Муркок Майкл. Королева мечей

   — Пусть теперь Хаос сразится сам с собой! Хаос против Хаоса! — воскликнул Корум. — Полиб-Бав, вот твоя награда. Она подарит тебе освобождение из Лимба!
   И мерзкие порождения Хаоса обрушились на собственных собратьев, таких же уродов и страшилищ, как они сами; Свора Хаоса атаковала воинов Гейнора, неся им смерть. Собакоподобные грызли коровообразных, лошадеподобные лягали жабообразных; взлетали и с жутким хрустом опускались дубины, булавы, мечи, топоры… Стоны, крики, вопли, рев, рычание, проклятия — все смешалось в дикий вой. Принц Гейнор, поглядев на начавшуюся резню, повернул коня к Коруму:
   — Поздравляю тебя, Принц в Алом Плаще! Как я вижу, ты и не рассчитывал на то, что я стану соблюдать рыцарский кодекс чести! Ну что ж! Не угодно ли вам обоим сразиться со мной?!
   — Нет, не угодно, — ответил Корум, опуская копье и упираясь ногами в стремена, а спиной — в высокую заднюю луку седла. — Мой друг находится здесь лишь для того, чтобы сообщить в город об исходе нашего поединка. Если он и обнажит меч, то лишь для собственной защиты.
   — Значит, честный поединок, так? — вновь рассмеялся принц Гейнор. — Что ж, отлично!
   И тоже приготовился к бою.
   Первым атаковал Гейнор.
   Корум тоже пришпорил коня и ринулся вперед, подняв копье и прикрывая шитом лицо, поскольку шлем его — в отличие от шлема Гейнора — был без забрала.
   Сверкающие доспехи принца Гейнора слепили Корума. Он прищурил глаза и, отведя назад правую руку, изо всех сил метнул копье, целясь Гейнору в голову. Копье точно попало в шлем противника, но не пробило его. Оно, кажется, не оставило на нем даже вмятины. Однако удар его был силен. Он отбросил Проклятого назад; тот опрокинулся спиной на круп своего коня и не смог сразу же ответить броском собственного копья. Это дало Коруму возможность подобрать копье, отскочившее от шлема противника. Гейнор, по-прежнему смеясь, нанес ответный удар, целя Коруму в лицо. Но Принц в Алом Плаще, подняв щит, отразил удар врага.
   А вокруг них продолжалась битва двух отрядов чудовищ. Армия Гейнора по численности значительно превосходила Свору Хаоса, но у той было огромное преимущество: всех ее воинов уже один раз убили, их невозможно было убить еще раз…
   Корум и Гейнор вновь разъехались, и Корум вновь метнул свое копье в противника. Мощный удар в середину нагрудника на сей раз выбил Проклятого из седла и бросил наземь, прямо в грязь, размешанную ногами его уродов. Однако он тут же вскочил на ноги, продолжая сжимать в руке копье, размахнулся и метнул его в Корума. Копье пробило щит Корума насквозь. Острие наконечника лишь немного не достало до закрытого повязкой глаза Ринна. Корум, вытащив из ножен меч, бросился на противника. Копье так и осталось торчать в его щите. И опять из-под забрала раздался хохот Гейнора. Он тоже выхватил меч и поднял щит, готовясь принять им удар Корума. Сам же он нанес удар не своему противнику, а его коню, отрубив ему одну ногу. Конь рухнул, сбросив Корума на землю.
   Несмотря на свои тяжелые доспехи, принц Гейнор стремительно налетел на Корума, который никак не мог подняться. Меч Проклятого сверкнул в пламени костра, но Корум отбил удар щитом. Клинок прошел сквозь несколько слоев кожи, дерева и металла и застрял, наткнувшись на сталь наконечника его собственного копья, все еще торчавшего в щите Корума. Корум сделал выпад, стараясь поразить противника в ноги, но Гейнор, высоко подпрыгнув, ушел от удара. Воспользовавшись этим, Корум перекатился назад и сумел наконец подняться. Щит его был разбит и практически бесполезен.
