Модезитт Лиланд Экстон. Магия Отшельничьего острова

   Мелкий дождик прибил дорожную пыль, но, к счастью, еще не обратил ее в грязь. Гэрлок приноровился к аллюру, заданному бурым мерином Елены. Все утро мы ехали в молчании.
   Местность производила приятное впечатление, хотя по части растительности страна уступала и Галлосу, и не больно-то зеленому Отшельничьему. Однако холмы, делавшиеся все выше с каждым кай продвижения на запад, буквально притягивали мой взгляд. Я даже приметил несколько мест, где можно было бы устроить лесопилку или столярную мастерскую: и речушка есть, и дорога рядом, и до ближайшей делянки не так уж далеко.
   А приметив, качал головой: неужто я и впрямь не оставил мысль сделаться настоящим столяром? Дядюшка Сардит, наверное, покатился бы со смеху.
   В середине дня мы устроили привал на берегу речушки, протекавшей рядом с дорогой.
   – Это ведь не настоящая узда, – заметил ехавший рядом молодой солдат. – Как тебе удается управляться со своим пони?
   – По правде сказать, никогда об этом не думал, – отозвался я и предложил воину кусочек белого сыра.
   Гэрлок заржал.
   Поившая своего коня Елена решила, что пони тоже хочет водицы, и, бросив поводья на седло, шлепнула его по крупу, направляя к реке.
   Солдат взял сыр, но, когда Гэрлок побрел к реке, уставился ему вслед.
   Другой солдат, женщина примерно моих лет, с коротко стрижеными светло-русыми волосами, зелеными глазами, на редкость смуглой кожей и пересекавшим почти всю правую щеку рваным шрамом, подошла поближе.
   – Хочешь сыру? – спросил я.
   – Спасибо, – отозвалась она доброжелательным и серьезным тоном. – А ты... ты и вправду Мастер гармонии?
   – Почему бы и нет? – с ухмылкой ответил я. – Звать меня Леррис, родом я с Отшельничьего. А с вашим субкомандующим мы давние знакомые и друзья.
   Брови ее поднялись. Можно было представить себе, какого рода байки уже распространяются по всему войску.
   – Она не только Мастер клинка, но и женщина. И действительно мой хороший друг.
   – Извини, – пробормотала она, – я не имела в виду ничего такого...
   Я отмахнулся.
   – Понимаю, сплетникам рот не заткнешь. Могу признать, что эта женщина мне не безразлична, но не более того. Во всяком случае, пока. Прежде всего мы должны исполнить свой долг.
   – А что, на Отшельничьем все мужчины такие?
   Едва не поперхнувшись сыром, я закашлялся, а прокашлявшись пробормотал:
   – Нет... не все. Такие тупицы, как я, редки.
   – Мастер гармонии шутит, Фрейда, – вмешалась Елена. Голос ее звучал холодно, но глаза улыбались. – Но чем донимать его расспросами, ты бы лучше напоила лошадь. Кстати, Валдейн, это и к тебе относится. Мы остановились ненадолго.
   – Ты опаснее, чем кажется, Мастер гармонии, – промолвила унтер-офицер, когда солдаты отошли за пределы слышимости. Но улыбка не покинула ее глаз.
   – У меня нет возможности говорить неправду, – откликнулся я, пожав плечами, – а это создает некоторые затруднения.
   – Ты не можешь лгать?
   – Вообще-то могу, но за это приходится платить. И тогда мне бывает несладко.
   На сей раз она покачала головой и задумчиво промолвила:
   – Да... хорошо, что я просто унтер-офицер.
   Попозже, уже приведя Гэрлока с водопоя и угостив его куском фуражной лепешки, я задумался над ее словами. И не мог не признать ее правоты. Чем больше мне удавалось узнать и чем шире становились мои возможности, тем запутаннее и сложнее делалась моя жизнь.

LXIII

   Кифриен оказался обширнее, чем казалось поначалу. Чтобы добраться до предгорий, требовалось не меньше двух дней.
   Я предполагал, что в какой-то точке старый большак непременно должен пересечься с чародейским трактом. Не знаю уж почему, но мне казалось, что иначе и быть не может.
   Первую ночь мы провели на постоялом дворе селения Верхоречье. Откуда взялось такое название, никто не знал: ни Верхней, ни Нижней реки на Елениных картах нанесено не было. В трактире поддерживали чистоту, но на этом его достоинства исчерпывались. На обед подали жесткую козлятину и черствый сыр, кровати провисали, а Валдейн, с которым мне пришлось разделить комнату, во-первых, изрядно меня побаивался, а во-вторых, что существеннее, – громко храпел.
