Страница:
— О, со всей уверенностью могу предсказать, что у нас будет предостаточно времени узнать друг друга ближе, — по тону сказанного я бы не сделала вывода, что наследного принца прельстила подобная перспектива.
— Думаю, что прекрасно обойдусь шапочным знакомством.
Мы могли бы еще долго обмениваться колкими любезностями, поддерживая имитацию светского разговора, но вмешалась Велисса.
— Пророчество должно быть исполнено, ты — Избранная, и это твой долг, — тихо и невпопад проговорила у меня за спиной герцогиня.
— Погодите-ка, — теперь я развернулась к ней, уперев руки в бока и растеряв все свои великосветские манеры. — Разговор шел об охране объекта под кодовым названием «мессия». Никакого замужества я не припомню и провалами в памяти не страдаю. Что, в общем-то, отрадно. Если данная императорская персона и есть мессия, то чтобы его беречь, мне не нужно выходить за него замуж. Обычно смешивание личных и деловых интересов работе только во вред. В любом случае, я жду разъяснений, — возможно, у меня истерика в преддверье, так называемых, критических дней, но эти недомолвки уже просто бесят.
— Так она ничего не знает? — светским тоном поинтересовался принц, приподнимая правую бровь еще выше.
— К моему искреннему сожалению, никто не удосужился мне разъяснить. Может быть, сейчас я получу эту счастливую возможность.
— Я думаю, мы не будем докучать нашими женскими разговорами Его Высочеству, — как всегда попыталась увильнуть в сторону Велисса. — Множество важных государственных дел ждут его внимания…
— Честно признаться, их не так уж и много, — не спешил покинуть помещение выпроваживаемый с таким усердием наследник, сверкнув белоснежной усмешкой. — С удовольствием послушал бы!
Но его чаяниям не суждено было исполниться. Дверь отворилась в очередной раз, и в залу прошествовал человек в необыкновенно пышной одежде с таким высоким и пышным воротником, что, казалось, с ним невозможно разговаривать.
— Его Императорское Величество желает, чтобы его сын и наследник, Его Императорское Высочество принц Дэрриш, предстал пред светлым ликом Императора, — зычным басом отрапортовал мужчина, опровергая мои досужие домыслы.
— Прошу прощения, дамы, — посерьезнев, бросил «Его Императорское Высочество» и стремительным шагом покинул помещение.
Нарушитель спокойствия подобострастно посеменил следом.
Оставшись наедине с Велиссой, я возжелала получить наконец-то ответы на все те вопросы, которые меня мучили не один месяц.
— Хочу знать, какого черта, я должна выходить за него замуж? — нехорошо усмехаясь, поинтересовалась я.
— Потому что так предначертано, — это было сказано таким тихим и безжизненным голосом, что я едва его расслышала.
— Кто предначертал такую глупость? Чтобы нанять меня в качестве телохранителя, жениться не обязательно! Нужно просто оформить трудовой договор, — попытка разрядить обстановку шуткой не удалась.
— Ты не понимаешь, Дэрриш — не спаситель! — прошептала она.
— Тогда я вообще ничего не могу уразуметь! — либо мне сейчас все подробненько объяснят, либо я кого-нибудь убью. И моя расшатанная нервная система здесь совершенно не причем.
— Дэрриш — не мессия, — это я уже слышала, повторяешься, девочка. — Он его отец. А ты…. Ты — его будущая мать.
Боже, сколько раз за день человек может испытывать шок, без ущерба для здоровья?! Такие потрясения явно вредны для хрупкой нервной системы.
— Ничего подобного! О том чтобы беременеть, вообще не было сказано ни слова. Речь шла только об охране, а на роды я не избиралась, уж подвиньтесь, — меня просто трясло от злости, в то время как герцогиня, наоборот успокоилась, и приводила, как ей казалось убойные доводы.
— Никто не сохранит ребенка лучше его матери, тем более, если это мать-алония. Но простая дочь Ордена утрачивает после замужества свою Силу. И только Избранная не просто сохранит оба дара, они усилятся настолько, что ребенку будет нечего опасаться, — безжизненно спокойным голосом поясняла она.
Мне хотелось забиться в истерике. Заорать так, чтобы разлетелось стекло в этом окне с роскошным видом на столицу, и осколки задели красивую куклу, которая втравила меня во все это.
— Но я не хочу рожать. НЕ ХОЧУ!!! — мой голос сорвался на безобразный крик, который заплутал между скульптурами и утонул в фонтане. — Так значит, я страдала на ритуале, терпела изнуряющие тренировки, после которых на теле нет ни места без кровоподтека или синяка, и даже дыхание вызывает боль, только для того чтобы меня разнесло от совершенно незнакомого мужчины. Как ты можешь это допустить, Велисса?! Ты, которая влюблена в него без памяти…?!
Девушка стала мертвенно бледной. Она посмотрела на меня расширившимися от ужаса глазами и тихо осела на пол, закрыв лицо руками. Ко мне вдруг пришло осознание того, что кого и стоит пожалеть так это ее, а не меня. Вот почему она так торопилась в столицу, пытаясь обмануть неизбежное, возможно даже надеялась, что отцом станет нынешний Император. Эта жалость, пришедшая внезапно, волной погасила ту злость, что горела во мне. Я с состраданием смотрела на коленопреклоненную влюбленную герцогиню, когда весь дворец, как, наверное, и город, пронзил горестный звук гонга, не оставляющий сомнения в том, что сердце Императора перестало биться. Этот скорбный звук еще держался в углах залы, а Велисса была уже на ногах, вытирая слезы тыльной стороной ладони.
— Пора, — выдохнула она единственное слово, выглядя собранной как никогда.
Я даже не успела испугаться, как девушка сорвала с шеи тоненькую золотую цепочку с кулоном. Внутри граненого кристалла беспрестанно крутилась розовая дымка. Велисса со всей силы бросила украшение на пол. Кристалл легко разбился, высвободив туман, моментально ставший знакомо кроваво-красным. Ужас сковал меня, и только глаза могли следить за ее губами, произносившими слова, которые я не могла слышать. Однако они проникали в каждую частичку моего тела, как недавно звук траурного гонга пробивался во все дома столицы. Сознание стало уплывать в неизвестном направлении, оставляя вместо себя одну единственную мысль: «Какая же я идиотка!».
