Джеррард снова потер правый глаз.
— Что у тебя с глазом?
— Ничего особенного. Сегодня такой сильный смог, что ест глаза. Если станет хуже, попрошу у доктора какую-нибудь мазь.
— Ты уверен, что глаз не помешает тебе играть? Я надеялся сегодня выиграть и предпочитаю сделать это без форы, — сказал Кен.
— Ерунда. С форой или без форы тебе придется крепко постараться, чтобы выиграть у меня.
— Тогда ладно. Вызов принят. Подавай.
Кен, улыбаясь, пошел на другой конец корта. Кеннет Мэдден был заместителем директора Центрального разведывательного управления по тайным операциям. Он и Джеррард вместе учились в Йельском университете, оба принадлежали к влиятельному студенческому братству «Череп и кости», оба были членами Йельского теннисного клуба и не порывали связи друг с другом до сего времени. Их дружба была давнишней и прочной. Политические комментаторы не придавали ей большого значения. С тех пор, как к власти пришла нынешняя администрация, два бывших члена студенческого братства раз в неделю играли в теннис, по крайней мере, когда президент не высылал Джеррарда в очередную «миссию доброй воли». Поскольку, по мнению средств массовой информации и общественности, игра в теннис была единственным, на что оказался годен вице-президент, этот еженедельный матч в таком привилегированном месте, куда не допускались ни журналисты, ни дипломаты невысокого ранга, оставался, как и многое иное в жизни Джеррарда, незамеченным.
Джеррард и Мэдден играли примерно одинаково и, как правило, матчи выигрывались с очень небольшим преимуществом. Если побеждал Мэдден, то на следующей неделе выигрывал Джеррард. Но сегодня, несмотря на самоуверенное заявление Джеррарда, воспаленный глаз помешал ему играть в полную силу. Он проиграл. Он проиграл первый сет, с трудом выиграл второй, но не добился ни единого шанса в третьем. Это было все, на что у них хватило времени. Джеррард, согнувшись, тяжело дышал, удивленный собственной усталостью. «Смог, — подумал он, — проклятый смог».
— Спасибо, — проговорил он, подходя к сетке, и пожал Мэддену руку, вытирая потное лицо полотенцем. — Прошу прощения за неудачную игру. На следующей неделе я постараюсь сыграть получше. — И он в который раз потер правый слезящийся глаз.
— Да, глаз у тебя стал хуже и покраснел. Тебе надо что-то предпринять.
— Может быть, промыть холодной водой?
— Что ж, — пожал плечами Мэдден, — попробуй. По крайней мере, вода в клубе хорошо очищенная. Иначе глаз может воспалиться из-за всех этих химикалий.
Они отошли в сторону и встали спиной к зданию клуба. В отдалении на других кортах продолжалась игра.
— Ну, так расскажи мне, — попросил Мэдден, не поворачиваясь к собеседнику лицом на случай, если кто-то захотел бы прослушать их направленным микрофоном. — Расскажи мне о президенте.
— Он хочет наложить вето на законопроект о контроле за чистотой воздуха.
Мэдден покачал головой.
— Боже мой, упрямый дурак!
— Я выложил ему свои самые убедительные аргументы, — сказал Джеррард, — но он продолжал упорствовать. Согласно его словам, когда проблема станет достаточно острой, американский бизнес тут же изобретет какое-нибудь чудесное средство.
— Замечательная шутка. Я и не предполагал, что президент умеет шутить, даже непреднамеренно, — заметил Мэдден. — Когда проблема станет достаточно острой? Неужели он не понимает, что проблема уже стала слишком острой?
— Для него — это как растущий бюджетный дефицит. Пусть эту проблему решает следующее поколение. А сейчас он говорит, что его первейшая обязанность — не развалить страну. — Джеррард снова вытер пот с лица. Мэдден вздохнул.
— Ну, мы ведь ожидали от него именно такой реакции. Но нам следует сделать правильный шаг. Надо дать ему возможность подумать.
Джеррард набросил полотенце на шею.
— Дело, однако, обстоит хуже, — мрачно сказал он.
— Неужели?
— Президент считает, что его предали. Он очень огорчен, чуть ли не в отчаянии. Он не может понять, каким образом оппозиции удалось перетянуть на свою сторону так много сенаторов-республиканцев. Его ярость по поводу того, что они пренебрегли интересами партии и голосовали за законопроект, так велика, что он готов на все и задействует всех своих осведомителей, чтобы выяснить их побудительные мотивы.
