Назон Публий Овидий. Элегии и малые поэмы

   Вот уж на цыпочках к ней, с бьющимся сердцем, идет.
   Старый Силен между тем, с осла, на котором сидел он,
   340 Слезши, оставил его на берегу ручейка;
   Тут-то, как шел близ него пространного бог Геллеспонта,
   Вдруг неожиданно выть стал длинноухий осел.
   В страхе от воя осла вскочила богиня; толпою
   Все подбегают: от рук вражеских скрылся Приап.
   345 Вот потому-то Приапу осла закалают в Лампсаке,
   Так говоря: «Мы в огне жжем потроха болтуна!»
   Ты же, богиня, ослов украшаешь гирляндою хлебов:
   Труд завершен, и умолк голос пустых жерновов.
 
   Далее надо сказать, почему в Громовержцевом храме
   350 Жертвенник есть, а на нем Пекарь-Юпитер царит?
   Весь Капитолий кругом обложили свирепые галлы:502
   В долгой осаде уже голод людей донимал.
   Вышних к престолу созвав и к ним обращаясь, Юпитер
   Марсу сказал: «Начинай». Тотчас же тот говорит:
   355 «Верно, не знает никто моего народа судьбины!
   Верно, душевную боль должен я словом облечь!
   Что ж, если требуешь ты, чтобы я о позорном несчастье
   Вкратце сказал, то лежит Рим под альпийской пятом!
   Это ль, Юпитер, тот Рим, какому весь мир был обещан?
   360 А не сулил ли ему власть ты над всею землей?
   Он уж соседей своих превозмог и этрусское войско:
   Все обещало успех, а не погибель ему.
   Видел я сам, как погибли в домах, украшенных медью,
   Старцы, одежды надев древних триумфов своих;
   365 Видел, как Трои дары выносились из капища Весты:503
   Видно, и ныне жива в римлянах вера в богов!
   Но коль на холм поглядеть, на котором не ваши ли храмы,
   И на осаду домов множества ваших взглянуть,
   Можно понять, что уж помощи нет никакой от всевышних
   370 И что напрасно курить ладан бессмертным богам.
   О, если б поле для битвы нашлось! Схватила б оружье
   И, не сумев победить, смерть бы сумели найти!
   Ныне же голод их мучит и страх недостойной кончины,
   И запертых на горе дикие толпы теснят».
   375 Тут и Венера и с нею Квирин с жезлом и в трабее
   С Вестою наперебой стали за Лаций стоять.
   «Общей заботой мы город храним, — ответил Юпитер, —
   Галлия, пав перед ним, должную кару узрит.
   Ты только, Веста, заставь изобилием голод казаться
   380 И ни за что не бросай римских своих очагов.
   Пусть всё Цереры зерно, что еще не смолото, смелют
   И, замешавши его в тесто, спекут на огне».
   Он приказал, и сестра, Сатурнова дочь, приказанью
   Повиновалась. И вот полночь уже подошла;
   385 После трудов задремали вожди. Юпитер их будит
   И отдает им приказ гласом священным такой:
   «Встаньте и с высоты в середину врагов побросайте
   То, что вам может помочь и драгоценно для вас!»
   Сон отлетел, но никто не умеет понять указанья,
   390 Что им поможет и с чем надо расстаться теперь.
   Верно, с Церерой? И вот Цереры дары низвергают,
   Вот под толчками хлебов шлемы гремят и щиты.
   Враг отступил, не надеясь на голод, и тут же на месте
   Белый, Юпитеру в честь Пекарю, ставят алтарь.
 
