Страница:
Леки уже опускался на траву рядом с ниори.
– Они что, велели? – с опаской посмотрел по сторонам.
Триго улыбнулся, он сегодня часто улыбался.
– Мы теперь отдельно от всех, ни стражей с нами нет, ни Лисса, никого. Теперь мы сами по себе. А лес кого угодно проглотить может, и человека, и даже ниори, если что-то не так. Сегодня мы первый день с ним один на один. И хоть та ночь на Белой Поляне что-нибудь да значит, не лишним будет с ними разделить свое богатство. А что у нас, кроме еды? Они нам – пристанище, мы им – добычу. Около костра их много собирается, они огонь любят, вот я и бросаю в костер – всем хватит.
– Раз надо… так надо.
Леки отщипнул кусочек от своей лепешки, швырнул в огонь. Неуютно было от тьмы-тьмущей невидимых взглядов здешних луини, что так любят собираться у огня.
– Надолго наших запасов хвороста не хватит, – бросил Триго, – посидим, пока горит.
Они молча принялись жевать лепешки, закусывая сыром. Жаль, все исчезло очень быстро. Сумки у Триго были вместительные, они вряд ли опустели, но ниори поделил так, как поделил, и Леки не стал просить еще.
Он даже отодвинулся, так пылал костерок и без того теплой ночью. Ниори же, наоборот, придвинулся поближе. Он завороженно смотрел в огонь, будто видел там этих самых луини, потом простер к огню руки, и пламя качнулось к нему, несильно, словно ветер подул с той стороны. Триго «потянул» руками пламя за собой, но оно не пошло за ним. Улыбка пропала, ниори сник. Леки только хотел ободрить его, как рот запечатало невидимой рукой, связало на миг. Потом еще одна попытка – и вновь склеило губы. Ничего не надо говорить. Не поможешь. Обитатели леса, далекие от Леки настолько, что он их даже видеть и слышать не мог, понимали ниори, сидящего рядом, куда лучше Леки. «Тогда бы рассказали, где Дэйи искать, раз такие умные», – вспыхнул он, но тут же умерил пыл. Это лес – королевство луини, как бы потом не пожалеть.
Он занялся своими мыслями, предоставив Триго своим. Ясное дело, в Эгрос надо двигаться. Туда Дэйи и пойдет за магом. А что его маг позвал, Леки не сомневался ни на мгновенье. Кто же еще, если страж бросил все – дикое дело – и побежал на зов? Только вот как Дэйи по дороге перехватить? Если он лесами пойдет, где его найдешь? В голове роились сомненья, не станет Дэйи обратно по дебрям пробираться. Раз спешит – дорогами поскачет. Только вот какими?
«Куда он поехал, в какую сторону?» – спросил он у огня. Ветерок, слетев с верхних веток, качнул пламя вдруг резко влево, потом закрутил немного назад, от Леки. Он настороженно взглянул в костер. Тэйсин большой, а раз все они, эти луини, заодно в своих землях, то… Дальше думать он боялся. А что, как это шутка, просто ветер?
Он расслабился, как будто готовился нырнуть в очередное виденье, медленно спросил, смотря в упор на пламя: «Куда уехал Дэйи, в какую сторону?» И снова языки изогнулись так же, точно повторяя заученный танец. Леки до боли смотрел в огонь, пытаясь поймать еще хоть что-нибудь, но языки уже плясали, как раньше, без смысла и направленья. Он прищурился, не отрывая взгляда ни на миг, и скоро ему показалось, что видит он не языки костра, а пятна света, расползающиеся во все стороны и тут же прыгающие друг к другу. Он вновь услышал музыку ветра, ту же, что на поляне, только тише, нежнее. Пятна танцевали, сливаясь в хоровод, вздымая руки в немой мольбе. Тонкие кисти ритмично вздрагивали в такт порывам ветра, длинные светлые волосы до пят неслись вслед за девушками, обвивая их, подобно змеям, и снова развеваясь по ветру; они то сплетались между собой, то распадались, и вокруг летели разноцветные искры. Красивые…
И тут Леки услышал другую музыку, протяжную, тревожную и полную любви одновременно. Девушки услышали тоже, на мгновенье сбились с прежнего ритма, встрепенулись и закружились, раскинув тонкие руки, кто быстрее, кто медленнее, Леки не мог рассмотреть каждую из них, только всех вместе. Как только он пытался присмотреться к какой-то одной, то вездесущие пятна света обволакивали и ее, и тех, кто рядом. Леки переставал таращиться, и опять они кружились перед ним все вместе, изгибая руки и плечи так, будто в них и не было костей.
Вдруг руку у кисти пронзила резкая боль. Девушки исчезли, а Леки от всего сердца прибил кровососа. Лесной пей, первый в этом году – и уже бешеный. Не было больше никаких девушек, лишь угасающие языки пламени плясали перед ним прощальный танец. И музыки не было, только песня. Пел Триго. На языке, уже знакомом Леки, но непонятном, он пел о чем-то далеком и светлом, дорогом его сердцу. И голос у него оказался под стать песне, такой же светлый, чистый и сильный. Леки откинулся на траву под пологом сросшихся ветвей, заботливо созданным тремя лесными великанами, и долго слушал пенье ниори, сливавшееся со слабым гулом и треском умирающего пламени и шелестом ветра.
Во сне он не видел ни Дэйи, ни кого другого, лишь пламя, направлявшее его на северо-восток, и девушек с длинными светлыми волосами, указывавших туда же.
На рассвете они снова сорвались с места, едва подкрепив силы очередной лепешкой и горстью орехов.
– Куда? – спросил Триго.
– Он поехал на северо-восток, обратно в Эгрос, – нечетко ответил Леки, набивая рот. – Если поспешим, мы догоним его, я уверен.
– Северо-восток обширен, и почти все дороги ведут в Эгрос. – Триго выжидающе глядел на него.
– Я знаю, как его найти, – как можно увереннее бросил Леки, ведь пока ему верят, как путеводной звезде, он должен ею быть. Как же иначе? – До ближайшей дороги или тропы доберемся. Он ведь наверняка по дороге поедет для быстроты. Мы – тоже.
– Опасно, – с сомнением отозвался ниори, – может, вдоль дорог? Недалеко от них, чтобы из виду не терять?
– Нет! – Леки тряхнул головой. – Нельзя ни капли времени терять, если хотим вовремя поспеть! Ничего с нами не случится! Да и кто нас тут искать будет? Глушь!
– Глухие места, – согласился Триго, – здесь и троп нет, не то что дорог. Поселок в несколько домов, где мы с Имой еду покупали, – и то удача. Ты думаешь, зачем бы стражи привели нас в это приграничье?
– Мы уже далеко на восток отошли, – стараясь быть уверенным, ответил Леки, – скоро должна тропа показаться или дорога. А там будем держаться пути на север, в Эгрос. Я чувствую, куда нам надо, не ошибусь.
– Хорошо, – легко согласился Триго.
