– Да. – Катя ласково обняла сестренку. – Я очень ее люблю.
Тамара закусила губу.
– Знаешь, а я, кажется, поняла, почему у тебя все получается.
Царева вопросительно смотрела на нее.
– Ты на всех по-доброму смотришь. У нас каждый старается о человеке сразу гадость сказать, а ты – нет…
Тамара, не прощаясь, резко развернулась и ушла.
– Кать, эта тетя пьяная? – Иринка теребила ее руку.
– Нет, у нее просто неприятности.
Народу на кладбище было много. Все копошились, что-то сажали, поливали, кое-кто уже закусывал.
На Наташину могилу пока никто не приходил.
– Сейчас мы все уберем, а потом посадим наши цветочки, – объяснила Катя Иринке.
День стоял солнечный, припекало совсем по-летнему. Через дорогу находился старый участок захоронения. Там все цвело, щебетали птицы. А здесь, на недавно появившихся могилах, лежали неубранные засохшие венки и кое-где пробивалась трава…
Катя сняла куртку, чтобы не мешала, и занялась делом. Иринка возилась тут же, помогая сестре.
– Можно я за водичкой вон туда схожу, чтобы наши цветочки поливать? – спросила девочка, указывая рукой на небольшой водоем, откуда посетители брали воду.
– Сходи. Только не задерживайся. – Катя выпрямилась и вдруг почувствовала, что ей в спину кто-то смотрит. Она резко обернулась.
В нескольких шагах стоял Тимофей Сазонов с букетом цветов и напряженно смотрел на нее.
– Ты? – У Кати перехватило дыхание. Она и хотела его видеть, и боялась этой встречи.
– Я помешал?
– Ну что ты! Конечно, нет. – Она смешалась.
– День выходной, решил навестить Наташу.
– Я тоже так подумала.
– Извини, не поздравил тебя. – Тимофей приблизился и поцеловал ее в шеку. – Умница! Очень рад.
– Откуда знаешь?
– Знаю. – Он опустил глаза. – Слышал, что принимала участие в конкурсе, следил за событиями. Несколько раз подходил к твоему дому, но в окнах света не было.
– В последнее время я в Москве жила.
– Трудно было победить? – спросил он.
– Сейчас даже и не знаю… Тим, – заглянула она в его серые глаза, – я скоро уеду.
– Догадываюсь. Когда?
– Жду оформления рабочей визы. В модельном агентстве сказали, что не будут с этим тянуть.
– Договор оформляется через Кардашева?
– Да, тройной договор.
– Значит, я увижу тебя не скоро.
– Тим… – начала Катя. Но ее перебил звонкий голосок Иринки:
– Я подскользнулась! – Колено и край платья девочки были измазаны грязью.
Катя расстроилась:
– Ну, теперь мать нам всыплет!
– Я нечаянно, – пыталась выжать слезу Иринка.
– Не нуди. Познакомься, это дядя Тимофей.
Иринка, перестав хныкать, с интересом посмотрела на Сазонова.
– Какие добрые у тебя глаза, – вдруг сказала девочка. – Ты Катин жених, да?
Тимофей поперхнулся.
– Ирина! – грозно сказала Катя. И тоже смутилась. – Если ты не перестанешь болтать как сорока, я тебя больше никогда и никуда с собой не возьму… Этот ребенок своей непосредственностью сведет меня с ума! – Она, чтобы скрыть смущение, счищала грязь с платьица и детской коленки.
Потом они все вместе сажали цветы. Иринка хитро поглядывала на сестру: и чего Катька притворяется? Сразу же видно, что рассердилась не всерьез, а только делает вид. Ну их, этих взрослых, вечно они все запутают!
Катя и Тимофей шли к автобусу, держа с двух сторон Иринку за руки.
– У меня теперь нет машины, – сообщил Тимофей.
– Знаю. Сегодня Тамару видела. Она мне все новости рассказала.
– Не хочу больше работать ни на каких пономаревых! Витюша Парфенов, Ида Садчикова и я основали свою компанию. Решили рискнуть. У Иды – фабрика "Русская вышивка". Это значит: помещение, оборудование, мастера. Правда, коллектив мы частично обновляем… К Нинке в подручные устроиться всегда успею. Витюша тоже так считает. Ему до чертиков авангардный театр надоел.