   Вторая ночь застала нас в местечке под названием Кесса, на дорожном военном посту. Нас угостили мясом с острой подливой и подали огромный торт с фруктовым кремом. В солдатских столовых Кифрина кормили определенно лучше, чем на постоялых дворах.
   Сама Кесса представляла собой скопление двух десятков домов, лавок и мастерских, обслуживавших близлежащие хутора и сады. Населяли ее типичные кифриенцы – смуглые, темноволосые, улыбчивые и невероятно болтливые.
   Содержавшие пост Телла и Бардон выделили мне отдельную гостевую комнату. Удалившись туда, я запер за собой дверь, удостоверился, что лампа над двуспальной кроватью достаточно яркая, и взялся за книгу.
   Найти нужное место не составило труда, хотя уразуметь написанное было куда сложнее. А написано по интересующему меня вопросу было буквально следующее: «Гармония не поддается концентрации и не сосредотачивается даже внутри черного посоха, а потому никто не сможет по-настоящему управлять посохом гармонии, не отбросив его прочь».
   Из этого могло следовать, что, где бы ни находился мой посох, он все равно отталкивал хаос и способствовал установлению гармонии... или что-то еще. Пролистав книгу и не найдя никаких разъяснений, способных сделать этот параграф более вразумительным, я убрал потрепанный черный томик в торбу и уставился в пустоту. Мне следовало сопоставить разрозненные факты и установить, как они согласуются между собой.
   Белый маг погиб, когда посох коснулся кончиков его пальцев... или почти коснулся. Во всяком случае, они оказались в непосредственной близости. Но посох бывал и вблизи других источников хаоса, однако ничего подобного, никаких мощных выбросов энергии не происходило. Кроме того, если посох сам по себе мог уничтожить Белого мага, кто-нибудь должен был выступить против Антонина давным-давно. Если только у настоящих Черных Мастеров не имелось своих резонов для поддержания хаоса...
   Последняя догадка мне очень не понравилась.
   Потом мои мысли переметнулись к Дейдре, Кристал и Тамре, однако разобраться в своих чувствах оказалась еще сложнее, чем постичь суть магии гармонии. Эта попытка утомила меня настолько, что я задул лампу и уснул как убитый.
   Разбудил меня холодный серый рассвет.
   Позавтракав и распрощавшись с разговорчивыми хозяевами, мы двинулись дальше и вскоре оказались за пределами обжитых земель. По сторонам дороги больше не попадалось ни садов, ни огороженных полей. Тучи над головой развеялись, однако по-прежнему стояла прохлада. К середине утра дорога пошла через довольно густой подлесок. Местами она почти сплошь заросла сорняками. Холмы становились все круче, и с очередным подъемом на каждый склон мы все явственнее ощущали тревогу. С лица Елены не сходило напряженное выражение, да и крупные кавалерийские кони определенно нервничали.
   На вершине одного из холмов, рядом с развалинами некогда стоявшего здесь то ли трактира, то ли дорожного поста, я подал Елене знак остановиться.
   Глядя отсюда на запад, уже можно было увидеть темную гряду Закатных Отрогов с возносящимися к небу, увенчанными снегами пиками. Даже отсюда, с расстояния в добрых тридцать кай, они подавляли своим величием.
   – Похоже, мы приближаемся. Я ощущаю впереди хаос.
   – Мы еще далеко от Закатных Отрогов, – ответила Елена, щурясь на солнце.
   – Дальше я доберусь сам.
   Унтер-офицер покачала головой:
   – Мастер гармонии, ты представляешь себе, что будет, когда я доложу субкомандующему о том, как мы бросили тебя в таком отдалении от Отрогов?
   Я вздохнул:
   – Примерно представляю. Ладно, поехали. Но если хаоса впереди окажется слишком много, я все же должен буду отослать тебя обратно.
   – Почему?
   – Да потому, что мне будет трудно защитить тебя и твоих людей. По правде сказать, – добавил я с невеселым смешком, – у меня вовсе нет уверенности в своей способности защитить даже себя.
   Однако когда мы продолжили путь, хаос впереди как будто развеялся. Либо это действительно так, либо источник его был сильнее, чем мне показалось сначала, но находился гораздо дальше.
   К ночи мы так и не добрались до подножия Отрогов, хотя уже могли видеть, как закатные лучи окрашивали багрянцем вечные льды, лежащие на ближних вершинах.
