Тэсс взглянула на потолок.
— Знаете, что бы это ни было, не смущайтесь. Все, что можно услышать, я уже услышал от других, и даже сверх того, можете мне поверить.
— Не то чтобы я очень смущаюсь, — сказала Тэсс.
— Тогда…
— Просто… Теперь, когда я здесь, я не уверена… то есть…
— Послушайте, уже почти шесть. Рабочий день, считайте, кончился. Зачем вы хотели со мной повидаться?
— Пару часов назад все казалось настолько серьезным, но вмешивать полицию…
— Естественно. Я понимаю. Есть просто серьезные проблемы, и есть очень серьезные, — сказал Крейг. — Вся штука в том, чтобы отличить просто серьезную от очень серьезной, а в этом положитесь на меня — это моя работа. И раз уж вы пришли сюда, вам стоит объяснить, почему вы так крепко держитесь за ручки кресла. Милая леди, как всякий налогоплательщик вы имеете право на содействие полиции. Облегчите душу. Чего вы боитесь?
— Вы можете подумать, что я зря потратила ваше время.
— Это вряд ли, — сказал Крейг. — Сказать по правде, я обожаю, когда люди зря тратят мое время. Мне доставляет громадное удовлетворение заявить налогоплательщику, что он беспокоится по пустякам. Представьте себе, что после того, как вы мне все расскажете, я смогу даже заверить вас, возможно и такое, что сегодня ночью вы заснете крепким сном и перестанете волноваться.
— Но допустим, — Тэсс внутренне напряглась, — если я все расскажу, у моего друга возникнут проблемы с…
— Законом? Послушайте, у нас такой порядок: сначала мы обсуждаем вашу проблему. А потом решаем, что делать дальше. Но если я правильно понимаю ситуацию, Уолтер послал вас не для того, чтобы поднимать волну, а наоборот, чтобы ее погасить. Итак, если возможно, давайте не будем думать о законе. Я вам ничего не обещаю, просто говорю «если возможно».
Тэсс кивнула, удивленная, что этот человек начинает ей нравиться.
— Хорошо. Попробую. — Изумляясь самой себе, она отпустила ручки кресла. — Я познакомилась с одним человеком…
Она в нерешительности замялась.
— Не останавливайтесь. Продолжайте, — сказал Крейг.
С помощью деликатных наводящих вопросов Крейга и предложенной им чашки кофе Тэсс довела-таки свой рассказ до конца.
— Хорошо. — Крейг положил ручку на стол. — Даже больше, чем хорошо. Отличное описание. Но вы ведь работаете у Уолтера, поэтому я уверен, что вы опытный репортер и у вас прекрасная память. — Лейтенант просмотрел свои записи. — Да. Серые глаза. Чрезвычайно странный… В последний раз вы видели его в пятницу… Пользуется услугами почтовой конторы… На службе не знают номера его домашнего телефона… У него привычка нервно озираться…
— Да.
— Если не возражаете, у меня к вам один, нет, два вопроса.
Тэсс, чувствуя себя совсем измученной, устало спросила:
— Каких?
— Ваш домашний и рабочий адрес. И оба телефона.
Тэсс назвала.
— Через день-два я свяжусь с вами.
— Что? Только через день-два?
Крейг снова закашлялся.
— Вы что думаете, я добываю сведения с помощью хрустального шара или кофейной гущи? Для начала мне надо обзвонить больницы и морги.
— Морги?
— Хотите сказать, что такой вариант не приходил вам в голову?
— Я старалась об этом не думать…
— Ну, такая возможность всегда существует. С нее мы начинаем. Конечно, есть другие варианты, другие причины, почему человек вдруг исчезает. Вы поставили меня в трудное положение… Послушайте, всегда есть…
— Что?
— Всегда есть надежда. — Крейг подровнял папки на столе. — Но тем не менее я должен предупредить…
— О чем?
— Ведь это человек, который постоянно проверяет, не следят ли за ним, не так ли? — Крейг встал. — Ну хорошо. Мы еще поговорим.
— Что-то мне расхотелось говорить. — Тэсс тоже встала.
— Это мне нередко доводилось слышать от моей бывшей жены. Но мы с вами обязательно поговорим. Скоро. Обещаю. А пока предлагаю вам посмотреть кино, напиться или сделать что-то такое, что поможет расслабиться и отдохнуть.