– Очень рада за тебя.
– Правда?
– Конечно, Тим… – Катя помедлила. – Хочу извиниться перед тобой. Я столько глупостей наговорила тебе…
– Да перестань! – Он отмахнулся.
– Выслушай меня.
– Ты все правильно сказала. Если бы не тот разговор, я, может, до сих пор был бы под Нинкой.
Она облегченно вздохнула:
– Действительно не сердишься?
– Нет. – Он покачал головой. – Не могу на тебя сердиться. Галина Панина выиграла суд у Пономаревой. Тебе, наверное, Тамара про это рассказала?
– Да.
– Галина теперь на фабрике "Русская вышивка" работает.
– Вот как? Не знала.
– Очень толковая тетка. Мы делаем новую трикотажную коллекцию. Перспективное дело.
– Да-а, – медленно произнесла Катерина. – Если бы не скандал с Пономаревой…
– Если бы не скандал с Пономаревой, – подхватил Катины слова Сазонов, – Галина Петровна так бы и сидела в «Подмосковье». В истории с ней Нинка, конечно, повела себя нагло. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Выигранный суд послужил неплохой рекламой трикотажу Паниной. Глядишь, еще и с Нинки что-нибудь получит!
– Ну и отлично.
– Как подумаю, сколько талантливых людей сидит вот так, по темным углам и не имеет никакой возможности себя проявить, паршиво становится.
– А как поживает Ида Садчикова, роскошная блондинка с формами? – Голос Кати невольно сделался язвительным.
– А, – догадался Тимофей, – тебе Тамара какой-нибудь ерунды наговорила.
– Кто же еще? Эта вдовушка – дамочка не промах! – Глаза Катерины превратились в зеленоватые льдинки.
– Зря ты так про нее. Садчикова нормальная женщина. У нее сейчас с моим Витюшей любовный роман в полном разгаре.
Катерина опешила:
– Я думала, что она с тобой…
– Да что ты, Катюша! Кажется, там дело может закончиться чем-то серьезным.
– Она же старше его!
– Всего-то на три года. Витюше надоели молоденькие актриски. Сказал, что его потянуло к женщинам постарше. С ними он чувствует себя уютнее.
Катерина, сраженная услышанным, молчала.
Тимофей продолжал рассказывать:
– С Идой произошла неприятная история. В конце февраля вляпалась в «правый» показ моды. Ее надули жулики, и она обратилась за помощью ко мне. В тот день… – Тимофей замялся, – когда мы с тобой по-ссорились, я хотел об этом рассказать.
– Да?
Катерина в растерянности остановилась. Какая же она идиотка, дважды идиотка! Тамара ошиблась, утверждая, что Катя не может плохо думать о людях. Может, и еще как!..
Ей стало не по себе.
Сазонов догадывался, что с ней происходит.
– Ты слышала про скандал, связанный с "Торговым домом Садчикова"? – перевел он разговор на другую тему.
– Да, у Кардашева про это говорили. Только я толком не поняла, что случилось.
– Никто не понимает. Наследники покойного мужа оттяпали у Иды торговый дом еще в начале весны. Запугали! Теперь "Торговый дом Садчикова" закрыли. Там вроде налоговики роют. Вокруг него создавались фирмы на подставных лиц – верный способ уйти от налогов. Ида говорит, что ее Бог отвел. Так горевала, когда пасынки выдавливали ее из торгового бизнеса, а теперь рада. Витюша Парфенов – он, как будущий муж Иды, в курсе дела – сказал, что дела там серьезные разворачивались.
– Что ни делается, все к лучшему.
– Да, так получается.
– Кстати, я недавно еще от одного нашего известного модельера предложение получил.
– И что?
– Отказался. Хватит с меня Пономаревой. Она и сейчас пока еще за счет моих моделей выезжает. Наработался я на чужую тетю, больше не собираюсь ни под кого ложиться. Надоело нервы попусту мотать. Хочу отвечать только за собственную глупость. Я – фанат своей профессии. И могу работать сутки напролет. Но руки опускаются, когда на пустом месте вставляют палки в колеса.
