого стекла, такого же,
как и кофейные чашки. Оно выглядит особенно стильно посреди этого бардака.
Саша ловит мой взгляд на тарелку и говорит извиняющимся тоном:
Я просто не люблю есть на говне, == и пожимает плечами.
Саша у нас эстет такой, что мама не горюй. Эстет, у тебя WIFI работает?
== встает с дивана Мишка. == Привет, садитесь на диван, или хотите, я вам
кресла распакую? Только получили из Италии.
Нет, Миш, спасибо, == говорит Вадим и плюхается на диван.
А у вас тут еще и WI FI будет? == спрашиваю я.
Ага. Днем здесь будет функционировать кофейня и что-то типа
бизнес-ленчей. Вокруг же одни офисы. Готовимся показать двадцать первый век
лицом, == отвечает мне Саша.
Ну что, ребят, давайте сначала кофе, потом посмотрим дизайн, потом мы с
Сашкой вам тут все покажем. Вадим, тебе кофе, извини, могу предложить только
без сахара. Заменителя нет, == говорит Мишка с недовольной гримасой, == у
нас завхоз не расстарался, все в ин-тернетах висит, == кивает он на Сашку.
Сашка показывает ему фак и продолжает щелкать по клавишам компьютера.
== А ты знаешь, что я пью кофе с заменителями? ==
оживляется Вадим.
==Я не знаю. Я помню, старик. Ничего не пропадает, == стучит Мишка себя
по голове.
Мы пьем кофе, стоя вокруг ноутбука, и смотрим макет дизайна. Смотрится
в самом деле сногсшибательно. Все в белой коже и блестящем металле,
диджейское место стилизовано под кабину пилотов самолета. Под потолком две площадки для go go girls. VIP-зал обтянут кожей шоколадного
оттенка ("Дизайн випа спиздили у офисов "Swiss Air"", == доверительно
сообщает нам Мишка).
Три зала повторяют концепцию самолета: эконом-, бизнес- и первый
классы. Персонал одет под стюардесс и стюардов. В випе и бизнесе будут даже
тележки со спиртным, наподобие тех, что есть на борту самолета. За випом
комната отдыха для супергостей (дизайн пока не готов). Барная стойка решена
в виде крыла самолета, что естественно. Общая площадь 600 метров. Сорок
восемь "привозов" западных диджеев. Ну, каждую неделю, короче. В экономе
днем будет кафе, а в клубные дни==лох-денс. Цены и ассортимент выпивки
демократичные. Цены в бизнесе и первом классе "улетные", что естественно.
Место хорошее, парковка довольно вместительная. Думаю, аншлаг обеспечен, ==
резюмирует Саша.
А называться будет "Concorde", что естественно? == ехидничает Вадим.
Называться будет "Jet Lounge". И название мы не будем менять даже для
самых крупных инвесторов, == так же ехидно отвечает Саша.
Затем мы ходим по залам, и Мишка, отчаянно жестикулируя, объясняет, где
будет гардероб, туалеты, кухня и прочее. Постоянно тыкает в план помещения,
в котором ни я, ни Вадим ничего не разбираем. Пока я застреваю в первом
зале, пытаясь понять, сколько посадочных мест планируется тут с расчетом на
кафе в будние дни, Вадим с Мишкой уходят дальше. Я дохожу до третьего зала и
вижу, как Мишка что-то рассказывает Вадиму, изображая руками беременную
женщину. Вадим смеется и хлопает Мишку по плечу, и по его лицу я вижу, что
он попал под Мишкино обаяние окончательно и бесповоротно. Они щебечут, как
старые друзья, и я испытываю что-то вроде ревности к нему == ведь это я
познакомил их с Мишкой. Но на самом деле мне очень прикольно, что все
тут так, практически с первого раза, подружились и нашли общий язык. И
в воздухе витает ощущение команды или чего-то в этом роде.
Сзади подходит Сашка и спрашивает:
Под нами подвал есть, я вот думаю, может, нам там бордель для олигархов
сконструировать? == Он достает из кармана очки "Gucci" в зеленой пластиковой
оправе, протирает их мягкой тряпкой и надевает, смешно поправляя их
указательным пальцем в районе переносицы. == Как считаешь?
Клевая идея, == отвечаю я, поднимая вверх большой палец правой руки.
Мы возвращаемся в первый зал, и Вадим спрашивает:
Как вы хотите получить деньги и под какие документы?
Наличные, безналичные == все равно, == отвечает Мишка.
Учредительные документы изменим за два-три дня, потом переведете
деньги, == резюмирует Саша.
Ну, партнер, что скажешь? Нравится тебе? == спрашивает меня Вадим.
И эта наигранная фраза необходима, понимаю я. Несмотря на то что мы с
Вадимом приняли решение еще утром == каждый самостоятельно, нам стоит
выдержать приличествующий моменту этикет.
А тебе как? == спрашиваю я.
Можно попробовать, == говорит Вадим и закуривает.
Ну, давай впишемся, == небрежно говорю я и роюсь по карманам в поисках
сигареты.
Саша и Миша смотрят на нас, как добрые родители смотрят на своих
непутевых детей, и мне становится слегка неловко от этих фуфловых финальных
диалогов, которые мы с Вадимом прогоняем им с идиотски серьезными лицами.
