Надеждина Ирина Николаевна. Смотри на вещи проще

   – Грустно, грустно, – Валевский покачал головой. – Что ж, посоветовать вам начать жить заново, можно, но будет звучать слишком напыщенно, да и поздновато, возраст не тот. Могу посоветовать другое. Если вдруг надумаете мириться с Лолитой, сначала увольтесь с работы. Мне неприятности не нужны.
   – Да, конечно, – Борис выглядел жалко. – Хотя о перемирии с ней не может быть и речи. Знаете, ведь в последнее время отчим стал ей не только отчимом.
   – Да он её любовник уже больше двадцати лет!
   – Как?! Неужели?! – поразился он.
   – Да. Но это тоже к делу не относится. Насчет того, что я перескажу вашу печальную историю коллегам, можете быть спокойны. Мне есть чем заняться, кроме перемывания костей ближнему. Кстати, и вам не советую рассказывать её всем подряд. Не все поймут.
   – Спасибо.
   – Может случиться так, что сюда заедет Дмитрий Амерханов, если у его жены на то будет необходимость. В своё время она работала в моей бригаде фельдшером. О ней были только хорошие отзывы. Так вот, если вы с Амерхановым столкнетесь, ведите себя не так, как в прошлый раз. А лучше всего сделайте вид, что не знаете его.
   – Может быть, мне всё же стоит извиниться перед ним? – заискивающе спросил Борис.
   – Не стоит, – Валевскому очень хотелось побыстрее отделаться от него. – Я думаю, что он и без ваших извинений живет прекрасно. Сейчас извините, я должен идти. График вы уже узнали?
   – Да.
   – Тогда до встречи.
   Валевский, не дожидаясь ответа, скрылся за дверью. Он поднялся в кабинет главврача. Тот, по всей видимости, ждал его.
   – Садись, – пригласил главврач. – Что скажешь?
   – А что тебе сказать? – Валевский сел. – Откуда он взялся?
   – Десятая больница взяла на поруки, а Здравотдел перебросил к нам на работу, да ещё и так, что я отказаться не мог. Такое впечатление, что у нас здесь ссылка или колония для всяких придурков. Ну, а общее впечатление как?
   – Знаешь, Миша, он мне напоминает паршивого провинциального актера, который всю жизнь играет лакея на сцене и сердцееда в жизни, чересчур сладкий трагик. Он какой-то весь фальшивый, искусственный, как манекен в витрине. Только ручку отставить осталось.
   – Смешно сказать, но мне то же сравнение пришло на ум. Даже с ручкой отставленной. Ладно, понадеемся, что будет вести себя тихо и смирно.
   – Впервые мне хочется, чтобы фельдшер в моей бригаде долго не задерживался.
   – Гена, а, может быть, у тебя не только на женщин рука легкая? Может быть, и не задержится?
   – Женщины уходили в декрет. Людмила Федоровна, правда, на пенсию ушла. Но это ещё до Вики было. А этого куда?
   – Мало ли? Нагрузка большая. А не потянет?
   – Ладно, будем посмотреть.
   – Вику давно видел? – изменил тему разговора главврач.
   – Неделю назад. Гуляли с детишками.
   – Как у них дела?
   – Вроде бы нормально. Сессия у неё. Амерханова я вообще таким счастливым и довольным уже сто лет не видел. Когда Вика появилась он оживать начал, а сейчас – парит. Главное, чтобы сердце у него не сдало. Сам понимаешь, не обязательно, чтобы инфаркт был очень обширным.
   – Да, другой раз и после пустячного такие последствия, – согласился главврач. – Насколько я понимаю что-то в сердечных делах, там такая мина замедленного действия!
   – Вот и я о том же. Ну, будем надеяться, что всё обойдется.
   – Вика не обещала в гости нагрянуть? То она как-то приезжала, что-то ей нужно было.
   – Сказала, что если будет рядом, то обязательно заедет.
   – Генка, вот скажи, почему такие чудесные девочки появляются, когда мы становимся старыми, седыми, давно благополучно женатыми мужиками и нам остается на них только смотреть и вздыхать? – главврач улыбнулся.
   – Ну, не всем. Находится какой-нибудь Димка Амерханов, тоже не молодой, тоже седой, но неблагополучно женатый, и его вздохи и взгляды имеют успех. Притом какой!
