Страница:
– Размечталась! – грубо оборвала ее Наденька. – Скорее нашу Зинку пригласят, чем тебя. А что, она баба не промах, в былое время мужиков трясла будь здоров. Слышала, что из-за нее Андреев – был такой замечательный мастер мужской одежды, Егор Семенович Андреев, – едва с женой не развелся. Не успел, разбился на своей машине. Наш Вадим Петрович у него подмастерьем был. Говорят, почудила Кудрявцева в свое время. Разгневанные жены, с чьими мужьями она… втихаря, – посмеивалась Наденька, – несколько раз приходили примерочную бомбить, где Зинка царствовала. Тут такие сражения шли – пух-перо летело! И ей доставалось, и обманутые дамочки без… отповеди не уходили.
– У нее и до сих пор на мужиков глаза горят, – подхихикнула, закатив глаза, Лора.
– А у тебя не горят, что ли? – фыркнула до сих пор молчавшая смуглая Лиза.
– Девочки, – продолжала Наденька, – а ведь правда забавно представить Кудрявцеву в позе фотомодели Ники? Сидит эдак, растопырившись в кресле, наша Зинуля, весь нижний этаж, как она изящно выражается, наружу. Большие деньги можно за такой снимок оторвать!
Надувшая было губки Лора рассмеялась вместе с другими.
– "Я требовательна к мужчинам, – продолжила читать журнал вслух другая моделька, Алена, – и сама имею достаточный сексуальный опыт…"
– Еще бы не иметь! – воскликнула Лора. – Представляю, как она развернулась после "PENTHOUSE".
– Вот! – добавила Алена. – Оказывается, "самоуверенные богачи вызывают в ней лишь раздражение".
– Ерунда это все, – включилась не принимавшая до сих пор участия в общем разговоре Тамара. – Повезло этой Нике! Снялась в «PENTHOUSE», а теперь стала в позу. Богачи у нее, видите ли, раздражение вызывают! А возможность получить шанс сняться в модельных одеждах от ведущих кутюрье мира, в которых красовались знаменитые супермодели: Синди Кроуфорд, Наоми Кэмпбелл, Клаудиа Шиффер, у нее не вызывает раздражения? Девица получила шанс и реализовала его. От этого отказываются только ненормальные.
В примерочной поднялся гвалт: девицы спорили между собой…
– Нет! – твердо сказала Тамара. – Есть только одна реальная возможность продвинуться – принять участие в конкурсе. Только там тебя могут заметить и куда-то пригласть. И эта Ника, которая знает толк в сексе…
– Как будто без нее толку в этом деле никто больше не знает, – зло прищурилась Наденька.
– Правильно, Надюш! – согласилась Тамара. – Так вот я и говорю: что эта Ника, что Наташа Селиванова, которая живет в Париже и работает с лучшими кутюрье мира, – обе они оказались замеченными лишь после конкурсов.
– Востребованными, – поправила Тамару Лора.
– Вот-вот. А так – со своей красотой будешь биться и биться как рыба об лед да перебираться из одной постели в другую, слушая лживые обещания самоуверенных господ, которые клянутся-божатся, что помогут… До тех пор, пока ты ноги не раздвинула как следует. Можно еще женить на себе какого-нибудь преуспевающего бизнесмена.
– Тоже, между прочим, не так-то просто! – вставила Надя.
Тамара до крови прикусила нижнюю губу… Все знали, что ее богатый поклонник, который забрасывал девушку цветами и подарками, скрылся недавно в неизвестном направлении, не оставив ей адреса.
– Лучше на бобах остаться, чем ложиться под такую дрянь, как…
– Замолчи! – завизжала Наденька. Но кинуться на Тамару не осмелилась. (Та могла, не раздумывая, залепить оплеуху.) Тамара вздохнула:
– Вот я и говорю: кому как повезет. Приглянешься на конкурсе – значит, твое счастье. А посылать свои фотографии во все эти журналы – пустое дело… Придумали, подлецы, этот ход, чтобы деньги из нас выкачивать! – При этих словах лицо Тамары исказила болезненная гримаса.
– А ты посылала? – с любопытством спросила Лора.
Тамара не ответила.
– Остается нам, девочки, до пенсии здесь торчать, – с подковыркой подытожила Надя. – Как Зинке Кудрявцевой.
– До пенсии, как Зинку, нас никто держать тут не будет… – едва слышно произнесла Тамара.
– О чем разговор, красавицы? – Вездесущая Кудрявцева снова была уже тут как тут. – Пора, за нами транспорт прислали. Голова кругом, пока все утрясешь, со всеми договоришься… – причитала она.
Предстоял показ в роскошном доме отдыха «Сосновый», расположенном на берегу Клязьминского водохранилища. Известный преуспевающий банк пригласил Дом моды «Подмосковье» поучаствовать в мероприятии.
– Зинаида, – вежливо спросила Кудрявцеву Лора, – а правду говорят, что в былые времена ревнивые жены чуть ли не каждую неделю врывались в приемную, чтобы вцепиться тебе в… лицо? – Лора чуть запнулась на последнем слове.
– Правда, – бесшабашно ответила Зинка, – все правда, золотко! – В ее глазах появился странный блеск.
– Как же ты потом…
– С такой рожей ходила? У нас тогда заведующей была Серафима Евграфовна Фуфлыгина, так она дня на три в приемную сажала кого-нибудь другого. И все утрясалось.
– А… – открыла опять рот Лора, но Зинаида перебила ее:
– Наверное, думаете, что это все вы придумали – голыми сиськами трясти… да задницами перед мужиками сверкать? Я такие виды видала, что никому из вас даже не снилось. И, как можете убедиться, сумела-таки благополучно дожить до своих преклонных лет. Чего и вам желаю. В наше чумовое время это будет довольно сложно.
Все замолчали.
– А Наташа-то?! – испуганно воскликнула какая-то из моделек, вдруг вспомнив про трагическую гибель Богдановой.
Реплика безответно повисла в воздухе. Манекенщицы молча усаживались в присланный за ними автобус.
– Во Зинуля дает! – подняла большой палец смуглая Лиза. – Правильно! Всыпала им как следует…
В салоне она уселась рядом с Царевой. Катя удивилась: эта девушка до сих пор не слишком жаловала ее своим вниманием.
– А ты готова сняться в таких позах, как эта Ника? – тихо спросила у Кати Лиза.
– Не знаю, – откровенно ответила Царева. – Скорее всего – нет. Я к этому не готова.