   395 Шел я когда-то домой в день праздника Весты дорогой
   Новою там, где теперь к Римскому Форуму ход:
   Вижу, спускаясь туда, идет босая матрона.
   Я обомлел, но, смолчав, остановился и ждал.
   Вот поравнялась старуха со мной, меня усадила
   400 И обратилась ко мне хрипло, тряся головой:
   «Место, где площади тут, занимали сырые болота,
   А при разливе реки ров наполнялся водой.
   Озеро Курция впрямь когда-то озером было,504
   Ныне же там алтари стали на твердой земле.
   405 А на Велабрах, где в цирк проходили торжественным строем,
   Были одни ивняки с зарослями камыша:
   Часто, бывало, гуляка, по здешней воде пробираясь,
   Песни разгульно поет, спьяна матросам крича.
   Бог, кому имя дано по его изменениям вида,505
   410 Не назывался еще по повороту реки.
   Здесь же и роща была, тростником заросшая частым,
   Где было можно пройти только босою ногой.
   Заводи больше здесь нет, река в берегах протекает,
   Высохла почва, но все ж старый обычай живет».
   415 Все объяснила она. «Будь здорова, — сказал я старушке. —
   И доживай ты свой век тихо, не зная забот».
   Все остальное и так уж с младенческих лет я запомнил,
   Но из-за этого здесь повести я не прерву.
   Правнук Дардана Ил построил новые стены
   420 (Ил, что богатством своим славен по Азии был), —
   Вдруг, говорят, изваянье с небес всеоружной Минервы
   Падает на холмы, где вырастал Илион.
   (Видеть его я хотел, показали и храм мне, и место,506
   Сам же Паллады кумир был уже в римских стенах.)
   425 Сминфей507 был спрошен, и бог, потаенный в роще тенистой,
   Гласом, не знающим лжи, так на вопрос отвечал:
   «Вы охраняйте богиню небес, охранит она город;
   Всюду, где будет она, будет и высшая власть».
   И охранял ее Ил, заключив на вершине твердыни;
   430 Лаомедонта потом это забота была.
   Только Приам ее не сберег: так хотела богиня,
   После того как ее не оценили красу.
   То ли потомок Адраста, то ль хитрый Улисс вороватый,
   То ль благочестный Эней образ богини унес.508
   435 Как бы то ни было, он обретается в Риме, хранимый
   Вестой, которая все видит при вечном огне.
   О, в каком страхе сенат был в то время, как Весты внезапно
   Храм загорелся, едва не завалившись совсем!509
   Как на священное пламя вставало преступное пламя
   440 И благочестный огонь в пламени суетном мерк!
   В ужасе плакали все волоса распустившие жрицы:
   Страх этот, их обуяв, отнял все силы у них.
   Бросился тут к ним Метелл и громким голосом крикнул:
   «Все на помощь, скорей! Плач не поможет беде!
   445 Нашей залоги судьбы выносите своими руками:
   Ведь не молитвою их, силою надо спасти.
   Вам не посметь? Горе мне!» Он увидел, что девы не смеют
   И что в смятенье они, пав на колени, дрожат, —
   Руки воздел, воды зачерпнул и воскликнул: «Простите
   450 Мне, о святыни! Войду в храм, что запретен мужам.
   Коль это грех, на меня одного пусть обрушится кара,
   А преступленье мое Риму спасением будь».
   Так он сказал и вошел. Похищенье простила богиня:
   Жертвой понтифик своей Весту от гибели спас.
   455 Ныне священный огонь сияет под Цезаря властью,
   Ныне Троянский очаг будет навеки пылать.
   И ни одной не окажется жрицы, повязки пятнавшей
   С этим жрецом, ни одной заживо не погребут.
   (Так нечестивиц казнят и в той же земле зарывают,
   460 Что осквернили: Земля с Вестой одно божество.)
   Прозвище Брут получил когда-то Каллаика в этот
   День, ибо пролил врагов кровь на Испанской земле.510
   Но иногда и печаль мешается с радостью также
   И не всем сердцем тогда в праздник ликует народ.
   465 Красс на Евфрате орлов, и сына, и войско утратил,
   И наконец восприял сам он печальную смерть.
   «Что ликовать вам, парфяне? — сказала богиня. —
   Знамена Вы нам вернете, и Красс Цезарем будет отмщен!»
 

10 июня

 
   Но лишь с ушастых ослов поснимают венки из фиалок
   470 И лишь Цереры плоды вновь потекут в жернова,
   Кормчий воскликнет с кормы: «Дельфина мы в небе увидим,
   Как только, солнце затмив, спустится влажная ночь!»
 

