Страница:
* * *
За те часы, что я отсутствовала, больших изменений не случилось: может быть только народу стало поменьше, да торговцы уставшие драть глотку стали поспокойней. Пора навестить не успевший по мне соскучится продуктовый ряд. Я нисколько не удивилась, когда застала на прежнем месте подле прекрасной торговки рента Арвала. Его дама была на седьмом небе от счастья и уважаемый рент иже с ней. Я решила проверить качество своей маскировки: спокойно прошла рядом с ними, а он даже не обратил на меня внимания. Зато пышнотелая дама его сердца подарила мне такой обжигающий взгляд, что будь я мужчиной, ни капли не сомневалась бы, в чьей постели мне доведется провести сегодняшнюю ночь. Патруль уделял мне до обидного мало внимания, так что здесь я могла чувствовать себя совершенно свободной: проходящие мимо особы женского пола во всю строили мне глазки, а их отцы и мужья недовольно хмурились.Когда я покидала гостеприимный рынок, мою голову украшала франтоватая шляпа с мягкими полями, а плечи оттягивала еще одна сумка, до верху набитая самыми полезными вещами. В ней находилось: несколько плиток спрессованного со злаками мяса (конечно, до пищи алоний ему было далеко, но в целом тоже неплохо), пергаментный сверток с ароматным теннийским чаем, кожаная фляжка крепкого вина (на всякий случай), кожаная же кружка, маленький топорик (не рубить же ветки для костра Неотразимой!), мешочек соли, пара смен белья и портянок, нитки с иголкой, россыпь пуговиц, моток тонкой бечевки, походный котелок с ложкой на длинной ручке, огниво и кусок мыла. И еще что, по мелочи.
Уже на выходе ко мне незаметно подобралась сухонькая старушка и прошелестела:
— Доченька, возьми амулет, — бабуська совала мне в руки браслет из незнакомого дымчато-синего камня. — Возьми сохранителя, не пожалеешь.
Внутри похолодело. Обыкновенная бабка сумела раскрыть мой маскарад. Стараясь не привлекать опасного внимания, я постаралась ответить как можно беспечнее:
— Глаза вас обманывают, Уважаемая. Перед вами сын, даже внук, а вовсе не дочка.
— Глаза не могут меня обманывать — они давненько не глядят на мир, но мое сердце ведает, — тихо рассмеялась старушка. — Возьми амулет. На челе у тебя знаки избранности. Но Тьма за спиной. Впереди Она. Обнимает руки, заглядывает в глаза, бежит в сны. И только над тобой Свет. Бери, бери амулет, дочка, он убережет тебя, пусть не от самой себя. Но Тьму в нужный час отпугнет. Не сможет, так предупредит.
По спине пробежался липкими пальцами страх, кожу царапающими осколками задела чужая магия Предвидения. Несмотря на то, что карманы мои были полны мелочи, я достала золотой тилан и отдала его старухе. Она распустила завязки на манжете моей рубашки, чудесным образом просунула свою сухонькую руку внутрь не очень широкого рукава, надела браслет на левое плечо, глухо щелкнув застежкой.
— Спа…, — затянув узел на манжете зубами, я подняла голову и замерла на полуслове — старуха исчезла, как и не было.
«Ну, и дура ты, Лийка. Подошла какая-то бабулька, навешала на подставленные уши пророчеств, а она и рада стараться — раскидывается тиланами. Богатенькая ты наша!» . Будет тебе скупердяйничать! Можно сказать, оказала бабушке посильную благотворительность, и симпатичный браслетик приобрела.
Для успокоения нервов и желудка был прикуплен здоровенный расстегай с мясом и капустой. Меня ждали Восточные Врата, через которые предстояло отбыть из столицы. Вот туда-то я направила свои стопы, с аппетитом поедая по дороге мясокапустный пирог (невегетарианского компонента в начинке было до безобразия мало).
* * *
От расстегая остались приятные воспоминания. Открывшаяся же на выезде из города картина оптимизма не внушала. Длиннющая очередь перед Вратами подвергалась тщательной проверке. Досматривались без разбору и элегантные кареты, и топорные телеги, а также пешие граждане. Народ возмущался по-тихому, то и дело косясь на двух магов с имперскими знаками на плащах — корона, покоящаяся на скрещенных мече и магическом посохе. По мере сил и разумения представителям Гильдии помогал отряд стражи, тщательно перерывающий каждое транспортное средство.«Такой строгий таможенный досмотр — обычное дело, или по твою душу?» . Хороший вопрос.