— Мы и этого ожидали. Неизбежная политическая реакция, — ответил Мэдден. — Но трудно представить себе, чтобы кто-то из сенаторов сознался, что его шантажировали. Потому что следующим вопросом будет: чем их шантажировали, а я не думаю, чтобы нашелся сенатор, имеющий глупость сознаться, что получал взятки, оказывал услуги за деньги, пристрастился к кокаину, имел любовниц или совершал другие, более серьезные проступки, которые стали известны нашим людям. Торговля акциями через подставных лиц, наезд на человека в состоянии опьянения и побег с места преступления. Один случай кровосмешения. Нет, эти сенаторы будут держать язык за зубами. Они люди опытные, и даже лучше того… благослови их Господь… и в то же время прокляни их Господь… они практичные. Жаль, что нам не удалось найти больше сенаторов, которым есть что скрывать. Но с другой стороны, это вроде как придает уверенность в том, что государственный механизм еще не прогнил весь насквозь. И не всякому сенатору надо тщательно скрывать какой-нибудь постыдный поступок. Не все равно жаль, потому что если бы нам удалось припугнуть еще нескольких сенаторов, голосование прошло бы в нашу пользу. А тебе не пришлось бы компрометировать себя, корректируя голосование не в интересах администрации.
Джеррард пожал плечами.
— Ерунда. Я переживу оскорбления президента. Меня беспокоит то, что, когда он наложит вето и отошлет законопроект обратно в сенат, нам придется оказать давление на значительно большее количество сенаторов, чтобы собрать две трети голосов, необходимых, чтобы отвергнуть вето.
— Ну… — Мэдден оглянулся, оценивая безопасность их позиции. — У нас есть сила. У нас есть влияние. Все равно перевес в ту или иную сторону при голосовании будет незначительным. Тем временем, если ты продолжишь противодействовать политике президента…
— Это-то меня и беспокоит, — перебил его Джеррард. — Президент может еще больше ограничить мои действия. Он может вообще отстранить меня от дел вплоть до следующих выборов, когда он возьмет себе другого вице-президента. Однако для нас жизненно важно, чтобы он продолжал посылать меня с его «миссиями доброй воли». Нельзя прекращать координацию наших усилий.
Мэдден молча смотрел под ноги на бетонное покрытие теннисного корта.
— Да, это жизненно важно, — проговорил он наконец, поднимая голову. — К сожалению, он не оставляет нам выбора. Но мы предусмотрели и это, и вся группа согласилась, что раньше или позже нам придется пойти на крайние меры.
— А сейчас, — сказал Джеррард, — лучше раньше, чем позже.
— Несомненно. Президент показал народу… не говоря уж о мире… свое бесстрашие, когда в прошлом году отправился в Колумбию на конференцию по проблемам наркотиков. Циничные журналисты спорили, где и когда его прихлопнут кокаиновые бароны. Но президент остался жив, что надо полагать чудом, и теперь он потерял осторожность. На следующей неделе он вылетает в Перу на другую конференцию по проблемам наркотиков. Я не ясновидящий, но думаю, что на этот раз смогу предсказать будущее. Президент не вернется. По крайней мере, живым. Через неделю, считая с завтрашнего дня, у нас будет новый президент. Более просвещенный.
— Надеюсь, я буду достоин столь ответственной должности, — заявил Джеррард.
— Ну, как тебе известно из частых «миссий доброй воли», наши соратники окажут тебе значительную помощь.
— Да, посылая меня в эти вояжи, президент не мог придумать для себя ничего более губительного.
Мэдден снова уставился на бетонное покрытие теннисного корта.
— Что-то еще?
— К сожалению. — Мэдден нахмурился.
— Что-нибудь не так?
— Нам грозит утечка информации, — сказал Мэдден.
Даже сквозь загар было видно, как Джеррард побледнел.
— Какого рода? Насколько серьезная? Почему ты не сказал раньше? Мы могли бы отложить задуманное.
— Не уверен, что это необходимо. Пока нет, хотя, если понадобится, мы, конечно, перенесем выполнение нашего плана со следующей недели на более позднее время. До сих пор я не собирался тебя тревожить, полагая, что дело улажено. Однако я ошибся. Тебе следует знать об этом, в случае если придется использовать твое высокое положение для помощи нам.
— Так какого рода эта утечка? — встревоженно повторил Джеррард.
— Я говорил на прошлой неделе, что наша поисковая команда наконец обнаружила отступника.
