Страница:
И говорит: «Дольше жить не могу я в небесных чертогах:
В доле Тенара теперь мне обитать повели!»441
И удалилась бы в глубь, коль не дал бы клятвы Юпитер
В том, что шесть месяцев в год в небе останется дочь.
615 Только тогда прояснилось лицо и душа у Цереры
И увенчал ей главу вновь из колосьев венок.
Вновь породили поля на земле изобильную жатву
И поместился едва весь урожай в закромах.
Белое все по душе Церере: наденьте одежды
620 Белые в праздник ее; темная шерсть не про нас.
В иды апрельские чтим Юпитер у нас Победитель;
В этот день ему храм некогда был посвящен.
В этот же день, если я не ошибся, во славу народу
Римскому был заложен нашей Свободы чертог.
625 В утро грядущего дня, мореплаватель, в гавань укройся:
Западный ветер тебя в море настигнет и град.
Хоть, несмотря и на град, бушевавший тогда при Мутине,
Наголову разбил Цезарь все войско врагов.442
После Венериных ид, когда третье утро настанет,
630 Надо, понтифики, вам стельную «форду» заклать.
«Фордой» корову зовут, что беременна, но не телилась:
«Форда» от «ферре» — носить, так же как «фетус» — телок.
Ныне беременен скот, беременна почва весною,
А плодовитой земле плодная жертва под стать.
635 В храме Юпитера часть, а тридцать коров закалают
В курии: льется там кровь полным, широким ручьем.
Только лишь вынули плод из нутра материнского чрева,
Тотчас бросают куски мяса на дымный алтарь,
А сожигать там телят поручают старшей весталке,
640 Чтобы народ очищать пеплом в Палилиев день.
Стали при Нуме-царе бесплодны труды земледельцев —
Все их мольбы к небесам были напрасны тогда.
То ли засушлив был год, то ли дули холодные ветры.
То ль постоянный лил дождь и затоплялись поля:
645 Часто хозяев в обман зеленями вводили посевы
И бессемянный овес рос в бороздах полевых,
Или до времени скот порождал скороспелое племя,
Или давила овца новорожденных ягнят.
Лес престарелый стоял, топорам дровосеков запретный,
650 И Меналийскому он был посвящен божеству:443
Из лесу бог подавал ответы спокойно безмолвной
Ночью. Нума в лесу двух закалает овец,
В жертву Фавну одну, другую сладостной Дрёме,
И на земле постелил шкуру и той и другой.
655 Дважды обрызгал он пряди волос родниковой водою.
Дважды оплел он виски буковых веток листвой,
И, воздержась от любви, воздержась от животного мяса,
Ни единым кольцом не украшая перста,
Грубой одеждой укрыт, растянулся на свежем руне он,
660 В благочестивых словах бога молитвой призвав.
Между тем, осенив чело свое тихое маком,
Ночь подступает, за ней черные тянутся сны;
Вот появился и Фавн, руно попирая копытом,
И одесную изрек он таковые слова:
665 «Смертью, о царь, двух коров умолить тебе следует Земли:
Пусть же телица одна в жертву отдаст две души».
Ужасом царь пробужден, о виденье он думает странном:
Тайна приказа темна и непонятна ему.
Тут обретает его в лесу дорогая супруга
670 И говорит: «Надо взять стельной коровы нутро!»
Стельной коровы приплод приносят в жертву; обилен
Стал этот год, родили щедро и скот и земля.
Этому дню поспешить Киферея однажды велела
И приказала быстрей мчаться ретивым коням,
675 Чтобы как можно скорей получил императора званье444
Юноша Август за то, что победил он врагов.
Но миновало уже после ид и четвертое утро,
И увлекает к себе ночью Дорида Гиад.
По удаленье Гиад, когда третье засветится утро.
680 Порознь будут стоять в Цирке упряжки коней.
Но почему в этот день лисиц выпускают, зажегши
Факелы им на хвостах, надобно мне объяснить.
Почва Карсеол совсем холодна, для маслин непригодна,
Но для посева хлебов очень она хороша.
685 Там путешествовал я по родимой земле Пелигнийской,
Малой, но вечно сырой из-за дождей проливных.
К старому другу я в дом вошел, как бывало обычно,
В час, когда распрягал Феб утомленных коней.
Многое друг рассказал, как и прежде, и то мне поведал,
690 Что пригодиться могло в начатом мною труде.
«В этой равнине, — сказал и мне показал на равнину, —
Скромно селянка жила с мужем суровым своим.
Он обрабатывал там свое поле, работая плугом,
Иль искривленным серпом, или двузубой киркой:
695 Дом подметала жена, стоявший на крепких подпорках,
Да под наседку клала яйца, цыплят выводя,
Иль собирала грибы для еды и зеленую мальву.
Иль разводила огонь в малом своем очаге;
Не покладая рук, она ткала постоянно
700 И запасалась всегда теплой одежей к зиме.
Был у нее и сынок, по малому возрасту резвый:
Ведь миновало ему только двенадцать годков.
Раз в ивняке на краю их усадьбы словил он лисицу:
Множество птицы она за загородкой крала.
705 Пленницу он обмотал кругом соломой и сеном
Да и поджег, но лиса вырвалась прямо из рук,
И, убежав, заронила огонь на хлебные нивы:
Ветер подул и раздул с гибельной силой пожар.
Кончилась эта беда, но память о ней сохранилась:
710 Ныне в Карсеолах строг вечный запрет на лису;
А в искупление жгут в Цереалии чучело лисье,
И погибает оно так же, как хлеб погибал».
Утром, как только взглянуть на земные выйдет просторы
Алая Мемнона мать на розоцветных конях,
715 Солнце покинет вождя руноносного стада, что предал
Геллу, и Солнцу вослед тучные жертвы несут.
То ли Тельца славят здесь, то ль Телицу, узнать невозможно:
Видно переднюю часть, задняя скрыта от глаз—
Будь это знак Тельца или знак Телицы, — однако,
720 Как там Юнона ни злись, он знаменует любовь.445
Кончилась ночь, и встает Аврора. Парилии надо
Петь: не напрасно, коль мне Палес на помощь идет!
Палес благая, певца вдохнови ты пастушеских таинств,
Если могу я почтить праздник твой песней своей.
725 Я ведь и пепел тельца, и бобовые стебли рукою
Полной тебе приносил как очистительный дар;
Я ведь и через костры, по три в ряд разожженные, прыгал,
И окропляли водой с ветви лавровой меня.
Благословляет мой труд богиня: из гавани вышла
730 В море ладья, и надул ветер мои паруса.