– Я тоже вот не знаю, – вздохнула Лиза. – Они все твердят: упущенный шанс, упущенный шанс… Поторчу здесь еще немного и буду куда-нибудь сваливать. Надоело все! В супермодели мне не выбиться: фигура, говорят, хорошая, но лицо не фотогеничное – подбородок тяжеловат. А время идет. Лучше чем-нибудь дельным заняться. Пропадешь здесь ни за что. – Лиза нахмурилась и оглянулась. – Надька, по-моему, уже колоться начала. Я след от укола видела. Надоело с ней собачиться, цепляется по каждому поводу. Ее Нина Ивановна долбит за Борьку, а Надька всех остальных девушек куснуть норовит. Вот из-за чего она к тебе на презентации в торговом центре Горина прицепилась? Не из-за чего! Бореньку своего… – тут Лиза выругалась, – ревнует к каждой юбке. Сама же готова перед любым мужиком ноги задрать. Ну и трахалась бы в свое удовольствие – так ведь нет, все чего-то ей не хватает. В любой момент может сорваться и нахамить. Каждую секунду ждешь от нее подлянки… – Лиза вздохнула. – Тамару не поймешь, она всегда особняком держится, себе на уме. Лорка и Алена, эти… – она пренебрежительно махнула рукой, – привыкли всем задницы лизать! – Девушка еще ближе придвинулась к Катерине. – Слушай, ты не в курсе: наша Томик вроде свои фотографии куда-то пристраивала?
– Нет.
– А-а, – разочарованно протянула Лиза, – значит, тоже не знаешь. Здесь каждый сам за себя…
Это Катя поняла давно. Например, о своем визите в «Ангел» Царева рассказала лишь одному Тимофею.
– Ты с ума сошла! – У него глаза округлились от удивления. – Хоть бы со мной посоветовалась. Можно в такое дерьмо вляпаться…
И тут Катя разъярилась.
– Дерьма везде хватает! – рубанула она.
Этот разговор произошел между ними несколько дней назад.
Катя ни словом не обмолвилась Сазонову про схватку с Борисом в Варвариной кладовке. Противно было. Но, видно, эта история не прошла для нее бесследно. Обычно выдержанная Катерина оказалась на грани срыва… Правильно мать говорила, что у нее взрывной характер, – вся в покойного отца! Молчит, молчит, а потом сорвется – и понеслась душа в рай. Кто прав, кто виноват – уже не разбирает, выкладывает все, что накипело. Это только с виду она спокойная, а внутри – настоящий вулкан!
Тимофей в тот вечер сидел перед ней, как провинившийся школьник.
К тому же, когда он пришел, Катерина как раз сметывала раскроенную юбку. И злилась… Похудела, что ли, до такой степени? Даже наперсток с пальца сваливается!
Еще во времена работы в бригаде Катя пыталась шить, надев наперсток на средний палец левой руки. Бригадир Лидия Анатольевна Кургузина срывала наперсток и запрещала так работать:
– Не правильно! Надо на среднем пальце правой руки его носить. Учись сразу все делать, как следует.
Катя едва не плакала: ну не привыкла она работать с наперстком на правой руке!
– Ну, пожалуйста, Лидия Анатольевна! – просила она. – Можно я пока так поработаю, а потом научусь?
Бригадир была неумолима:
– Нет!
– Лида, да оставь ты ее в покое, – встревала Танька Татаринова. – Охота возиться с ними со всеми. Пусть руки колет. Научится когда-нибудь.
– Так у нее скорости в работе не будет.
Правильно пользоваться наперстком Катя со временем научилась. С неделю, правда, промучилась. Но сегодня у нее тоже не хватало скорости в работе… Стоило стараться, с любовью шить себе юбку, чтобы какая-нибудь скотина вроде Саватеева драла на ней одежду!
В таком настроении приход Тимофея не обрадовал Катерину. Она сдерживала себя до последнего, а потом все-таки сорвалась:
– Ну почему ты позволяешь всем вить из себя веревки?
– Не всем, – вяло откликнулся Сазонов.
– Да Нина Ивановна тебя ни во что не ставит!
– Ну зачем ты так? – возразил Тимофей.
Днем Катерина видела, как он о чем-то тихо разговаривал с Идой Садчиковой. Тамара показала ей на "шушукающуюся парочку".
– Смотри-ка! – Она подтолкнула локтем Цареву. – О чем эта фифочка может с нашим Тимом беседовать?
Потом Катерина могла наблюдать, как Тим и Садчикова вдвоем садились в автомобиль Сазонова.
– Нич-чего себе! – Тамара выразительно посмотрела на Катю. – Эта хищница просто так ничего делать не будет.
Эти слова доконали Катю.
Она ждала теперь, что Тимофей без вопросов с ее стороны сам объяснит ей, что происходит. А он сидел и молчал.
У Катерины все бурлило внутри.
– Пономарева на всех мероприятиях твердит про свою замечательную коллекцию. Про твое участие – ни слова! А ты знаешь, что Галина Петровна Панина подняла скандал и обратилась в суд?
– Знаю, – сказал Тимофей. – Меня тоже будут вызывать по повестке. Нина Ивановна предупредила.
– И ты будешь говорить, что это Нинкина коллекция?
– Катя, – мягко начал Сазонов, – Пономарева не подарок, но у меня с ней существует договоренность.
– Какая договоренность, если она готова тобой полы мыть?
– Не могу я сейчас уйти от Нинки, не время.
– Но ты же совсем другое недавно говорил, когда вы с ней поругались после показа, что у нее психология мелкой лавочницы, хочет мгновенно получать выгоду, не понимает современных идей…
– Да плевать я хотел на ее психологию и понимание! – повысил голос Сазонов.
– Почему? Значит, все, что ты говорил мне, – это красивые слова?
– Катя, все сразу не делается. Я слишком долго шел к своей цели, чтобы сейчас вот так взять и все оборвать. Работа с Ниной Ивановной…
– А! – взвилась Катерина. – Значит, ты по-прежнему собираешься с ней работать?..
– Подожди, – попытался остановить ее Тимофей, – ты не понимаешь…
– Конечно, я ничего не понимаю! Ты просто боишься самостоятельности. А вдруг не получится, да? Ты держишься за Нинку, как за поплавок!
Все считали, что Сазонова нелегко вывести из себя, но сейчас он разозлился: какого черта! Эта девчонка слишком много себе позволяет. Он собирался рассказать о новых планах, а она так разговаривает с ним…
– Можно ли все это исправить, чтобы затем реализовать?
– Надо глянуть, – коротко ответил он.
Потом они вместе поехали на фабрику "Русская вышивка", чтобы посмотреть на авангардные модели.
Садчикова с замиранием сердца ждала решения молодого модельера.