   А Гейнор все продолжал смеяться; хохот гремел из-под навеки опущенного забрала его шлема.
   — Ты хорошо держишься, Корум! Но ты смертен, а я — нет!
   Шум битвы меж тем разбудил весь лагерь. Но варвары никак не могли разобраться в том, что происходит. Они привыкли повиноваться Лиру, который полностью полагался на приказания Гейнора. А Гейнор сейчас был слишком занят, чтобы командовать ими…
   Теперь Гейнор с Корумом кружили вокруг костра. А рядом продолжалась схватка полулюдей-полуживотных.
   Еще дальше от костра, во мраке, сидели, широко раскрыв глаза, тысячи варваров. Они смотрели на происходящее бессмысленными глазами, не в состоянии понять, в чем дело.
   Корум отбросил бесполезный теперь щит и вытащил из-за пояса боевой топор. Все шесть пальцев руки Кулла крепко сжали рукоять. Корум сделал пару шагов назад от костра и взвесил топор в руке. Это было прекрасное метательное оружие, если, конечно, уметь им пользоваться. В старину вадагская пехота, атакуя надрагов, часто пользовалась метательными топорами. Корум рассчитывал, что Гейнор не имеет представления о том, что он намерен предпринять…
   Он резко отвел назад руку и метнул топор. Тот сверкнул в отблесках костра и… принц Гейнор встретил его своим щитом.
   Но сила удара была такова, что Проклятый отлетел на несколько шагов назад. Щит его раскололся надвое. Гейнор отбросил обломки, схватил свой двуручный меч обеими руками и пошел на Корума.
   Корум парировал первый его удар, потом второй, третий…
   Гейнор наседал столь яростно, что Коруму пришлось на несколько шагов отступить. Он прыгнул в сторону и сам сделал стремительный выпад, стараясь поразить Гейнора в щель между нагрудником и стальным воротником. Гейнор, перехватив меч правой рукой, отбил выпад, но отошел на пару шагов назад. Он уже начал задыхаться, дыхание с хрипом вырывалось из-под забрала.
   — Ты, может быть, и бессмертен, принц Гейнор Проклятый, однако и тебя одолевает усталость!
   — Но тебе меня не одолеть! Неужели ты думаешь, что я не приветствовал бы смерть?!
   — Тогда сдавайся! — Корум тоже начинал задыхаться. Сердце колотилось как бешеное, грудь вздымалась. — Сдавайся же!
   — Сдаться — значит нарушить клятву, данную королеве Ксиомбарг! Никогда!
   — Значит, у тебя все же сохранилось понятие о чести!
   — Честь! — Гейнор опять рассмеялся. — Не честь это вовсе, а страх! Я ведь тебе уже говорил об этом. Если я нарушу клятву, Ксиомбарг покарает меня. Не думаю, чтобы ты понимал, что это означает, Принц в Алом Плаще! — и Гейнор вновь обрушил на Корума свой грозный меч.
   Корум поднырнул под свистящий клинок и нанес противнику удар по ногам. Удар был сильным, у Проклятого даже подогнулись колени. Но сталь поножей выдержала. Гейнор отскочил назад, успев при этом бросить взгляд на своих воинов.
   А тех уже почти и не осталось. Свора Хаоса приканчивала последних. И чудовища, которых Корум вызвал из преддверия ада, одно за другим уже исчезали туда, откуда явились. Но исчезали, только прихватив с собой добычу.
   С яростным воплем Гейнор снова бросился на Корума. А тот, собрав последние силы, отразил удар противника и тоже сделал выпад. Отбив его, Гейнор вдруг прыгнул вперед и вцепился в правую руку Корума, сжимавшую меч, одновременно занося свой клинок для удара. Он метил Коруму прямо в голову. Принц резким движением освободился от цепкой хватки Проклятого, уклоняясь при этом в сторону, чтобы избежать рубящего удара. Но не успел: меч противника обрушился ему на плечо, разрубив верхний слой кольчуги и застряв в нижнем. Меч выпал из его онемевшей руки.