Леки отправил в рот горсточку орехов. Почти залпом торопливо запил водой из фляги и кинулся седлать Ста. Конь ниори стоял уже оседланный, готовый в путь.
– Слушай, – спросил он, суетясь спиною к Триго, – а что это ты вчера за песню пел?
– Просто.
– Ничего не просто, – Леки продолжал старательно прятать лицо. – Я под это «просто» такого навидался!
– Что?
– Ну, девушек видал, ужасно красивых, только тонких, с длинными волосами. Они плясали под твои песни, потом кружились так, что у меня сердце чуть не остановилось. А потом меня пей укусил, и я понял, что это ты пел. И вроде не было девушек никаких…
– Это не песня, это раздумье. – Триго легко поднялся и подошел к своему коню, пристегивая последнюю сумку к седлу. – Ни о чем и обо всем. У нас часто так поют. В Идэлиниори… Поехали! – Взлетел в седло. – А девушек не было. Это ты луини видел, и хорошо, что в образе девушек. Значит, они с тобой хотят быть в дружбе.
– А если бы нет? – Леки тоже взлетел в седло.
– Тогда чудищ увидел бы или что-нибудь еще похуже, – улыбнулся спутник, тронув коня с места.
Уже к середине дня они нашли тропу, узкую и заросшую, но это была хоть какая-то дорога, и они тронулись по ней. После вчерашних знаков, посланных то ли пламенем костра, то ли местными луини, Леки больше не сомневался. Теперь он пристально всматривался в каждое дерево, каждый куст, каждый камень. Знаки замечать очень трудно. Вот дерево, раздвинувшее ветви во все стороны… Как знать, вдруг одна из них и есть та, заветная, что указывает путь? Чтобы не пропустить нужных знаков, он попытался «заснуть» прямо в седле, опустил слегка веки, выронил поводья, предоставив Ста самому себе и Триго, то и дело дергавшему за повод.
Потом ниори и вовсе взялся вести коня Леки, бросавшего вслух лишь указанья: «вправо», «влево взять», «чуточку левее». Так они и набрели на тропинку и последовали ее изгибам, чтобы Леки хоть немного отдохнул. То ли луини просто вывели их на тропу, то ли Дэйи и впрямь проезжал здесь, ясно было лишь одно: дар Леки начал давать плоды, оставалось лишь следовать ему.
Когда он погружался в сон наяву, некрепкий и призрачный, готовый каждый миг очнуться от видений и посмотреть на мир обычными глазами, деревья начинали согласно качать верхушками, склоняться перед ним, нужная ветвь сама привлекала его внимание, стрелой указывая верное направление. И этот новый лес, расступающийся перед ним, дружески кивающий, приветствующий его, нравился Леки намного больше, чем тот, обычный. Поэтому и отдыхал он недолго, ныряя вновь и вновь в тот, другой лес, другой мир. Иногда даже казалось, что он слышит отзвуки музыки ветра, подобно вчерашней, и тогда он приветствовал луини.
– Так нельзя, – скрежетом ворвался в его мир голос Триго. – Очнись! Нам надо остановиться. Хотя бы поешь!
Леки поначалу отмахнулся, не сообразив, с кем имеет дело, потом очнулся.
– Торопиться надо! Я не устал!
– А я устал! – резко бросил ниори. – Ты, Леки, себя не видишь. В глазах блеск, и лицо посинело… Мы сделаем остановку.
Они забрались в лес недалеко от дороги, и Леки, едва коснувшись травы, заснул мертвым сном.
К вечеру тропинка пересекла наезженную торную тропу. Здесь, видать, места больше обжитые. Сначала они держались тропы с опаской, дважды, завидев впереди еще далекую тень, забивались в лес, под прикрытие деревьев и кустов. Оба раза это оказывались такие же путники, как и они, и друзья осмелели. В третий раз, уже в сумерках, они съехались с тремя всадниками. Не понять, кто такие, то ли треи, то ли иные искатели приключений. Встречные подозрительно косились на них, видно, тоже не очень уверенные в своем превосходстве на случай стычки. Они благополучно разминулись, и с тех пор Леки с Триго скрывались в лесу только для ночлега.
На следующий день тропа начала петлять, потом пересеклась другой тропой, по виду не меньше хоженной. Леки опять сделал уверенный поворот, Триго последовал за ним. Уверенность Леки его восхищала, а вот наваждение, понемногу овладевавшее другом, беспокоило. Сегодня он заставлял делать остановки уже трижды, но Леки не считал, ему каждый раз казалось, что это первая. И каждый раз он засыпал, не бросив в рот почти ни крошки, а пробуждался бодрый и полный сил, и чем дальше, тем скорее. Ближе к вечеру Триго снова объявил остановку. Леки, как всегда, упал на траву, но не успел ниори даже съестные припасы разложить, как тот проснулся и вскочил, готовый к новому переходу.
– Мы никуда не пойдем, пока ты что-нибудь не съешь, – твердо заявил Триго.
– Нам надо спешить! – Леки аж не по себе было, так хотелось вновь отправиться в путь и читать знаки леса. Он так сроднился с ними, так привык, что разговоры только мучили его.
– Если ты прав и мы идем по следу, то нагоним его. Но… Леки, послушай, ты не выполнишь того, что хотел, если все время будешь… как во сне! Понимаешь? Если Иллири действительно проехал по этим дорогам, как ты говоришь, то нам достаточно определять направление лишь у развилок и поворотов. Тогда мы сможем двигаться гораздо быстрее!
Леки решительно замотал головой. Ну как же он не понимает? А еще ниори! Ему ведь нужно, очень нужно быть с лесом одним целым, и со всем миром тоже! Только тогда он выполнит свое предназначенье!
– Да послушай! – упрашивал Триго. – Я не закончил еще! Неужели ты думаешь, что, если страж проехал здесь, он тащился так же медленно, как мы? Ты же все время в грезах, мы передвигаемся почти шагом! Ты и конем править не можешь, и из седла то и дело вываливаешься! Мы уже два дня в пути, но прошли совсем немного. Даже по лесу с отрядом, неся за собой раненого, мы шли ненамного медленнее! Страж, должно быть, уже недосягаемо опередил нас…
Леки не мог не признать справедливости ниори. Без быстроты стража не нагнать, уж он-то в дороге застревать не будет, но… Лицо Леки просветлело.
– Значит, что-то и его задержит в пути! Мы ведь выехали не зря. Мы свой выбор сделали, теперь только смерть нам может поперек стать! – напыщенно бросил он спутнику в лицо.
– Хорошо. – Триго не сдавался, но временно отступил перед напором Леки. – Но хотя бы до темноты побудь собой, прошу тебя.
Леки неохотно согласился, и то для того, чтобы Триго успокоить. Все-таки эти ниори уж слишком многого боятся, поэтому сидеть им в своих лесах до скончания времен.
В сумерках лес начал редеть, и они выехали на открытое место. Невдалеке перед ними приветливо светились огоньки, которых беглецы давно не видали.