Тэсс редко пила и решила, что сейчас не тот случай, когда ей стоит полагаться на спиртное, но полчаса в бассейне и пятнадцать минут в сауне действительно расслабили ее, сняв накопившееся напряжение в мышцах. В девять, вернувшись домой, она чувствовала себя достаточно усталой, чтобы лечь спать. Но тревожные мысли не оставляли ее. Она вспоминала и заново переживала события сегодняшнего беспокойного дня. Джозеф. Что с ним случилось? Почему он так тщательно скрывал свою личную жизнь? Когда позвонит лейтенант Крейг?
Так и не уснув, Тэсс пробовала читать роман Энн Битти, но не могла сосредоточиться. Она включила телевизор и стала нетерпеливо переключать каналы, раздраженная сплошным потоком наигранно жизнерадостных телебесед. Только после двух ей наконец удалось заснуть, но сон не принес облегчения.
В среду утром на работе у нее так разболелась голова, что не помогал никакой аспирин. Несмотря на это, она постаралась сконцентрироваться на новом задании — статье о слишком интенсивном использовании гербицидов и пестицидов на фермах Среднего Запада и о недавнем открытии ученых, что эти яды просочились сквозь почву в грунтовые воды многих городов. Каждый раз, когда звонил телефон, она хватала трубку, надеясь услышать голос Джозефа и одновременно страшась известия, если это не Джозеф…
— Мисс Дрейк?
— Слушаю. — Тэсс напряглась, узнав хрипловатый голос.
— Это лейтенант Крейг.
— Здравствуйте, лейтенант. — Она одной рукой прижала трубку, а другой терла гудящий лоб.
— Я обещал вам позвонить, как только появятся результаты. Вы можете сегодня уйти с работы пораньше и прокатиться со мной?
Тэсс почувствовала головокружение и закрыла глаза.
— Мисс Дрейк?
— Зовите меня, пожалуйста, Тэсс. — Вчера Крейг никак не отреагировал на ее фамилию, очевидно, не связав ее с фамилией отца. Ей хотелось, чтобы Крейг и дальше оставался в неведении, чего не произойдет, если он будет повторять «Дрейк» достаточно часто. — Вы что-нибудь обнаружили?
— Давайте поговорим при встрече. Через пятнадцать минут вас устроит? Я подъеду ко входу в здание.
— Отлично. — У Тэсс перехватило дыхание. — Идет.
— Не ждите патрульную машину. Чтобы не доставлять вам неудобства, я возьму какую-нибудь незаметную. А вы стойте у входа.
Тэсс положила трубку, по спине у нее пробежал холодок.
Выйдя на шумную, людную и душную улицу, она нервно мерила шагами тротуар. Ровно через десять минут, как было условлено, напротив нее остановился коричневый «крайслер», и лейтенант помахал ей рукой, приглашая в машину. Как только Тэсс уселась и застегнула ремень, Крейг умело вклинился в плотный поток движения.
Тэсс пытливо вгляделась в лицо лейтенанта.
— Ну так что?
Рослый лейтенант закашлялся.
— Больное горло. Доктор говорит, не миновать мне астмы.
— Вы уходите от вопроса.
— Надо же занять даму разговором. Никогда не мешает быть любезным. Ну хорошо. У меня есть хорошие и, вероятно, плохие новости.
— Полагаю, на это я должна ответить: «Сначала давайте хорошие новости».
— Точно. Услышать хорошую новость — тоже никогда не вредно. — Крейг свернул с Бродвея на 30-ю улицу. — Я проверил все больницы. Кто знает, вдруг вашего друга сбил автомобиль или у него удар или сердечный приступ, да что угодно может быть — и он находится в коме. И если у вашего друга не было с собой бумажника, установить его личность в больнице не смогут.
— И поскольку это, по идее, хорошие новости, — заключила Тэсс, — значит, вы не нашли моего друга ни в одной больнице.
— Коматозных пациентов полно, но никто не подходит к его описанию.
— Ну, это должно радовать.
Крейг предостерегающе поднял руку.
— Необязательно. Я проверил только городские больницы. Если ваш друг в выходные решил прокатиться в Нью-Джерси, к примеру, или в Пенсильванию, или в Коннектикут и если с ним произошел несчастный случай, приведший к коме, мне об этом пока неизвестно. Теперь почти вся информация хранится в компьютерах, и все же чтобы получить доступ к базам данных других больниц, требуется время. Кстати, кое-кто из моих людей над этим работает. Но я подозреваю, нутром чую, что ответ будет отрицательный. Это не утверждение, запомните, а всего лишь…
— Интуиция. Я понимаю и ценю ваш профессионализм.