— Помню, — нетерпеливо отозвался Джеррард. — Я также помню, ты уверял меня, что он уничтожен соответствующим образом.
— Так и было.
— Тогда в чем же дело?
— Отступник познакомился с женщиной, — продолжал Мэдден. — Знакомство было непродолжительным и, по всей видимости, случайным. Наша поисковая команда не придала ему значения, пока женщина не проявила необычный интерес к отступнику после его смерти. Она пошла в полицию и каким-то образом опознала сгоревшее тело. Используя предоставленную ею информацию, полицейскому детективу из отдела розыска пропавших без вести удалось установить квартиру отступника, куда он отвез женщину. Побывав в ней, женщина тут же отдала проявлять пленку в фотомастерскую, которая выполняет срочные заказы. Естественно, группа наблюдения заинтересовалась, что заснято на этой пленке. Они пытались получить ее, но у них не вышло. Тогда, заинтригованные, они решили обыскать квартиру отступника.
— Ты хочешь сказать, что они сразу не сделали этого? — вздрогнул Джеррард.
— Они признают свою ошибку. В их оправдание надо сказать, что отступник был так осторожен, что казалось, никогда не рискнул бы держать в квартире что-либо из прежней жизни.
— Ты имеешь в виду, что он все-таки держал?
— В спальне, — стиснув зубы, проговорил Мэдден, — группа наблюдения нашла святыню.
Джеррард чуть не задохнулся.
— Они уничтожили спальню, — продолжал Мэдден. — Более того, они взяли скульптуру с собой.
— Но тем не менее остается женщина и фотографии.
— Правильно. Прошлой ночью спецкоманда пыталась решить эту проблему.
— Пыталась?
— Да, попытка оказалась неудачной. Тем временем она поговорила с Брайаном Гамильтоном и…
— Гамильтоном? Какое отношение он имеет к этой женщине? И к тому же он погиб вчера в автокатастрофе!
— Какое отношение? Я не сказал тебе худшего. Имя женщины Тереза Дрейк.
— Это Тэсс?! Не может быть!
— Да, дочь Ремингтона Дрейка. Прошлым вечером она приехала в Александрию, чтобы, используя связи своего покойного отца в правительстве, узнать что-либо об отступнике. По ее просьбе Брайан Гамильтон ехал к директору ФБР. Но нашей команде удалось остановить его.
— Мы убили Брайана Гамильтона? — Джеррард резко вскинул голову.
— Да, команда сделала все возможное, чтобы устранить и женщину. Ты, вероятно, слышал о пожаре в доме ее матери. Однако Тэсс Дрейк ускользнула. Мы не знаем, где она, но, несомненно, она представляет для нас угрозу. Мы задействовали все наши возможности, чтобы найти и остановить ее, вот почему я обо всем этом докладываю тебе. Ясно, что у тебя немало других забот, но ты знал ее отца.
— Да. Кстати, достаточно хорошо.
— Тогда, возможно, она попытается связаться с тобой и попросить о помощи.
— А! — воскликнул Джеррард. — Теперь понятно.
— До этого может и не дойти. У нас есть план, мы считаем, он приведет нас к женщине.
— Какой?
— Он касается детектива, к которому она обратилась за помощью. Для объяснений нет времени. — Мэдден огляделся и увидел очередную группу игроков, ждущих своей очереди на корт. — Мы задержались. Нужно уходить, прежде чем мы привлечем внимание. Если не помешают непредвиденные обстоятельства, увидимся здесь на следующей неделе.
— Благослови тебя Господь.
— И тебя тоже. Я очень прошу: дай мне сразу знать, если женщина обратится к тебе.
Джеррард озабоченно кивнул. Мэдден не менее озабоченно кивнул ему в ответ, и они вышли с корта, вновь надев на лица светскую маску, и, перебросившись любезностями с готовящимися к игре теннисистами, вошли в заднюю дверь здания клуба.
— Твой глаз стал хуже, — заметил Мэдден.
— Да, пойду промою его.
Джеррард вошел в душевую и, с облегчением обнаружив, что она пуста, подошел к зеркалу. Изучив покрасневший глаз, он осторожно снял контактную линзу, чтобы промыть его водой. Глаза у Джеррарда были ярко-голубые, но когда он снял с правого глаза контактную линзу, которая нужна была не для коррекции зрения, а для изменения цвета радужной оболочки, глаз оказался серого цвета.
