Мусатов Алексей Иванович. Дом на горе

   Костино «кораблекрушение» сначала даже развеселило Пашу.
   – Что, брат, тоже не по носу табак? – закричал он.
   Но, видя, что приятель плыть не может, крутится на одном месте и захлебывается, Паша понял, что Дело не шуточное. – Держись, Ручей… Я сейчас!
   Он кинулся в кусты, притащил длинную жердь и, войдя по колени в воду, протянул ее приятелю. Но нужно было еще несколько таких жердей, чтобы достать до Кости…
   Паша схватился за голову и с криком: «Тонет! Спасите!» – кинулся прочь от болотистого берега.
   Костя между тем выбивался из последних сил. Тяжелые сапоги и намокшая одежда тянули его вниз. Но тут ему удалось нащупать сапогом что-то твердое – по-видимому, это была подводная коряга. Костя встал на нее одной ногой и, осторожно придерживаясь рукой за лодку, смог перевести дыхание и обдумать свое положение. Что говорить, попал он в переделку! Пригвожден к подводной коряге и не может податься ни назад, ни вперед. И Паша куда-то исчез! Что же теперь делать? Не пропадать же! Отец его на фронте разведчиком был, десятки раз через линию фронта пробирался… через мины, через колючую проволоку, под огнем. Значит, надо и ему доплыть до берега… Костя с трудом стянул пиджак и бросил его в лодку. Попробовал стащить сапоги, но они размокли, набухли и никак не снимались.
   Костя сплюнул от злости, достал из-за голенища нож и, наметив торчащую невдалеке из воды корягу, пустился вплавь. Он где-то читал, как отважный моряк сражался с осьминогом, и сейчас, взмахивая ножом, мальчик разрезал цепкие водоросли, будто отсекал жадные щупальца морского чудовища. А водоросли и корневища, словно сговорившись между собой не выпускать мальчика из озера, становились все плотнее, гуще. Вновь Косте пришлось хлебнуть горькой воды. Наконец с немалым трудом он добрался до коряги и оглянулся. От лодки его отделяло метров пять, не больше. А до берега еще не близко. Ну да ничего! Вот он малость отдышится, соберется с силами и доплывет до второй коряги, а там до третьей…
   Неожиданно на берегу показались Паша, Галина Никитична и школьники. Они думали увидеть Костю по грудь в трясине, позеленевшим от страха. Каково же было их удивление, когда они заметили мальчика верхом на рогатой коряжине! Костя деловито растирал плечи, грудь, глубоко вдыхал и выдыхал воздух.
   – Видали, физкультурой занимается утопленник-то! – обрадованно закричал Паша и замахал Косте руками: – Эй ты, с разбитого корабля! Сейчас мы тебя спасать будем!
   – Никто пока не тонет. Видишь, какую я точку опоры нашел! – И Костя, словно доброго коня, погладил корягу и начал опускаться в воду, чтобы плыть дальше.
   – Ручьев, не смей! – крикнула Галина Никитична. – Не смей плыть! Держись за корягу и жди.
   Ничего не понимая, мальчик забрался на корягу.
   Галина Никитична тем временем что-то сказала ребятам, те разбежались по сторонам и вскоре вернулись с длинными жердями. Потом они надрали с кустов ракиты коры и принялись связывать ею концы жердей.
   Получился один длинный шест. Его спустили в воду и осторожно начали проталкивать по направлению к Косте. Вскоре шест ударился о корягу.
   – Держись крепче, Ручьев! – приказала Галина Никитична. – Мы тебя будем тянуть к берегу.
   – Обождите! – всполошился Паша. – А лодка? Там же у нас утки битые!.. Костька, бери, бери ее на буксир!
   Да Костя и сам был не склонен оставлять лодку посередине озера. Он подплыл к ней, подтянул шест, привязал его ремнем к носу лодки, а сам ухватился за корму.
   Школьники взялись за другой конец шеста и под команду Паши: «Эй, да ухнем! Сама пойдет!» – подтянули необычный караван к берегу.