   Теперь Корум был безоружен. Гейнор с торжествующим видом держал ею меч в своей левой руке, подняв вверх.
   — Сдавайся, Корум! Сдавайся, и я сохраню тебе жизнь!
   — Чтобы отправить меня к своей госпоже, королеве Ксиомбарг?
   — Именно это я и должен сделать!
   — Я не сдамся!
   — Значит, я должен тебя убить, — Гейнор все еще тяжело дышал. Он бросил меч Корума на землю, схватил свой обеими руками и шагнул вперед, чтобы прикончить противника.

Глава четвертая

АТАКА ВАРВАРОВ

   Корум инстинктивно поднял обе руки, пытаясь закрыться от смертельного удара. И тут что-то произошло с рукой Кулла.
   Уже не один раз рука спасала Коруму жизнь, часто даже еще до того, как возникала реальная опасность. Вот и теперь она, по своей собственной воле, вдруг протянулась вперед и, перехватив меч Гейнора прямо за острие, вырвала клинок из рук Проклятого. И тут же, взмахнув отнятым оружием, с силой ударила Гейнора тяжелой рукоятью меча прямо по голове.
   Гейнор пошатнулся и медленно осел на землю. Корум прыгнул вперед и схватил врага за горло:
   — Сдаешься?!
   — Я не могу сдаться! — голос Проклятого звучал глухо. — Мне нечего сдавать!
   Но он уже настолько обессилел, что почти не сопротивлялся Рука Кулла уцепилась за нижнюю кромку забрала его шлема и дернула его вверх.
   — НЕТ! — отчаянно завопил Гейнор, поняв, что намеревается сделать Корум. — НЕТ! ТЫ НЕ МОЖЕШЬ! НИ ОДИН СМЕРТНЫЙ НЕ ДОЛЖЕН СМОТРЕТЬ МНЕ В ЛИЦО! — он начал вырываться, но Корум крепко держал его и не выпускал. Рука Кулла еще раз дернула забрало вверх.
   — НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА! ПРОШУ ТЕБЯ, НЕ НАДО!
   Забрало чуть сдвинулось.
   — МОЛЮ ТЕБЯ, ПРИНЦ В АЛОМ ПЛАЩЕ, ПОЩАДИ! ОТПУСТИ МЕНЯ, И Я НИКОГДА НЕ ПРИЧИНЮ ТЕБЕ ЗЛА!
   — У тебя нет больше права давать такие клятвы, — с яростью в голосе напомнил ему Корум. — Ты целиком и полностью принадлежишь Ксиомбарг! У тебя не осталось ни собственной воли, ни чести!
   Но Гейнор продолжал умолять:
   — Пощади меня, принц Корум!
   — А у меня нет никакого права щадить тебя! Ибо я служу Аркину!
   Рука Кулла в третий раз дернула забрало вверх, и оно наконец поднялось.
   Корум взглянул прямо в лицо, спрятанное под шлемом. Это было юное, прекрасное лицо, но сейчас оно было искажено ужасной гримасой. Потом оно вдруг начало дергаться, на нем словно шевелился клубок белых червей. На Корума теперь смотрели мертвые красные глаза. Все ужасы, которые до сей поры встречались Принцу в Алом Плаще, показались ему сущей ерундой по сравнению с тем ужасным и трагическим зрелищем, свидетелем которого он сейчас был. Корум невольно вскрикнул, и ему ответил ужасный вопль принца Гейнора Проклятого. Кожа и плоть его разлагались прямо на глазах, приобретая мерзкий гнилостный цвет и издавая чудовищный смрад, еще более ужасный, чем тот, что издавала Свора Хаоса. Черты лица расползались, постепенно меняясь. Сначала возникло лицо человека средних лет, затем лицо женщины, потом мальчика… Один раз Корум увидел даже свое собственное лицо, словно на миг заглянул в зеркало. Сколько же обличий сменил принц Гейнор Проклятый за весь тот бесконечный срок, что он нес на себе проклятье! Из-под забрала на Корума словно глядели тысячелетия сплошных бед, несчастий и страданий… А лицо все еще кривлялось и гримасничало, в красных глазах вспыхивали то ужас, то боль, ужасные черты все продолжали меняться, меняться, меняться…