— Пошто страсти такие? — продублировал мои мысли голос неподалеку, чем заслужил самое пристальное внимание.
Осведомлялся мужичонка средних лет — обладатель редкой пегой бородки и этакой же густоты, да цвета шевелюры.
Опрашиваемый зажиточный селянин, развалившийся на телеге в ожидании своей очереди, не побрезговал ответить:
— Единый разбери! Как Батюшка-амператор, мир праху его, преставился — так и повелось. Почитай каждую седьмицу на базар подъезжаю, а закавыки токмо с былого новолуния.
— Длинно энто?
— Да уж не коротко, — недовольно проворчал селянин.
И нарочито громко, чтобы расслышали у самых ворот, продолжил:
— Благодарствуем заступникам нашим! На днях, слушок прогулялся, двух татей словили, что добро честных горожан вывезти пожелали.
Потеряв интерес к переговаривающимся, я устремила унылый взгляд к возне у Врат. Наверняка, один из магов, тот, что повыше рангом — Чтец. Моей Силы на Зеркало — заклятье, защищающее от телепатического сканирования — еще достанет, а на сокрытие его существования уже не хватит.
«Рискнешь?» . В другой раз.
Развернулась спиной к тоскливой картине и побрела назад в город. Серый камень мостовой расплывался перед глазами. Ноги еле поднимались, сбиваясь на шарканье. Бессонная ночь удобно устроилась на плечах, прибавив весу сумке и рюкзаку. Ужасно захотелось есть. Пирог упал во внутрь, как и не было. И тут оазисом среди пустыни впереди возник постоялый двор. Я устремилась в раскрытую дверь, как раскаявшийся грешник в церковь за отпущением.
Ароматы по малолюдному помещению разносились головокружительные. Чисто выскобленные столы обступили длинные лавки. Мне приглянулась угловая, как раз напротив входа, куда я опустила умаявшееся тело. Без промедления подскочила разносчица в накрахмаленном переднике.
— Чего изволите? — поинтересовалась она.
— Всего и побольше.
— Три толина, — не растерялась девушка.
Я молча отсчитала требуемое количество медных кругляшей. Она смахнула их со стола и умчалась на кухню. Скоро уже передо мной дымился горшочек с грибным супом, соблазняла зажаристой корочкой куриная нога, плавали в сметане оладьи, и пенился в огромной кружке эль.
— Лежанки свободные есть? — осведомилась я.
— Пять толинов за ночь, — не девушка, ходячее меню.
Я одарила разносчицу еще пятью монетами.
— Наверх по лестнице. Занимайте ту, каковая глянется. Нужник во дворе, — проинструктировала она перед уходом.
Сила с каждой проглоченной внутрь калорией понемногу восстанавливалась. Но все равно недостаточно быстро. Требовался здоровый сон (хотя бы пара часиков) и свежая голова, чтобы придумать, как выбраться из города и куда податься.
Посетив рекомендованное помещение во дворе, я волевым усилием подняла свое засыпающее тело наверх. Общая комната практически пустовала. Возле двух кроватей лежали чьи-то вещи, убереженные от посягательств охранными амулетами. Толку на деле от подобной охраны немного — бери вилы, да и неси к небрезгливому магу для снятия охранной магии. На третьей громко выводил рулады весьма нетрезвый гражданин. Угловая койка поманила меня относительной чистотой белья, удачным месторасположением и близостью к окну. Шляпа с головы перекочевала на кроватный столбик. Я пошире распахнула оконце для выветривания перегара, заменила подушку собственными сумками, проследив, чтобы наверх пришелся мягкий плац. Ножны с Неотразимой остались на прежнем месте, нисколько не мешая мне восстанавливать энергию мертвецким сном…
* * *
— Эй ты! — отвратительно громкий мужской голос резанул еще спящий слух.С трудом продранные глаза уставились в окрашенное закатными лучами окно. Легкий прохладный ветерок приятно овевал взопревшее ото сна лицо. Взгляд осоловело прошелся по уже пустой комнате. Пробуждаться не хотелось, веки опять умиротворенно смежились.
— Постояльцы есть? — требовательный голос раздался вновь — Изволь отвечать, когда спрашивает имперская стража!
