Муркок Майкл. Королева мечей

   — Так его нельзя убивать?! — в голосе Гландита сквозило неприкрытое разочарование.
   — Зачем быть к нему милосердным? — рявкнул Медведь.
   Гландит лишь пожал плечами.
   — Теперь мы покидаем вас, — сказал Пес. — Скоро к вам прибудет наша помощь. Ее возглавит посланник Великих Древних Богов, а именно Повелительницы Мечей, которая правит иными пятью плоскостями, — королевы Ксиомбарг. Он расскажет вам больше, чем можем поведать мы.
   Пес и Медведь исчезли. В зале по-прежнему стоял отвратительный запах горелого мяса.
   Дрожащий голос короля Лира раздался во мраке:
   — Принесите факелы! Факелы!
   Двери распахнулись, и в зал ворвался тусклый красноватый свет. Стал вновь виден трон на каменном возвышении, искореженная клетка, потухшие угли в огромной жаровне и трясущаяся коленопреклоненная фигура короля.
   Двое стражников помогли королю встать на ноги. Глаза его закатились в беспамятстве. Он, казалось, не сознавал, какая огромная ответственность, по воле богов, легла на его плечи. Почти умоляюще он взглянул на Гландита.
   А Гландит широко улыбался. Гландит тяжело дышал, словно пес, наконец догнавший убегавшую добычу и вонзивший в нее клыки.
 
   Крылатый кот бесшумно пробрался по балке назад к выходу, тихо проследовал по коридору, поднялся по лестнице в верхнюю комнатку башни. Затем выбрался на крышу, расправил крылья и полетел назад, в замок Мойдел.

Глава третья

ЛИУМ-АН-ЭС

   Стоял теплый тихий день. Лето было в разгаре. На ярко-синем и чистом небе лишь где-то далеко на горизонте виднелись легкие белые облака. Луга, спускающиеся к широкой полосе желтого песка, отделяющего зелень берега от синевы тихого спокойного моря, насколько хватало глаз, были покрыты яркими, прелестными цветами. Цветы были, конечно, дикие, но их красота и разнообразие невольно наводили на мысль, что когда-то они росли в огромном старом саду, которым много лет никто не занимался.
   Небольшая стройная шхуна только что причалила к берегу, и с ее борта на землю спустилась, ведя за собой по дощатым сходням лошадей, группа пестро одетых людей. Солнце сверкало на шелках их одежд и доспехах. Покинув свое судно, они оседлали лошадей и направились в глубь побережья.
   Четверо, ехавшие впереди, достигли луга; их кони утопали по колено в траве и тюльпанах, ярких и нежных, с бархатными лепестками. Воздух был напоен ароматами трав и цветов, всадники с наслаждением вдыхали его полной грудью.
   Все они, за единственным исключением, были в боевом облачении. Первый, высокий, со странными чертами лица, носил на лице украшенную драгоценными камнями повязку, закрывающую правый глаз, а на левой руке — также украшенную камнями латную перчатку с широким раструбом. На перчатке было шесть пальцев. Голову его закрывал высокий конический шлем, видимо серебряный, бармица которого, сделанная из тонких серебряных колец, ниспадала ему на плечи. Его кольчуга была двухслойной — верхний слой колец серебряный, а нижний — из бронзы. На нем были также рубашка, штаны и высокие сапоги из мягкой кожи. Слева у бедра висел длинный меч, эфес и гарду которого украшала тонкая серебряная чеканка и оправленные в серебро красные и черные ониксы. К седлу был приторочен боевой топор на длинной рукояти, серебряная отделка которого была такой же, как на мече. С плеч ниспадал ярко-алый плащ, сделанный из какого-то странного материала. За спину были заброшены колчан со стрелами и длинный лук. Это был Корум, Принц в Алом Плаще, в полном боевом снаряжении.