— Мне звонила женщина, а ты не узнал номер ее телефона? — взревел Крейг, свирепо уставившись на Тони в огромной комнате отдела розыска пропавших на Полис Плаза, куда он, запыхавшись, вбежал. — Я же тебе говорил…
— Да, она повесила трубку, прежде чем я успел спросить. У меня даже не было времени узнать ее имя. Это могла быть и не Тэсс Дрейк.
— "Могла быть" меня не устраивает! Я должен знать точно!
— Слушай, сделай одолжение, не ори на меня. От твоего крика у меня болит голова. И почему бы тебе просто не рассказать, в чем дело?
— Хорошая идея, — раздался хриплый голос, — мне бы тоже хотелось знать.
Они обернулись к открытой двери кабинета, где капитан Мэллори — крупный человек сорока с лишним лет — сердито смотрел на них поверх очков, сдвинутых на нос. Он был без мундира, в рубашке с закатанными рукавами.
— Насколько мне известно, вы вроде как работаете в этом отделе. — Он прошествовал к Крейгу. — Поэтому я был бы рад и, без сомнения, шеф полиции, мэр и налогоплательщики тоже, если бы вы появлялись на работе вовремя. — Тон Мэллори стал еще суше. — И вообще появлялись бы на работе. Уже несколько дней на этой неделе я не имею ни малейшего представления, чем вы, черт побери, занимаетесь и где находитесь! А что это за дело с александрийским управлением полиции? Мне звонили из их отдела по расследованию убийств, чтобы узнать, не выдает ли кто себя за детектива из нью-йоркского управления. И этот кто-то — вы! Прошлой ночью у них произошло несколько убийств. Неплохо для района, где живут сливки общества. Что вы о них знаете?
Крейг сглотнул, не отрывая взгляда от капитана, и медленно опустился в кресло, пробормотав, несмотря на приступ кашля:
— Зря только бросил курить.
— Ерунда, все равно здесь нельзя курить. Я жду, Крейг. Что происходит?
Крейг нерешительно помолчал.
— Во вторник… — он постарался привести свои мысли в порядок, — ко мне пришла женщина…
Следующие десять минут Крейг рассказывал о морге, парке Карла Шурца, квартире Джозефа Мартина, закончив неожиданным путешествием Тэсс в Александрию и новостями, услышанными по радио.
Капитан Мэллори язвительным тоном проговорил:
— Поправьте меня, если я ошибаюсь. На табличке, которая висит на этой двери, написано: «Отдел розыска пропавших без вести», так? Как только труп опознали, дело перешло в отдел по расследованию убийств. Так какого черта вы им до сих пор занимаетесь?
— Я передал его в отдел по убийствам, — сказал Крейг. — Я их информировал.
— Вы не ответили на мой вопрос! Почему вы до сих пор им занимаетесь?
— Из-за женщины, — ответил Крейг, чувствуя, что смущенно краснеет.
— Что вы имеете в виду? — требовательно спросил Мэллори.
— Я к ней привязался.
— Что вы сказали?
— Это личные отношения.
— Теперь уже больше не личные! Раз мне о них стало известно, — значит, уже служебные.
— Мне хотелось продолжать видеться с ней.
— Хотите сказать, что вы в нее влюбились?
— Я… Да, похоже, так оно и есть. Точно, я в нее влюбился.
— И все это со вторника? — в отчаянии всплеснул руками Мэллори. — Господи Иисусе, в таком случае она должна быть прехорошенькой. Крейг, помните, что вам вдалбливали в голову инструкторы, когда вы учились в полицейской академии? Личные отношения с клиентами недопустимы! Они только запутывают дело, ведут к осложнениям и ошибкам.
— А вы думаете, у меня был выбор? Это не то чтобы я сказал себе: а почему бы мне не сотворить какую-нибудь глупость и не влюбиться в эту женщину? Это случилось само собой! Я ничего не мог поделать!
Мэллори, привалившись к письменному столу, покачал головой.
— Ну и ну, ладно, стало быть, у нас проблема. Прекрасно. — Он выпрямился. — Что ж, ее надо решать. Перво-наперво вы позвоните в александрийский отдел по убийствам и расскажете все, что знаете.
Крейг, глядя ему в глаза, твердо ответил:
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Что?
— Не уверен, что стоит это делать. Во всяком случае прямо сейчас.
— Я вам приказываю!