– Исправить можно, – сказал он, – хотя и будет нелегко. Хорошо, что при пошиве ткань использовалась самая современная: это во многом облегчит задачу. Конечно, придется помудрить…
Состоялся деловой разговор, который удовлетворил обе стороны. Тимофей был приятно удивлен. Он считал Садчикову легкомысленной фифочкой, а тут услышал от молодой женщины интересные предложения… Тимофей летел к Катерине как на крыльях: хотелось поделиться планами, обсудить кое-что. Сотрудничество с Идой сулило хорошие перспективы. И потому он растерялся, когда Катерина встретила его как врага.
На днях Сазонов разговаривал со своим лучшим другом – Витюшей Парфеновым. Тот, проработав два года в молодежном театре, порядком ошалел от авангарда.
– Надо сваливать отсюда подальше, пока крыша окончательно не поехала. Я теперь шекспировского «Гамлета» в классическом исполнении не воспринимаю, – жаловался Витюша. – Только в кроссовках на босу ногу и в трусах до колен, сшитых из американского флага.
– Раньше тебе все это нравилось, – попрекнул его прошлыми увлечениями Сазонов.
– А теперь не нравится! Впереди маячит светлая перспектива – оформлять бани новым русским. Могу взять в долю, – издевательским тоном предложил Парфенов. – Оплата в конвертируемой валюте, но можно и в рублях по курсу Центробанка.
– Спасибо, я лучше в «Подмосковье» перекантуюсь.
– Ко мне уже, кстати, обращались, – не отставал Витюша. – Дизайнер-оформитель, понимаешь, им нужен… – Голос у Парфенова был вполне ернический, но глаза глядели серьезно. – Без компаньона, на которого можно положиться, я в это дело соваться не буду.
– Ты что, серьезно? – удивился Тимофей.
– Еще как! Пошли деньгу колотить, а? Я подряжусь хоть туалеты новым русским оформлять, лишь бы заработать деньги и иметь возможность открыть собственную фирму.
Тогда Сазонов и рассказал Витюше о предложении Иды Садчиковой.
– Хочешь, вместе займемся?
– Она согласится?
– Конечно, – успокоил Парфенова Тимофей, – даже рада будет. Ей как можно скорее надо вернуть вложенные деньги.
– Старик! – заорал Парфенов и кинулся обнимать приятеля. – Чтобы не видеть Гамлета в семейных трусах, я готов на все!
Когда восторги улеглись, Витюша с подозрением спросил:
– Она твоя любовница?
– С чего ты взял? – изумился Тимофей.
– Так, спросил на всякий случай.
– Нет, – улыбнулся Сазонов. – Она не в моем вкусе. А вот тебе Ида, думаю, понравится.
Последние слова Сазонов произнес не без умысла – хотел еще больше заинтересовать приятеля. Но он даже не подозревал, насколько верным окажется высказанное им предположение.
Вдвоем с Витюшей они принялись за дело – и изуродованные «правым» показом костюмы начали приобретать нормальный вид.
Работа в Доме моды у Пономаревой многому научила Тимофея. Справедливости ради надо сказать, что практика действительно была ему необходима. Другое дело, что существовала опасность застрять тут на всю жизнь. Он не собирался этого допускать… Нина Ивановна никогда не согласится с его предложениями. Сегодня, чтобы быть актуальным, надо использовать ткани только высочайшего качества. Малыми средствами достичь отличного результата можно где угодно, но только не в моде!
Пономарева этого не понимала. Сазонову приходилось не только создавать коллекции, но и тратить массу энергии на то, чтобы переубедить ее – заставить отказаться от избитых решений. Нина Ивановна, со своим узким кругозором, связывала ему руки. "Хозяин в доме должен быть один!" – только теперь Тимофей по-настоящему прочувствовал значение этих слов.
Пономарева не хотела рисковать:
– Что такое все твои новации? Попадешь не попадешь, а финансировать кто все это будет?
Пока он «попадал», но результатов достигал благодаря одной только своей интуиции. Нужно же было экс-периментировать, вкладывать деньги… Необходимо все время бежать впереди себя. Стоит расслабиться, чуть-чуть отстать – проиграешь. Общество требует каких-то открытий, экстравагантности, новых сочетаний.
– Мне плевать на открытия! – говорила ему Нинка. – Важно, чтобы это оказалось востребованным в торговом центре Горина. – А там требуется не мех в перьях, а качественная, недорогая и красивая одежда. Одежда, которую выберет для себя представитель среднего класса.
– Нельзя повторять модели, основываясь на красивых, но уже не единожды проигранных идеях! – отчаянно повторял Тимофей.
Нинка только пожимала плечами и фыркала: ох уж эти молодые, которые находятся в вечном поиске!
Эти двое никак не могли понять друг друга. Стоило ли тогда Тимофею работать сутки напролет и думать, как делать модели все лучше и качественнее?
– Вырваться вперед в модельном бизнесе можно только за счет внедрения новых технологий, – втолковывал Пономаревой Сазонов.
Нина Ивановна его даже не слушала.
– Из старого пиджака нельзя скроить вечернее платье!
– А этого от тебя и не требуется.
Вот последний выпад взбунтовавшегося модельера был Нине Ивановне понятен, а то – проигранные идеи, новые технологии, общество требует открытий… Ничего общество не требует! Еще неизвестно, как они окупятся, эти новые технологии. А она, между прочим, сама деньги не печатает, чтобы тратить их без оглядки.
Нина Ивановна думала, что ей удалось поставить Сазонова на место.
– У этой молодежи сплошные амбиции, – ворчала она. – Тут суд с гадюкой Галькой Паниной на носу, не знаешь, каким боком поворачиваться, а этот возомнил себя великим кутюрье.
С Паниной обещала помочь Элла Борисовна Хрусталева: не зря Пономарева ее обхаживала. Главная редакторша обещала напечатать статью в поддержку Нины Ивановны и Дома моды «Подмосковье». Сказала: "Так дело поверну, что непонятно будет, кто у кого что украл…"
Катя ни о чем не знала – она слышала только про предстоящий суд с Паниной, потому что об этом в Доме моды говорили все.
– И на суд, значит, пойдешь и будешь в пользу Нины Ивановны показания давать? – Царева неприязненно смотрела на Тимофея.
Сазонов покраснел: Катерина наступила ему на наболевшую мозоль.
– Пока не знаю, – откровенно признался он.
И Катю будто прорвало:
– Я думала, что ты настоящий мужик, а ты… Да ты просто размазня! Так и будешь всю жизнь на Нинку пахать. Даже трикотажница Панина не хочет мириться с положением рабочей лошади… Зачем ты пришел ко мне? Мужчина должен быть самостоятельным.
Тимофей медленно поднялся из кресла.
– Ты сделала самостоятельный шаг и едва не очутилась в публичном доме! – зло бросил он. И тут же пожалел об этом.