   Всадница, ехавшая рядом с ним, была также одета в кольчугу. Ее шлем был сделан из цельной раковины гигантского морского рака, а щит — из раковины огромного моллюска. Короткий меч и легкое копье дополняли ее вооружение. Это была прекрасная маркграфиня Ралина из Алломглила в полном боевом снаряжении.
   Рядом с Ралиной ехал красивый юноша, шлем и щит которого были такими же, как у нее. Он был вооружен мечом, длинным копьем, боевым топором на короткой рукоятке и длинным кинжалом с широким лезвием. Его плащ был из оранжевой парчи. Такого же цвета попона украшала его коня, а седло и уздечка были так богато украшены драгоценными камнями, что, видимо, стоили гораздо дороже, чем все оружие всадника. Это был рыцарь Белдан-ан-Алломглил в полном боевом снаряжении.
   У четвертого всадника на голове была широкополая шляпа, лихо заломленная набок и украшенная пышным плюмажем. Его рубашка была из ярко-синего шелка, а штаны — из почти такого же алого, как плащ Корума. Он был перепоясан широким желтым поясом, а через плечо была надета поношенная кожаная портупея, на которой болтались сабля и длинный кинжал. Сапоги его закрывали ноги до колен, а темно-синий плащ был настолько длинным, что свисал с крупа его коня. На плече его удобно примостился маленький черно-белый кот со сложенными на спине крыльями. Кот, по-видимому, был в прекрасном расположении духа и громко мурлыкал от удовольствия. Всадник время от времени поднимал руку, чтобы погладить его по голове. Это был путешественник и поэт, спутник героев, Джери-а-Конел, однако его снаряжение трудно было назвать боевым.
   Позади ехали стражники Ралины и их женщины. Воины были одеты в цвета Алломглила, а их шлемы, щиты и доспехи были изготовлены из панцирей гигантских морских моллюсков.
   Живописная кавалькада прекрасно выглядела на фоне чудных пейзажей герцогства Бедуилрал-нан-Риум, самого восточного в королевстве Лиум-ан-Эс.
   Они вынуждены были покинуть замок Мойдел после тщетных попыток разбудить гигантских летучих мышей, спавших в пещерах на берегу. («Твари Хаоса, — бормотал Джери-а-Конел. — Их теперь не заставишь служить нам»). А лорд Аркин, несомненно занятый более неотложными проблемами, даже не ответил на их обращение к нему. Когда крылатый кот вернулся из Каленуира и сообщил им все, что видел и слышал там, они поняли, что своими силами им замок не удержать. Тогда было решено оставить Мойдел и отправиться в столицу Лиум-ан-Эс, которая называлась Халуиг-нан-Вак, и предупредить короля о грядущем нашествии варваров с юга и с востока.
   Оглядываясь вокруг, Корум поражался красоте открывающихся перед ними ландшафтов и уже не удивлялся, что столь прекрасная земля одарила произведенных ею на свет мабденов чертами и внешним видом, с его точки зрения, присущими лишь вадагам.
   Не трусость заставила их покинуть замок Мойдел, но осторожность. Еще они рассчитывали на то, что Гландит потратит впустую много дней, даже, может быть, недель, готовя осаду и штурм замка, в котором их уже не будет.
   Главный город герцогства носил название Лларак-ан-Фол.
   Верхом до него от побережья было добрых два дня пути. Там они рассчитывали достать свежих лошадей и выяснить, насколько страна готова к войне. Сам герцог постоянно проживал в Ллараке. Он знавал Ралину еще девочкой, и она была уверена, что он окажет им помощь и с доверием отнесется к их сообщению о грядущем нашествии. А оттуда до Халуиг-нан-Вака ехать надо было еще неделю.
   Корум никак не мог отделаться от ощущения, что он поступил неправильно, покинув замок. Он все время боролся с искушением повернуть назад и встретить своего ненавистного врага Гландита на стенах замка Мойдел. И хотя он сам предложил им уехать, ему все время приходилось подавлять в себе желание вернуться. Из-за этого он был мрачен и неразговорчив.