Глава 9
Самый странный из моих снов. Мне снился туман. Он был моим прибежищем, моей защитой, моей средой обитания. Марево, плотной ватой окутывая со всех сторон и поглощая любые звуки, полностью отрезало меня от внешнего мира. Его цвет изменялся от багряного, не дававшего мне рассмотреть даже кончик носа, до розоватой дымки, сквозь которую были видны окружающие меня предметы и люди.
Каждый раз, когда туман приоткрывал свою завесу, моему взору представала новая сцена с все расширяющимся кругом участников и меня в качестве обязательного реквизита. Из таких сцен даже получалась незатейливая бульварная пьеска.
Действующие лица: Ее Сиятельство герцогиня Велисса Рианская и Его Императорское (уже) Величество Дэрриш (предположительно Первый).
Декорации: роскошные покои герцогини и я.
Главные герои о чем-то ожесточенно спорили, иногда посматривая на меня, отрешенно сидящую на пуфике. Длинные красивые пальцы Дэрриша с такой силой сжимали рукоять меча, что возникло беспокойство за ее целостность. Абсолютная звукоизоляция не позволила разобрать, о чем идет речь, да и меня не интересовала тема их беседы. Мой взгляд, безразлично блуждая, упал на собственные руки.
Это точно сон. Такими лилейно-холеными мои пальцы не были даже в те времена, когда знали только барабанную дробь по клавиатуре и несложную работу по домашнему хозяйству. Совсем уж нереальными были длинные ногти, которые я согласно специфике работы всегда обрезала под корень. А теперь их еще и украшали золотые, усыпанные брильянтовой крошкой, пластины. Это только в любимых латиноамериканских сериалах бабы Маши бедная секретарша Мария-Хуанита обладала наманикюренными ногтями, размером сравнимыми разве что с когтями ястреба, и при этом печатала быстрее, чем говорила. Правда, иногда звукорежиссер забывал выключить магнитофон, и бодрый звук печатной машинки еще продолжался после того, как знойная красотка покидала свое рабочее место, чтобы охмурить бедолагу, по совместительству являющегося ее шефом. В действительности такие ногти существенно тормозили скорость печати, постоянно цепляясь за находящиеся рядом клавиши. А что уж говорить о моих руках после обучения в Ордене! Усиленные тренировки, реактивы, въевшиеся в кожу желтыми несмываемыми пятнами, прекрасно потрудились над кистями — они стали самым страшным ночным кошмаром мастера по маникюру.
Действующие лица: те же, а также толпа всевозможного люда.
Декорации: тронный зал и я.
Огромный зал представлял собой гигантскую лестницу. На ее вершине находились я, трон и Дэрриш. Как раз в таком порядке. Кресло с высокой спинкой, стоящее между нами, было скромно прикрыто отрезом черного шелка. На площадке, двумя ступенями ниже, расположились двое человек, в которых легко угадывались телохранители. Справа — воин в ранге Маршала Храма, слева — Мастер Гильдии. Они бдели друг от друга на приличном расстоянии, не забывая время от времени обмениваться неприязненными взглядами. Еще несколько ступеней вниз — группа роскошно одетых аристократов. Среди них обреталась и одна знакомая герцогиня с постным выражением лица. Ниже — менее богато облаченные люди, и так до подножия лестницы, где-то далеко внизу. Кого-то кому-то представляли. Кажется, меня всему честному собранию. Но не исключено, что и наоборот. Загадочная черная вуаль забралом накинутая мне на лицо не давала с этим определиться.
Действующие лица: штат прислуги в полном составе, а также некая красотка с лучезарно-дебильной улыбкой на светлом лике, ясно свидетельствующей, что даже первый класс школы для умственно отсталых ей не осилить.
Декорации: гардеробная комната и я.
Меня куда-то принаряжали, больную на голову девушку напротив — тоже. Платье цвета распускающейся листвы придавало ее глазам, в которых не было и проблеска интеллекта, изумрудный оттенок. Умело накрашенное лицо за время облачения ни разу не сменило выражение, даже когда две дюжие служанки затягивали на ней орудие пытки под названием корсет. Талия казалась особенно тонкой, а декольте — неприлично глубоким в сочетании с пышной юбкой, усыпанной золотой вышивкой. Перчатки в цвет платья длиной до локтя оттеняли алебастровую кожу плеч. Для полноты сходства с рождественской елкой девушку, словно игрушками, увешали драгоценностями. Ее волосы — вот чему действительно можно было позавидовать. Мелкие причудливые косички оплетали голову короной. Их распущенные концы, завитые в локоны, спускались ниже оголенных плеч. Но очень уж знакомо сияла сложная прическа! Зря, выходит, аалона Ренита попрекала меня непомерно дорогими косметическими средствами! Той девице явно не тяжелого поведения денег-то хватило.
Мамочки! Это ж зеркало…
Действующие лица: много кого.
Декорации: Храм Единого и я.
Неправдоподобно тонкие стены грандиозного помещения в форме полусферы избирательно пропускали солнечный свет. Они создавали внутри приятный сумрак, в то же время позволяя любоваться чуть приглушенным пейзажем, окружавшим храм. Проходы, перекрещивающиеся в центре, ярко озарялись плывущими в воздухе магическими шарами. Зал, размером с провинциальный стадион, был разделен на четыре неодинаковых по размеру сектора — два побольше и два поменьше, забитых до отказа нарядно одетыми людьми.
