Модезитт Лиланд Экстон. Магия Отшельничьего острова

   – Кто этот паренек? – спросила женщина.
   – Мой новый помощник. Звать Леррисом. Он ничего не понимает в овцах, но знает толк в гармонии. Леррис, это Мерелла, герцогиня Монтгренская.
   Герцогиня ухмыльнулась:
   – Парнишка явно не ожидал меня здесь увидеть, а ты никогда их не предупреждаешь, чародей.
   – Так оно вернее, – откликнулся Джастин, пожав плечами.
   – Рад познакомиться с... – я замялся, поскольку до сей поры ни одной герцогини не видел и понятия не имел, как к ним положено обращаться.
   – Рада тебя видеть, Леррис, – с улыбкой промолвила Мерелла, но тут же заговорила деловито и серьезно: – Наше поголовье пострадало из-за дождей и по милости герцога. Мы доставили сюда наименее пострадавших.
   – Сделаю, что смогу, – промолвил Джастин и обернулся ко мне. – Сейчас овцы из приплода нынешнего года пройдут по огороженному проходу из загона в загон. С виду они здоровы, но мы должны проверить, так ли это на самом деле. Если что-нибудь почувствуешь...
   – Сказать тебе?
   Джастин кивнул и повернулся к герцогине:
   – У Лерриса хорошо развитое чувство гармонии, что, надеюсь, позволит мне сберечь свою энергию и использовать ее для исцеления.
   – Делай как знаешь, лишь бы был результат, – промолвила герцогиня нейтральным тоном, но чуточку жестче, чем раньше.
   Джастин кивнул пастуху:
   – Запускай для начала одну.
   Первая из черномордых кучерявых овец с блеянием двинулась по узкому проходу из одного загона в другой.
   Я попытался вчувствоваться в состояние овцы, что оказалось не так уж сложно. Ощущение хаоса отсутствовало, более того, животное представляло собой упорядоченное целое
   – Мне кажется, с ней все хорошо, – сказал я, повернувшись к Джастину. – Никакого хаоса. Есть легкое ощущение гармонии... может быть, здоровья...
   Он кивнул:
   – А можешь ты хотя бы немного усилить эту гармонию?
   – Как это делается?
   – Я покажу. Постарайся все прочувствовать.
   Я постарался и уяснил для себя следующее. То, что он сделал с овцой, отчасти напоминало процесс упорядочивания структуры древесных волокон, с тем, чтобы они ложились в естественном направлении. Конечно, процесс был иным, но мне как несостоявшемуся столяру проще было принимать его так.
   – Давай следующую!
   Со второй овцой мне удалось проделать то, что сделал Серый маг с первой, хотя и не без некоторой помощи с его стороны, ну а когда пришел черед пятой, я уже мог работать совершенно самостоятельно. Джастин стоял в сторонке и наблюдал, пока по проходу не побежала, кажется, двенадцатая «пациентка» – крупная и резвая с виду.
   Как только животное поравнялось со мной, мой желудок чуть не вывернуло наружу. Мне почудилось, что под шерстью овца светится или даже горит бело-кровавым пламенем.
   – Джастин... ЭТА!
   Мне показалось, будто даже Серый маг на мгновение побледнел. Однако он лишь кивнул пастуху и сказал:
   – Эту – в белый загон.
   – Хаос? – спросила герцогиня. Я забыл о ее присутствии, а она, оказывается, осталась и наблюдала за процедурой.
   Джастин кивнул, а порченое хаосом животное отправили в особый загон.
   По мере того как я осваивал работу, овцы менялись все чаще, пока не пошли сплошным потоком. К тому времени я вчувствовался в них до самых потрохов, сам насквозь провонял овчиной, разве что не начал блеять.
   Казалось, это будет продолжаться вечно, однако в конце концов первый загон опустел. Я поднял голову и, чувствуя себя ошалевшим, огляделся. Оказалось, что герцогиня незаметно ушла.