   Более миллиона лет, целая эпоха страданий — вот какова была расплата за безвестное преступление Гейнора, изменившего своей клятве, клятве верности Закону. Чудовищная, ужасная участь, ниспосланная ему, но не Законом, а самим Космическим Равновесием! Каково же было то ужасное преступление, если само Космическое Равновесие сочло необходимым вмешаться?! Какой-то ответ на этот вопрос могли дать те бесчисленные лица, что мелькали, сменяя друг друга, под поднятым забралом. Корум уже перестал сдавливать горло Гейнора — ему пришлось обнять Проклятого и поддерживать его падающую голову. По лицу его текли слезы. Он оплакивал проклятого принца, которому наконец пришла пора платить за свои преступления, и расплата была поистине страшной, какая не приснится ни в одном, даже самом кошмарном сне…
   Именно в этом, как только сейчас понял Корум, и заключалась высшая справедливость. Или высшая несправедливость. В данном случае это было одно и то же…
   Но и теперь принц Гейнор вовсе не умирал. Он лишь переходил из одного существования в другое. Очень скоро он возникнет вновь — в каком-нибудь отдаленном уголке вселенной, находящемся на огромном расстоянии от Пятнадцати Плоскостей мироздания, от царств Повелителей Мечей, — чтобы продолжить свое проклятое, обреченное существование вечного прислужника Хаоса…
   Лицо под забралом наконец пропало. Пустые доспехи с печальным звоном упали на землю.
   Принц Гейнор Проклятый исчез.
 
   Корум с трудом оторвал взгляд от этой кучи бесполезного теперь железа. В голове гудело. До сознания едва дошел призыв Джери:
   — Скорее же, Корум! Бери жеребца Гейнора и бежим! Варвары вот-вот нападут на нас! Скорее! Мы свое дело здесь сделали!
   Спутник Героев тряс его за плечо. Корум с трудом поднялся на ноги, подобрал свой меч, валявшийся там, где его бросил Гейнор, и с помощью Джери влез в седло.
   …А потом они мчались галопом к стенам Халуига, а по пятам за ними гнались сотни мабденов…
   Ворота в городской стене отворились, пропустив их внутрь, и тут же снова захлопнулись. Кулаки и дубины варваров в бессильной ярости заколотили по створкам снаружи. Корум и Джери спешились. Король Ональд и Ралина ждали их.
   — Ну как? — нетерпеливо спросил король. — Что принц Гейнор? Он еще жив?
   — Да, — ответил Корум. — Он жив.
   — Значит, все было напрасно!..
   — Нет, — ответил Корум и отвернулся.
   Ведя на поводу коня своего поверженного противника, он пошел прочь, не в силах более отвечать на вопросы и вообще разговаривать, даже с Ралиной.
   Король Ональд последовал было за ним, но остановился и повернулся к Джери:
   — Так что же там произошло?
   — Принца Гейнора здесь больше нет, — устало ответил Джери. — Корум победил его. Руководить и командовать варварами больше некому. На их стороне теперь только численное превосходство, жестокость, Псы и Медведи… — он горько рассмеялся. — Вот и все, король Ональд.
   И они направились вслед за Корумом, который, едва волоча ноги, уходил куда-то в темноту.
   — Теперь надо готовиться к битве, — сказал Ональд. — утром они, видимо, пойдут на штурм.
   — Похоже на то, — согласилась Ралина. Она хотела было догнать Корума, но потом заставила себя остановиться.
 
   А на утренней заре варвары короля Лир-а-Брода вместе с мабденами из Бро-ан-Мабдена и с армиями Пса и Медведя пошли на штурм стен Халуиг-нан-Вака.
   На стенах уже стояли воины, готовые встретить нападение. У варваров не было никаких осадных машин. Они полагались на стратегию принца Гейнора и его Свору Хаоса, которая до этого брал приступом все города Лиум-ан-Эса. Но варваров было много — они шли плотными толпами, и конца-краю им не было видно. К городу двигались и конница, и колесницы, и пехота.