С девственного алтаря проси курения, тополь:
Веста подаст тебе дар, Веста очистит тебя.
А для курений пойдет кровь коня и пепел теленка;
Третьим пустой черенок твердого будет боба.
735 Сытых очисти овец при первых сумерках, пастырь,
Землю водой окропи, веткой ее подмети,
Зелень повсюду вплети и ветвями увей ты овчарни,
Двери укрась и повесь длинный венок на косяк.
Чистая сера пускай голубым разносится дымом,
740 И от дымящейся пусть серы заблеет овца.
Жги ты мужские еще маслины, сосну, можжевельник,
Пусть посреди очагов лавр, загораясь, трещит.
Пшенные пусть пироги пойдут с корзинкою проса:
Эта особенно снедь сельской богине мила.
745 Яства прибавь и кувшин молока и, раздав эти яства,
Палес лесную моли, теплым почтив молоком:
«Ты позаботься, скажи, о скоте и хозяевах стада,
Чтоб никакого вреда не было стойлам моим!
Коль в заповедник забрел, иль под деревом сел я священным,
750 Иль ненароком овца траву щипала с могил,
Если ступил я на место священное, если от взоров
Нимфы бежали моих или бог-полукозел,
Если мой нож нарезал ветвей в раскидистой роще,
Чтоб захворавшей овце листьев в лукошко нарвать, —
755 Ты уж меня извини! А когда идет град, не преступно
Будет скотину свою к божьим навесам пригнать.
Коль взбудоражил прудки, вы простите, пожалуйста, нимфы,
Что мой копытами скот воду вам всю замутил.
Ты же, богиня, для нас охрани родники, родниковых
760 Нимф умоли, призови в рощах живущих богов:
Да не заметим дриад, не подсмотрим купален Дианы
Или же Фавна, когда в полдень траву он примнет.
Хвори от нас отгони: пусть здравствуют люди и стадо
И не болеют ничем наши сторожкие псы.
765 Пусть без урона стада с утра и до вечера будут,
И не оплачу я шкур, содранных волком с овец.
Пусть злобный голод уйдет, пусть травы и листвы будет вдоволь,
Вдоволь воды, чтоб омыть тело и жажду унять;
Полное вымя пусть брызжет, пусть сыр мне приносит доходы,
770 Пусть на моем решете соком сочится творог;
Будь баран похотлив, а самка его многоплодна,
Чтобы по стойлам моим множество было ягнят;
Шерсть вырастает пускай такая, что пальцев не ранит
Женских и будет всегда мягкой для ловкой руки!
775 Все это сбудется пусть, а мы ежегодно богине
Палес, как все пастухи, будем месить пироги».
Так богине молись и скажи это раза четыре,
Ставши лицом на восток, руки росою омыв.
Братину взяв, молоком белоснежным наполни, как чашу
780 Ты для питья, и к нему сусла багряного влей;
И через кучи потом на огне трещащей соломы
Мчись, оттолкнувшись ногой в ловком и быстром прыжке,
Это обычай. Теперь объяснение дать ему надо,
Но я колеблюсь: ведь все разное тут говорят.
785 Все вычищает огонь, из руды выжигает металлы,
Не потому ль и овен чистит он, и пастухов?
Иль потому, что в вещах противные спорят стихии,
Не примиряясь никак: боги огня и воды,
Объединили отцы их друг с другом, считая ль, что надо
790 Вслед за кропящей водой тела касаться огнем?
Иль что в них жизнь и ее теряет изгнанник, а жены
В браке находят, и в том — сила огня и воды?446
Видят здесь также намек, в котором я сомневаюсь,
На Фаэтона и весь Девкалионов потоп.
795 Иль говорят, что когда пастухи били камень о камень,
То неожиданно вдруг вспыхнула искра из них;
Первая сгасла, но вот от второй загорелась солома:
Не потому ль и пошло пламя Парилий у нас?
Или, скорей, благочестный Эней ввел этот обычай,
800 Ибо огонь, отступив, дал побежденному путь?
Нет, вероятней всего, что при основании Рима
Ларов из старых домов к новым несли очагам:
При перемене жилищ шалаши полевые сжигались
И погорали в огне хижины прежние все;
805 Скот прыгал через огонь, и прыгали с ним и селяне, —
В день рождества твоего, Рим, вспоминают о том.
Самое место певца вдохновит: основания Рима
Близится день.447 О Квирин, дай мне дела твои петь!
Брат Нумитора был уже предан заслуженной казни,
810 Весь пастуший народ братьев вождями признал.
Объединить надо было селян и стены построить
Братьям, но спор начался: кто эту стройку начнет?
«Нечего спорить, — сказал тогда Ромул, — нам между собою:
Птицы вернее решат, вот мы и спросим у птиц!»
815 Так и решили. Один пошел на лесистый Палатий,
И поспешает другой на Авентин поутру.
Рем видит птиц шестерых, а Ромул — двенадцать. Решилось
Дело, и Ромул тогда града властителем стал.
День был назначен, чтоб плуг прочертил основание стенам.
820 Палесы праздник настал: в день этот начали труд.
Вырыт глубокий ров, плодов насыпали в яму
С почвою вместе, ее с поля соседнего взяв.
Ров наполняют землей, алтарь над зарытым возводит
И зажигают огонь в полном плодов очаге.
825 Города стены потом намечает движение плуга,
Что белоснежный влечет с белою телкою бык.
Голос раздался царя: «Зиждителю града, Юпитер,
Маворс родитель и мать Веста, внемлите вы мне!
Также внимайте и вы, все боги, которых мы славим:
830 Благословите, молю, вы начинанье мое!
Да долговечным сей град над землею владыкою будет,
Да покорятся навек запад ему и восток!»
Так он молил, и слева ему отозвался Юпитер
Грома ударом, с небес молнией слева сверкнув.
835 Знаменью рады, кладут основанье граждане граду,
И над землею растет новая быстро стена.
Строящих Целер бодрит: сам Ромул призвал его к делу,
«Пусть это будет, — сказав, — Целер, заботой твоей.
Пусть никто не шагнет через стены иль вырытый плугом
840 Ров: коль найдется наглец, — ты его смерти предай».
Рем же, не зная о том, смеяться над низкой стеною
Начал, спросив: «Ты народ этой укроешь стеной?»
И перепрыгнул. Его ударил заступом Целер,
И оросилась земля кровью его, смельчака.