Мишка достает из-за дивана дорожную сумку "Hermes", вынимает из нее
бутылку шампанского "Dom Ruinart" и коробку с шестью бокалами "Riedel". Он
подходит к нам с Вадимом и говорит так запросто:
== Может, бухнем по случаю? Мне как раз будущие
поставщики подарили бутылку и образцы посуды. Заод
но и обмоем.
И потом мы еще часа два пьем шампанское, которого обнаруживается три
бутылки, рассказываем всякие смешные истории, ближе знакомимся с Сашкой,
который при всей своей внешней меланхоличности оказывается человеком с
потрясающим чувством юмора и багажом такого рода историй. Перманентно мы
говорим тосты, обнимаемся, и каждый старается передать другому эмоциональный
заряд из успешности, счастья и радости. И все мы выглядим как студенческие
друзья, и в этот вечер, в сочетании со всеми событиями сегодняшнего дня, я
чувствую себя впервые по-настоящему счастливым.
Потом мы собираемся разъезжаться, и Вадим садится ко мне в машину "на
пару сигарет" и, несколько стесняясь, говорит мне:
Брат, у меня такое дело... Понимаешь... В общем, когда они сказали, что
можно загнать безналом, я подумал, что могу перевести еще пятьдесят тысяч со
своего счета.
Да ты тайный миллионер, как я посмотрю?
Нет, старик, просто я же думал, что все наличными нужно будет внести, а
у меня столько не было. В общем, тут такое предложение. Я внесу сотку, а ты
как бы займешь у меня двадцать пять тысяч. Ты же хотел занимать все равно?
Вадим, ты последний человек в этом городе, у кого я хотел бы занять
деньги.
То есть? Ты так не хочешь? Ты хочешь, чтоб я внес только семьдесят пять
тысяч?
Старик, давай я внесу свой полтинник и буду иметь самую меньшую долю.
Так проще. Ага?
Брат, то есть ты хочешь сказать, что мы с тобой не поровну будем
вступать?
Вадим, ну я же вижу, как ты загорелся идеей. Поверь, мне этот проект
важен не из-за денег, а из-за возможности поработать со своими людьми.
Вадим закуривает сигарету, смотрит в окно, выдерживая паузу, потом
поворачивается ко мне и говорит:
Старик, ты даже не представляешь, как мне этот проект важен. Я
собираюсь сваливать из своей конторы, так мне все там обрьщло. И для меня
это шанс. Понимаешь? Шанс начать другую жизнь, шанс работать с ДРУГИМИ
людьми, шанс поменяться, понимаешь? Я сегодня весь день хожу как ужаленный.
Брат, я не собираюсь пока полностью переключаться на клубный бизнес.
Давай сделаем, как я предложил. Ты вносишь сто, а я вношу пятьдесят. И
решили, а то у меня завтра совещание, спать надо ехать.
Ты не обижаешься на меня? == делает грустные глаза Вадим.
Поверь, для меня в этом нет ничего обидного, == говорю я и кладу свою
руку на руку Вадима.
Спасибо тебе. == Вадим обнимает меня, целует в щеку и открывает дверцу
машины: == Ты точно уверен?
Я всегда уверен, и я тебя реально очень хорошо понимаю. Давай, старик,
я тебе позвоню.
Вадим уходит, а я трогаюсь и еду к Лубянке. И мне на самом деле не
обидно ни капли. И я рад, что хоть кто-то из нас двоих вырвется из этой
ежедневной корпоративной рутины. И хорошее настроение маслом растекается по
моему телу. Воистину день сегодня был совершенный во всех отношениях.
Но поскольку мы ведем речь о мотивации персонала, тем более
нестандартной, перед нами задача: без особых затрат финансовых средств
оценить по достоинству труд сотрудника...
В Уставе Вооруженных Сил есть такая мера поощрения == фотографирование
у развернутого боевого знамени воинской части (ст. 19, гл. 2). Человек
хранит эту фотографию как память о целом периоде своей жизни. Мы делаем то
же самое у себя в универсаме. Так зарождается чувство, знакомое японским
трудящимся, == чувство корпоративного патриотизма, принадлежности к общему
делу.
Из журнала "Мое дело/Магазин"
Десять утра следующего дня. Сегодня в компании намечено совещание,
посвященное итогам финансового года. Как и во многих международных
компаниях, финансовый год у нас сдвинут и заканчивается в июле. Хотя
разумных объяснений тому мало, это никого не смущает. Так уж повелось.
Кругом полно представителей региональных структур, филиалов и кураторов
дистрибьюторов, которые ходят по офису и разглядывают наши интерьерные
богачества. Деликатно пьют кофе, вежливо раскланиваются с московскими
работниками (в особенности с финансовыми директорами и бухгалтерией). И все
это кажется картиной "В гостях у барина". В основном все кучкуются в холле,
перед переговорной, боясь пройти дальше, как школьники перед экзаменом, но
когда им делают замечание, что они мешают входящим и работе секретариата,
приезжие переходят в комнату сейлс. Часть из них разбредается по кабинетам
своих московских знакомых.