   Лучшим местом для ночлега оказались развалины давным-давно заброшенной фермы. От некогда крепкого дома осталась лишь одна кое-как укрывающая от ветра каменная стена. Я установил охранные чары, однако ночь прошла без всяких происшествий. Рассвет наступил серый и тусклый, как и в то утро, когда мы покинули Кифрин.
   Мне не давала мысль о том, сколько народу кладет головы в холмах Северного Кифриена в то время, как я тащусь к Закатным Отрогам – может быть, по дурацкой прихоти. Однако, по здравому рассуждению, каждому следовало заниматься своим делом. А я не воин и должен не сражаться, а по возможности способствовать вящему укреплению гармонии.
   Погруженный в такого рода размышления, я рассеянно предложил Валдейну сыра. Солдат принял угощение, но тоже рассеянно, не отрывая взгляда от гор. Потом он посмотрел на сыр с таким видом, словно не понимал, откуда он взялся.
   – Поешь, сыр хороший. Мне дал его в дорогу один лесопильщик.
   – Твой друг? – спросила Фрейда.
   – Он был восприемником девушки, которой я помог.
   – А она хорошенькая? – вежливо полюбопытствовал Валдейн.
   – Очень. К сожалению.
   Солдаты обменялись взглядами, и Валдейн почему-то покраснел.
   – Ты ей не понравился?
   – Наоборот. Очень понравился...
   – Но если она такая красивая... – смущенно пробормотал Валдейн.
   У меня не было особой охоты вдаваться в объяснения, но я вздохнул и продолжил:
   – Она была красавицей, умницей и чудесной хозяйкой. Но это лишь усугубляло положение.
   – Так ты оставил ее ради долга? – сказала Елена. – Какой благородный поступок!
   – Нет... – голос мой звучал холодно, но с этим я ничего не мог поделать. – Благородство тут ни при чем. Просто мне нужно было кое-что сделать. Кроме того, я понял, что в моем сердце есть место и еще для кого-то, и... – я осекся, поняв, что все это звучит непростительно высокопарно и мне лучше заткнуться, чем и дальше выставлять себя хвастливым нахалом.
   Однако на сей раз понимающими взглядами обменялись все трое. И мне стало совсем не по себе.
   – А что случилось с той девушкой?
   – Ну... я нашел ей работящего и любящего мужа, обеспечил приданым, и... и мы изрыдались черт знает как.
   Похоже это их устроило, но я чувствовал себя распоследним ослом. А потому, когда мы уже выочили коней, чтобы пуститься в дорогу, я подошел к Елене и тихонько сказал:
   – Прости. Я не хотел....
   – Понимаю, – отозвалась она, улыбнувшись и мимолетно коснувшись моей руки. – Не надо извиняться. Мы рады видеть, что даже в великих Мастерах гармонии есть что-то человеческое и даже они могут совершать ошибки.
   – Но я вовсе не великий Мастер гармонии.
   – В таком случае, великих Мастеров не бывает вовсе, – промолвила она, уже сидя на своем буром мерине.
   Взобравшись на Гэрлока, я задумался над ее словами. Возможно, вся проблема как раз и заключалась в отсутствии великих Мастеров гармонии, способных противостоять великим Мастерам хаоса – таким как Антонин. Однако это было бы слишком простым объяснением, а простые и легкие объяснения почти всегда неверны.
   К середине утра ощущение надвигающегося хаоса сделалось сильнее. Гораздо сильнее. И больше не ослабевало.
   Дорога, по которой мы ехали, почти не использовалась, однако то здесь, то там на глине виднелись следы одного-единственного всадника. Установить, давно ли они оставлены, не удалось ни мне, ни Елене.
   – У нас с лета не было сильных дождей, – она поджала губы.
   Энергию хаоса я ощущал совсем близко, может быть уже за следующим холмом.
   Над головой катились серые облака. Послышался отдаленный гром, но дождя не было.
   – Остановимся, – сказал я. – Впереди что-то есть.
   – Вооруженные люди?
   – Нет... – Я попытался распространить свои чувства как можно дальше, но не обнаружил ничего, кроме какого-то бугорка и еще чего-то, определенно связанного с хаосом. – Нет. Кажется, ничего страшного.
   Бугорок оказался человеческим телом. Точнее, тем что от него осталось. Елена подъехала к нему почти вплотную, но потом отступила от лежавшего ничком трупа.
   – Судя по поясу, это наш солдат. Не с ближнего поста.
   – Осторожно, там хаос.
   Унтер-офицер кивнула.