   Остальные, напротив, были оживлены и радовались мысли, что смогут оказать помощь стране Лиум-ан-Эс в подготовке к отражению нашествия короля Лир-а-Брода, который, видимо, рассчитывал на эффект внезапности. Полагаясь на свое более совершенное оружие, они были уверены в том, что им удастся отбить его нападение.
   Только у Джери-а-Конела были некоторые сомнения. Он время от времени напоминал Ралине и Белдану о том, что Пес и Медведь обещали прислать Лиру помощь, хотя никто из них не имел представления, что это за помощь и какого рода.
   На ночь они разбили лагерь в долине цветов, а утром вновь тронулись в путь по равнине, за которой лежал Лларак-ан-Фол. Около полудня они достигли небольшого селения, раскинувшегося по обоим берегам живописного ручья. Подъезжая к нему, они увидели, что на площади собралась толпа жителей, и какой-то человек в черном, взобравшись на сруб колодца, что-то говорит им.
   Натянув поводья, они остановились на краю селения, стараясь разобрать, что происходит. Но до них долетал только шум толпы.
   Джери-а-Конел нахмурился:
   — Кажется, они чем-то возбуждены. Может быть, мы уже опоздали со своим предупреждением?
   Корум потрогал пальцами повязку на правом глазу, разглядывая толпу на площади.
   — Вероятно, обсуждают какую-нибудь местную проблему, Джери. Давай мы с тобой подъедем к ним и узнаем, что случилось.
   Джери кивнул и, сообщив остальным о своем намерении, они пришпорили лошадей и поскакали на площадь.
   Человек в черном увидел их и начал что-то кричать толпе, тыча пальцем в приближающихся всадников. Селяне были явно взволнованы и озабочены.
   Когда они подъехали к собравшимся у колодца, человек в черном с безумным выражением на лице закричал:
   — Кто вы? На чьей вы стороне? Зачем приехали? У нас ничего нет для вашей армии!
   — Ну уж и армия, — пробормотал Джери. Потом он громко сказал:
   — Мы никому не желаем зла, друг мой. Мы просто заехали к вам по пути в Лларак.
   — В Лларак! Значит, вы на стороне герцога! Из-за вас на наши головы падут несчастья!
   — О чем это ты? — спросил Корум.
   — Вы объединились с этими слабаками! С мягкотелыми, вырождающимися созданиями, которые твердят о мире, а сами навлекают на нас страшную войну!
   — Что-то я тебя никак не пойму, — сказал Джери. — О чем ты? И вообще, кто ты такой?
   — Меня зовут Веренак. Я — жрец великого Урлеха! Я служу ему в нашем селении и отвечаю за благополучие жителей! На карту поставлена их судьба — да и судьба всей страны!
   Корум шепотом сказал Джери на ухо:
   — Урлех — это местное божество, подчиненное Ариоху. Вот уж не думал, что его власть здесь сохранилась после того, как Ариох был изгнан!
   — Вероятно, именно поэтому Веренак так возбужден!
   — Похоже.
   А Веренак тем временем пристально уставился на Корума.
   — Ты не человек!
   — Я смертный, — ровным голосом ответил Корум. — Но я не мабден, это правда.
   — Ты вадаг!
   — Да, я вадаг. Последний вадаг.
   Веренак в ужасе закрыл лицо дрожащими ладонями и повернулся к односельчанам:
   — Гоните их прочь! Иначе Владыки Хаоса отомстят вам! Хаос скоро вернется! Вы должны хранить верность Урлеху, иначе вам несдобровать!
   — Урлеха больше нет, — сказал Корум. — Он был изгнан из наших плоскостей вместе со своим хозяином Ариохом.
   — Ложь! — вскричал Веренак. — Урлех здесь!
   — Вряд ли, — возразил Джери.