   – Пойдем со мной, – сказал Джастин. В его шевелюре вроде бы добавилось серебряных волосков, но это могло мне просто привидеться. Со слезящимися глазами, мучимый рвотными позывами и бурчанием в пустом животе, я поплелся за ним.
   Как оказалось – к следующему здоровенному загону, полному овец!
   Мы снова взялись за дело. Минута проходила за минутой, овца шла за овцой. С каждым животным, меченым хаосом, которое приходилось отгонять в сторону, Джастин выглядел все мрачнее.
   К полудню глаза мои туманились от усталости, а в белом загоне теснилось около сотни забракованных овец.
   – Передохни, Леррис, – промолвил наконец Джастин. – Нас покормят, а потом мы закончим здесь и отправимся к южному стаду.
   – Так это еще не все? – ужаснулся я.
   Маг улыбнулся, наполовину лукаво, наполовину угрюмо:
   – Это – только самое начало. Два дня мы провозимся здесь, а потом еще два – на выпасах под Вергреном. Причем там гостиницы не будет – придется довольствоваться матрасом в палатке.
   Я прислонился к сколоченной из реек изгороди загона, а Джастин направился к загону. Пастухи снова стали подводить к нему овец. Серый маг касался рукой каждого животного. По окончании процедуры примерно две трети животных вернулись к основному стаду. Остальные остались за белым забором.
   Медленным, размеренным шагом Серый маг направился ко мне. Солнце поблескивало в его волосах, и теперь-то уж точно было видно, что они стали наполовину седыми.
   – Откуда столько хаоса? – спросил я.
   – Почем мне знать? – ответил он, устраиваясь на низкой изгороди.
   – В последние два дня ты был погружен в себя, смотрел в какие-то дали, ведомые одним магам, и мало на что обращал внимания. Я не знаю толком тебя и ничего не смыслю в магии, но, похоже, это занятие – больше, чем простая работа.
   – Ты прав, – отозвался он, покачав головой. – Природа стремится к равновесию, а Отшельничий на сей раз зашел слишком далеко... надеюсь, – последнее слово Джастин еле слышно пробормотал себе под нос.
   Я нахмурился:
   – Ты НАДЕЕШЬСЯ, что Отшельничий зашел слишком далеко?
   – Не в том смысле. Я надеюсь, что это вопрос естественного баланса, а не нечто похуже. Ладно, – он оторвался от забора и зашагал к дальним строениям, – пойдем поедим. Там, в овине, накрывают на стол.
   Обед состоял из горячего супа, холодной баранины, сыра, черного хлеба, клюквенного джема и неограниченного количества горячего сидра. Сытная еда помогла мне справиться с усталостью, но едва я начал ощущать себя человеком, как мы потопали к следующему стаду, чтобы начать все сызнова.
   Второй день прошел точно так же, как и первый, а третий – как второй, с той лишь разницей, что время до полудня ушло у нас на дорогу к новому месту. Каждый день ненадолго появлялась герцогиня, и вид у нее был такой же пасмурный, как и у Джастина. Четвертый день сложился не так уж плохо, хотя вернуться в гостиницу нам удалось, лишь когда стемнело.
   – Возьми в своей комнате смену одежды и приходи ко мне, – сказал Джастин.
   – Зачем?
   – Вымоешься как следует.
   В маленькой клетушке за кухней мне и впрямь удалось вымыться горячей водой с мылом. Оставив там позаимствованные пастушьи наряды и переодевшись в свое, мы вернулись в комнаты. Оказалось, что моя кровать застелена чистой простыней, одежда вычищена щеткой, а сапоги так просто сияют. А на постели лежит маленький кошелек с пятью золотыми.
   По моему разумению, эти деньги достались мне недаром. К тому времени, когда мы сели ужинать, столовая уже опустела, огонь в камине горел неярко. Подавал нам сам трактирщик. Телятина была удивительно нежной, соус – пряным и сочным, а золотистое вино – прекрасным, как осень. Пожалуй, мне впервые довелось получить удовольствие от спиртного. Ни Джастин, ни я не открывали рта, пока не покончили с основным блюдом и не взялись за сладкое.
