Морозова Юлия. Телохранитель для мессии

   Маскировочные процедуры не отняли много времени. Еще в пути я сварила зелье из собранного по дорогое чистотела, дягиля и конского волоса серой в яблоках кобылы, удачно оказавшейся в обозе. Вот мне и пригодились занятия по Исцелению. Не все же добрым словом поминать одну только аалону Валенту…
   — Запомните, девочки, — объясняла аалона Тано, помешивая в небольшом котле вязкую бурую жидкость. — При нанесении на кожу остерегайтесь прямых солнечных лучей. Иначе даже за очень непродолжительное время покроетесь трудно-смываемым загаром. Советую проявлять осторожность и наносить препарат на пораженные «почесухой» участки кожи деревянной лопаткой в затемненном помещении.
   От котелка с зельем в моем исполнении, в отличие от эталона, несло не фиалками, а лошадиным навозом. Запах оказался таким сильным, что половина участников обоза тут же кинулась на уборочные работы, а Тайя и по сию пору гнушалась использовать мой котелок по прямому назначению…
   Применение средства, тем не менее, принесло видимые положительные результаты: руки по локти, лицо и шея радовали той редкой смуглостью, которой могли похвастаться лишь коренные народы пыльных степей. К сожалению, волосы не поддавались воздействию магии, ибо сами являлись ее творением. Их стремительный рост и феноменальный цвет доставляли мне существенные неудобства.
   «Пусть, зато красиво!» . Больно нужна такая красота! Рост волос, между прочим, идет за счет моей Силы, которая мне и самой пригодилась бы! Я неоднократно пыталась заблокировать ее несанкционированный расход, но это также легко сделать, как перестать дышать — замкнуто на уровне физиологии.
   С еле сдерживаемым отвращением я щедро нанесла на чистые волосы купленную на базаре в Рине обувную краску, которая, застыв, превратила их в коричневую паклю.
   Из-за моего несколько затянувшегося туалета ужинать сели затемно. Все собрались на чисто выскобленной кухне, которая не просто рассказывала о своей любимой хозяйке, а прямо-таки хвалилась ею. Каждая мелочь существовала здесь на своем месте, но без налета педантизма. Мебель в доме была столь же добротна, как и он сам — широкий стол, за котором могла поместиться очень большая семья (совершенно напрасно Тайя боялась, что ей с дочерью не хватит тут места), удобные деревянные стулья с высокой спинкой, навесные шкафчики украшенные резьбой, большая, в полкухни, очень напоминающая русскую, печь. Но самое главное — ощущение, которое ни с чем не перепутаешь — домашнего тепла и уюта.
   Мне, как главной провожатой, вернее провожатому (я сделала страшные глаза, когда Тайя попыталась заикнуться о моем истинном поле, и она больше не поднимала эту щекотливую тему), гостеприимные хозяева предложили оставаться столько, сколько сочту нужным. Я посчитала, что до утра вполне достаточно. После часа причитаний в три голоса этот срок был милостиво увеличен до трех дней. Не последнюю роль сыграло коварное обещание проводить меня к Перекрестью трактов.
   — Ишь, какая красавица у тебя получилась, дочка, — собирая на стол, завела разговор рена Дейна. — Жаль, отец ее не прижился на этом свете, но ты не тревожься — воспитаем. Вон, у Айана старшенький — аккурат ее ровесник, не заскучает.
   Тайя, помогавшая матери, промолчала. Слова были лишними. И так ясно, без всяких заверений, что моим подружкам здесь будет хорошо.
   «Рент-рента, рен-рена? Как бы не запутаться…» . Что здесь сложного? «Рен (рена)» стандартное вежливое обращение, равносильное «господин (госпожа)». В то время как «рент (рента)» скорее почетное звание или даже должность.
   Я, пользуясь преимуществом своего мужского инкогнито, бездельничала за столом, терпеливо дожидаясь вместе с реном Тийаном ужина. Справедливости ради сказать, ждать пришлось недолго — поверхность стола заполнялась с недурной скоростью самыми разнообразными блюдами, которые роднил бессовестно вкусный запах. Если учесть, что последний раз мы перекусили сразу после полудня, пришлось напрячься, чтобы проявить хорошие манеры и не накинуться на еду тотчас. Просто замечательно, что благодарственная молитва Единому такая короткая. Неизвестно надолго хватило бы моей выдержки и воспитания. Тут было принято есть молча, и фразы кроме «можно соли», «передвинь поближе блюдо» не приветствовались, а еда просто сама лезла в рот. К концу трапезы ощущалось, что если хотя бы еще один кусочек попадет ко мне внутрь, живот не выдержит и треснет где-то в районе пупа.