   Корум обратился к селянам:
   — Пятью Плоскостями теперь правит лорд Аркин, Владыка Закона. Он принесет мир на вашу землю…
   — Вздор! — заорал Веренак. — Ариох изгнал Аркина много веков назад!
   — А ныне изгнан Ариох, — сказал Корум. — И теперь надо защищать мир, подаренный нам. Хаос несет с собой лишь разрушение и ужас. Вашей стране угрожает нашествие таких же мабденов, как вы, которые служат Хаосу и готовы всех вас истребить!
   — А я утверждаю, что ты лжешь! Ты просто хочешь настроить нас против великого лорда Ариоха и против великого Урлеха. Мы будем хранить верность Хаосу!
   По лицам селян, однако, не было заметно, чтобы они разделяли мнение Веренака.
   — В таком случае вы сами навлекаете несчастья на свою голову, — заявил Корум. — Я твердо знаю, что Ариох изгнан, ибо я сам отправил его в Лимб, уничтожив его сердце!
   — Святотатство! — завопил Веренак. — убирайтесь отсюда! Я не позволю вам развращать эти невинные души!
   Селяне поглядывали на Корума с подозрением. Но не менее подозрительно они глядели и на Веренака. Наконец один из них выступил вперед.
   — Нам, в общем-то, все равно, Хаос будет нами править или Закон. Мы просто хотим жить в мире, как жили всегда, и чтобы никто нас не трогал. Ты, Веренак, раньше никогда не вмешивался в наши дела. Только изредка помогал нам немного своей магией, получая за это плату. А теперь ты вдруг заговорил о великих целях и великих делах, о борьбе и об ужасах, которые нам угрожают. Ты все твердишь, что мы должны вооружиться и идти войной на нашего господина, герцога. А теперь еще этот чужестранец, вадаг, говорит, что мы должны служить Закону. И тоже для того, чтобы уцелеть. А мы пока не видим никакой угрозы. И знамений тоже никаких не было…
   Веренак пришел в ярость.
   — Были знамения! Я видел их в своих снах! Мы должны взять оружие и присоединиться к силам Хаоса! И напасть на Лларак, чтобы доказать верность Урлеху!
   Корум пожал плечами.
   — Вам не следует вступать в союз с Хаосом, — сказал он. — Если вы не присоединитесь ни к кому, Хаос все равно поглотит вас. Нас здесь немного, — а вы называете нас армией. Значит, вы даже не имеете представления о том, что такое настоящая армия. Если мы все не будем готовиться к нашествию врага, тогда ваши цветущие долины и холмы в один прекрасный день почернеют, затоптанные копытами огромных армий, которые уничтожат вас с такой же легкостью, с какой они топчут цветы на лугах. Я сам уже пострадал от их рук и знаю, что прежде чем убить, они будут пытать и насиловать. Если вы не пойдете с нами в Лларак и не научитесь, как надо защищать вашу прекрасную страну, от вашего селения скоро не останется и следа.
   — А с чего, собственно, начался ваш спор? — спросил Джери, решив зайти с другой стороны. — Почему ты хочешь поднять этих людей против герцога, Веренак?
   — Потому что герцог выжил из ума! — окрысился Веренак. — И месяца не прошло с тех пор, как он выгнал из города всех жрецов Урлеха! Зато служителям этого поганого божка Илаха он позволил остаться! Он встал на сторону Закона и перестал считаться со сторонниками Хаоса! И это непременно навлечет на него месть Урлеха и Ариоха! Именно это я и хочу втолковать этим несчастным глупцам и заставить их принять необходимые меры!
   — На мой взгляд, эти люди гораздо умнее тебя, друг мой, — рассмеялся Джери.
   Веренак воздел руки к небу:
   — О Урлех, порази этого нечестивца!
   Тут он потерял равновесие и, нелепо взмахнув руками, свалился со сруба в большое долбленое корыто, служившее поилкой для скота. Крестьяне засмеялись. Тот из них, что говорил о желании жителей селения жить в мире, подошел к Коруму.