– Ну вот, – вдруг сказала Катя, – вернусь из Италии, а ты будешь прославленным маэстро. И знать меня не захочешь.
– Захочу! – убежденно произнес Тимофей.
Подошел автобус. Народу на остановке скопилось много, и Катю притиснуло к Сазонову.
– А мороженое вы мне купите? – внезапно раздался голос Иринки, про которую они почти забыли.
– Это с какой радости? – строго спросила Катя.
– Конечно, купим, – поддержал Иринку Тимофей. – Ты какое больше любишь?
– Всякое, – с готовностью ответил ребенок, боясь, что взрослые передумают.
– Мама сказала, что ты недавно кашляла, – попыталась сохранить лицо Катя.
– Это было на прошлой неделе! – мгновенно обиделась Иринка.
Автобус опять тряхнуло. Катя почувствовала совсем близко сильное мужское тело. И прикрыла глаза. Тимофей… Только сейчас она поняла, как ей не хватало его. Жадные мужские взгляды, которые постоянно в последние месяцы сопровождали ее по подиуму, – все это чужое! Там надо улыбаться, напрягаться, быть красивой, постоянно следить за выражением лица. Каждое движение должно быть отточенным и четким. А с Тимофеем…
– Витюша видел твою фотографию на обложке еженедельника. Говорит: восторг!
– Значит, возьмете меня к себе в топ-модели?
– Ты еще спрашиваешь?
– А если провалюсь в Милане?
Тимофей вздохнул:
– Не провалишься. Зная, чего тебе стоило всего этого добиться, язык не поворачивается сказать: к сожалению. А если серьезно…
– Нам пора выходить, – прервала его Катя и стала пробираться к выходу.
Они втроем стояли на тротуаре.
Иринка, осмотревшись, тут же потащила Сазонова к ближайшему киоску с мороженым.
– Мама у Кати про тебя спрашивала, – заговорщически пролепетала девочка.
– И что? – замер Тимофей.
– Говорит: парень хороший.
– Кто говорит? – не понял Тимофей.
– Обе. Только Катька у нас гордая. Так мама сказала. И еще… – Иринка, помогая себе жестом, повертела рукой. – Независимая, вот! – вспомнила она наконец-то забытое слово. – С ней натерпишься! – Она вздохнула. – Вот меня так никто любить не будет, как ее.
– Почему?
– Не знаю. Со мной в детсадовской группе никто даже танцевать не хочет…
– Насекретничались? – Катя внимательно смотрела то на Сазонова, то на сестренку. – Что она тебе наговорила?
– Ничего особенного. Очень развитый ребенок!
– Чересчур. – Катя взяла Иринку за руку. – У меня предложение: надо помянуть Наташу. Сейчас сдадим это сокровище родителям и пойдем ко мне. Хочешь?
– Хочу.
– Который сейчас час? – спросила Катя.
Тимофей потянулся к своим часам, лежавшим на стуле поверх одежды.
– Пятый.
– Кажется, миг прошел, – с тех пор как сегодня увидела тебя.
– Уже вчера, – поправил Тимофей.
– Да, вчера. Неужели это было вчера? Как странно! – Она обняла его. – Нет, за это время я прожила целую жизнь.
– Мы прожили, – сказал Тимофей.
– Мы… – как эхо повторила она. – Никогда и никому не рассказывала про себя все-все. Теперь ты знаешь и про Наташу, и про убийство Ходаковой. Она погибла вместо меня… Наверное, не нужно было рассказывать про Елену Ходакову: получается, что нагружаю тебя своими сложностями, но должен же кто-то знать обо всем!
– Катюша, – осторожно начал Тимофей, – а ты не думаешь…
– Перестань! – оборвала его Катя. – Знаю, что ты хочешь сказать. Прошу: не надо.
– Я боюсь за тебя.
Катерина грустно улыбнулась:
– Я тоже боялась первое время, а потом это прошло.
– Но подумай…
– Нет, не хочу. – Она упрямо мотала головой. – Не хочу об этом думать. Не надо больше, ладно?
Тимофей молчал.
– Не заставляй меня пожалеть, что я все тебе рассказала.
– Этот бандит…
– Вот именно – бандит. И этот бандит на свободе! – воскликнула Катя. – В чем я виновата, в чем?