   – Ты хорошо потрудился, Леррис, – заметил Серый маг.
   – Вижу, ты добываешь деньги тяжким трудом, – промолвил я в ответ на похвалу.
   – С такой порчей мне не случалось сталкиваться, почитай, с самого начала, – пробормотал Серый маг, задумчиво поглаживая подбородок.
   – Ты поминал Отшельничий. Мол, Отшельничий «зашел слишком далеко». Что ты имел в виду?
   – Я ожидал, что действия Отшельничьего против герцога отдадутся рикошетом, но все произошло слишком быстро. Признаки недавние, свежие, как будто...
   – Как будто – что?
   Я отправил в рот сладкий кусочек.
   Он пожал плечами:
   – Ну... как будто ты отправился с Антонином.
   – А разве такое возможно? Разве можно так быстро посеять такой хаос?
   – Наведение порчи не требует больших затрат энергии. Разрушать всегда легче, чем созидать. Но то, с чем мы столкнулись, заставляет подумать, будто Сефии с Антонином помогли – либо Герлис, либо Верлия. Или же Сефия обрела большую силу. А в это... – он покачал головой и отпил вина. – В это верится с трудом.
   – А что, Мастера хаоса не работают вместе?
   – Сотрудничество противоречит самой сути Белой магии, не считая тех случаев, когда срабатывает связь между мужчиной и женщиной или между учителем и учеником. Кроме того, великие маги редко испытывают необходимость в чем-либо подобном, ибо мало кто дерзает им противостоять.
   – Но ты же противостоишь, – решился возразить я.
   – Не напрямую. Для этого я недостаточно чист в отношении гармонии, – Джастин поднял бокал. – Ну, хватит. Мы устали, а завтра нам отправляться в Джеллико.
   – Что, и там овцы?
   – Чему тебя только учили? Это земледельческий край.
   – А...
   – Хорошие семена дают хорошие урожаи. В Кертисе выращивают масличные бобы, из которых получают ароматное лампадное масло, пользующееся спросом в Хаморе...
   Я зевнул. Что ни говори, а некоторые стороны деятельности, сопряженной с гармонией, определенно нагоняли на меня тоску. Но семена на худой конец не пахнут... а коли и пахнут, то не так, как эти проклятущие овцы.

XXXIII

   Тянувшаяся по левую руку от нас линия деревьев примерно в кай впереди упиралась в какую-то рощиц. Светившее с ясного светло-голубого неба солнце растопило выпавший снег, оставив обнаженными сжатые поля и пожухлые луга.
   Как только мы пересекли Монтгренскую Теснину и перебрались в Кертис, обширные выпасы и огороженные загоны уступили место нивам. Хижины встречались теперь почаще и размерами были побольше, зачастую с приусадебными постройками, но в целом вид местности нагонял скуку. Да и то сказать, что за радость – таращиться без конца на одинаковые поля, изгороди да амбары, и какая в них может быть заключена гармония?
   Впрочем, Джастин на сей счет помалкивал, а я к нему не цеплялся.
   Неожиданно Гэрлок заржал, встряхнул гривой и замедлил шаг. Роузфут тут же последовала его примеру.
   Я вопросительно взглянул на Джастина.
   – Пить хотят, – пояснил он.
   – А там, впереди, часом не источник?
   – Он самый. Насколько мне помнится, там даже есть что-то вроде беседки.
   – Беседки?
   – Скорее, просто навес, крыша на четырех столбах.
   Увы, беседка оказалась разрушенной упавшим на нее дубом. От ее обломков к источнику спускалась тропинка. Я спешился и повел Гэрлока к воде. Пони, однако, беспокойно ржал и всматривался в ближние деревья. Я тоже присмотрелся к ним, однако ничего особенного не увидел. И присутствия хаоса тоже не уловил.