Затем начинаются обзвоны по внутренним телефонам всех кабинетов с
просьбой пройти на совещание, поиски отдельных персонажей, суета, связанная
с тем, что кто-то из приезжих где-то оставил свой органайзер или мобильный,
опять же окрики из секретариата: "А чашку, из которой вы кофе пили, вы нам
вернули?"
Возвращение чашки с извинениями и реверансами.
И вот все собрались в переговорной. Все начальники отделов, директора
филиалов, их замы по продажам и маркетингу. В общем, весь наш так называемый
топ-менеджмент. Судя по лицам, каждый здесь мечтает стать
человеком-невидимкой. Чтобы слышать все, что скажут о присутствующих, но
избежать личной порки.
Заходит Некер. Он несколько сдал по сравнению с прошлым годом, но все
равно неплохо выглядит для своих пятидесяти пяти лет. Хорохорится, носит
такие (по его мнению) молодежненькие желтые галстуки со зверушками и
отвратительные коричневые лоуферы. Он типичный французский старпер
вэкэкэшник или как там это у них называется. Некер садится и здоровается,
обводя присутствующих тяжелым взглядом. Я читаю на его лице буквально
следующее: "Господи, ну почему счастливчикам, готовящимся к пенсии,
достаются такие потрясающие зоны ответственности, как Мартиника, или
итало-французская зона, или, на худой конец, Скандинавия? Но почему же мне
на старости лет досталась Восточная Европа с этими дикарями? Хамоватыми
азиатами, которые после многочисленных тренингов во Франции так и не
научились по-европейски работать, зато отлично научились жульничать?" О, как
он нас в этот момент ненавидит! Будто бы это мы виноваты, что он так плохо
работал языком, полируя задницы своих акционеров, чтобы сидеть сейчас не в
промозглой Москве, а в Милане или Мадриде. Его "здравствуйте, коллеги"
звучит как "будьте вы прокляты, туземцы". Ну ничего, ничего, я ему это с
легкостью прощаю, ведь после всего этого словоблудия нас ждет объявление годовых
призов этих Больших Скачек!
Все начинается с того, что Некер, с лицом страдающего за веру, этакого
мученика во имя КОМПАНИИ (да святится имя ея, да пребудет царствие ея, да
увеличится капитализация ея, во веки веков, аминь!), начинает скорбный сказ
о том, как ужасно сказалось на общем состоянии дел в компании невыполнение
плана в России:
== Мы с сожалением вынуждены констатировать, что, несмотря на
увеличение бюджетов (ого, на целых 2,5%, да они просто расточительны!),
российский филиал компании не выполнил план продаж. Это весьма негативно
сказалось на наших интернациональных показателях (ага, это отразилось на
том, старый придурок, что ты получишь чуть меньший бонус и твоя
неврастеничка жена меньше растратит на "омолаживающих СПА-курор-тах").
Довольно удивительно, что при общем росте рынка наши показатели в России
оказались ниже ожидаемых по плану (чего ж тут удивительного? Какого же еще
черта вы ожидали от конторы, в которой работают только ксероксы, да и те с
перебоями?).
Наши доблестные сотруднички, все эти тупари-многостаночники, сидят и
торопливо пишут в органайзерах. Интересно что? "Мы, идиоты, лузеры,
бездельники, не выполнили план из-за собственной профнепригодности и
неумения думать". Я думаю, что это единственное, что можно записать. Или
есть варианты? Я украдкой смотрю через плечо на то, что пишет директор по
логистике, сидящий рядом со мной. Ага, примерно так я и думал:
будем...
На "Патриках" ощущается центр тяжести города. Хотя центром Москвы
считается Красная площадь, я никогда ее не воспринимал подобным образом.
Возможно, из-за того, что это самое не московское место, ввиду обилия
гостиниц, ГУМа, туристов, уличных продавцов из "канадской компании" и гостей
столицы.
Возможно, из-за того, что она слишком перегружена государственностью,
различными атрибутами власти == от Кремля до машин со спецсигналами.
Патриаршие пруды == совсем иное. Особенно если выходить к ним со
стороны Садового кольца. После шумной, гудящей и забитой машинами городской
артерии, где пульс мегаполиса чувствуется острее всего, ты попадаешь в
анклав спокойствия. В любое время года в районе Патриарших особая аура.
Когда ты видишь множество людей, неспешно гуляющих вокруг пруда или сидящих
на лавочках, ты понимаешь, что время здесь течет медленнее. Кажется, что
этот квартал вокруг пруда окружен невидимыми стенами, состоящими из
Спиридоновки, Спиридоньевского переулка, Бронной и Ермолаевско-го. Стенами,
которые не пропускают внутрь себя гадость и уродство остальных частей
города. Зимой кажется, что даже снег здесь падает медленнее, искрясь под
фонарями и плавно превращая день в вечер, а вечер в ночь. В отличие от
каких-нибудь Текстильщиков, где ночь надевается тебе на голову в пять часов
вечера. Резко, как холщовый мешок для хранения картошки.