845 Царь же, об этом узнав, сдержал набежавшие слезы,
И, хоть болело в груди сердце о брате родном,
Плакать не стал он у всех на глазах, сохранил свою стойкость:
«Так да погибнет, сказал, враг, что чрез стены шагнет!»
Но, повелев похороны начать, уж не мог удержать он
850 Плача, и стала видна скрытая к брату любовь.
Над погребальным одром склонясь с поцелуем, сказал он:
«Ты, против воли моей брат мой погибший, прости!»
Перед сожжением он умастил тело Рема, и то же
Фавстул сделал, и с ним Акка, власы распустив.
855 Плакали все, кто потом получили имя квиритов.
Вот наконец подожжен был похоронный костер.
Так этот город возник (кто этому мог бы поверить?),
Земли который прижмет победоносной пятой.
Царствуй над всеми и будь великому Цезарю поддан
860 Вечно, и роду его отпрысков многих подай!
Сколько тебе ни стоять, возвышаясь над миром покорным,
Пусть ничто никогда плеч не превысит твоих!
Палес я пел, а теперь воспеть я Виналии должен:
Только один разделил эти два праздника день.
865 Девы доступные, празднуйте праздник во славу Венеры!
Держит Венерина власть много прибытку для вас.
Требуйте, ладан куря, красоты у нее и успеха,
Требуйте вы у нее шуток и вкрадчивых слов.
Свейте своей госпоже венки из мирта и мяты,
870 Свейте пучками кугу, розами их оплетя!
Надо вам всем у Коллинских ворот собираться во храме:
По сицилийскому храм этот был назван холму.
Некогда Клавдий Марцелл, с бою сильные взяв Сиракузы,448
В той же войне полонил Эрикс, Венерин приют.
875 Увезена была в Рим Венера по слову Сивиллы
И предпочла, чтоб ее чтили во граде родном.
Но почему на Виналиях чествовать стали Венеру,
И почему этот день также Юпитеру свят?
Чтобы решить, кому стать латинской зятем Аматы,
880 Бились Турн и Эней. С Турном этруски пошли.
Знатен Мезенций, их вождь, и неистов на поле сраженья,
Страшен он был на коне, пешим еще был страшней.
Рутулы с Турном его на свою привлечь постарались
Сторону, но возразил так им надменный этруск:
885 «Стоит немало моя мне доблесть: свидетели раны
Вместе с оружьем, что я кровью своей обагрял.
Просишь о помощи ты, удели же ты мне и награду
Малую: первое дай бочек латинских вино!
И не помедли: твой дар, мое же дело — победа.
890 Как возликует Эней, если откажешь мне ты!»
Рутулы дали обет. Мезенций вооружился,
Вооружился Эней, вышнего бога моля:
«Сбор винограда царю тирренскому дан, но, Юпитер,
Ты от латинской лозы весь урожай соберешь!»
895 Лучший обет одолел. Повержен Мезенций огромный
И недостойной своей грудью на землю упал.
Осень настала, грязна от ногами растоптанных гроздьев,
И бережется вино в должный Юпитеру дар.
Праздник Виналий пришел: Юпитер его принимает
900 И причисляет к своим радостно праздникам он.
Только неделя одна до конца остается апреля,
На середине уже вешнего времени бег.
Овна уже не ищи, Афамантовой смертного Гелле:
Дождь в эту пору идет, в небе является Пес.
905 Как возвращался однажды я в Рим той порой из Номента,
На середине пути белую встретил толпу.
Фламин шел в этот день в стародавнюю рощу Робиги,
Чтобы овцы на огне жечь и собаки нутро:
Тотчас же я подошел, чтобы знать и об этом обряде;
910 Фламин же твой, о Квирин, молвил такие слова:
«Злая Робига, щади посевы Церериных злаков,
Дай им над почвой качать нежные стебли свои!
Всходам дай возрастать под сиянием звезд благосклонных
Вплоть до того, как они станут годны для серпов.
915 Сила твоя велика: ведь хлеб, пораженный тобою,
Грустный сочтет селянин горькой потерей своей.
Ветры и ливни не так хлебам губительны будут,
Да и мороз не такой зернам урон принесет,
Как если влаги лишит посевы знойное солнце:
920 Это, богиня, твоей ярости гибельный знак.
О, пощади, и не тронь ты всходов шершавой рукою,
И не губи урожай: мощь твоя ведома всем!
Нежных посевов не ржавь, суровое ржавь ты железо —
То, что губит людей, прежде всего ты губи.
925 Лучше грызи ты мечи со всем вредоносным оружьем:
Нет в нем нынче нужды, в мире господствует мир.
Острый заступ, двузубец кирки, сошник изогнутый,
Ваше время — блестеть, время оружий — ржаветь.
Если же кто обнажить забытый клинок пожелает,
930 Пусть он увидит, что меч крепко приржавел к ножнам.
Ты же Цереру не мучь! Свои поселянин обеты
Может тебе исполнять, даже когда тебя нет».
Так он сказал. В деснице его был плат длинношерстый,
Чаша с чистым вином, ладана полный ларец.
935 Ладан, вино и овечьи кишки приносит он в жертву
С мерзким (видел я сам) гнусной собаки нутром.
А на вопрос мой, зачем эта новая, странная жертва,
Фламин ответил: «Узнай, что за причина ее.
В небе есть пес, Икарий по имени; лишь он восходит,
940 Мучится в жажде земля и засыхает посев.
Ради небесного пса на алтарь возлагают собаку,
И лишь название «пес» к смерти приводит ее».
После того, как Тифона жена, покидая супруга,
Трижды в пространство небес светлый свой лик подняла,
945 Тотчас богиня идет в своих венках многоцветных:
Сцена открыта опять вольностям шуток срамных.
Празднество Флоры пойдет, вплоть до майских календ продолжаясь:
Там я о них и скажу, ныне же труд мой важней.
Веста, прими этот день! В родном принимается доме
950 Веста: так учредил наш справедливый сенат.
Фебу часть дома дана, другая отводится Весте,
Третья же часть дворца Цезарю принадлежит.
Лавр Палатина, живи! Обрамленные дубом, живите
Дома покои! В себе трех вы храните богов.
Книга пятая
В доле Тенара теперь мне обитать повели!»441
И удалилась бы в глубь, коль не дал бы клятвы Юпитер
В том, что шесть месяцев в год в небе останется дочь.
615 Только тогда прояснилось лицо и душа у Цереры
И увенчал ей главу вновь из колосьев венок.
Вновь породили поля на земле изобильную жатву
И поместился едва весь урожай в закромах.
Белое все по душе Церере: наденьте одежды
620 Белые в праздник ее; темная шерсть не про нас.
13 апреля. Иды
В иды апрельские чтим Юпитер у нас Победитель;
В этот день ему храм некогда был посвящен.
В этот же день, если я не ошибся, во славу народу
Римскому был заложен нашей Свободы чертог.
14 апреля
625 В утро грядущего дня, мореплаватель, в гавань укройся:
Западный ветер тебя в море настигнет и град.
Хоть, несмотря и на град, бушевавший тогда при Мутине,
Наголову разбил Цезарь все войско врагов.442
16 апреля
После Венериных ид, когда третье утро настанет,
630 Надо, понтифики, вам стельную «форду» заклать.
«Фордой» корову зовут, что беременна, но не телилась:
«Форда» от «ферре» — носить, так же как «фетус» — телок.
Ныне беременен скот, беременна почва весною,
А плодовитой земле плодная жертва под стать.
635 В храме Юпитера часть, а тридцать коров закалают
В курии: льется там кровь полным, широким ручьем.
Только лишь вынули плод из нутра материнского чрева,
Тотчас бросают куски мяса на дымный алтарь,
А сожигать там телят поручают старшей весталке,
640 Чтобы народ очищать пеплом в Палилиев день.
Стали при Нуме-царе бесплодны труды земледельцев —
Все их мольбы к небесам были напрасны тогда.
То ли засушлив был год, то ли дули холодные ветры.
То ль постоянный лил дождь и затоплялись поля:
645 Часто хозяев в обман зеленями вводили посевы
И бессемянный овес рос в бороздах полевых,
Или до времени скот порождал скороспелое племя,
Или давила овца новорожденных ягнят.
Лес престарелый стоял, топорам дровосеков запретный,
650 И Меналийскому он был посвящен божеству:443
Из лесу бог подавал ответы спокойно безмолвной
Ночью. Нума в лесу двух закалает овец,
В жертву Фавну одну, другую сладостной Дрёме,
И на земле постелил шкуру и той и другой.
655 Дважды обрызгал он пряди волос родниковой водою.
Дважды оплел он виски буковых веток листвой,
И, воздержась от любви, воздержась от животного мяса,
Ни единым кольцом не украшая перста,
Грубой одеждой укрыт, растянулся на свежем руне он,
660 В благочестивых словах бога молитвой призвав.
Между тем, осенив чело свое тихое маком,
Ночь подступает, за ней черные тянутся сны;
Вот появился и Фавн, руно попирая копытом,
И одесную изрек он таковые слова:
665 «Смертью, о царь, двух коров умолить тебе следует Земли:
Пусть же телица одна в жертву отдаст две души».
Ужасом царь пробужден, о виденье он думает странном:
Тайна приказа темна и непонятна ему.
Тут обретает его в лесу дорогая супруга
670 И говорит: «Надо взять стельной коровы нутро!»
Стельной коровы приплод приносят в жертву; обилен
Стал этот год, родили щедро и скот и земля.
Этому дню поспешить Киферея однажды велела
И приказала быстрей мчаться ретивым коням,
675 Чтобы как можно скорей получил императора званье444
Юноша Август за то, что победил он врагов.
18 апреля
Но миновало уже после ид и четвертое утро,
И увлекает к себе ночью Дорида Гиад.
19 апреля. Цереалии
По удаленье Гиад, когда третье засветится утро.
680 Порознь будут стоять в Цирке упряжки коней.
Но почему в этот день лисиц выпускают, зажегши
Факелы им на хвостах, надобно мне объяснить.
Почва Карсеол совсем холодна, для маслин непригодна,
Но для посева хлебов очень она хороша.
685 Там путешествовал я по родимой земле Пелигнийской,
Малой, но вечно сырой из-за дождей проливных.
К старому другу я в дом вошел, как бывало обычно,
В час, когда распрягал Феб утомленных коней.
Многое друг рассказал, как и прежде, и то мне поведал,
690 Что пригодиться могло в начатом мною труде.
«В этой равнине, — сказал и мне показал на равнину, —
Скромно селянка жила с мужем суровым своим.
Он обрабатывал там свое поле, работая плугом,
Иль искривленным серпом, или двузубой киркой:
695 Дом подметала жена, стоявший на крепких подпорках,
Да под наседку клала яйца, цыплят выводя,
Иль собирала грибы для еды и зеленую мальву.
Иль разводила огонь в малом своем очаге;
Не покладая рук, она ткала постоянно
700 И запасалась всегда теплой одежей к зиме.
Был у нее и сынок, по малому возрасту резвый:
Ведь миновало ему только двенадцать годков.
Раз в ивняке на краю их усадьбы словил он лисицу:
Множество птицы она за загородкой крала.
705 Пленницу он обмотал кругом соломой и сеном
Да и поджег, но лиса вырвалась прямо из рук,
И, убежав, заронила огонь на хлебные нивы:
Ветер подул и раздул с гибельной силой пожар.
Кончилась эта беда, но память о ней сохранилась:
710 Ныне в Карсеолах строг вечный запрет на лису;
А в искупление жгут в Цереалии чучело лисье,
И погибает оно так же, как хлеб погибал».
20 апреля
Утром, как только взглянуть на земные выйдет просторы
Алая Мемнона мать на розоцветных конях,
715 Солнце покинет вождя руноносного стада, что предал
Геллу, и Солнцу вослед тучные жертвы несут.
То ли Тельца славят здесь, то ль Телицу, узнать невозможно:
Видно переднюю часть, задняя скрыта от глаз—
Будь это знак Тельца или знак Телицы, — однако,
720 Как там Юнона ни злись, он знаменует любовь.445
21 апреля. Парилии
Кончилась ночь, и встает Аврора. Парилии надо
Петь: не напрасно, коль мне Палес на помощь идет!
Палес благая, певца вдохнови ты пастушеских таинств,
Если могу я почтить праздник твой песней своей.
725 Я ведь и пепел тельца, и бобовые стебли рукою
Полной тебе приносил как очистительный дар;
Я ведь и через костры, по три в ряд разожженные, прыгал,
И окропляли водой с ветви лавровой меня.
Благословляет мой труд богиня: из гавани вышла
730 В море ладья, и надул ветер мои паруса.
С девственного алтаря проси курения, тополь:
Веста подаст тебе дар, Веста очистит тебя.
А для курений пойдет кровь коня и пепел теленка;
Третьим пустой черенок твердого будет боба.
735 Сытых очисти овец при первых сумерках, пастырь,
Землю водой окропи, веткой ее подмети,
Зелень повсюду вплети и ветвями увей ты овчарни,
Двери укрась и повесь длинный венок на косяк.
Чистая сера пускай голубым разносится дымом,
740 И от дымящейся пусть серы заблеет овца.
Жги ты мужские еще маслины, сосну, можжевельник,
Пусть посреди очагов лавр, загораясь, трещит.
Пшенные пусть пироги пойдут с корзинкою проса:
Эта особенно снедь сельской богине мила.
745 Яства прибавь и кувшин молока и, раздав эти яства,
Палес лесную моли, теплым почтив молоком:
«Ты позаботься, скажи, о скоте и хозяевах стада,
Чтоб никакого вреда не было стойлам моим!
Коль в заповедник забрел, иль под деревом сел я священным,
750 Иль ненароком овца траву щипала с могил,
Если ступил я на место священное, если от взоров
Нимфы бежали моих или бог-полукозел,
Если мой нож нарезал ветвей в раскидистой роще,
Чтоб захворавшей овце листьев в лукошко нарвать, —
755 Ты уж меня извини! А когда идет град, не преступно
Будет скотину свою к божьим навесам пригнать.
Коль взбудоражил прудки, вы простите, пожалуйста, нимфы,
Что мой копытами скот воду вам всю замутил.
Ты же, богиня, для нас охрани родники, родниковых
760 Нимф умоли, призови в рощах живущих богов:
Да не заметим дриад, не подсмотрим купален Дианы
Или же Фавна, когда в полдень траву он примнет.
Хвори от нас отгони: пусть здравствуют люди и стадо
И не болеют ничем наши сторожкие псы.
765 Пусть без урона стада с утра и до вечера будут,
И не оплачу я шкур, содранных волком с овец.
Пусть злобный голод уйдет, пусть травы и листвы будет вдоволь,
Вдоволь воды, чтоб омыть тело и жажду унять;
Полное вымя пусть брызжет, пусть сыр мне приносит доходы,
770 Пусть на моем решете соком сочится творог;
Будь баран похотлив, а самка его многоплодна,
Чтобы по стойлам моим множество было ягнят;
Шерсть вырастает пускай такая, что пальцев не ранит
Женских и будет всегда мягкой для ловкой руки!
775 Все это сбудется пусть, а мы ежегодно богине
Палес, как все пастухи, будем месить пироги».
Так богине молись и скажи это раза четыре,
Ставши лицом на восток, руки росою омыв.
Братину взяв, молоком белоснежным наполни, как чашу
780 Ты для питья, и к нему сусла багряного влей;
И через кучи потом на огне трещащей соломы
Мчись, оттолкнувшись ногой в ловком и быстром прыжке,
Это обычай. Теперь объяснение дать ему надо,
Но я колеблюсь: ведь все разное тут говорят.
785 Все вычищает огонь, из руды выжигает металлы,
Не потому ль и овен чистит он, и пастухов?
Иль потому, что в вещах противные спорят стихии,
Не примиряясь никак: боги огня и воды,
Объединили отцы их друг с другом, считая ль, что надо
790 Вслед за кропящей водой тела касаться огнем?
Иль что в них жизнь и ее теряет изгнанник, а жены
В браке находят, и в том — сила огня и воды?446
Видят здесь также намек, в котором я сомневаюсь,
На Фаэтона и весь Девкалионов потоп.
795 Иль говорят, что когда пастухи били камень о камень,
То неожиданно вдруг вспыхнула искра из них;
Первая сгасла, но вот от второй загорелась солома:
Не потому ль и пошло пламя Парилий у нас?
Или, скорей, благочестный Эней ввел этот обычай,
800 Ибо огонь, отступив, дал побежденному путь?
Нет, вероятней всего, что при основании Рима
Ларов из старых домов к новым несли очагам:
При перемене жилищ шалаши полевые сжигались
И погорали в огне хижины прежние все;
805 Скот прыгал через огонь, и прыгали с ним и селяне, —
В день рождества твоего, Рим, вспоминают о том.
Самое место певца вдохновит: основания Рима
Близится день.447 О Квирин, дай мне дела твои петь!
Брат Нумитора был уже предан заслуженной казни,
810 Весь пастуший народ братьев вождями признал.
Объединить надо было селян и стены построить
Братьям, но спор начался: кто эту стройку начнет?
«Нечего спорить, — сказал тогда Ромул, — нам между собою:
Птицы вернее решат, вот мы и спросим у птиц!»
815 Так и решили. Один пошел на лесистый Палатий,
И поспешает другой на Авентин поутру.
Рем видит птиц шестерых, а Ромул — двенадцать. Решилось
Дело, и Ромул тогда града властителем стал.
День был назначен, чтоб плуг прочертил основание стенам.
820 Палесы праздник настал: в день этот начали труд.
Вырыт глубокий ров, плодов насыпали в яму
С почвою вместе, ее с поля соседнего взяв.
Ров наполняют землей, алтарь над зарытым возводит
И зажигают огонь в полном плодов очаге.
825 Города стены потом намечает движение плуга,
Что белоснежный влечет с белою телкою бык.
Голос раздался царя: «Зиждителю града, Юпитер,
Маворс родитель и мать Веста, внемлите вы мне!
Также внимайте и вы, все боги, которых мы славим:
830 Благословите, молю, вы начинанье мое!
Да долговечным сей град над землею владыкою будет,
Да покорятся навек запад ему и восток!»
Так он молил, и слева ему отозвался Юпитер
Грома ударом, с небес молнией слева сверкнув.
835 Знаменью рады, кладут основанье граждане граду,
И над землею растет новая быстро стена.
Строящих Целер бодрит: сам Ромул призвал его к делу,
«Пусть это будет, — сказав, — Целер, заботой твоей.
Пусть никто не шагнет через стены иль вырытый плугом
840 Ров: коль найдется наглец, — ты его смерти предай».
Рем же, не зная о том, смеяться над низкой стеною
Начал, спросив: «Ты народ этой укроешь стеной?»
И перепрыгнул. Его ударил заступом Целер,
И оросилась земля кровью его, смельчака.
845 Царь же, об этом узнав, сдержал набежавшие слезы,
И, хоть болело в груди сердце о брате родном,
Плакать не стал он у всех на глазах, сохранил свою стойкость:
«Так да погибнет, сказал, враг, что чрез стены шагнет!»
Но, повелев похороны начать, уж не мог удержать он
850 Плача, и стала видна скрытая к брату любовь.
Над погребальным одром склонясь с поцелуем, сказал он:
«Ты, против воли моей брат мой погибший, прости!»
Перед сожжением он умастил тело Рема, и то же
Фавстул сделал, и с ним Акка, власы распустив.
855 Плакали все, кто потом получили имя квиритов.
Вот наконец подожжен был похоронный костер.
Так этот город возник (кто этому мог бы поверить?),
Земли который прижмет победоносной пятой.
Царствуй над всеми и будь великому Цезарю поддан
860 Вечно, и роду его отпрысков многих подай!
Сколько тебе ни стоять, возвышаясь над миром покорным,
Пусть ничто никогда плеч не превысит твоих!
23 апреля. Виналии
Палес я пел, а теперь воспеть я Виналии должен:
Только один разделил эти два праздника день.
865 Девы доступные, празднуйте праздник во славу Венеры!
Держит Венерина власть много прибытку для вас.
Требуйте, ладан куря, красоты у нее и успеха,
Требуйте вы у нее шуток и вкрадчивых слов.
Свейте своей госпоже венки из мирта и мяты,
870 Свейте пучками кугу, розами их оплетя!
Надо вам всем у Коллинских ворот собираться во храме:
По сицилийскому храм этот был назван холму.
Некогда Клавдий Марцелл, с бою сильные взяв Сиракузы,448
В той же войне полонил Эрикс, Венерин приют.
875 Увезена была в Рим Венера по слову Сивиллы
И предпочла, чтоб ее чтили во граде родном.
Но почему на Виналиях чествовать стали Венеру,
И почему этот день также Юпитеру свят?
Чтобы решить, кому стать латинской зятем Аматы,
880 Бились Турн и Эней. С Турном этруски пошли.
Знатен Мезенций, их вождь, и неистов на поле сраженья,
Страшен он был на коне, пешим еще был страшней.
Рутулы с Турном его на свою привлечь постарались
Сторону, но возразил так им надменный этруск:
885 «Стоит немало моя мне доблесть: свидетели раны
Вместе с оружьем, что я кровью своей обагрял.
Просишь о помощи ты, удели же ты мне и награду
Малую: первое дай бочек латинских вино!
И не помедли: твой дар, мое же дело — победа.
890 Как возликует Эней, если откажешь мне ты!»
Рутулы дали обет. Мезенций вооружился,
Вооружился Эней, вышнего бога моля:
«Сбор винограда царю тирренскому дан, но, Юпитер,
Ты от латинской лозы весь урожай соберешь!»
895 Лучший обет одолел. Повержен Мезенций огромный
И недостойной своей грудью на землю упал.
Осень настала, грязна от ногами растоптанных гроздьев,
И бережется вино в должный Юпитеру дар.
Праздник Виналий пришел: Юпитер его принимает
900 И причисляет к своим радостно праздникам он.
25 апреля. Робигалии
Только неделя одна до конца остается апреля,
На середине уже вешнего времени бег.
Овна уже не ищи, Афамантовой смертного Гелле:
Дождь в эту пору идет, в небе является Пес.
905 Как возвращался однажды я в Рим той порой из Номента,
На середине пути белую встретил толпу.
Фламин шел в этот день в стародавнюю рощу Робиги,
Чтобы овцы на огне жечь и собаки нутро:
Тотчас же я подошел, чтобы знать и об этом обряде;
910 Фламин же твой, о Квирин, молвил такие слова:
«Злая Робига, щади посевы Церериных злаков,
Дай им над почвой качать нежные стебли свои!
Всходам дай возрастать под сиянием звезд благосклонных
Вплоть до того, как они станут годны для серпов.
915 Сила твоя велика: ведь хлеб, пораженный тобою,
Грустный сочтет селянин горькой потерей своей.
Ветры и ливни не так хлебам губительны будут,
Да и мороз не такой зернам урон принесет,
Как если влаги лишит посевы знойное солнце:
920 Это, богиня, твоей ярости гибельный знак.
О, пощади, и не тронь ты всходов шершавой рукою,
И не губи урожай: мощь твоя ведома всем!
Нежных посевов не ржавь, суровое ржавь ты железо —
То, что губит людей, прежде всего ты губи.
925 Лучше грызи ты мечи со всем вредоносным оружьем:
Нет в нем нынче нужды, в мире господствует мир.
Острый заступ, двузубец кирки, сошник изогнутый,
Ваше время — блестеть, время оружий — ржаветь.
Если же кто обнажить забытый клинок пожелает,
930 Пусть он увидит, что меч крепко приржавел к ножнам.
Ты же Цереру не мучь! Свои поселянин обеты
Может тебе исполнять, даже когда тебя нет».
Так он сказал. В деснице его был плат длинношерстый,
Чаша с чистым вином, ладана полный ларец.
935 Ладан, вино и овечьи кишки приносит он в жертву
С мерзким (видел я сам) гнусной собаки нутром.
А на вопрос мой, зачем эта новая, странная жертва,
Фламин ответил: «Узнай, что за причина ее.
В небе есть пес, Икарий по имени; лишь он восходит,
940 Мучится в жажде земля и засыхает посев.
Ради небесного пса на алтарь возлагают собаку,
И лишь название «пес» к смерти приводит ее».
28 апреля. Флоралии
После того, как Тифона жена, покидая супруга,
Трижды в пространство небес светлый свой лик подняла,
945 Тотчас богиня идет в своих венках многоцветных:
Сцена открыта опять вольностям шуток срамных.
Празднество Флоры пойдет, вплоть до майских календ продолжаясь:
Там я о них и скажу, ныне же труд мой важней.
Веста, прими этот день! В родном принимается доме
950 Веста: так учредил наш справедливый сенат.
Фебу часть дома дана, другая отводится Весте,
Третья же часть дворца Цезарю принадлежит.
Лавр Палатина, живи! Обрамленные дубом, живите
Дома покои! В себе трех вы храните богов.
Книга пятая
Спросите вы, откуда пошло имя месяца мая?
Наверняка не могу этого я объяснить.
Точно как путник стоит в сомненье, не зная, в какую
Сторону надо идти на перекрестке дорог,
5 Так же и я, когда мне объяснений приводится много,
Выбрать одно не могу: в этом обилии — вред.
Вы укажите мне путь, Аганиппиной ключ Гиппокрены449
Музы хранящие — след пенный Медузы коня!
Спор у богинь начался. Из них Полигимния первой
10 Молвила; прочие все молча внимают словам.
«Кончился Хаос, и натрое мир разделился впервые,
И мироздание все в новые виды вошло:
Тяжко осела земля и моря за собой притянула,
А в высочайшую высь легкое небо взвилось.
15 Солнце и звезды тогда вознеслись, невесомые, в небо,
Вспрыгнули кони Луны вышние тропы топтать.
Но ни земля небесам, ни Фебу прочие звезды
Не уступали: почет был одинаковый всем.
Часто, бывало, престол, который, Сатурн, занимал ты,
20 Кто-то из низших божеств рвался отнять и занять,
И покушался пришлец на широкую грудь Океана,
И заточенная шла в дальний Фемида предел,
Вплоть до поры, когда Честь и Почет, с его ликом спокойным,
Не сочетали свои в браке законном тела.
25 Мощь породили они, Майесту, что властвует миром, —
Еле родиться успев, стала могучей она
И на высокий воссела престол на средине Олимпа,
В золоте вся заблистав пурпуром ярких одежд.
Были с ней Совесть и Страх, да и все высочайшие боги
30 Согласовали свой лик с нею, воссевшею там.
Тут же проникло в умы уваженье к почетному званью:
Стали достойных ценить, гордость и спесь отложив.
Многие годы такой порядок держался на небе,
Вплоть до того, как с твердынь свергнут старейший был бог.
35 Дикое племя Земля породила — чудовищ-гигантов,
Дерзко посмевших напасть и на Юпитеров дом;
Тысячу рук им дала, и змей вместо ног отрастила,
И приказала: «На бой против великих богов!»
Горы они громоздить до звездных высот начинают
40 И угрожают войной трону владыки небес.
Громом с небесных твердынь Юпитер по ним ударяет
И на зачинщиков он их же громады валит.
Мощь под защитой оружья богов сохраняет величье
И ограждает с тех пор силу свою и почет.
45 Мощь — Майеста теперь сопрестольна Юпитеру в высях,
Предоставляя ему власть без насилья держать.
Мощь блюдет и почтенье к отцам и честь материнства,
50 Мощь охраняет пути отроков юных и дев.
Мощью и фаски даются властям, и курульное кресло,
Мощь побеждает врага и торжествует триумф».
Кончила слово свое Полигимния: речь одобряют
Клио с Талией, чья песнь громко под лиру звучит.
55 Дальше Урания речь начинает; все замолчали,
Только один лишь ее голос был слышен теперь:
«Некогда высший почет стариковским присущ был сединам
И уваженье внушал старцев морщинистый лоб.
Марсово дело вели и отважно на войнах сражались
60 Юноши, стойко своих оберегая богов.
Старость, по силам слабей и оружьем владеть неспособна,
Часто давала совет мудрый отчизны сынам.
В курию доступ открыт был только одним престарелым:
Право сенатором стать возраст спокойный давал.
65 Только старейшина правил суды, и был узаконен
Возраст, с которого был доступ открыт к должностям.
Старший шел меж двоих молодых, и они не роптали,
А при одном молодом шел он поближе к стене.450
Разве кто-нибудь смел говорить непристойно при старших?
70 Нет: всегда старики строго пристойность блюли.
Ромул за этим смотрел: он избранных старцев отцами
Назвал, препоручив им в новом городе власть.
Старшие саном, они получили названье «майоры»,
А потому и пошло именование «Май».
75 Да и Нумитор сказал, может быть: «Дай, Ромул, сей месяц
Старцам». И не посмел деду противиться внук.
Верной порукой такой старикам предоставленной чести
Служит июнь: получил имя по юношам он».
Тут Каллиопа, плющом перевив небрежные кудри,
80 Первая в хоре своем так начала говорить:
«Некогда взял Океан, омывающий водами землю,
Тифию в жены себе, — ту, чьим отцом был Титан.
Дочь их Плейона, вступив в брак с небо держащим Атлантом,
В этом браке (идет слава) Плеяд родила.
85 Майя из них красотой сестер своих превосходила
И от владыки богов плод, говорят, понесла.
На кипарисом поросшей Киллене она породила
Сына, который летать мог на крылатых ногах.
Чтят его быстрый Ладон и огромный Менал,451 и повсюду
90 Люди в той древней стране, созданной раньше Луны.
Некогда прибыл Эвандр, из Аркадии изгнанный, в Лаций,
Вместе с собой привезя и аркадийских богов.
Там, где стоит теперь Рим, глава мира, был луг и деревья,
Малое стадо овец да кое-где шалаши.
95 «Стойте! — воскликнула тут пророчица, матерь Эвандра, —
Здесь, на месте села, встанет державная власть!»
Матери внял, провидице внял герой нонакрийский,452
И на чужой стороне остановился пришлец.
Таинствам многим потом, — первым делом, двурогого Фавна
100 И крылоногого он бога, — народ обучил.
Ты, козловидный Фавн, — божество полуголых луперков,
Что очищают пути людные шкурой овец;
Ты же, хранитель воров, первый лирник изогнутой лиры,453
Матери имя своей месяцу ты даровал.
105 И не одну ее ты почтил: семь струн твоей лиры
Обозначают число всех семизвездных Плеяд».
Вот Каллиопы слова; и с ними согласны Камены.
Как же мне быть? Ведь рассказ каждой меня убедил.
Пусть Пиэриды со мной одинаково будут любезны,
110 Я же доверье свое поровну всем отдаю.
Пусть от Юпитера песнь начинается. Первой же ночью
Встанет звезда, что была у колыбели его.
Козочка эта, что дождь предвещает, — из града Олена:454
Ей небеса даровал бог за ее молоко.
115 Славной на Крите была, говорят, Амалфея-наяда, —
Нимфа, которою был спрятан Юпитер в лесу.
Там у нее и коза из стад, пасомых на Дикте,455
С двойней козляток была, на заглядение всем:
Пара высоких рогов у нее над спиной загибалась,
120 А ее выменем мог быть сам Юпитер вскормлен.
Бога питала, но вот о дерево рог обломила
И половину своей тут потеряла красы.
Нимфа тот рог подняла, повила его свежей травою
И до Юпитера уст полным плодов поднесла.
125 Он же, когда воцарился в выси, на престоле отцовском
Сев, и ничто не могло выше Юпитера стать, —
Сделал кормилицу он и кормилицы рог плодоносный
Звездами: рог и досель имя хранит госпожи.456
В мая календы алтарь был воздвигнут хранителям-Ларам
Наверняка не могу этого я объяснить.
Точно как путник стоит в сомненье, не зная, в какую
Сторону надо идти на перекрестке дорог,
5 Так же и я, когда мне объяснений приводится много,
Выбрать одно не могу: в этом обилии — вред.
Вы укажите мне путь, Аганиппиной ключ Гиппокрены449
Музы хранящие — след пенный Медузы коня!
Спор у богинь начался. Из них Полигимния первой
10 Молвила; прочие все молча внимают словам.
«Кончился Хаос, и натрое мир разделился впервые,
И мироздание все в новые виды вошло:
Тяжко осела земля и моря за собой притянула,
А в высочайшую высь легкое небо взвилось.
15 Солнце и звезды тогда вознеслись, невесомые, в небо,
Вспрыгнули кони Луны вышние тропы топтать.
Но ни земля небесам, ни Фебу прочие звезды
Не уступали: почет был одинаковый всем.
Часто, бывало, престол, который, Сатурн, занимал ты,
20 Кто-то из низших божеств рвался отнять и занять,
И покушался пришлец на широкую грудь Океана,
И заточенная шла в дальний Фемида предел,
Вплоть до поры, когда Честь и Почет, с его ликом спокойным,
Не сочетали свои в браке законном тела.
25 Мощь породили они, Майесту, что властвует миром, —
Еле родиться успев, стала могучей она
И на высокий воссела престол на средине Олимпа,
В золоте вся заблистав пурпуром ярких одежд.
Были с ней Совесть и Страх, да и все высочайшие боги
30 Согласовали свой лик с нею, воссевшею там.
Тут же проникло в умы уваженье к почетному званью:
Стали достойных ценить, гордость и спесь отложив.
Многие годы такой порядок держался на небе,
Вплоть до того, как с твердынь свергнут старейший был бог.
35 Дикое племя Земля породила — чудовищ-гигантов,
Дерзко посмевших напасть и на Юпитеров дом;
Тысячу рук им дала, и змей вместо ног отрастила,
И приказала: «На бой против великих богов!»
Горы они громоздить до звездных высот начинают
40 И угрожают войной трону владыки небес.
Громом с небесных твердынь Юпитер по ним ударяет
И на зачинщиков он их же громады валит.
Мощь под защитой оружья богов сохраняет величье
И ограждает с тех пор силу свою и почет.
45 Мощь — Майеста теперь сопрестольна Юпитеру в высях,
Предоставляя ему власть без насилья держать.
Мощь блюдет и почтенье к отцам и честь материнства,
50 Мощь охраняет пути отроков юных и дев.
Мощью и фаски даются властям, и курульное кресло,
Мощь побеждает врага и торжествует триумф».
Кончила слово свое Полигимния: речь одобряют
Клио с Талией, чья песнь громко под лиру звучит.
55 Дальше Урания речь начинает; все замолчали,
Только один лишь ее голос был слышен теперь:
«Некогда высший почет стариковским присущ был сединам
И уваженье внушал старцев морщинистый лоб.
Марсово дело вели и отважно на войнах сражались
60 Юноши, стойко своих оберегая богов.
Старость, по силам слабей и оружьем владеть неспособна,
Часто давала совет мудрый отчизны сынам.
В курию доступ открыт был только одним престарелым:
Право сенатором стать возраст спокойный давал.
65 Только старейшина правил суды, и был узаконен
Возраст, с которого был доступ открыт к должностям.
Старший шел меж двоих молодых, и они не роптали,
А при одном молодом шел он поближе к стене.450
Разве кто-нибудь смел говорить непристойно при старших?
70 Нет: всегда старики строго пристойность блюли.
Ромул за этим смотрел: он избранных старцев отцами
Назвал, препоручив им в новом городе власть.
Старшие саном, они получили названье «майоры»,
А потому и пошло именование «Май».
75 Да и Нумитор сказал, может быть: «Дай, Ромул, сей месяц
Старцам». И не посмел деду противиться внук.
Верной порукой такой старикам предоставленной чести
Служит июнь: получил имя по юношам он».
Тут Каллиопа, плющом перевив небрежные кудри,
80 Первая в хоре своем так начала говорить:
«Некогда взял Океан, омывающий водами землю,
Тифию в жены себе, — ту, чьим отцом был Титан.
Дочь их Плейона, вступив в брак с небо держащим Атлантом,
В этом браке (идет слава) Плеяд родила.
85 Майя из них красотой сестер своих превосходила
И от владыки богов плод, говорят, понесла.
На кипарисом поросшей Киллене она породила
Сына, который летать мог на крылатых ногах.
Чтят его быстрый Ладон и огромный Менал,451 и повсюду
90 Люди в той древней стране, созданной раньше Луны.
Некогда прибыл Эвандр, из Аркадии изгнанный, в Лаций,
Вместе с собой привезя и аркадийских богов.
Там, где стоит теперь Рим, глава мира, был луг и деревья,
Малое стадо овец да кое-где шалаши.
95 «Стойте! — воскликнула тут пророчица, матерь Эвандра, —
Здесь, на месте села, встанет державная власть!»
Матери внял, провидице внял герой нонакрийский,452
И на чужой стороне остановился пришлец.
Таинствам многим потом, — первым делом, двурогого Фавна
100 И крылоногого он бога, — народ обучил.
Ты, козловидный Фавн, — божество полуголых луперков,
Что очищают пути людные шкурой овец;
Ты же, хранитель воров, первый лирник изогнутой лиры,453
Матери имя своей месяцу ты даровал.
105 И не одну ее ты почтил: семь струн твоей лиры
Обозначают число всех семизвездных Плеяд».
Вот Каллиопы слова; и с ними согласны Камены.
Как же мне быть? Ведь рассказ каждой меня убедил.
Пусть Пиэриды со мной одинаково будут любезны,
110 Я же доверье свое поровну всем отдаю.
1 мая. Календы. Ларалии
Пусть от Юпитера песнь начинается. Первой же ночью
Встанет звезда, что была у колыбели его.
Козочка эта, что дождь предвещает, — из града Олена:454
Ей небеса даровал бог за ее молоко.
115 Славной на Крите была, говорят, Амалфея-наяда, —
Нимфа, которою был спрятан Юпитер в лесу.
Там у нее и коза из стад, пасомых на Дикте,455
С двойней козляток была, на заглядение всем:
Пара высоких рогов у нее над спиной загибалась,
120 А ее выменем мог быть сам Юпитер вскормлен.
Бога питала, но вот о дерево рог обломила
И половину своей тут потеряла красы.
Нимфа тот рог подняла, повила его свежей травою
И до Юпитера уст полным плодов поднесла.
125 Он же, когда воцарился в выси, на престоле отцовском
Сев, и ничто не могло выше Юпитера стать, —
Сделал кормилицу он и кормилицы рог плодоносный
Звездами: рог и досель имя хранит госпожи.456
В мая календы алтарь был воздвигнут хранителям-Ларам