Модезитт Лиланд Экстон. Магия Отшельничьего острова

   – Чем смеяться, попробуй-ка сама.
   Она и попробовала – откинула волосы за плечи, потянулась мимо меня за мечом и принялась вертеть его в руках.
   – Славная штуковина, но, по-моему, не совсем то, что нужно, – положив меч на место, она взяла другой – с клинком той же ширины, но покороче.
   Я снова дотронулся до уже испробованного мною – а только что и ею – меча. На сей раз чувство отторжения было не таким сильным, но желудок все равно скрутило узлом.
   Я поискал глазам Тэлрина, гадая: какую такую хитрость затеяли они с Гильберто. Однако оказалось, что Тэлрин незаметно ушел, Гильберто же стоял в сторонке с бесстрастным и даже скучающим видом.
   Тем временем подошедшая ко мне Тамра с насмешливым видом ухватилась за рукоять уже дважды опробованного мною меча – и разинула рот. Несколько мгновений она боролась с собой, но потом положила клинок обратно и буркнула:
   – Это не для меня.
   Лоб ее покрылся испариной.
   Подавив улыбку, я двинулся вдоль полки с кинжалами. Прекрасно сработанные – в них сразу виделось наилучшее сочетание красоты с эффективностью – они, тем не менее, вызывали у меня те же ощущения, что и мечи. Чтобы понять это, достаточно оказалось пробежаться пальцами по рукояти. Однако если брать в руки меч мне прежде не приходилось, то с ножами я имел дело неоднократно и никогда не чувствовал подобного неприятия. А поскольку кинжал есть не что иное как разновидность ножа, следовало предположить, что на это оружие наложены какие-то чары. Только вот зачем это понадобилось?
   Краем глаза я приметил, что от ухмылки Тамры не осталось и следа. Она была раздражена не меньше моего.
   Копья не вызывали у меня столь резкого неприятия, хотя, держа их в руках, я ощущал некоторое неудобство. Но вот стоило мне прикоснуться к одной тяжелых бронзовых алебард, как меня чуть не вывернуло наизнанку. Я отдернул руку так резко, что задел и уронил на пол лежавшую рядом секиру. Гильберто обернулся ко мне, подняв брови, но, несмотря на это, секира осталась лежать на полу. Вздумай я поднять ее – и на полу оказался бы весь мой сегодняшний завтрак.
   Уяснив таким образом, что клинковое и древковое оружие не по мне, я направился к пистолетам, которых никогда прежде в глаза не видел. Правда, магистр Кервин рассказывал о них на уроках истории. С его слов выходило, что боевое применение этого оружия ограничено, ибо оно, из-за своей сложности, не слишком надежно. И прежде всего – легко подвержено влиянию магии хаоса.
   Для того, чтобы почувствовать полную непригодность этого оружия для меня, даже не требовалось к нему прикасаться, а вот Миртен лелеял пистолет в руках чуть ли не с любовью. Отдав должное резным, голубоватой стали, стволам, я, практически не прикоснувшись ни к одному пистолету, перешел к следующей полке.
   Там находилось оружие ударного действия. Проще говоря, всякого рода производные от обычной дубинки, только с навершиями. Опробовав несколько штук, я порадовался тому, что они, по крайней мере, не выпадают из рук. Правда, и по нраву ничего особо не пришлось, а булавы с металлическими набалдашниками – особенно шипастыми – вызвали отчетливое желание оставить их в покое. Что я и сделал. После истории с алебардой испытывать судьбу как-то не хотелось.
   Неподалеку лежали свернутые кольцами веревки. Никакого неприятия они не пробуждали, но мне было решительно непонятно, как можно использовать веревку в качестве оружия. То же самое относилось и к группе странных изделий, представлявших собой разного размера полированные палки, соединенные одна с другой веревкой или цепочкой.