Меня подкинуло на постели и уронило на пол. Даже сладкая зевота не посмела прицепиться.
— Понятно есть, — задиристо ответил девичий голос. — Это ж постоялый двор!
Я подползла к окну и осторожно выглянула наружу. Напротив загораживающей дверь разносчицы переминались четыре коня с всадниками: трое стражников и один маг, укрытый плащом. Голова в капюшоне чуть повернулась в мою сторону, а я уже вытирала курткой пол.
Ччеррт! Опять Чтец! Такому «распотрошить» девчонку — раз и готово! Никогда не любила телепатию. Грязно это все.
«Чистюля!» . Брезгую, что поделать. Для этакой работки требуется особая закалка!
Ползком снова вернулась к кровати, схватила сумки, сдернула шляпу, и, не дожидаясь окончания диалога, скатилась по задней лестнице во двор. Благо он не заканчивался глухим карманом с нужником. За стойлами широко ротозейничали ворота для проезда груженых телег. Проигнорировав их, я демократично перемахнула через невысокий заборчик к соседям. Хозяйская собака, которую разморило на солнцепеке, в ответ на мое панибратское подмигивание вяло тявкнула исключительно из чувства долга. Я, воспользовавшись соседской калиткой, спокойно вышла на смежную улицу, вливаясь в праздно прогуливающийся людской поток.
Глава 14
Ты можешь жить вечно. Правда, мертвым
Бесцельное блуждание продолжалось до полной темноты. Один за другим вспыхивали магическим светом уличные фонари. Тротуары оскудевали, прохожих становилось все меньше и меньше. Благодаря грамотно поставленному Зеркалу мое сердце ровно билось, не екая каждый раз, заслышав цоканье копыт. Но скоро я начну привлекать нездоровое внимание стражи, и никакое Зеркало мне здесь не помощник.
Наглость моя достигла таких высот, что я тихонько уселась на лавочку в парке, прямо прилегающем к дворцовой площади. Стройные клены переговаривались у меня над головой, колючие декоративные елочки укрывали от нескромных взглядов, луна, выгрызенная на одну треть, серебрила деревья.
Одиночество и обида на несправедливость высших сил вели ожесточенную битву за преобладание в моем мрачном настроении. Победило Одиночество, залезло в душу и по-хозяйски там развалилось, наводя свои порядки. В гости к новоселу тут же напросилась Тоска, беспардонно приведя с собой хныкающую Жалость.
Нахлынуло острое желание, чтобы находился бы рядом со мной сейчас хоть кто-нибудь! (Имперская стража не приветствуется). Помог, защитил, образумил. Посоветовал, в конце концов! Зов соскользнул с губ тихой мелодией, без затруднений просачиваясь через Зеркало.
«А если погромче покричать? Авось, кто и откликнется!» . Ой, не сдержалась…. Все равно уже пора уходить.
Время пребывания здесь ограничивалось получасом. Если доверять памяти Рисы, вскоре ночной патруль частым гребнем пройдется по центру города, выискивая маргинальные элементы. До этого следовало убраться в квартал, где не так блюдут закон и порядок. Посему разогнав незваных гостей, я покинула притихший парк.
Заброшенные на плечо сумки мерно ударялись о спину при быстром шаге. В котелке, упрятанном в одну из них, тихонько позвякивала ложка. Обезлюдившая мостовая легко ложилась под ноги. Улочки становились уже и извилистей. Фонари встречались все реже, пока не пропали совсем. Из окон, неплотно прикрытых ставнями, сочились свет и звуки человеческого присутствия. Я направилась в порт, делая внушительный круг, дабы обойти квартал магов. Знания, полученные от Рисы, на запрос о самом неблагоприятном районе выдали припортовый. Недобрая слава ходила в народе об этом квартале. Кладбище опять же недалеко.
Воздух постепенно напитывался влагой и кровососущими насекомыми. К треньканью в сумке добавились озлобленные хлопки, не спасавшие, к сожалению, от зудящих кнопок на коже. Слева потянулись ряды темных складских зданий, справа выставка монументальных произведений искусства — надгробных изваяний.
Настало время выбора ночлега.
Либо направо, либо налево. Кладбище привлекало неохраняемостью и возможностью уединения, склады — отсутствием покойных соседей, сухостью и комфортабельностью помещений. Пока я, размышляя, склонялась в сторону складского варианта, судьба резко опустила чашу выбора совсем в другую сторону.