– Ну что ты! Разве я об этом?
– А о чем? Ты думаешь, я себя не казню? Столько уже передумала обо всем и решила: хватит! Будь что будет. Так и Наташа говорила… У каждого своя судьба, от которой нельзя уйти. – Катя на мгновение задумалась. – И еще она говорила, что не может представить себя в будущем.
– А ты можешь? – спросил Тимофей.
Катя помолчала и ответила:
– Кажется, да.
Теперь они оба молчали, и это молчание отделяло их от прошлого – от того, что случилось с ними совсем недавно. Впереди было настоящее, и только об этом хотелось думать.
На улице стало еще светлее.
Катя вскочила с постели и подошла к окну.
– Иди ко мне! – позвала она. – Я верю, что у нас есть будущее: и у тебя, и у меня. Не знаю, что с нами будет через год или два, но хочу, чтобы ты знал… Для меня ты – родной человек, как мама, как Иринка. Когда заняла призовое место на конкурсе и получила предложение от миланской фирмы, плакала от счастья. Теперь понимаю: счастье может быть совсем другим. Знаешь, чего сейчас хочется?
– Выпить глоточек коньяку.
– Точно! И еще – остаться с тобой.
Тимофей грустно покачал головой:
– А вот этого делать нельзя.
– Почему?
– Потому что никогда себе не прощу, если…
Катя закрыла ему рот поцелуем.
– Помнишь, раньше ты говорил, что, когда видишь безвкусно одетую женщину, прокручиваешь сразу несколько вариантов, как можно исправить ситуацию. Сейчас тоже так бывает?
– Да, только теперь все чаще ловлю себя на мысли, что хочется изобретать наряды для тебя. Даже во сне вижу фасоны новых моделей, которые ты демонстрируешь на подиуме.
Они стояли обнявшись у раскрытого окна. Легкий ветерок шевелил распущенные Катины волосы.
– Буду скучать по тебе и обязательно вернусь. Ты мне веришь?
– Верю!
– И все должно быть хорошо, все-все! Да?
– Да, – ответил он.
Тамара закусила губу.
– Знаешь, а я, кажется, поняла, почему у тебя все получается.
Царева вопросительно смотрела на нее.
– Ты на всех по-доброму смотришь. У нас каждый старается о человеке сразу гадость сказать, а ты – нет…
Тамара, не прощаясь, резко развернулась и ушла.
– Кать, эта тетя пьяная? – Иринка теребила ее руку.
– Нет, у нее просто неприятности.
Народу на кладбище было много. Все копошились, что-то сажали, поливали, кое-кто уже закусывал.
На Наташину могилу пока никто не приходил.
– Сейчас мы все уберем, а потом посадим наши цветочки, – объяснила Катя Иринке.
День стоял солнечный, припекало совсем по-летнему. Через дорогу находился старый участок захоронения. Там все цвело, щебетали птицы. А здесь, на недавно появившихся могилах, лежали неубранные засохшие венки и кое-где пробивалась трава…
Катя сняла куртку, чтобы не мешала, и занялась делом. Иринка возилась тут же, помогая сестре.
– Можно я за водичкой вон туда схожу, чтобы наши цветочки поливать? – спросила девочка, указывая рукой на небольшой водоем, откуда посетители брали воду.
– Сходи. Только не задерживайся. – Катя выпрямилась и вдруг почувствовала, что ей в спину кто-то смотрит. Она резко обернулась.
В нескольких шагах стоял Тимофей Сазонов с букетом цветов и напряженно смотрел на нее.
– Ты? – У Кати перехватило дыхание. Она и хотела его видеть, и боялась этой встречи.
– Я помешал?
– Ну что ты! Конечно, нет. – Она смешалась.
– День выходной, решил навестить Наташу.
– Я тоже так подумала.
– Извини, не поздравил тебя. – Тимофей приблизился и поцеловал ее в шеку. – Умница! Очень рад.
– Откуда знаешь?
– Знаю. – Он опустил глаза. – Слышал, что принимала участие в конкурсе, следил за событиями. Несколько раз подходил к твоему дому, но в окнах света не было.
– В последнее время я в Москве жила.