   — Не беспокойся, друг мой, мы ни на кого войной не пойдем. Нам прежде надо урожай собрать.
   — Если мабдены Восточных земель придут сюда, никакого урожая вам не видать, — предупредил его Корум. — Но я не намерен более спорить с тобой. Хочу лишь заметить, что мы, вадаги, тоже когда-то не верили в кровожадность мабденов и не обращали внимания на все предупреждения об их намерениях. И поэтому все мои родные погибли: и отец, и мать, и сестры. Именно поэтому я теперь — последний из вадагов.
   Человек провел рукой по лбу и почесал в затылке.
   — Над этим надо, пожалуй, подумать.
   — А с ним что делать? — спросил Корум, кивнув на Веренака, который как раз выбрался из поилки.
   — Он нам не указ. К тому же он все равно пойдет со своими речами в другие селения. Но я не думаю, что его там станут слушать.
   Корум кивнул.
   — Хорошо. Но помни, что все эти споры, все разногласия и все вроде бы не имеющие особого смысла решения вроде того, что герцог выслал из города жрецов Урлеха, на самом деле лишь первые признаки той жестокой битвы, которая грядет вскоре между Законом и Хаосом. Веренак понимает это, и герцог тоже. И Веренак пытается собрать союзников Хаоса, а герцог присоединяется к лагерю сторонников Закона. Ни один из них еще не знает, что угроза вторжения уже нависла над страной, но оба ощущают эту угрозу. А я везу в страну Лиум-ан-Эс весть о том, что война вот-вот начнется. Помни о моем предупреждении, друг мой, как бы ты ни решил поступить.
   Селянин пожевал губами.
   — Я подумаю, — произнес он наконец.
   Остальные жители селения уже расходились с площади. Веренак, злобно оглядываясь на Корума, направился к своей лошади, привязанной в тени.
   — Не хотите ли вы и ваши спутники отдохнуть в нашем селении? — спросил вдруг Корума крестьянин.
   Корум покачал головой.
   — Благодарю, но то, что я видел и слышал, заставляет меня спешить в Лларак-ан-Фол, чтобы предупредить герцога. Прощай!
   — Прощайте, — крестьянин казался сильно озадаченным.
   Корум и Джери повернули лошадей и направились к своим спутникам, ожидавшим на окраине. Джери внезапно рассмеялся:
   — Прелестная сценка! Прямо как в комедии! Немало таких сценок я в свое время написал для театра!
   — У этой комедии трагический смысл, — сказал ему Корум.
   — Так и должно быть в хорошей комедии, — ответил Джери.
 
   Кавалькада теперь перешла с размеренной рыси на галоп, словно воины Лир-а-Брода уже гнались за ними. Чем дальше они продвигались по землям герцогства Бедуилрал-нан-Риум, тем ощутимее становилось царившее вокруг напряжение. В каждом селении, что они проезжали, жители были заняты совершенно бессмысленными спорами: сторонники Урлеха нападали на последователей Иллаха, но и те и другие пропускали мимо ушей то, что твердил им Корум, — что сторонники Хаоса скоро обрушатся на их страну, и они все погибнут, если не возьмут в руки оружие и не выступят против короля Лира и его армий.
   А когда они наконец прибыли в Лларак-ан-Фол, то увидели, что на его улицах уже идет бой.
   В стране Лиум-ан-Эс было мало городов, защищенных крепостными стенами, и Лларак не принадлежал к их числу. Город был застроен длинными низкими домами из камня и резного дерева, раскрашенными в яркие цвета. Дворец герцога Бедуилрала не слишком отличался от прочих больших домов города, но Ралина хорошо знала, где он расположен. Уличные бои шли совсем рядом с дворцом; один дом поблизости уже горел.
   Подъезжая к городу, они оставили женщин свиты на одном из окрестных холмов.