Патриаршие пруды == некий форт, задуманный ангелом-хранителем Москвы
для того, чтобы москвичи могли укрыться за его стенами. Во времена, когда
город безнадежно изменится, потеряет свою патриархальность, самобытность,
свой особый диалект с "булошными" и "лавками" наших бабушек, сметенных селем
из вновь прибывших, говорящем на тюркско-хохляцкой языковой смеси,
изобилующей американизмами и блатным сленгом. Это место дает тебе
возможность выйти из образа собаки, бегущей за подвешенной костью, и войти в
человеческое состояние. Разобраться со своими мыслями и рассуждениями. Если
ты, конечно, еще не потерял способность мыслить в век высокоскоростного
Интернета и мира без границ.
Не исключено, что гражданин Булгаков после хождений по Москве, общения
с прототипами Босого и Лиходеева, с членами МАССОЛИТа, напитавшись их энергетикой, сотканной из
зависти, мздоимства, карьеризма и лицемерия, скрывался за стенами этого
форта и замешивал противоядие от пошлости окружающей его действительности из
морфия пополам с собственным талантом. Не случайно, что именно здесь, на
Патриарших, появился Воланд. Князь, раздавший всем сестрам по серьгам.
Все это приходит мне в голову, когда я брожу вокруг пруда и плаваю на
волнах собственного умиротворения. Воистину сегодня прекрасный день.
Звонит мобильный, и я слышу голос Юлии, которая сообщает мне о своем
приезде.
Ты где? == спрашиваю я.
Выхожу к пруду слева.
Я оборачиваюсь и вижу ее, идущую по Бронной. Она улыбается, и солнце,
светящее за ее спиной, придает ее каштановым волосам такой особенно теплый,
бархатный оттенок.
== Привет, == говорит она, == у тебя какой-то сказоч
ный вид, кажется, что ты помолодел. Знаешь, совсем как
мальчишка.
И я смотрю на нее, дурацки улыбаюсь, и мне кажется, что опять наступил
тот день, более года назад, и мы только что познакомились, и я снова слышу:
Молодой человек.
Да? == Я оборачиваюсь.
Вы не подскажете, как проехать к Трехпрудному переулку?
Вам надо повернуть чуть дальше направо. Хотя вряд ли вам стоит ехать
туда. Парковаться на Трехпрудном в это время практически невозможно. А вы
куда направляетесь? Возможно, я покажу вам более короткий путь.
Спасибо большое. А вы тут гидом-экскурсоводом работаете? Вы всем, кто к
вам обращается, так подробно объясняете и подсказываете наикратчайшие пути?
== Всем, кто обращается? Ну, безусловно, не всем.
(Господи, милая моя, если бы ко мне кто-нибудь обращался на улице в
последнее время, исключая просьбу закурить. Сударыня, да вы первая, кто
заговорил со мной за последний год на улице. Вы хотя бы понимаете всю
ответственность и особую печать момента? Для меня, во всяком случае.)
Я вспоминаю наш диалог годичной давности, эти самые первые минуты
нашего знакомства и спрашиваю ее:
Юля, тебе сегодня на Трехпрудный не надо?
Не-а, мне сегодня надо гулять, болтать и всячески бездельничать.
Тогда пойдем гулять. Знаешь, действительно, я сегодня ощущаю себя
восемнадцатилетним мальчишкой...
Это так здорово. Я давно таким тебя не видела. У тебя какие-то особенно
хорошие новости?
Ага. Ты знаешь, я чувствую, что сегодняшний день унесет все мои
депрессии, перепады настроения и прочую ерунду. Я затеваю новый проект, и у
меня такое свежее, эмоциональное чувство. Или мне так кажется, в общем, я
очень хочу новизны.
Мы гуляем вокруг пруда, курим, обсуждаем присутствующую здесь
неформальную молодежь и целующиеся парочки. И я рассказываю ей про свое
попадалово с кокаином, про ментов, про жуткий стресс, про грядущий клубный
проект, стагнацию в бизнесе клубной жизни Москвы. Сдабриваю всю это клубными
историями проектов в Штатах, Европе. Говорю о собственной готовности к
проекту и о том, что все должно измениться и я очень в это верю. Еще я
говорю ей, что устал от ежедневных кривляний, клубных девочек и клубных
приятелей. Что хочется вернуться на десять лет назад, гулять здесь
восемнадцатилетним студентом, и чувствовать любовь, которой вокруг так не
хватает, и чувствовать потребность любить и потребность отдаваться без
остатка. А она слушает меня, ее глаза
меняют цвет по мере моего повествования от грустно-зеленого до
искрящегося изумрудного, и когда я заканчиваю, она гладит меня по голове и
говорит:
Прекрасно, тебе давно пора измениться. Знаешь, иногда мне кажется, что
тебе нужно просто успокоиться и перестать совершать глупые поступки. Просто
осмотреться и понять, что вокруг тебя столько любви и ты просто не хочешь ее
замечать. А иногда мне очень страшно за тебя. Ведь на самом деле ты очень
хороший, просто заигравшийся в циника. И тебе не нужны никакие маски, тебе
просто нужно перестать себя раскачивать, и все будет очень хорошо. Просто
поверь, что все будет очень хорошо.
Юленька, я очень хочу поверить, очень. Я очень устал бороться со
скукой, устал от бесцельных тусовок, пустых друзей и безмазовых выходных.