У Кати мгновенно краска сошла с лица.
– Катюша! – Тимофей кинулся к ней. – Прости меня, я не хотел этого говорить!
В это время в прихожей раздался звонок.
– Иди открой, – процедила сквозь зубы Катя.
Сазонов послушно направился в прихожую.
– А я свой ключ забыла… – начала стоявшая за порогом симпатичная женщина, похожая на Катю, и осеклась. – Здравствуйте, я Мария Александровна, мама Катерины…
Она по-хозяйски прошла в комнату и поставила на журнальный столик авоську.
– Пирожков напекла, твоих любимых, с грибами. Не приходишь. Как бы, думаю, с голоду не померла.
Катя молчала.
– Угощайтесь! – приветливо предложила Мария Александровна вошедшему в комнату вслед за ней Тимофею.
Тот машинально взял пирожок.
– Ну, я пойду, – вдруг заторопился он.
– Куда же вы? – удивилась женщина. – Чайку вместе попьем.
Но Тимофей, натыкаясь о мебель, выбежал из комнаты.
Как только он исчез, Катя рухнула на диван и разревелась.
– Он… он больше никогда не придет, – всхлипывала она и прижималась к обнимавшей ее матери. – Я обидела его! Насмерть обидела…
Мария Александровна с удивлением смотрела на дочь: чтобы ее гордая Катерина плакала из-за парня? Такое она видела в первый раз.
– Успокойся, все будет хорошо.
– Он тебе понравился, мам?
– Но ты же нас даже не познакомила.
– Да? – удивилась Катя. – Это Тимофей Сазонов, замечательный модельер… – Она опять захлюпала носом.
– Если замечательный – вернется. А что это ты делаешь? – Взгляд Марии Александровны упал на стол, где лежала новая раскроенная юбка.
– Крою юбку.
– Ты же недавно себе сшила одну, – удивилась мать.
– Да знаешь, мам… – Катя опустила глаза. – Не понравилась она мне.
– Что значит – не понравилась? И куда же ты ее дела?
– Выкинула в мусорное ведро.
Мария Александровна молча опустилась на диван… С ума сойти! Она ничего не понимает в современной молодежи.
Катерина с того дня не видела Тимофея Сазонова. После памятного разговора парень куда-то исчез.
– Говорят, отпуск за свой счет взял, – шепнула ей на ушко Тамара.
Действительно, возле Дома моды его светлая иномарка больше не стояла.
И еще: о связи Сазонова с Садчиковой в Доме моды «Подмосковье» говорили как о свершившемся событии.
Катерина шла по улице, еле передвигая ноги. Воспоминание о недавней ссоре с Тимофеем отняло последние силы.
Сама во всем виновата. Нельзя было его размазней называть – мужчины такого не прощают. Как глупо все, корила себя девушка. Каждый вечер ждала, что он появится, но Тим не приезжал.
Катя свернула в свой двор и едва не подпрыгнула от радости: во дворе стояла светлая иномарка Сазонова. Царева, с трудом сдерживая себя, чтобы не побежать, торопливо зашагала к ней. Она уже открыла рот, чтобы окликнуть Тима, как вдруг увидела, что из машины вылезает совершенно незнакомый парень.
Катя застыла как вкопанная. "Это к внучке противной соседки приятель приехал", – поняла она. И опустила голову.
Ну и пусть, проживет и без него! Придя домой, Катя швырнула в холодильник оказавшуюся ненужной колбасу и опустилась на стул. Зверский аппетит, который она испытывала совсем недавно, пропал начисто.
Катя вдруг осознала, что не сможет больше работать в Доме моды «Подмосковье»… Не сможет, и все тут! Ни на один день там не останется.
Она с тоской обвела глазами комнату: "А лучше всего уехать отсюда куда-нибудь, хоть ненадолго".
Глава 18
– У нее и до сих пор на мужиков глаза горят, – подхихикнула, закатив глаза, Лора.
– А у тебя не горят, что ли? – фыркнула до сих пор молчавшая смуглая Лиза.
– Девочки, – продолжала Наденька, – а ведь правда забавно представить Кудрявцеву в позе фотомодели Ники? Сидит эдак, растопырившись в кресле, наша Зинуля, весь нижний этаж, как она изящно выражается, наружу. Большие деньги можно за такой снимок оторвать!
Надувшая было губки Лора рассмеялась вместе с другими.
– "Я требовательна к мужчинам, – продолжила читать журнал вслух другая моделька, Алена, – и сама имею достаточный сексуальный опыт…"
– Еще бы не иметь! – воскликнула Лора. – Представляю, как она развернулась после "PENTHOUSE".
– Вот! – добавила Алена. – Оказывается, "самоуверенные богачи вызывают в ней лишь раздражение".
– Ерунда это все, – включилась не принимавшая до сих пор участия в общем разговоре Тамара. – Повезло этой Нике! Снялась в «PENTHOUSE», а теперь стала в позу. Богачи у нее, видите ли, раздражение вызывают! А возможность получить шанс сняться в модельных одеждах от ведущих кутюрье мира, в которых красовались знаменитые супермодели: Синди Кроуфорд, Наоми Кэмпбелл, Клаудиа Шиффер, у нее не вызывает раздражения? Девица получила шанс и реализовала его. От этого отказываются только ненормальные.
В примерочной поднялся гвалт: девицы спорили между собой…
– Нет! – твердо сказала Тамара. – Есть только одна реальная возможность продвинуться – принять участие в конкурсе. Только там тебя могут заметить и куда-то пригласть. И эта Ника, которая знает толк в сексе…
– Как будто без нее толку в этом деле никто больше не знает, – зло прищурилась Наденька.
– Правильно, Надюш! – согласилась Тамара. – Так вот я и говорю: что эта Ника, что Наташа Селиванова, которая живет в Париже и работает с лучшими кутюрье мира, – обе они оказались замеченными лишь после конкурсов.
– Востребованными, – поправила Тамару Лора.
– Вот-вот. А так – со своей красотой будешь биться и биться как рыба об лед да перебираться из одной постели в другую, слушая лживые обещания самоуверенных господ, которые клянутся-божатся, что помогут… До тех пор, пока ты ноги не раздвинула как следует. Можно еще женить на себе какого-нибудь преуспевающего бизнесмена.
– Тоже, между прочим, не так-то просто! – вставила Надя.
Тамара до крови прикусила нижнюю губу… Все знали, что ее богатый поклонник, который забрасывал девушку цветами и подарками, скрылся недавно в неизвестном направлении, не оставив ей адреса.