   Наконец я добрался до палиц, посохов и шестов. Среди них оказались и темные, из мореного белого дуба, но ни одного лоркенового. И еще – в отличие от моего посоха, который Тэлрин так настоятельно рекомендовал оставить в спальне и никуда с собой не таскать, – ни один из этих не был окован металлом. Я опробовал два: один длиной с мой, другой покороче. И в обоих случаях не ощутил ни малейшего дискомфорта. Они оказались первым оружием, которое мною не отторгалось – если, конечно, посох можно считать оружием.
   Оставив в руке посох подлиннее, я осмотрел черную палицу, опять же походившую на посох, только укороченный, но положил ее на место.
   Тамра между тем направлялась к булавам, хотя волочила ноги так, словно шла туда через силу. Губы ее были поджаты, а руки пусты. Она пока еще не присмотрела себе никакого оружия.
   А вот Кристал стояла возле коричневой подушки, чуть ли не с нежностью разглядывая пришедшийся ей по нраву меч. Миртен уже сидел, внимательно изучая взятый с полки пистолет. Саммел вертел пару дубинок, а Финн все еще отиралась возле клинков.
   Мой взгляд снова упал на Тамру, взявшую в руку булаву со стальным шипастым навершием размером чуть ли не с ее голову. Губы ее сжались и побелели так, что я разглядел это даже с расстояния в пять локтей. Однако она вернула оружие на полку с нарочитой неторопливостью.
   Хотя Тамра определенно переупрямила меня, я не мог не восхититься силой ее духа. Но стоило ли так себя мучить? Ведь когда она наконец потянулась к посохам, у нее едва ли не тряслись руки.
   – Что, по-твоему, это забавно? – раздраженно буркнула Тамра.
   Я покачал головой. В конце концов, ей не было никакой нужды доказывать что бы то ни было. Ни мне, ни Братству.
   Глядя сквозь меня, она выбрала второй из темных посохов. Напряжение уже отпустило ее, но брови над ледяными голубыми глазами оставшись угрюмо сдвинутыми, образуя рыжую полоску. В отличие от большинства женщин, Тамра не чернила брови и, похоже, вообще с презрением относилась к любым украшениям, кроме цветных шарфиков.
   – Тамра, Леррис... Может быть, хватит любоваться оружием? – сухо промолвил Гильберто.
   – Я не «любуюсь», а выбираю, – откликнулась Тамра тоном, способным мигом остудить чан кипятку.
   Гильберто, однако, проигнорировал ее выпад. Я сел на подушку рядом с Кристал, а он спокойно следил за тем, как Тамра, с нарочитой неторопливостью, направилась к самой дальней подушке. Я бы непременно ее чем-нибудь огрел, а вот он ждал. С ленивой улыбкой.
   Тамра, заметив это, нежно улыбнулась в ответ.
   Кристал хихикнула.
   Прежде чем Тамра успела усесться, Гильберто повернулся к группе и сухо произнес:
   – Оружие, которое вы сейчас держите в руках, наиболее соответствует темпераменту каждого из вас. Однако это вовсе не значит, что оно само по себе является для вас наилучшим средством самозащиты. Оно станет таковым лишь в том случае, если вы научитесь как следует с ним обращаться.
   Он умолк, словно в ожидании вопросов.
   – Ты толкуешь о самозащите, – промолвила Тамра. – А разве эти штуковины не годятся для нападения? И нас не будут учить атаковать?
   Чуть помешкав – он даже бросил взгляд в сторону коридора, словно хотел попросить поддержки у ушедшего Тэлрина – Гильберто ответил:
   – Любое оружие само по себе пригодно как для защиты, так и для нападения. Насилие чуждо духу Отшельничьего и Братства, однако вы сможете применить полученные навыки по своему усмотрению. Тем из вас, – тут он усмехнулся, – кто почувствует тяготение к оружию, наверняка придется по душе Кандар или Хамор.