– Я думаю, лучше переночевать в лесу. – Триго почти просил Леки, по глазам сообразив, что тот задумал.
– Раз дорога нас сюда привела, то нужно идти, – уверенно ответил Леки. – Там, может быть, узнаем что-то о Дэйи.
– Ты что же, расспрашивать будешь? – в ужасе воскликнул Триго. – И его, и нас погубишь!
– Расспрашивать не буду… всех и каждого, так, посмотрю… Глядишь, кто-нибудь нужный подвернется. – Он позвенел золотом в мешочке. – Не бойся, я опасность вижу… Я теперь все вижу!
– Все видеть – это только Великой Матери доступно, – покачал головой Триго, уже съезжая с холма вслед за Леки. – Только… Эй. Леки! – крикнул вслед.
– Ну?
– Ты когда нужного человека будешь разглядывать, старайся в свои сны не погружаться!
– Это почему еще? – Леки даже коня развернул, и Ста, сползая то одним, то другим копытом по рыхлой земле, глядел на ниори с не меньшим неудовольствием, чем его хозяин.
– Ты плохо владеешь своим даром, не можешь обуздать его, когда нужно. Так и внимание привлечь недолго, а для нас это опасно.
– Об этом не заботься, я зазря в пасть аклею лезть и сам не собираюсь! – Леки снова развернул Ста и продолжил путь.
Триго с сомнением покачал головой.
Деревенька оказалась небольшая, довольно убогая. Дома, срубленные давным-давно, уже совсем осели в землю, щели конопачены-переконопачены. Леки с неодобрением глядел на такую нерадивость. Вот отец бы его за такое хозяйство…
Местные недоверчиво косились на проезжих. Однако тропа пролегала прямо через селенье, не обходя стороной, так что путники, да и охотники, должны были захаживать да заезживать сюда, и нередко. Верно, народ тут уж очень недоверчивый или судьбой обиженный, вот и приглядываются с опаской ко всем.
Леки подъехал к плетеной изгороди, из-за которой таращился чумазый мужик, в одеже, заляпанной какой-то серой грязью. Он шел чуть впереди всадников и, аккурат когда Леки нагнал его и собирался спросить, где ночлег можно получить, как раз проворно нырнул за изгородь. Видно, до дому добрался. Леки он все-таки послушал, только уж очень похоже было, что стрекача готов задать, если что.
– Ночлегу вам? И всего-то? – Он почесал макушку, явно подуспокоившись. – И ниче боле?
– Чего ж еще? – Леки пожал плечами. – Мы ж не задаром. С хозяином честно расплатимся.
– Дык, – мужик непонимающе хмыкнул, – а постой чем не глянулся? Али не сгодился?
– Какой такой постой? – Леки нахмурился. – Тут что, постоялый двор есть?
– Ну! – Мужик скривился отчего-то. – Постой, он самый и есть. Там все и стоят. И лошадок пристроить можна!
Говор у него был непривычный. Тягучий, как густое варево, а не плавный, как у Леки, и не легкий, отрывистый, как у жителей Эгроса. Далековато они забрались.
– А где ваш постой-то? – бросил Леки.
– Дык, – мужик махнул рукой вдоль тропы, – в тот край нужна! Первая с того края изба будет! Не спутаетесь!
– Ну, здрав будь, – ответствовал Леки, не желая лишнего вниманья.
Такое благодарствование было в ходу у них в Кобе. Пройдет и тут, наверное.
Они без труда нашли указанный домик. На постоялый двор снаружи не похоже. Такой же покосившийся домишко, как и все остальные, срубленный много циклов назад. За ним красовался домик «поновее», мхом еще не успел обрасти так основательно. Точь-в-точь флигелек Орта для постояльцев, только куда более обветшалый.
Оконца светились и в передней избушке, и во «флигельке».
– Может, не стоит? – в последний раз спросил ниори.
– Чего тут бояться-то? Они нас куда больше страшатся. Видал, какие тут все пуганые?
– Видел, еще как! – Триго покачал головой, то ли сомневаясь, то ли раздумывая. – С чего бы это? Путники здесь бывают, да не так редко, как видно. Даже «постойник» для них есть особый. Тогда почему они так испугались нас?
– Ты, Триго, то в Эгросе сидел, то в Идэлиниори путешествовал, сразу видно, – объяснил Леки. – Жизнь там другая совсем. А у них такая вот… Тяжелая. Ты же сам видал. Того, что тут сеют и жнут, на прокорм им явно не хватает. Должно быть, поля и огороды по ту сторону деревни раскинулись, слева лес стеной стоит. А там, вдалеке, уже опять лес видать. Что отвоевали у Тэйсина – то ихнее и есть. А лес все время наступает, вот они с ним и воюют… с луини с твоими. Небось еще и уголь жгут тайком от Королевских эйгов, да втихаря и продают. Вот и косятся, надо ж сообразить, кто приехал. Или другой какой тайный промысел у них… На охотников не очень они похожи, вот что странно… Как бы там ни было, а от чужих они стерегутся, вот и приглядываются: что за люди, с чем пожаловали. У нас в Кобе был один такой, что с отцовских угодий красную глину украдкой таскал. Уж не знаю зачем. Как идешь мимо его подворья, так он сразу наутек – за каким-то делом. Так и распознали вора.
Он приблизился к небольшой, но тяжелой дверке избы, спешился, уверенно постучал. Триго подъехал тоже, но с коня слезать не торопился.
– Кого там несет? – раздался недружелюбный голос.
Они переглянулись.
– Путники, – ответил Леки. – Мы тут ночлег искали. Нам дом твой указали.
Дверь распахнулась, и на пороге предстал здоровенный мужик со здоровенным же топором. Оглядел гостей подозрительно.
– Откудова будете? – прогудел, но топора не опустил.
– Оттудова. – Леки начал злиться. – Хорошо ж у вас людей привечают!
Жизнь у них, может, и стремная, а постояльцев так встречать все равно не годится. И какая разница, откуда они путь Держат?
– Видать, не нашенские, вот и пытаю, – грозно отозвался мужик с топором. – Мое дело, пущать али нет. Че, не так?
– Из Эгроса мы. – Леки злился все больше, и самое досадное, не мог унять эту злость. – Туда и путь теперь дерзким. Или не слыхал?
– Как не слыхать. – Мужик смерил их взглядом. – Слыхивали, слыхивали… Что ж… – Топор наконец медленно опустился обухом на плечо хозяина. – Люди вы… как люди вроде… Ночлежничайте. По полбара, да за жратву… с двоих четвертак возьму. Да аскину скотине вашенской… ну, там глядеть будем, скока энти сожрут…
– А конюшня есть? – подал сзади голос Триго.
– Какая вам тута конюшня? – удивился, даже обиделся вроде мужик. – В хлеву побудут, небось не облезут! Дык че? Идет али как?
– Идет, – вздохнул Леки.