– Лучше на бобах остаться, чем ложиться под такую дрянь, как…
– Замолчи! – завизжала Наденька. Но кинуться на Тамару не осмелилась. (Та могла, не раздумывая, залепить оплеуху.) Тамара вздохнула:
– Вот я и говорю: кому как повезет. Приглянешься на конкурсе – значит, твое счастье. А посылать свои фотографии во все эти журналы – пустое дело… Придумали, подлецы, этот ход, чтобы деньги из нас выкачивать! – При этих словах лицо Тамары исказила болезненная гримаса.
– А ты посылала? – с любопытством спросила Лора.
Тамара не ответила.
– Остается нам, девочки, до пенсии здесь торчать, – с подковыркой подытожила Надя. – Как Зинке Кудрявцевой.
– До пенсии, как Зинку, нас никто держать тут не будет… – едва слышно произнесла Тамара.
– О чем разговор, красавицы? – Вездесущая Кудрявцева снова была уже тут как тут. – Пора, за нами транспорт прислали. Голова кругом, пока все утрясешь, со всеми договоришься… – причитала она.
Предстоял показ в роскошном доме отдыха «Сосновый», расположенном на берегу Клязьминского водохранилища. Известный преуспевающий банк пригласил Дом моды «Подмосковье» поучаствовать в мероприятии.
– Зинаида, – вежливо спросила Кудрявцеву Лора, – а правду говорят, что в былые времена ревнивые жены чуть ли не каждую неделю врывались в приемную, чтобы вцепиться тебе в… лицо? – Лора чуть запнулась на последнем слове.
– Правда, – бесшабашно ответила Зинка, – все правда, золотко! – В ее глазах появился странный блеск.
– Как же ты потом…
– С такой рожей ходила? У нас тогда заведующей была Серафима Евграфовна Фуфлыгина, так она дня на три в приемную сажала кого-нибудь другого. И все утрясалось.
– А… – открыла опять рот Лора, но Зинаида перебила ее:
– Наверное, думаете, что это все вы придумали – голыми сиськами трясти… да задницами перед мужиками сверкать? Я такие виды видала, что никому из вас даже не снилось. И, как можете убедиться, сумела-таки благополучно дожить до своих преклонных лет. Чего и вам желаю. В наше чумовое время это будет довольно сложно.
Все замолчали.
– А Наташа-то?! – испуганно воскликнула какая-то из моделек, вдруг вспомнив про трагическую гибель Богдановой.
Реплика безответно повисла в воздухе. Манекенщицы молча усаживались в присланный за ними автобус.
– Во Зинуля дает! – подняла большой палец смуглая Лиза. – Правильно! Всыпала им как следует…
В салоне она уселась рядом с Царевой. Катя удивилась: эта девушка до сих пор не слишком жаловала ее своим вниманием.
– А ты готова сняться в таких позах, как эта Ника? – тихо спросила у Кати Лиза.
– Не знаю, – откровенно ответила Царева. – Скорее всего – нет. Я к этому не готова.
– Я тоже вот не знаю, – вздохнула Лиза. – Они все твердят: упущенный шанс, упущенный шанс… Поторчу здесь еще немного и буду куда-нибудь сваливать. Надоело все! В супермодели мне не выбиться: фигура, говорят, хорошая, но лицо не фотогеничное – подбородок тяжеловат. А время идет. Лучше чем-нибудь дельным заняться. Пропадешь здесь ни за что. – Лиза нахмурилась и оглянулась. – Надька, по-моему, уже колоться начала. Я след от укола видела. Надоело с ней собачиться, цепляется по каждому поводу. Ее Нина Ивановна долбит за Борьку, а Надька всех остальных девушек куснуть норовит. Вот из-за чего она к тебе на презентации в торговом центре Горина прицепилась? Не из-за чего! Бореньку своего… – тут Лиза выругалась, – ревнует к каждой юбке. Сама же готова перед любым мужиком ноги задрать. Ну и трахалась бы в свое удовольствие – так ведь нет, все чего-то ей не хватает. В любой момент может сорваться и нахамить. Каждую секунду ждешь от нее подлянки… – Лиза вздохнула. – Тамару не поймешь, она всегда особняком держится, себе на уме. Лорка и Алена, эти… – она пренебрежительно махнула рукой, – привыкли всем задницы лизать! – Девушка еще ближе придвинулась к Катерине. – Слушай, ты не в курсе: наша Томик вроде свои фотографии куда-то пристраивала?
– Нет.
– А-а, – разочарованно протянула Лиза, – значит, тоже не знаешь. Здесь каждый сам за себя…
Это Катя поняла давно. Например, о своем визите в «Ангел» Царева рассказала лишь одному Тимофею.
– Ты с ума сошла! – У него глаза округлились от удивления. – Хоть бы со мной посоветовалась. Можно в такое дерьмо вляпаться…
И тут Катя разъярилась.
– Дерьма везде хватает! – рубанула она.
Этот разговор произошел между ними несколько дней назад.
Катя ни словом не обмолвилась Сазонову про схватку с Борисом в Варвариной кладовке. Противно было. Но, видно, эта история не прошла для нее бесследно. Обычно выдержанная Катерина оказалась на грани срыва… Правильно мать говорила, что у нее взрывной характер, – вся в покойного отца! Молчит, молчит, а потом сорвется – и понеслась душа в рай. Кто прав, кто виноват – уже не разбирает, выкладывает все, что накипело. Это только с виду она спокойная, а внутри – настоящий вулкан!
Тимофей в тот вечер сидел перед ней, как провинившийся школьник.
К тому же, когда он пришел, Катерина как раз сметывала раскроенную юбку. И злилась… Похудела, что ли, до такой степени? Даже наперсток с пальца сваливается!
Еще во времена работы в бригаде Катя пыталась шить, надев наперсток на средний палец левой руки. Бригадир Лидия Анатольевна Кургузина срывала наперсток и запрещала так работать:
– Не правильно! Надо на среднем пальце правой руки его носить. Учись сразу все делать, как следует.
Катя едва не плакала: ну не привыкла она работать с наперстком на правой руке!
– Ну, пожалуйста, Лидия Анатольевна! – просила она. – Можно я пока так поработаю, а потом научусь?
Бригадир была неумолима:
– Нет!
– Лида, да оставь ты ее в покое, – встревала Танька Татаринова. – Охота возиться с ними со всеми. Пусть руки колет. Научится когда-нибудь.
– Так у нее скорости в работе не будет.
Правильно пользоваться наперстком Катя со временем научилась. С неделю, правда, промучилась. Но сегодня у нее тоже не хватало скорости в работе… Стоило стараться, с любовью шить себе юбку, чтобы какая-нибудь скотина вроде Саватеева драла на ней одежду!