   — Кажется, один из жрецов Урлеха уже поработал здесь, причем поработал успешнее, чем Веренак в том селении, — крикнул Корум Ралине, которая уже готовила к бою копье.
   Они галопом влетели на окраину. Улицы здесь были пусты.
   Звуки боя доносились из центра города.
   — Поезжай первой, — сказал Корум Ралине. — Ты знаешь людей герцога и сумеешь отличить их от врагов.
   Она дала коню шпоры и, не говоря ни слова, понеслась впереди кавалькады к центру Лларак-ан-Фола.
   И тут они увидели, как солдаты в синем в таких же шлемах и с такими же щитами, что были у свиты Ралины, отбиваются от толпы, в которой были и простые крестьяне, и явно профессиональные воины.
   — Люди герцога в синих мундирах, — прокричала Ралина. — А те, что в красном с коричневым, — это городская стража. Насколько я знаю, они всегда соперничали.
   У Корума не было никакого желания вступать в схватку. Не потому, что он чего-то опасался, просто он не чувствовал никакой вражды к этим людям.
   На крестьян ему нападать тоже не хотелось. Вряд ли они даже понимают, за что сражаются. Как и городская стража. Впрочем, их действиями, видимо, управляют силы Хаоса. Их всех подняли на борьбу, вселив в них чувство неуверенности. Свою роль, видимо, сыграло и изгнание из города жрецов Урлеха. И вот результат — жители взялись за оружие.
   А Ралина продолжала мчаться вперед с копьем наперевес, увлекая остальных в атаку. Вот они сблизились с толпой… Копья опустились, и кавалькада, не замедляя галопа, прорвалась сквозь массу нападающих, оставляя за собой широкий проход. Противостоявшее им воинство было в основном пешее. Боевой топор Корума то и дело опускался на головы тех, кто пытался его остановить. Его конь вставал на дыбы, разя врага передними копытами, и громко ржал. По меньшей мере, дюжина врагов полегла под его топором, прежде чем они прорвались сквозь ряды противника и соединились с людьми герцога. Развернув фронт, они вновь пошли в атаку, теперь уже вместе с герцогской дружиной.
   Корум с облегчением увидел, что многие крестьяне уже побросали оружие и ударились в бегство. Лишь несколько стражников упорно продолжали сражаться. Среди них Корум разглядел и вооруженных жрецов в черном. Маленький человечек, почти гном, на огромном чалом жеребце что-то кричал, ободряя атакующих и размахивая длинным широким мечом, который держал в левой руке. По его одежде Корум решил, что это, видимо, сам герцог.
   — Бросайте оружие! — кричал герцог стражникам. — Мы вас не тронем!
   Один из стражников оглянулся и бросил свой меч, но тут же пал под ударом одного из жрецов Хаоса.
   — Стоять до конца! — визжал жрец. — Если вы предадите дело Хаоса, ваши души будут обречены на вечные мучения!
   Но уцелевшие стражники уже полностью утратили боевой дух. Один из них вдруг повернулся к жрецу, только что убившему его товарища, его меч сверкнул в воздухе, и жрец рухнул на землю, тщетно пытаясь зажать страшную рану на шее, из которой фонтаном хлестала кровь.
   Корум убрал свой топор. Бой был окончен. Воины Ралины и солдаты в синем окружили оставшихся в живых противников и разоружили их.
   Маленький человечек на огромном коне подъехал к Ралине, рядом с которой остановили своих лошадей Корум и Джери-а-Конел. Черно-белый кот по-прежнему сидел на плече у Джери, и на его мордочке было написано скорее удивление, чем страх.
   — Я — герцог Гвелен Бедуилралский, — провозгласил он. — Я приношу тебе глубочайшую благодарность за оказанную мне помощь. Но я не узнаю тебя, о прекрасная дама. Ты не из Найвиша и не из Адуина. Если же ты из дальних земель, тогда ты не могла знать о несчастьях, постигших меня, дабы идти мне на помощь.
   Ралина сняла шлем и заговорила с герцогом столь же изысканно и официально, как и он.
   — Не узнаешь ли ты меня теперь, о герцог Гвелен?
   — Увы, нет. Я плохо запоминаю лица…
   Она рассмеялась.
   — Да, прошло уж много лет… Я — Ралина, которую взял в жены сын твоего кузена…
   — И получил в лен маркграфство Алломглил! Но, как мне кажется, он погиб при кораблекрушении.
   — Да, он погиб, — подтвердила Ралина тихо.
   — Но я полагал, что замок Мойдел давно уже поглотили волны морские. Где же ты была с тех пор, дитя мое?
   — До последнего времени я жила в замке Мойдел и управляла своими землями. Но теперь варвары с востока заставили меня покинуть дом и ехать сюда, чтобы предупредить тебя о грозящей беде. То, что вы пережили сегодня, — сущие пустяки по сравнению с тем, что принесет вам Хаос, если его не остановить.
   Герцог Гвелен погладил бороду. Затем обратил свое внимание на пленных и отдал ряд приказов в отношении их. Затем вновь повернулся к Ралине и улыбнулся ей.
   — Ну хорошо. А кто этот храбрый рыцарь с повязкой на глазу и кто этот человек с котом на плече?..
   Она рассмеялась.
   — Я все расскажу тебе, герцог, если ты окажешь нам гостеприимство.
   — О да, я надеюсь, что вы будете моими гостями. Ну что ж, поехали во дворец. Здесь уже все кончено.
 
   Они сидели в просто и скромно отделанном зале. Предложенная им пища тоже была скромной — сыр, холодное мясо и местное пиво. Ралина представила герцогу своих спутников и рассказала о том, что привело их в Лларак.
   — Да, — сказал герцог. — Мы тут совсем отвыкли от сражений. Сегодняшняя схватка оказалась гораздо более кровавой, чем можно было ожидать. Если бы мои люди имели больше боевого опыта, они могли бы подавить мятеж еще в зародыше, сразу схватив его зачинщиков. Но они поддались панике. Если бы не ваше вмешательство, я, вероятно, сейчас был бы уже мертв. То, что вы рассказали о грядущей войне между Законом и Хаосом, подтверждает мои собственные опасения. Вы, наверное, слышали, что я запретил в городе культ Урлеха и закрыл его храмы? Его последователи в последнее время стали заниматься какими-то странными вещами. Было даже несколько убийств. И прочее… Я никак не мог найти этому объяснения. Мы здесь неплохо жили и всем были довольны. Голодных не было, нищих тоже… Никаких причин для мятежа… Значит, мы стали жертвами сил, которые нам неподвластны. Так? Мне это совершенно не нравится, что бы за этим ни стояло — Хаос или Закон. Я бы предпочел оставаться нейтральным…
   — Совершенно справедливо, — заметил Джери-а-Конел. — Точно так же поступил бы любой здравомыслящий человек. Но бывают такие обстоятельства, когда совершенно необходимо встать на ту или иную сторону, иначе все, что ты любишь, погибнет. Мне никогда не удавалось найти иное решение этой проблемы. Хотя, надо сказать, что, когда человек занимает крайнюю позицию в любой схватке, он всегда теряет часть собственной человечности.
   — Разделяю ваши чувства, — задумчиво проговорил герцог, поднимая кружку с пивом и словно собираясь произнести тост за Джери.
   — Мы все так думаем, — сказала Ралина. — Однако если мы не подготовимся к нападению короля Лира, страна Лиум-ан-Эс будет уничтожена.
   — Страна и так гибнет, море поглощает ее, — все так же задумчиво сказал Гвелен. — И все же, если ей суждено исчезнуть, пусть умрет своей смертью. Нам следует еще убедить короля…
   — Кто теперь правит в Халуиг-нан-Ваке? — спросила Ралина.