Ему до оскомины надоели ночи в лесу, то на мокрой траве, то на сухой, а то и вовсе на земле под холодными дождевыми каплями. Хотелось хоть раз заночевать по-человечески. Да и место впрямь глухое: отсюда королевских хором не видать. Никаких тебе стражников.
Мужик затворил дверь. Слышно было, как он там разговаривает с кем-то.
– С кем это он? – насторожился Триго.
«Пугливый, как атай», – в который раз подумал Леки.
– Женский голос, не слышно разве? – бросил устало. – Он насчет еды, верно, распоряжается.
Сказал и сам фыркнул. Уж этот ради проезжих суетиться не будет.
Мужик снова вынырнул из избы, теперь уж без топора.
– Идем! – махнул рукой.
Триго спешился, и они повели лошадей за хозяином.
– Зовут-то тебя как? – спросил Леки вдогонку.
– А за каким тебе? – вдруг развернулся мужик, зло сузив и без того колючие глазки, слишком маленькие для его широкой рожи. – Как кличут, так кличут!
– Да ну тебя, – совсем обозлился Леки. – Мне и не нужно вовсе! Зовись, как хочешь!
– Ну и ладно, – неожиданно подобрел странный мужик, видать, испугался, что постояльцы от ворот сбегут и он денежку свою на том потеряет. – Токо деньгу вперед!
– Заплатим, когда еда будет! – мрачно огрызнулся Леки, но мужик все равно остался доволен, не ожидал, что постояльцы такими покладистыми окажутся, растаял совсем.
Коней определили небыстро. Расседлывать, кормить да поить самим пришлось, да еще под присмотром хозяина.
– А эти чьи? – спросил Триго.
Рядом красовались жеребцы не хуже, чем Ста, отцовская гордость, не то что жилистая крестьянская кобыла, заинтересованно жавшаяся к ним бочком. Но те не радовали вниманием убитую работой лошадь. Зато появленье чужаков приняли как личную обиду.
– Дык, это ж постойная изба. – Хозяин пожал плечами. – Такие ж люди. Другой день сидят, кого-то поджидают. Мне-то че?
– Не нравится мне это, – Триго значительно посмотрел на Леки, – они наших не закусают? Что-то мне особенно этот, крапчатый, не нравится!
– А я почем знаю? – Мужик еще раз дернул огромными плечами. – Коли хочешь, осторонь привяжи, у коновязи. Мне не жалко. А туды, – он показал на перегородку в хлеву, – не пущу, там коровка у меня, кормилица.
– Ладно, снаружи привяжем, – согласился Леки с охотой. Ему тоже новость про людей, что ждут кого-то, не понравилась. Пусть уж кони тут будут, наготове.
Как управились с конями, мужик потащил их в «постойную избу». Леки с опаской перешагнул порог, пригнувшись вслед за хозяином, чтобы пройти в низкую дверь, и сжимая под плащом свой верный охотничий нож на случай, если это ловушка. Не было в его виденьях западни, но все же…
Подозренья его развеялись почти сразу. Постойная изба внутри никакими перегородками не разделялась. Нечистый, давно не метенный сарай с деревянными топчанами возле стен, накрытыми старыми домоткаными одеялами. Из прорех лезла прелая солома. Посередине – грубо сколоченный деревянный стол. Вонь стояла… Ну, что уж говорить. В лесу было бы лучше, у огня, рядом с луини… Теперь бежать отсюда поздно уже, подозрительно: приехали, на ночлег попросились, троих незнакомцев увидали да смотались сразу же. Как не заподозрить?
Незнакомцы азартно кидались камешками в бай-гар прямо на полу, выкрикивая, подскакивая, подзадоривая друг друга. Приход новых постояльцев оторвал их от игры очень ненадолго. Окинули безразличным взглядом, снова заспорили о чем-то. Кто-то вроде слишком по-крупному выигрывал. Леки перестал прислушиваться и заодно беспокоиться, но на всякий случай пригляделся по-особому, по-своему, полузакрыв глаза. Ничего. Люди как люди. Ответил спокойным взглядом на встревоженный немой вопрос ниори: все хорошо, можно оставаться.
– Эй, хозяин, – возопил один из игроков, испустив утробный рев, не хуже аклея, – с голодухи помираем! Когда уже? А то как бы тебя не слопали!
– Вскорости! – как обычно, недовольно отрезал хозяин. – Бона, новых постойников привел! Де приглянулось, там и садись. – Это уже к Леки с Триго. – Будет жратва, тока срок дай!
– Да уж срока немерено, – пробормотал под нос вопрошавший. Пришла как раз его очередь бросать, и он деловито примеривался, забыв обо всем на свете.
Хозяин исчез. Леки походил туда-сюда. Свободных четыре лежанки. Выбрал себе одну подальше от постояльцев, рядом тотчас примостился Триго. Сумки хоть с собой и притащили, но разбирать не стали, только свои одеяла раскатали поверх хозяйских. Леки с досадой отшвырнул пучок травы, приставший к его одеялу, точнее к тому, что ему посчастливилось в домике у Лисса захватить. «Лучше б в лесу, – всплыла мысль. – И про Дэйи тут некого спрашивать».
– Эй, иди, узнай там у хозяина! – один из незнакомцев, видно, старший, наказывал другому. – Все нутро ведь слипнется, пока он почешется!
Леки вновь прислушался. Второй вроде повозмущался, но так, для порядка больше, признавая, верно, право говорившего отдавать наказы.
– Только погодите, чтоб я не пропустил! – Он с сожалением скрылся за дверью, напоследок жахнув ею о косяк.
Они присели, почти сдвинулись лбами.
– Не нравятся мне они. – Триго говорил тихо, но не шептал: и не разберешь со стороны, и не скажешь, что человек таится. – Будем спать сегодня по очереди.
– Хорошо, – согласился Леки, стараясь говорить так же. – Хоть в них ничего страшного и нет…
– И завтра ночевать в лесу будем, – настаивал Триго.
Леки согласился без сожаления. Оставалось только дождаться еды и улечься, делая вид, что очень хочется на боковую, чтобы не знакомиться с соседями по «постою». Те, видно, тоже не прочь были не водить компании с вновь прибывшими. Леки осторожно оглядывал их, будто невзначай. На треев похожи или охотников. Луки у них в порядке, такие же, как и у Леки. Все кромайцы вроде.
Увесисто хлопнула дверь. Леки оглядел третьего. Тот, который к хозяину ходил, тоже на кромайца смахивал. А вот клинков Леки не заметил. То ли спрятаны, то ли нету их. Может, охотники все-таки? А если лиходеи? Леки содрогнулся. Своих тут поджидают? Вот у них и село тут… что все друг на друга косятся. Так и бывает, если людишки лихие рядом ошиваются. Вот они такие и есть: ни охотники, ни треи. Он привалился к мшистой стене, будто засыпая, расслабился, посмотрел на них сквозь сомкнутые ресницы. Ничего не увидал. Спросил: «Что за люди, опасные они или нет?» Ныряя в очередное виденье, ощутил знакомый металлический привкус на языке и мягко отдался волнам забытья.