– Трудно было победить? – спросил он.
– Сейчас даже и не знаю… Тим, – заглянула она в его серые глаза, – я скоро уеду.
– Догадываюсь. Когда?
– Жду оформления рабочей визы. В модельном агентстве сказали, что не будут с этим тянуть.
– Договор оформляется через Кардашева?
– Да, тройной договор.
– Значит, я увижу тебя не скоро.
– Тим… – начала Катя. Но ее перебил звонкий голосок Иринки:
– Я подскользнулась! – Колено и край платья девочки были измазаны грязью.
Катя расстроилась:
– Ну, теперь мать нам всыплет!
– Я нечаянно, – пыталась выжать слезу Иринка.
– Не нуди. Познакомься, это дядя Тимофей.
Иринка, перестав хныкать, с интересом посмотрела на Сазонова.
– Какие добрые у тебя глаза, – вдруг сказала девочка. – Ты Катин жених, да?
Тимофей поперхнулся.
– Ирина! – грозно сказала Катя. И тоже смутилась. – Если ты не перестанешь болтать как сорока, я тебя больше никогда и никуда с собой не возьму… Этот ребенок своей непосредственностью сведет меня с ума! – Она, чтобы скрыть смущение, счищала грязь с платьица и детской коленки.
Потом они все вместе сажали цветы. Иринка хитро поглядывала на сестру: и чего Катька притворяется? Сразу же видно, что рассердилась не всерьез, а только делает вид. Ну их, этих взрослых, вечно они все запутают!
Катя и Тимофей шли к автобусу, держа с двух сторон Иринку за руки.
– У меня теперь нет машины, – сообщил Тимофей.
– Знаю. Сегодня Тамару видела. Она мне все новости рассказала.
– Не хочу больше работать ни на каких пономаревых! Витюша Парфенов, Ида Садчикова и я основали свою компанию. Решили рискнуть. У Иды – фабрика "Русская вышивка". Это значит: помещение, оборудование, мастера. Правда, коллектив мы частично обновляем… К Нинке в подручные устроиться всегда успею. Витюша тоже так считает. Ему до чертиков авангардный театр надоел.
– Очень рада за тебя.
– Правда?
– Конечно, Тим… – Катя помедлила. – Хочу извиниться перед тобой. Я столько глупостей наговорила тебе…
– Да перестань! – Он отмахнулся.
– Выслушай меня.
– Ты все правильно сказала. Если бы не тот разговор, я, может, до сих пор был бы под Нинкой.
Она облегченно вздохнула:
– Действительно не сердишься?
– Нет. – Он покачал головой. – Не могу на тебя сердиться. Галина Панина выиграла суд у Пономаревой. Тебе, наверное, Тамара про это рассказала?
– Да.
– Галина теперь на фабрике "Русская вышивка" работает.
– Вот как? Не знала.
– Очень толковая тетка. Мы делаем новую трикотажную коллекцию. Перспективное дело.
– Да-а, – медленно произнесла Катерина. – Если бы не скандал с Пономаревой…
– Если бы не скандал с Пономаревой, – подхватил Катины слова Сазонов, – Галина Петровна так бы и сидела в «Подмосковье». В истории с ней Нинка, конечно, повела себя нагло. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Выигранный суд послужил неплохой рекламой трикотажу Паниной. Глядишь, еще и с Нинки что-нибудь получит!
– Ну и отлично.
– Как подумаю, сколько талантливых людей сидит вот так, по темным углам и не имеет никакой возможности себя проявить, паршиво становится.
– А как поживает Ида Садчикова, роскошная блондинка с формами? – Голос Кати невольно сделался язвительным.
– А, – догадался Тимофей, – тебе Тамара какой-нибудь ерунды наговорила.
– Кто же еще? Эта вдовушка – дамочка не промах! – Глаза Катерины превратились в зеленоватые льдинки.
– Зря ты так про нее. Садчикова нормальная женщина. У нее сейчас с моим Витюшей любовный роман в полном разгаре.
Катерина опешила:
– Я думала, что она с тобой…
– Да что ты, Катюша! Кажется, там дело может закончиться чем-то серьезным.
– Она же старше его!