   Потом они быстро развели костер и усадили Костю сушиться.
   Волнение вскоре улеглось. Ребята забросали Костю вопросами и посоветовали назвать корягу-спасительницу Островом Доброй Коряги.
   – Шутки шутками, – с облегчением вздохнула Галина Никитична, – а все это могло кончиться очень печально. Спиридонове озеро – опасное озеро. Вы же знаете, почему оно так называется: в нем погиб почаевский охотник Спиридон. Вот так же полез за убитыми утками и не мог выплыть – водоросли помешали.
   – Да, Костя, – спросила Варя, – зачем ты в худой лодке поплыл?
   – Я не заметил, что она худая… Сено на дне лежало.
   – Ребята! Галина Никитична! – неожиданно закричал от озера Паша. – Идите сюда. Мы на след напали!
   Все подошли к озеру. У вытащенной на берег лодки вместе с Пашей возились Колька и Петька. Вода из лодки вытекла, и ребята с видом завзятых следопытов изучали обнажившееся днище.
   – Костя, ты видишь? – спросил Паша.
   – Вижу. Лодка как лодка. Дыра в дне…
   – Ты смотри, дыра-то какая большущая! А вот и затычка к ней… – Паша вытащил спрятанную под скамейкой деревянную пробку и примерил к отверстию в днище. – Как раз подходит! Смекаешь теперь?
   – Стой, я догадываюсь, – торопливо заговорила Варя. – Если сам хозяин на лодке поедет, он дыру пробкой заткнет и лодка не тонет. А как кто чужой захочет прокатиться – ну, и тони в болоте, как вот Костя сегодня… – Она растерянно покачала головой. – Ну что за человек этот хозяин! Неужели такие на свете водятся?
   – Где там человек! Просто жила! – зло сказал Паша. – Лодки ему жалко… Сквалыга проклятый!
   Страсти разгорелись. Паша предложил выследить «жилу-сквалыгу» и заставить его прокатиться в худой лодке. Пусть он наглотается тухлой воды в озере, посидит на коряге да накричится, призывая на помощь!
   Неожиданно взгляд Вари упал на корму лодки. Там сквозь тину смутно проступали две смоляные буквы: «В. К.». Вдруг вспомнились загадочные слова Вити: «Спиридонове озеро, оно такое… К нему без ключа-отмычки не подойдешь…»
   «А вдруг это Вити Кораблева лодка? – с испугом подумала девочка. – И он никому не сказал, что она худая! – У нее похолодели руки. – Нет-нет, не может этого быть!» Не выдержав, Варя подошла к лодке и села на корму, загородив ногами буквы:
   – Будет вам про лодку… Надоело! Спихнем ее в воду!
   Костя с недоумением посмотрел на девочку:
   – Зачем же? Может, кому и пригодится… Только надо знак оставить, что дыра в днище.
   Он достал нож и, присев на корточки, крупно выцарапал на обшивке: «Лодка худая. Будь осторожен!»
   Вскоре, потушив костер, все направились к дому. Убитых уток, привязав к поясу головами вниз, как и принято у охотников, несли Паша. Колька и Петька. Варя задумчиво плелась позади всех.
   При выходе из леса школьники повстречали Витю Кораблева. На поясе у него красовались четыре утки.
   – Небогато, охотнички! – засмеялся он, картинно упирая руки в бока. – Полдюжины уток на такую компанию!.. По косточке не достанется…
   Он подождал Варю и зашагал рядом с ней:
   – Не пошла со мною охотиться… Была бы с добычей! Хочешь мою утку? Бери любую.
   Варя покачала головой и поглядела на мальчика:
   – Ты мне утром загадки загадывал… про ключ, про отмычку… Ключ – это твоя лодка на озере? С дырой в днище?
   – Смекнула теперь? Она самая! – засмеялся Витя. – А что? Искупались охотнички, поглотали водички? Вот, наверное, потеха была!
   – Так это ты нарочно дыру в днище пробил?
   – Никто ее не пробивал. Лодка сама прохудилась.
   – А почему ты не предупредил никого, что она с дырой в днище?