Я бодренько шагала по одной из дорожек к центру, умудряясь даже не запинаться о подол. Длинный шлейф, который бросили на произвол судьбы, грустно волочился следом, замедляя продвижение. На лицах людей в роскошных одеждах, стоящих вдоль прохода, как в открытых книгах можно было прочесть всю гамму эмоций: благоговение, ненависть, восхищение, страх, а в редких случаях и любовь…. Одна рожа с выпученными глазами мне даже подмигнула. Я в ответ невозмутимо показала язык. Рожа потрясенно моргнула и, засмущавшись моего пристального внимания, скрылась в толпе. Воодушевленная достигнутыми результатами, я задумчиво посмотрела на мужчину, неспешно направлявшегося ко мне с противоположной стороны Храма. Но, внимательно обозрев его каменно-невозмутимое лицо, решила демонстрацию коммуникативного органа отложить на более благоприятное время. Дэрриш, Его Императорское Величество — Император Тилана. Одет с ног до головы во все черное. Королевский красный был ничто в сравнении с его императорским черным, а мой изумрудно-зеленый с вульгарным обилием золота казался верхом безвкусицы. Платиновая корона, без единого украшения, совершенная, бросала отблески на волосы Императора, оттеняя их вороной цвет. В простом темном облачении он подавлял окружающих своим невозмутимым величием. Почему мне не дали надеть что-нибудь такое же простое и элегантное? Хотя, возможно, мне не хватало его царственной уверенности…
Сердце Храма не пустовало — нас, идущих навстречу друг другу, терпеливо дожидался служитель Единого. Его густая тщательно расчесанная борода, подметала пол. Этот убеленный сединами, но еще крепкий мужчина был настолько выше в сане бедного отца Ванхеля, настолько ална Ордена выше обычной лонии. Хотя его сутана и отличалась той же простотой. Но благородный ослепительно белый цвет это — не скромный коричневый, а знак служителя в виде платинового круга, инкрустированного рубинами, изумрудами и брильянтами — не простой железный кругляш, покрытый облупившейся цветной глазурью. Священник по хозяйски осматривал свою паству, настойчиво ей напоминая о чем-то, без сомнения, очень важном, что определялось по моментально поскучневшим лицам слушателей. У звукоизоляции есть свои несомненные плюсы — мой слух обошла стороной эта, вероятно, весьма познавательная проповедь.
Да меня никак замуж выдают! Очень уж все происходящее на свадьбу похоже — обстановка прямо шепчет. Конечно, не исключено, что Император решил отречься от престола в мою пользу, сделав меня принародно Вседержительницей Тилана. Но это маловероятно даже для сумасбродного сна. Дэрриш, не догадываясь о моих злодейских мыслях супротив престола, взял меня за руку и вывел на небольшую круглую площадку, ровно такую, чтобы на ней смогли уместиться двое близко стоящих людей. Моя вторая рука тоже удостоилась чести оказаться в свободной ладони Императора. Его синие глаза безучастно взирали на меня, ни тени эмоции не проскользнуло по красивому лицу. Я ответила ему точно таким же взглядом, с отстраненным любопытством ожидая продолжения своего сновидения. Не ограничиваясь лицезрением потенциального жениха, моя голова заинтересованно оглядывалась по сторонам, стараясь увидеть как можно больше. Служитель воздел длани к небу, потрясая ими, чтобы привлечь внимание зрителей. Все и так смотрели на него, так как других артистов разговорного жанра больше не наблюдалось. Но и этого ему показалось мало.
— На колени, — воззвал он.
Этого я, разумеется, не слышала, но когда все люди в помещении в едином порыве падают на колени, и так все понятно. Всеобщий падёж не коснулся лишь нас троих.
Ослепительно яркий свет хлынул сверху, скрывая окружающее не хуже абсолютной темноты, в отличие от своей противоположности причиняя ощутимую боль глазам. Мучение продолжалось доли секунды, погаснув вместе со слепящей вспышкой. На одно мгновение я вспомнила что-то, несомненно, весьма значимое, но розовая дымка успокаивающе обвернулась вокруг меня, отгораживая возникшее беспокойство и неприятные ощущения. Император все также равнодушно отпустил мои безвольные руки.
Что уже все?! Самая короткая свадебная церемония, которую мне приходилось видеть. Конкуренцию по продолжительности ему мог составить только брачный обряд дикого африканского племени, показанный в передаче «Клуб путешественников», который заключался в ударе избранницы по голове и сволакивания оглушенной в свою хижину.
Обманули! Обделили!
Однако Верховный служитель не разочаровал меня и собравшийся ради зрелища народ, до отказа наполнявший Храм. Вспышка не прошла бесследно, свет нашел временное пристанище в руках священника, заполняя их собой как раскаленный металл кузнечные формы для литья. Выступившая на лбу испарина и вытянутые в бескровную линию губы свидетельствовали, что ноша божественной благодати не была невесомой. Видимо, чтобы не одному страдать, он вцепился обеими руками в наши плечи. Черная ткань рукава императорского одеяния обугливалась под светящимися пальцами. Легкая гримаса боли чуть тронула безразличное лицо Дэрриша, чтобы бесследно исчезнуть. Я заворожено проследила путь тяжелой капли пота, которая, не торопясь, сползла вниз по смуглой щеке. Только по побелевшим костяшкам стиснутых кулаков можно было понять, насколько ему больно.
— Довольно, — подумала я, решив, что уже достаточно наблюдала за чужими мучениями, и раз уж это мой сон, то в моих силах их прекратить.
Священник растерянно разжал стремительно тускнеющие пальцы, прежде окольцовывающие наши плечи, и я поняла, что высказалась вслух. В глазах Императора как в первую нашу встречу треснул лед безразличия, и под ним показалось живое удивление. Но красный туман сна, послушный моему призыву, уже заволакивал своей непроницаемой пеленой все вокруг, оставляя меня бродить в одиночестве до следующего просветления.
Действующие лица: см. акт второй, сцена первая.
Декорации: см. выше.
Дебильная физиономия напротив была мне хорошо знакома. Значит, передо мной опять зеркало, хотя и поменьше, чем в первый раз. Мою «ненаглядную» персону потихоньку разоблачали. Аккуратненько сняли перчатки и следом начали избавлять от украшений, навешанных на мне с головы до ног. Все педантично складывали по специальным отделениям шкатулки, размером почти с амбарный сундук. Никогда не видела драгоценностей в таком огромном количестве.
Мои жадные ручонки самопроизвольно нырнули в эту блистающую и переливающуюся массу, чтобы безнадежно затонуть там по локти. Как в сказке про чуть не погоревшего на присвоении чужих ценностей Али-Бабу!
— Сим-сим, откройся! Сим-сим отдайся! — пользуясь удобным случаем не слышать свой неприспособленный к воспроизводству музыкальных произведений голос, вовсю надрывалась я.
Три добропорядочные служанки, отражавшиеся в зеркале, испуганно переглянулись. Вращательное движение кисти правой руки одной из них в убедительной близости от головы показало насколько «высокого» мнения они о моих умственных способностях. Чего уж стесняться собственных сновидений!