   И снова один из братьев по существу уклонился от ответа на заданный вопрос. Меня, например, эта постоянная уклончивость раздражала. Положим, ко мне можно было относиться как к ребенку, но все прочие в нашей компании давно вышли из детского возраста. Однако Гильберто говорил с нами так, словно не верил в нашу способность правильно понять настоящий, прямой ответ.
   – Ты о чем? Нельзя ли поточнее? – спросила Дорте. Пожав плечами, Гильберто заговорил так, словно старался разжевать каждое слово:
   – У нас на Отшельничьем любители оружия редки. Если кому из вас нравится иметь дело с оружием не только для физических упражнений, то, наверное, такому вояке самое место в Хаморе или Кандаре.
   Кристал опять хихикнула. Ее длинные волосы были убраны наверх и подвязаны шнурками – на сей раз золотистыми – и, видать, вместо того, чтобы теребить пряди, она без конца пробегала пальцами по лезвию меча. А мне почему-то вспомнилась хирургическая ловкость, с какой Кристал за столом обращалась с ножом.
   Ринн нахмурилась и выбрала связку метательных ножей.
   – Итак, вы будете упражняться и учиться владению оружием, – продолжал Гильберто, выдержав паузу. – Начиная с того, которое вами выбрано. Конечно, не именно с тем, что держите сейчас в руках, но того же образца.
   – А почему не с этим самым? – полюбопытствовал Миртен, крепко сжимая пистолет.
   – На это оружие наложены чары, способствующие выявлению его приемлемости, но снижающие, хм... действенность. Поэтому, пожалуйста, положите все, что вы выбрали, туда, откуда взяли. Я отведу вас в учебную оружейную. Там каждый получит оружие того вида, какое он приглядел.
   Мне все это казалось чудным. Начать с того, какой смысл был заставлять нас шарить по полкам, как будто Братство не имело возможности само установить пригодность того или иного оружия для каждого из нас? Или каждого из нас для оружия? Но интересно другое: на чем эта «пригодность» основана?
   Я спросил об этом у Гильберто, когда он уже поворачивался к двери, противоположной той, в которую мы вошли.
   – Тут самое важное – ваш характер. Если вы будете упражняться с оружием, не соответствующим вашему характеру, это может сказаться не только на результатах обучения, но и на самом характере. Правда, Тэлрин считает, что ни к кому из вас это не относится.
   – А он-то откуда знаете – удивилась Ринн.
   Гильберто пожал плечами:
   – Это его дело. А мое – учить вас обращению с оружием.
   «И скрывать то, что ты знаешь», – подумал я. Хотя в этом нет ничего нового: тут никто не говорит всей правды.
   Гильберто подошел к двери и встал возле нее, дожидаясь, пока мы вернем на место выбранное оружие.
   Я встал, чтобы положить на полку посох. Мой собственный нравился мне куда больше.
   Тамра, ни на кого не глядя, направилась по пружинящему зеленому полу к стеллажу. А вот Кристал, похоже, было жаль выпускать из рук меч.
   Держась на более чем почтительном расстоянии, я последовал за Тамрой.
   Тренировочное оружие оказалось основательно поцарапанным, но крепким. Все лезвия и острия, как приметил я, получая палицу, шест и посох, были затуплены. А не рубящее, не колющее и не стреляющее оружие, как мне удалось заметить, кроме меня, выбрали только Саммел и Тамра.

XII

   В одном Гильберто был прав: учиться владеть оружием оказалось нелегко, и не только в физическом отношении. Выяснилось, что боевое искусство – это вовсе не та игра, которой я научился от отца. Скажем, прежде мне и в голову не приходило задуматься, как правильно держать посох. Оказалось, что каждому виду оружия, в зависимости от его размеров, веса и поражающих свойств, присуща своя, особая техника использования. В отличие от прочих занятий, на которых крупицы получаемых сведений тонули в море бесконечно повторяющихся общих рассуждений, каждое занятие у Гильберто давало мне что-то новое. Неудивительно, что, хотя по части повторений этот учитель, пожалуй, превосходил всех прочих, заниматься с ним мне было интереснее всего.