Мне просто очень нужно поверить. И еще мне хочется, чтобы рядом находился
кто-то, кто может сказать мне, что все действительно изменилось к лучшему...
Я очень хочу, чтобы наступил тот момент, когда мне больше не захочется
прятать свои эмоции.
Момент наступит, мальчик мой, он обязательно наступит. Тебе только
нужно снова стать восемнадцатилетним. И перестать замыкаться на окружающем
негативе. И тогда прятать эмоции уже не будет никакой нужды...
И тут мимо нас проносится футбольный мяч, посланный не слишком точным
ударом каким-то местным Роналдо. Мяч скатывается вниз, скачет по кочкам и
шлепается в воду. Вслед за мячом появляется и сам смущенный исполнитель
удара, он чешет затылок и говорит "блин". Мы смотрим друг на друга, я с
улыбкой, он с недоумением. И тут я чувствую какой-то порыв и решаю достать
этот улетевший мяч.
Я сбегаю вниз, к пруду, и мальчик спускается сзади меня. Мяч лежит
довольно далеко от берега, так что дотянуться
рукой практически невозможно. И я начинаю сожалеть о своем благородном
порыве, но тут в траве я вижу отломленную ветку. Я беру ее в руку и пытаюсь
дотянуться до мяча. Я цепляю его самым кончиком ветки так, что он начинает
вращаться в сторону берега и от него расходятся крути по воде. Когда мяч
практически подплывает к нам, я на секунду отрываю свой взгляд от него и
смотрю на воду.
В воде отражаемся я и стоящий сзади и чуть выше меня мальчик. От мяча
расходится очередной круг на воде, и в тот момент, когда рябь пробегает по
моему отражению, создается интересный визуальный эффект. Отражение
искажается волнами. Таким образом, что мужчина в деловом костюме сменяется
мальчиком в спортивных штанах. И так происходит несколько раз, подобно
переливающимся картинкам на календариках времен нашего детства. Несколько
раз мое отражение плавно перетекает в изображение этого мальчугана. Я
поворачиваюсь и смотрю на паренька, который это тоже заметил и широко
улыбается. Видимо, ему кайфово. Потом я перевожу свой взгляд на Юлю, которая
также уже спустилась и смотрит на воду каким-то очень теплым взглядом,
исполненным нежности и грусти одновременно. И мне в этот момент становится
слегка не по себе, будто кто-то шкрябает горло изнутри. Мальчик берет свой
мяч, говорит "спасибо" и уходит. Мы поднимаемся наверх, идем по аллее и
отчего-то не обсуждаем тему сменяющихся картинок. Как будто не хотим чего-то
нарушить. Хотя поле для фантазий разного рода более чем обширное. И в
какой-то момент я, сам того не замечая, беру ее за руку. Мы останавливаемся
на аллее как вкопанные, она прижимается ко мне и тихо говорит:
== Мне сегодня очень хорошо. Мне очень хорошо с тобой...
И я хочу ей сказать, что так хорошо мне еще никогда не было и что я
готов бродить с ней часами вокруг Патриарших или каких-нибудь других прудов,
что мне хочется звонить ей каждое утро, а еще лучше просыпаться с ней. И у меня как-то
слишком сухо во рту, и вместо того чтобы озвучить ей все мои переживания, я
просто говорю ей:
== Сегодня просто потрясающий день...
Потом мы гуляем по окрестным улицам, я слушаю ее рассказы про подружку,
у которой две собаки, про то, как она потерялась в парке Горького, когда
была маленькой, про старое советское кино и прочую ерунду, от которой мне
становится очень тепло и спокойно. Я смотрю на нее, улыбаюсь, иногда
вставляю свои комментарии, и мне совершенно не хочется расставаться с ней
сегодня. Но потом мне звонит Вадим, и я понимаю, что мне уже нужно выезжать.
Мы прощаемся, и я еще долго смотрю ей вслед. Она оборачивается и машет мне
рукой, прежде чем скрыться за поворотом, а я думаю о том, что у нее
потрясающие длинные ноги, что она чуть выше меня ростом и что я уже начинаю
скучать по ней.
И кажется, что тепло исходит от асфальта, стен и крыш домов, прохожих и
пробегающих собак. И мне кажется, что все улыбаются друг другу, и я также
улыбаюсь всем. И когда я почти подхожу к своей машине, московское небо
разражается вдруг теплым ливнем. Я задираю голову и смотрю в небо. И я ловлю
капли дождя, вода бежит по моему лицу, рукам. Я закуриваю сигарету и
прикрываю ее огонек от капель ладонью, как это делают мальчишки-хулиганы из
фильмов про послевоенное время. И когда дождь уже достаточно сильно мочит
мой пиджак, я сажусь в машину и набираю ее номер:
Юля, дождь начался, ты уже в машине?
Ага.
Я открываю окно и чуть выставляю телефон на улицу.
Слышишь капли?
Ага.
Юленька, мы слышим одни и те же капли, здорово?
Здорово, я сейчас поймала себя на мысли, что тоже хочу тебе позвонить и
сказать про дождь. Глупо, да?
Не-а. Здорово. Мы сегодня очень хорошо погуляли. Удивительно просто.
Мне так хорошо...