Пока прислуга, тяжело вздыхая и возводя очи к безответному потолку, расплетала бессчетное количество косичек, я с радостью мартышки обнаружившей у себя на носу очки копошилась во внутренностях этого кладезя с сокровищами. Что-то, покоящееся где-то на самом дне, меня очень сильно привлекало и беспокоило одновременно. Пальцы, неосмотрительно потянувшиеся на это ощущение, обожгло ледяным холодом, и они прочно примерзли к молочно-белому камню, который висел кулоном на тоненькой золотой цепочке. Розовая дымка, обволакивающая меня, стала с сумасшедшей силой втягиваться внутрь камня, окрашивая его в свой цвет. Голова, не расположенная к таким скоростям, пошла кругом. Вестибулярный аппарат согласно поддержал ее забастовкой, поэтому чтобы сохранить равновесие пришлось закрыть глаза и за что-нибудь уцепиться.
Занавес.
«Это не сон», — билась в голове одичавшая мысль. И только закрытые глаза и крепко стиснутые зубы не давали ей вырваться на волю.
Я вспомнила.
Прислуга в один миг сбилась в обеспокоенную кучу, наперебой интересуясь моим драгоценным самочувствием. Их крики в три голоса раздражали сжившиеся с абсолютной тишиной уши. Прекрасно понимая, что перекричать их все равно не удастся, я не стала пускаться в длинные путаные объяснения, а просто вновь вернула на лицо фирменную улыбку. Ее благотворное влияние сказалось немедля — успокоившиеся женщины облегченно вздохнули и вернулись к прерванным занятиям. Велисса не поленилась провести предварительный инструктаж.
Амулет сменил постоянное место жительства на временную прописку у меня во рту, куда я его сунула при первом же удобном случае.
Какой вес мне пришлось тащить, я поняла, когда с меня сняли верхнее платье. Золотые нити, которыми был щедро вышит подол, солидно утяжеляли и без того не легкую ткань. Расшитый драгоценностями лиф стоял колом. И волокла я все это в полузадушенном состоянии — благодарные легкие заработали в полную силу, лишь освобожденные из тисков корсета. После таких мук избавление от многочисленных нижних юбок и белья не стоило упоминания.
На очереди находилось принятие водных процедур. Хрупкие пенные шарики радостно лопались, принимая меня в емкость размером с небольшой бассейн. Две молоденькие девушки высоко держали мои волосы, чтобы они не намокли, пока престарелая служанка омывала мое лицо и тело. Мягчайшая простыня собрала все до единой капельки с кожи, которая после купания стала безумно нежной. После меня умаслили, надушили и облачили в пеньюар, оставляющий мало простора воображению. Волосы, достающие уже до колен, расчесали самым тщательнейшим образом.
Неплохо меня готовят для первой брачной ночи. Постараюсь не разочаровать молодого мужа — его ждут незабываемые впечатления! Пусть тоже приготовится…
Через смежную с гардеробной дверь меня провели в императорскую опочивальню. Полупрозрачные занавеси стыдливо прикрывали алтарь брачного ложа, находившийся на круглом трехступенчатом пьедестале.
Вот где Избранную принесут в жертву маловразумительному пророчеству!
Спальня со времени моего посещения значительно похорошела. Что ни говори, а черные занавеси и драпировки не украшают помещение. Светильники романтично парили вокруг балдахина, позволяя подробно рассмотреть комнату, оформленную в кремовых тонах. Окон не было — их заменяли качественные иллюзии, неотличимые от оригиналов. Оснащенные для большей реалистичности портьерами, они все равно коробили мне, как обладателю Силы, взгляд — сквозь загадочно подмигивающее ночное небо отлично просматривалась обыкновенная стена. Матрац, лежащий на кровати, размером с частный аэродром, мягко спружинил, когда меня на него усадили. Служанки, гордо полюбовавшись делом рук своих, вереницей покинули опочивальню через центральные двери.
Настороженно выждав в неподвижности минуту, я забралась на предоставленную в мое распоряжение постель с ногами. Выплюнутая цепочка с амулетом нашла пристанище на моей шее. Поерзав по скользким простыням, тело приняло позу, которую аалона Валента называла «ждущая опасность», а Ранель — «затаившийся мертвяк»: спина прислонена к изголовью, правая нога подогнута для упора, руки выжидающе расслаблены поверх одеяла.
Насколько мне не изменяет вернувшаяся после продолжительного отсутствия память, именно в данной кровати испустил последний вздох экс-император, а до него еще куча других. Интересно, не мучают ли его сыночка кошмары в этой постели. Мне было бы не до сна.
Ай да Велисса, здорово она постаралась, чтобы уложить меня на императорское ложе. Причем не она одна: взять хотя бы алну Астелу. От кого еще у герцогини этот чудо-амулетик?
«Из лесу вестимо».
Ба, кто это тут у нас прорезался?! Где ж ты раньше был, мой любимый внутренний голос?
«Крепко спал».
Пока ты бессовестно дрых, я успела в брак вступить!
«И на час нельзя тебя оставить. Обязательно в какую-нибудь дрянь вступишь!» .
Вместо того чтобы пошлить, лучше бы подсказал, что мне сейчас делать. Ясно одно — не бывать этому запланированному высшими силами материнству. Черта им лысого, а не спасителя! Но для начала нужно вывести из игры моего венценосного супруга.
Последний, легок на помине, появился в спальне. Тяжелые двухстворчатые двери почтительно пропустили Дэрриша внутрь. Он плотно закрыл их за собой и устало прислонился спиной к узорчатой створке. На моих губах тут же восстановилась улыбка, от которой уже сводило судорогой лицевые мускулы, и глаза уставились в одну точку. Взгляд Императора задумчиво упал на главный предмет обстановки в комнате — кровать с моей особой, возлежащей на ней. Энтузиазма на его лице при виде этой картины не проявилось. Новоприобретенный муж не торопился с отдачей супружеского долга.
«Нужно было принять на грудь для храбрости».
Ну, нет! Всегда существует возможность перебора и опасность осрамиться перед молодой супругой — не суметь достойно исполнить супружеские обязанности.
Собравшись с силами, он все-таки отлепился от двери и походкой вымотанного хищника двинулся к кровати. Его босые ноги мягко неслышно ступали по ковру. Полы длинного халата из черного расшитого серебром бархата распахивались при каждом шаге. Я, усыпляя его бдительность, оставалась все в той же позе тихой душевнобольной. Не останавливаясь, новобрачный кошкой поднялся по прикроватным ступенькам. Сброшенный халат полетел на расправленную постель. В пижамных штанах ему тоже было не плохо, но лучше бы он не раздевался — я чувствовала бы себя намного спокойнее и увереннее.
— Думаю, что прекрасно обойдусь шапочным знакомством.
Мы могли бы еще долго обмениваться колкими любезностями, поддерживая имитацию светского разговора, но вмешалась Велисса.
— Пророчество должно быть исполнено, ты — Избранная, и это твой долг, — тихо и невпопад проговорила у меня за спиной герцогиня.
— Погодите-ка, — теперь я развернулась к ней, уперев руки в бока и растеряв все свои великосветские манеры. — Разговор шел об охране объекта под кодовым названием «мессия». Никакого замужества я не припомню и провалами в памяти не страдаю. Что, в общем-то, отрадно. Если данная императорская персона и есть мессия, то чтобы его беречь, мне не нужно выходить за него замуж. Обычно смешивание личных и деловых интересов работе только во вред. В любом случае, я жду разъяснений, — возможно, у меня истерика в преддверье, так называемых, критических дней, но эти недомолвки уже просто бесят.
— Так она ничего не знает? — светским тоном поинтересовался принц, приподнимая правую бровь еще выше.
— К моему искреннему сожалению, никто не удосужился мне разъяснить. Может быть, сейчас я получу эту счастливую возможность.
— Я думаю, мы не будем докучать нашими женскими разговорами Его Высочеству, — как всегда попыталась увильнуть в сторону Велисса. — Множество важных государственных дел ждут его внимания…
— Честно признаться, их не так уж и много, — не спешил покинуть помещение выпроваживаемый с таким усердием наследник, сверкнув белоснежной усмешкой. — С удовольствием послушал бы!
Но его чаяниям не суждено было исполниться. Дверь отворилась в очередной раз, и в залу прошествовал человек в необыкновенно пышной одежде с таким высоким и пышным воротником, что, казалось, с ним невозможно разговаривать.
— Его Императорское Величество желает, чтобы его сын и наследник, Его Императорское Высочество принц Дэрриш, предстал пред светлым ликом Императора, — зычным басом отрапортовал мужчина, опровергая мои досужие домыслы.
— Прошу прощения, дамы, — посерьезнев, бросил «Его Императорское Высочество» и стремительным шагом покинул помещение.
Нарушитель спокойствия подобострастно посеменил следом.
Оставшись наедине с Велиссой, я возжелала получить наконец-то ответы на все те вопросы, которые меня мучили не один месяц.
— Хочу знать, какого черта, я должна выходить за него замуж? — нехорошо усмехаясь, поинтересовалась я.
— Потому что так предначертано, — это было сказано таким тихим и безжизненным голосом, что я едва его расслышала.
— Кто предначертал такую глупость? Чтобы нанять меня в качестве телохранителя, жениться не обязательно! Нужно просто оформить трудовой договор, — попытка разрядить обстановку шуткой не удалась.
— Ты не понимаешь, Дэрриш — не спаситель! — прошептала она.
— Тогда я вообще ничего не могу уразуметь! — либо мне сейчас все подробненько объяснят, либо я кого-нибудь убью. И моя расшатанная нервная система здесь совершенно не причем.
— Дэрриш — не мессия, — это я уже слышала, повторяешься, девочка. — Он его отец. А ты…. Ты — его будущая мать.
Боже, сколько раз за день человек может испытывать шок, без ущерба для здоровья?! Такие потрясения явно вредны для хрупкой нервной системы.
— Ничего подобного! О том чтобы беременеть, вообще не было сказано ни слова. Речь шла только об охране, а на роды я не избиралась, уж подвиньтесь, — меня просто трясло от злости, в то время как герцогиня, наоборот успокоилась, и приводила, как ей казалось убойные доводы.
— Никто не сохранит ребенка лучше его матери, тем более, если это мать-алония. Но простая дочь Ордена утрачивает после замужества свою Силу. И только Избранная не просто сохранит оба дара, они усилятся настолько, что ребенку будет нечего опасаться, — безжизненно спокойным голосом поясняла она.
Мне хотелось забиться в истерике. Заорать так, чтобы разлетелось стекло в этом окне с роскошным видом на столицу, и осколки задели красивую куклу, которая втравила меня во все это.
— Но я не хочу рожать. НЕ ХОЧУ!!! — мой голос сорвался на безобразный крик, который заплутал между скульптурами и утонул в фонтане. — Так значит, я страдала на ритуале, терпела изнуряющие тренировки, после которых на теле нет ни места без кровоподтека или синяка, и даже дыхание вызывает боль, только для того чтобы меня разнесло от совершенно незнакомого мужчины. Как ты можешь это допустить, Велисса?! Ты, которая влюблена в него без памяти…?!
Девушка стала мертвенно бледной. Она посмотрела на меня расширившимися от ужаса глазами и тихо осела на пол, закрыв лицо руками. Ко мне вдруг пришло осознание того, что кого и стоит пожалеть так это ее, а не меня. Вот почему она так торопилась в столицу, пытаясь обмануть неизбежное, возможно даже надеялась, что отцом станет нынешний Император. Эта жалость, пришедшая внезапно, волной погасила ту злость, что горела во мне. Я с состраданием смотрела на коленопреклоненную влюбленную герцогиню, когда весь дворец, как, наверное, и город, пронзил горестный звук гонга, не оставляющий сомнения в том, что сердце Императора перестало биться. Этот скорбный звук еще держался в углах залы, а Велисса была уже на ногах, вытирая слезы тыльной стороной ладони.
— Пора, — выдохнула она единственное слово, выглядя собранной как никогда.
Я даже не успела испугаться, как девушка сорвала с шеи тоненькую золотую цепочку с кулоном. Внутри граненого кристалла беспрестанно крутилась розовая дымка. Велисса со всей силы бросила украшение на пол. Кристалл легко разбился, высвободив туман, моментально ставший знакомо кроваво-красным. Ужас сковал меня, и только глаза могли следить за ее губами, произносившими слова, которые я не могла слышать. Однако они проникали в каждую частичку моего тела, как недавно звук траурного гонга пробивался во все дома столицы. Сознание стало уплывать в неизвестном направлении, оставляя вместо себя одну единственную мысль: «Какая же я идиотка!».
Глава 9
Хорошее дело «браком» не назовут
Самый странный из моих снов. Мне снился туман. Он был моим прибежищем, моей защитой, моей средой обитания. Марево, плотной ватой окутывая со всех сторон и поглощая любые звуки, полностью отрезало меня от внешнего мира. Его цвет изменялся от багряного, не дававшего мне рассмотреть даже кончик носа, до розоватой дымки, сквозь которую были видны окружающие меня предметы и люди.