— Просто осторожность, — сказал Крейг. — В свое время я на собственном горьком опыте убедился, что людей не следует ни обнадеживать, ни разочаровывать. В моих словах они слышат то, что хотят услышать, а потом утверждают, что я именно в этом их заверял.
— Репортер, сидящая рядом с вами, знает толк в осторожных предположениях. Я жду продолжения. Возможные плохие новости.
— Что ж, хорошо. — Крейг остановил машину в хвосте длинной череды автомашин, застрявших на узкой 30-й улице. Впереди, на загруженном перекрестке с Лексингтон-авеню полицейский пропускал транспорт мимо заглохшего грузовика. — Потом я позвонил в морг.
— Поэтому-то мы и направляемся к Первой авеню?
Крейг недовольно посмотрел на нее, явно смешавшись.
— Если мы и дальше будем двигаться в этом направлении, — уточнила Тэсс, — то приедем к медицинскому центру нью-йоркского университета, а за ним, на другой стороне от Тридцатой улицы, находится бюро судебно-медицинской экспертизы.
— А я-то надеялся вас подготовить. Да, мы едем туда. За время выходных и за понедельник и вторник туда привезли несколько неопознанных трупов. — Крейг посмотрел вперед и тронулся дальше, потому что полицейский на Лексингтон-авеню организовал отбуксировку грузовика к обочине. — Большая их часть по описанию не подходит к вашему другу. Однако двое…
— Что насчет них?
— Один — утопленник из Гудзона. Тот же рост, приблизительно тот же возраст. Аналогичное сложение, если не считать, что труп распух. Не хотелось бы добавлять красочные подробности.
— Меня нелегко испугать, лейтенант. Я была в Эфиопии во время последнего голода. Я повидала много… слишком много… трупов.
— Конечно. Несомненно, это было ужасно. Просто я пытаюсь подготовить вас. Вероятно, вам не доводилось видеть такие трупы. Проблема в том, что вода замутняет утопленнику роговицу, поэтому нельзя сказать, какого цвета у него глаза — зеленого, синего или, в нашем случае, серого. Второй — наркоман, найденный в переулке. Передозировка героина.
— Джозеф не принимает наркотики.
Чтобы не терять надежды, Тэсс сказала о Джозефе в настоящем времени.
— Может, и так, но никогда нельзя утверждать наверняка, кроме того, как вы объяснили, у вашего друга были кое-какие тайны. Дело в том, что описание этого наркомана сходится с тем, что дали вы. За исключением глаз. Потому что их выели крысы.
Тэсс внутренне поежилась.
— Понятно.
— Если вы настроены так же решительно, как вчера…
— Да.
— Я могу показать вам фотографии. Такова обычная, менее пугающая процедура опознания. Но дело в том, что какими бы хорошими ни были фотографии, они не дают того же представления, что и… В случаях, когда обезображено лицо, очень трудно опознание по…
— Трупам?
— Да.
Она содрогнулась.
— Ради своего друга я готова.
Несмотря на богатый опыт репортерской работы, Тэсс не приходилось бывать в Центральном нью-йоркском морге. Она с беспокойством ожидала увидеть нечто подобное тому, что показывали в фильмах: стена с холодильными камерами, открывается блестящая металлическая дверца, выталкивается на тележке труп, покрытый белой простыней. Вместо этого Крейг провел ее по коридору в комнатушку, где перед ней оказалась широкая стеклянная панель, закрывающая шахту грузового лифта.
Крейг дал указания по телефону, положил трубку и пояснил:
— Чтобы сэкономить время, я договорился заранее. Все готово. Тэсс, еще не поздно передумать.
— Нет. Я обязана это сделать.
Она дрожала, не зная, что ее ждет, готовясь к худшему. Через полминуты раздался гул мотора, заставивший ее вздрогнуть. В страхе и тревоге она наблюдала, как бегут вверх тросы, поднимая платформу грузового лифта. Когда та остановилась, Тэсс обнаружила, что смотрит в раздутое, свинцово-серое лицо трупа с затянутыми пленкой глазами и кожей, которая, казалось, вот-вот лопнет на щеках, как кожица на сваренном на пару помидоре, только не красного, а серого цвета. Тэсс ощутила тошноту и отвернулась. Крейг мягко коснулся ее плеча.
— Я вас понимаю. Сколько бы ни приходилось здесь бывать, мне всегда не по себе.
Тэсс боролась с настойчивыми спазмами желудка.
— Спасибо. По-моему… — Она выдохнула. — По-моему, мне лучше. Очевидно, не такая уж я крепкая, как думала раньше.