   – Леррис, если пользоваться посохом правильно, он может оказаться гораздо более эффективным оружием, чем нож. Но это если ПРАВИЛЬНО, а ты держишь его как... – Гильберто умолк и пожал плечами. – Так, что мне и сравнить не с чем.
   Поначалу я делал неправильно решительно все. Правда, то же самое относилось и к остальным – кроме Тамры и Кристал. Тамре Гильберто почти не делал замечаний, разве что мимоходом, а Кристал уделял лишь ненамного больше внимания.
   Что же до меня... Похоже, у меня руки росли не из того места.
   – Леррис... не напрягайся ты так! РАССЛАБЬСЯ!
   Невозможно сосчитать, сколько раз мне довелось услышать эти слова, прежде чем удалось более-менее освоить основные движения. После мы стали работать в парах, сначала с Гильберто или одним из его учеников, потом друг с другом. Так и вышло, что я сошелся с Тамрой один на один вовсе не так, как бы мне того хотелось.
   Мы стояли на противоположных концах нарисованного белого круга, обозначавшего место проведения учебного поединка. Небо над стеклянной крышей (что для конца лета было, скорее, исключением, чем правилом) затягивали облака, что придавало свету сероватый оттенок.
   Тамра улыбалась. Прямо-таки лучилась. Только каким-то не греющим душу светом.
   – Каковы правила, магистр Гильбертов – спросила она, ловко держа гладкую середину посоха, оба конца которого имели смягчавшую удары защитную обивку. Смягчавшую – да не очень. На руки она натянула толстые перчатки.
   На меня она смотрела как на насекомое или неодушевленный предмет.
   – Тамра... – начал было Гильберто, но покачал головой. – Правила просты: запрещаются удары по суставам и в пах.
   – Годится, – откликнулась Тамра.
   Правила устраивали и меня, а вот выражение ее лица и та легкость, с которой приняла она стойку – вовсе нет. Хотя я на голову превосходил ее ростом, был, надо думать, вдвое сильнее и в последнее время добился некоторых успехов. Так, во всяком случае, говорил Деморсал – один из учеников Гильберто.
   И при том, что Тамра, вечно задиравшая нос наглая стерва, безусловно, заслуживала хорошей взбучки.
   – Два к одному, что она его отделает... – скрипучий шепот Миртена разозлил меня еще больше, чем это дурацкое пари. Вот ведь пройдоха, из всего хочет извлечь выгоду.
   Ограничивавший обзор защитный шлем помешал мне разглядеть, кому именно предложил Миртен биться об заклад. Вроде бы, Саммелу. А тот, кажется, покачал головой.
   – Начало по моему сигналу. По гонгу поединок прекращается. Понятно? Готовы? – Гильберто вышел из круга. – Тамра?
   Она кивнула
   – Леррис?
   – Да, – я кивнул, не отводя глаз от Тамры и удивляясь, с чего это все решили, что наш с ней поединок – такое уж большое дело. Опыта и ловкости у нее побольше моего, но я превосходил ее по силе и не уступал ей в быстроте.
   – Начали!
   Тамра рванулась ко мне. Я уклонился от первого ее удара, едва успел вскинуть посох, чтобы блокировать второй, и отступил.
   Она наседала. Посох в ее руках вращался с быстротой молнии, и мне с трудом удавалось парировать сыпавшиеся то с одной, то с другой стороны удары. Но один я все-таки пропустил: он пришелся по ребрам, по левому боку.
   Обозлившись, я сделал обманное движение и попал-таки ей по бедру, но в следующее мгновение пол вылетел у меня из-под ног.
   «...бедняга...»
   «...наверное, с него хватит, магистр Гильберто...»