   – Знаю. Мы видели такое и раньше.
   Она обнажила меч и коснулась тела сталью, вызвав яркую, обдавшую жаром вспышку. Очередной трюк Белых чародеев.
   Воспользовавшись мечом, Елена перевернула тело на спину, и мы увидели, что лицо погибшего превратилось в бесформенный обугленный ком. Не иначе как в результате прямого попадания огненного шара.
   Я вполне мог представить себе, что случилось. Бойца, возможно с помощью магии, заманили в безлюдное место, а потом уничтожили.
   – Хаос пропитал его насквозь. Жаль, что мы не можем питаться хаосом – нам бы никогда не пришлось испытывать голод. Валдейн, – подозвала Елена солдата, – давай позаботимся о павшем. Времени у нас немного, но здесь по крайней мере есть камни.
   Могилой погибшего стала сложенная у обочины каменная пирамида.
   Мы уже сели в седла, а я продолжал напряженно думать. Замечание Елены дало мне новую пищу для размышлений. В каком-то смысле хаос подпитывался хаосом. Чем сильнее становился Антонин, чем больше он мог разрушить, тем больше становилось хаоса в Кандаре. И во всем мире. Но если старые мастера были правы, такой рост хаоса должен был уравновешиваться возросшей где-то гармонией. А возможно, именно непомерно укрепившаяся гармония и породила столь мощный всплеск хаотической энергии.
   В горле моем встал ком. Если эти рассуждения верны, на Тэлрине и всем Братстве лежит вина. И немалая.
   Правда, это не решало моей конкретной проблемы. Хотя мои возможности возрастали, процесс этот, как и предупреждал Джастин, был весьма нескорым, тогда как Антонин мог прожигать дыры в горах и наводить порчу на целые воинские отряды. Пройдут годы, прежде чем я смогу вступить с ним в открытое противоборство, однако промедление не пойдет на пользу ни Кристал и самодержцу, ни народам Кифриена и Галлоса.
   Теперь мне стал ясен метод, избранный Джастином. Серый маг не производил мощных выбросов гармонии, но неустанно укреплял ее повсюду, где гармонические структуры нарушались деятельностью Антонина. Вся его деятельность, от целительства в Джеллико до улучшения породы овец в Монтгрене, служила именно этой цели. Восстанавливаемый Джастином порядок ограничивал возможность распространения хаоса, а стало быть, способствовал спасению многих невинных. Что же до Антонина, то тот вовсе не препятствовал некоторому укреплению нижнего уровня гармонии, ибо по закону равновесия это позволяло ему наращивать свои силы. Что, в свою очередь, открывало для Джастина возможность...
   Я потер виски. Неужто здесь имел место заколдованный круг? Насколько хорошо понимали этот принцип и насколько честно следовали ему маги, как Белые, так и Черные? И не в этом ли заключалась одна из причин нежелания магистров отвечать на иные из моих вопросов?
   – Что будем делать дальше, Мастер гармонии?
   Я понял. Теперь у меня имелся резон отпустить эскорт. Тем паче что Кристал нуждалась в каждом клинке, и ей они были куда нужнее, чем мне.
   – Твоя миссия закончена, унтер-офицер. Дальше вам идти незачем. Там хаос.
   – Ты уверен?
   Я кивнул и, надеясь, что она точно передаст все сказанное мною Кристал, промолвил:
   – Я не смогу искать Белого чародея, не подвергая опасности всех вас. Спасибо вам за сопровождение, за компанию и за понимание.
   – Тебе спасибо, Мастер.
   Рядовые уже повернули своих коней, но Елена на мгновение задержалась.
   – Нам хочется встретиться с тобой снова, Черный маг.
   Потом на ее лицо вернулось обычное суровое выражение.
   Пока вся троица не пропала из виду, я провожал всадников взглядом, желая убедиться в том, что им не грозит опасность. Но там, куда удалялись они, хаоса не ощущалось.
   А мой путь лежал в другую сторону, к Закатным Отрогам. По моим предположениям место пересечения старого большака с чародейским трактом должно было находиться не так уж далеко.
   Мне казалось, что холодный ветер не продувает склон, а веет в моей голове. Начинался последний, одиночный этап моего поиска, а я до сих пор толком не понимал, зачем пустился в погоню за чародеем, который при нашей последней встрече отмел меня в сторону, как муху. На что мог надеяться недоучка там, где оказались бессильны такие мастера, как Тэлрин и Джастин?