В таком настроении приход Тимофея не обрадовал Катерину. Она сдерживала себя до последнего, а потом все-таки сорвалась:
– Ну почему ты позволяешь всем вить из себя веревки?
– Не всем, – вяло откликнулся Сазонов.
– Да Нина Ивановна тебя ни во что не ставит!
– Ну зачем ты так? – возразил Тимофей.
Днем Катерина видела, как он о чем-то тихо разговаривал с Идой Садчиковой. Тамара показала ей на "шушукающуюся парочку".
– Смотри-ка! – Она подтолкнула локтем Цареву. – О чем эта фифочка может с нашим Тимом беседовать?
Потом Катерина могла наблюдать, как Тим и Садчикова вдвоем садились в автомобиль Сазонова.
– Нич-чего себе! – Тамара выразительно посмотрела на Катю. – Эта хищница просто так ничего делать не будет.
Эти слова доконали Катю.
Она ждала теперь, что Тимофей без вопросов с ее стороны сам объяснит ей, что происходит. А он сидел и молчал.
У Катерины все бурлило внутри.
– Пономарева на всех мероприятиях твердит про свою замечательную коллекцию. Про твое участие – ни слова! А ты знаешь, что Галина Петровна Панина подняла скандал и обратилась в суд?
– Знаю, – сказал Тимофей. – Меня тоже будут вызывать по повестке. Нина Ивановна предупредила.
– И ты будешь говорить, что это Нинкина коллекция?
– Катя, – мягко начал Сазонов, – Пономарева не подарок, но у меня с ней существует договоренность.
– Какая договоренность, если она готова тобой полы мыть?
– Не могу я сейчас уйти от Нинки, не время.
– Но ты же совсем другое недавно говорил, когда вы с ней поругались после показа, что у нее психология мелкой лавочницы, хочет мгновенно получать выгоду, не понимает современных идей…
– Да плевать я хотел на ее психологию и понимание! – повысил голос Сазонов.
– Почему? Значит, все, что ты говорил мне, – это красивые слова?
– Катя, все сразу не делается. Я слишком долго шел к своей цели, чтобы сейчас вот так взять и все оборвать. Работа с Ниной Ивановной…
– А! – взвилась Катерина. – Значит, ты по-прежнему собираешься с ней работать?..
– Подожди, – попытался остановить ее Тимофей, – ты не понимаешь…
– Конечно, я ничего не понимаю! Ты просто боишься самостоятельности. А вдруг не получится, да? Ты держишься за Нинку, как за поплавок!
Все считали, что Сазонова нелегко вывести из себя, но сейчас он разозлился: какого черта! Эта девчонка слишком много себе позволяет. Он собирался рассказать о новых планах, а она так разговаривает с ним…
***
На днях к Тимофею подошла Ида Садчикова и сделала интересное предложение. Она вляпалась в авантюру с «правой» коллекцией и решилась попросить совета у Сазонова:– Можно ли все это исправить, чтобы затем реализовать?
– Надо глянуть, – коротко ответил он.
Потом они вместе поехали на фабрику "Русская вышивка", чтобы посмотреть на авангардные модели.
Садчикова с замиранием сердца ждала решения молодого модельера.
– Исправить можно, – сказал он, – хотя и будет нелегко. Хорошо, что при пошиве ткань использовалась самая современная: это во многом облегчит задачу. Конечно, придется помудрить…
Состоялся деловой разговор, который удовлетворил обе стороны. Тимофей был приятно удивлен. Он считал Садчикову легкомысленной фифочкой, а тут услышал от молодой женщины интересные предложения… Тимофей летел к Катерине как на крыльях: хотелось поделиться планами, обсудить кое-что. Сотрудничество с Идой сулило хорошие перспективы. И потому он растерялся, когда Катерина встретила его как врага.
На днях Сазонов разговаривал со своим лучшим другом – Витюшей Парфеновым. Тот, проработав два года в молодежном театре, порядком ошалел от авангарда.
– Надо сваливать отсюда подальше, пока крыша окончательно не поехала. Я теперь шекспировского «Гамлета» в классическом исполнении не воспринимаю, – жаловался Витюша. – Только в кроссовках на босу ногу и в трусах до колен, сшитых из американского флага.
– Раньше тебе все это нравилось, – попрекнул его прошлыми увлечениями Сазонов.
– А теперь не нравится! Впереди маячит светлая перспектива – оформлять бани новым русским. Могу взять в долю, – издевательским тоном предложил Парфенов. – Оплата в конвертируемой валюте, но можно и в рублях по курсу Центробанка.
– Спасибо, я лучше в «Подмосковье» перекантуюсь.
– Ко мне уже, кстати, обращались, – не отставал Витюша. – Дизайнер-оформитель, понимаешь, им нужен… – Голос у Парфенова был вполне ернический, но глаза глядели серьезно. – Без компаньона, на которого можно положиться, я в это дело соваться не буду.
– Ты что, серьезно? – удивился Тимофей.
– Еще как! Пошли деньгу колотить, а? Я подряжусь хоть туалеты новым русским оформлять, лишь бы заработать деньги и иметь возможность открыть собственную фирму.
Тогда Сазонов и рассказал Витюше о предложении Иды Садчиковой.
– Хочешь, вместе займемся?
– Она согласится?
– Конечно, – успокоил Парфенова Тимофей, – даже рада будет. Ей как можно скорее надо вернуть вложенные деньги.
– Старик! – заорал Парфенов и кинулся обнимать приятеля. – Чтобы не видеть Гамлета в семейных трусах, я готов на все!
Когда восторги улеглись, Витюша с подозрением спросил:
– Она твоя любовница?
– С чего ты взял? – изумился Тимофей.
– Так, спросил на всякий случай.
– Нет, – улыбнулся Сазонов. – Она не в моем вкусе. А вот тебе Ида, думаю, понравится.
Последние слова Сазонов произнес не без умысла – хотел еще больше заинтересовать приятеля. Но он даже не подозревал, насколько верным окажется высказанное им предположение.
Вдвоем с Витюшей они принялись за дело – и изуродованные «правым» показом костюмы начали приобретать нормальный вид.
Работа в Доме моды у Пономаревой многому научила Тимофея. Справедливости ради надо сказать, что практика действительно была ему необходима. Другое дело, что существовала опасность застрять тут на всю жизнь. Он не собирался этого допускать… Нина Ивановна никогда не согласится с его предложениями. Сегодня, чтобы быть актуальным, надо использовать ткани только высочайшего качества. Малыми средствами достичь отличного результата можно где угодно, но только не в моде!
Пономарева этого не понимала. Сазонову приходилось не только создавать коллекции, но и тратить массу энергии на то, чтобы переубедить ее – заставить отказаться от избитых решений. Нина Ивановна, со своим узким кругозором, связывала ему руки. "Хозяин в доме должен быть один!" – только теперь Тимофей по-настоящему прочувствовал значение этих слов.