11 июня. Матралии

 
   Ты уж, фригийский Тифон, о покинувшей плачешь супруге,
   И Светоносец, блестя, всходит с Востока из вод.
   475 Добрые матери, вам (Матралии — это ваш праздник)
   Желтый богине пирог надо фивянке нести.511
   Рядом с мостами лежит и с Цирком известная площадь,
   Что названа по быку, статуей ставшему там.
   Здесь, в этот именно день, говорят, в старину был Матуте-
   480 Матери храм посвящен Сервия царской рукой.
   Что за богиня она, зачем служанок от храма
   Гнать ей (а гонит!), к чему надобны ей пироги, —
   Ты объясни мне, о Вакх, завитой и плющом и лозою;
   Если ж и твой это храм, песни поэта направь!
   485 Внял Юпитер Семеле. Она сгорела, а Ино,
   Взявши, младенец, тебя, грудью кормить начала.
   В гневе Юнона была, что та от соперницы сына
   Кормит, за то, что течет сестрина в мальчике кровь.
   Фурий шлет к Афаманту она и мутительный призрак —
   490 И от отцовской руки пал ты, младенец Леарх.
   Горем убитая мать схоронила Леарховы тени
   И совершила обряд должный над прахом его;
   А схоронив, стала волосы рвать на себе, горемычной,
   Из колыбели тебя выхватила, Меликерт;
   495 Узкая есть полоса земли между морем и морем,
   Там, где бушует прибой с той и другой стороны,
   Здесь-то она обняла в безумном объятии сына
   И с возвышавшейся там бросилась в море скалы.
   Тут невредимыми их Панопея и все ее сестры,
   500 К ней потихоньку скользнув, царством своим понесли.
   Не Левкотея еще и мальчик, еще не Палемон,
   Устья достигли реки Тибра в пучинах его.
   Роща священная есть, то ли Стимулы, то ли Семелы:
   Там авзонийских менад было жилье, говорят.
   505 Ино спросила у них, какой здесь народ? «Аркадийцы, —
   Слышит она, — и Эвандр этой земли властелин».
   Но завлекает в обман дочь Сатурна латинских вакханок —
   Скрывши свое божество, так им хитро говорит:
   «О легковерные, вы поддались обольщению сердца!
   510 То не подруга пришла к вам хороводы водить —
   Хочет коварно она проникнуть в обрядные тайны;
   Но у нее есть залог, чтобы ее наказать!»
   И, не дослушав еще, завопили фиады, раскинув
   Пряди волос по плечам, по ветру вопли пустив;
   515 Ино хватают, ребенка хотят из рук ее вырвать;
   И умоляет она ей еще чуждых богов:
   «Боги и люди страны, помогите вы матери жалкой!»
   Крик ее долетел до авентинских высот.
   К берегу гнал тут этейский герой512 коров иберийских:
   520 Он услыхал и на крик тотчас скорей поспешил.
   А как пришел Геркулес, на насилье готовые жены,
   Спины ему показав, в страхе пустились бежать.
   «Матери Вакха сестра, — вопросил Геркулес, — что с тобою?
   Или тебя, как меня, та же богиня гнетет?»
   525 Тут рассказала она о себе, но иное и скрыла:
   Стыдно при сыне вести речь о безумном грехе.
   Слух разлетается по миру, мчась на порывистых крыльях,
   Вот уже имя твое, Ино, у всех на устах.
   В гости к себе, говорят, ее пригласила Кармента,
   530 И утолить она тут голод свой долгий могла.
   Быстро пирог испекла, говорят, тегейская жрица
   На торопливом огне и поднесла угостить.
   (Вот почему пироги она любит в праздник Матралий:
   Всех ухищрений милей сельская ей простота.)
   535 «Ты, говорит, открой мне мои, пророчица, судьбы,
   Ежели можно, и тем гостеприимство умножь!»
   Мало помедлив, к себе призывает пророчица силы
   Неба и чует она: грудь ее богом полна;
   Неузнаваемо вдруг она изменилась, и ростом
   540 Выше она и святей став вдохновенным лицом.
   «Радуйся ныне! Ликуй: твои муки окончились, Ино, —
   Этот, сказала, народ ты осчастливь навсегда.
   Оба, и ты, и твой сын, божествами вы будете моря;
   Имя иное в водах ваших получите вы:
   545 Ты Левкотеею будь для греков, для нас же — Матутой:
   Сын твой, по всем берегам пристань блюдя и причал,
   Будет у нас Портун, а на вашем наречье — Палемон;
   Благоприятствуйте вы нашей, молю я, стране!»
   Счастлива Ино. Ее наконец прекратилися муки:
   550 Переменив имена, стали богами они.
   Но отчего же она не пускает рабынь? Ненавидит.
   А почему, я скажу, если она разрешит.
   Было ведь так, что одна из служанок дочери Кадма
   Часто, обнявшись, спала с мужем неверным ее;
   555 И от нее-то узнал Афамант бесчестный украдкой,