   Но с другой стороны, четкой уверенности в том, что они на самом деле пытались что-то изменить и сделали для этого все возможное, у меня не было. Откуда мне было знать, кто и когда говорил правду? И говорил ли ее хоть кто-нибудь?

LXIV

   Примерно в пяти кай за холмом, где мы похоронили неизвестного кифриенского солдата, старый большак пересекся с чародейским трактом.
   Чтобы обнаружить его, мне даже не пришлось развеивать морок. Правда, напрягая чувства, можно было ощутить следы старой магии хаоса – когда-то, может быть несколько лет назад, дорога скрывалась за миражом, который давно истаял. То, что Антонин не находил нужным маскировать свою дорогу, свидетельствовало о его уверенности в себе и меня вовсе не радовало.
   Искусственное ущелье тянулось на восток и на запад, сколько мог видеть глаз. На самом центре дороги виднелся отчетливый след кареты, а по сторонам от него – недавние отпечатки копыт.
   Я глубоко вздохнул, спрашивая себя: кто, кроме законченного болвана, мог бы забраться в сердце пустыни, разыскивая белого чародея? Ответ напрашивался сам собой.
   Понося себя последними словами, я направил Гэрлока на дорожную глину, под которой скрывалось неповрежденное древнее мощение, и, припомнив, что мне случалось делать раньше, соорудил особый щит, затруднявший для Мастеров хаоса возможность улавливать присутствие гармонии. Этот щит не делал меня невидимым, но сейчас следовало опасаться не вражеских солдат, а белых чародеев.
   Далеко впереди находился мощный источник энергии хаоса, но поблизости ничего не ощущалось. Чародейской дорогой, видно, не пользовался никто, кроме самих чародеев да их подручных. Меня это вполне устраивало.
   Дорога прекрасно подходила для экипажей, но и мой пони ехал по ней куда резвее, чем по старому ухабистому большаку. Несмотря на рассказы Джастина, мне было трудно поверить, что древние мастера хаоса проложили дороги через весь Кандар. Однако наглядное свидетельство правоты Серого мага лежало под копытами Гэрлока. Правда, тот же Джастин говорил, что из всего содеянного древними сохранились только дороги и мосты, а их Белые маги строили не сами по себе, но с помощью честных каменщиков и даже при некотором участии Мастеров гармонии. Они работали вместе, пока... пока что-то не произошло.
   Поведать мне историю полностью, как всегда, не сочли нужным.
   Во второй половине дня я настолько приблизился к Закатным Отрогам, что большую часть времени ехал в тени гор, заслонявших западный небосклон. Лучи далекого солнца поблескивали лишь на оледенелых пиках, холодная и суровая белизна которых наводила на мысль об угнездившемся там хаосе.
   Возможно, я не стал бы гнать бедолагу Гэрлока так далеко без привала, однако останавливаться прямо на дороге мне не хотелось, а приметить в стороне каньон с родником на дне удалось лишь к наступлению сумерек.
   Чтобы попасть туда, нам пришлось вскарабкаться по довольно крутому склону, а потом снова спуститься вниз, после чего придорожные утесы надежно укрыли нас от любого случайного взгляда.
   Перекусив хлебом, фруктами и остатками белого сыра, я разложил спальный мешок, лег на спину и всмотрелся в ясное, усыпанное звездами небо. По каньону со свистом гулял ветер, рядом журчал ручей.
   Под это журчание меня сморил сон. И приснилось, что мне выпало судить поединок между Кристал и Белым Рыцарем, причем рыцарем оказался не кто иной как Антонин. Он смеялся и метал в меня огненные шары. Всякий раз, когда огонь летел в мою сторону, Кристал прекращала атаку, а ее противник, воспользовавшись замешательством, наносил ей удар по руке, державшей клинок. Выбить меч ему не удавалось, но израненная рука кровоточила. Казалось, будто этот сон продолжался всю ночь, и проснулся я весь в поту, хотя рассвет выдался морозный. Изморозь покрывала траву, и даже по краям источника появилась тонкая ледяная корка.
   Вылезать из мешка на холод не хотелось, но, начав двигаться, я довольно быстро согрелся.
   Солнце еще не поднялось над маячившими позади нас холмами, а я уже ехал по рукотворной теснине в глубь Закатных Отрогов.
   Ничего необычного мне не встречалось, и на самой дороге ощущался лишь остаточный хаос, однако во второй половине дня я остро почувствовал близость концентрированной хаотической энергии. Она находилась где-то за огромной скалой, высившейся прямо передо мной и не дававшей возможности проехать на запад каким-либо иным путем, кроме чародейской дороги.