Пономарева не хотела рисковать:
– Что такое все твои новации? Попадешь не попадешь, а финансировать кто все это будет?
Пока он «попадал», но результатов достигал благодаря одной только своей интуиции. Нужно же было экс-периментировать, вкладывать деньги… Необходимо все время бежать впереди себя. Стоит расслабиться, чуть-чуть отстать – проиграешь. Общество требует каких-то открытий, экстравагантности, новых сочетаний.
– Мне плевать на открытия! – говорила ему Нинка. – Важно, чтобы это оказалось востребованным в торговом центре Горина. – А там требуется не мех в перьях, а качественная, недорогая и красивая одежда. Одежда, которую выберет для себя представитель среднего класса.
– Нельзя повторять модели, основываясь на красивых, но уже не единожды проигранных идеях! – отчаянно повторял Тимофей.
Нинка только пожимала плечами и фыркала: ох уж эти молодые, которые находятся в вечном поиске!
Эти двое никак не могли понять друг друга. Стоило ли тогда Тимофею работать сутки напролет и думать, как делать модели все лучше и качественнее?
– Вырваться вперед в модельном бизнесе можно только за счет внедрения новых технологий, – втолковывал Пономаревой Сазонов.
Нина Ивановна его даже не слушала.
– Из старого пиджака нельзя скроить вечернее платье!
– А этого от тебя и не требуется.
Вот последний выпад взбунтовавшегося модельера был Нине Ивановне понятен, а то – проигранные идеи, новые технологии, общество требует открытий… Ничего общество не требует! Еще неизвестно, как они окупятся, эти новые технологии. А она, между прочим, сама деньги не печатает, чтобы тратить их без оглядки.
Нина Ивановна думала, что ей удалось поставить Сазонова на место.
– У этой молодежи сплошные амбиции, – ворчала она. – Тут суд с гадюкой Галькой Паниной на носу, не знаешь, каким боком поворачиваться, а этот возомнил себя великим кутюрье.
С Паниной обещала помочь Элла Борисовна Хрусталева: не зря Пономарева ее обхаживала. Главная редакторша обещала напечатать статью в поддержку Нины Ивановны и Дома моды «Подмосковье». Сказала: "Так дело поверну, что непонятно будет, кто у кого что украл…"
***
Катя ни о чем не знала – она слышала только про предстоящий суд с Паниной, потому что об этом в Доме моды говорили все.
– И на суд, значит, пойдешь и будешь в пользу Нины Ивановны показания давать? – Царева неприязненно смотрела на Тимофея.
Сазонов покраснел: Катерина наступила ему на наболевшую мозоль.
– Пока не знаю, – откровенно признался он.
И Катю будто прорвало:
– Я думала, что ты настоящий мужик, а ты… Да ты просто размазня! Так и будешь всю жизнь на Нинку пахать. Даже трикотажница Панина не хочет мириться с положением рабочей лошади… Зачем ты пришел ко мне? Мужчина должен быть самостоятельным.
Тимофей медленно поднялся из кресла.
– Ты сделала самостоятельный шаг и едва не очутилась в публичном доме! – зло бросил он. И тут же пожалел об этом.
У Кати мгновенно краска сошла с лица.
– Катюша! – Тимофей кинулся к ней. – Прости меня, я не хотел этого говорить!
В это время в прихожей раздался звонок.
– Иди открой, – процедила сквозь зубы Катя.
Сазонов послушно направился в прихожую.
– А я свой ключ забыла… – начала стоявшая за порогом симпатичная женщина, похожая на Катю, и осеклась. – Здравствуйте, я Мария Александровна, мама Катерины…
Она по-хозяйски прошла в комнату и поставила на журнальный столик авоську.
– Пирожков напекла, твоих любимых, с грибами. Не приходишь. Как бы, думаю, с голоду не померла.
Катя молчала.
– Угощайтесь! – приветливо предложила Мария Александровна вошедшему в комнату вслед за ней Тимофею.
Тот машинально взял пирожок.
– Ну, я пойду, – вдруг заторопился он.
– Куда же вы? – удивилась женщина. – Чайку вместе попьем.
Но Тимофей, натыкаясь о мебель, выбежал из комнаты.
Как только он исчез, Катя рухнула на диван и разревелась.
– Он… он больше никогда не придет, – всхлипывала она и прижималась к обнимавшей ее матери. – Я обидела его! Насмерть обидела…
Мария Александровна с удивлением смотрела на дочь: чтобы ее гордая Катерина плакала из-за парня? Такое она видела в первый раз.
– Успокойся, все будет хорошо.
– Он тебе понравился, мам?
– Но ты же нас даже не познакомила.
– Да? – удивилась Катя. – Это Тимофей Сазонов, замечательный модельер… – Она опять захлюпала носом.
– Если замечательный – вернется. А что это ты делаешь? – Взгляд Марии Александровны упал на стол, где лежала новая раскроенная юбка.
– Крою юбку.
– Ты же недавно себе сшила одну, – удивилась мать.
– Да знаешь, мам… – Катя опустила глаза. – Не понравилась она мне.
– Что значит – не понравилась? И куда же ты ее дела?
– Выкинула в мусорное ведро.
Мария Александровна молча опустилась на диван… С ума сойти! Она ничего не понимает в современной молодежи.
Катерина с того дня не видела Тимофея Сазонова. После памятного разговора парень куда-то исчез.
– Говорят, отпуск за свой счет взял, – шепнула ей на ушко Тамара.
Действительно, возле Дома моды его светлая иномарка больше не стояла.
И еще: о связи Сазонова с Садчиковой в Доме моды «Подмосковье» говорили как о свершившемся событии.
***
Катерина шла по улице, еле передвигая ноги. Воспоминание о недавней ссоре с Тимофеем отняло последние силы.
Сама во всем виновата. Нельзя было его размазней называть – мужчины такого не прощают. Как глупо все, корила себя девушка. Каждый вечер ждала, что он появится, но Тим не приезжал.
Катя свернула в свой двор и едва не подпрыгнула от радости: во дворе стояла светлая иномарка Сазонова. Царева, с трудом сдерживая себя, чтобы не побежать, торопливо зашагала к ней. Она уже открыла рот, чтобы окликнуть Тима, как вдруг увидела, что из машины вылезает совершенно незнакомый парень.
Катя застыла как вкопанная. "Это к внучке противной соседки приятель приехал", – поняла она. И опустила голову.