   Я присел и затряс головой. Перед глазами у меня все кружилось.
   – Хватит, Тамра, – сухо промолвил Гильберто. – Ты в порядке, Леррис?
   Трудно чувствовать себя в порядке, когда башка гудит как колокол, ребра ноют, а эта стерва самодовольно ухмыляется. Пробормотать «все отлично» и подняться на ноги мне кое-как удалось, но на это, похоже, ушли все оставшиеся силы.
   – Почему бы тебе не принять горячий душ? – предложил Гильберто.
   Возражений с моей стороны не последовало. Горячая вода – одно из редкостных удобств, предоставляемых в Найлане Братством – казалась мне такой желанной, как, наверное, никогда прежде.
   – Кристал, Ринн – в круг! Поединок на длинных ножах. Ножи учебные, деревянные.
   Кое-как доковыляв до своего шкафчика, я стянул шлем, перчатки и прочую защитную амуницию.
   – Неласково она с тобой обошлась, – заметил стоявший прислонившись к стене Деморсал.
   Стягивая через голову тунику, я промычал что-то невразумительное.
   – Здорово отделала, – продолжал он, – а все потому, что ты никак не можешь расслабиться и перестать бороться с собой.
   – О чем, в конце концов, речь? – буркнул я. – Все только и толкуют, чтобы я расслабился да не боролся с собой.
   – Я бы, может, и не стал... Но вот Тэлрин – он учит, что каждый должен найти себя.
   – Да пропади он пропадом, твой Тэлрин, – пробормотал я, садясь и стягивая мягкие тренировочные штаны. – Мне ведь больно и еще долго будет больно, даже после душа. Чем поучать насчет «борьбы с собой», ты бы лучше посоветовал, как быть, чтобы в другой раз меня не прикончили.
   Деморсал ухмыльнулся, его черные глаза блеснули:
   – Так ведь именно об этом я и толкую.
   Ростом он был лишь чуточку выше Тамры, но до сих пор ей ни разу не удалось хотя бы прикоснуться к нему посохом. Мне, впрочем, тоже. Но и он никогда не колотил меня с такой силой, а лишь намечал удары.
   – Я тупой. Не доходит до меня. Объясни как-нибудь попроще.
   – Ты пропускаешь удары, когда переходишь в атаку. Всякий раз. И сейчас тоже. Почему?
   Я покачал головой, о чем тут же горько пожалел и схватился за нее руками.
   – Попробую по-другому. Тамра ударила тебя сильно, чего я во время наших поединков никогда не делаю. Хотя если ты идешь в атаку, то открываешься передо мной так же, как и перед ней. Соображаешь, в чем тут заговоздка?
   – Сообразишь тут что-нибудь, когда голова разламывается!
   – В том, что у нас с тобой одна проблема. Я тоже не могу атаковать.
   Тут наконец до меня стало кое-что доходить.
   – Вот, значит, почему мне не подходит колющее и рубящее оружие!
   – Ты привержен гармонии, – промолвил Деморсал, оглядевшись по сторонам. – Очень сильно привержен, а использование оружия содержит в себе элемент хаоса. Особенно нападение. Оно противоречит твоей внутренней сути, а значит, когда ты атакуешь, тебе приходится бороться не только с противником, но и с самим собой. Ну а против двоих тебе не устоять.
   – Но Тамре тоже не подошли мечи да алебарды. Она тоже использует посох, но это не помешало ей меня отдубасить. Как же тут обстоят дела с хаосом да гармонией?
   – Она малость помешанная, но... По голове-то тебе досталось, когда ты шел в атаку. Ты! Ну ладно, я и так, похоже, чересчур разболтался. Надеюсь, тебе скоро будет получше.
   Старший ученик ушел, а я отправился под душ.