   Мийя после такого беспокойного дня и обильного ужина вовсю клевала носом, поэтому мать без лишних разговоров повела ее укладываться спать. Как-то сразу я поняла, что пришло время расспросов по мою душу. Пока я мылась, Тайя успела переговорить с матерью, и для меня осталось тайной, о чем у них шел разговор.
   «Разуменья не хватило договориться» . Ну не хватило! Отродясь не водилось, а где взять, не знаю.
   — Давно ты служишь у Лоранских баронов? — взяла быка за рога рена.
   — Ну…, — забыв про переполненный желудок, я схватила со стола ватрушку и принялась энергично жевать, чтобы дать себе немного времени подумать. — Так не то чтобы давно…. С некоторых пор, — что-то в последнее время не получаются у меня связные объяснения, нужно будет потренироваться.
   «Столько врать пришлось! Пора уже это дело довести до автоматизма, чтобы ночью разбуди — байки от зубов отлетали» . Они на них почему-то вязнут…
   — Сынок, — тут вступился отец Тайи, — Мы просто хотим знать, как тебя, такого…, — он ненадолго замялся, боясь обидеть мои подростково-юношеские чувства. — Молодого не побоялись отпустить с нашей дочкой. Неужели не нашлось никого постарше?
   Значит, Тайя промолчала о побеге и скороспелом замужестве. С другой стороны — правильно, нечего родителей по пустякам беспокоить, возраст опять же немаленький! Уже легче — можно врать не стесняясь. В крайнем случае, ограничиться полуправдой.
   — Нашлось, — честно созналась я. — Был с нами еще один сопровождающий — свинья редкостная! Все деньги себе забрал. Не хорошо же получилось? Не хорошо. А главное — не честно! В общем, поделили деньжата заново. По справедливости.
   — Вы что его… убили? — ужаснулась хозяйка.
   — Что вы, рена Дейна, что вы! — протестующе замахала руками я. — Просто отправили тем же кораблем назад, и даже попросили матросов о нем позаботиться. Они нам клятвенно пообещали, что предоставят ему, как особо важному пассажиру, отдельную каюту, — глаза у меня были невинней, чем у новорожденного ягненка.
   Рен так громко икнул, что я вздрогнула, испугавшись того впечатления, которое произвели мои слова. Впрочем, также быстро и успокоилась, когда громогласный «ик» перешел в раскатистый хохот, с секундным замешательством дружно поддержанный нашим с реной смехом. Так что, когда возвратилась Тайя, обессилено хихикающая компания с выступившими на глазах слезами не сразу смогла объяснить, в чем, собственно, заключался повод для веселья. Стоило дочери вернуться, как нас с реном Тийаном тут же выставили с кухни. С нашей стороны возражений не последовало — уборка со стола и мытье посуды — удовольствие сомнительное, а утомленные глаза закрывались сами собой.
   Семейное ложе отсутствующего брата Тайи, которое предоставили почетному гостю, моментально пришлось мне по душе своими размерами — ложись хоть поперек. Рен, поставив подсвечник с зажженной свечей на комод, пожелал приятных снов и вышел. Добротная, как и все в этом доме, дверь плотно закрылась вслед за ним. На полу возле кровати меня дожидались мои сумки, поверх которых обиженно возлежала забытая Неотразимая.
   «Где это ты шлялась, подруга?! Без меня?», — говорил весь ее вид.
   — Дожила! — опостылевший бинт разматывался непозволительно медленно. — Осталось только с мечами начать разговаривать!
   Наконец освободившись от одежды, я погасила свечу и растянулась на широченной кровати. Свежезастеленные простыни умопомрачительно благоухали медуницей, которой рена, без сомнения, перекладывает постельное белье. Предвкушение трехдневного отдыха разлилось по усталому телу. Бдительность была потеряна, и разбойник-сон, подкравшись незаметно, схватил меня в свои крепкие объятия, не оставляя надежды вырваться.

Глава 20

   Если вы не можете очнуться от кошмара, скорее всего, вы бодрствуете

   Мерцающий низкий потолок почти касался оплетенной косами головы. Унылые серые коридоры гулкой пустотой тянулись от меня в обе стороны. Вызолоченная зелень платья кляксой выделялась в окружающей тусклоте.
   Нет, я так не играю.
   Стоило чуть-чуть расслабиться, подумать о том, как это замечательно — пожить три дня в деревне, на свежем воздухе: здоровье поправить, нервы подлечить. С эдакой бурной жизнью заикой стать не долго…
   Нате вам, получите! Распишитесь в доставке.
   Дворец заказывали?
   Нет?
   Все равно получите. Кувалдой. По голове.
   Какое-то «дежа вю»: опять на том же месте, в том же платье и с теми же длинными патлами (на счет патл я погорячилась, очень уж расстроена).
   «А нечего на ночь объедаться — кошмары и не снились бы!» .
   Справедливо. Все путешествие лишнего себе не позволяла и спала, как младенец. Одной лишь ночью поднялась, исключительно по жизненной необходимости.
   И что теперь делать?
   «Может быть, еще одну экскурсию по памятным местам?» .
   Хватило и прошлого раза: как ошалелый заяц по всем помещениям проскакала! Мне тех ощущений — за глаза!
   Почему-то чрезвычайно тянуло в правое крыло, но туда я просто из чувства противоречия не пошла. Да и мало ли: люди с предыдущего раза, поди, подготовились к моему визиту, ловушки гостеприимно понаставили! А чувство самосохранения требовало пересидеть тревожные времена где-нибудь, в тенечке, и без суеты дождаться пробуждения.
   «Надеюсь, Велисса тоже терзается бессонницей!» — злорадно мелькнуло на задворках мыслей.
   Ччерт…
   Пестрые обрывки картин калейдоскопом промелькнули в глазах, чтобы застыть гранитной мозаикой пола. Рисунок казался смутно знакомым. От неожиданного осознания, где мне посчастливилось видеть его ранее, поза «четвереньки» немедленно трансформировалась в «присядем на дорожку».
   Хорошо знакомые покои Ее Сиятельства. Нераздражающая болтовня фонтанчика, нахохлившиеся желтыми цыплятами светляки на жердочках люстры, засилье изделий из благородных металлов, пузатые напольные вазы из зеленого с прожилками малахита, тяжелый бархат портьер цвета бирюзы и широкая панорама ночной столицы в огромном окне.
   Полюбоваться филигранно наведенным мороком города в огнях (иллюзия стоила дешевле, чем всенощное освещение городских улиц ради красивого вида) мешала обнимающаяся парочка. Светловолосая головка девушки уютно устроилась на мужском плече. Вороная прядь, выбившаяся из нетугой короткой косы, контрастировала с тщательно уложенными белокурыми локонами. Тонкие руки, подобно цепким лианам, крепко ухватились за мужчину, который успокаивающе поглаживал вздрагивающую от беззвучных всхлипов девичью спину.
   Ччччччерт!!!
   Сила всколыхнулась, закипая проклятьем, и устремилась во дворец из спящего тела, презрев разделяющее нас расстояние. Окно содрогнулось от сильного удара. Защищенное магией стекло устояло, наполнив комнату обиженным дребезжанием. Морок на секунду подернулся крупной рябью, как водная гладь при сильном ветре, чтобы тут же успокоиться.
   Вычурный ритуальный меч с рассерженным шипением покинул ножны. Император мгновенно отодвинул Велиссу за спину, настороженно замерев в атакующей стойке лицом к оконному проему. Окно не спешило нападать, храня восстановленную невозмутимость.
   — Что это было? — спросил скорее себя, чем Велиссу, Дэрриш.
   «Психованная законная супруга» . Цыц!
   — Птица? — робко предположила девушка.
   — Птичка вымахала размером с крупную собаку. Что-то не припомню таких особей в имперских соколятнях, — взгляд синих глаз ощупывал морок с тщательностью таможенного досмотра.
   Гашение дворцовой защитой топорно выполненного проклятья привело меня в чувство. Применение Силы задействовало притяжение, проявившееся в легком подталкивании по направлению к Императору. Вспомнив предыдущий печальный опыт, со всей возможной скоростью я кинулась в противоположную сторону, чтобы заключить в страстные объятья статую из розового мрамора.
   Как же это получилось?
   «Возможно, не стоило изображать оскорбленную невинность, взывая к супружеской верности?» . Признаю, с проклятьем я погорячилась. От неожиданности.
   — Странно, но мое чувство опасности молчит, — Император задумчиво вернул меч в ножны, закрепленные у левого бока. — Надо бы пригласить Эста — пусть разбирается. И звать придется самому — в разгар эксперимента в лабораторию можно сунуться только с моей невосприимчивостью.