   Коруму удалось отдохнуть всего несколько часов. Уснуть он так и не смог: перед глазами все время стояло лицо Проклятого Принца.
   Теперь он тоже находился на стене, пытаясь разглядеть в рядах нападавших своего злейшего врага — графа Гландита-а-Краэ. Но того нигде не было видно. Может быть, он все еще пытался найти Корума в окрестностях замка Мойдел?
   Король Лир ехал на огромном боевом коне и сам держал в руках свое знамя. Рядом с ним был горбатый предводитель варваров из Бро-ан-Мабдена — король Кронекин-а-Дрок. Правитель Бро-ан-Мабден с детства отличался слабым умишком, и ему прекрасно подходило его прозвище — Жабенок.
   Варвары шли толпой, не соблюдая никакого боевого порядка. Король Лир мрачно и несколько нервно оглядывался вокруг, словно был не до конца уверен в том, что сумеет управлять столь огромной ордой без советов и помощи принца Гейнора.
   Вдруг Лир поднял вверх свой огромный меч, подавая сигнал. И тотчас рой огненных стрел взвился в воздух и понесся в сторону города. Пылающие стрелы, перелетев через низкую крепостную стену, зажгли в городе сотни пожаров. Но король Ональд предусмотрел это, и жители города уже несколько дней запасали собственную мочу, которой теперь и заливали огонь. Ональд уже знал, как пали другие города его королевства, и успел извлечь из их печальной участи должный урок.
   Несколько воинов, пораженные стрелами, упали со стены вниз. Многие гасили вспыхнувшую одежду. Мимо Корума, сбивая на бегу охватившее его пламя, промчался воин, но тот едва обратил на это внимание.
   С диким ревом варвары начали взбираться на стены Халуига. Штурм начался.
   А Корум пытался разглядеть среди нападавших армию Пса и армию Медведя, стараясь определить, на каком участке обороны они пойдут на штурм. Но их, видимо, держали в резерве, и Корум никак не мог понять, почему.
   А варвары уже взобрались на стену. Внимание Корума привлекла теперь непосредственная опасность: прямо напротив него появился, тяжело дыша, варвар с горящим факелом в руке и мечом в зубах. Вот он перевалился через зубцы стены и тут же с диким воплем рухнул обратно вниз — меч Корума рассек ему голову. Но следом за ним уже лезли другие.
   Все это утро Корум дрался совершенно механически, отбивая и нанося удары. Но дрался он хорошо, и враги десятками валились под его мечом. Невдалеке бились Ралина, Джери и Белдан. Каждый командовал своим отрядом защитников города. Варвары тысячами гибли на стенах, но на смену убитым все лезли и лезли новые тысячи. У Лира хватило здравого смысла посылать своих воинов на штурм волнами. Защитники города такого позволить себе не могли, их было слишком мало. Так что они бились без передышки. Штурм отражали все способные держать в руках оружие.
   От шума сражения у Корума звенело в ушах. Он уложил очень многих, но почти не сознавал этого. Его кольчуга была во многих местах разрублена, из нескольких небольших ран сочилась кровь. Но он не замечал и этого.
   Снова и снова через стены в город летели горящие стрелы, и снова женщины и дети бросались тушить начинающиеся пожары.
   Позади обороняющихся стеной поднимался дым. Перед ними была масса грязных, вонючих варваров. Сражение продолжалось. Стены уже все были залиты кровью. Повсюду валялись убитые и раненые, разбитые щиты, сломанные копья и мечи. Внизу, у подножия стен, трупы лежали уже горами. А варвары все лезли и лезли.
   Отряд мабденов, притащив к городским воротам несколько бревен, пытался свалить мощные, окованные железом створки, но пока безуспешно.
   Корум, лишь частью сознания реагируя на сражение, по-прежнему неотступно думал о принце Гейноре. Да, их поединок был крайне необходим городу. У Корума не было никаких сомнений в том, что, если бы он не одержал победу, Халуиг уже был бы взят штурмом. Тактика Гейнора и его Свора Хаоса решили бы судьбу осажденных.