   Солнце освещало лежавшее впереди ущелье. По краям его росли кусты терновника и низкорослая рябина, а глина, покрывавшая дно, не сохранила никаких отпечатков, кроме все тех же следов кареты и сопровождающих ее стражей. Соваться в эту щель определенно не хотелось.
   Я снова направил вперед чувства... и ничего не обнаружил. Ни скалы, ни кустов – ничего!
   – Адское пламя! – слова слетели с моих губ сами собой, как только мне стало ясно, что это значит.
   Не устанавливая на дороге миражей и не мешая видеть обычным зрением, Антонин помешал мне ощущать присутствие чего-либо, кроме хаоса как такового. А стало быть, впереди находилось нечто такое, что он хотел бы от меня скрыть.
   Меня так и подмывало сотворить и обрушить на дорогу хорошую бурю, но использование активной энергии поблизости от места концентрации хаоса представлялось не самой удачной идеей. Кроме того, мне вспомнилось утверждение Джастина, что близость хаоса способствует принятию непродуманных решений. Я задумался – и действительно не смог найти настоящего, внутренне гармоничного резона для того, чтобы поливать скалы ливнем. Вот случись Белому магу устроить искусственную засуху, использование моих талантов могло бы поспособствовать восстановлению порядка. Может быть...
   Недовольное ржание Гэрлока прервало мои раздумья и заставило вновь присмотреться к дороге. Но ничего, кроме горной травы и корявых сосенок, увидеть так и не удалось. Ничего подозрительного не было ни позади нас, ни на горных склонах.
   Я щелкнул поводьями, но обычно послушный Гэрлок вновь протестующе заржал. Моя рука непроизвольно потянулась к посоху, но прежде, чем пальцы коснулись черного лоркена, их обдало жаром.
   За перевалом таилось нечто недоброе.
   Я утер неожиданно покрывшийся испариной лоб.
   Очередная попытка прочувствовать дорогу и установить, что же так не понравилось Гэрлоку, успехом не увенчалась: ощущался лишь жар, пламя, служившее чуть ли не личным клеймом Антонина.
   Подумав о том, не лучше ли будет свернуть с дороги, я огляделся по сторонам и тут же отбросил эту мысль. Сразу за обрамлявшими тракт полосками кустов или травы начинались нагромождения камней, на которых сломала бы ногу и горная коза, а дальше вздымались почти отвесные склоны.
   Свернуть нам было некуда, каменные стены вокруг вздымались все круче, а впереди – сомнений в этом уже не было – нас ждали враги.
   Спустя несколько мгновений я их увидел. Увидел отряд солдат... воинов... не знаю кого, но во всяком случае, все они держали в руках мечи, поблескивавшие в полуденных лучах.
   Я снова вытер лоб тыльной стороной рукава.
   Перед призрачно-белым воинством на белом коне восседал рыцарь. Ни конский нагрудник, ни полированная броня всадника не отражали солнечных лучей. Рыцарская конница всегда была действенна лишь на службе у хаоса, ибо все эти металлические пластины представляли собой прекрасную мишень для магического огня. Что же до этого рыцаря, то он, надо думать, прослужил хаосу гораздо дольше, чем ему бы хотелось.
   А позади этого проклятого – чтоб ему лопнуть и провалиться! – рыцаря толпились... в общем-то не совсем настоящие люди. Только вот клинки у них были, похоже, самые настоящие – сверкающие и острые, как бритвы.
   Лицо рыцаря скрывало забрало, а свое копье он нацелил в мою сторону. Копье, с виду походившее на длинный и прочный шест с острием, светящимся белизной.
   Тактика Антонина оказалась вполне предсказуемой, но это не делало ее менее эффективной.
   Белый конь ударил копытом и размеренным шагом понес молчаливого бронированного воина прямо на меня. Наконечник копья не отклонялся ни на пядь.
   Беловолосые, белолицые фигуры в белых одеждах тоже пришли в движение. Доспехи их скрипели, как несмазанные петли дверей, наступали они без строя и порядка, и казалось, будто их подгоняет невидимый ветер.
   Справа, у обочины дороги, тоже что-то белело, и, переведя взгляд с белых призраков туда, я увидел кости и обрывки кожи. Кости были настоящими. Можно было предположить, что не все призраки представляют собой иллюзии, но вот ВСЕ ли они реальны – это другой вопрос. Магия, блокировавшая мою способность к невизуальному восприятию, не позволяла найти на него ответ, но...