   – Пей, лошадка, а я наберу свежей водички...
   Бросив поводья на седло, я достал свою флягу.
   Гэрлок снова заржал.
   – Дружище, тут тебе, конечно, не теплая конюшня, но вода чистая. Чего тебе не хватает?
   Стоя чуть выше Гэрлока по течению, я вновь проверил источник чувствами, а потом даже обмакнул ладонь и осторожно слизнул с нее влагу. Все было в порядке – холодная вода и ничего другого. Присев на корточки, я попил, стараясь не навернуться с поросшего бурой травой берега, утер лицо рукавом, наполнил флягу и вставил ее в футляр.
   И тут я, наконец, понял, что Джастин куда-то запропал.
   Взяв в руки посох, я поднялся вверх по склону, где вместо Серого мага увидел какого-то незнакомого малого, выскочившего из-за здоровенной копны соломы. Он был в кольчуге и маленьком шлеме. Уставив в мою сторону острие обнаженного меча, он прохрипел:
   – Еще один паломник...
   Удрать от него для меня не составило бы труда, даже не вскакивая на Гэрлока, однако бегство не представлялось мне разумным выходом. Во-первых, я не знал, куда подевался Джастин, а во-вторых, у нападавшего могли быть сообщники, скрывающиеся в засаде с луками, арбалетами или ружьями. Поэтому я расставил ноги, перехватил поудобнее посох, и спросил:
   – Чего ты хочешь?
   Вопрос, по-моему, вполне разумный, даже если он обращен к грабителю с безумным блеском в глазах и мечом в руке.
   – Всего-то навсего твою лошадь и твои деньжата.
   – А не многовато?
   – Да чтоб ты сдох, проклятый паломник! Все вы одинаковы!
   Он взмахнул мечом. Потом еще раз. Я даже подивился такой неловкости. После третьего удара его клинок полетел на твердую глину.
   Я выжидал – попробует он подобрать меч или пустит в ход поясной нож?
   Его глаза перебегали с посоха на меч и обратно. Потом он вздохнул:
   – Может, разойдемся?
   Я кивнул. И утратил бдительность. Из засады выскочил второй грабитель. Доверчивость стоила мне продырявленной полы плаща. Я пожалел, что вообще не сбросил это стеснявшее одеяние. Второй грабитель сделал выпад, но поскользнулся, промахнулся и отступил. Я использовал его замешательство, чтобы сбросить плащ, встать в удобную стойку и сосредоточить внимание на своем противнике. Глаза его налились кровью, но руки не дрожали.
   Он сделал несколько обманных движений, однако меня они не обманули. Я даже не шелохнулся.
   Отступив назад, разбойник вложил меч в ножны, буркнул себе под нос: «Проклятые чародеи», а потом, уже более внятно, произнес:
   – Прошу прощения, молодой господин, я не знал, кто ты.
   Я тем временем старался держать в поле зрения обоих незадачливых разбойников.
   Надетые поверх кольчуг солдатские кожаные куртки у обоих на плечах выцвели малость поменьше, к тому же там имелись маленькие дырочки. Оба явно спороли наплечные знаки различия, причем совсем недавно.
   Их кольчуги можно было назвать доспехами лишь с большой натяжкой: они выдержали бы разве что попадание стрелы на излете или слабый скользящий удар. Но мечи вполне годились для боя.
   Ни один из них не был отмечен явственной печатью хаоса, хотя, конечно же, и ощущения гармонии от этой парочки не исходило. Более всего они походили на заурядных наемников, которые по истечении контракта решили заняться разбоем.
   – Что, иметь дело с магами не так-то приятно? – иронично полюбопытствовал я.
   Солдат постарше, с заметной сединой в волосах, молча сплюнул на дорогу. Его товарищ не сводил глаз со своего меча, валявшегося на замерзшей глине.
   – Можешь подобрать его, но чтобы из ножен – ни-ни! – распорядился я.
   Держа посох наготове, я дождался, пока и второй грабитель вложит клинок в ножны.