Каждый раз, когда туман приоткрывал свою завесу, моему взору представала новая сцена с все расширяющимся кругом участников и меня в качестве обязательного реквизита. Из таких сцен даже получалась незатейливая бульварная пьеска.
* * *
Акт первый. Сцена первая.Действующие лица: Ее Сиятельство герцогиня Велисса Рианская и Его Императорское (уже) Величество Дэрриш (предположительно Первый).
Декорации: роскошные покои герцогини и я.
Главные герои о чем-то ожесточенно спорили, иногда посматривая на меня, отрешенно сидящую на пуфике. Длинные красивые пальцы Дэрриша с такой силой сжимали рукоять меча, что возникло беспокойство за ее целостность. Абсолютная звукоизоляция не позволила разобрать, о чем идет речь, да и меня не интересовала тема их беседы. Мой взгляд, безразлично блуждая, упал на собственные руки.
Это точно сон. Такими лилейно-холеными мои пальцы не были даже в те времена, когда знали только барабанную дробь по клавиатуре и несложную работу по домашнему хозяйству. Совсем уж нереальными были длинные ногти, которые я согласно специфике работы всегда обрезала под корень. А теперь их еще и украшали золотые, усыпанные брильянтовой крошкой, пластины. Это только в любимых латиноамериканских сериалах бабы Маши бедная секретарша Мария-Хуанита обладала наманикюренными ногтями, размером сравнимыми разве что с когтями ястреба, и при этом печатала быстрее, чем говорила. Правда, иногда звукорежиссер забывал выключить магнитофон, и бодрый звук печатной машинки еще продолжался после того, как знойная красотка покидала свое рабочее место, чтобы охмурить бедолагу, по совместительству являющегося ее шефом. В действительности такие ногти существенно тормозили скорость печати, постоянно цепляясь за находящиеся рядом клавиши. А что уж говорить о моих руках после обучения в Ордене! Усиленные тренировки, реактивы, въевшиеся в кожу желтыми несмываемыми пятнами, прекрасно потрудились над кистями — они стали самым страшным ночным кошмаром мастера по маникюру.
* * *
Акт первый. Сцена вторая.Действующие лица: те же, а также толпа всевозможного люда.
Декорации: тронный зал и я.
Огромный зал представлял собой гигантскую лестницу. На ее вершине находились я, трон и Дэрриш. Как раз в таком порядке. Кресло с высокой спинкой, стоящее между нами, было скромно прикрыто отрезом черного шелка. На площадке, двумя ступенями ниже, расположились двое человек, в которых легко угадывались телохранители. Справа — воин в ранге Маршала Храма, слева — Мастер Гильдии. Они бдели друг от друга на приличном расстоянии, не забывая время от времени обмениваться неприязненными взглядами. Еще несколько ступеней вниз — группа роскошно одетых аристократов. Среди них обреталась и одна знакомая герцогиня с постным выражением лица. Ниже — менее богато облаченные люди, и так до подножия лестницы, где-то далеко внизу. Кого-то кому-то представляли. Кажется, меня всему честному собранию. Но не исключено, что и наоборот. Загадочная черная вуаль забралом накинутая мне на лицо не давала с этим определиться.
* * *
Акт второй. Сцена первая.Действующие лица: штат прислуги в полном составе, а также некая красотка с лучезарно-дебильной улыбкой на светлом лике, ясно свидетельствующей, что даже первый класс школы для умственно отсталых ей не осилить.
Декорации: гардеробная комната и я.
Меня куда-то принаряжали, больную на голову девушку напротив — тоже. Платье цвета распускающейся листвы придавало ее глазам, в которых не было и проблеска интеллекта, изумрудный оттенок. Умело накрашенное лицо за время облачения ни разу не сменило выражение, даже когда две дюжие служанки затягивали на ней орудие пытки под названием корсет. Талия казалась особенно тонкой, а декольте — неприлично глубоким в сочетании с пышной юбкой, усыпанной золотой вышивкой. Перчатки в цвет платья длиной до локтя оттеняли алебастровую кожу плеч. Для полноты сходства с рождественской елкой девушку, словно игрушками, увешали драгоценностями. Ее волосы — вот чему действительно можно было позавидовать. Мелкие причудливые косички оплетали голову короной. Их распущенные концы, завитые в локоны, спускались ниже оголенных плеч. Но очень уж знакомо сияла сложная прическа! Зря, выходит, аалона Ренита попрекала меня непомерно дорогими косметическими средствами! Той девице явно не тяжелого поведения денег-то хватило.
Мамочки! Это ж зеркало…
* * *
Акт второй. Сцена вторая.Действующие лица: много кого.
Декорации: Храм Единого и я.
Неправдоподобно тонкие стены грандиозного помещения в форме полусферы избирательно пропускали солнечный свет. Они создавали внутри приятный сумрак, в то же время позволяя любоваться чуть приглушенным пейзажем, окружавшим храм. Проходы, перекрещивающиеся в центре, ярко озарялись плывущими в воздухе магическими шарами. Зал, размером с провинциальный стадион, был разделен на четыре неодинаковых по размеру сектора — два побольше и два поменьше, забитых до отказа нарядно одетыми людьми.
Я бодренько шагала по одной из дорожек к центру, умудряясь даже не запинаться о подол. Длинный шлейф, который бросили на произвол судьбы, грустно волочился следом, замедляя продвижение. На лицах людей в роскошных одеждах, стоящих вдоль прохода, как в открытых книгах можно было прочесть всю гамму эмоций: благоговение, ненависть, восхищение, страх, а в редких случаях и любовь…. Одна рожа с выпученными глазами мне даже подмигнула. Я в ответ невозмутимо показала язык. Рожа потрясенно моргнула и, засмущавшись моего пристального внимания, скрылась в толпе. Воодушевленная достигнутыми результатами, я задумчиво посмотрела на мужчину, неспешно направлявшегося ко мне с противоположной стороны Храма. Но, внимательно обозрев его каменно-невозмутимое лицо, решила демонстрацию коммуникативного органа отложить на более благоприятное время. Дэрриш, Его Императорское Величество — Император Тилана. Одет с ног до головы во все черное. Королевский красный был ничто в сравнении с его императорским черным, а мой изумрудно-зеленый с вульгарным обилием золота казался верхом безвкусицы. Платиновая корона, без единого украшения, совершенная, бросала отблески на волосы Императора, оттеняя их вороной цвет. В простом темном облачении он подавлял окружающих своим невозмутимым величием. Почему мне не дали надеть что-нибудь такое же простое и элегантное? Хотя, возможно, мне не хватало его царственной уверенности…
Сердце Храма не пустовало — нас, идущих навстречу друг другу, терпеливо дожидался служитель Единого. Его густая тщательно расчесанная борода, подметала пол. Этот убеленный сединами, но еще крепкий мужчина был настолько выше в сане бедного отца Ванхеля, настолько ална Ордена выше обычной лонии. Хотя его сутана и отличалась той же простотой. Но благородный ослепительно белый цвет это — не скромный коричневый, а знак служителя в виде платинового круга, инкрустированного рубинами, изумрудами и брильянтами — не простой железный кругляш, покрытый облупившейся цветной глазурью. Священник по хозяйски осматривал свою паству, настойчиво ей напоминая о чем-то, без сомнения, очень важном, что определялось по моментально поскучневшим лицам слушателей. У звукоизоляции есть свои несомненные плюсы — мой слух обошла стороной эта, вероятно, весьма познавательная проповедь.
Да меня никак замуж выдают! Очень уж все происходящее на свадьбу похоже — обстановка прямо шепчет. Конечно, не исключено, что Император решил отречься от престола в мою пользу, сделав меня принародно Вседержительницей Тилана. Но это маловероятно даже для сумасбродного сна. Дэрриш, не догадываясь о моих злодейских мыслях супротив престола, взял меня за руку и вывел на небольшую круглую площадку, ровно такую, чтобы на ней смогли уместиться двое близко стоящих людей. Моя вторая рука тоже удостоилась чести оказаться в свободной ладони Императора. Его синие глаза безучастно взирали на меня, ни тени эмоции не проскользнуло по красивому лицу. Я ответила ему точно таким же взглядом, с отстраненным любопытством ожидая продолжения своего сновидения. Не ограничиваясь лицезрением потенциального жениха, моя голова заинтересованно оглядывалась по сторонам, стараясь увидеть как можно больше. Служитель воздел длани к небу, потрясая ими, чтобы привлечь внимание зрителей. Все и так смотрели на него, так как других артистов разговорного жанра больше не наблюдалось. Но и этого ему показалось мало.
— На колени, — воззвал он.
Этого я, разумеется, не слышала, но когда все люди в помещении в едином порыве падают на колени, и так все понятно. Всеобщий падёж не коснулся лишь нас троих.
Ослепительно яркий свет хлынул сверху, скрывая окружающее не хуже абсолютной темноты, в отличие от своей противоположности причиняя ощутимую боль глазам. Мучение продолжалось доли секунды, погаснув вместе со слепящей вспышкой. На одно мгновение я вспомнила что-то, несомненно, весьма значимое, но розовая дымка успокаивающе обвернулась вокруг меня, отгораживая возникшее беспокойство и неприятные ощущения. Император все также равнодушно отпустил мои безвольные руки.
Что уже все?! Самая короткая свадебная церемония, которую мне приходилось видеть. Конкуренцию по продолжительности ему мог составить только брачный обряд дикого африканского племени, показанный в передаче «Клуб путешественников», который заключался в ударе избранницы по голове и сволакивания оглушенной в свою хижину.
Обманули! Обделили!
Однако Верховный служитель не разочаровал меня и собравшийся ради зрелища народ, до отказа наполнявший Храм. Вспышка не прошла бесследно, свет нашел временное пристанище в руках священника, заполняя их собой как раскаленный металл кузнечные формы для литья. Выступившая на лбу испарина и вытянутые в бескровную линию губы свидетельствовали, что ноша божественной благодати не была невесомой. Видимо, чтобы не одному страдать, он вцепился обеими руками в наши плечи. Черная ткань рукава императорского одеяния обугливалась под светящимися пальцами. Легкая гримаса боли чуть тронула безразличное лицо Дэрриша, чтобы бесследно исчезнуть. Я заворожено проследила путь тяжелой капли пота, которая, не торопясь, сползла вниз по смуглой щеке. Только по побелевшим костяшкам стиснутых кулаков можно было понять, насколько ему больно.
— Довольно, — подумала я, решив, что уже достаточно наблюдала за чужими мучениями, и раз уж это мой сон, то в моих силах их прекратить.
Священник растерянно разжал стремительно тускнеющие пальцы, прежде окольцовывающие наши плечи, и я поняла, что высказалась вслух. В глазах Императора как в первую нашу встречу треснул лед безразличия, и под ним показалось живое удивление. Но красный туман сна, послушный моему призыву, уже заволакивал своей непроницаемой пеленой все вокруг, оставляя меня бродить в одиночестве до следующего просветления.
* * *
Акт третий (последний).Действующие лица: см. акт второй, сцена первая.
Декорации: см. выше.
Дебильная физиономия напротив была мне хорошо знакома. Значит, передо мной опять зеркало, хотя и поменьше, чем в первый раз. Мою «ненаглядную» персону потихоньку разоблачали. Аккуратненько сняли перчатки и следом начали избавлять от украшений, навешанных на мне с головы до ног. Все педантично складывали по специальным отделениям шкатулки, размером почти с амбарный сундук. Никогда не видела драгоценностей в таком огромном количестве.
Мои жадные ручонки самопроизвольно нырнули в эту блистающую и переливающуюся массу, чтобы безнадежно затонуть там по локти. Как в сказке про чуть не погоревшего на присвоении чужих ценностей Али-Бабу!
— Сим-сим, откройся! Сим-сим отдайся! — пользуясь удобным случаем не слышать свой неприспособленный к воспроизводству музыкальных произведений голос, вовсю надрывалась я.
Три добропорядочные служанки, отражавшиеся в зеркале, испуганно переглянулись. Вращательное движение кисти правой руки одной из них в убедительной близости от головы показало насколько «высокого» мнения они о моих умственных способностях. Чего уж стесняться собственных сновидений!
Пока прислуга, тяжело вздыхая и возводя очи к безответному потолку, расплетала бессчетное количество косичек, я с радостью мартышки обнаружившей у себя на носу очки копошилась во внутренностях этого кладезя с сокровищами. Что-то, покоящееся где-то на самом дне, меня очень сильно привлекало и беспокоило одновременно. Пальцы, неосмотрительно потянувшиеся на это ощущение, обожгло ледяным холодом, и они прочно примерзли к молочно-белому камню, который висел кулоном на тоненькой золотой цепочке. Розовая дымка, обволакивающая меня, стала с сумасшедшей силой втягиваться внутрь камня, окрашивая его в свой цвет. Голова, не расположенная к таким скоростям, пошла кругом. Вестибулярный аппарат согласно поддержал ее забастовкой, поэтому чтобы сохранить равновесие пришлось закрыть глаза и за что-нибудь уцепиться.
Занавес.
* * *
Судорожный вдох отозвался мелкой дрожью во всем теле.«Это не сон», — билась в голове одичавшая мысль. И только закрытые глаза и крепко стиснутые зубы не давали ей вырваться на волю.
Я вспомнила.
Прислуга в один миг сбилась в обеспокоенную кучу, наперебой интересуясь моим драгоценным самочувствием. Их крики в три голоса раздражали сжившиеся с абсолютной тишиной уши. Прекрасно понимая, что перекричать их все равно не удастся, я не стала пускаться в длинные путаные объяснения, а просто вновь вернула на лицо фирменную улыбку. Ее благотворное влияние сказалось немедля — успокоившиеся женщины облегченно вздохнули и вернулись к прерванным занятиям. Велисса не поленилась провести предварительный инструктаж.
Амулет сменил постоянное место жительства на временную прописку у меня во рту, куда я его сунула при первом же удобном случае.
Какой вес мне пришлось тащить, я поняла, когда с меня сняли верхнее платье. Золотые нити, которыми был щедро вышит подол, солидно утяжеляли и без того не легкую ткань. Расшитый драгоценностями лиф стоял колом. И волокла я все это в полузадушенном состоянии — благодарные легкие заработали в полную силу, лишь освобожденные из тисков корсета. После таких мук избавление от многочисленных нижних юбок и белья не стоило упоминания.
На очереди находилось принятие водных процедур. Хрупкие пенные шарики радостно лопались, принимая меня в емкость размером с небольшой бассейн. Две молоденькие девушки высоко держали мои волосы, чтобы они не намокли, пока престарелая служанка омывала мое лицо и тело. Мягчайшая простыня собрала все до единой капельки с кожи, которая после купания стала безумно нежной. После меня умаслили, надушили и облачили в пеньюар, оставляющий мало простора воображению. Волосы, достающие уже до колен, расчесали самым тщательнейшим образом.
Неплохо меня готовят для первой брачной ночи. Постараюсь не разочаровать молодого мужа — его ждут незабываемые впечатления! Пусть тоже приготовится…
Через смежную с гардеробной дверь меня провели в императорскую опочивальню. Полупрозрачные занавеси стыдливо прикрывали алтарь брачного ложа, находившийся на круглом трехступенчатом пьедестале.
Вот где Избранную принесут в жертву маловразумительному пророчеству!
Спальня со времени моего посещения значительно похорошела. Что ни говори, а черные занавеси и драпировки не украшают помещение. Светильники романтично парили вокруг балдахина, позволяя подробно рассмотреть комнату, оформленную в кремовых тонах. Окон не было — их заменяли качественные иллюзии, неотличимые от оригиналов. Оснащенные для большей реалистичности портьерами, они все равно коробили мне, как обладателю Силы, взгляд — сквозь загадочно подмигивающее ночное небо отлично просматривалась обыкновенная стена. Матрац, лежащий на кровати, размером с частный аэродром, мягко спружинил, когда меня на него усадили. Служанки, гордо полюбовавшись делом рук своих, вереницей покинули опочивальню через центральные двери.
Настороженно выждав в неподвижности минуту, я забралась на предоставленную в мое распоряжение постель с ногами. Выплюнутая цепочка с амулетом нашла пристанище на моей шее. Поерзав по скользким простыням, тело приняло позу, которую аалона Валента называла «ждущая опасность», а Ранель — «затаившийся мертвяк»: спина прислонена к изголовью, правая нога подогнута для упора, руки выжидающе расслаблены поверх одеяла.
Насколько мне не изменяет вернувшаяся после продолжительного отсутствия память, именно в данной кровати испустил последний вздох экс-император, а до него еще куча других. Интересно, не мучают ли его сыночка кошмары в этой постели. Мне было бы не до сна.
Ай да Велисса, здорово она постаралась, чтобы уложить меня на императорское ложе. Причем не она одна: взять хотя бы алну Астелу. От кого еще у герцогини этот чудо-амулетик?
«Из лесу вестимо».
Ба, кто это тут у нас прорезался?! Где ж ты раньше был, мой любимый внутренний голос?
«Крепко спал».
Пока ты бессовестно дрых, я успела в брак вступить!
«И на час нельзя тебя оставить. Обязательно в какую-нибудь дрянь вступишь!» .
Вместо того чтобы пошлить, лучше бы подсказал, что мне сейчас делать. Ясно одно — не бывать этому запланированному высшими силами материнству. Черта им лысого, а не спасителя! Но для начала нужно вывести из игры моего венценосного супруга.
Последний, легок на помине, появился в спальне. Тяжелые двухстворчатые двери почтительно пропустили Дэрриша внутрь. Он плотно закрыл их за собой и устало прислонился спиной к узорчатой створке. На моих губах тут же восстановилась улыбка, от которой уже сводило судорогой лицевые мускулы, и глаза уставились в одну точку. Взгляд Императора задумчиво упал на главный предмет обстановки в комнате — кровать с моей особой, возлежащей на ней. Энтузиазма на его лице при виде этой картины не проявилось. Новоприобретенный муж не торопился с отдачей супружеского долга.
«Нужно было принять на грудь для храбрости».
Ну, нет! Всегда существует возможность перебора и опасность осрамиться перед молодой супругой — не суметь достойно исполнить супружеские обязанности.
Собравшись с силами, он все-таки отлепился от двери и походкой вымотанного хищника двинулся к кровати. Его босые ноги мягко неслышно ступали по ковру. Полы длинного халата из черного расшитого серебром бархата распахивались при каждом шаге. Я, усыпляя его бдительность, оставалась все в той же позе тихой душевнобольной. Не останавливаясь, новобрачный кошкой поднялся по прикроватным ступенькам. Сброшенный халат полетел на расправленную постель. В пижамных штанах ему тоже было не плохо, но лучше бы он не раздевался — я чувствовала бы себя намного спокойнее и увереннее.