   Корум уже не помнил, сколько времени прошло с начала штурма. Он еще думал о том, когда же, наконец, вернется Аркин с обещанными минералами, нужными принцу Юретту. И еще ему не давала покоя мысль о том, держится ли Город-в-Пирамиде.
   При воспоминании о нем Корум невольно улыбнулся. Ксиомбарг наверняка уже прознала, что ему удалось сразить ее посланника, ее слугу принца Гейнора. Что ж! Тем сильнее будет ее ярость и чувство собственного бессилия! Может быть, это хоть в какой-то мере поможет Глас-кор-Грису отбить ее нападение…
   А может быть, наоборот?..
   Корум все пытался выкинуть эти мысли из головы. Что толку было гадать? Он подобрал валявшееся рядом копье и метнул его в нападающих. Копье насквозь проткнуло мабдена, только что взобравшегося на стену, и тот с воплем упал вниз, на лежащие у стен горы трупов.
   К полудню напор атакующих начал наконец ослабевать. Варвары отступили в лагерь, унося раненых.
   Коруму сверху было хорошо видно, как съехались и начали что-то бурно обсуждать короли Лир и Кронекин. Может быть, они как раз решали, не пора ли пустить в дело армию Пса и армию Медведя? Может быть, они хотят применить другую тактику, чтобы не терять попусту столько воинов? Или им совершенно наплевать, сколько мабденов погибнет при штурме?..
   Там, на стене, Корума нашел мальчик-посыльный:
   — Принц Корум, вас призывает к себе Алерион.
   Корум кивнул и на негнущихся ногах побрел по лестнице вниз, в город. У подножия стены его ждала повозка, которая медленно потащилась через город к Храму Закона.
   Храм был переполнен. Раненые лежали повсюду: и внутри, и снаружи. Алерион ждал у входа.
   — Аркин вернулся?
   — Вернулся, принц.
   Корум вошел внутрь, оглядываясь по сторонам на лежащих вдоль стен раненых.
   — Они умирают, — тихо сказал Алерион. — Они уже ничего не чувствуют, так что подслушивать вас некому…
   Аркин выступил из тени, как и в прошлый раз. Несмотря на то, что он был бог и облик, который он принимал всякий раз, когда являлся смертным, не имел ничего общего с его истинным видом, сейчас он выглядел крайне усталым.
   — Вот, возьми, — сказал он, протягивая Коруму небольшую шкатулку из простого железа. — Смотри, не открывай ее, это очень опасные вещества, их излучение для тебя смертельно опасно. Передай шкатулку капитану воздушного корабля, и пусть он немедленно отправляется в Глас-кор-Грис.
   — Но у него же совсем не осталось энергии. Как он проникнет сквозь Стену Между Царствами?
   — Я открою ему проход. Или, вернее, попытаюсь это сделать, ибо я изнемогаю от усталости. Ксиомбарг направила против меня все, что только могла… И я не уверен, что мне удастся открыть проход в Стене, поблизости от Города-в-Пирамиде. Я попробую, конечно… Но если он попадет в царство королевы Ксиомбарг вдали от Города, ему придется очень долго добираться до него, а это опасно… Но я сделаю все, что в моих силах!
   Корум кивнул, принимая шкатулку:
   — Надеюсь, что Глас-кор-Грис еще держится…
   — Я тоже на это надеюсь, — и Аркин исчез.
   Корум поспешил из храма, неся шкатулку под мышкой. Она была весьма тяжела, и в ней все время что-то билось и вибрировало, словно живое. Корум влез в повозку, стегнул лошадей, и она помчалась по улицам города к королевскому дворцу. Бегом он поднялся по лестницам на крышу, где ждал воздушный корабль, и передал шкатулку капитану, сообщив ему все, что сказал лорд Аркин. Капитан воспринял его рассказ с большим сомнением. Он взял шкатулку и тщательно запрятал ее в рундук в рулевой рубке.