   – Да, жаль, что Вика к нам больше не вернется, хоть и институт закончит. Не знаю, как ты, но я за ней скучаю.
   – Нам, Миша, теперь только и останется, что скучать. А, насчет вернется – не вернется, я вообще сомневаюсь, что Димка её на работу пустит.

Глава 102

   Вика уложила детей спать, а сама удобно устроилась в гостиной в кресле перед телевизором. На часах было начало десятого. Дмитрий с Николаем в очередной раз уехали по делам и вот-вот должны были вернуться. Оставалось только терпеливо ждать. Вика поискала передачу поинтересней. В комнату вошел разжиревший до очень внушительных размеров Нафаня и развалился посреди ковра. Через несколько минут щелкнул замок входной двери. Это приехал Дмитрий. Вика стремительно поднялась и вышла ему навстречу в прихожую.
   – Почему не спишь? – спросил Дмитрий, обнимая и целуя её.
   – Тебя жду, знаешь же, – Вика тоже поцеловала его. – Привет!
   – Привет! Как дела?
   – Всё нормально. Лиза и Гриша спят, Нафаня валяется посреди комнаты.
   – А ты как?
   – И я нормально. Как съездили?
   – Всё в порядке.
   – Тогда иди, приводи себя в порядок и за стол. У меня уже всё готово.
   – Сейчас, только к Лизоньке и Грише загляну.
   Дмитрий прошел в детскую. Ночник заливал комнату слабым светом. Мальчик и девочка спали в своих кроватках. Дмитрий подошел поближе и несколько минут стоял, глядя на детей. Девочка обнимала во сне медвежонка, мальчик лежал на боку, подложив сложенные лодочкой ладошки под щечку. У Гриши на носу была сравнительно свежая царапина. Дмитрий улыбнулся и вышел из комнаты.
   Через некоторое время они сидели за столом в кухне. Стенные часы в виде кота стреляли глазами и размахивали хвостом, отсчитывая минуты. Было тихо и уютно. Дмитрий ужинал. Вика сидела, подперев подбородок руками, смотрела на него и улыбалась.
   – Вик, ты что так смотришь? – спросил Дмитрий.
   – Димка, я без тебя так скучаю, – вздохнула Вика. – Ты уезжаешь – дождаться не могу.
   – Я уже приехал. Я тоже за тобой скучаю.
   – Догадываюсь. Звонишь каждый час. Хорошо, хоть на лекциях я телефон отключаю.
   – Можем звонить по очереди каждые полчаса, чтобы наверстать упущенное.
   – Тогда тебе не останется времени, чтобы заняться делами, мне учебой, а Гриша и Лиза научаться по телефону говорить слишком рано.
   – Кстати, пока ехал домой, пришла мне в темную голову светлая мысль. Если сваришь кофе и расскажешь, как у тебя дела в институте и что сегодня вытворяли наши разбойники, обязательно поделюсь.
   Пока Вика варила кофе, Дмитрий достал сигарету. Стоило ему щелкнуть зажигалкой, как Вика, не поворачиваясь, сказала:
   – Дима, сигарету брось.
   – Честное слово, это всего лишь третья за сегодня.
   – А, если очень хорошо подумать? – Вика повернулась и взглянула на него с легким укором.
   – Тогда четвертая. У меня есть ещё одна в запасе, – невозмутимо ответил он.
   – Дима, беречь себя нужно, – назидательно сказала она.
   – Вот я себя и берегу. Лучше расскажи, что нового у тебя в институте.
   – Особенного ничего. Грызу гранит науки. Осталось сдать послезавтра зачет, потом два экзамена с перерывом в один день, а потом я свободна, как птица. В эту сессию, как в начале, уже не трясусь.
   – Тебе и перед первой трястись нечего было, ведь сдала всё прекрасно. И перед этой трястись нечего.
   – Димочка, тебе хорошо говорить, – Вика поставила чашки на стол и села. – Ты что, никогда не волновался перед сессией?
   – В институте проблем не было. В университете я волновался, как и ты, но только перед первой сессией. У меня была довольно веская причина. Сама понимаешь, какого уровня интеллекта ожидали окружающие от боксера. Автограф всем хотелось, а вот признать, что головой я не только ем, не очень.
   – Дима, ты прекрасно знаешь, что у меня ситуация очень похожая. Во-первых, я чуть ли не самая старшая в группе, во-вторых, не стала брать академ, когда родила, в-третьих, на бедную сироту я тоже мало похожа. Даже среди наших небедных я несколько выделяюсь. Почему-то никто из доброжелателей не хочет вспомнить, что учится на таком же платном факультете. Если бы я была хоть чуточку мнительнее, уже начала бы страдать от глупых реплик. А реплики не только по поводу финансового благополучия.
   – Интересно, по поводу чего ещё?
   – Постоянное желание некоторых выяснить, где таких мужиков, как ты раздают. Я сказала, что ты – эксклюзив, второго такого нет и искать нечего. Своё не отдам и в аренду не сдаю.
   – Спасибо. Не думал, что могу о себе такое услышать, – Дмитрий улыбнулся.
   – Должен будешь, – благосклонно сказала Вика.
   – Запиши на счет. Давай переберемся в комнату и ты расскажешь, что ещё нового.
   Они удобно устроились в одной из комнат. Вика уселась на диван, поджав ноги по-турецки. Дмитрий сделал слабое освещение, приоткрыл окно и сел рядом с Викой.
   – Любимая жена, я тебя внимательно слушаю. Что у нас ещё нового?
   – Больше ничего. Гриша и Лиза сегодня в полном порядке. Я вернулась из института, Зоя сказала, что всё в моё отсутствие тоже всё было нормально, не капризничали, не баловались, кушали хорошо.
   – Гулять ходили?
   – Обязательно. Гриша сегодня нос на прочность испытывал. Ссадину видел?
   – Видел.
   – Ходить пешком наши дети не умеют, всё больше бегом, а заодно и летать учатся. Посадка не всегда мягкая, а земля и того хуже.
   – Плакал?
   – Ни капельки. От всей души кувыркнулся, поднялся, как ни в чем ни бывало, и удивленно оглядывается по сторонам. Почему, спрашивается, голова такая тяжелая, что временами падать начинает, когда ноги бежать продолжают.
   – Лиха беда начало. Потом коленки добавятся и так далее.
   – Дима, а ты в детстве часто падал, руки-ноги не ломал? – поинтересовалась Вика.
   – Наследственность проследить хочешь?
   – Хочу. Мало ли? Зевают они так же, как ты. Мама говорит, что я, когда была совсем маленькой, и мне не нравилось то, что мне дают, начинала жмуриться и отворачиваться. Они так же жмурятся и отворачиваются. Помнишь, когда они в один день с промежутком пять минут стукнулись головой об зеркало в прихожей и набили по шишке?
   – Конечно, помню. Светлана Павловна говорила, что когда-то ты тоже самое проделала, только зеркало было в дверце шкафа.
   – Ещё мы выяснили, что ты в детстве мало плакал, если падал.
   – Ну, если исходить из того, что говорили бабушка, дедушка и отец, я почти не ревел. С того времени, как я себя помню, действительно, терпел. Один раз разревелся, но там другая причина была.
   – А я орала, как резанная. Особенно, если зеленку видела. Ты не обратил внимания на то, что Лиза или Гриша, если падают и ушибаются, почти не плачут?
   – Обратил. Выходит, это от меня.
   – Получается, что так.
   – Спешу тебя успокоить. Если исходить из того, что я помню, то падал, как все, конечностей не ломал, а челюсть и нос несколько раз мне ломали, когда я занимался боксом. Ну, ещё улыбку голливудскую приобрел благодаря тому же боксу. Будем надеяться, что они боксом заниматься не будут.
   – Подожди… – Вика растерянно смотрела на мужа. – Что это ты о голливудской улыбке?
   – А ты что, до сих пор не поняла, что у меня не все зубы свои? – Дмитрий удивленно посмотрел на неё.
   – Нет.
   – Вика, зайчонок, если я на ночь зубы в стаканчик с водичкой не кидаю, это не значит, что они свои. Мне ещё в двадцать три года фасад выставил один веселый парнишка. Удар был просто великолепный.
   – Что, приятно вспомнить? – довольно едко осведомилась Вика.
   – Представь себе.
   – Ты это так и оставил?
   – Ну, зачем же так оставлять? Должен не остался. Правда, когда рефери считал, он, на восьми шевельнуться попробовал. Только на большее его не хватило. А мне потом сделали вот такую чудесную улыбку. Никакой кариес не страшен.
   – Амерханов, я слышу о том, что у тебя вставные зубки почти через три года после знакомства с тобой. Что я услышу через пять лет?
   – Не знаю. Могу сказать, что услышишь, через несколько минут.
   – Да? Ну и что же?
   – Сессия заканчивается скоро.
   – Это не новость.
   – Да, это не новость. А новость будет такой, – он загадочно улыбнулся, – мы с тобой едем отдыхать.
   – Прекрасно! Как это ты решаешься бросить дела?
   – Не просто решаюсь, а чтобы доставить тебе удовольствие. Мы едем с тобой в Венецию.
   – Куда? – Вика смотрела на него большими от удивления глазами.
   – В Венецию, зайчонок. Ты ведь говорила, что мечтаешь увидеть Венецию.
   – Димка! Димка, ты необыкновенный! – Вика порывисто обняла Дмитрия за шею и начала целовать.
   – Для любимой и единственной жены всё, что угодно. Хоть звезду с неба. А две недели в Венеции – это проще, чем звезда с неба, – он тоже поцеловал Вику.
   – Хан, ты – супер!!! Это же фантастика! – Вика готова была прыгать от радости. Вдруг она стала серьезной и спросила. – Дима, а как же Гриша и Лиза?
   – Наверное, они для такой поездки ещё очень маленькие. Прибегнем к дедовскому способу – сдадим внуков бабушке. Жаль, бабушка осталась только одна, а то каждой на неделю сдали бы, – он слегка нахмурился, когда говорил последнюю фразу.
   – Да, жаль, – согласилась Вика. Она заметно погрустнела. – Мама Вера так радовалась, что дождалась внуков, а потом, когда они ходить начали.
   – Не грусти, зайчонок. Ведь она дождалась, – Дмитрий поцеловал её в висок. – Теперь уже ничего не поделаешь. Как думаешь, Светлана Павловна не обидится, если мы ей внуков на это время подбросим? Тем более, Зоя будет, в квартире всё Женя сделает.
   – Думаю, что она обрадуется. Только я за ними скучать буду, – Вика вздохнула.
   – Зайчонок, я ведь тоже буду скучать. Мы вернемся, заберем их и поедем в Крым. Обещаю, что две недели я пробуду вместе с вами, а потом буду приезжать, как смогу часто, – Дмитрий поцеловал Вику в нос. – Не грусти. Мы же ещё никуда не уехали. В конце концов, если не хочешь, не поедем. Поедем только в Крым. Венеция никуда не денется, съездим вместе с ними, через несколько лет, когда они подрастут.
   – Давай подумаем до утра.
   – Давай. Если надумаем, я позвоню маме и скажу, чтобы она взяла отпуск.
   – Давай маму дома посадим. Ей работать ещё не надоело?
   – Я ей уже как-то предложила. С таким же успехом можно было не предлагать. У неё находится миллион причин.
   – Знакомая картина, – Дмитрий грустно улыбнулся. – Некоторых, пальцами показывать не стану, уговаривать пришлось очень долго. Если бы не беременность и институт, наша скорая помощь имела бы в твоем лице фельдшера с запущенной формой трудоголии. Мою матушку удалось оставить дома только после того, как инфаркт случился. Что ж мне на трудоголиков так везет?
   – На себя посмотри, – Вика смешно наморщила нос. – Тебя вообще ничего остановить не может.
   – Остановило один раз, – он снова нахмурился.
   – Исключения брать не будем.
   – Вика, исторически сложилось так, что мужчина приносил добычу, пахал и так далее. Это инстинкт, – авторитетно заявил Дмитрий.
   – А, ну конечно! Как же тогда матриархат? Или как те мужчины, которых на работу не загонишь?
   – Это мутация, отклонение от нормы.
   – Димочка, ты сейчас это говоришь с видом того самого охотника в шкурках, который принес добычу. Все сидят, жуют мамонта, а охотник объясняет, почем дыни на базаре, – довольно едко сказала Вика. – Зато какие новые идеи!
   – Заметь, всё больше из-за того, что женщина просит копье, – философски заметил Дмитрий.
   – Ей копье нужно, чтобы мышей в пещере переловить.