   Кое-что встало на свои места, хотя мне это не слишком-то понравилось. Впрочем, если рассудить здраво, способ выжить совершенно не обязательно должен нравиться. Он должен помогать выжить, а мне нужно знать, что меня ограничивает, и к этому приспособиться. Даже если это не доставляет удовольствия.
   А удовольствия мне это определенно не доставляло.

XIII

   Улучив свободный часок – как правило, это случалось после полудня в наш день отдыха (восьмой день по календарю Храма) – я по-прежнему любил прогуляться в гавань – полюбоваться морем да качающимися на волнах судами, вид которых неизменно наводил на размышления о торгующих с Отшельничьим дальних странах.
   Создавалось впечатление, будто в ходу у них или пароходы с металлическими корпусами, или деревянные парусники. Ничего, напоминающего галеру, мне увидеть не довелось, хотя магистр Кассиус говорил, что в некоторых государствах на побережье Западного Океана, далеко к юго-западу от Кандара, используются гребные суда, причем на весла сажают рабов.
   А еще я пытался обнаружить хоть какие-то признаки тепловых экранов или тех Черных судов Братства, о которых здесь никто ни разу даже не заикнулся. Впрочем, я тоже и словечком не обмолвился на сей счет, поскольку не собрался признавать, что их видел – пока об этом не скажет кто-то другой. Но все наши наставники по гармонизации на сей предмет не распространялись. Они вообще не любили делиться настоящими знаниями и на любой действительно интересный вопрос отвечали или заумной невнятицей, или банальным повторением давным-давно затверженных мною истин. Но так или иначе, я продолжал ходить в гавань, а поскольку всякий раз заглядывал на рынок, то непременно брал с собой деньги: вдруг что пригляжу. Правда, пока мои монеты оставались в целости и сохранности.
   Как-то раз в ясный солнечный денек мы с Кристал решили прогуляться к морю вместе. С запада, шевеля наши туники и ероша волосы, налетал порывистый ветер, так что Кристал сочла за благо убрать волосы наверх и скрепить прическу шнурками.
   Когда мы пересекали рыночную площадь, парусина торговых лотков хлопала на ветру так громко, словно ломались сучья. На нашей стороне рынка пустовало больше половины мест, а на чужеземной и вовсе торговала лишь горсточка купцов.
   – Смотри, оружие! – указала на прилавок Кристал.
   – Хочешь взглянуть? Вряд ли там окажется что-нибудь стоящее, лучше того, что у тебя уже есть.
   Кристал покосилась на меня, подняв темные брови и заставив меня отметить, что за время пребывания в Найлане лицо ее покрылось загаром.
   – А что у меня такого есть? Поясной нож да еще столовый, которым только фрукты разделывать. Ты полагаешь, что вооружившись таким манером, я могу спокойно высадиться в Хаморе или Кандаре?
   – Прости.
   Кристал остановилась перед прилавком, где на светло-голубом войлоке были разложены клинки. На табурете напротив нас сидел сухопарый малый в серой кожаной безрукавке с напомаженными усами и жилистыми руками. Его ничего не выражающие глаза встретились с моими, но я смотрел сквозь него. Мне-то что, мне клинков не покупать.
   Громко щелкнула на ветру парусина пустого лотка, и лицо обдал порыв соленого ветра.
   Купец перевел взгляд на Кристал, взявшую один из тонких клинков, пожалуй, самый непритязательный и, наверное, наименее смертоносный. Во всяком случае, мне он казался приемлемее прочих, хотя брать его в руки все равно не хотелось.
   – Нравится? – низкий и ровный голос купца был так же невыразителен, как и его взгляд.
   – Я предпочитаю такие... – положив меч на войлок, Кристал указала на кривой скимитар с золоченой рукоятью и причудливой гардой. – У тебя этот один или еще есть?
   В руках смуглого торговца появились еще два изогнутых клинка. Один из них окружали тончайшие завихрения кроваво-красные нити силовых потоков. Один лишь взгляд на этот хаотичный узор едва не вывернул мои внутренности.