– Они что, велели? – с опаской посмотрел по сторонам.
Триго улыбнулся, он сегодня часто улыбался.
– Мы теперь отдельно от всех, ни стражей с нами нет, ни Лисса, никого. Теперь мы сами по себе. А лес кого угодно проглотить может, и человека, и даже ниори, если что-то не так. Сегодня мы первый день с ним один на один. И хоть та ночь на Белой Поляне что-нибудь да значит, не лишним будет с ними разделить свое богатство. А что у нас, кроме еды? Они нам – пристанище, мы им – добычу. Около костра их много собирается, они огонь любят, вот я и бросаю в костер – всем хватит.
– Раз надо… так надо.
Леки отщипнул кусочек от своей лепешки, швырнул в огонь. Неуютно было от тьмы-тьмущей невидимых взглядов здешних луини, что так любят собираться у огня.
– Надолго наших запасов хвороста не хватит, – бросил Триго, – посидим, пока горит.
Они молча принялись жевать лепешки, закусывая сыром. Жаль, все исчезло очень быстро. Сумки у Триго были вместительные, они вряд ли опустели, но ниори поделил так, как поделил, и Леки не стал просить еще.
Он даже отодвинулся, так пылал костерок и без того теплой ночью. Ниори же, наоборот, придвинулся поближе. Он завороженно смотрел в огонь, будто видел там этих самых луини, потом простер к огню руки, и пламя качнулось к нему, несильно, словно ветер подул с той стороны. Триго «потянул» руками пламя за собой, но оно не пошло за ним. Улыбка пропала, ниори сник. Леки только хотел ободрить его, как рот запечатало невидимой рукой, связало на миг. Потом еще одна попытка – и вновь склеило губы. Ничего не надо говорить. Не поможешь. Обитатели леса, далекие от Леки настолько, что он их даже видеть и слышать не мог, понимали ниори, сидящего рядом, куда лучше Леки. «Тогда бы рассказали, где Дэйи искать, раз такие умные», – вспыхнул он, но тут же умерил пыл. Это лес – королевство луини, как бы потом не пожалеть.
Он занялся своими мыслями, предоставив Триго своим. Ясное дело, в Эгрос надо двигаться. Туда Дэйи и пойдет за магом. А что его маг позвал, Леки не сомневался ни на мгновенье. Кто же еще, если страж бросил все – дикое дело – и побежал на зов? Только вот как Дэйи по дороге перехватить? Если он лесами пойдет, где его найдешь? В голове роились сомненья, не станет Дэйи обратно по дебрям пробираться. Раз спешит – дорогами поскачет. Только вот какими?
«Куда он поехал, в какую сторону?» – спросил он у огня. Ветерок, слетев с верхних веток, качнул пламя вдруг резко влево, потом закрутил немного назад, от Леки. Он настороженно взглянул в костер. Тэйсин большой, а раз все они, эти луини, заодно в своих землях, то… Дальше думать он боялся. А что, как это шутка, просто ветер?
Он расслабился, как будто готовился нырнуть в очередное виденье, медленно спросил, смотря в упор на пламя: «Куда уехал Дэйи, в какую сторону?» И снова языки изогнулись так же, точно повторяя заученный танец. Леки до боли смотрел в огонь, пытаясь поймать еще хоть что-нибудь, но языки уже плясали, как раньше, без смысла и направленья. Он прищурился, не отрывая взгляда ни на миг, и скоро ему показалось, что видит он не языки костра, а пятна света, расползающиеся во все стороны и тут же прыгающие друг к другу. Он вновь услышал музыку ветра, ту же, что на поляне, только тише, нежнее. Пятна танцевали, сливаясь в хоровод, вздымая руки в немой мольбе. Тонкие кисти ритмично вздрагивали в такт порывам ветра, длинные светлые волосы до пят неслись вслед за девушками, обвивая их, подобно змеям, и снова развеваясь по ветру; они то сплетались между собой, то распадались, и вокруг летели разноцветные искры. Красивые…
И тут Леки услышал другую музыку, протяжную, тревожную и полную любви одновременно. Девушки услышали тоже, на мгновенье сбились с прежнего ритма, встрепенулись и закружились, раскинув тонкие руки, кто быстрее, кто медленнее, Леки не мог рассмотреть каждую из них, только всех вместе. Как только он пытался присмотреться к какой-то одной, то вездесущие пятна света обволакивали и ее, и тех, кто рядом. Леки переставал таращиться, и опять они кружились перед ним все вместе, изгибая руки и плечи так, будто в них и не было костей.
Вдруг руку у кисти пронзила резкая боль. Девушки исчезли, а Леки от всего сердца прибил кровососа. Лесной пей, первый в этом году – и уже бешеный. Не было больше никаких девушек, лишь угасающие языки пламени плясали перед ним прощальный танец. И музыки не было, только песня. Пел Триго. На языке, уже знакомом Леки, но непонятном, он пел о чем-то далеком и светлом, дорогом его сердцу. И голос у него оказался под стать песне, такой же светлый, чистый и сильный. Леки откинулся на траву под пологом сросшихся ветвей, заботливо созданным тремя лесными великанами, и долго слушал пенье ниори, сливавшееся со слабым гулом и треском умирающего пламени и шелестом ветра.
Во сне он не видел ни Дэйи, ни кого другого, лишь пламя, направлявшее его на северо-восток, и девушек с длинными светлыми волосами, указывавших туда же.
На рассвете они снова сорвались с места, едва подкрепив силы очередной лепешкой и горстью орехов.
– Куда? – спросил Триго.
– Он поехал на северо-восток, обратно в Эгрос, – нечетко ответил Леки, набивая рот. – Если поспешим, мы догоним его, я уверен.
– Северо-восток обширен, и почти все дороги ведут в Эгрос. – Триго выжидающе глядел на него.
– Я знаю, как его найти, – как можно увереннее бросил Леки, ведь пока ему верят, как путеводной звезде, он должен ею быть. Как же иначе? – До ближайшей дороги или тропы доберемся. Он ведь наверняка по дороге поедет для быстроты. Мы – тоже.
– Опасно, – с сомнением отозвался ниори, – может, вдоль дорог? Недалеко от них, чтобы из виду не терять?
– Нет! – Леки тряхнул головой. – Нельзя ни капли времени терять, если хотим вовремя поспеть! Ничего с нами не случится! Да и кто нас тут искать будет? Глушь!
– Глухие места, – согласился Триго, – здесь и троп нет, не то что дорог. Поселок в несколько домов, где мы с Имой еду покупали, – и то удача. Ты думаешь, зачем бы стражи привели нас в это приграничье?
– Мы уже далеко на восток отошли, – стараясь быть уверенным, ответил Леки, – скоро должна тропа показаться или дорога. А там будем держаться пути на север, в Эгрос. Я чувствую, куда нам надо, не ошибусь.
– Хорошо, – легко согласился Триго.
Леки отправил в рот горсточку орехов. Почти залпом торопливо запил водой из фляги и кинулся седлать Ста. Конь ниори стоял уже оседланный, готовый в путь.
– Слушай, – спросил он, суетясь спиною к Триго, – а что это ты вчера за песню пел?
– Просто.
– Ничего не просто, – Леки продолжал старательно прятать лицо. – Я под это «просто» такого навидался!
– Что?
– Ну, девушек видал, ужасно красивых, только тонких, с длинными волосами. Они плясали под твои песни, потом кружились так, что у меня сердце чуть не остановилось. А потом меня пей укусил, и я понял, что это ты пел. И вроде не было девушек никаких…
– Это не песня, это раздумье. – Триго легко поднялся и подошел к своему коню, пристегивая последнюю сумку к седлу. – Ни о чем и обо всем. У нас часто так поют. В Идэлиниори… Поехали! – Взлетел в седло. – А девушек не было. Это ты луини видел, и хорошо, что в образе девушек. Значит, они с тобой хотят быть в дружбе.
– А если бы нет? – Леки тоже взлетел в седло.
– Тогда чудищ увидел бы или что-нибудь еще похуже, – улыбнулся спутник, тронув коня с места.
Уже к середине дня они нашли тропу, узкую и заросшую, но это была хоть какая-то дорога, и они тронулись по ней. После вчерашних знаков, посланных то ли пламенем костра, то ли местными луини, Леки больше не сомневался. Теперь он пристально всматривался в каждое дерево, каждый куст, каждый камень. Знаки замечать очень трудно. Вот дерево, раздвинувшее ветви во все стороны… Как знать, вдруг одна из них и есть та, заветная, что указывает путь? Чтобы не пропустить нужных знаков, он попытался «заснуть» прямо в седле, опустил слегка веки, выронил поводья, предоставив Ста самому себе и Триго, то и дело дергавшему за повод.
Потом ниори и вовсе взялся вести коня Леки, бросавшего вслух лишь указанья: «вправо», «влево взять», «чуточку левее». Так они и набрели на тропинку и последовали ее изгибам, чтобы Леки хоть немного отдохнул. То ли луини просто вывели их на тропу, то ли Дэйи и впрямь проезжал здесь, ясно было лишь одно: дар Леки начал давать плоды, оставалось лишь следовать ему.
Когда он погружался в сон наяву, некрепкий и призрачный, готовый каждый миг очнуться от видений и посмотреть на мир обычными глазами, деревья начинали согласно качать верхушками, склоняться перед ним, нужная ветвь сама привлекала его внимание, стрелой указывая верное направление. И этот новый лес, расступающийся перед ним, дружески кивающий, приветствующий его, нравился Леки намного больше, чем тот, обычный. Поэтому и отдыхал он недолго, ныряя вновь и вновь в тот, другой лес, другой мир. Иногда даже казалось, что он слышит отзвуки музыки ветра, подобно вчерашней, и тогда он приветствовал луини.
– Так нельзя, – скрежетом ворвался в его мир голос Триго. – Очнись! Нам надо остановиться. Хотя бы поешь!
Леки поначалу отмахнулся, не сообразив, с кем имеет дело, потом очнулся.
– Торопиться надо! Я не устал!
– А я устал! – резко бросил ниори. – Ты, Леки, себя не видишь. В глазах блеск, и лицо посинело… Мы сделаем остановку.
Они забрались в лес недалеко от дороги, и Леки, едва коснувшись травы, заснул мертвым сном.
К вечеру тропинка пересекла наезженную торную тропу. Здесь, видать, места больше обжитые. Сначала они держались тропы с опаской, дважды, завидев впереди еще далекую тень, забивались в лес, под прикрытие деревьев и кустов. Оба раза это оказывались такие же путники, как и они, и друзья осмелели. В третий раз, уже в сумерках, они съехались с тремя всадниками. Не понять, кто такие, то ли треи, то ли иные искатели приключений. Встречные подозрительно косились на них, видно, тоже не очень уверенные в своем превосходстве на случай стычки. Они благополучно разминулись, и с тех пор Леки с Триго скрывались в лесу только для ночлега.
На следующий день тропа начала петлять, потом пересеклась другой тропой, по виду не меньше хоженной. Леки опять сделал уверенный поворот, Триго последовал за ним. Уверенность Леки его восхищала, а вот наваждение, понемногу овладевавшее другом, беспокоило. Сегодня он заставлял делать остановки уже трижды, но Леки не считал, ему каждый раз казалось, что это первая. И каждый раз он засыпал, не бросив в рот почти ни крошки, а пробуждался бодрый и полный сил, и чем дальше, тем скорее. Ближе к вечеру Триго снова объявил остановку. Леки, как всегда, упал на траву, но не успел ниори даже съестные припасы разложить, как тот проснулся и вскочил, готовый к новому переходу.
– Мы никуда не пойдем, пока ты что-нибудь не съешь, – твердо заявил Триго.
– Нам надо спешить! – Леки аж не по себе было, так хотелось вновь отправиться в путь и читать знаки леса. Он так сроднился с ними, так привык, что разговоры только мучили его.
– Если ты прав и мы идем по следу, то нагоним его. Но… Леки, послушай, ты не выполнишь того, что хотел, если все время будешь… как во сне! Понимаешь? Если Иллири действительно проехал по этим дорогам, как ты говоришь, то нам достаточно определять направление лишь у развилок и поворотов. Тогда мы сможем двигаться гораздо быстрее!
Леки решительно замотал головой. Ну как же он не понимает? А еще ниори! Ему ведь нужно, очень нужно быть с лесом одним целым, и со всем миром тоже! Только тогда он выполнит свое предназначенье!
– Да послушай! – упрашивал Триго. – Я не закончил еще! Неужели ты думаешь, что, если страж проехал здесь, он тащился так же медленно, как мы? Ты же все время в грезах, мы передвигаемся почти шагом! Ты и конем править не можешь, и из седла то и дело вываливаешься! Мы уже два дня в пути, но прошли совсем немного. Даже по лесу с отрядом, неся за собой раненого, мы шли ненамного медленнее! Страж, должно быть, уже недосягаемо опередил нас…
Леки не мог не признать справедливости ниори. Без быстроты стража не нагнать, уж он-то в дороге застревать не будет, но… Лицо Леки просветлело.
– Значит, что-то и его задержит в пути! Мы ведь выехали не зря. Мы свой выбор сделали, теперь только смерть нам может поперек стать! – напыщенно бросил он спутнику в лицо.
– Хорошо. – Триго не сдавался, но временно отступил перед напором Леки. – Но хотя бы до темноты побудь собой, прошу тебя.
Леки неохотно согласился, и то для того, чтобы Триго успокоить. Все-таки эти ниори уж слишком многого боятся, поэтому сидеть им в своих лесах до скончания времен.
В сумерках лес начал редеть, и они выехали на открытое место. Невдалеке перед ними приветливо светились огоньки, которых беглецы давно не видали.
– Я думаю, лучше переночевать в лесу. – Триго почти просил Леки, по глазам сообразив, что тот задумал.
– Раз дорога нас сюда привела, то нужно идти, – уверенно ответил Леки. – Там, может быть, узнаем что-то о Дэйи.
– Ты что же, расспрашивать будешь? – в ужасе воскликнул Триго. – И его, и нас погубишь!
– Расспрашивать не буду… всех и каждого, так, посмотрю… Глядишь, кто-нибудь нужный подвернется. – Он позвенел золотом в мешочке. – Не бойся, я опасность вижу… Я теперь все вижу!
– Все видеть – это только Великой Матери доступно, – покачал головой Триго, уже съезжая с холма вслед за Леки. – Только… Эй. Леки! – крикнул вслед.
– Ну?
– Ты когда нужного человека будешь разглядывать, старайся в свои сны не погружаться!
– Это почему еще? – Леки даже коня развернул, и Ста, сползая то одним, то другим копытом по рыхлой земле, глядел на ниори с не меньшим неудовольствием, чем его хозяин.
– Ты плохо владеешь своим даром, не можешь обуздать его, когда нужно. Так и внимание привлечь недолго, а для нас это опасно.
– Об этом не заботься, я зазря в пасть аклею лезть и сам не собираюсь! – Леки снова развернул Ста и продолжил путь.
Триго с сомнением покачал головой.
Деревенька оказалась небольшая, довольно убогая. Дома, срубленные давным-давно, уже совсем осели в землю, щели конопачены-переконопачены. Леки с неодобрением глядел на такую нерадивость. Вот отец бы его за такое хозяйство…
Местные недоверчиво косились на проезжих. Однако тропа пролегала прямо через селенье, не обходя стороной, так что путники, да и охотники, должны были захаживать да заезживать сюда, и нередко. Верно, народ тут уж очень недоверчивый или судьбой обиженный, вот и приглядываются с опаской ко всем.
Леки подъехал к плетеной изгороди, из-за которой таращился чумазый мужик, в одеже, заляпанной какой-то серой грязью. Он шел чуть впереди всадников и, аккурат когда Леки нагнал его и собирался спросить, где ночлег можно получить, как раз проворно нырнул за изгородь. Видно, до дому добрался. Леки он все-таки послушал, только уж очень похоже было, что стрекача готов задать, если что.
– Ночлегу вам? И всего-то? – Он почесал макушку, явно подуспокоившись. – И ниче боле?
– Чего ж еще? – Леки пожал плечами. – Мы ж не задаром. С хозяином честно расплатимся.
– Дык, – мужик непонимающе хмыкнул, – а постой чем не глянулся? Али не сгодился?
– Какой такой постой? – Леки нахмурился. – Тут что, постоялый двор есть?
– Ну! – Мужик скривился отчего-то. – Постой, он самый и есть. Там все и стоят. И лошадок пристроить можна!
Говор у него был непривычный. Тягучий, как густое варево, а не плавный, как у Леки, и не легкий, отрывистый, как у жителей Эгроса. Далековато они забрались.
– А где ваш постой-то? – бросил Леки.
– Дык, – мужик махнул рукой вдоль тропы, – в тот край нужна! Первая с того края изба будет! Не спутаетесь!
– Ну, здрав будь, – ответствовал Леки, не желая лишнего вниманья.
Такое благодарствование было в ходу у них в Кобе. Пройдет и тут, наверное.
Они без труда нашли указанный домик. На постоялый двор снаружи не похоже. Такой же покосившийся домишко, как и все остальные, срубленный много циклов назад. За ним красовался домик «поновее», мхом еще не успел обрасти так основательно. Точь-в-точь флигелек Орта для постояльцев, только куда более обветшалый.
Оконца светились и в передней избушке, и во «флигельке».
– Может, не стоит? – в последний раз спросил ниори.
– Чего тут бояться-то? Они нас куда больше страшатся. Видал, какие тут все пуганые?
– Видел, еще как! – Триго покачал головой, то ли сомневаясь, то ли раздумывая. – С чего бы это? Путники здесь бывают, да не так редко, как видно. Даже «постойник» для них есть особый. Тогда почему они так испугались нас?
– Ты, Триго, то в Эгросе сидел, то в Идэлиниори путешествовал, сразу видно, – объяснил Леки. – Жизнь там другая совсем. А у них такая вот… Тяжелая. Ты же сам видал. Того, что тут сеют и жнут, на прокорм им явно не хватает. Должно быть, поля и огороды по ту сторону деревни раскинулись, слева лес стеной стоит. А там, вдалеке, уже опять лес видать. Что отвоевали у Тэйсина – то ихнее и есть. А лес все время наступает, вот они с ним и воюют… с луини с твоими. Небось еще и уголь жгут тайком от Королевских эйгов, да втихаря и продают. Вот и косятся, надо ж сообразить, кто приехал. Или другой какой тайный промысел у них… На охотников не очень они похожи, вот что странно… Как бы там ни было, а от чужих они стерегутся, вот и приглядываются: что за люди, с чем пожаловали. У нас в Кобе был один такой, что с отцовских угодий красную глину украдкой таскал. Уж не знаю зачем. Как идешь мимо его подворья, так он сразу наутек – за каким-то делом. Так и распознали вора.
Он приблизился к небольшой, но тяжелой дверке избы, спешился, уверенно постучал. Триго подъехал тоже, но с коня слезать не торопился.
– Кого там несет? – раздался недружелюбный голос.
Они переглянулись.
– Путники, – ответил Леки. – Мы тут ночлег искали. Нам дом твой указали.
Дверь распахнулась, и на пороге предстал здоровенный мужик со здоровенным же топором. Оглядел гостей подозрительно.
– Откудова будете? – прогудел, но топора не опустил.
– Оттудова. – Леки начал злиться. – Хорошо ж у вас людей привечают!
Жизнь у них, может, и стремная, а постояльцев так встречать все равно не годится. И какая разница, откуда они путь Держат?
– Видать, не нашенские, вот и пытаю, – грозно отозвался мужик с топором. – Мое дело, пущать али нет. Че, не так?
– Из Эгроса мы. – Леки злился все больше, и самое досадное, не мог унять эту злость. – Туда и путь теперь дерзким. Или не слыхал?
– Как не слыхать. – Мужик смерил их взглядом. – Слыхивали, слыхивали… Что ж… – Топор наконец медленно опустился обухом на плечо хозяина. – Люди вы… как люди вроде… Ночлежничайте. По полбара, да за жратву… с двоих четвертак возьму. Да аскину скотине вашенской… ну, там глядеть будем, скока энти сожрут…
– А конюшня есть? – подал сзади голос Триго.
– Какая вам тута конюшня? – удивился, даже обиделся вроде мужик. – В хлеву побудут, небось не облезут! Дык че? Идет али как?
– Идет, – вздохнул Леки.