— Таких крепких вообще не бывает. В тот день, когда я смогу глядеть на трупы в подобном состоянии без содрогания, я брошу работу.
— Простыня закрывает его до шеи. Это потому, что зашивали после вскрытия?
— Точно. Зрелище и без того достаточно неприятное. — Крейг нерешительно помолчал. — Это он? Ваш друг?
Тэсс покачала головой.
— Уверены? От длительного пребывания в воде лицо деформируется. Вы можете ошибиться…
— Оно не достаточно деформировано, чтобы я не узнала Джозефа. Это не он.
— Наверное, вы должны испытать облегчение, — неловко сказал Крейг.
Тэсс почувствовала, что покрывается холодным липким потом.
— Пока не жалуюсь.
— Пока. В этом вся штука. К сожалению, есть и другие трупы. Вы в состоянии продолжать?
— Давайте поскорее закончим.
Крейг снял трубку и дал новые указания.
И опять Тэсс услышала гул. Отвернувшись от стеклянной панели, она представила, как опускается платформа, как исчезает утопленник.
— Можно?…
— Да. Его убрали. Можете смотреть.
Тэсс медленно повернулась на непослушных ногах. Дыхание ее участилось, она снова вздрогнула, когда донеслось гудение мотора, но собралась с силами, чтобы не упасть в обморок и осмотреть следующий труп, остановившийся за стеклом.
Крейг предупредил, что крысы выели у мертвеца глаза, но ничего не сказал о том, что это не единственное нанесенное ими повреждение. Крысы отгрызли у трупа губы, и зубы его обнажились в жуткой усмешке. Вместо носа зияли две страшные щели. Кожа на щеках была неровно объедена, а дыра под подбородком с висящими лохмотьями мяса напоминала безобразно разинутый рот… и…
Тэсс резко отвернулась.
— Уберите его отсюда!
Несмотря на оглушительный шум в ушах, она услышала, как Крейг что-то говорит по телефону, а через мгновение раздался благословенный гул уходящей вниз платформы. Крейг опять мягко коснулся ее руки. Тэсс ощутила его нерешительность, смущение от необходимости задать ей, вопрос.
— Нет, это не Джозеф, — дрожа всем телом, ответила Тэсс. — Слишком узкий лоб. — Она тяжело дышала. — Волосы такой же длины, но пробор на правой, а не на левой стороне. Слава Богу, это не Джозеф.
— Идите сюда. Сядьте.
— Мне уже лучше.
— Конечно. Все равно вы бледны. — Крейг подвел ее к креслу. — Передохните немного. Посидите.
Тэсс послушно села, откинувшись на спинку, и закрыла глаза. На лбу у нее выступила испарина.
— Это все? — спросила она едва слышно. — В машине вы говорили только о двух трупах. Я хочу знать, что случилось с моим другом, но молю Господа, чтобы больше не пришлось ни на кого смотреть.
Крейг не ответил. Медленно, со страхом Тэсс открыла глаза. Крейг, опустив голову, уставился взглядом в пол.
— Что такое? — в недоумении прошептала Тэсс.
Крейг поджал губы.
— Скажите мне. — Тэсс раздраженно посмотрела на него и окрепшим голосом спросила: — Есть и другие? Вы что-то… что-то скрываете?
— Есть еще один.
Тэсс резко выдохнула.
— Но не думаю, что труп можно опознать. Во всяком случае визуальным способом. Скорее по рентгеновскому снимку костей, по зубам… — Крейг замялся, сделав неопределенный жест рукой. — Он обгорел. Почти весь, особенно лицо. Не знаю, есть ли смысл… Мне действительно не хочется, чтобы вы на него смотрели.
— Так безнадежно?
— Определенно хуже, чем то, что вы видели. Сомневаюсь, что это зрелище что-то нам даст, кроме тошноты.
— Вы имеете в виду — еще большей тошноты.
Крейг поморщился.
— Наверное, так.
После долгих раздумий Тэсс наконец решилась:
— Если вы так считаете… Я готова сделать все на свете, лишь бы узнать, что произошло с Джозефом, но…
— Единственная причина, по которой я упомянул об этой жертве… — Крейг снова уставился на пол.
— Вы все же что-то от меня утаиваете.
— …это место, где он погиб…
У Тэсс засосало под ложечкой от страха.
— Где он погиб? К чему вы клоните, лейтенант?
— Вы говорили, что должны были встретиться с Джозефом в субботу утром.
— Да. Ну и что?