   – Чего это ради? – удивился Витя. – Моя же лодка…
   – Твоя!.. – Варя остановилась и даже подалась назад. – Что ты говоришь такое?
   – А потом, люди же не слепые, – поправился Витя, – должны видеть, что лодка худая.
   – А ты знаешь, что из-за твоей лодки Костя чуть не утонул?!
   – Еще что скажешь! – опешил Витя. – Будто он плавать не умеет.
   – Так в Спиридоновом озере нельзя плыть! Водоросли мешают… Ты понимаешь, что натворил?..
   – Я-то при чем? – растерянно забормотал Витя. – Ну зачем Ручьев в худую лодку полез? Кто его просил?
   – Ах, вот как! Ты уже и не виноват! – вскрикнула Варя и в упор посмотрела на мальчика.
   Разве высоковские ребята так поступают?.. Сколько раз, заметив поврежденный мост или неисправную дорогу, они ставили знак, что проезд закрыт, и бежали предупредить взрослых о беде. Почему же сейчас Витя Кораблев изменил этой хорошей привычке, никому не сказал о худой лодке на озере и, кажется, не чувствует за собой никакой вины?..
   – Будет тебе, Варька! – отмахнулся Витя. – Ничего ж такого не случилось. А вперед Ручьеву наука – в чужую лодку не полезет.
   – Слушай… – Варя вплотную подошла к мальчику и, задыхаясь, почти шепотом сказала: – Если ты мне друг… завтра же… нет, сегодня… все расскажешь… Федору Семеновичу, сестре, ребятам… Про худую лодку, про озеро. А не расскажешь – лучше не заговаривай и не подходи ко мне!
   И она кинулась догонять далеко ушедших вперед Галину Никитичну и школьников. И уже совсем было настигла их, как вдруг свернула в сторону, к овражку, где курчавились молодые кустарники, будто только они могли утешить ее в эту горестную минуту.
   А Витя Кораблев все еще стоял на дороге и, держа утку в руке, смотрел Варе вслед.

Глава 3


Первое сентября

   Накануне первого сентября до позднего вечера в окнах горели огни: матери гладили детям рубашки и платья, прикидывали, что бы такое приготовить повкуснее на завтрак, отцы давали детям разные советы – казалось, что все село готовит школьников в далекий и трудный поход.
   Утром Варя поднялась с чувством необыкновенной легкости. Было еще очень рано, Петька крепко спал, и девочка, босая, в коротком платьице, выбежала на крыльцо. Промытые ночным дождем белые ступеньки уже нагрелись от солнца и были теплы, как печная лежанка.
   Варя, жмурясь, постояла немного на крыльце, поговорила с собакой, кинула курам щепотку зерна, и те дробно застучали носами о железный противень.
   Потом девочка обошла огород, посмотрела на желтеющую листву берез за дворами, постояла у круглого пруда на усадьбе, в котором отражались белые пушистые облака.
   Нигде долго не задерживаясь, Варя заглянула в колхозный птичник, в телятник, на молочную ферму.
   Вот и кончилось лето – с пионерскими походами, купанием, рыбной ловлей, со сладким запахом сена на лугу, с работой в поле, в саду, на пришкольном участке…
   Теперь за парту, за книги! Соберутся со всей округи школьники, в классы войдут учителя. Что-то они откроют ребятам, куда поведут их?..
   На пути встретилась большая лужа. Девочка оглянулась и, убедившись, что за ней никто не следит, с удовольствием пересекла ее, вспенивая дождевую воду. В этом году она, наверное, последний раз ступает по земле босыми ногами. Теперь придется носить чулки, туфли, валенки.
   У «кузнечного цеха» Яков Ефимович ковал лошадей.
   – Не проспала, Варюша? – кивнул он дочери. – Это хорошо! В такой день не прощается.
   Когда последний гвоздь был загнан в подкову, Яков Ефимович вместе с дочерью направился домой завтракать.
   К завтраку собралась вся семья: пришла с фермы мать, с поля – Марина, сползла с печки старенькая бабушка.
   И, хотя о школе и предстоящих занятиях слов было сказано немного, Варя с Петькой чувствовали себя в центре внимания. Бабушка долго копалась в уголке, потом положила перед Варей и Петькой коробочку с ластиками:
   – Вчера в сельпо купила. Вы уж примите от бабушки. Учитесь на здоровье!
   Таким подарком Петька даже оскорбился. Зачем же такую уйму ластиков? Можно подумать, что у него в этом году в тетрадях будут одни лишь кляксы да помарки! Но Варя, пребольно толкнув Петьку в бок, заставила его замолчать и поцеловала бабушку в щеку.
   – Ну, а мне когда в школу являться? – со смехом спросила Марина. – Возвели в учителя, а что да как – неизвестно.
   – А мы тебя известим, – пообещала Варя.
   Надев новое платье и туфли, она побежала собирать подруг. Разве можно идти в школу одной, да еще первого сентября!
   …У Ручьевых сборы были в полном разгаре. Костя заставил Кольку обуться в новые башмаки, которые на днях купил Сергей. Башмаки были добротные, с запасом, хотя немного и тяжеловатые. Колька трижды примерял их и каждый раз плаксиво жаловался, что гвоздь колет ему то большой палец, то безымянный, то пятку. Костя терпеливо нащупывал гвозди, загибал их, но Колька все ныл, что это не башмаки, а «танкетки» и он завязнет в них в первой же луже. Костино терпение истощилось.
   – Ты не хитри! – прикрикнул он на брата. – Все равно босым в школу тебя не пущу.
   Он заставил Кольку обуться, надеть чистую рубаху, туго затянул его ремешком:
   – Имей в виду: я тебя в школе каждую перемену проверять буду!
   Пришел Сергей, спросил, позавтракали ли ребята, все ли у них готово.
   – Ну что ж, школьная команда, в путь-дорогу! «Отдай концы», как моряки говорят. – Он обхватил братьев за плечи: – Давайте уж так… по-ручьевски! На полную мощность! И чтобы вам за меня не стыдно и я за вас не краснел. По рукам, значит?
   Братья вышли на улицу.
   У колодца Костя повстречал Варю с подругами. Они зашли к Васе Новоселову, потом подняли с постели Алешу Прахова.
   Вскоре появился на улице и Паша Кивачев. Все на нем было новенькое – башмаки, кепка, брюки.
   Ученики направились к школе.
   Около дома Кораблевых Катя Прахова потянула Варю за руку:
   – Витю надо позвать.
   – Зови, если хочешь. Я не пойду!
   – Опять поссорились? – догадалась Катя. – В сто первый раз! Ну, да я вас сегодня же помирю…
   – Посмей только! – вспыхнула Варя.
   Но Катя засмеялась и убежала к Кораблевым. Школьники вышли за околицу. Воздух был ясен, прозрачен, солнце хорошо пригревало, ветер дул попутный – словно все прочило счастливый путь.
   Впереди видны были поля, луга, перелески и высокий дом на «школьной горе», на крыше которого празднично горел сейчас красный флаг.
   И хотя осень властно вступала в свои права, но «школьная гора» в это утро расцвела по-весеннему. Ожили белые тропки, что тянулись от колхозов к школе, запестрели цветными платками, кофтами, рубашками. Звучали голоса, песни, смех. Школьники шли стайками, тянулись цепочками; первоклассников сопровождали матери, отцы, бабушки. Школьный двор, поросший за лето густой травой, зашумел.
   Первый школьный день! Сколько принес он восклицаний, объятий, крепких мальчишеских рукопожатий!
   Ребята заглянули во все школьные уголки: в сад, на участок, в дровяной сарай, полный могучих березовых плах, в юннатскую кладовушку, в мастерскую…
   После разлуки все было дорого и мило.
   Без конца крутился ворот колодца, поднимая ведра со студеной водой, и школьники пили ее с таким удовольствием, словно лучшей воды не бывало на свете.
   На спортплощадке мальчишки щеголяли друг перед другом своей ловкостью: крутились на турнике, карабкались вверх по канату, прыгали через ров.
   В пестрой толпе школьников Костя заметил невысокую поджарую фигуру Вани Воробьева и бросился к нему:
   – С нами, да? В восьмой?
   – Чуть повыше – в девятый! Решил вот на старости лет доучиться.
   – А в колхозе ты разве ничему не научился? – спросил Костя.
   – В бригаде я много чего узнал полезного. Но этого мало, – признался Воробьев. – Хотели агротехником в колхозе поставить, да нельзя… не доучился… А я хочу в Тимирязевку пойти. Без десятилетки же туда не попадешь…
   Задолго до звонка восьмиклассники собрались на втором этаже, в просторной, светлой комнате. Это был их класс.
   Три окна смотрели в сторону Высокова. Через них были хорошо видны тропка, ведущая к колхозу, поля, речка, дома колхозников, площадь посреди села, маленький сквер с памятником Ленину.
   – Ребята, смотрите! – закричала Варя, распахнув окно. – Класс-то наш у всего колхоза на виду!
   – Да, все видно как на ладони, – согласился Прахов.
   Школьники начали рассаживаться за парты.
   Ребята из Соколовки, как всегда, держались дружной стайкой и заняли самые последние места. Липатовцы, общительные и веселые, быстро смешались с другими учениками.
   Новички из дальних деревень – Хрущева и Денисовки – сели отдельно, у стены.
   Почаевские немного важничали: их колхоз «Вторая пятилетка» считался самым крупным и богатым по всей округе.
   Почаевские мальчишки, как по сговору, были одеты во фланелевые куртки со светлыми застежками «молния», а девочки – в вязаные пестрые джемперы и голубые косынки.
   – Фасон держите! – подтрунил над почаевскими Костя. – Поди, весь универмаг в городе скупили?
   – Нам можно, – с достоинством ответил плотный. плечистый Сема Ушков, играя замочком «молнии». – У нас на трудодень знаешь сколько приходится?.. Вашему Высокову и во сне не снилось!
   – Ничего, не уступим!.. А вот вы про культуру забыли. Где у вас клуб? А радио?
   – Запланировано…
   – «Запланировано»!.. А у нас вот к Новому году электричество загорится. В каждом доме!
   – А у нас артезиан копают… На сто метров… Зальемся теперь водой!
   – Воды и у нас хватает. А вот мы свое кино заведем!
   – А тяжеловозов наших видел на конюшне? – не сдавался Ушков. – По полторы тонны тянут. Не лошади – дизели!.. А еще у нас…
   – «У нас, у нас»! – перебил их Алеша. – Теперь пойдут весь год колхозами похваляться!.. Тоже мне члены правления! Давайте про что-нибудь другое… Ушков. отгадай загадку: какой зверь самый бедный?.. Э-э, не знаешь! Да козел – ему побриться не на что.
   В классе засмеялись. Этого Алеша только и ждал. Он почувствовал себя точно рыба в воде: переходил от одной парты к другой, предлагал помериться силой, рассказывал необыкновенные истории про зайцев, уток, про сома, на котором он чуть ли не катался верхом.
   – А про самоходную парту слышали?
   – Покажи, Прахов, покажи! – закричали соколовские.
   Алеша сел за парту и, отталкиваясь от пола ногами, заставил ее двигаться по всему классу.
   – Новинка! Учтите. Может, и пригодится,
   В класс вошел запоздавший Витя Кораблев. Заметив пыхтящего Алешу, он засмеялся:
   – Прахов в своем репертуаре! Значит, учебный год начался. Все правильно!
   Он отыскал глазами Варю. Рядом с ней за партой сидела Катя Прахова. Девочка поднялась и кивнула Вите на свободное место. В ту же минуту Варя схватила подругу за руку, усадила рядом с собой и шепнула:
   – Не смей! Сиди!
   Кораблев растерянно потоптался на месте.
   – Давай-ка на мою самоходную, – подмигнул ему Алеша. – Со мной веселее!
   И Витя сел рядом с Праховым.
   Наконец прозвенел звонок, первый звонок в этом учебном году. Он почему-то напомнил снежную зиму, одинокую кибитку с колокольчиком под дугой и дальнюю-дальнюю дорогу.
   Все насторожились и повернули головы к двери. Ктото из учителей войдет первым?..
   Вошли сразу двое – директор школы и Галина Никитична.
   Федор Семенович представил ученикам новую учительницу и сказал, что она будет у них классной руководительницей.
   Галина Никитична оглядела ребят. Витя рассказывал, что восьмой класс в прошлом никогда не был особенно дружным, ребята тянули в разные стороны и старую классную руководительницу не любили.
   «Много ли у меня здесь друзей, на кого я могу опереться?» – подумала Галина Никитична. Вон поглядывают на нее Варя Балашова, Костя Ручьев, Паша, Митя… Но большинство учеников Галина Никитична видит впервые и ничего о них не знает. И они смотрят на нее серьезно, испытующе.
   – Теперь познакомимся! – сказала учительница. – Меня зовут Галина Никитична.

Глава 4


По следу

   После уроков выдавали учебники.
   Костя получил стопку книг. Держа учебники обеими руками, словно хрупкую, дорогую посуду, и выставив острые локти, мальчик протолкался через коридор, заполненный школьниками, вышел в сад и опустился на траву.
   Были в стопке новенькие книги, еще пахнущие типографской краской, были и подержанные, с засаленными краями страниц, честно послужившие уже не одному ученику.
   Костя полистал один учебник, другой, третий… На первых страницах было немало знакомого, но чем дальше он углублялся в книги, тем все более загадочным и притягательным становился мир знаний.
   Вытянувшись на траве, Костя зачитался учебником географии и не заметил, как мимо кустов прошли Варя и Катя. Потом их догнал Витя Кораблев. Катя сразу нырнула куда-то в сторонку, а мальчик, забежав вперед, загородил Варе тропинку.
   – Может, поговорим? – усмехаясь, спросил он.
   – Не о чем нам говорить… Пусти меня!
   – Нет! Поговорим. Почему ты не хочешь сидеть со мной за одной партой?
   – Я с такими не сижу.
   – С какими «такими»? – насторожился Витя.
   Варя вскинула голову:
   – Сколько дней прошло? Пять… Неделя. А ты все молчишь про худую лодку! Молчишь? Я, мол, не я, в кустиках схоронюсь, отсижусь…
   – Было бы в чем каяться! Кто-то плавает, как топор, а я из-за него слезы лей. Спасибочки! – Витя насмешливо поклонился.
   – Я теперь знаю, кто ты. Ты… ты просто трус!.. – выкрикнула девочка.
   – Трус?.. Я?! – побледнел Витя. – А ты, значит, храбрая? Как задачка не выходит – так ко мне. С сочинением плохо – опять труса за бока. Смелая!
   – Я у тебя списывала?
   – Списывала – не списывала, а заглядывала. Недаром на парте рядом сидела.
   – Да ты… ты еще и… – Варя не нашла нужного слова и бросилась в сторону. Из глаз ее брызнули слезы.
   Обогнув куст смородины, она едва не споткнулась о Костю. Тот вскочил на ноги. Раскрытая книга выпала у него из рук.
   Слезы на глазах у девочки точно обожгли Костю:
   – Кто тебя тронул? Кто? Говори скорей!..
   Варя молчала.
   Невдалеке мелькнули белая рубашка и клетчатая кепка Вити Кораблева. Не замечая кустов, Костя кинулся ему наперерез:
   – Ты что? Задираешься? Силу пробуешь?..
   – Витя остановился и насмешливо продекламировал:
   – «А он, мятежный, ищет бури…» Только зачем же смородину ломать?
   Не успел Костя ничего ответить, как подбежала Варя и встала между мальчиками.
   – Иди себе, иди! – тихо сказала она Вите.
   Тот помахал ей рукой и, насвистывая, пошел из сада.
   – Глупый! Зачем ты на него наскакиваешь? – не глядя на Костю, спросила Варя.
   – А все же обидели тебя… Я вижу, – упрямо сказал Костя.
   Девочка долго смотрела на дорожку, по которой уходил Витя Кораблев.
   …В воскресенье утром Костя пошел к Варе за учебником. Около дома Кораблевых он заметил Витю. Тот стоял с мешком за плечами, окруженный компанией школьников, и умышленно громко обсуждал с ними, куда лучше пойти за орехами – в Николину рощу или к Спиридонову озеру. А глазом косил да косил на дом Балашовых: Варя через окно, наверное, все видит и слышит и едва ли стерпит, чтобы не примкнуть к такой веселой компании.
   Время шло, ребята заговорили, что пора выходить, а девочка все не появлялась.
   Витя скрепя сердце повел ребят в лес. Но едва школьники прошли мимо дома Балашовых, как Варя выскочила на крыльцо с кошелкой в руках и бросилась было вслед за ними. Но потом раздумала и вернулась.
   Костя, скрытый кустами палисадника, видел все это и никак не мог понять, почему Варя так расстроена. Если только из-за орехов, так это легко поправить…
   Мальчик посидел немного в раздумье, потом отыскал Кольку с Петькой и позвал их в лес. Вместе с ними он зашел к Варе:
   – Ребята просятся за орехами. Давай покажем им хорошие места.
   Девочка с удивлением подняла голову. Но нет, Костя был серьезен. Он ничего, конечно, не знал.
   – Пойдемте! – согласилась Варя.
   Лес встретил пришельцев сдержанным ропотом, словно попенял, что они так редко стали навещать его. Осыпалась под легким дыханием ветра пестрая листва деревьев, гасли осенние огненные краски. В дубравах хрустели под ногами глянцевые, точно отполированные, желуди.
   Весь лес стал прозрачнее, легче, светлее, словно напоследок решил ничего больше не скрывать от людей. В кустах обнаружилось пустое уютное гнездышко, издалека были приметны старый гриб в огромной, набекрень сидящей шляпе, грозди пунцовой калины, голубоватый можжевельник с черными, сморщенными ягодами, шиповник, бузина.
   Орехов было вдоволь. Только не ленись, смотри вверх, пригибай к земле тугие ветки – и созревшие, смуглые орехи легко выпадали из гнездышек. Но Варя, как приметил Костя, почему-то чаще смотрела вниз – на опавшие листья, чем на кусты орешника. И кошелка в ее руках была почти пуста.
   – Ты чего… скучная такая? – спросил Костя.
   – Я? – вздрогнула Варя. – Совсем нет… Просто мне не везет сегодня – на счастливый куст не попаду.
   – Да вот же он, счастливый… Подними голову! – кивнул Костя на курчавый куст, усеянный звездчатыми гроздьями орехов.
   – Ах, да… – смутилась девочка, деланно протирая глаза. – Очень много паутины в лесу… все глаза залепило.
   Костя отошел в сторону и долго наблюдал, как Варя рассеянно обрывала орехи, и ему стало даже обидно, что такой богатый куст пропадает зря.
   Он понимал, что тут виновата не паутина и дело совсем в другом. Видно, Кораблев серьезно обидел девочку. Но как и чем? Этого Костя никак не мог разгадать…
   После случая с орехами он еще зорче стал следить за Кораблевым и Варей. Но Варя, обычно так много времени проводившая с Витей, теперь почти не встречалась с ним. Они больше не готовили вместе домашние уроки, не обменивались книгами, не ходили в лес ни за грибами, ни за орехами. Костя ничего не мог понять. Он вновь сделал попытку узнать у Вари, чем же обидел ее Кораблев, но девочка только пожала плечами:
   – Не думай об этом… Ничего и не было.
   Но Костя не успокоился. Стоило Вите подойти к Варе в перемену или догнать по пути в школу, как мальчик появлялся рядом или следовал по пятам. К счастью, девочка не проявляла никакого желания вступать в разговоры с Витей. Костя мог оставаться спокойным. Но Кораблева это начинало выводить из себя.