Это просто сегодня такой особенный, прекрасный день. Ну ладно, я
поехал. Я тебе еще позвоню.
Пока. Будь, пожалуйста, аккуратнее.
Буду. Обязательно буду...
Я сижу в машине на Мясницкой улице, перед входом в клуб. Подъезжает
Вадим.
Мы проходим с ним под козырек, спускаемся по ступенькам вниз и попадаем
в само помещение. У стен лежат половые доски, различные стройматериалы,
кресла или диваны, затянутые полиэтиленом, стены подготовлены к облицовке, а
проломы в них подразумевают переходы в другие залы. У задней стены помещения
стоит стол в псевдобарочном стиле и кожаное кресло с высокой спинкой, в
котором, положив ноги на стол, сидит Саша, Мишкин партнер, и смотрит в
ноутбук. Он совершенно абстрагирован от помещения, и его лицо выражает туже
мимику, как если бы он сидел в пентхаусе на Манхэт-тене, а не в
недостроенном клубе. Мишка лежит на распакованном белом диване и листает
"Буржуазный журнал". Под диваном находится стопка разного рода глянца, типа
"Меню удовольствий", "GQ" и "Vogue". К единственной готовой розетке
подключена большая кофе-машина. Никаких факсов и телефонов, именно
кофе-машина. В общем, весь интерьер говорит о том, что сидящие здесь люди не
ждут никаких особо важных звонков и новостей. Все новости они создают сами.
Привет, == говорю я, == мы таки добрались.
Хай, кофе будете? == поворачивает к нам голову Саша. Из-за того, что он
жует печенье, фраза звучит как
"Фай, фофе вувите?", что сразу создает ощущение домашней обстановки.
Печенье лежит на столе в блюде из светло-голубого стекла, такого же,
как и кофейные чашки. Оно выглядит особенно стильно посреди этого бардака.
Саша ловит мой взгляд на тарелку и говорит извиняющимся тоном:
Я просто не люблю есть на говне, == и пожимает плечами.
Саша у нас эстет такой, что мама не горюй. Эстет, у тебя WIFI работает?
== встает с дивана Мишка. == Привет, садитесь на диван, или хотите, я вам
кресла распакую? Только получили из Италии.
Нет, Миш, спасибо, == говорит Вадим и плюхается на диван.
А у вас тут еще и WI FI будет? == спрашиваю я.
Ага. Днем здесь будет функционировать кофейня и что-то типа
бизнес-ленчей. Вокруг же одни офисы. Готовимся показать двадцать первый век
лицом, == отвечает мне Саша.
Ну что, ребят, давайте сначала кофе, потом посмотрим дизайн, потом мы с
Сашкой вам тут все покажем. Вадим, тебе кофе, извини, могу предложить только
без сахара. Заменителя нет, == говорит Мишка с недовольной гримасой, == у
нас завхоз не расстарался, все в ин-тернетах висит, == кивает он на Сашку.
Сашка показывает ему фак и продолжает щелкать по клавишам компьютера.
== А ты знаешь, что я пью кофе с заменителями? ==
оживляется Вадим.
==Я не знаю. Я помню, старик. Ничего не пропадает, == стучит Мишка себя
по голове.
Мы пьем кофе, стоя вокруг ноутбука, и смотрим макет дизайна. Смотрится
в самом деле сногсшибательно. Все в белой коже и блестящем металле,
диджейское место стилизовано под кабину пилотов самолета. Под потолком две площадки для go go girls. VIP-зал обтянут кожей шоколадного
оттенка ("Дизайн випа спиздили у офисов "Swiss Air"", == доверительно
сообщает нам Мишка).
Три зала повторяют концепцию самолета: эконом-, бизнес- и первый
классы. Персонал одет под стюардесс и стюардов. В випе и бизнесе будут даже
тележки со спиртным, наподобие тех, что есть на борту самолета. За випом
комната отдыха для супергостей (дизайн пока не готов). Барная стойка решена
в виде крыла самолета, что естественно. Общая площадь 600 метров. Сорок
восемь "привозов" западных диджеев. Ну, каждую неделю, короче. В экономе
днем будет кафе, а в клубные дни==лох-денс. Цены и ассортимент выпивки
демократичные. Цены в бизнесе и первом классе "улетные", что естественно.
Место хорошее, парковка довольно вместительная. Думаю, аншлаг обеспечен, ==
резюмирует Саша.
А называться будет "Concorde", что естественно? == ехидничает Вадим.
Называться будет "Jet Lounge". И название мы не будем менять даже для
самых крупных инвесторов, == так же ехидно отвечает Саша.
Затем мы ходим по залам, и Мишка, отчаянно жестикулируя, объясняет, где
будет гардероб, туалеты, кухня и прочее. Постоянно тыкает в план помещения,
в котором ни я, ни Вадим ничего не разбираем. Пока я застреваю в первом
зале, пытаясь понять, сколько посадочных мест планируется тут с расчетом на
кафе в будние дни, Вадим с Мишкой уходят дальше. Я дохожу до третьего зала и
вижу, как Мишка что-то рассказывает Вадиму, изображая руками беременную
женщину. Вадим смеется и хлопает Мишку по плечу, и по его лицу я вижу, что
он попал под Мишкино обаяние окончательно и бесповоротно. Они щебечут, как
старые друзья, и я испытываю что-то вроде ревности к нему == ведь это я
познакомил их с Мишкой. Но на самом деле мне очень прикольно, что все
тут так, практически с первого раза, подружились и нашли общий язык. И
в воздухе витает ощущение команды или чего-то в этом роде.