– Всего-то на три года. Витюше надоели молоденькие актриски. Сказал, что его потянуло к женщинам постарше. С ними он чувствует себя уютнее.
Катерина, сраженная услышанным, молчала.
Тимофей продолжал рассказывать:
– С Идой произошла неприятная история. В конце февраля вляпалась в «правый» показ моды. Ее надули жулики, и она обратилась за помощью ко мне. В тот день… – Тимофей замялся, – когда мы с тобой по-ссорились, я хотел об этом рассказать.
– Да?
Катерина в растерянности остановилась. Какая же она идиотка, дважды идиотка! Тамара ошиблась, утверждая, что Катя не может плохо думать о людях. Может, и еще как!..
Ей стало не по себе.
Сазонов догадывался, что с ней происходит.
– Ты слышала про скандал, связанный с "Торговым домом Садчикова"? – перевел он разговор на другую тему.
– Да, у Кардашева про это говорили. Только я толком не поняла, что случилось.
– Никто не понимает. Наследники покойного мужа оттяпали у Иды торговый дом еще в начале весны. Запугали! Теперь "Торговый дом Садчикова" закрыли. Там вроде налоговики роют. Вокруг него создавались фирмы на подставных лиц – верный способ уйти от налогов. Ида говорит, что ее Бог отвел. Так горевала, когда пасынки выдавливали ее из торгового бизнеса, а теперь рада. Витюша Парфенов – он, как будущий муж Иды, в курсе дела – сказал, что дела там серьезные разворачивались.
– Что ни делается, все к лучшему.
– Да, так получается.
– Кстати, я недавно еще от одного нашего известного модельера предложение получил.
– И что?
– Отказался. Хватит с меня Пономаревой. Она и сейчас пока еще за счет моих моделей выезжает. Наработался я на чужую тетю, больше не собираюсь ни под кого ложиться. Надоело нервы попусту мотать. Хочу отвечать только за собственную глупость. Я – фанат своей профессии. И могу работать сутки напролет. Но руки опускаются, когда на пустом месте вставляют палки в колеса.
– Ну вот, – вдруг сказала Катя, – вернусь из Италии, а ты будешь прославленным маэстро. И знать меня не захочешь.
– Захочу! – убежденно произнес Тимофей.
Подошел автобус. Народу на остановке скопилось много, и Катю притиснуло к Сазонову.
– А мороженое вы мне купите? – внезапно раздался голос Иринки, про которую они почти забыли.
– Это с какой радости? – строго спросила Катя.
– Конечно, купим, – поддержал Иринку Тимофей. – Ты какое больше любишь?
– Всякое, – с готовностью ответил ребенок, боясь, что взрослые передумают.
– Мама сказала, что ты недавно кашляла, – попыталась сохранить лицо Катя.
– Это было на прошлой неделе! – мгновенно обиделась Иринка.
Автобус опять тряхнуло. Катя почувствовала совсем близко сильное мужское тело. И прикрыла глаза. Тимофей… Только сейчас она поняла, как ей не хватало его. Жадные мужские взгляды, которые постоянно в последние месяцы сопровождали ее по подиуму, – все это чужое! Там надо улыбаться, напрягаться, быть красивой, постоянно следить за выражением лица. Каждое движение должно быть отточенным и четким. А с Тимофеем…
– Витюша видел твою фотографию на обложке еженедельника. Говорит: восторг!
– Значит, возьмете меня к себе в топ-модели?
– Ты еще спрашиваешь?
– А если провалюсь в Милане?
Тимофей вздохнул:
– Не провалишься. Зная, чего тебе стоило всего этого добиться, язык не поворачивается сказать: к сожалению. А если серьезно…
– Нам пора выходить, – прервала его Катя и стала пробираться к выходу.
Они втроем стояли на тротуаре.
Иринка, осмотревшись, тут же потащила Сазонова к ближайшему киоску с мороженым.
– Мама у Кати про тебя спрашивала, – заговорщически пролепетала девочка.
– И что? – замер Тимофей.
– Говорит: парень хороший.
– Кто говорит? – не понял Тимофей.
– Обе. Только Катька у нас гордая. Так мама сказала. И еще… – Иринка, помогая себе жестом, повертела рукой. – Независимая, вот! – вспомнила она наконец-то забытое слово. – С ней натерпишься! – Она вздохнула. – Вот меня так никто любить не будет, как ее.