— Послушайте, если она жива, а то, что, по словам Тони, мне недавно звонила женщина, заставляет меня думать, что она жива, Тэсс прячется. Если мы обо всем сообщим александрийской полиции, они начнут разыскивать ее, а убийцы наверняка прослушивают полицейские частоты. Как только они узнают, где она, они сделают все, чтобы добраться до нее быстрее, чем патрульная машина.
— Прекратите думать о деле как ее приятель, Крейг, и действуйте как коп. Ведь эта женщина нуждается в защите, Господи ты Боже мой!
— Я и так думаю как коп. Вы знаете это не хуже меня. Как бы александрийская полиция ни старалась, они не смогут обеспечить ей безопасность, так же как и мы. Если кто-то очень сильно хочет вас убить, а то, что случилось прошлой ночью, доказывает, что эти люди настроены весьма решительно, их ничто не остановит.
— Но вам кажется, что вы сможете обеспечить ей безопасность.
— Мне кажется, что я смогу переправить ее сюда тихо и незаметно.
— Джон Уэйн спешит на выручку.
— Да бросьте вы, — огрызнулся Крейг. — Происходит нечто такое, с чем я сталкиваюсь впервые. Эти люди злобны и опасны до крайности. Они организованы, решительны и любят играть с огнем. Не знаю, почему они хотят убить ее, — может быть, боятся, что она что-то знает, — но они доказали, что уберут столько людей, сколько им понадобится, чтобы добраться до нее. Как только она, выйдя из укрытия, попросит помощи у александрийской полиции и об этом станет известно, а об этом обязательно станет известно, — она будет мертва. По-моему, Тэсс уже догадалась об этом и потому избегает полиции.
— Вы теоретизируете.
— Нет. Иначе вам не позвонили бы из александрийского управления и не поинтересовались бы тем, что такого я знаю, чего не знают они.
— Ладно, — сдался Мэллори, — то, что вы говорите, имеет смысл. Но вам все равно придется с ними побеседовать. Это не просто вопрос сотрудничества одного управления полиции с другим. Вам придется объяснить, что, по вашему мнению, происходит. Иначе будет считаться, что вы скрываете информацию о множественных преступлениях, а вам известно, что ждет людей, которые обвиняются в этом. В общем и целом вы неплохой парень, но вы уж не настолько мне нравитесь, чтобы носить вам передачи в тюрьму. Поднимайте трубку телефона.
— Подождите, дайте мне еще несколько минут.
— На что вы надеетесь? Что она позвонит вам?
— Вот именно. Тогда, вероятно, у меня будет что рассказать александрийской полиций. Тэсс доверяет мне. Поэтому, может быть, мы придумаем способ благополучно доставить ее в Нью-Йорк.
На столе Тони зазвонил телефон. Прежде чем Крейг успел подняться. Тони снял трубку.
— Отдел розыска пропавших… Минуту. — Тони протянул трубку Крейгу.
— Это она? — спросил Крейг.
— Нет. Александрийский отдел по расследованию убийств.
Крейг застыл на месте.
И тут же зазвонил другой телефон, на этот раз трубку поднял капитан Мэллори.
— Отдел розыска пропавших без вести… Да; конечно, сию минуту.
Крейг в замешательстве переводил взгляд с одного телефона на другой.
— Возьмите трубку, — сказал Мэллори. — Это женщина, и по тому, как она вас попросила, ясно, что она в беде и нуждается в помощи самого Господа Бога.
Крейг рванулся к телефону.
— Тэсс, это вы?
Услышав голос Крейга, Тэсс покачнулась, у нее подкосились ноги. Господи Иисусе, наконец-то!
С напряженными до предела нервами выкатив из просторного гаража, стоящего рядом с домом миссис Кодилл, черный, обтекаемой формы «Порше-911», Тэсс почувствовала себя совершенно беззащитной, словно с нее сорвали одежду. Ее правая рука тряслась, когда она переключала скорости, выезжая из уединенного, фешенебельного предместья. По дороге ей попалось очень мало автомобилей, что делало их еще более подозрительными, потому что убийцы наверняка оставили здесь своих соглядатаев. Она то и дело посматривала в зеркало заднего вида, но, похоже, за ней никто не следовал. Но когда она выехала из этого элитарного квартала и, увеличив скорость, попала на запруженную машинами четырехполосную улицу, вдоль которой теснились прачечные, закусочные и видеомагазинчики, она поняла, что при таком движении не сможет различить преследующий ее автомобиль. Хуже того, ее собственная машина — дорогая и претенциозная — слишком бросалась в глаза. Однажды в юности Тэсс подслушала разговор отца по телефону. «Машина, — говорил он, — ни в коем случае не должна быть слишком дорогой и модной, чтобы не бросаться в глаза».