   Что земледельцам дают жженые лишь семена.
   Ино сама отрицает все это, но слух такой ходит:
   Вот почему она всех и ненавидит рабынь.
   Все-таки нежная мать не должна ей молиться о детях,
   560 Ибо несчастной сама в детях была эта мать.
   Лучше потомство других ее поручать попечениям.
   Ибо полезней была Вакху, чем детям своим.
   «Что ты спешишь? — от нее, говорят, услышал Рутилий. —
   Будешь ты, консул, убит в день мой марсийским врагом»,
   565 Так и случилось по слову ее, и теченье Толена
   Побагровело, приняв алую консула кровь.
   А через год был убит при таком же восходе Авроры
   Дидий и смертью своей силы умножил врагов.513
   В тот же день тот же царь там же храм посвятил и Фортуне.
   570 Кто же, однако, тут скрыт в храме под тогой двойной?
   Сервий это, но вот почему так лицо его скрыто,
   Точно не знает никто, так же не знаю и я.
   Верно, богиню брал страх за ее потайные свиданья,
   Верно, стыдилась своей связи со смертным она, —
   575 Ибо пылала к царю она неуемной любовью,
   Не оставаясь слепой лишь для него одного.
   Ночью в свой храм пробиралась она чрез окошко, «фенестру» —
   И «Фенестеллой» теперь в Риме ворота зовут.
   Так и досель от стыда лик любовника скрыт покрывалом
   580 И голова у царя тогой покрыта двойной.
   Или, быть может, верней, что народ, пораженный кончиной
   Туллия,514 был огорчен кроткого смертью вождя
   И все сильней и сильней рыдал пред его изваяньем,
   Не умолкая, пока тогой он не был прикрыт?
   585 Есть и третья причина, пространной достойная песни,
   Хоть и приходится мне сдерживать скачку коней,
   Туллия, мужа себе получив ценой преступленья.
   Все подстрекала его, так обращаясь к нему:
   «Что в том, что оба под стать: моей сестры ты убийца,
   590 Мной был убит твой брат, — коль добродетельны мы?
   Ведь и мой муж, и твоя жена остались бы живы,
   Если бы мы не рвались к большему руку поднять.
   Служат приданым моим голова и царство отцовы:
   Если ты муж — моего требуй приданого ты!
   595 Дело царей — убивать. Убей же тестя и царствуй,
   Кровью отца моего руки со мной обагрив!»
   Этим подвигнутый, он взошел на престол, не венчаясь;
   Сел, но во гневе толпа тут за оружье взялась;
   Кровь и убийства кругом, старики слабосильные гибнут;
   600 Скипетр тестя схватив, держит гордец его зять.
   Под Эсквилинским холмом, перед царским чертогом, убитый,
   Окровавленный лежит Сервий на твердой земле.
   Дочь на повозке, в отцовский дворец прямиком направляясь,
   Гордо и дерзко спешит по середине пути.
   605 Тело увидел царя возница и горько заплакал,
   Остановясь. На него грубо прикрикнула дочь:
   «Едешь ты или ждешь за почтенье такое расплаты?
   Правь и лицо колесом мне ненавистное мни!»
   Так и случилось: зовут теперь улицу эту Проклятой,
   610 И остается на ней это навеки клеймо.
   Мало того: посмела она, когда время настало,
   В храм отцовский вступить — трудно поверить, но так!
   Туллий изваянный там, говорят, восседал на престоле —
   Тут и прикрыл он себе очи подъятой рукой,
   615 И прозвучал его глас: «Лицо мое скройте от взоров,
   Чтобы не встретил мой взгляд мне ненавистную дочь!»
   Скрыто одеждой его изваянье: Судьба запрещает
   Снять его и говорит так из святыни своей:
   «В день, когда Сервия лик впервые откроется людям,
   620 Всякое чувство стыда будет забыто навек».
   Поберегитесь одежд запретных касаться, матроны,
   Издали, важно служа, произносите мольбы!
   Римскою тогой всегда да будет покрыт с головою
   Тот, кто по счету седьмой был в нашем городе царь!
   625 Храм сей пылал, но огонь изваянья, однако, не тронул:
   Сына тогда своего Мульцибер вызволил сам.
   Ибо Окрисией Туллий рожден был от бога Вулкана,
   Самой красивой из всех бывших в Корникуле жен.
   Ей Танаквиль,515 совершая с ней вместе по чину обряды,
   630 Лить приказала вино на освященный очаг:
   Тут среди пепла мужской детородный член появился, —
   Иль показался? Но нет, был он действительно там.
   Пленница у очага осталась, а ею зачатый
   Сервий был порожден семенем божьим с небес.
   635 Это сам бог указал, когда голова у младенца
   Стала сиять и огонь шапкою встал над челом.
 