   — Нет! Не надо! — окрик герцогини остановил Дэрриша у самой двери.
   Редкий случай, когда я была с Велиссой безоговорочно согласна.
   — Почему? — удивленно осведомился мужчина.
   — Он мне не нравится, — смешалась герцогиня.
   — Твой аргумент поистине неотразим, — легкая улыбка необидной иронии заиграла на лице Императора.
   — И я ему тоже не нравлюсь! — Велисса капризно надула слегка тронутые розовым блеском губы.
   — Вел, перестань быть эгоистичным ребенком, который думает, что мир вертится вокруг него. Ты же умная женщина, должна сама понимать всю серьезность ситуации, — длинные смуглые пальцы вновь взялись за дверную ручку.
   Герцогиню различимо затрясло. Удобно пристроив подбородок на плечо полнотелой нимфы, я с удовольствием любовалась рассерженной спиной Велиссы.
   — Наконец-то ты удосужился это заметить! — злость, прозвучавшая в ее голосе, приятной музыкой усладила мой слух.
   Император оставил дверь в покое, медленно развернувшись в сторону девушки. Традиционный черный длинный камзол с разрезами до середины бедер, вышитый по подолу серебристыми рунами-оберегами, делал его внушительнее. Прищур глаз цвета синей полуночи таил сдержанный упрек.
   — Я думал, мы обо всем договорились, — спокойно произнес мужчина.
   Велисса порывисто подалась к нему, чтобы замереть в полуметре. Пышная нежно голубая юбка взметнулась, приоткрыв обшитые атласом в цвет туфельки.
   — Что ты к ней испытываешь? — прозвучало резко и требовательно.
   В ответ Император саркастически усмехнулся.
   — Как утверждает Эст, Потомок и Избранная тесно связаны между собой, и каждый из них должен остро чувствовать эту связь. Но пока ничего не получается, иначе она уже давно была во дворце. По моему императорскому разумению, это весьма показательно.
   Да, девочка, ревность здесь неуместна. Удивительно, он не стал отпираться, а рассказал, как есть. Не ожидала.
   — Но в Пророчестве сказано…, — не отставала Велисса.
   — Мне плевать, что сказано в этом дурацком Пророчестве! — зло бросил Дэрриш. — Я живой человек, а не голем, чтобы беспрекословно повиноваться!
   Собеседница не посмела ему возразить.
   Он отошел к окну, сосредоточившись на ночной жизни своего города, умело воссозданной иллюзией. Напряженно выпрямленная спина и стиснутые на рукояти меча руки говорили, что мужчина пытается вернуть потерянную хладнокровность. Черная прядь шрамом пересекала смуглую щеку. Созерцание его четко очерченного профиля приносило мне эстетическое удовольствие. Исключительно.
   Голова Императора слегка повернулась к герцогине:
   — Я — не отец, — скорбная морщинка пролегла меж асимметричными бровями. — И я не готов к этой миссии. Это он идеально подходил под требования Пророчества. Бредил им, фанатично уверовав в собственную избранность. Всё остальное было в его жизни второстепенным, быстро проходящим. Тем, чем можно пожертвовать без сожаления. В число всего прочего угодила и моя мать. Мне даже казалось, что он вздохнул свободнее, когда она умерла, тем самым, развязав ему руки. Одно время я ненавидел его за это…
   Дэрриш прижался лбом к темному стеклу. Голос, наполненный болью, звучал глухо. На мгновение я почувствовала разочарование одинокого маленького мальчика, как свое собственное. Велисса смотрела на Императора с нескрываемым удивлением.
   — Теперь-то я понимаю: он просто пытался соответствовать великой цели, — немного помолчав, тихо продолжил он. — Мне стоит невероятных усилий удерживать вместе все то, что совсем недавно казалось неделимым целым. Империя — это видимость. Иллюзия, поддержание которой — изнурительная каждодневная работа, и последние события не делают ее легче. Невозможно бесконечно скрывать загадочное исчезновение Императрицы. Аксий злорадствует, просчитывая как лучше применить такой замечательный способ манипулирования мной, тем самым «удружить» магам. Эст круглые сутки не покидает лаборатории, мучаясь Поиском. Замшелые пни из Совета Верховных Мастеров Гильдии ведут безрезультатные прения. А одинокая девушка тем временем бродит неизвестно где, ежечасно подвергаясь опасности. И безмятежность не то слово, каким можно охарактеризовать Тилан в последнее время.
   «Молодец, волнуется, как бы не пострадало тело будущей матери мессии» . Похвально. Но я предпочитаю опасные просторы Империи мирному дворцовому парку.
   Император отвернулся от панорамы ночной столицы и перевел взгляд на изумленную услышанным девушку.
   — В свете всего вышесказанного, — казалось, Дэрриш раздосадован своей неожиданной откровенностью. — Ваша прямая обязанность, герцогиня Рианская, — оказать всяческое содействие в поисках. Иными словами, поддержать Верховного мага в любых начинаниях.
   — Да что он может?! — чуть вздернутый носик презрительно сморщился. — Прошла неделя! Где результаты? Одни обещания. А Избранная, между прочим, абсолютно предсказуема в своих поступках. Кроме Конхола идти ей некуда. И я быстрее поверю в то, что Аксий первый узнает о местопребывании беглянки, принимая во внимание Илану. Лучшей подсказки для Маршалов не придумать.
   Дэрриш непроизвольно потер правое плечо, болезненно поморщившись, будто вспомнил нечто весьма неприятное.
   «Это она о чем?» . Предположительно о моем несмываемом украшении. Оказывается, не зря я прикрываю его браслетом. Спасибо бабушке, надоумила.
   — Тем больше причин оказать поддержку Верховному магу. Равновесие не должно быть нарушено никоим образом.
   — Но…
   — Мои указания не подлежат обсуждению, — бездушно официальным голосом добавил Император.
   Атласная туфелька герцогини, стянутая с ноги, со всего размаху впечаталась в закрытую за Императором дверь. Одной туфли Велиссе показалось мало — другая, гулко стукнувшись каблуком, упала рядом с первой.
   — Ненавижу!!! — разъяренно шипела герцогиня, меряя босыми ногами комнату. — Поучают! Все, кому не лень, учат, что мне делать! Надоело! Тетка Астела письмо из Ордена прислала. И какое! Как будто я виновата, что эта идиотка в бега подалась! Теперь еще и Дэрриш! Только язвы-Эста с его гаденькой улыбочкой мне здесь не хватало! Ненавижу!!!
   Внезапно взбешенная девушка остановилась, уперевшись взглядом в покалеченную обувь.
   — Айда! — громким требовательным криком была вызвана камеристка.
   Та не замедлила явиться на зов, тяжело дыша после быстрого бега.
   — Что стоишь столбом, остолопка? — разгневанно прикрикнула на служанку герцогиня — Не видишь, в каком я виде? Сейчас здесь будет Верховный маг, и мне совсем ни к чему, чтобы у него возник лишний повод для идиотских шуточек!
   Маленькая полная женщина послушно засуетилась вокруг Велиссы, аккуратно поправляя взъерошенные локоны.
   Мне тоже пришла пора откланяться, хотя своеобразное чувство юмора Эста Сотворителя — последнее, что меня сейчас волновало. Принуждение оставило комнату вместе с Императором. Я собрала все внутренние резервы, устало закрыла глаза и приказала «Домой!». Открыла их уже в предоставленной мне спальне и с полчаса просто тупо созерцала сереющий в темноте комнаты потолок.
   Сладкий запах медуницы намекал на возможность опять смежить веки и насладиться особенно крепким предутренним сном. Пригревшееся тело пришлось вытащить из кровати через «не хочу» и «не могу». Распахнутые ставни явили взгляду выцветающее небо. Почти утро. В комнате посветлело — зажженная свеча оказалась без надобности. Выстиранная с вечера одежда была еще влажной и неприятно холодила кожу. Ножны с Неотразимой заняли свое законное место за правым плечом. Попозже перевязь можно будет спустить на бок для удобства пользования мечом, но пока деревня не осталась позади, лучше не щеголять перед местными оружием. Сигналом к выходу прозвучал петушиный крик. Подхватив сумки, я покинула комнату.
   Заспанное солнце неторопливо поднималось по небосклону, и ему не было никакого дела до моих забот. Не знавшая жалости утренняя прохлада сразу напомнила о не успевших высохнуть после стирки рубашке и штанах. На заднем дворе куры с ворчливым кудахтаньем делили пшено, насыпанное щедрой рукой рены. Гордый обладатель пернатого гарема и пронзительного голоса снисходительно взирал на перебранку, сидя на невысоком штакетнике. В сарае недовольно замычала корова. Приземистая кузница уже вовсю дымила трубой.
   Глаза повлажнели при мысли об упущенных беззаботных днях отдыха. Но задерживаться здесь не стоило. Проследить наведенное мной проклятье — дело времени. Вряд ли долгого. А моей подруге еще жизнь налаживать, дочь растить.
   — Куда собралась так рано, дочка? — вздрогнув, я обернулась к рене Дейне, выходившей из сарая с полным ведром молока, и обреченно вздохнула.
   Ну, сколько можно? Для кого только переодеваюсь?
   Мать Тайи хитро мне подмигнула:
   — Да разве проведешь такую опытную повитуху — уж бабенку я всегда распознать сумею! Как обнимались вчера у порога, забыла?
   — Мне нужно идти, — я не приняла ее шутливого тона. — Простите, не хотелось сбегать, не простившись, но мне приснился сон…
   Я растерянно замолчала, поняв, насколько глупо звучат мои слова. Тяжелое ведро опустилось на землю, слегка плеснув молоком через край. Женщина подошла и так по-матерински крепко обняла меня, что на глаза опять набежали непрошенные слезы.
   — Просто так, девочка, я тебя никуда не отпущу, — твердо произнесла она. — Сейчас соберем все необходимое в дорогу, да и Тийан закончит подковывать твою лошадь.
   — Но это не моя лошадь…
   — Твоя-твоя, — отмела мои попытки восстановить историческую справедливость Дейна. — Тайя успела вчера мне кое-что шепнуть на ушко. Опять же лошадкой резвее добираться. И чем со старшими спорить, дочка, послушай сначала — может, что дельное услышишь.
   Так я снова оказалась на чистой кухне матушки Дейны. Она споро собирала мне сумку с продуктами, время от времени скрываясь за дверью. Появляясь в комнате, женщина успевала поддерживать разговор:
   — Не волнуйся, Рель, никуда не опоздаешь. Старый Хайан откроет ворота, только когда придет время выгонять коров на пастбище, а до этого мы еще столько всего успеем сделать.
   Я в ответ согласно кивала, занятая поглощением вчерашних ватрушек, которые запивала простоквашей.
   На кухню вошел отец Тайи, принеся с собой запахи раскаленного металла, мужского пота и тяжелого, но любимого труда.
   — Твоя лошадка готова, парень, — большая мозолистая рука сграбастала приглянувшуюся мне зажаристую ватрушку. — Верно тебе послужит, попомни мое слово. Тут Дейна просила дорогу тебе к соседнему тракту рассказать?
   — Угу, — набитый рот мешал выражать свои мысли членораздельно.
   Кузнец присел на табуретку, и рена тут же поднесла ему большую глиняную кружку простокваши.
   — Почитай прямо за Восточными вратами дорога разбегается на две, — рассказ начался лишь после того, как блюдо с выпечкой и кружка опустели. — Выбирай правую, а как покажется лесок — сворачивай. У трех приметных елок начнется тропинка, спустишься по ней к речке, да поедешь так, чтобы солнце в глаза светило. У сожженного в грозу дерева будет брод. Переправишься, а там уже Тренонский тракт видать. С помощью Единого после полудня будешь уже на Заячьем Перекрестье.
   Просветив меня подобным образом и не став слушать слов благодарности, он покинул кухню так же неожиданно, как и вошел.
   Сумка, поданная мне реной, оттянула руки до земли. Я с интересом заглянула внутрь: огромный каравай, фляжка с элем, бурдюк с колодезной водой, полюбившиеся ватрушки и кусок вареного мяса.
   — Мясо обязательно съешь сегодня. Завтра уже душком потянет, — наказала мне женщина. — Не рачительствуй!
   — Не буду, — с готовностью пообещала я.
   — На талию бинтов не жалей, а то она у тебя слишком тонкая. Сразу видно разницу. И ходи чуть пошире, расставив ноги, вразвалочку, — продолжала наставлять меня она, когда мы уже подходили к моей лошади.
   — В торбе — овес с ячменем. Не забывай кормить животное, на подножном корму оно долго не протянет. Не успела я, как следует все подготовить: поедешь, открой крышку, чтобы корм на солнышке дошел. Но не пересуши!
   — Хорошо.
   Кобылка, привычная к ходу в повозке, обряженная в упряжь, нервно переступала с ноги на ногу. Мягкими губами животное взяло с руки припасенную мной заранее половинку яблока и благодарно фыркнуло. Я уверенно подхватила повод и перекинула через ее спину перед седлом связанные между собой сумки.