— И вместе побегать.
— Верно. — Тэсс выпрямилась.
— В верхнем Ист-Сайде. В парке Карла Шурца.
— Черт возьми, я повторяю, к чему вы клоните, лейтенант?
— Это там, где нашли труп. В три часа утра в воскресенье. В парке Карла Шурца.
Тэсс в волнении вскочила с кресла.
— Господи! Как случилось, что он…
— Обгорел? Мы еще точно не знаем. Это мог быть опустившийся бродяга, который ночевал в парке. Обычно парк закрывается в час ночи и вроде бы патрулируется, но иногда туда проникают бездомные в поисках ночлега. Жертву облили бензином и подожгли. Вскрытие показало, что он умер от ожогов, а не от ножевого или огнестрельного ранения, которые затем пытались скрыть с помощью пламени. Огонь уничтожил одежду, поэтому нельзя с уверенностью определить, бродяга ли он, но насколько известно, подростки иногда развлекаются тем, что, найдя спящих бездомных, поджигают их. В том районе находится домом мэра, поэтому серьезных происшествий там мало. Подростковые банды орудуют в основном к северу и западу от парка. Тем не менее могло случиться именно так, как я описал.
— Но вы же не верите в подобную версию! Вы не заговорили бы об этом трупе, если бы не предполагали… — Тэсс запнулась и с трудом договорила: — Что это, вероятно, Джозеф.
— Я всего лишь нашел общий знаменатель.
— Парк Карла Шурца.
Крейг кивнул.
— Но это может оказаться и совпадением. Ваш друг не был бездомным. Что ему делать в закрытом парке в три часа ночи? Особенно такой ночи?
— А чем она отличалась от других?
— В воскресенье шел дождь, помните?
— Да.
— Ну, гроза началась в два. Допустим, ваш друг не мог заснуть и решил прогуляться. Можно ли предположить, что он пойдет гулять под дождем? А если даже и так, то зачем ему лезть через ограду парка, который закрывается на ночь, когда можно просто пройтись по улице? — Крейг пожал плечами. — Самую правдоподобную версию я вам описал. Бродяга прячется в парке, чтобы спокойно переночевать. Подростки его выслеживают и поджигают.
Тэсс закусила губу.
— Все равно у меня нет выбора.
— Простите?
— Я обязана опознать труп, чтобы убедиться, что это не Джозеф. Иначе я никогда не успокоюсь.
— Я не преувеличивал, когда сказал, что выглядит он намного хуже, чем те, кого вы видели.
— Прошу вас, лейтенант.
Крейг внимательно посмотрел на нее.
— Почему бы нам не пойти на компромисс?
— Я не… — Тэсс сглотнула, — понимаю.
— Я восхищаюсь вашей преданностью другу. Но пожалейте себя и на сей раз посмотрите фотографии. Поскольку визуальное опознание практически невозможно, разницы нет никакой, а вам так будет спокойнее.
Тэсс подумала и печально кивнула.
— Я вернусь через минуту, — предупредил Крейг.
Оставшись одна, Тэсс напряженно ждала, то и дело бросая взгляды в сторону стеклянной панели, за которой ей довелось увидеть жуткое зрелище. Что ужаснее его может ее ожидать?
Лейтенант Крейг вошел в комнату с папкой. Он открыл ее, затем в нерешительности остановился.
— Помните, огонь изуродовал большую часть тела, особенно лицо. У жертвы оказалось достаточно сил, чтобы добежать под дождем до лужи, иначе тело пострадало бы больше. Перед смертью ему удалось погасить пламя.
Тэсс протянула руку за папкой, медленно вынула из нее содержимое — шесть фотографий, лежавших лицевой стороной вниз. Короткая передышка. Дрожащей рукой она перевернула первую. У нее перехватило дыхание. То, что когда-то было человеческой головой, теперь напоминало обугленный кусок мяса.
— О Боже! — Тэсс тут же отвела глаза, однако безобразное видение осталось с нею. На покрытом волдырями черепе не было волос, не осталось вообще лица — хотя бы отдаленно напоминавшего красивое лицо Джозефа. Закопченная кость торчала из скрученных огнем лоскутов тканей…
Ее голос дрогнул.
— Извините, что не поверила вам, лейтенант.
— Вот что, дайте-ка… Нечего вам мучить себя. — Крейг потянулся за снимком.
Тэсс решительно покачала головой.
— Раз уж я начала… — Она перевернула следующую фотографию. На ней оказался еще один снимок головы, производящий такое же отталкивающее впечатление. Она поспешно отложила его в сторону. Осталось всего четыре. Скорее бы, подумала Тэсс.