По мостовой бодро зацокали копыта конного патруля имперской стражи. Звук, не слышимый в этом квартале почти со дня основания, вызвал у местного населения шок. Обалдение вылилось в шуршание, пронесшееся по всему кварталу, пробегая чуть впереди отряда. Я, недолго думая, совершила выбор в пользу погоста, поднырнув под не пожелавшую отвориться калитку. Парадные ворота находились с другой стороны кладбища, но бежать до них полквартала. Результатом этих действий стали: ободранная щека и спасенная шкура. Мое тело оперативно укрылось за широкими крыльями скорбящего ангела.
Перестук копыт смолк перед заклинившей калиткой, заставив мое сердце забиться в два раза чаще. Тишина являла собой подробную иллюстрацию к определению «могильная». Обнаглевшие комары, коварно воспользовавшись преимуществом, начали жрать меня заживо. И сожрали, если бы топот не возобновился, удаляясь с каждой минутой.
Расправа моя была страшна! Восемь комариных трупов, и, не знаю, еще сколько покалеченных. Довольная, я оглянулась в поисках подходящего уютного склепа. Не для безвременно почивших комаров. Для себя.
Симпатичных склепов оказалось в достатке. Места на кладбище предоставлялись только для особо важных персон. Обычных граждан хоронили за стенами города, экономя на земельных участках, непомерно дорогих, как и во всех столицах. На каждом надгробии возрыдала чья-нибудь фигура. Предпочтение отдавалось ангелоподобным созданиям, застывшим в различных позах, далеких от Кама-Сутры. Повсеместно росла аккуратная газонная травка, не травмированная безалаберным бурьяном. В самом конце кладбища находилась сторожка смотрителя, в которой тот запирался ночью на все запоры. Такая предосторожность возникла вследствие того, что первое время здесь частенько не досчитывались сторожей, опрометчиво пренебрегших простыми правилами безопасности. В компании столь «жизнерадостных» воспоминаний Рисы я пробиралась вглубь кладбища.
Мягкая земля не внушала доверия. Сразу как-то разом вспоминались все виденные фильмы ужасов, где из благодатной кладбищенской почвы лезли скрюченные конечности и хватали заблудшего в такое неподходящее время путника за ноги. Поэтому я передвигалась по территории, как по минному полю, придерживаясь выложенных плиткой дорожек, хотя занятия с алной Ордена дали реальное представление о некромантии, развенчивающее большинство мифов, эксплуатируемых современным кинематографом. Но менее страшно от этого не становилось….
— Ну и какой склеп выбрать? — заданный вслух вопрос меня несколько приободрил.
— Берите моего хозяина, — великодушно разрешил чей-то хрипящий голос. — Он все одно пустует. Будьте как дома.
Леденящий, пронзающий ночную тишину, как нож опытного убийцы сердце «клиента», вопль не сорвался с моих губ исключительно потому, что у меня отнялся голос. На ошалелый вой имелся замечательный повод — стоящий в десяти метрах самый настоящий зомби.
Перепутать мертвяка с живым человеком может только дилетант, даже если это такой качественный труп как этот — за гнойно-зеленую дымку некромагии, окутывающую тело, безошибочно цеплялся вооруженный волшбой взгляд. Лунный свет позволял неплохо рассмотреть этот продукт Некромантии. Ввалившиеся глаза на обтянутом кожей черепе, не мигая, в ответ уставились на меня. Не старый еще мужчина за тридцать. Был. До того как его осчастливили второй «жизнью». Следов насильственной смерти не видно — при беглом осмотре. Возможно, под застегнутым на все пуговицы камзолом красовалось аккуратное отверстие от клинка. Не аристократ: фактура не та, но приближенный.
«Свеженький, от смерти пара неделек», — определил натасканный на подробных иллюстрациях в фолианте «Лики Смерти» взгляд.
Теорию некромантии я худо-бедно осилила. Исключительно основы, на остальное просто не хватило времени. Тем более что разновидностей нежити, как грязи. Приблизительно их можно подразделить на три большие группы: безмозглые, со средним интеллектом и высокоинтеллектуальные. Причины восставания нежити также разнились: массовый мор, суицид, неподобающее погребение (или вовсе его отсутствие), проклятье. При благоприятных условиях (повлиять могли и положение луны, и противостояние планет — обстоятельства каждого случая строго специфичны), нежить вылезала из земли, как грибы после дождя. По-хорошему, для самостоятельного поднятия-упокоения занятий с опытным наставником требовалось не год и не два. Чуть зазевался на ритуале и уже сам пополнил ряды противника.