   – А кот тебе зачем? И вообще, у нас что, мыши завелись? – он удивленно вскинул брови.
   – А у тебя копье есть? – лукаво улыбнулась Вика.
   – Нет. Только боксерские перчатки. Не будешь же ты несчастных зверьков до смерти забивать?
   – Ни в коем случае. Да у нас и мышей-то нет, и кот есть. Вчера гулять пошли, он кузнечиков на клумбе ловить начал.
   – Вот и спи спокойно. Охрана в порядке, пока я мамонта на счет завалю, – они рассмеялись. – Кстати, знаешь, что обычно делал охотник, после того, как объяснял, зачем в пещере кот и мышей ловить кошачье дело?
   – Нет. Понятия не имею, – простодушно улыбаясь, заявила Вика.
   – А что делал хан, когда возвращался с охоты (заметь, тоже не отказывался размяться и тигра подстрелить или оленя) и успевал вкусить того, что повар приготовил?
   – Не знаю. Откуда мне знать?
   – Скорей всего, у охотника за мамонтами, как и у хана, был свой гарем, а в гареме любимая жена. Отсюда следует, что шли они к любимым женам, – Дмитрий привлек Вику к себе. – Потом охотник перекидывал жену, как добычу, через плечо, а хан брал на руки и несли, соответственно, в укромный уголок или в спальню.
   – Чтобы объяснить, что матриархат – мутация? – едко поинтересовалась она.
   – Нет, чтобы объяснить, что постель, – независимо какая – из шкур или шелков, – это то место, где у женщины неограниченная власть, сила и права, а тот, кто завалил мамонта или тигра подстрелил, готов сдаться на милость любимой.
   – Красиво сказано, Хан, – Вика обвела кончиком пальца контур его губ. – Истинно восточное словоблудие. Кто только тебя молчуном объявляет?
   – Пусть объявляют. Я ведь не со всеми такой разговорчивый, как с тобой. Что толку в словах? – он поднялся и легко подхватил Вику на руки. – Без дела они так и останутся только словами, любимая. Пойдем, проверим всё на деле.
   – Димка, как я тебя люблю, – прошептала Вика, прижимаясь к нему и обнимая его за шею.

Глава 103

   Дмитрий нащупал кнопку будильника, пищавшего с отвратительной настойчивостью. Вставать не хотелось.
   – Димка, на работу опоздаешь, – промурлыкала Вика, не открывая глаз.
   – Я хозяин. Хочу – опаздываю, хочу – вовремя приезжаю, – он, наконец, заставил себя открыть глаза и вздохнул. – Нет, в отпуск ходить нельзя, даже на несколько дней… Это расслабляет.
   – Не мешай мне ещё полчаса расслабляться.
   – Ладно, не буду, – Дмитрий встал. – Кофе в постель желаете, любимая жена?
   – Лучше бы в чашку, – Вика зарылась головой в подушку. – Если сам сваришь.
   Дмитрий привел себя в порядок и пошел на кухню, чтобы сварить кофе для Вики. Здесь уже были Женя и Зоя. Они о чем-то мило болтали. Женя помешивала в маленькой кастрюльке кашу. Увидев Дмитрия, они приветливо поздоровались. Он тоже поздоровался.
   – Женечка, подвинься на полпятки, я Вике кофе сварю, – попросил Дмитрий.
   – Хотите, я сварю? – предложила Женя.
   – Заказ персональный поступил, – пояснил Дмитрий и поставил на плиту турку с кофе.
   – Дмитрий Максимович, что завтракать будете? – спросила Женя.
   – Как обычно, Женечка, что-нибудь бутербродное и кофе. Для меня можешь сварить. Я минут через пятнадцать приду, – он перелил кофе в чашку.
   Когда Дмитрий ушел, Зоя улыбнулась и полушепотом предложила Жене:
   – Слушай, когда он уйдет, давай спросим у Вики, что она с ним делает, что он уже, кажется, и придумать не может, какое бы ещё ей удовольствие доставить. Сколько они уже вместе?
   – Я здесь почти три года. Они чуть-чуть раньше познакомились.
   – Тебе через три года кофе в постель ещё носили? Мне Юрик только в медовый месяц носил.
   – Мне так вообще не носил. Нужно поинтересоваться, – Женя улыбнулась. – Зоська, кашка готова. Как раз чуть-чуть остынет к завтраку.
   – Спасибо, Женечка. Как Вика говорит, должна буду.
   – Вот и отдавай долги. Можешь родственнику бутерброды приготовить. Ему один с сыром, колбасой и масла чуть-чуть, а второй с ветчиной и острым соусом.
   – Может быть, ещё с рыбой сделать?
   – Он рыбу утром перед работой не признает.
   – Ладно, сейчас сделаю. А кофе ты свари. У тебя лучше получается.
   – Не волнуйся, сейчас придет Вика и сварит кофе для любимого мужа, – заверила её Женя.
   – Тогда всё ясно. Они просто прикалываются по утрам варить кофе друг для друга, – констатировала Зоя, намазывая хлеб маслом.
   – Не волнуйся, скоро у Вики каникулы закончатся, так нам и с завтраком возиться не придется. Она о милом сама заботится. Разве что для Лизы и Гриши, потому, что они просыпаются, когда мама с папой уже уезжают.
   – А потом наступит глубокая осень, будет плохая погода, мы с тобой выучим на память все детские сказки или будем целыми днями играть с младшими в игрушки и развлекать Нафаню. Зося, а ты не собираешься Юрика наследником порадовать? – поинтересовалась Женя.
   – Ещё нет. Нам возраст позволяет, спешить некуда. Я пока на племянниках потренируюсь.
   В это время на кухню вошли Дмитрий и Вика. Зоя и Женя переглянулись и старательно сдержали улыбки. Всё было так, как и предсказала Женя. Обе под каким-то благовидным предлогом ушли с кухни. Вика сварила кофе для мужа.
   – Может быть, всё-таки позавтракаешь со мной вместе? – спросил Дмитрий.
   – Нет, Димочка, я ещё не хочу. Господи, как подумаю, что через неделю в институт! – Вика покачала головой. – Снова нужно будет рано вставать… Я начинаю чувствовать себя жуткой лентяйкой!
   – Нормальное состояние. У меня второй день такое же, – он смотрел на Вику и улыбался. – Ничего, говорят, со временем привыкаешь. Тяжело где-то первых лет пятьдесят.
   – Радуешься тому, что ты уже приближаешься к этому порогу? – Вика прищурилась.
   – Ну так, по маленькой. Осталось всего-то каких-то пять лет.
   – Где уж мне, – тяжело вздохнула Вика. – Мне ещё мотать и мотать. В одном институте ещё четыре года, потом интернатура, потом…
   – Потом ты получишь диплом и будешь сидеть дома, заниматься воспитанием детей.
   – А в аспирантуру отпустишь?
   – В аспиратнуру отпущу. И дальше по этапу. Только не работать. Собственно, чего ты сейчас вскочила? У тебя последняя неделя перед началом учебного года.
   – Я тебе кофе хотела сварить, – Вика поднялась из-за стола.
   – Вика, – Дмитрий ласково улыбнулся, – ты варишь самый лучший в мире кофе.

Глава 104

   Николай зашел в кабинет брата. Дмитрий сидел за столом и задумчиво смотрел в окно. Перед ним стояла чашка кофе. Николай приостановился у двери, попросил Лену принести кофе и для него, прошел в кабинет, сел у стола для заседаний и тоже посмотрел в окно. Оконное стекло было залито дождевыми каплями. Дождь начался с самого утра и, похоже, не думал прекращаться. Мокрый асфальт казался совсем черным, спешащие под зонтиками пешеходы – слишком уж озабоченными и унылыми. Картина была грустноватая.
   – Димыч, что ты там увидел интересного? – поинтересовался Николай, взяв принесенную Леной чашку кофе и благодарно кивнув.
   – Так… ничего… – Дмитрий тряхнул головой, словно пытаясь отогнать тревожащие его мысли. – Третий год подряд в этот день идет дождь.
   – Ну и что? – удивился Николай. – Что удивительного, ведь конец сентября. В следующем году, может, идти не будет.
   – Скорей всего, не будет, – согласился Дмитрий.
   – Откуда ты знаешь?
   – Посмотришь.
   – Ладно, посмотрим. Вы с Викой сегодня в «Саламандру» приглашали. Что за повод?
   – Не помнишь? – Дмитрий улыбнулся. – А как претендовать на поцелуй от любимой невестки, так первый.
   – Вот это номер! – Николай прищелкнул пальцами. – А ведь и впрямь закрутился и забыл! Три года!
   – Ну да. Три года нормальной жизни. А, главное, три года, как мы с Викой встретились.
   – С меня вдвойне за склероз! – он рассмеялся.
   – Слушай, Колян, у меня к тебе одна просьба есть, – Дмитрий снова стал задумчивым.
   – Димыч, ты же знаешь, что для тебя я всё, что смогу сделаю. И что не смогу, тоже попробую.
   – Такое сможешь, – он говорил медленно, спокойно, словно обдумывая ещё раз каждое слово. – Пообещай мне, что если со мной что-нибудь случиться, ты позаботишься о Вике и детях. Я имею в виду не финансовую сторону. И ещё, пусть Вика не остается одна. Она ещё слишком молодая, чтобы отказаться от всего.
   – Дима, ты в порядке? – Николай, хмурясь, смотрел на брата.
   – В полном порядке. Да не паникуй ты! – Дмитрий поморщился. – Пообещай, что сделаешь так, как я прошу.
   – Хорошо, – медленно ответил Николай, – всё будет так, как ты просишь. Только к чему такие разговоры? Ты себя снова неважно чувствуешь?
   – Сказал же, что всё нормально.
   – Тогда я не вижу причины…
   – Рано или поздно я должен был тебя попросить об этом. Ведь рядом с Викой и детьми тогда никого не останется.
   – Димка, на тебя дождь плохо действует.
   – Нет… – Дмитрий снова задумчиво смотрел в окно. – Иногда я задаю себе вопрос, имел ли я на всё это право?
   – За двадцать лет должна же была быть компенсация. Вот тебе и повезло.
   – Ты так считаешь? – Дмитрий грустно улыбнулся.
   – Считаю. Прекращай этот никому не нужный разговор.
   – Ладно… – Дмитрий отпил остывшего кофе. – У меня есть хорошая идея. Бери Люсю и Димку и составьте нам с Викой компанию на зимних каникулах съездить в Египет.
   – Лучше поедем на лыжах где-нибудь покатаемся.
   – На Новый год на лыжах кататься поедем куда-нибудь в Альпы.
   Дмитрий сидел в машине и смотрел на выходящих из здания института студентов. Дождь немного поутих и стал постепенно превращаться в водяную взвесь, повисшую в воздухе. Дождь – ни дождь, туман – ни туман. Все выходящие спешили открыть зонтики и побыстрее добраться до какой-нибудь крыши. Вот на ступеньках появилась Вика. Она тоже достала из сумочки зонтик и заспешила к машине. Дмитрий открыл перед ней дверь.
   – Боже, какая сырость! – садясь в машину, посетовала Вика и поцеловала Дмитрия в щеку. – Привет, Хан! Давно ждешь?
   – Не очень, – он улыбнулся и обнял Вику. – Не замерзла?
   – Нет, не волнуйся.
   – Стасик, домой поехали, – обратился Дмитрий к водителю.
   – Ты уже освободился на сегодня?
   – Да.
   – Дима, – Вика вдруг стала серьезной, – тебе погода ничего не напоминает?
   – И тебе тоже? – он склонился, поцеловал Вику в висок и снял с её волос заколку.
   – Дмитрий Максимович, можно музыку включить? – спросил Стас.
   – Включай, – разрешил Дмитрий.
   Стас включил приемник и проворчал:
   – Сто лет этого не слышал. Сейчас что-нибудь другое найду.
   – Оставь, – удержал его Дмитрий.
   Вика невольно вздрогнула и беспомощно снизу вверх посмотрела на мужа.
   – Что с тобой? – тихо спросил он.
   – Разве ты не помнишь? – у неё слегка дрожал голос.
   – Я это всегда помнить буду. И любить тебя всегда.
   Дмитрий обнял Вику и прильнул к её губам. «Позови меня с собой…» – слышалась знакомая мелодия. Сердце билось часто, словно это было его первое в жизни свидание. И становилось тоскливо от мысли, что всё плохое тянется слишком долго, а всё хорошее заканчивается слишком быстро. Пусть не сегодня, не завтра, даже, не через неделю, и всё же слишком быстро…