Страница:
Федор Семенович показал на школьников:
– А это, Андрей Тимофеевич, так сказать, ваши лаборанты, подшефные… полный сбор.
– Так вот вы какие! – Андрей обернулся к ребятам и протянул руку: – Ну, давайте знакомиться!
Первая пожала Андрею руку Варя, потом Костя, Митя, Паша, Катя…
– Марина про ваши опыты мне много рассказывала, – сказал Андрей. – Очень правильно делаете, что землей интересуетесь. Я ведь тоже с грядки начинал, с мелочи.
Сергей между тем, посовещавшись о чем-то с Бахаревым, постучал по столу и пригласил колхозников занять места.
Первым заговорил секретарь райкома. Он сказал, что культура проса в их районе, да и по всей области, в большом загоне.
Люди жалуются на низкие урожаи, недовольны просом, мало-помалу заменяют его пшеницей и рожью. А между тем просо так же необходимо стране, как хлеб и картофель.
– Но об этом вам лучше меня расскажет ваш земляк, – закончил Бахарев и уступил место у стола Андрею Новоселову.
Неизвестно, когда и как школьники переместились поближе к столу президиума, но только сейчас они хорошо слышали каждое слово Андрея, видели каждый его жест.
Варя налегла грудью на стол и поминутно поглядывала то на учителя, то на Костю с Митей: вот, мол, когда пришла настоящая отгадка!
– Еще до войны, по заданию правительства, ученые разработали новую агротехнику проса, – продолжал Андрей. – Был проведен массовый сев проса по-новому на колхозных полях Чкаловской области. Война помешала окончательно закрепить этот опыт. После войны широкорядный посев проса был проведен на Украине. Урожай превзошел все ожидания. Сейчас надо и вам смелее переходить на широкорядный посев проса – дело это верное.
– А вот с сорняками как быть? – спросил Сергей. – Забивают сорняки наше просо, не успеваем их выпалывать!
– Насчет сорняков ученые тоже подумали. Ручную прополку теперь можно будет заменить машинной. Ведь просо-то у нас широкорядным способом посеяно. Вот мы и пустим между рядами трактор с культиватором. Представляете, насколько это облегчит и ускорит труд колхозпиков?
И долго еще Андрей рассказывал о том, как надо по-новому возделывать просо.
– Вот, дорогие мои земляки, зачем я приехал в ваш район. И приехал на целый год, до нового урожая. Надеюсь, что мы будем работать рука об руку и добьемся высокого урожая проса… У вас, как мне известно, за просо отвечает Марина Балашова? – спросил в заключение Андрей.
– Да, поручили Марине, – ответил Сергей. – И думаем, что в выборе не ошиблись… Вы как, товарищи? – обратился он к собранию.
Колхозники одобрительно загудели.
– Недаром молва идет, – сказал дед Новоселов: – где Марина – там и урожай.
Бригадир, заметно волнуясь, поднялась со скамьи. Но, пожалуй, еще больше волновались ребята. Они не сводили с Марины глаз и ждали, что она скажет. Варя встала за спиной сестры, зачем-то поправила ей шаль на плечах, одернула рукав.
– Спасибо за доверие, товарищи!поклонилась Марина колхозникам. – Раз такое дело… Ничего не пожалею! Всю душу вложу!
– Молодец у тебя сестра! – восхищенно шепнул Варе Костя.
Собрание вскоре закончилось.
Дед Новоселов взял Андрея за руку и, как маленького, подвел к Федору Семеновичу:
– Кланяйся учителю, Андрюша. В пояс кланяйся!
– И поклонюсь! За мной не станет! – засмеялся Андрей.
Федор Семенович сконфуженно поднялся из-за стола:
– Да что вы затеваете, Тимофей Иваныч?
– Подумать только! Куда вы сына мне подняли! В ученые мужи парень вышел. – Старик победно оглядел школьников. – Вот, козыри, как Енисей-реку переплывать нужно!
– Так уж я Андрея один и поднял! У него и других учителей немало было.
– А кто первую искру высек? Кто пламя раздул? – заспорил старик. – И не говорите, Федор Семеныч! Вы только кругом гляньте да пальцем ткните в каждого третьего: кто таков? Ваш питомец! Из вашего гнезда вылетел… – Старик строго оглядел толпившихся в конторе молодых колхозников, Марину, Галину Никитичну, Сергея Ручьева. – Только у них гордости хоть отбавляй: «Вот, мол, мы какие! Как родились, так и к делу сгодились, сами до всего дошли». А нет того на уме, что их чьи-то мастеровые руки лепили, да обжигали, да живую душу вдували…
– Ну-ну, Тимофей Иваныч! – со смехом погрозил Федор Семенович. – Что вы на моих учеников тень наводите? Грош мне цена, если я таких гордецов вырастил… – Он широким жестом показал на скамейку: – Присаживайтесь, товарищи питомцы, побеседуем…
Колхозники разошлись по домам, а бывшие ученики, окружив Федора Семеновича, долго еще сидели в правлении колхоза. Они вспоминали многое: трудные уроки, переводные экзамены, экскурсии на Большие Мхи, комсомольские субботники, охрану по ночам первого колхозного трактора, а больше всего – школьных товарищей…
Ребята стояли в полутьме у двери и внимательно слушали разговоры за столом.
– Вот и мы так! – вполголоса сказала Варя. – Кончим школу и разлетимся кто куда. Одни будут хлеб выращивать, другие машины строить, третьи еще что-нибудь, а Федора Семеновича мы все равно не забудем. Нет, хорошо быть учителем!
– Учителем хорошо, – согласился Костя: – у него друзей много. Сергей говорил, что Федор Семенович стольких людей обучил, что из них целый полк можно составить.
Наконец беседа за столом прекратилась. Все вышли на улицу и стали прощаться. Костя с товарищами догнал Галину Никитичну и Мярину у колодца. Увидев ребят, учительница с удивлением спросила, почему они не расходятся по домам.
– А мы узнать хотели… – помявшись, сказал Костя. – Наша школьная бригада будет по новому способу просо выращивать?
Галина Никитична посмотрела на Марину:
– Мне кажется, ребята на это имеют полное право.
– Согласна с вами, – кивнула Марина и пообещала пригласить на очередное занятие школьной бригады Андрея Новоселова.
– Полный вперед! – удовлетворенно сказал Костя и предложил всем покататься на лыжах. – Галина Никитична, Марина, поедемте с нами!
– Может, и правда тряхнуть стариной? – засмеялась учительница.
– Обязательно! – согласилась Марина. – Мы еще им покажем, как надо кататься!
Минут через десять лыжники уже поднимались на «школьную гору».
Светила полная луна, прочный наст хрустел под ногами, все кругом казалось отлитым из звонкого хрусталя. Вот слоистые облака набежали на луну, притушили ее молодой блеск, но и тогда темнота не могла заполонить всю округу.
Среди заснеженных полей и черных недвижимых лесов и перелесков то там, то здесь вставали отсветы электрических огней.
Ребята долго любовались зрелищем ночного сияния.
– Теперь ночью с дороги не собьешься, – сказал Паша. – Везде огни. Вон над Соколовкой зарево, вон над Почаевом…
– По этим огням, наверное, до самой Москвы дойти можно, – вслух подумала Варя.
– А ты попробуй! – засмеялся Витя. – Прямо от Высокова, без остановки.
У самой школы шумную компанию нагнали на лыжах Колька и Сергей.
– Просим зачислить в команду! – громко крикнул Сергей.
Галина Никитична кивнула им головой:
– Присоединяйтесь! Очень рады!
– А ну, кто со мной без палок со «школьной горы» съедет? – задорно выкрикнула Марина и, отбросив палки в сторону, покатилась вниз.
Все устремились за ней следом.
– А это, Андрей Тимофеевич, так сказать, ваши лаборанты, подшефные… полный сбор.
– Так вот вы какие! – Андрей обернулся к ребятам и протянул руку: – Ну, давайте знакомиться!
Первая пожала Андрею руку Варя, потом Костя, Митя, Паша, Катя…
– Марина про ваши опыты мне много рассказывала, – сказал Андрей. – Очень правильно делаете, что землей интересуетесь. Я ведь тоже с грядки начинал, с мелочи.
Сергей между тем, посовещавшись о чем-то с Бахаревым, постучал по столу и пригласил колхозников занять места.
Первым заговорил секретарь райкома. Он сказал, что культура проса в их районе, да и по всей области, в большом загоне.
Люди жалуются на низкие урожаи, недовольны просом, мало-помалу заменяют его пшеницей и рожью. А между тем просо так же необходимо стране, как хлеб и картофель.
– Но об этом вам лучше меня расскажет ваш земляк, – закончил Бахарев и уступил место у стола Андрею Новоселову.
Неизвестно, когда и как школьники переместились поближе к столу президиума, но только сейчас они хорошо слышали каждое слово Андрея, видели каждый его жест.
Варя налегла грудью на стол и поминутно поглядывала то на учителя, то на Костю с Митей: вот, мол, когда пришла настоящая отгадка!
– Еще до войны, по заданию правительства, ученые разработали новую агротехнику проса, – продолжал Андрей. – Был проведен массовый сев проса по-новому на колхозных полях Чкаловской области. Война помешала окончательно закрепить этот опыт. После войны широкорядный посев проса был проведен на Украине. Урожай превзошел все ожидания. Сейчас надо и вам смелее переходить на широкорядный посев проса – дело это верное.
– А вот с сорняками как быть? – спросил Сергей. – Забивают сорняки наше просо, не успеваем их выпалывать!
– Насчет сорняков ученые тоже подумали. Ручную прополку теперь можно будет заменить машинной. Ведь просо-то у нас широкорядным способом посеяно. Вот мы и пустим между рядами трактор с культиватором. Представляете, насколько это облегчит и ускорит труд колхозпиков?
И долго еще Андрей рассказывал о том, как надо по-новому возделывать просо.
– Вот, дорогие мои земляки, зачем я приехал в ваш район. И приехал на целый год, до нового урожая. Надеюсь, что мы будем работать рука об руку и добьемся высокого урожая проса… У вас, как мне известно, за просо отвечает Марина Балашова? – спросил в заключение Андрей.
– Да, поручили Марине, – ответил Сергей. – И думаем, что в выборе не ошиблись… Вы как, товарищи? – обратился он к собранию.
Колхозники одобрительно загудели.
– Недаром молва идет, – сказал дед Новоселов: – где Марина – там и урожай.
Бригадир, заметно волнуясь, поднялась со скамьи. Но, пожалуй, еще больше волновались ребята. Они не сводили с Марины глаз и ждали, что она скажет. Варя встала за спиной сестры, зачем-то поправила ей шаль на плечах, одернула рукав.
– Спасибо за доверие, товарищи!поклонилась Марина колхозникам. – Раз такое дело… Ничего не пожалею! Всю душу вложу!
– Молодец у тебя сестра! – восхищенно шепнул Варе Костя.
Собрание вскоре закончилось.
Дед Новоселов взял Андрея за руку и, как маленького, подвел к Федору Семеновичу:
– Кланяйся учителю, Андрюша. В пояс кланяйся!
– И поклонюсь! За мной не станет! – засмеялся Андрей.
Федор Семенович сконфуженно поднялся из-за стола:
– Да что вы затеваете, Тимофей Иваныч?
– Подумать только! Куда вы сына мне подняли! В ученые мужи парень вышел. – Старик победно оглядел школьников. – Вот, козыри, как Енисей-реку переплывать нужно!
– Так уж я Андрея один и поднял! У него и других учителей немало было.
– А кто первую искру высек? Кто пламя раздул? – заспорил старик. – И не говорите, Федор Семеныч! Вы только кругом гляньте да пальцем ткните в каждого третьего: кто таков? Ваш питомец! Из вашего гнезда вылетел… – Старик строго оглядел толпившихся в конторе молодых колхозников, Марину, Галину Никитичну, Сергея Ручьева. – Только у них гордости хоть отбавляй: «Вот, мол, мы какие! Как родились, так и к делу сгодились, сами до всего дошли». А нет того на уме, что их чьи-то мастеровые руки лепили, да обжигали, да живую душу вдували…
– Ну-ну, Тимофей Иваныч! – со смехом погрозил Федор Семенович. – Что вы на моих учеников тень наводите? Грош мне цена, если я таких гордецов вырастил… – Он широким жестом показал на скамейку: – Присаживайтесь, товарищи питомцы, побеседуем…
Колхозники разошлись по домам, а бывшие ученики, окружив Федора Семеновича, долго еще сидели в правлении колхоза. Они вспоминали многое: трудные уроки, переводные экзамены, экскурсии на Большие Мхи, комсомольские субботники, охрану по ночам первого колхозного трактора, а больше всего – школьных товарищей…
Ребята стояли в полутьме у двери и внимательно слушали разговоры за столом.
– Вот и мы так! – вполголоса сказала Варя. – Кончим школу и разлетимся кто куда. Одни будут хлеб выращивать, другие машины строить, третьи еще что-нибудь, а Федора Семеновича мы все равно не забудем. Нет, хорошо быть учителем!
– Учителем хорошо, – согласился Костя: – у него друзей много. Сергей говорил, что Федор Семенович стольких людей обучил, что из них целый полк можно составить.
Наконец беседа за столом прекратилась. Все вышли на улицу и стали прощаться. Костя с товарищами догнал Галину Никитичну и Мярину у колодца. Увидев ребят, учительница с удивлением спросила, почему они не расходятся по домам.
– А мы узнать хотели… – помявшись, сказал Костя. – Наша школьная бригада будет по новому способу просо выращивать?
Галина Никитична посмотрела на Марину:
– Мне кажется, ребята на это имеют полное право.
– Согласна с вами, – кивнула Марина и пообещала пригласить на очередное занятие школьной бригады Андрея Новоселова.
– Полный вперед! – удовлетворенно сказал Костя и предложил всем покататься на лыжах. – Галина Никитична, Марина, поедемте с нами!
– Может, и правда тряхнуть стариной? – засмеялась учительница.
– Обязательно! – согласилась Марина. – Мы еще им покажем, как надо кататься!
Минут через десять лыжники уже поднимались на «школьную гору».
Светила полная луна, прочный наст хрустел под ногами, все кругом казалось отлитым из звонкого хрусталя. Вот слоистые облака набежали на луну, притушили ее молодой блеск, но и тогда темнота не могла заполонить всю округу.
Среди заснеженных полей и черных недвижимых лесов и перелесков то там, то здесь вставали отсветы электрических огней.
Ребята долго любовались зрелищем ночного сияния.
– Теперь ночью с дороги не собьешься, – сказал Паша. – Везде огни. Вон над Соколовкой зарево, вон над Почаевом…
– По этим огням, наверное, до самой Москвы дойти можно, – вслух подумала Варя.
– А ты попробуй! – засмеялся Витя. – Прямо от Высокова, без остановки.
У самой школы шумную компанию нагнали на лыжах Колька и Сергей.
– Просим зачислить в команду! – громко крикнул Сергей.
Галина Никитична кивнула им головой:
– Присоединяйтесь! Очень рады!
– А ну, кто со мной без палок со «школьной горы» съедет? – задорно выкрикнула Марина и, отбросив палки в сторону, покатилась вниз.
Все устремились за ней следом.
Глава 35
Весна идет
Близилась весна. Снег потемнел, всюду пробивались говорливые ручейки, на пригорках выступали первые проталины.
В большую перемену, когда солнце затопило всю школу, Костя вышел на улицу и увидел Кольку с Петькой. Скинув башмаки, они вприпрыжку бегали по желтым сосновым бревнам.
Костя кинулся к братишке, и не миновать бы Кольке крепкого подзатыльника, но тот вовремя схватил Костину руку и прижал ее к бревну:
– Ты потрогай… Тепленькое! Как печка!..
На другой день утром Колька влетел в «живой уголок» и заорал так, словно в школе начался пожар:
– Грачи прилетели, грачи!
Все, кто был в «живом уголке», не одеваясь, бросились на улицу.
Не отстала от ребят и Галина Никитична.
И верно, белоносые грачи уже кружили над березами, присматриваясь к старым гнездам, и громко о чем-то кричали.
В этот же день на доске наблюдений природы, что висела в школьном зале, появилась запись: «Прилетели грачи. Донесение Коли Ручьева».
Колька ходил гордый и безбожно хвастал, что он теперь не пропустит прилета ни одной птицы и имя его долго не сойдет с доски.
Но вскоре на доске наблюдений природы появилась новая запись: «Началось движение сока у березы. Донесение Пети Балашова». И тут же, около доски, висела бутылочка с мутной жидкостью.
Колька во всеуслышание заявил, что это совсем не березовый сок, а обыкновенная вода из колодца. Разобиженный Петя позвал в свидетели Варю и угостил ее жидкостью из бутылочки. Варя подтвердила, что это настоящий березовый сок.
Посрамленный Колька огорчился, но через несколько дней, когда в классе шел пионерский сбор, притащил живого скворца. Был тот скворец иссиня-черный, нахохлившийся, большеротый.
– Только что прилетел! – сообщил Колька. – Хотел в скворечню влезть и свалился. Устал, наверное, с дальней дороги.
…Весна принесла немало новых забот школьной бригаде. На очередном занятии кружка ребята окончательно утвердили план весенних работ. Решено было посеять на Пасынках просо, яровую пшеницу, овес и посадить по методу Анны Кораблевой полгектара картошки. Дела школьной бригады всколыхнули всю школу. Ваня Воробьев напечатал в стенгазете большую статью под заголовком: «Поддержим почин восьмого класса!» Костю вызвали на комитет комсомола, и он рассказал о работе бригады. Девятый класс, по примеру восьмого, организовал школьную бригаду Э 2 и решил выращивать на семена клевер, люцерну и тимофеевку. Заинтересовались агрономической учебой и учителя. Как-то раз Мария Антоновна вела урок в восьмом классе. По обыкновению, она излагала материал ровным, глуховатым голосом и, близоруко щурясь, писала на доске формулы.
После истории с «чесночной реакцией» восьмиклассники всячески сдерживали себя, в классе сидели тихо, но учительницу слушали невнимательно и рассеянно. Вот и сейчас каждый занимался чем мог.
Костя первые минуты старался довольно добросовестно слушать Марию Антоновну. Но потом его начала разбирать досада: и почему учителя так не похожи друг на друга? То ли дело Клавдия Львовна! Она рассказывает о Пушкине, и ты видишь, как поэт, живой, непокорный, ходит по комнате, читает друзьям стихи, беседует с Ариной Родионовной… Или вот появляется в классе Федор Семенович: он чертит на доске схемы, пишет формулы, а тебе кажется, что учитель взял тебя за руку, ведет по широкому миру и ты разгадываешь вместе с ним одну загадку за другой. А Мария Антоновна почти слово в слово повторяет написанное в книге и заставляет без конца записывать формулы!
«Об этом я сам прочту по учебнику, и у меня времени меньше уйдет», – решил Костя и, достав тетрадь, занялся другими делами.
С последней парты донесся громкий шепот. Это привлекло внимание Марии Антоновны. Она обернулась к классу, и лицо ее омрачилось: вот опять ее плохо слушают, и никто ничего не записывает. Паша читает книгу, Катя мечтательно смотрит в окно, Алеша с Васей перекидываются записками. И только Костя Ручьев что-то усердно пишет в тетради. Учительница прошла между рядами парт и остановилась около мальчика.
Костя, ничего не замечая, продолжал писать.
– Надеюсь, что ты записываешь мои объяснения по химии? Не так ли? – спросила Мария Антоновна и за' глянула мальчику через плечо. – Позволь, позволь! Я что-то не вижу здесь ни одной формулы.
Костя вспыхнул и поднялся. Отступать было поздно.
– Тут другое, Мария Антоновна!..
– Действительно, другое. – Учительница взяла тетрадь и вслух прочла: – «План весенних работ школьной бригады. Первое – вручную отобрать семена. Второе – запасти золу и перегной. Третье – получить в колхозе минеральные удобрения…» Та-ак!.. Очень интересно! Но почему, собственно, подобными делами следует заниматься на уроке химии?
Костя молчал.
Мария Антоновна вернулась к столу и тяжело опустилась на стул.
Восьмиклассники неодобрительно посматривали на Ручьева: опять теперь пойдут разговоры, что они плохо ведут себя на уроках химии!
– Я, признаться, не очень доверяла вашей школьной бригаде, – заговорила Мария Антоновна – Но своим опытом с просом вы доказали, что это начинание серьезное. Меня удивляет только одно: почему вы так равнодушны к изучению химии? Вот вы пишете в своем плане о золе, о перегное, о минеральных удобрениях. А зачем они нужны в сельском хозяйстве? Какие вещества берут из почвы растения? Что представляет собой почва?.. Все эти вопросы можно понять только тогда, когда знаешы химию. Как же вы хотите постигнуть тайны плодородия земли, управлять ростом растений, когда уроки химии для вас самые неприятные часы в расписании!
Класс насторожился. А учительница, волнуясь все больше и больше, говорила о химических заводах-гигантах, которые готовят миллионы пудов удобрений, говорила о том, какие чудеса творит химия на колхозных полях, как она помогает колхозникам повышать плодородие земли, спасать хлеба от вредителей, выращивать Щедрые урожаи. Право, об этом стоило послушать!
Костя не удержался и шепнул Паше:
– А здорово Мария Антоновна рассердилась! Даже слушать интересно.
Урок прошел незаметно, и ребятам показалось, что звонок прозвенел раньше времени. В перемену они окружили Марию Антоновну и забросали ее вопросами.
Костя пошептался с Пашей Васей и подвел их к учительнице:
– Мария Антоновна.. это у нас докладчики насчет удобрений… Только мало еще они в них понимают.
– Так в чем же дело?
– Помогите им доклад подготовить.
Мария Антоновна задумалась. Федор Семенович не раз упрекал ее в том, что она слишком книжно и сухо преподает свой предмет, советовал приглядеться к работе школьной бригады, вникнуть глубже в жизнь школьников. Просила помочь ребятам и Галина Никитична.
Может быть, они и правы… Ведь всего один год работает Галина Никитична в школе, а ребята уже льнут к ней, дорожат каждым ее словом. О Федоре Семеновиче уж и говорить нечего. А вот она живет вдалеке от всех, сторонится ребят, и те платят ей той же монетой… И это тяжело!..
– Хорошо, – согласилась Мария Антоновна.Пусть ребята зайдут ко мне. Только с одним условием: на моих уроках планов больше не писать.
– Не будет этого! – пообещал Костя.
Через несколько дней Паша и Вася выступили перед ребятами с докладом. Рядом с ними сидела преподавательница химии. Она принесла в пакетиках образцы минеральных удобрений, показала их членам бригады и помогла ребятам рассчитать, сколько каких удобрений надо запасти для полевого участка.
Вскоре школьная бригада начала возить на Пасынки навоз. Отвезли возов двадцать, явился Сергей и сказал:
– Стоп, хлопцы! Хватит!
Ребята принялись доказывать, что по плану должны доставить на свой участок не менее сорока возов.
– Глаза у вас завидущие, – упрекнул председатель. – Все себе да себе, а другим что же останется?
Как ребятам ни было досадно, но пришлось согласиться. Они начали гадать, где бы еще раздобыть навозу. Паша вспомнил, что навоз можно заменить торфом или илом из пруда. Но ни того, ни другого под руками не было, и пришлось только с сожалением вздохнуть.
В этот же день Витя Кораблев, захватив лопату, повел Костю в поле, километра за два от колхоза.
Ребята остановились у небольшой рощицы, и Витя начал копать в плотном снегу яму. Вскоре показалась темная, мерзлая земля.
– Вот тебе и находка! – сказал Витя. – Здесь в лощине во время войны кавалерийская часть формировалась, кони стояли. Смотри, сколько перегною накопилось!
– Так он же мерзлый… как камень. Топором не возьмешь.
– Будем оттаивать.
На другой день после занятий члены школьной бригады вышли к рощице. Они очистили от снега большой участок земли, натаскали соломы и зажгли ее.
Перегной вскоре оттаял, и ребята принялись возить его на Пасынки.
Они закончили работу к вечеру и, усталые, грязные, но довольные, пошли домой.
– А Витька-то у нас прямо кладоискатель, – сказал Паша.
– Надо бы ему за находку благодарность объявить, – посоветовал Косте Митя.
– Не за что! – покраснев, заявил Витя. – Это мне отец с матерью про перегной рассказали. – И он прибавил шагу.
Ребята переглянулись. Потом Митя догнал Кораблева и спросил, почему тот не подает заявления в комсомол.
– Прахова хочу подождать… Пока он экзамены не сдаст, – хмуро признался Витя. – Я его вроде завалил тогда осенью, а теперь попробую вытянуть…
Он помолчал, а потом, когда подошли к околице деревни, неожиданно спросил:
– А вы… вы можете за меня поручиться? Только прямо скажите! – ив упор посмотрел на Варю и Костю.
– Я могу, – ответила Варя. – Теперь могу!
– Конечно, поручимся… Какой может быть разговор! – в тон ей отозвался Костя.
– Ребята, смотрите! – показала Катя. – Мария Антоновна переправу ищет!
Все оглянулись. Прижав к груди стопку тетрадей, Мария Антоновна стояла посреди дороги, перед широкой промоиной, и не знала, как через нее перебраться.
Костя вместе с Пашей и Митей побежали к крайней избе. Они нашли несколько жердей, лежавших за крыльцом, приволокли их к промоине и перебросили с одного берега на другой.
– Мост наведен! Пожалуйте, Мария Антоновна! – Костя протянул учительнице руку и помог перейти.
– Спасибо… саперы! – улыбнулась учительница и посмотрела на размытую дорогу. – Весна-то как шагает! Скоро и Чернушка вскроется.. А вы, ребята, откуда?
– Мы, Мария Антоновна, химией занимались, ухмыльнулся Костя. – Перегной на участок возили.
– Все точно по норме сделано, – пояснил Паша. – Как вы нам тогда объясняли…
– Экие усердные! – вздохнула учительница. – Чтоб вам на уроках этого усердия прибавилось!
Осторожно ступая по черной осевшей дороге, Мария Антоновна побрела к дому. Ребята долго смотрели ей вслед.
– А зря мы, пожалуй, химичку недолюбливаем, – сказала Катя. – И совсем она не плохая.
– Вот что, – Митя оглядел ребят: – у кого по химии запущено, надо будет нажать.
– И чтобы на уроках Марии Антоновны вести себя как полагается! – строго добавил Сема Ушков.
В большую перемену, когда солнце затопило всю школу, Костя вышел на улицу и увидел Кольку с Петькой. Скинув башмаки, они вприпрыжку бегали по желтым сосновым бревнам.
Костя кинулся к братишке, и не миновать бы Кольке крепкого подзатыльника, но тот вовремя схватил Костину руку и прижал ее к бревну:
– Ты потрогай… Тепленькое! Как печка!..
На другой день утром Колька влетел в «живой уголок» и заорал так, словно в школе начался пожар:
– Грачи прилетели, грачи!
Все, кто был в «живом уголке», не одеваясь, бросились на улицу.
Не отстала от ребят и Галина Никитична.
И верно, белоносые грачи уже кружили над березами, присматриваясь к старым гнездам, и громко о чем-то кричали.
В этот же день на доске наблюдений природы, что висела в школьном зале, появилась запись: «Прилетели грачи. Донесение Коли Ручьева».
Колька ходил гордый и безбожно хвастал, что он теперь не пропустит прилета ни одной птицы и имя его долго не сойдет с доски.
Но вскоре на доске наблюдений природы появилась новая запись: «Началось движение сока у березы. Донесение Пети Балашова». И тут же, около доски, висела бутылочка с мутной жидкостью.
Колька во всеуслышание заявил, что это совсем не березовый сок, а обыкновенная вода из колодца. Разобиженный Петя позвал в свидетели Варю и угостил ее жидкостью из бутылочки. Варя подтвердила, что это настоящий березовый сок.
Посрамленный Колька огорчился, но через несколько дней, когда в классе шел пионерский сбор, притащил живого скворца. Был тот скворец иссиня-черный, нахохлившийся, большеротый.
– Только что прилетел! – сообщил Колька. – Хотел в скворечню влезть и свалился. Устал, наверное, с дальней дороги.
…Весна принесла немало новых забот школьной бригаде. На очередном занятии кружка ребята окончательно утвердили план весенних работ. Решено было посеять на Пасынках просо, яровую пшеницу, овес и посадить по методу Анны Кораблевой полгектара картошки. Дела школьной бригады всколыхнули всю школу. Ваня Воробьев напечатал в стенгазете большую статью под заголовком: «Поддержим почин восьмого класса!» Костю вызвали на комитет комсомола, и он рассказал о работе бригады. Девятый класс, по примеру восьмого, организовал школьную бригаду Э 2 и решил выращивать на семена клевер, люцерну и тимофеевку. Заинтересовались агрономической учебой и учителя. Как-то раз Мария Антоновна вела урок в восьмом классе. По обыкновению, она излагала материал ровным, глуховатым голосом и, близоруко щурясь, писала на доске формулы.
После истории с «чесночной реакцией» восьмиклассники всячески сдерживали себя, в классе сидели тихо, но учительницу слушали невнимательно и рассеянно. Вот и сейчас каждый занимался чем мог.
Костя первые минуты старался довольно добросовестно слушать Марию Антоновну. Но потом его начала разбирать досада: и почему учителя так не похожи друг на друга? То ли дело Клавдия Львовна! Она рассказывает о Пушкине, и ты видишь, как поэт, живой, непокорный, ходит по комнате, читает друзьям стихи, беседует с Ариной Родионовной… Или вот появляется в классе Федор Семенович: он чертит на доске схемы, пишет формулы, а тебе кажется, что учитель взял тебя за руку, ведет по широкому миру и ты разгадываешь вместе с ним одну загадку за другой. А Мария Антоновна почти слово в слово повторяет написанное в книге и заставляет без конца записывать формулы!
«Об этом я сам прочту по учебнику, и у меня времени меньше уйдет», – решил Костя и, достав тетрадь, занялся другими делами.
С последней парты донесся громкий шепот. Это привлекло внимание Марии Антоновны. Она обернулась к классу, и лицо ее омрачилось: вот опять ее плохо слушают, и никто ничего не записывает. Паша читает книгу, Катя мечтательно смотрит в окно, Алеша с Васей перекидываются записками. И только Костя Ручьев что-то усердно пишет в тетради. Учительница прошла между рядами парт и остановилась около мальчика.
Костя, ничего не замечая, продолжал писать.
– Надеюсь, что ты записываешь мои объяснения по химии? Не так ли? – спросила Мария Антоновна и за' глянула мальчику через плечо. – Позволь, позволь! Я что-то не вижу здесь ни одной формулы.
Костя вспыхнул и поднялся. Отступать было поздно.
– Тут другое, Мария Антоновна!..
– Действительно, другое. – Учительница взяла тетрадь и вслух прочла: – «План весенних работ школьной бригады. Первое – вручную отобрать семена. Второе – запасти золу и перегной. Третье – получить в колхозе минеральные удобрения…» Та-ак!.. Очень интересно! Но почему, собственно, подобными делами следует заниматься на уроке химии?
Костя молчал.
Мария Антоновна вернулась к столу и тяжело опустилась на стул.
Восьмиклассники неодобрительно посматривали на Ручьева: опять теперь пойдут разговоры, что они плохо ведут себя на уроках химии!
– Я, признаться, не очень доверяла вашей школьной бригаде, – заговорила Мария Антоновна – Но своим опытом с просом вы доказали, что это начинание серьезное. Меня удивляет только одно: почему вы так равнодушны к изучению химии? Вот вы пишете в своем плане о золе, о перегное, о минеральных удобрениях. А зачем они нужны в сельском хозяйстве? Какие вещества берут из почвы растения? Что представляет собой почва?.. Все эти вопросы можно понять только тогда, когда знаешы химию. Как же вы хотите постигнуть тайны плодородия земли, управлять ростом растений, когда уроки химии для вас самые неприятные часы в расписании!
Класс насторожился. А учительница, волнуясь все больше и больше, говорила о химических заводах-гигантах, которые готовят миллионы пудов удобрений, говорила о том, какие чудеса творит химия на колхозных полях, как она помогает колхозникам повышать плодородие земли, спасать хлеба от вредителей, выращивать Щедрые урожаи. Право, об этом стоило послушать!
Костя не удержался и шепнул Паше:
– А здорово Мария Антоновна рассердилась! Даже слушать интересно.
Урок прошел незаметно, и ребятам показалось, что звонок прозвенел раньше времени. В перемену они окружили Марию Антоновну и забросали ее вопросами.
Костя пошептался с Пашей Васей и подвел их к учительнице:
– Мария Антоновна.. это у нас докладчики насчет удобрений… Только мало еще они в них понимают.
– Так в чем же дело?
– Помогите им доклад подготовить.
Мария Антоновна задумалась. Федор Семенович не раз упрекал ее в том, что она слишком книжно и сухо преподает свой предмет, советовал приглядеться к работе школьной бригады, вникнуть глубже в жизнь школьников. Просила помочь ребятам и Галина Никитична.
Может быть, они и правы… Ведь всего один год работает Галина Никитична в школе, а ребята уже льнут к ней, дорожат каждым ее словом. О Федоре Семеновиче уж и говорить нечего. А вот она живет вдалеке от всех, сторонится ребят, и те платят ей той же монетой… И это тяжело!..
– Хорошо, – согласилась Мария Антоновна.Пусть ребята зайдут ко мне. Только с одним условием: на моих уроках планов больше не писать.
– Не будет этого! – пообещал Костя.
Через несколько дней Паша и Вася выступили перед ребятами с докладом. Рядом с ними сидела преподавательница химии. Она принесла в пакетиках образцы минеральных удобрений, показала их членам бригады и помогла ребятам рассчитать, сколько каких удобрений надо запасти для полевого участка.
Вскоре школьная бригада начала возить на Пасынки навоз. Отвезли возов двадцать, явился Сергей и сказал:
– Стоп, хлопцы! Хватит!
Ребята принялись доказывать, что по плану должны доставить на свой участок не менее сорока возов.
– Глаза у вас завидущие, – упрекнул председатель. – Все себе да себе, а другим что же останется?
Как ребятам ни было досадно, но пришлось согласиться. Они начали гадать, где бы еще раздобыть навозу. Паша вспомнил, что навоз можно заменить торфом или илом из пруда. Но ни того, ни другого под руками не было, и пришлось только с сожалением вздохнуть.
В этот же день Витя Кораблев, захватив лопату, повел Костю в поле, километра за два от колхоза.
Ребята остановились у небольшой рощицы, и Витя начал копать в плотном снегу яму. Вскоре показалась темная, мерзлая земля.
– Вот тебе и находка! – сказал Витя. – Здесь в лощине во время войны кавалерийская часть формировалась, кони стояли. Смотри, сколько перегною накопилось!
– Так он же мерзлый… как камень. Топором не возьмешь.
– Будем оттаивать.
На другой день после занятий члены школьной бригады вышли к рощице. Они очистили от снега большой участок земли, натаскали соломы и зажгли ее.
Перегной вскоре оттаял, и ребята принялись возить его на Пасынки.
Они закончили работу к вечеру и, усталые, грязные, но довольные, пошли домой.
– А Витька-то у нас прямо кладоискатель, – сказал Паша.
– Надо бы ему за находку благодарность объявить, – посоветовал Косте Митя.
– Не за что! – покраснев, заявил Витя. – Это мне отец с матерью про перегной рассказали. – И он прибавил шагу.
Ребята переглянулись. Потом Митя догнал Кораблева и спросил, почему тот не подает заявления в комсомол.
– Прахова хочу подождать… Пока он экзамены не сдаст, – хмуро признался Витя. – Я его вроде завалил тогда осенью, а теперь попробую вытянуть…
Он помолчал, а потом, когда подошли к околице деревни, неожиданно спросил:
– А вы… вы можете за меня поручиться? Только прямо скажите! – ив упор посмотрел на Варю и Костю.
– Я могу, – ответила Варя. – Теперь могу!
– Конечно, поручимся… Какой может быть разговор! – в тон ей отозвался Костя.
– Ребята, смотрите! – показала Катя. – Мария Антоновна переправу ищет!
Все оглянулись. Прижав к груди стопку тетрадей, Мария Антоновна стояла посреди дороги, перед широкой промоиной, и не знала, как через нее перебраться.
Костя вместе с Пашей и Митей побежали к крайней избе. Они нашли несколько жердей, лежавших за крыльцом, приволокли их к промоине и перебросили с одного берега на другой.
– Мост наведен! Пожалуйте, Мария Антоновна! – Костя протянул учительнице руку и помог перейти.
– Спасибо… саперы! – улыбнулась учительница и посмотрела на размытую дорогу. – Весна-то как шагает! Скоро и Чернушка вскроется.. А вы, ребята, откуда?
– Мы, Мария Антоновна, химией занимались, ухмыльнулся Костя. – Перегной на участок возили.
– Все точно по норме сделано, – пояснил Паша. – Как вы нам тогда объясняли…
– Экие усердные! – вздохнула учительница. – Чтоб вам на уроках этого усердия прибавилось!
Осторожно ступая по черной осевшей дороге, Мария Антоновна побрела к дому. Ребята долго смотрели ей вслед.
– А зря мы, пожалуй, химичку недолюбливаем, – сказала Катя. – И совсем она не плохая.
– Вот что, – Митя оглядел ребят: – у кого по химии запущено, надо будет нажать.
– И чтобы на уроках Марии Антоновны вести себя как полагается! – строго добавил Сема Ушков.
Глава 36
Первая борозда
Весна наступала. Лопались почки на деревьях, пробивалась первая трава на лужайках, прилетали все новые и новые птицы.
Целыми днями от «кузнечного цеха» доносились веселая перестрелка выхлопных труб, рев моторов – перед выходом в поле проверяли тракторы.
Паша и Алеша Прахов почти каждый день после занятий таинственно исчезали из школы. А наутро приходили в класс пропахшие керосином, с масляными пятнами на рубахах.
– Что это от вас, как от цистерн, несет? Хоть форточку открывай! – с невинным видом спрашивали девочки. – Может, в керосине купались?
Алеша с таким же невинным видом поводил остреньким носом и благоразумно прятал в карманы плохо отмытые руки:
– Мерещится вам… Воздух вполне нормальный.
– Вы ребят особенно не донимайте, – как-то раз посоветовала девочкам Галина Никитична. – Они школе сюрприз готовят.
И верно, мальчики в эти дни много времени проводили в мастерской у Якова Ефимовича. Часами не отходили они от мотора трактора, когда его начинали разбирать. Подавали трактористам инструменты, промывали в керосине части мотора, осматривали каждую деталь.
То и дело ребята приставали к Якову Ефимовичу, чтобы он устроил им экзамен и выдал права на вождение трактора.
– Ишь, чего захотели!.. – усмехался тот. – Только азы усвоили, и сразу права им подавай.
Все же он пригласил механика из МТС и Федора Семеновича. В их присутствии ребята сами запускали трактор, находили неисправности в моторе и устраняли их.
– Кое-что уже смекают, – сказал в заключение Федор Семенович.Надо будет ребят в борозде проверить.
Между тем земля на высоких участках поля подсыхала. Трактористы начали пахоту. Выехал на Пасынки и Саша Неустроев. Полтора дня он поднимал Маринину делянку, потом пустил трактор на участок школьной бригады.
Но не успел Саша сделать первую борозду, как на конце загона появились Паша Кивачев и Алеша Прахов.
Тракторист забеспокоился: наверное, опять эти дошлые хлопцы начнут проверять глубину вспашки, присматриваться к предплужникам. Он остановил трактор, спрыгнул с сиденья и оглядел борозду. Кажется, придраться не к чему. И Саша весело откозырял подошедшим ребятам:
– Наше вам, товарищи контролеры! Какие будут замечания?
– Да нет, мы не за тем, – сказал Паша. – Мы на тракторе пришли работать. Хотим свою делянку сами вспахать.
– Лихо! – фыркнул Саша. – Вчера – агротехники, сегодня – механизаторы. А завтра на какую тему сочинение будет?
Паша принялся доказывать, что они всю зиму обучались у Якова Ефимовича тракторному делу и, может быть, в недалеком будущем получат законные водительские права.
– Вот и приходите… в недалеком будущем! – отмахнулся тракторист.
В спор вмешалась подошедшая Марина.
– Да, Саша, – сказала она, подмигнув при этом мальчикам, – Федор Семенович очень просил, чтобы ты шефство взял над ребятами.
– Какое шефство?
– Ты же бывалый тракторист, со стажем… Вот и попрактикуй ребят.
– Если учитель просит, это, конечно, можно, – подобрел Саша и строго оглядел подростков. – Ладно, дам я вам за баранку подержаться. Ну, кто первый?
Ребята почти одновременно кинулись к трактору, но Прахов успел забраться на сиденье раньше Паши. Дрожа всем телом, он судорожно схватился за руль. Саша Неустроев положил на его руки свои. Мотор несколько раз чихнул, и трактор тронулся. Засверкали и задымились на весеннем солнышке маслянистые, черные пласты земли.
Паша и Марина шагали рядом с трактором и не сводили с Алеши глаз.
Вскоре Саша снял свои руки с Алешиных, и мальчик с довольным видом покосился на Пашу. Он проехал три круга и готов был сделать хоть еще десять, пока Кивачев не крикнул ему, что надо иметь совесть. Алеша остановил трактор и спрыгнул на землю.
– Ну как? Получается у меня что-нибудь? – спросил он.
– Оценка потом будет, – заявил Саша Неустроев. – Давай следующий.
Место за рулем занял Паша.
Неожиданно из лощины показались члены школьной бригады, Колька с Петькой и Федор Семенович.
– Эге! Да вам тут полный смотр предстоит! – присвистнул от удивления тракторист. – Держись, Кивачев!
– Как борозда? Не очень кривая? – спросил Паша, не решаясь от волнения оглянуться назад.
– Ничего, ничего, терпеть можно! – успокоил его тракторист. – Только не горбись так за рулем!
Паша лихо сбил на затылок кепку, приосанился, развернул плечи.
На конце загона Неустроев протянул к рулю руки, чтобы помочь повернуть машину, но Паша дернул плечом и сам вырулил трактор в борозду.
Школьники и Федор Семенович поравнялись с машиной и зашагали с ней рядом.
Костя что-то кричал Паше, старался заглянуть ему в лицо.
Митя то и дело измерял глубину вспашки.
Колька с Петькой, размахивая руками, бежали впереди трактора, как будто прокладывали ему дорогу.
А широкогрудый трактор шел своим могучим шагом. От него несло жаром. Мотор гудел ровно и басовито, словно хотел сказать, что за его рулем сидит человек с умелыми и надежными руками.
Наконец машина стала на заправку.
– Ну, как наши ребята? Подают надежду? – обратился к трактористу Федор Семенович.
– Шлифовочка, конечно, нужна, но толк из них будет, – покровительственно ответил Неустроев.
– С таким шефом да чтоб толку не было! – засмеялась Марина и сообщила учителю, что Саша Неустроев с сегодняшнего дня взялся передавать молодым трактористам свой опыт.
– Я? Опыт?.. – опешил Саша. – Да мне еще самому гнать-догонять!
– Решил, решил… Мы свидетели! – засмеялся Прахов.
– Ничего, Саша, дружба с ребятами тебе не помешает… – сказал Федор Семенович и, ступив на вспаханный участок, взял горсть земли. – Знатно землицу разделали, знатно!
Над полем носились черные грачи, опускались на вспаханную землю и выискивали белыми клювами личинки.
…Дни шли за днями. В полях уже посеяли овес, ячмень, яровую пшеницу, а земля на Пасынках, отведенная под просо, оставалась незасеянной и зарастала сорняками.
– Пора, Марина, за просо браться, пора! – напоминал Никита Кузьмич. – И так все сроки прошли.
– Нельзя, Никита Кузьмич… Мы ведь как решили? По-новому сеять… Сорняки хитростью одолеть.
– Ах да, да… – спохватился Никита Кузьмич и, поглядывая на сорняки, озабоченно покачивал головой: Вот же нахлебники лезут, тьма-тьмущая! Всю землю готовы заполонить.
И верно, сорные травы, словно радуясь, что люди для них так заботливо разделали землю, росли буйно и неудержимо.
– Это нам и нужно! – порадовался Андрей Новоселов, заехавший как-то раз на Пасынки.
Он смерил температуру почвы и сказал, что в ближайшие дни можно начинать атаку на сорняки.
Через три дня, когда почва достаточно прогрелась, Саша Неустроев выехал на тракторе в поле. Только теперь трактор тянул за собой не четырехлемешный плуг с блестящими отвалами, а культиватор с острыми железными наконечниками, похожими на гусиные лапы. Лапы подрезали корни сорняков, взрыхлили верхний слой почвы, и поле из зеленого вновь стало черным.
Целыми днями от «кузнечного цеха» доносились веселая перестрелка выхлопных труб, рев моторов – перед выходом в поле проверяли тракторы.
Паша и Алеша Прахов почти каждый день после занятий таинственно исчезали из школы. А наутро приходили в класс пропахшие керосином, с масляными пятнами на рубахах.
– Что это от вас, как от цистерн, несет? Хоть форточку открывай! – с невинным видом спрашивали девочки. – Может, в керосине купались?
Алеша с таким же невинным видом поводил остреньким носом и благоразумно прятал в карманы плохо отмытые руки:
– Мерещится вам… Воздух вполне нормальный.
– Вы ребят особенно не донимайте, – как-то раз посоветовала девочкам Галина Никитична. – Они школе сюрприз готовят.
И верно, мальчики в эти дни много времени проводили в мастерской у Якова Ефимовича. Часами не отходили они от мотора трактора, когда его начинали разбирать. Подавали трактористам инструменты, промывали в керосине части мотора, осматривали каждую деталь.
То и дело ребята приставали к Якову Ефимовичу, чтобы он устроил им экзамен и выдал права на вождение трактора.
– Ишь, чего захотели!.. – усмехался тот. – Только азы усвоили, и сразу права им подавай.
Все же он пригласил механика из МТС и Федора Семеновича. В их присутствии ребята сами запускали трактор, находили неисправности в моторе и устраняли их.
– Кое-что уже смекают, – сказал в заключение Федор Семенович.Надо будет ребят в борозде проверить.
Между тем земля на высоких участках поля подсыхала. Трактористы начали пахоту. Выехал на Пасынки и Саша Неустроев. Полтора дня он поднимал Маринину делянку, потом пустил трактор на участок школьной бригады.
Но не успел Саша сделать первую борозду, как на конце загона появились Паша Кивачев и Алеша Прахов.
Тракторист забеспокоился: наверное, опять эти дошлые хлопцы начнут проверять глубину вспашки, присматриваться к предплужникам. Он остановил трактор, спрыгнул с сиденья и оглядел борозду. Кажется, придраться не к чему. И Саша весело откозырял подошедшим ребятам:
– Наше вам, товарищи контролеры! Какие будут замечания?
– Да нет, мы не за тем, – сказал Паша. – Мы на тракторе пришли работать. Хотим свою делянку сами вспахать.
– Лихо! – фыркнул Саша. – Вчера – агротехники, сегодня – механизаторы. А завтра на какую тему сочинение будет?
Паша принялся доказывать, что они всю зиму обучались у Якова Ефимовича тракторному делу и, может быть, в недалеком будущем получат законные водительские права.
– Вот и приходите… в недалеком будущем! – отмахнулся тракторист.
В спор вмешалась подошедшая Марина.
– Да, Саша, – сказала она, подмигнув при этом мальчикам, – Федор Семенович очень просил, чтобы ты шефство взял над ребятами.
– Какое шефство?
– Ты же бывалый тракторист, со стажем… Вот и попрактикуй ребят.
– Если учитель просит, это, конечно, можно, – подобрел Саша и строго оглядел подростков. – Ладно, дам я вам за баранку подержаться. Ну, кто первый?
Ребята почти одновременно кинулись к трактору, но Прахов успел забраться на сиденье раньше Паши. Дрожа всем телом, он судорожно схватился за руль. Саша Неустроев положил на его руки свои. Мотор несколько раз чихнул, и трактор тронулся. Засверкали и задымились на весеннем солнышке маслянистые, черные пласты земли.
Паша и Марина шагали рядом с трактором и не сводили с Алеши глаз.
Вскоре Саша снял свои руки с Алешиных, и мальчик с довольным видом покосился на Пашу. Он проехал три круга и готов был сделать хоть еще десять, пока Кивачев не крикнул ему, что надо иметь совесть. Алеша остановил трактор и спрыгнул на землю.
– Ну как? Получается у меня что-нибудь? – спросил он.
– Оценка потом будет, – заявил Саша Неустроев. – Давай следующий.
Место за рулем занял Паша.
Неожиданно из лощины показались члены школьной бригады, Колька с Петькой и Федор Семенович.
– Эге! Да вам тут полный смотр предстоит! – присвистнул от удивления тракторист. – Держись, Кивачев!
– Как борозда? Не очень кривая? – спросил Паша, не решаясь от волнения оглянуться назад.
– Ничего, ничего, терпеть можно! – успокоил его тракторист. – Только не горбись так за рулем!
Паша лихо сбил на затылок кепку, приосанился, развернул плечи.
На конце загона Неустроев протянул к рулю руки, чтобы помочь повернуть машину, но Паша дернул плечом и сам вырулил трактор в борозду.
Школьники и Федор Семенович поравнялись с машиной и зашагали с ней рядом.
Костя что-то кричал Паше, старался заглянуть ему в лицо.
Митя то и дело измерял глубину вспашки.
Колька с Петькой, размахивая руками, бежали впереди трактора, как будто прокладывали ему дорогу.
А широкогрудый трактор шел своим могучим шагом. От него несло жаром. Мотор гудел ровно и басовито, словно хотел сказать, что за его рулем сидит человек с умелыми и надежными руками.
Наконец машина стала на заправку.
– Ну, как наши ребята? Подают надежду? – обратился к трактористу Федор Семенович.
– Шлифовочка, конечно, нужна, но толк из них будет, – покровительственно ответил Неустроев.
– С таким шефом да чтоб толку не было! – засмеялась Марина и сообщила учителю, что Саша Неустроев с сегодняшнего дня взялся передавать молодым трактористам свой опыт.
– Я? Опыт?.. – опешил Саша. – Да мне еще самому гнать-догонять!
– Решил, решил… Мы свидетели! – засмеялся Прахов.
– Ничего, Саша, дружба с ребятами тебе не помешает… – сказал Федор Семенович и, ступив на вспаханный участок, взял горсть земли. – Знатно землицу разделали, знатно!
Над полем носились черные грачи, опускались на вспаханную землю и выискивали белыми клювами личинки.
…Дни шли за днями. В полях уже посеяли овес, ячмень, яровую пшеницу, а земля на Пасынках, отведенная под просо, оставалась незасеянной и зарастала сорняками.
– Пора, Марина, за просо браться, пора! – напоминал Никита Кузьмич. – И так все сроки прошли.
– Нельзя, Никита Кузьмич… Мы ведь как решили? По-новому сеять… Сорняки хитростью одолеть.
– Ах да, да… – спохватился Никита Кузьмич и, поглядывая на сорняки, озабоченно покачивал головой: Вот же нахлебники лезут, тьма-тьмущая! Всю землю готовы заполонить.
И верно, сорные травы, словно радуясь, что люди для них так заботливо разделали землю, росли буйно и неудержимо.
– Это нам и нужно! – порадовался Андрей Новоселов, заехавший как-то раз на Пасынки.
Он смерил температуру почвы и сказал, что в ближайшие дни можно начинать атаку на сорняки.
Через три дня, когда почва достаточно прогрелась, Саша Неустроев выехал на тракторе в поле. Только теперь трактор тянул за собой не четырехлемешный плуг с блестящими отвалами, а культиватор с острыми железными наконечниками, похожими на гусиные лапы. Лапы подрезали корни сорняков, взрыхлили верхний слой почвы, и поле из зеленого вновь стало черным.