Рука инстинктивно схватилась за рукоять Неотразимой, с тихим шорохом вытаскивая ее из ножен. Сразу полегчало: спокойствие вливалось через прикосновение к невозмутимому металлу.
— Ты чей будешь? — заданный мной шепотом (чтобы не сорваться на визг) вопрос был весьма обоснованным.
Насколько я помнила из уроков, в благополучных серединных землях Империи мертвяки редко получались самостоятельно. Не восставали из могил самопроизвольно и сами туда не укладывались. Их поднимали, а когда отпадала необходимость, упокаивали. Здесь требовалась осознанная отдача Силы, а не просто, простите, ее недержание. И проводить ритуал должен некромант — человек, имеющий к данному виду волшбы талант и врожденную небрезгливость. Способности к Некромантии теоретически в моем арсенале имелись, а вот опыта уже не хватало, так как практикум по этому виду нежити аалона Ренита обещала только на будущий год. Что тоже не очень обнадеживало, так как по слухам практические занятия сводились изрублению мертвяка на шевелящий фарш, с последующим его упокоением какой-нибудь не обделенной этим талантом алоной.
— Магистр Некромантии Самот, лицензия номер семь-четыре-пять-шесть-девять-восемь, дробь три-восемь, — сдал хозяина с потрохами мертвяк.
Все правильно — врать зомби тоже не могут.
— Сертификат? — сип, вырывавшийся из моего горла, был подстать звукам, издаваемым мертвяком.
Это где-нибудь в Ивиле, поближе к Разлому и не разобрать где чей мертвяк, а тут, в столице, им ведется строжайший учет. Наверняка зомби уже оприходовали в Гильдии.
— Два-пять-шесть, пожалован — день шестой, месяц Исцеляющих, год четыреста второй от Пришествия по новому летоисчислению, — заученно отбарабанил он.
Тыщенку лет назад, когда маги и церковники жили еще одной дружной семьей, месяцы обозвали красиво и вычурно, в честь того вида Магии, который обретал наибольшую силу в соответственный период. Но годиков через пятьсот Гильдия и Церковь пошли разными дорожками, далекими друг от друга, и со стороны Храма предпринимались неоднократные попытки поменять названия на более благозвучные (с их точки зрения) в честь Святых, которых за эту полтыщу лет набралось предостаточно. Но все давно привыкли к устоявшимся названиям, и от настойчивых предложений имперская канцелярия просто отмахивалась. Простому люду на эти разборки в верхах было поплевать и растереть, так как в народе давно ходил близкий и понятный ему календарь. Вышеупомянутый август-месяц там по-простому звался «справник».
Надо же почти не ошиблась с возрастом!
— Задание? — спросила я уже окрепшим голосом.
Он шагнул на один шаг вперед, заставив меня нервно вздрогнуть и настороженно приготовиться к нападению.
— Зов, — проскрипело в ответ.
В голове заклубилась смутная догадка.
— Чей? — такие вещи требуют немедленного уточнения.
— Госпожа позвала. Госпоже нужна помощь — я пришел, — его мертвые глаза, не моргнув, продолжали смотреть на меня.
— Госпожа — это не я случайно? — я поспешила внести ясность.
— Да, — скрип в подтверждение.
«Кому там было одиноко? О, Повелительница, призывающая мертвых!». Тьфу. Да, не зазывала я никого!
— А другой призванной нежити кроме тебя здесь нет? — меня очень волновало, не зацепило ли моим Зовом еще парочку таких очаровашек.
— Нет, — успокоил зомби.
Я вздохнула с облегчением и на всякий случай переспросила:
— Точно никакой?
— Только вампир, — невыразительно уточнил мертвяк. — Охота.
— Г-гд-де-е-е?!
— За скульптурой плачущей девы.
Взгляд, брошенный искоса на обозначенное надгробие, ничего не дал. Мраморная дева, обратившая свой заплаканный лик к равнодушным небесам, не вызывала подозрений. А вот стоящий напротив зомби — очень даже.