– Почему?
– Не знаю. Со мной в детсадовской группе никто даже танцевать не хочет…
– Насекретничались? – Катя внимательно смотрела то на Сазонова, то на сестренку. – Что она тебе наговорила?
– Ничего особенного. Очень развитый ребенок!
– Чересчур. – Катя взяла Иринку за руку. – У меня предложение: надо помянуть Наташу. Сейчас сдадим это сокровище родителям и пойдем ко мне. Хочешь?
– Хочу.
***
…Они сидели полураздетые, при зажженных свечах. За окном рассветало.– Который сейчас час? – спросила Катя.
Тимофей потянулся к своим часам, лежавшим на стуле поверх одежды.
– Пятый.
– Кажется, миг прошел, – с тех пор как сегодня увидела тебя.
– Уже вчера, – поправил Тимофей.
– Да, вчера. Неужели это было вчера? Как странно! – Она обняла его. – Нет, за это время я прожила целую жизнь.
– Мы прожили, – сказал Тимофей.
– Мы… – как эхо повторила она. – Никогда и никому не рассказывала про себя все-все. Теперь ты знаешь и про Наташу, и про убийство Ходаковой. Она погибла вместо меня… Наверное, не нужно было рассказывать про Елену Ходакову: получается, что нагружаю тебя своими сложностями, но должен же кто-то знать обо всем!
– Катюша, – осторожно начал Тимофей, – а ты не думаешь…
– Перестань! – оборвала его Катя. – Знаю, что ты хочешь сказать. Прошу: не надо.
– Я боюсь за тебя.
Катерина грустно улыбнулась:
– Я тоже боялась первое время, а потом это прошло.
– Но подумай…
– Нет, не хочу. – Она упрямо мотала головой. – Не хочу об этом думать. Не надо больше, ладно?
Тимофей молчал.
– Не заставляй меня пожалеть, что я все тебе рассказала.
– Этот бандит…
– Вот именно – бандит. И этот бандит на свободе! – воскликнула Катя. – В чем я виновата, в чем?
– Ну что ты! Разве я об этом?
– А о чем? Ты думаешь, я себя не казню? Столько уже передумала обо всем и решила: хватит! Будь что будет. Так и Наташа говорила… У каждого своя судьба, от которой нельзя уйти. – Катя на мгновение задумалась. – И еще она говорила, что не может представить себя в будущем.
– А ты можешь? – спросил Тимофей.
Катя помолчала и ответила:
– Кажется, да.
Теперь они оба молчали, и это молчание отделяло их от прошлого – от того, что случилось с ними совсем недавно. Впереди было настоящее, и только об этом хотелось думать.
На улице стало еще светлее.
Катя вскочила с постели и подошла к окну.
– Иди ко мне! – позвала она. – Я верю, что у нас есть будущее: и у тебя, и у меня. Не знаю, что с нами будет через год или два, но хочу, чтобы ты знал… Для меня ты – родной человек, как мама, как Иринка. Когда заняла призовое место на конкурсе и получила предложение от миланской фирмы, плакала от счастья. Теперь понимаю: счастье может быть совсем другим. Знаешь, чего сейчас хочется?
– Выпить глоточек коньяку.
– Точно! И еще – остаться с тобой.
Тимофей грустно покачал головой:
– А вот этого делать нельзя.
– Почему?
– Потому что никогда себе не прощу, если…
Катя закрыла ему рот поцелуем.
– Помнишь, раньше ты говорил, что, когда видишь безвкусно одетую женщину, прокручиваешь сразу несколько вариантов, как можно исправить ситуацию. Сейчас тоже так бывает?
– Да, только теперь все чаще ловлю себя на мысли, что хочется изобретать наряды для тебя. Даже во сне вижу фасоны новых моделей, которые ты демонстрируешь на подиуме.
Они стояли обнявшись у раскрытого окна. Легкий ветерок шевелил распущенные Катины волосы.
– Буду скучать по тебе и обязательно вернусь. Ты мне веришь?
– Верю!
– И все должно быть хорошо, все-все! Да?
– Да, – ответил он.