   Кристал протянула к ним руку.
   – Нет! Не этот! – слова вырвались у меня сами собой. Я не хотел, чтобы она даже прикасалась к мечу, несущему запечатленное в нем силой хаоса зло. Впервые в жизни я осознал и увидел – увидел воочию! – различие между обычным, природным хаосом и истинным злом.
   Очередной щелчок парусины словно подчеркнул этот момент.
   Кристал нахмурилась, но ее рука замерла, так и не дотянувшись до рукояти.
   Купец кивнул.
   – Да, говорят, будто этот меч проклят, – промолвил он с тем же безразличием.
   Я всмотрелся в него так же, как за миг до этого всматривался в клинок, но ничего особенного не углядел. Правда, у меня не было ни малейшего представления о том, что следует высматривать.
   – Попробуй другой, – предложил я.
   – Ты что, вздумал учить меня выбирать мечи? – язвительность и раздражение почти лишили голос Кристал обычной мелодичности.
   Я пожал плечами, потому как все едино не мог объяснить ей, что именно увидел. Ну как было втолковать, что хитросплетение невидимых ни для кого, кроме меня, силовых завихрений каким-то образом (знать бы еще, каким!) позволило мне понять, что этот меч способен исказить суть своего обладателя, пробудив в нем порочное начало? Или хуже того? Ну как можно описать не поддающееся описанию воплощение самой сути хаоса, силовую комбинацию, основным содержанием которой является противодействие гармонии. Мне оставалось лишь пожать плечами.
   – Кристал... пожалуйста... доверься мне.
   – Так ты что, Мастер? – спросил торговец с тем же безразличием, которое начинало мне не нравиться. Создавалось впечатление, будто в этом человеке чего-то недостает. Непонятно только, чего.
   – Я тот, кто я есть, – прозвучал мой ответ, вполне достойный настоящего Мастера или магистра. Ничего не скрывающий и ничего не признающий.
   Купец лишь слегка склонил голову, дожидаясь решения Кристал.
   – Леррис... а как насчет вон того? – она указала на меч, не делая попытки к нему прикоснуться.
   Второй клинок, чуть полегче первого, не обнаруживал никаких силовых завихрений. Честный кованый металл – и ничего больше.
   – С ним все хорошо. Честный клинок, без всякой магии.
   Осторожно взяв меч в руки, Кристал принялась рассматривать полосу стали на солнечном свету. А потом проделала все, что обычно проделывают знатоки, проверяя, подходит ли им оружие. Взвесила на руке, проверила гибкость, несколько раз разрубила воздух, приноравливаясь к балансировке. Меч ей определенно нравился.
   А я смотрел на торговца, который мне столь же определенно не нравился. У каждого человека должна быть – если не душа, то хотя бы некая внутренняя искра. Но тут обнаруживалась зияющая пустота. Физически этот малый был жив, но за пределами физического существования его попросту не существовало.
   Мне потребовалось усилие, чтобы не поежиться. Впрочем, отмеченное обстоятельство само по себе вовсе не делало его товары ни хорошими, ни плохими. Просто осматривать их следовало с величайшей осторожностью. Но с присмотренным Кристал мечом все было в порядке.
   Она неохотно положила клинок обратно на войлок.
   – Сколько? – спросил я у торговца.
   – Десять золотых.
   Кристал смотрела на меч.
   – За такую цену ты могла бы купить гармонизированный клинок, скованный на Отшельничьем, да еще и с ножнами в придачу, – сказал я ей.
   – А этот не гармонизирован.
   Я моментально понял:
   – В Кандаре это дает преимущество, но не для нас.
   Пожав плечами, я сделал вид, что ухожу.
   – Восемь.
   – Как-нибудь обойдемся, – тихо промолвила Кристал.
   – Шесть.
   Крепчавший западный ветер вовсю трепал мои волосы.