Но следом произошли два события, поменявшие мои приоритеты опасности: браслет предупреждающе обжег левое плечо раскаленной болью, которая развернула меня к метнувшейся черной тени. Отрубленная рука со скрюченными пальцами сигнальной ракетой взмыла вверх и шмякнулась у дальней ограды. Вампир обиженно заскулил и кинулся вслед за потерянной конечностью. Если бы у меня имелась секунда на размышление, я, громко вереща, шарахнулась бы от нечисти, благодаря чему приобрела бы постоянную прописку на этом элитном кладбище. Но происходящее вокруг было настолько неправдоподобным, что внутренний предохранитель осторожности, сгорев, лишил меня способности пугаться.
— Ну, показывай свой склеп, — приказала я зомби, так и не двинувшемуся с места. — Хватит уже привлекать нездоровое внимание.
* * *
Помещение оказалось чистеньким, уютным и не затхлым. А главное — пустым. Мелкий магический светляк, паривший впереди меня, осветил каменный постамент, оказавшийся неожиданно свободным от гроба. Я взобралась на него и уселась по-турецки, поудобнее взявшись за рукоять Неотразимой.— Заходи, — мертвяк, мявшийся по моему приказу в трех метрах от двери, прошел внутрь.
— Закрой дверь и сядь возле нее, — идея провести ночь в склепе наедине с зомби не вдохновляла, но лучше иметь его на глазах, чем отпустить к хозяину.
Он выполнил веленное. В воздухе разнесся легко узнаваемый запах бальзамирующего масла, от которого приторно запершило в горле. олинагирующее вспомнились занятия с аалоной Ренитой и щедро политые этим составом образцы, сберегаемые для того, чтобы наши неопытные ручки смогли поглумиться над ними в свое удовольствие.
Вот халявщик! Самот этот. Экономит Силу на заклятье Сохранности, заменяя его дешевым маслом! Скопидом.
«Не боишься, что зомби тебя того… съест?» . Вряд ли. Он находится под действием Зова, поэтому весьма ко мне благосклонен. К тому же по всем внешним признакам мертвяка кормили совсем недавно — бодренький уж слишком.
В дверь вежливо поскребли.
— Госпожа, разрешите войти, — смиренно попросил низкий вкрадчивый голос.
Я искренне рассмеялась.
— Размечтался! Может тебе еще моей кровушки нацедить?
— Буду премного благодарен, — оживился за дверью вампир.
— Брысь, — хватит с меня на сегодня учтивости.
На улице обиженно замолчали.
— Как тебя зовут?
— Валериус, — тут же подал голос кровосос.
— Кыш, я сказала! Не с тобой разговаривают!
Зомби после повторного вопроса сообразил, что обращаются к нему.
— Не знаю.
«Какое редкое имя». Это не повод для сарказма. Как же я могла забыть! Восставшие первой и второй группы по общей классификации не помнят ни имен, ни прошлого.
— Не хорошо без имени. А как тебя хозяин зовет?
Мертвяк ненадолго задумался, после чего выдал:
— "Эй ты".
«Потрясающего воображения человек!» . Придется дать бедняге имя.
Я окинула восставшего мертвеца взглядом, прикидывая как бы его наречь. Интимный сумрак не делал ходячий труп привлекательнее. Редкие каштановые волосы торчали клоками. Нос еще не ввалился, но через пару неделек, если некромант будет и дальше жадничать Силу на заклятье Сохранения, зомби станет похож на жертву сифилиса. Еще при жизни сухопарый мужчина, сейчас смахивал на обтянутый кожей скелет. Я внезапно поняла, кого он мне так сильно напоминает. Владимира Ивановича Шкляра — хорошего знакомого шефа. Весь офис единодушно присвоил ему подпольное прозвище «Черепок с ушками», отвергнув даже не менее заманчивое «Суповой набор».
— Будешь отзываться на Вовчика, — постановила я, прикинув, что обращаться к нему по имени-отчеству долго, а кличка Черепок звучит несколько двусмысленно в данном случае.
— Хорошо, — безропотно согласился новонареченный Вовчик.
Теперь можно продолжить опрос.
— Что ты хочешь?
— Крови, — опять заныл несносный вампир.
Я мужественно смолчала, и через минуту снова обратилась к мертвяку с тем же вопросом.
— Покоя.
Дать ему успокоение не в моих силах. Нет, теоретически это возможно. Но на такой всплеск Силы, вбуханной в ритуал по упокоению чужого прикормленного зомби, сбежится весь цвет Гильдии в сопровождении куда большей половины имперской стражи.