Сзади подходит Сашка и спрашивает:
Под нами подвал есть, я вот думаю, может, нам там бордель для олигархов
сконструировать? == Он достает из кармана очки "Gucci" в зеленой пластиковой
оправе, протирает их мягкой тряпкой и надевает, смешно поправляя их
указательным пальцем в районе переносицы. == Как считаешь?
Клевая идея, == отвечаю я, поднимая вверх большой палец правой руки.
Мы возвращаемся в первый зал, и Вадим спрашивает:
Как вы хотите получить деньги и под какие документы?
Наличные, безналичные == все равно, == отвечает Мишка.
Учредительные документы изменим за два-три дня, потом переведете
деньги, == резюмирует Саша.
Ну, партнер, что скажешь? Нравится тебе? == спрашивает меня Вадим.
И эта наигранная фраза необходима, понимаю я. Несмотря на то что мы с
Вадимом приняли решение еще утром == каждый самостоятельно, нам стоит
выдержать приличествующий моменту этикет.
А тебе как? == спрашиваю я.
Можно попробовать, == говорит Вадим и закуривает.
Ну, давай впишемся, == небрежно говорю я и роюсь по карманам в поисках
сигареты.
Саша и Миша смотрят на нас, как добрые родители смотрят на своих
непутевых детей, и мне становится слегка неловко от этих фуфловых финальных
диалогов, которые мы с Вадимом прогоняем им с идиотски серьезными лицами.
Мишка достает из-за дивана дорожную сумку "Hermes", вынимает из нее
бутылку шампанского "Dom Ruinart" и коробку с шестью бокалами "Riedel". Он
подходит к нам с Вадимом и говорит так запросто:
== Может, бухнем по случаю? Мне как раз будущие
поставщики подарили бутылку и образцы посуды. Заод
но и обмоем.
И потом мы еще часа два пьем шампанское, которого обнаруживается три
бутылки, рассказываем всякие смешные истории, ближе знакомимся с Сашкой,
который при всей своей внешней меланхоличности оказывается человеком с
потрясающим чувством юмора и багажом такого рода историй. Перманентно мы
говорим тосты, обнимаемся, и каждый старается передать другому эмоциональный
заряд из успешности, счастья и радости. И все мы выглядим как студенческие
друзья, и в этот вечер, в сочетании со всеми событиями сегодняшнего дня, я
чувствую себя впервые по-настоящему счастливым.
Потом мы собираемся разъезжаться, и Вадим садится ко мне в машину "на
пару сигарет" и, несколько стесняясь, говорит мне:
Брат, у меня такое дело... Понимаешь... В общем, когда они сказали, что
можно загнать безналом, я подумал, что могу перевести еще пятьдесят тысяч со
своего счета.
Да ты тайный миллионер, как я посмотрю?
Нет, старик, просто я же думал, что все наличными нужно будет внести, а
у меня столько не было. В общем, тут такое предложение. Я внесу сотку, а ты
как бы займешь у меня двадцать пять тысяч. Ты же хотел занимать все равно?
Вадим, ты последний человек в этом городе, у кого я хотел бы занять
деньги.
То есть? Ты так не хочешь? Ты хочешь, чтоб я внес только семьдесят пять
тысяч?
Старик, давай я внесу свой полтинник и буду иметь самую меньшую долю.
Так проще. Ага?
Брат, то есть ты хочешь сказать, что мы с тобой не поровну будем
вступать?
Вадим, ну я же вижу, как ты загорелся идеей. Поверь, мне этот проект
важен не из-за денег, а из-за возможности поработать со своими людьми.
Вадим закуривает сигарету, смотрит в окно, выдерживая паузу, потом
поворачивается ко мне и говорит:
Старик, ты даже не представляешь, как мне этот проект важен. Я
собираюсь сваливать из своей конторы, так мне все там обрьщло. И для меня
это шанс. Понимаешь? Шанс начать другую жизнь, шанс работать с ДРУГИМИ
людьми, шанс поменяться, понимаешь? Я сегодня весь день хожу как ужаленный.
Брат, я не собираюсь пока полностью переключаться на клубный бизнес.
Давай сделаем, как я предложил. Ты вносишь сто, а я вношу пятьдесят. И
решили, а то у меня завтра совещание, спать надо ехать.
Ты не обижаешься на меня? == делает грустные глаза Вадим.
Поверь, для меня в этом нет ничего обидного, == говорю я и кладу свою
руку на руку Вадима.
Спасибо тебе. == Вадим обнимает меня, целует в щеку и открывает дверцу
машины: == Ты точно уверен?
Я всегда уверен, и я тебя реально очень хорошо понимаю. Давай, старик,
я тебе позвоню.
Вадим уходит, а я трогаюсь и еду к Лубянке. И мне на самом деле не
обидно ни капли. И я рад, что хоть кто-то из нас двоих вырвется из этой
ежедневной корпоративной рутины. И хорошее настроение маслом растекается по
моему телу. Воистину день сегодня был совершенный во всех отношениях.