Ему до оскомины надоели ночи в лесу, то на мокрой траве, то на сухой, а то и вовсе на земле под холодными дождевыми каплями. Хотелось хоть раз заночевать по-человечески. Да и место впрямь глухое: отсюда королевских хором не видать. Никаких тебе стражников.
Мужик затворил дверь. Слышно было, как он там разговаривает с кем-то.
– С кем это он? – насторожился Триго.
«Пугливый, как атай», – в который раз подумал Леки.
– Женский голос, не слышно разве? – бросил устало. – Он насчет еды, верно, распоряжается.
Сказал и сам фыркнул. Уж этот ради проезжих суетиться не будет.
Мужик снова вынырнул из избы, теперь уж без топора.
– Идем! – махнул рукой.
Триго спешился, и они повели лошадей за хозяином.
– Зовут-то тебя как? – спросил Леки вдогонку.
– А за каким тебе? – вдруг развернулся мужик, зло сузив и без того колючие глазки, слишком маленькие для его широкой рожи. – Как кличут, так кличут!
– Да ну тебя, – совсем обозлился Леки. – Мне и не нужно вовсе! Зовись, как хочешь!
– Ну и ладно, – неожиданно подобрел странный мужик, видать, испугался, что постояльцы от ворот сбегут и он денежку свою на том потеряет. – Токо деньгу вперед!
– Заплатим, когда еда будет! – мрачно огрызнулся Леки, но мужик все равно остался доволен, не ожидал, что постояльцы такими покладистыми окажутся, растаял совсем.
Коней определили небыстро. Расседлывать, кормить да поить самим пришлось, да еще под присмотром хозяина.
– А эти чьи? – спросил Триго.
Рядом красовались жеребцы не хуже, чем Ста, отцовская гордость, не то что жилистая крестьянская кобыла, заинтересованно жавшаяся к ним бочком. Но те не радовали вниманием убитую работой лошадь. Зато появленье чужаков приняли как личную обиду.
– Дык, это ж постойная изба. – Хозяин пожал плечами. – Такие ж люди. Другой день сидят, кого-то поджидают. Мне-то че?
– Не нравится мне это, – Триго значительно посмотрел на Леки, – они наших не закусают? Что-то мне особенно этот, крапчатый, не нравится!
– А я почем знаю? – Мужик еще раз дернул огромными плечами. – Коли хочешь, осторонь привяжи, у коновязи. Мне не жалко. А туды, – он показал на перегородку в хлеву, – не пущу, там коровка у меня, кормилица.
– Ладно, снаружи привяжем, – согласился Леки с охотой. Ему тоже новость про людей, что ждут кого-то, не понравилась. Пусть уж кони тут будут, наготове.
Как управились с конями, мужик потащил их в «постойную избу». Леки с опаской перешагнул порог, пригнувшись вслед за хозяином, чтобы пройти в низкую дверь, и сжимая под плащом свой верный охотничий нож на случай, если это ловушка. Не было в его виденьях западни, но все же…
Подозренья его развеялись почти сразу. Постойная изба внутри никакими перегородками не разделялась. Нечистый, давно не метенный сарай с деревянными топчанами возле стен, накрытыми старыми домоткаными одеялами. Из прорех лезла прелая солома. Посередине – грубо сколоченный деревянный стол. Вонь стояла… Ну, что уж говорить. В лесу было бы лучше, у огня, рядом с луини… Теперь бежать отсюда поздно уже, подозрительно: приехали, на ночлег попросились, троих незнакомцев увидали да смотались сразу же. Как не заподозрить?
Незнакомцы азартно кидались камешками в бай-гар прямо на полу, выкрикивая, подскакивая, подзадоривая друг друга. Приход новых постояльцев оторвал их от игры очень ненадолго. Окинули безразличным взглядом, снова заспорили о чем-то. Кто-то вроде слишком по-крупному выигрывал. Леки перестал прислушиваться и заодно беспокоиться, но на всякий случай пригляделся по-особому, по-своему, полузакрыв глаза. Ничего. Люди как люди. Ответил спокойным взглядом на встревоженный немой вопрос ниори: все хорошо, можно оставаться.
– Эй, хозяин, – возопил один из игроков, испустив утробный рев, не хуже аклея, – с голодухи помираем! Когда уже? А то как бы тебя не слопали!
– Вскорости! – как обычно, недовольно отрезал хозяин. – Бона, новых постойников привел! Де приглянулось, там и садись. – Это уже к Леки с Триго. – Будет жратва, тока срок дай!
– Да уж срока немерено, – пробормотал под нос вопрошавший. Пришла как раз его очередь бросать, и он деловито примеривался, забыв обо всем на свете.
Хозяин исчез. Леки походил туда-сюда. Свободных четыре лежанки. Выбрал себе одну подальше от постояльцев, рядом тотчас примостился Триго. Сумки хоть с собой и притащили, но разбирать не стали, только свои одеяла раскатали поверх хозяйских. Леки с досадой отшвырнул пучок травы, приставший к его одеялу, точнее к тому, что ему посчастливилось в домике у Лисса захватить. «Лучше б в лесу, – всплыла мысль. – И про Дэйи тут некого спрашивать».
– Эй, иди, узнай там у хозяина! – один из незнакомцев, видно, старший, наказывал другому. – Все нутро ведь слипнется, пока он почешется!
Леки вновь прислушался. Второй вроде повозмущался, но так, для порядка больше, признавая, верно, право говорившего отдавать наказы.
– Только погодите, чтоб я не пропустил! – Он с сожалением скрылся за дверью, напоследок жахнув ею о косяк.
Они присели, почти сдвинулись лбами.
– Не нравятся мне они. – Триго говорил тихо, но не шептал: и не разберешь со стороны, и не скажешь, что человек таится. – Будем спать сегодня по очереди.
– Хорошо, – согласился Леки, стараясь говорить так же. – Хоть в них ничего страшного и нет…
– И завтра ночевать в лесу будем, – настаивал Триго.
Леки согласился без сожаления. Оставалось только дождаться еды и улечься, делая вид, что очень хочется на боковую, чтобы не знакомиться с соседями по «постою». Те, видно, тоже не прочь были не водить компании с вновь прибывшими. Леки осторожно оглядывал их, будто невзначай. На треев похожи или охотников. Луки у них в порядке, такие же, как и у Леки. Все кромайцы вроде.
Увесисто хлопнула дверь. Леки оглядел третьего. Тот, который к хозяину ходил, тоже на кромайца смахивал. А вот клинков Леки не заметил. То ли спрятаны, то ли нету их. Может, охотники все-таки? А если лиходеи? Леки содрогнулся. Своих тут поджидают? Вот у них и село тут… что все друг на друга косятся. Так и бывает, если людишки лихие рядом ошиваются. Вот они такие и есть: ни охотники, ни треи. Он привалился к мшистой стене, будто засыпая, расслабился, посмотрел на них сквозь сомкнутые ресницы. Ничего не увидал. Спросил: «Что за люди, опасные они или нет?» Ныряя в очередное виденье, ощутил знакомый металлический привкус на языке и мягко отдался волнам забытья.