Да, эта машина определенно привлекала всеобщее внимание. Проезжающие мимо владельцы недорогих моделей с завистью поглядывали на «порше».
Черт возьми, подумала Тэсс и теснее прижала к себе сумку с пистолетом внутри для пущей уверенности. Увидев телефонную будку на краю автостоянки у торгового центра, она, притормозив рядом с ней, выскочила из машины, нашарила в бумажнике кредитную карточку и, схватив трубку, снова позвонила на работу Крейгу.
— …Да, — задыхаясь, ответила она. — Я уже пыталась дозвониться до вас раньше.
— Я так и подумал, что это были вы. Слава Богу, вы живы. Я так боялся…
— Они подожгли дом. Они убили мою маму.
— Я знаю, Тэсс, и очень вам сочувствую. Когда мы увидимся, я постараюсь вам это доказать. Я не могу избавить вас от вашей печали, но сделаю все возможное, чтобы разделить ее. Самое важное сейчас — что вы остались живы.
— На этот раз! Но они продолжают за мной охотиться. Я ужасно боюсь, что за мной следят. Что мне делать? Те, кто хотят убить меня, обязательно будут наблюдать за местным полицейским участком. Я не могу ни пойти, ни позвонить туда, потому что убийцы могут прослушивать полицейское радио. Мне нужна помощь!
— Послушайте, не паникуйте, Тэсс. Я обещаю сделать все, чтобы защитить вас. Где вы? Я слышу в трубке шум дорожного движения.
— Я… я в пригороде Александрии. В телефонной будке на стоянке рядом с торговым центром.
— Боже, вам нельзя там оставаться. — Крейг закашлялся. — Вы можете где-нибудь спрятаться, пока я не приеду в Александрию?
Дрожа от страха, Тэсс молчала, пытаясь сообразить.
— Тэсс?
— Я не могу обращаться к своим бывшим друзьям, Ведь их тоже могут убить. Я думала о кинотеатре, но там темно и так много людей вокруг, что я не буду чувствовать себя в безопасности. Может быть, библиотека или музей. Но там тоже опасно — слишком много народа.
— Подождите минуту. Мне нужно поговорить по другому телефону. Не вешайте трубку, я быстро.
— Нет, я не могу ждать.
— Тэсс, это важно. Не вешайте трубку.
Раздался щелчок, и его голос пропал, слышалось только потрескивание.
Ее рука дрожала. «Поторопись! Пожалуйста!» Она незаметно оглядела заполненную стоянку, выискивая зловещего вида незнакомцев, вылезающих из автомобилей. Двое мужчин у фургона с интересом смотрели в ее сторону. Тэсс, сунув руку в сумку, сжала пистолет. Мужчины обогнули фургон, подходя сбоку к ее машине, но неожиданно свернули и направились к торговому центру. Тэсс с облегчением вздохнула, поняв, что они просто восхищались «порше». «Крейг, поторопись!» И тут же в трубке прозвучал его голос:
— Тэсс?
— Что вы делали? — Ее голос дрожал.
— Извините, я не думал, что это займет так много времени. Мне нужна была информация. Я прилечу на самолете компании «Трамп», который должен приземлиться в Вашингтонском национальном аэропорту в 2.07. Как вы попали к этому торговому центру? У вас есть машина?
— Да.
— Какая модель? Мне надо будет узнать ее.
— "Порше-911", Черный.
— Должен отдать вам должное, даже будучи в панике, вы путешествуете с шиком.
— Крейг, мне не до смеха.
— Я всего лишь пытаюсь поддержать ваш дух. Ладно, если хотите говорить о деле, слушайте внимательно.
В Кристалл-Сити около аэропорта есть гостиница «Мэрриот». Как только я прилечу, я возьму такси и буду высматривать вашу машину у входа в гостиницу. Я должен быть там не позднее половины третьего.
— Но ведь это через три часа!
— Я уже все обдумал. Поезжайте в Вашингтон. Пройдитесь с экскурсионной группой по Капитолию. Там столько охранников, что на вас никто не осмелится напасть. Только будьте осторожны, выходя и садясь в машину.
— Быть осторожной? С прошлой ночи я только и делаю, что остерегаюсь всех и вся.
— Ну, остерегайтесь еще больше. А пока я свяжусь с полицией Александрии и расскажу, что происходит.
— Нет! Если это попадет на полицейское радио…