Она не была готова к следующему снимку. Трупы на платформе за стеклянной панелью были закрыты по шею простыней. А на фотографии она увидела обнаженное тело полностью обгоревшего человека и страдальчески сморщилась. Нетронутыми оказались лишь ноги до колена и левая рука до локтя. Но Тэсс прежде всего заметила с подкатывающей к горлу тошнотой грубые швы, наложенные патологоанатомом после вскрытия, которые шли от низа живота до грудной клетки и расходились направо и налево, образуя букву "V".
«Я больше не могу», — внутренне застонала Тэсс. Руки ее тряслись, когда она со страхом и отчаянием перевернула другую фотографию в ожидании очередного кошмара, но облегченно вздохнула, обнаружив, что перед ней снимок левой, необожженной ноги трупа. Слава Богу. Теперь если только… Она взяла предпоследнюю фотографию и снова с облегчением вздохнула при виде правой ноги. Оставалась еще одна. Последняя фотография. Может, опять повезет, подумала Тэсс. Ей повезло. И одновременно не повезло, потому что хотя последний снимок был нестрашным (следуя логике, можно было предугадать, что там будет изображена необожженная левая рука трупа), что-то в нем привлекло ее внимание.
Она неожиданно для себя вспомнила разговор с Джозефом в кафе в прошлую пятницу.
…— Мы можем быть только друзьями.
— Мне не совсем понятно…
— Мы не сможем стать любовниками.
— Господи, я же не делаю вам никаких неприличных предложений. Я ведь не прошу вас лечь со мной в постель.
— Да-да, конечно. Ваше поведение, конечно же, безупречно…
При этих словах Джозеф потянулся через стол и нежно коснулся ее руки. И тут-то она заметила неровный шрам на тыльной стороне запястья. И пока он говорил, Тэсс глядела на его левую ладонь, которой он прикрыл ее руку. Точно так же, как сейчас она глядела — нет, с ужасом уставилась на тыльную сторону запястья на фотографии. Ей казалось, будто она проглотила много-много кубиков льда и ледяные кусочки до отказа заполнили желудок.
Тэсс глухо вскрикнула, осела в кресле, с трудом оторвала глаза от снимка и заставила себя произнести:
— Это он.
— Что? — поразился Крейг. — Откуда вы это взяли? Ведь труп так…
— В пятницу, когда мы вместе обедали, Джозеф коснулся моей руки. Я хорошо помню, что обратила внимание на шрам, такой заметный неровный шрам на тыльной стороне запястья. — Измученная, убитая горем, она показала на фотографию. — Точно такой же, как этот. Он мертв. О Господи, Джозеф мертв…
— Дайте-ка мне. — Крейг схватил снимок. Словно цепляясь за память о Джозефе, она не отпускала. Лейтенант мягко разжал ее пальцы и осторожно высвободил фотографию. — Да, — сдвинув брови и качая головой, проговорил Крейг, — старый шрам. Судя по толщине, рана была глубокой. Никто мне о нем не сказал. Иначе я сразу бы предупредил вас и избавил от ненужных мучений. — Он пристальней вгляделся в снимок. — Шрам не от ножа. Такой неровный от ножа не останется. Скорее от разбитой бутылки, от колючей проволоки или… Тэсс, вы уверены?
— Я мысленно вижу эту руку на моей так же отчетливо, как эту фотографию. Да… Я все бы отдала, только… Я уверена. Шрам гот самый. Это Джозеф. Джозеф…
Что-то давило ей на барабанные перепонки, желудок и, сильнее всего, на сердце.
Полумертвая от горя, она севшим голосом проговорила:
— …Мертв. Джозеф мертв…
— Тэсс, мне жаль…
— …Мертв.
Тэсс с трудом держалась на ногах, когда они спустились к стоянке морга. Она едва сознавала, что Крейг помог ей сесть в машину, обошел капот и сел за руль. Она пыталась нашарить застежку ремня безопасности, опять-таки едва сознавая, что Крейг наклонился и защелкнул ремень. Невидящим взглядом она смотрела на размытые силуэты других автомобилей на слабо освещенной стоянке. Наконец Крейг, кашлянув, нарушил молчание.
— Куда вас отвезти? Домой? Вам столько пришлось пережить… Вы дрожите. Вряд ли вам стоит возвращаться на работу.
Тэсс повернулась к нему, словно только сейчас обнаружив его присутствие.