   — Прощай, Буйдит-а-Хорн, — сказал Корум грустно. — Желаю тебе благополучно добраться до Города-в-Пирамиде. И пусть там все к твоему возвращению будет в порядке! И еще желаю тебе поскорее вернуться сюда, в наше царство, и привести помощь.
   Буйдит махнул ему на прощанье рукой и поднял корабль в воздух.
   И тотчас в небе появилось рваное отверстие с дрожащими краями. Оно колебалось, то сужаясь, то вновь расширяясь. Оно все дрожало и сверкало. Сквозь него было видно золотистое небо иного царства, в котором мелькали пурпурные и оранжевые блики, сопровождаемые неясным шумом.
   Воздушный корабль направился прямо к этому отверстию. И лишь только он сквозь него прошел, отверстие тут же начало сужаться, пока не пропало совсем.
   Корум безмолвно смотрел вслед растворившемуся в небе кораблю, пока до него не дошло, что со стен города доносится ужасный шум.
   Должно быть, варвары вновь пошли на приступ.
   Корум бегом бросился вниз, на улицу. Первое, что он там увидел, были женщины. Множество женщин. Они стояли на коленях и плакали. А ко дворцу шли четыре воина, неся на скрещенных копьях чье-то тело, покрытое плащом.
   — Что случилось? — спросил Корум.
   — Король Ональд пал в бою, — ответил один из воинов печально. — Они убили его! И они бросили на штурм армии Пса и Медведя! Теперь эти твари лезут на стены. Город обречен, принц Корум. Никто и ничто не может остановить такого врага!

Глава пятая

ГНЕВ КОРОЛЕВЫ КСИОМБАРГ

   Корум яростно погонял лошадей. Повозка с грохотом катилась через город к стене. улицы были пустынны и молчаливы. Халуиг-нан-Вак уже, казалось, приготовился к смерти. Несколько женщин на его глазах покончили с собой, бросившись с крыш. Может быть, они поступили правильно, подумалось ему.
   Он вылез из повозки и, прыгая через ступени, помчался на стену. Первое, что он увидел наверху, были Ралина и Джери, сражавшиеся бок о бок. Объяснений ему не потребовалось, он сразу сам все увидел и понял.
   Огромные псы, сверкая глазищами и вывалив из раскрытых пастей языки, сплошной массой двигались к городу, возвышаясь над варварами, скакавшими рядом. Позади псов шли гигантские медведи со своими жуткими дубинами. Они трясли головами с закрученными рогами, неуклюже переваливаясь на задних лапах.
   Корум сразу осознал грозящую опасность. Ведь псы с разбегу могли одним прыжком вскочить на стену, а медведям не составит никакого труда высадить городские ворота. И он тут же принял решение.
   — Во дворец! — скомандовал он. — Все воины — во дворец! Жителям укрыться кто где может!
   — Ты хочешь бросить их на произвол судьбы? — спросила Ралина. Обернувшись к нему, она даже вздрогнула, увидев, что его живой, настоящий глаз снова стал черно-золотым.
   — Я сделаю для них все, что смогу. Надеюсь, отступив во дворец, мы выиграем немного времени. Дворец мы еще сможем оборонять. Быстрее! — закричал он. — Быстрее!
   Некоторые воины с облегчением повиновались его приказу, другие еще колебались.
   Корум стоял на стене, наблюдая за отходом своих воинов к королевскому дворцу и за разбегавшимися по городу жителями.
   Скоро на стене остались только он, Ралина и Джери. Они продолжали смотреть на приближающихся к городу псов, за которыми следовали медведи.
   Затем трое друзей тоже спустились вниз и побежали по опустевшим улицам, мимо сожженных домов и вытоптанных парков, заполненных мертвыми телами. Достигнув дворца, Корум сразу принялся руководить подготовкой к его обороне. Все двери запирались и баррикадировались, окна заваливались чем попало.
   Шум приближающихся вражеских армий — вой псов, рык медведей, победные крики варваров — становился все слышнее. А во дворце стояла тишина. Дворец словно затаился в ожидании. Трое друзей поднялись на крышу и встали на ее краю, глядя на пустой город.