Но поскольку мы ведем речь о мотивации персонала, тем более
нестандартной, перед нами задача: без особых затрат финансовых средств
оценить по достоинству труд сотрудника...
В Уставе Вооруженных Сил есть такая мера поощрения == фотографирование
у развернутого боевого знамени воинской части (ст. 19, гл. 2). Человек
хранит эту фотографию как память о целом периоде своей жизни. Мы делаем то
же самое у себя в универсаме. Так зарождается чувство, знакомое японским
трудящимся, == чувство корпоративного патриотизма, принадлежности к общему
делу.
Из журнала "Мое дело/Магазин"
Десять утра следующего дня. Сегодня в компании намечено совещание,
посвященное итогам финансового года. Как и во многих международных
компаниях, финансовый год у нас сдвинут и заканчивается в июле. Хотя
разумных объяснений тому мало, это никого не смущает. Так уж повелось.
Кругом полно представителей региональных структур, филиалов и кураторов
дистрибьюторов, которые ходят по офису и разглядывают наши интерьерные
богачества. Деликатно пьют кофе, вежливо раскланиваются с московскими
работниками (в особенности с финансовыми директорами и бухгалтерией). И все
это кажется картиной "В гостях у барина". В основном все кучкуются в холле,
перед переговорной, боясь пройти дальше, как школьники перед экзаменом, но
когда им делают замечание, что они мешают входящим и работе секретариата,
приезжие переходят в комнату сейлс. Часть из них разбредается по кабинетам
своих московских знакомых.
Затем начинаются обзвоны по внутренним телефонам всех кабинетов с
просьбой пройти на совещание, поиски отдельных персонажей, суета, связанная
с тем, что кто-то из приезжих где-то оставил свой органайзер или мобильный,
опять же окрики из секретариата: "А чашку, из которой вы кофе пили, вы нам
вернули?"
Возвращение чашки с извинениями и реверансами.
И вот все собрались в переговорной. Все начальники отделов, директора
филиалов, их замы по продажам и маркетингу. В общем, весь наш так называемый
топ-менеджмент. Судя по лицам, каждый здесь мечтает стать
человеком-невидимкой. Чтобы слышать все, что скажут о присутствующих, но
избежать личной порки.
Заходит Некер. Он несколько сдал по сравнению с прошлым годом, но все
равно неплохо выглядит для своих пятидесяти пяти лет. Хорохорится, носит
такие (по его мнению) молодежненькие желтые галстуки со зверушками и
отвратительные коричневые лоуферы. Он типичный французский старпер
вэкэкэшник или как там это у них называется. Некер садится и здоровается,
обводя присутствующих тяжелым взглядом. Я читаю на его лице буквально
следующее: "Господи, ну почему счастливчикам, готовящимся к пенсии,
достаются такие потрясающие зоны ответственности, как Мартиника, или
итало-французская зона, или, на худой конец, Скандинавия? Но почему же мне
на старости лет досталась Восточная Европа с этими дикарями? Хамоватыми
азиатами, которые после многочисленных тренингов во Франции так и не
научились по-европейски работать, зато отлично научились жульничать?" О, как
он нас в этот момент ненавидит! Будто бы это мы виноваты, что он так плохо
работал языком, полируя задницы своих акционеров, чтобы сидеть сейчас не в
промозглой Москве, а в Милане или Мадриде. Его "здравствуйте, коллеги"
звучит как "будьте вы прокляты, туземцы". Ну ничего, ничего, я ему это с
легкостью прощаю, ведь после всего этого словоблудия нас ждет объявление годовых
призов этих Больших Скачек!
Все начинается с того, что Некер, с лицом страдающего за веру, этакого
мученика во имя КОМПАНИИ (да святится имя ея, да пребудет царствие ея, да
увеличится капитализация ея, во веки веков, аминь!), начинает скорбный сказ
о том, как ужасно сказалось на общем состоянии дел в компании невыполнение
плана в России:
== Мы с сожалением вынуждены констатировать, что, несмотря на
увеличение бюджетов (ого, на целых 2,5%, да они просто расточительны!),
российский филиал компании не выполнил план продаж. Это весьма негативно
сказалось на наших интернациональных показателях (ага, это отразилось на
том, старый придурок, что ты получишь чуть меньший бонус и твоя
неврастеничка жена меньше растратит на "омолаживающих СПА-курор-тах").
Довольно удивительно, что при общем росте рынка наши показатели в России
оказались ниже ожидаемых по плану (чего ж тут удивительного? Какого же еще
черта вы ожидали от конторы, в которой работают только ксероксы, да и те с
перебоями?).
Наши доблестные сотруднички, все эти тупари-многостаночники, сидят и
торопливо пишут в органайзерах. Интересно что? "Мы, идиоты, лузеры,
бездельники, не выполнили план из-за собственной профнепригодности и
неумения думать". Я думаю, что это единственное, что можно записать. Или
есть варианты? Я украдкой смотрю через плечо на то, что пишет директор по
логистике, сидящий рядом со мной. Ага, примерно так я и думал: