Надеждина Ирина Николаевна. Смотри на вещи проще

   На этот раз пришли родители Лешки и Леси. Дима услышал бодрый бас Лешкиного отца – дяди Сережи.
   – Не помешаем?
   – Нет, – голос отца смягчился. – Мне, как раз, сейчас лучше, чтобы кто-то посторонний был, а то, не ровен час, кое-кто снова решит в гости нагрянуть.
   – Видели мы твоих гостей. Стоят у подъезда, на весь двор орут, – с насмешкой сказал Лешкин отец.
   – Да выставил я их пять минут назад. Они пришли и попытались мне объяснить, что почем. Пришлось выгнать, – пояснил отец и добавил. – Собственно, чего мы здесь стоим? Может быть, вы прошли бы?
   – Да это я Сережу уговорила прийти узнать, как Дима, – подала голос Лешкина мама. – Мы на минутку.
   – Наревелся Дима вволю, – отец вздохнул. – Всё же лучше проходите. Мы как раз чай пить собирались… Дима скоро спать уляжется, а мне сейчас выть одному охота…
   Лешкины родители остались. Дима сделал вид, что лег спать. Отец пожелал ему спокойной ночи и ушел. Дима встал и подошел к двери. Ему было очень интересно, о чем говорят взрослые. Оставаясь незаметным, он прекрасно слышал их негромкий разговор.
   – Вам, Максим Исмаилович, жениться надо, – сказала Лешкина мама. – И вам не так одиноко будет, и Диме мать нужна.
   – Я, Ниночка, может быть, и женился бы, только вот где найдется женщина, которой нужен будет муж с ребенком? – в голосе отца послышалась горечь. – Да ещё и такая, которая отнеслась бы к этому ребенку, как к своему. Мне ведь Дима дороже всех на свете, никто мне его не заменит, а я ни за что с ним не расстанусь и в обиду его не дам.
   – Максим Исмаилович, а кофе у вас есть? – голос Лешкиной мамы прозвучал несколько таинственно.
   – Ну, есть. Сейчас сварю. Серега, ты кофе тоже будешь?
   – Не буду. Это тебе, – пояснил Лешкин отец. – Сегодня даже я выступать не буду.
   – О чем это вы, ребята? – отец удивился.
   – Сейчас кофе попьешь, а Нина тебе расскажет, найдется или не найдется.
   – Да глупости всё это, – в голосе отца послышалась улыбка.
   – Тогда посмотрим, глупости или нет. Я ведь чего не люблю, когда она мне или себе кофе варить начинает? Она ж меня насквозь видит. Так что, Максим, решайся.
   – Да, Максим Исмаилович, – поддержала Лешкина мама. – Только думайте о том, что ждет вас и Диму.
   – Ну, коль вы настаиваете, – он рассмеялся.
   – Дорога у вас в скором времени, – через некоторое время сказала Лешкина мама.
   – Утром на работу.
   – Подальше. Дальняя дорога и вместе с Димой. Будете жить под одной крышей с женщиной. У женщины тоже ребенок… сейчас… мальчик, но меньше, чем Дима. Дом одноэтажный. Потом вернетесь. Повышение по службе. Дом новый. А вот и жена у вас, и детей двое.
   – Да? – отец снова рассмеялся. – И как скоро?
   – Сейчас… скорей всего через полгода.
   – По идее в январе-феврале?
   – Ну, да.
   – Отлично! А второй ребенок что так быстро?
   – А второй не ваш. Это её ребенок. Ну, чтоб вы не смеялись, имя у неё будет начинаться на букву В, волосы пышные, не очень длинные.
   – Спасибо, Ниночка! – всё ещё смеясь, ответил отец. – Развеселили вы меня здорово!
   – Ну, развеселила или правду сказала, посмотрим через полгода, – совершенно спокойно ответила Лешкина мама.
   – Или, когда я, вскорости, куда-нибудь с Димой поеду. Раньше зимы не собирался…
   Из разговора взрослых Дима ровным счетом ничего не понял. Разве то, что он и отец должны куда-то поехать. Он даже приблизительно представлял куда – к бабушке и дедушке в Крым… но зимой.

Глава 37

   Через три дня отец взял отпуск и они уехали. Спустя много лет, когда Дмитрий был уже взрослым, отец как-то признался, что ехать решил внезапно. За день до отъезда он проснулся под утро, как от толчка. Желание увидеть родителей и попасть на могилу жены было непреодолимым. Утром он довольно расплывчато объяснил директору причину такой спешки, взял отпуск и, каким-то чудом достал билеты.
   Когда Дима с отцом приехал к бабушке и дедушке в Крым, у них снимала комнату молодая женщина с трехлетним малышом. Женщину звали Вера Федоровна, малыша – Коля. Приезду сына и внука бабушка и дедушка были очень рады и немного удивлены – ведь приезжали они всегда только зимой, всего на несколько дней, а чаще к ним приезжали дедушка и бабушка. Тогда Дима ещё не знал, почему их визиты такая редкость. Отец всегда ссылался на сильную занятость.
   В Крыму Диме очень нравилось. Нравился дедушкин и бабушкин дом, окруженный садом и виноградником. Дом был очень уютным, сад тенистым и даже в самую сильную жару здесь было прохладно.
   Вечером отец уложил Диму спать и вышел во двор. Он некоторое время разговаривал с дедушкой, сидя на скамейке недалеко от открытого окна Диминой комнаты. Потом дедушка ушел. Вскоре Дима услышал на дорожке, ведущей к скамейке, легкие шаги. А потом голос Веры Федоровны.
   – Извините, Максим Исмаилович, не помешаю? – спросила она.
   – Не помешаете, – в голосе отца Дима услышал улыбку. – Вообще-то меня можно называть просто Максимом. Я ещё не настолько старый и мы с вами не в учреждении.
   – Ну, в таком случае и меня можно называть просто Верой.
   – Уложили своего парня? – спросил отец.
   – Уложила. А вы своего?
   – Тоже. Моего, правда, укладывать легче. Это, скорей, привычка – посидеть с ним несколько минут, перед сном. Он ведь у меня уже мужик самостоятельный.
   – Я, собственно, хотела извиниться за причиненные неудобства. Насколько я поняла, ваши родители не ожидали, что вы приедете, вот и сдали комнату. Завтра же я подыщу что-нибудь подходящее…
   – А, собственно, из каких соображений? – удивился отец. – Кажется, места здесь вполне достаточно. Родители, действительно, никогда не берут квартирантов, что несколько необычно для этих мест, но с моими визитами или отсутствием это никак не связанно. Коль скоро они вас взяли, то живите. Я пробуду здесь максимум ещё пару недель, если меня на этот срок хватит, а вы, насколько я знаю, приехали с Колей на всё лето. Уже два месяца прошли. И, опять же, насколько я знаю, вас всё устраивало.
   – Да, но мне не хотелось бы вам мешать. Вы ведь не очень часто бываете у родителей.
   – Мне и Диме никто не мешает. Родителям тоже.
   – Вы думаете? – её голос прозвучал несколько неуверенно.
   – Моя матушка от вас в восторге. Я о вас от неё решительно всё знаю: Коля сильно болел, вы приехали его оздоровить. Вам тридцать лет. Работаете учительницей литературы. Живете в Виннице. Так?
   – Так, – Вера Федоровна тихо рассмеялась. У неё был очень приятный смех.
   – Она у меня любительница «по секрету» что-нибудь рассказать, если ей кто-то понравится, – в голосе отца снова послышалась добрая улыбка. – Вы ведь от неё знали, что я не должен был приехать.
   – Да. Ваша мама из-за этого очень сильно переживает. А вообще это немножко непривычно, чтобы человек не пытался попасть в Крым в разгар курортного сезона, особенно, если есть где остановиться. Допустим, у вас очень серьезная работа. У жены, наверное, тоже. Даже, если вы и жена очень заняты, привозили бы сюда Диму. Ведь не проходит дня, чтобы дедушка и бабушка о нем не вспомнили. И старикам радость, и ребенку полезно.
   – О том, что у меня работа серьезная матушка рассказала?
   – Да. Сказала, что вы работаете главным инженером на заводе стройдеталей. Я не думала, что это такая тайна. Другой бы гордился, занимая такую должность в вашем возрасте.
   – Это совсем не тайна. Значит, не всё матушка вам рассказала. Я не приезжаю сюда не потому, что занят. И ещё я не женат… – отец помолчал. – Моя жена умерла, когда Диме было всего десять месяцев. Я ведь уехал отсюда из-за этого. Потом и Диму забрал, потому, что без него совсем плохо. Тяжело мне сюда приезжать. Вот и появляюсь я на несколько дней зимой, а то больше родители ко мне приезжают.
   – Извините, – после паузы сказала Вера Федоровна. – Просто ваша мама показывала мне фотографию, на которой вы с женой и Димой. Правда, Дима там совсем ещё маленький.
   – Полгода. Это была наша последняя фотография. Вскорости Катя заболела, – отец тяжело вздохнул.
   – У вас была очень красивая жена.
   – Спасибо…
   Они помолчали. Молчание длилось довольно долго. Дима уже решил, что ни ушли и начал подремывать, когда снова под окном услышал голоса отца и Веры Федоровны.
   – А вас муж не боится одну на всё лето отпускать? Или Коля надежней всякой охраны? – спросил отец. – Я бы не рискнул такую женщину отпускать.
   – Ага, выходит, и вам мама не всё рассказала. Я ведь тоже не замужем. Мы развелись, когда Коле был год.
   – Тогда тоже извините.
   – Ничего. Я уже привыкла. По началу как-то тяжело было, а теперь…
   – Что, замуж больше не хочется? Только не говорите, что не зовут.
   – Как бы вам это сказать? Может быть, я задену больное место, но почему вы до сих пор не женились?
   – Да мне как-то не только жена нужна. Я ещё о Диме думаю. Я ведь с ним ни за что не расстанусь.
   – Вот и я о Коле думаю. Не хочу я, чтобы моему ребенку напоминали, что папа не родной. И не только из-за фамилии. А потом, если ещё и совместные дети появятся, он совсем гадким утенком стал. Насмотрелась я на своих знакомых.
   – У меня знакомых одиноких папаш как-то нет, а вот ситуации интересные бывали. Пытались меня познакомить приятели то с одной дамой, то с другой. Одна сразу же не пожелала продолжать наше знакомство, узнав о существовании Димы. Второй я сказал о Диме на третий день знакомства. Она, бедненькая, с личика сошла, мы попрощались, а потом она моим приятелям таким тоном, будто я её обесчестил, свои претензии высказала, зачем её познакомили с мужчиной у которого «хвост» есть. Неужели деть ребенка куда-нибудь нельзя? Уж лучше бы разведенный был и алименты платил.
   – Глупо.
   – Не знаю. Почему-то людям кажется, что всё у них всегда будет прекрасно. Вот и рассматривают окружающих с этой позиции.
   – Наверное, вы правы. У меня тоже была дурацкая ситуация. Оказывал мне знаки внимания один очень респектабельный молодой человек. Не нашел он ничего лучшего, чем у моей подруги попытаться выяснить все подробности моей личной жизни и передать свои пожелания. А пожелания были, примерно, как к вам, – пусть куда-нибудь своего мальчика денет (родителям отдаст, а лучше всего пусть от него откажется), я на ней женюсь. Она мне своих детей нарожает.
   – Перспектива не прельстила?
   – Наверное, как и вас.
   – Вера, мне кажется, что мы с вами во многом похожи. По крайней мере, во взглядах на жизнь.

Глава 38

   На следующий день Дима с отцом пошли на пляж вместе с Верой Федоровной и Колей. Коля был презабавным малышом. Диме очень понравилось с ним возиться. Пока они строили башни из песка, отец о чем-то разговаривал с Верой Федоровной. Должно быть, отец рассказывал что-то очень веселое, потому что Вера Федоровна почти всё время улыбалась и, иногда, смеялась.
   Вечером, засыпая, Дима снова слышал, как они негромко разговаривают, сидя на скамейке под окном. Диме нравился голос Веры Федоровн – мягкий, ласковый.
   Так прошло четыре дня. На пятый день утром отец был печален. На пляж они в этот день не пошли. Отец повел Диму на кладбище. Здесь было очень тихо. Старые деревья бросали густую тень. Страшно Диме не было. Памятники казались чем-то нереальным, как декорации в театре.
   Возле одной из могил отец остановился. На памятнике из черного мрамора была фотография мамы, такая, как дома, и надпись: «Амерханова Екатерина Петровна». Дима взглянул на отца. Лицо его стало бледным, осунулось. Он склонился и положил на черный мрамор надгробной плиты белые розы.
   – Это мама? – робко спросил Дима. Он не знал, что нужно говорить или о чем спрашивать.
   – Да, сынок, – отец присел перед Димой, обнял его и прижал к себе.
   – Мама любила розы?
   – Да, – голос отца странно дрогнул.
   – Мама была хорошая?
   – Лучше всех…
   – Пап, ты не умрешь? – спросил Дима.
   – Нет. Я не умру и не отдам тебя никому.
   Они ещё некоторое время пробыли возле могилы. Отец закусил губу и молча смотрел на фотографию на памятнике. По пути домой он тоже не проронил ни слова, дома ушел в свою комнату, поручив Диму заботам бабушки и дедушки. Бабушка и дедушка тоже были расстроены.
   В середине дня бабушка позвала Диму обедать. Отца пошел звать дедушка. Он вернулся один. Бабушка вопросительно посмотрела на него. Дедушка сел за стол и сказал:
   – Он не придет. Попросил, чтобы мы пообедали без него.
   – Что он? – у бабушки повлажнели глаза.
   – Лежит, в потолок смотрит и курит, – дедушка нахмурился.
   – Господи! Сколько ж лет уже прошло! – бабушка втерла глаза. – Просила ж я его тогда… лучше б я пошла…
   – Кто б ни пошел, Катя всё равно бы умерла, – дедушка тяжело посмотрел на бабушку.
   – Он хоть бы не видел…
   – Маруся, перестань, – дедушка нахмурился ещё больше. – Ты этими причитаниями ни Катюшу не воскресишь, ни Максиму лучше не сделаешь, а Димульку напугаешь. Ты скажи спасибо, что Максим со всем справляется – не запил, как другие, дурить не начал. Всё… давай обедать, а потом мы с внучком пойдем на персики посмотрим. Там, кажется, уже есть спелые.
   Наступил вечер, а отец всё не выходил из своей комнаты. Начало смеркаться. Дима решил зайти и посмотреть, что делает отец. Он осторожно толкнул дверь отцовской комнаты. Отец лежал на диване и курил. Пепельница была полна окурков и в комнате было так накурено, что не спасало даже открытое окно. Лицо отца было как утром – печальным и бледным. Увидев Диму, он приподнялся на локте и спросил:
   – Что-то случилось?
   – Нет, пап… Я просто пришел к тебе. Ты заболел?
   – Нет, Димуля, всё нормально.
   – Ты не пришел обедать и ужинать. Бабушка расстроилась. И дедушка тоже.
   – Всё в порядке, сынок, просто мне нужно было побыть некоторое время одному. Бабушка сильно расстроилась?
   – Угу. Даже расплакалась.
   – Ты иди, я сейчас приду, – отец сел и тяжело вздохнул.
   Пришел отец только когда Диму нужно было укладывать спать. Он немного, как обычно, посидел с сыном в комнате, даже рассказал сказку и пообещал, что завтра они пойдут на пляж.
   Когда отец ушел, Дима некоторое время лежал, прислушиваясь к звукам, доносившимся из открытого окна. Сначала пиликал сверчок, потом где-то мяукнула кошка, проехала машина. Чуть слышно шелестели листья в саду. Дима даже не удивился, когда услышал голоса отца и Веры Федоровны.
   – Что-то случилось, Максим? – спросила она. – Тебя сегодня целый день не видно, родители расстроены, Дима грустный.
   – Я с Димой на кладбище ходил, – в голосе отца прозвучали горькие нотки. – Сколько лет прошло, а я никак привыкнуть не могу. Наверное, никогда не привыкну.
   – Разве можно к такому привыкнуть?
   – Кто-то ведь привыкает. Ещё я за Диму боялся. Он ведь никогда на кладбище не был.
   – Как он всё перенес?
   – Слава Богу, почти нормально. По-моему, он больше испугался того, что я сегодня целый день прятался. Да и старики расстроились.
   – Да, Мария Степановна даже плакала. Я с Коленькой как раз с пляжа вернулась.
   – Она уже больше не за Катей, а за мной плачет. Ещё у неё навязчивая идея, что если бы в тот день, когда Катя умерла, в больницу пошла бы она, а не я, всё было бы не так болезненно. Я ведь был там, когда Катя умерла и всё видел… Только напрасно мать так думает, я уже ей говорил. Вряд ли бы изменило что-то, если бы я узнал обо всем через час, – голос отца был глуховатым и усталым.
   – Как ты всё это только пережил…
   – После смерти Кати, я больше месяца молчал. Только «да-нет» и ни слова больше. И не спал… депрессия была жуткая… На сорок дней на кладбище сходил, сердце у меня здорово прихватило. Еле откачали. Теперь уже не так, а по началу, куда не пойду, за что ни возьмусь, на что ни гляну – всё о Кате думать начинал. Потом понял, что так дальше продолжаться не может, и уехал.
   – Жаль…
   – Не жалей меня. Я ведь рассказал тебе это всё не для того, чтобы ты меня жалела.
   – Я понимаю… но всё равно жаль… Как ты сейчас?
   – Немного лучше. Понемногу прихожу в себя. Если ты не сильно устала сегодня, побудь ещё со мной.
   – Хорошо, – согласилась Вера Федоровна.
   Дима повернулся на бок, подложил ладошки под щеку и подумал, что очень хорошо, что Вера Федоровна посидит с отцом. Может быть, она расскажет отцу что-нибудь веселое и он не будет таким расстроенным. С этими мыслями Дима уснул.
   Утром отец действительно был таким, как обычно. Бабушка с дедушкой больше не расстраивались. После завтрака отец с Димой и Вера Федоровна с Колей пошли на пляж, так, как ходили раньше.

Глава 39

   Прошло две недели. Как-то раз утром Дима проснулся очень рано. За окном было ещё тихо. Только у соседей прокричал карликовый петушок. В доме тоже было очень тихо. По всей видимости, все ещё спали. Дима сунул ноги в тапочки и решил сходить в кухню напиться. Выйдя из комнаты, он очень удивился, увидев у двери, ведущей в комнату Веры Федоровны, целующихся отца и Веру Федоровну. Отец был босой и в одних брюках, Вера Федоровна в легком халатике и слегка растрепанными волосами, будто только что встала с постели. Заметив Диму, они резко отпрянули друг от друга и явно смутились.
   – Дима, что случилось? – спросил отец.
   – Я в кухню шел, водички хочу.
   – Иди, иди…
   Дима пошел в кухню. За спиной он услышал, как Вера Федоровна прошептала отцу:
   – Ой, что теперь будет?!
   – Ничего. Не бойся, он ничего не понял.
   Когда Дима возвращался в свою комнату, ни отца, ни Веры Федоровны уже не было. Он действительно не понял, чего они так испугались, и что страшного было в том, что они целовались. Одно было непонятно, почему в такую рань.
   В этот день Вера Федоровна была немного смущенной и растерянной. Днем, после обеда, она всегда укладывала Колю спать, а отец и Дима почти всегда возвращались на пляж. Так было и в этот день. Когда они шли домой с пляжа, Дима спросил у отца:
   – Па, а тетя Вера хорошая?
   – Почему ты спрашиваешь? – удивился отец. – Кажется, она к тебе хорошо относится.
   – Вот я и спрашиваю, она хорошая?
   – По-моему, да, – отец улыбнулся. – Все люди хороши по-своему.
   – Вера Федоровна такая хорошая, как мама?
   – Понимаешь, сынок, – совершенно серьезно ответил отец, – их нельзя сравнивать. Мама была очень хорошая. Вера Федоровна очень хорошая. Но мама и Вера Федоровна – разные люди.
   – Па, а давай попросим дедушку и бабушку, чтобы они на следующий год сдали тете Вере и Коле комнату, тетю Веру, чтобы она приехала сюда в отпуск, а ты возьмешь отпуск и мы тоже приедем.
   – Ты действительно этого хочешь? – отец почему-то очень обрадовался.
   – Конечно, хочу. Тетя Вера такая добрая и с ней и Колей так здорово!
   Ещё через неделю отец и Дима улетали домой. Вера Федоровна оставив Колю с бабушкой, поехала провожать их в аэропорт. Пока Дима глазел на самолеты, отец о чем-то разговаривал с Верой Федоровной. Они оба то хмурились, то улыбались, то выглядели несколько озадаченными. Объявили нужный рейс. Отец, уже не стесняясь, поцеловал Веру Федоровну и сказал:
   – Вера, я не тороплю. Хорошо всё обдумай. Если твоё решение будет положительным, напиши или позвони мне. Адрес и телефон ты знаешь. Я буду ждать, – и поправился. – Мы будем ждать.
   – Хорошо, – кивнула она.
   Через месяц из Винницы отцу пришло письмо. Письмо это было от Веры Федоровны. О чем оно, Дима не знал. Отец очень обрадовался и сказал только, что Вера Федоровна передает Диме большой привет.
   – Па, а Винница далеко? – спросил Дима.
   – Тридцать шесть часов ехать на поезде.
   – А давай тетю Веру пригласим когда-нибудь к нам в гости или к ней поедем.
   – Может быть, и поедем, – отец радостно улыбнулся. – А как бы ты отнесся к тому, что я и Вера Федоровна поженимся?
   – И она будет моей мамой и Коля младшим братом?
   – Выходит, что так.
   – Хочу. А её можно будет называть мамой?
   – Думаю, она не будет против.
   – А где мы будем жить?
   – Я ещё не знаю. Мы не решили. Возможно, у нас. Может быть, квартиру поменяем.
   – Лучше бы у нас или где-нибудь близко. Всё-таки у меня здесь друзья.
   Письма от Веры Федоровны стали приходить регулярно. Отец тоже писал ей и часто звонил. На Новый год отец и Дима поехали в Винницу. Здесь они пробыли четыре дня. В конце января Вера Федоровна с Колей переехали к ним. Отец и Вера Федоровна расписались. В середине февраля они переехали в другую, большую, квартиру, неподалеку от той, в которой жили раньше. И ещё в феврале отец стал директором завода…
   С родителями Лешки отец так и поддерживал дружеские отношения, но кофе больше не пил.

Глава 40

   Дмитрий грустно улыбнулся воспоминаниям детства и подумал, что, возможно, происшедшее тридцать с лишним лет назад было случайностью, а возможно… Где-то в глубине души оставалась какая-то неясность. Дмитрий не был суеверен и ко всякого рода гаданиям и оккультным штучкам относился скептически. Тем не менее, иногда какой-то чертенок шептал, что неплохо бы нанести визит старому другу Лешке и попросить его мать сварить чашечку кофе. А там и…
   Мать открыла глаза и глубоко вздохнула.
   – Как ты? – спросил Дмитрий.
   – Сейчас значительно лучше. Который час?
   – Шесть. Скоро уже Коля приедет.
   – День вы из-за меня потеряли, – огорченно сказала мать.
   – Мам, ну что за разговорчики? – Дмитрий подбадривающе улыбнулся. – Что значит «день из-за меня потерли»?
   – То, что и ты, и Коля проторчали у меня сегодня целый день. Нужно же мне было расхвораться! А вам не стоило поднимать такую панику. Полежала бы сегодня и всё бы прошло. У тебя и Коли дела, а вы, вместо этого…
   – А мы, вместо этого устроили себе выходной. Перестань. Всё нормально. Можем мы провести день у матери или нет?
   – Можете, – мать улыбнулась.
   – Вот мы его и проводим.
   – Обычно, когда вы приезжаете ко мне, я не валяюсь, как ватная кукла.
   – Угу. Ты прогоняешь с кухни Милу и начинаешь возиться сама у печки. Очень здорово! Я, конечно, обожаю всё, что ты готовишь, но такая нагрузка тебе ни к чему.
   – Сынок, ты решил поворчать на мать? – Вера Федоровна удивленно подняла брови.
   – Решил. Сейчас ещё Колек приедет и тоже поворчит. Мы у тебя, хоть и не слишком правильные, но всё же, иногда стоит нас слушаться. А то ты только на Колькову Людмилу и можешь внимание обращать. Мы как-то так, мимо шли. Скажи спасибо, что она приедет только послезавтра.
   – Ладно, не ворчи, а то, кажется, у меня есть повод думать, что мой сын начинает стареть.
   – Не у одной тебя. Мне тут недавно Стаса в сыновья записали.
   – Интересно, кто же это?
   – Да так… – Дмитрий смутился. – Была одна юная особа. Вообще-то, она сама моложе Стаса. Потом, правда, сказала, что немножко не рассмотрела.
   – Кстати, об особах, – мать перестала улыбаться. – Как у тебя с Лолитой?
   – Никак. Слава Богу, уже никак. Я, наконец-то, пришел к выводу, что коль скоро мы разведены уже пять лет, то возвращаться очередной раз не стоит. Не вернется она больше, – он нахмурился и внутренне напрягся. Разговор переходил на больную тему.
   – Дима, что произошло в этот раз? – Вера Федоровна взяла сына за руку.
   – То же, что и обычно, – Дмитрий поморщился. – А мне надоело быть плохим во всех отношениях. Ты, главное не волнуйся, всё совершенно нормально. Видишь, я спокоен, как никогда.
   – Вижу. Только не думаю, что ты действительно так спокоен, как это кажется. Хорошо, хоть без возлияний обошлось.
   – Давай оставим, мам. В конце концов, я уже достаточно большой мальчик, чтобы справиться со своими проблемами и не обременять ними окружающих. Тем более больную матушку, которой категорически противопоказаны отрицательные эмоции. Не думаю, что упоминание о Лолите – эмоция положительная.
   – Хорошо, если ты настаиваешь, прекратим этот разговор. Просто мне очень хочется дожить до того дня, когда у тебя будет всё в порядке, будет нормальная семья, а то и внуков дождаться, если повезет.
   – Оставь, мам. Потом когда-нибудь поговорим на эту тему.
   В это время в дверь позвонили. Скорей всего, вернулся Николай. Дмитрий очень обрадовался звонку, хотя бы потому, что можно было прервать неприятный разговор.
   – Ну, вот, Коля приехал, – поднимаясь, сказал он. – Пойду, спрошу, что медицинское светило присоветовало по дороге.
   – Дима, можете с Коленькой не надеяться, в больницу я не лягу, – предупредила мать.
   – А тебя никто и туда и не кладет. Просто несколько дней полежать нужно, – Дмитрий вышел из комнаты.
   Николай снял в прихожей плащ и поманил брата в гостиную. Дмитрий прошел за ним, на ходу попросив домработницу матери приготовить для неё чай.
   – Ну? – он вопросительно посмотрел на Николая. – Что ещё он сказал?
   – Короче, он сказал, что лучше бы её положить в стационар.
   – Коля, ты же сам прекрасно всё слышал. Она меня ещё и сейчас предупредила, что в больницу ложиться не согласна.
   – Тогда вариант второй – нанимать сиделку. Только обязательно медсестру. И сиделка эта должна находиться при ней круглосуточно. Мы его будем привозить через день. Лежать маменьке где-то неделю и вставать только по направлению санузла. Что делать будем?
   – Дай подумать… сиделку… – Дмитрий наморщил лоб.
   – Может быть, попросить его, чтобы он кого-нибудь из своих сестер посоветовал? – предположил Николай.
   – Только нужно кого-то, кто б ещё и маме понравился.
   – Конечно… Охота смотреть целый месяц на рожу от которой тебя с души воротить будет… Я удивляюсь, как она Милу терпит.
   – Она к Миле относится философски. И потом, ей Мила дерзить не пытается. Это она нас за молодых придурков считает, которые только и способны, что кровь из матери пить.