Ну и пусть, проживет и без него! Придя домой, Катя швырнула в холодильник оказавшуюся ненужной колбасу и опустилась на стул. Зверский аппетит, который она испытывала совсем недавно, пропал начисто.
Катя вдруг осознала, что не сможет больше работать в Доме моды «Подмосковье»… Не сможет, и все тут! Ни на один день там не останется.
Она с тоской обвела глазами комнату: "А лучше всего уехать отсюда куда-нибудь, хоть ненадолго".
Глава 18
– Тимофей, миленький, ну что же мне делать?! – Галина Петровна Панина смотрела на Сазонова умоляющим взглядом. – Нинка, зараза, такой вой подняла – никуда устроиться не могу! Ты-то знаешь, что Пономарева никакого отношения к трикотажной коллекции не имеет.
– Знаю, – вздохнул Тимофей.
Он не любил склок, старался обойти их десятой дорогой, но жизнь постоянно преподносила ему сюрпризы… Может, Катя права – он действительно боится самостоятельности? При воспоминании о Царевой настроение окончательно испортилось.
Панина продолжала твердить о своем: о том, что до решения суда ни о каком более-менее приличном месте ей и мечтать не приходится…
– А когда он будет, этот суд? Есть-пить каждый день надо. Звали тут в одну фирму, но там еще хуже, чем у Нинки. Все стараются из нас соки выжать, – жаловалась Панина.
– Что я могу сделать? – спросил наконец Сазонов.
– Замолви за меня словечко Иде Садчиковой: у нее фабрика "Русская вышивка" – может, возьмет к себе? Я работы не боюсь. Слышала, там и оборудование импортное поставили, и…
– Почему вы думаете, что Ида меня послушает?
– Ну как же! – оживилась Панина. – Все говорят, что у вас хорошие… отношения, – с заминкой выговорила Галина Петровна.
Тимофей ошеломленно уставился на нее: как он об этом не подумал?! Так вот почему Катюша…
– Ох, от этих сплетен с ума сойдешь.
– А что, разве вы не… – Взгляд Паниной погас.
– Нет! – буркнул Тимофей.
– Я-то думала, – протянула разочарованно трикотажница.
Сазонов посмотрел на совсем сникшую женщину – и вдруг улыбнулся:
– Галина Петровна, вы – умница! Идея с фабрикой "Русская вышивка" просто превосходная! Как я сам не догадался? Чтобы возобновить там трикотажную коллекцию, требуются не слишком большие затраты.
– А владелица на это пойдет? – осторожно спросила Галина Петровна.
– Куда она денется! – весело воскликнул Тимофей. – Сейчас же едем к Иде…
Панина, уже усаживаясь в машину, все еще не могла прийти в себя.
– Мне бы только начать, – лепетала она. – Все сама сделаю, все. Сколько на эту бессовестную мерзавку пахала… – Неожиданно женщина заплакала.
– Вы что? – удивился Тимофей.
– От радости, – всхлипнула она. – Уже во всем разуверилась. Думаю: как дальше жить, если кругом одни Нинки Пономаревы? Мы горб гнем, глаза ломаем, а они все под себя загребают. Ты не думай, я все отработаю! Ида твоя жалеть не будет, если меня к себе возьмет.
– Да не моя она вовсе!..
У Садчиковой Сазонов застал Витюшу. По радостному виду Иды было понятно, что у молодой женщины в личном плане все в порядке.
Парфенов, увидев рядом с приятелем незнакомую даму, опешил.
– Ты кого привез? – спросил он, вызвав Тимофея на кухню.
– Не кого, а что. Считай, мешок долларей прямо на дороге подобрал, понял?
Когда Сазонов рассказал приятелю о возможности возобновить трикотажную коллекцию на фабрике "Русская вышивка", Витюша от радости заорал по своей привычке как оглашенный:
– Знаю, – вздохнул Тимофей.
Он не любил склок, старался обойти их десятой дорогой, но жизнь постоянно преподносила ему сюрпризы… Может, Катя права – он действительно боится самостоятельности? При воспоминании о Царевой настроение окончательно испортилось.
Панина продолжала твердить о своем: о том, что до решения суда ни о каком более-менее приличном месте ей и мечтать не приходится…
– А когда он будет, этот суд? Есть-пить каждый день надо. Звали тут в одну фирму, но там еще хуже, чем у Нинки. Все стараются из нас соки выжать, – жаловалась Панина.
– Что я могу сделать? – спросил наконец Сазонов.
– Замолви за меня словечко Иде Садчиковой: у нее фабрика "Русская вышивка" – может, возьмет к себе? Я работы не боюсь. Слышала, там и оборудование импортное поставили, и…
– Почему вы думаете, что Ида меня послушает?
– Ну как же! – оживилась Панина. – Все говорят, что у вас хорошие… отношения, – с заминкой выговорила Галина Петровна.
Тимофей ошеломленно уставился на нее: как он об этом не подумал?! Так вот почему Катюша…
– Ох, от этих сплетен с ума сойдешь.
– А что, разве вы не… – Взгляд Паниной погас.
– Нет! – буркнул Тимофей.
– Я-то думала, – протянула разочарованно трикотажница.
Сазонов посмотрел на совсем сникшую женщину – и вдруг улыбнулся:
– Галина Петровна, вы – умница! Идея с фабрикой "Русская вышивка" просто превосходная! Как я сам не догадался? Чтобы возобновить там трикотажную коллекцию, требуются не слишком большие затраты.
– А владелица на это пойдет? – осторожно спросила Галина Петровна.
– Куда она денется! – весело воскликнул Тимофей. – Сейчас же едем к Иде…
Панина, уже усаживаясь в машину, все еще не могла прийти в себя.
– Мне бы только начать, – лепетала она. – Все сама сделаю, все. Сколько на эту бессовестную мерзавку пахала… – Неожиданно женщина заплакала.
– Вы что? – удивился Тимофей.
– От радости, – всхлипнула она. – Уже во всем разуверилась. Думаю: как дальше жить, если кругом одни Нинки Пономаревы? Мы горб гнем, глаза ломаем, а они все под себя загребают. Ты не думай, я все отработаю! Ида твоя жалеть не будет, если меня к себе возьмет.
– Да не моя она вовсе!..
У Садчиковой Сазонов застал Витюшу. По радостному виду Иды было понятно, что у молодой женщины в личном плане все в порядке.
Парфенов, увидев рядом с приятелем незнакомую даму, опешил.
– Ты кого привез? – спросил он, вызвав Тимофея на кухню.
– Не кого, а что. Считай, мешок долларей прямо на дороге подобрал, понял?
Когда Сазонов рассказал приятелю о возможности возобновить трикотажную коллекцию на фабрике "Русская вышивка", Витюша от радости заорал по своей привычке как оглашенный: