Минич Людмила. Кровь ниори

   А страж все менялся, подобно змее сбрасывая старую кожу, пока от «южанина» не осталась только память.
   Здесь, почти у самого подножия Великого хребта, они и въехали в печально известные леса Эйянта. Двух дней не прошло, а они уже в Идэлиниори. И вот обида! Леки ничего, ну совсем ничего не увидал, когда они продирались сквозь леса, укрытые заклятием ниори. Ни ужасов, ни чудищ, ни даже луини. Теперь он часто видел совсем иной мир, смотря вперед своими обычными глазами, такими, как и всегда, но узревал иное. Сначала он старался убегать, уходить, возвращаться к прежним картинам, слишком тяжела еще, слишком свежа память о Триго и неудачном походе с вот такими же виденьями по дороге. Потом новый мир увлек его. Главное, глупостей больше не делать, каждую ветку за знак не почитать. И к концу дороги он с новым увлечением разглядывал то, чего в обычном мире быть не может.
   А вот в лесу как отрезало. Как ослепило. Наверное, заклятие.
   И вот… Что? Конец пути? И что дальше?
   Он с надеждой посмотрел на холмы, на горы, как будто ждал, что сейчас явится подсказка, но ничего не изменилось. Холмы, горы, все, как раньше.
   – Эйянт! – вздохнул маг, он оглядывал мощную горную твердь с нескрываемым удовольствием. – Как близко!
   – Теперь близко, – подтвердил страж.
   Леки снова моргнул. Как же непривычно. Светлая, необыкновенно светлая кожа, из-под которой просвечивал золотистый отблеск. У Имы кожа тоже отдавала золотом немного, но до ниори ей далеко. Как будто отблеск солнца на водной глади. В белую гриву волос вплетались соломенные, медовые, хлебные пряди, и даже более темные, как у Леки. Только глаза остались, как были, – черные, как ночь. И теперь они, как угли, пылали на бледном лице. Даже жутко делалось.
   Немудрено, что в большом мире они выкрашиваются в густой загар, даже зимой, и безнадежно чернят волосы. То-то Дэйи с Инхио показались ему такими похожими! Теперь он понимал, что думал страж, когда говорил, что полукровкам в Большом мире скрываться легче. Шутка ли сказать, носить личину днем и ночью, не снимая! Отказаться от лица, как и от дома! Только никакая темная краска не скроет слишком длинных рук и непривычно узких скул, вознесенных к вискам. Не зря Дэйи сразу, еще в Кобе, показался каким-то странным. А потом что? А потом Леки привык.
   – А давайте махнем через горы? – Маг оглянулся на спутников, отрывая Леки от дурных мыслей.
   Ну вот! Ему б думать про то, как он в Совете будет оправдываться за все свои делишки. За все, что натворил. А это уж придется. Дэйи так и сказал. Но эффии вперед себя не послал, давая магу несколько дней передышки. Однако каяться все равно ведь придется! А он… Горы ему подавай.
   – Бритт… – начал страж.
   – Нет, правда! – И не надо их убеждать, что он не шутит, и так видать. – Ты же знаешь, я всегда мечтал перебраться через горы! В Дэленийи! Что там сейчас? Остался ли кто-нибудь? Но прежде…
   И он скользнул из седла на траву. Леки встревожился: глаза закрыты. Что, опять с ним нелады? А казалось, совсем уже оправился от раны. Он вопросительно глянул на стража.
   Дэйи отрицательно покачал головой. Все вроде хорошо. Так чего ж они стоят… а этот валяется?
   Страж медленно спешился и, пустив коней подальше, уселся рядом, опершись подбородком о колено. Задумался о чем-то своем.
   Леки, как болван какой-то, продолжал уныло возвышаться над ними в седле.
   – Что, не едем? – нерешительно нарушил он задумчивость стража. – Рановато вроде для привала.
   – Дай ему время, – тихо ответил Иллири. – Он слишком давно здесь не бывал.
   Маг неподвижно валялся на зеленой траве и, казалось, ничего не слышал вокруг.
   – Ты тоже! – непримиримо возразил Леки.
   – Да, – страж тряхнул гривой волос, все еще слишком непривычных, – но я ведь знал, что когда-нибудь вернусь!
   – Ты же сам сказал, что и он тоже вернуться мог. Всегда! Никто бы мешать не стал! – Леки не потрудился даже приглушить голос.
   – Мог, – снова согласился страж. – Но не смел.
   – А теперь?
   – Теперь смею. – Маг ответил сам, улыбаясь, но не открывая глаз. – Теперь все равно.
   Леки тоже уселся. Рядом со стражем. Тот рассеянно водил рукой по траве, будто тоже стремился ощутить всю прелесть возвращения. Но Леки сейчас думал совсем о другом. Всю дорогу, от самого замка Истармы, его мучила эта мысль, жгла огнем. Не было больше сил.
   – Дэйи, – Леки зашептал, стараясь, чтобы маг не услыхал, – ведь если б я там, ну, в замке, не очутился, мага этого уже б и не было? Ведь правда? Выходит, что его я… ну… вроде как спас… Да?
   Вместо согласия страж развел руки ладонями вверх. Так ниори плечами пожимают.
   – Ну, я к чему… – продолжал шептать Леки. – Не будь меня… Триго б спокойно в Игалоре скрылся, да? А теперь он… зато этот… живой.
   Страж покачал головой. Нет.
   – Ни одна жизнь не стоит другой.
   Леки впился в ладонь побелевшими пальцами. Так что же, всю жизнь он так и будет от себя прятаться? И ото всех заодно.
   – Ты не первый и не последний в этом мире сделал ошибку, и большую, – неожиданно мягко откликнулся страж. – Все мы их делаем. Ты, я, Бритт. Все. Придется с этим жить, ничего не поделаешь, Леки.
   – Почему ты не зол на меня? Я, как сын олду… Эх! – махнул он рукой. – Да что тут говорить!
   – Первая ошибка, – повторил страж, – а у меня их множество. Как и у Бритта. Что я тебе скажу? Что я могусказать? Никто не имеет права на ошибку, но все их совершают…
   Кажется, он уже говорил это когда-то… где-то… А, в ту самую ночь, когда рассказывал Леки о маге! Последнюю спокойную ночь в Тэйсине.
   – Все, Леки, – повторил Дэйи, – без исключения. Но Великая Мать не делает разницы, всем дает возможность…
   – Исправить?.. – выдохнул Леки.
   – Не повторять, – возразил страж.
   – Всего лишь… – прошептал Леки.
   – Всего лишь… Тебе только кажется, что этого мало.
   Леки уткнулся лицом в ладони. Ну что за несправедливость! Ничего нельзя исправить!
   – И стоит мне снова купиться на этот другой мир, пойти следом, за его знаками, за луини этими, как он опять меня заведет… – бормотал он, не подозревая, что открывает рот.
   Маг приподнялся на локте, открыл глаза.
   – Тебе только кажется, что все это – другое. Все, что ты видишь «другими глазами», и даже магия, присущи этомумиру, не другому. Ты просто не в силах пока ухватить все. Одновременно. Поэтому видишь то одно, то другое… Поэтому и кажется, что их два. Потом покажется, что три. Потом и вовсе утонешь. И всегда будет казаться, что уж вот этот, самый новый, лучше всех. Уж поверь мне, я знаю, что говорю. Но на самом деле он один. Этот самый. И ты в нем живешь. Помни об этом, и ошибок будет меньше. – Маг помедлил. Потом добавил: – И не ищи применения силе, не умея ее смирить. Мне когда-то один человек так сказал… Это очень мудрый человек. Хоть никто о нем и не слышал никогда. Я поздно понял.
   Он снова повалился на траву. Леки с негодованием глядел на этого… Подслушивает еще! Он ведь не к нему… Резкая отповедь так и рвалась с языка, только придумать, как похлестче сказать, он сразу не мог.
   – Вот я давно спросить хотел, – вдруг слетело с языка, – я ведь видал во сне твою схватку со стражниками в башне. Ту, первую. Только не пойму, – словно сам Истарма нес его язык против течения, – ты ведь такое вытворял в замке у меня на глазах. Силы у тебя хоть отбавляй, из башни развалину сделал! А в тот раз почему силы не хватило?.. – Он уже сообразил, что несет просто чушь какую-то, но было поздно. Опять поздно. Что же за напасть такая?
   Маг открыл глаза, слегка приподнялся на локте. Посмотрел на Леки, тяжело так, больно.
   – Силы хватило, – сказал он медленно, – меня не хватило.
   И опять упал на траву как подкошенный.
   – Зря ты злишься на него, – вдруг отозвался Дэйи. – Ты ведь спросил – тебе ответили. Какая разница кто? Главное, что правду.
   – Разлегся!.. Когда поедем-то? – таки не удержался Леки.
   – Скоро. Ты лучше сам попробуй. Здесь все другое.
   Что ж. Время-то есть. Почему не поваляться, коль такая задержка? Он сам опрокинулся на траву. Мягко, удобно, ничего не скажешь. Посмотрел на небо в вышине, прищурил глаза, потом закрыл. И тут же земля накрыла его, впитала, принимая. Он ощутил, как раздвинулся мир, как текут рядом реки и ручьи, как давят его грудь горы, как зеленеют молодые колосья на полях и деревья тянут глубоко вниз корни в поисках влаги. Он стал всем. Как вся Идэлиниори, как весь мир. Здешняя земля разговаривала с теми, кто тут живет. Надо лишь услыхать. Необыкновенно. Чудесно. Только теперь он понял мага, что так рвался сюда, несмотря ни на Совет, ни на неласковый прием, что его наверняка ожидает.
   – Леки. – Страж тряс его за плечо. – Пора.
   С трудом встав на ноги, Леки залез на конька, доставшегося ему вместо Ста. Голова еще не очистилась, и в теле приятно дрожала Идэлиниори.
   – Пора, – повторил страж.
   – Решить бы сначала, куда пора. – Маг оглянулся вокруг. – Скрыться бы хотя бы на несколько дней. В лицо меня здесь теперь никто не знает. А там можно и сдаваться. – Он снова улыбнулся, глаза задорно блеснули.
   Нет, он совсем не походил теперь на человека, виденного на главной площади Эгроса. Хоть глаза все равно прожигали насквозь…
   – Я живу недалеко отсюда, у горы Феэлеки, рядом с водопадом. Можно добраться до темноты, – сообщил Иллири. – Хотя жилищем мой дом, наверное, назвать уже нельзя. Слишком долго меня не было. Но все же это дом. И я предлагаю его тебе. И тебе тоже. – Он обернулся к Леки.
   – С радостью, Иль, – серьезно ответил маг.
   – Я тоже, – неловко вмешался Леки, – с радостью. Я благодарю… Я… мне… – Замолк, смешавшись.
   Они сразу же тронулись вперед, к тому самому водопаду, который носит его имя. Теперь страж не отдавал приказов. «Вперед!» «Придержи коня!» Эти двое понимали друг друга с полуслова. Еще бы, привыкли за долгие годы… это, конечно, ясно, но… Обиднее всего, что Леки здесь, рядом с ними – как и не было. Он снова с сожалением вспомнил Триго. Вот кабы знать все наперед… Неужто нет такого Дара?
   – И все-таки, – воскликнул маг, бросая вызов горам, – когда-нибудь я вернусь в Дэленийи!