   – Ладно, у меня нет желания причинять вам вред... – начал я.
   – Ха! Прошу прощения, молодой чародей, но ты этого просто не можешь!
   Старший из разбойников снова сплюнул.
   – Это не совсем верно, любезный друг, – возразил я с приветливой улыбкой. – Да, убийство и разрушение не по моей части, но почему бы мне не устроить так, чтобы с каждым твоим дурным поступком твой нос не удлинялся на размер большого пальца? Или чтобы ты просто снова начал расти, как в детстве?
   – Что? – малый, которого я обезоружил, оторопело таращился то на меня, то на своего сообщника.
   – Для такого ты слишком молод, – промолвил тот неуверенно.
   – Верно, – я снова улыбнулся. – Поэтому мне трудно сказать заранее, что у меня получится. Но, поскольку я не стану обращаться к хаосу, любой результат, чем бы он ни обернулся для вас, мне не повредит.
   – Мы просто хотим есть, – сказал грабитель, побледнев и уже без угрозы в голосе. – После убийства герцога... А дожди сгубили урожай...
   – А почему вы не остались на службе у нового герцога? Правителям всегда нужны солдаты.
   У обоих забегали глаза.
   Подумав, что я мог бы прекрасно обойтись и без этой истории, я вновь поудобнее перехватил посох.
   После затянувшегося молчания тот, что помоложе, почесал скулу и сбивчиво начал:
   – Ну... Дело такое... Это не мы решили. Грентер – он был командиром отряда – послал нас устроить облаву на каких-то паломников...
   Должно быть, у меня поднялись брови.
   – Это было еще при старом герцоге, – торопливо вставил седовласый. – Но они, паломники эти, прослышали о нас. И смылись оттуда, где мы должны были их накрыть.
   – А это где?
   – Во Фритауне. В гостинице, она называлась «Приют путников».
   – НАЗЫВАЛАСЬ?
   – Чародей сжег ее. Говорят, ему пришлось туго, хоть он и был с помощником. Мы этого не видели – Грентер послал нас ловить паломников, пока они не убрались из города.
   Молодой разбойник огляделся по сторонам, посмотрел на меня и поморщился.
   Тонкое облачко затянуло бледное солнце, а усилившийся ветер погнал по дороге сухие листья.
   – Мы – я, стало быть, Херрис – это вот он будет, да Доррет с Симмзом догнали двух ихних баб. На свою голову. Одна блондинистая была, а другая чернявая. Бедняга Доррет так и не понял, что случилось.
   – А что случилось?
   – Да то, что белобрысая метнула нож ему в глотку так прытко, что я и не заметил. Он грохнулся и захлебнулся своей кровищей. Симмз хотел было проткнуть ее своим клинком, да куда там. У чернявой красотки тоже был меч, и оказалось, что против нее он все одно что новобранец.
   Херрис, солдат постарше, прокашлялся и невесть в который раз сплюнул. Я посмотрел на него.
   – Фаидор все верно рассказывает, как оно было, – подтвердил он.
   – А вы двое чем в это время занимались?
   Херрис одарил меня угрюмым взглядом:
   – У белобрысой мерзавки оставалось еще два ножа, и она хотела пустить в ход оба. А подруга ее – прирожденная убийца. Проткнула Симмза с улыбочкой, не поморщившись.
   – Выходит, вы дали им уйти?
   Оба смущенно отвели глаза, но потом Файдор, глядя в землю, сказал:
   – Я заорал, позвал на помощь, и к нам прибежали еще трое наших.
   – Только не говори, что две женщины убили и их, – промолвил я не без сарказма в голосе. Признаюсь, мне приятно было послушать, как Ринн и Кристал отделали герцогских вояк.
   – Не всех. Один парень, Горсон, удрал и отделался потерянной рукой. А двоих других бабы прикончили.
   – А вы-то двое, как же вы?
   Оба опять опустили глаза. Херрис опять сплюнул:
   – Бабы-то ведьмы были, как пить дать. С проклятого Отшельничьего. Я с этим отродьем связываться не стану.
   – А куда они подевались?
   Файдор, избегая моего взгляда, пожал плечами:
   – Нам не докладывали. Может, в Кифриен подались. Самодержец ценит женщин, хорошо владеющих клинками. Этой дорогой они точно не шли, а стало быть, двинулись горами или побережьем.
   – А ты, господин чародей, вроде бы как и не удивлен, – заметил Херрис.
   – Мне доводилось скрещивать клинки с той, черноволосой...
   – Тебе? Клинки?
   – Точнее сказать, мой посох с ее клинком.
   – Прошу прощения, – промолвил Херрис, отступая назад. – Весьма сожалею. Лучше бы нам вовек не встречаться ни с ними, ни с тобой, ни с какими другими чародеями.
   По его примеру попятился и Файдор. Пятились они довольно долго, а потом разом повернулись и, то и дело оглядываясь, почти бегом поспешили в сторону Вивета.
   Я проводил их взглядом.
   – Весьма впечатляюще, Леррис, – послышался знакомый голос. Джастин сидел на Роузфут близ поваленного дерева и, надо полагать, был свидетелем всего произошедшего.
   То, что он бросил меня отбиваться от грабителей в одиночку, вызывало во мне злость. А то, что отбиться удалось успешно – гордость. Но Джастину до этих моих чувств не было никакого дела. И спросил я его совсем о другом:
   – Как ты ухитряешься исчезать, не испуская тепловых волн?
   Серый маг улыбнулся:
   – Это вопрос практики. Думаю, ты уже сейчас мог бы добиться невидимости путем искривления световых потоков, но, чтобы избежать того, что ты называешь тепловыми волнами, необходимо уравновесить температуру по обе стороны силового зеркала.
   – Это не ответ на вопрос.
   – На такой вопрос одним словом не ответишь. Кое-что я попробую растолковать по дороге, а остальное найдешь в твоей книге. Пока ты разбирался с этой парочкой, Роузфут попила, так что – поехали.
   Он не прикоснулся к поводьям, но его лошадка повернулась обратно к дороге.
   – В МОЕЙ книге?
   – Леррис, понять, что у тебя на уме, можно и не умея читать мысли. Ты явно с Отшельничьего. У тебя есть задатки, позволяющие стать незаурядным Мастером гармонии. Ты удивился – не заинтересовался, а именно удивился – увидев мой экземпляр «Начал Гармонии»...
   Серый маг устремил взгляд на северо-запад.
   Поняв намек, я отправился за Гэрлоком, благо идти пришлось недалеко – пони дожидался на вершине склона. Забравшись в седло, я припустил вдогонку за Джастином.
   Поднимавшиеся в небо струйки серого дыма сносило к северо-западу, а на юго-востоке снова сгущались тучи. Следовало опасаться дождя или, хуже того, дождя со снегом.
   – Далеко ли до Джеллико? – спросил я Джастина, поравнявшись с ним.
   – Больше дня пути.
   – А сколько по дороге селений?
   Серый маг слегка улыбнулся:
   – Селения-то по дороге попадаются, да по большей части маленькие, меньше Вивета или Хаулетта. Там не найдешь даже постоялого двора.
   Мы молча проехали некоторое расстояние, после чего я вернулся к интересовавшему меня вопросу:
   – Как получается, что ты исчезаешь и я не вижу тепловых волн?
   Серый маг закашлялся, а затем ответил вопросом на вопрос:
   – Что такое зрение?
   Мне с трудом удалось сдержать вздох разочарования. Я ведь задал прямой, понятный вопрос и рассчитывал на такой же ответ. А вместо того сам же и должен отвечать.
   – Зрение – это когда ты видишь что-то или кого-то.
   Джастин вздохнул:
   – Что такое зрение как физический процесс? Неужто тебя этому не учили?
   Надо полагать, мое недоумение в полной мере отразилось на моей физиономии. Я решительно не понимал, о чем он толкует.
   – От солнца исходит свет, белый свет хаоса. Падая на какой-либо предмет, он отражается от него. Это действие, отражение отчасти гармонизирует свет. Отраженные лучи попадают в твои глаза. То, что ты видишь – это не сам предмет, а отразившийся от него свет, поэтому когда света нет, ничего и не видно. Может быть, я сложно объясняю, но это основные принципы. Ты что-нибудь понял?
   Ну в конце концов я не был таким уж безнадежным тупицей!..
   – Конечно, понял. Мои глаза воспринимают отражение реальности, а не саму реальность. Значит ли это, что, когда я ощущаю вещи внутренним чувством, это ощущение может быть правдивее, чем зрение?
   Джастин, не сводя глаз с дороги и не глядя на меня, кивнул:
   – Да. Помни только, что некоторые реальные объекты недоступны прочувствованию, а иные, тронутые хаосом, могут причинять вред, не будучи реальными, – он снова прокашлялся. – Способов достижения невидимости существует много, но все они основаны на одном из двух принципов. Первый заключается в воздействии на мысли: ты просто внушаешь человеку, будто он не видит того, что на самом деле видит. Это хаотический способ, ибо он разрушает связь между восприятием и действительностью.
   – А гармонический?
   – Он гораздо сложнее...
   Я кивнул. Манипуляции с гармонией всегда сложнее.
   – Свет распространяется не лучами, прямыми, как стрелы, а волнами, подобными волнам в океане. Свет может быть вплетен в мысли, хотя это требует специальных навыков, и может быть направлен в обход тебя. Так, чтобы он обогнул тебя, не коснувшись. Действие не столь уж трудное, но оно может оказаться опасным, если твое невизуальное восприятие недостаточно развито.
   – Невизуальное восприятие?
   Стоило мне начать что-то понимать, как он тут же подкидывал неизвестное словечко.
   – То, о чем ты говоришь – «распространить чувства», – пояснил Джастин.
   – Вот как... а почему?
   Джастин покачал головой и выдал какую-то невнятицу насчет базовой психологии и волновой теории.
   Через некоторое время после того, как мы спустились по пологому склону, я снова обратился к нему с тем же вопросом.
   – Леррис, – буркнул Серый маг, – почему ты не пользуешься своими мозгами? Они, знаешь ли, предназначены для того, чтобы думать.
   Я ждал.
   – Если ты изолируешь себя от света, тебя не увидят. Но и сам ты видеть не сможешь. Но хватит, простых ответов больше не будет. Имея ответ готовеньким вместо того, чтобы додуматься до него самому, ты забудешь его с той же легкостью, с какой получил.
   Получив эту отповедь, я довольно долго не издавал ни звука. Если не считать громкого бурчания моего желудка.

XXXIV

   Джеллико. Чем отличался он от Фритауна, Хрисбарга, Хаулетта и прочих местечек, именовавших себя городами?
   Для начала, Джеллико был обнесен стенами. Стенами, вздымавшимися на добрых тридцать локтей. И содержали их в идеальном состоянии. Даже полозья – ложбинки для задвигающихся ворот – были превосходно смазаны и поддерживались в безупречной чистоте. А охрану этих ворот осуществлял полный взвод – никак не меньше дюжины солдат в серых кожаных мундирах.
   – Мастер магии, ты опять заехал в наши края? – голос сержанта звучал почтительно, но без подобострастия, что вполне соответствовало состоянию его ухоженной амуниции и крепких сапог.
   Двое из его подчиненных занимались тщательным осмотром корзин и тюков в фургоне, влекомом одним-единственным осликом. Еще один проверял содержимое заплечного мешка какого-то разносчика.
   А наверху, за зубчатым парапетом стены, скрывалась пара арбалетчиков, просматривая вымощенное камнем пространство двора, где происходил досмотр.
   – Магам свойственно путешествовать, – ответил Джастин.