   В тот же день и тебя, о Дружба, пышно почтила
   Ливия, храм твой святой милому мужу даря.
   Знай тем не менее, век грядущий, что именно там, где
   640 Ливии портик стоит, высился раньше дворец.516
   Граду подобен был этот дворец, занимая пространство
   Большее, чем у иных есть на земле городов.
   Срыт был он вровень с землей, но не потому, что казался
   Царским; нет, роскошь его нравам опасна была.
   645 Цезарь готов ведь всегда низвергать такие громады,
   Хоть и себя самого этим наследства лишив.
   Так он нравы блюдет, ибо лучшего нету примера,
   Чем исполнять самому то, что предложено всем.
 

13 июня. Иды. Малые Квинкватрии

 
   Следующий ничего не дает тебе день для отметки.
   650 В иды Юпитеру свят Непобедимому храм.
   Здесь же следует мне о Квинкватриях меньших поведать;517
   Ты, белокурая, мне в помощь, Минерва, явись!
   Флейтщик, скажи, почему у нас по городу бродит?
   Маски у нас почему? Длинное платье зачем?
   655 Мне, отложивши копье, Тритония так отвечала
   (О, повторить бы точь-в-точь мудрой богини слова!):
   «В древности ваши отцы во флейтщиках очень нуждались,
   В самой высокой чести были они в старину;
   Флейта певала тогда во храмах, певала на играх,
   660 На погребеньях она тоже певала в те дни.
   Сладок был флейтщиков труд: хорошо им платили; но после
   Вдруг прекратилось совсем это искусство у нас.
   Надо прибавить еще, что эдил для торжеств похоронных
   До десяти сократил флейтщиков прежних число.
   665 Город оставив, они уходят, как ссыльные, в Тибур:518
   Тибур ведь в те времена местом для ссылки служил.
   Флейта на сцене молчит, и флейты во храмах не слышно,
   И погребальный напев не раздается ее.
   В Тибуре жил человек, достойный высокого званья,
   670 Был он рабом, а потом вольноотпущенным стал.
   Пир на усадьбе своей задает он, толпу музыкантов
   Он созывает; на пир все к нему рады прийти.
   Ночь наступила, уже вся толпа от вина охмелела,
   Как появляется вдруг подговоренный гонец
   675 И говорит: «Распускай ты, хозяин, гостей поскорее:
   Вот уж подходит сюда вольную давший тебе!»
   Тут собутыльники все, совсем захмелев и шатаясь,
   Кое-как с места встают, но на ногах не стоят.
   «Прочь! Уходите!» — кричит им хозяин и всех на телегу
   680 Валит, где постлан уже был им тростник и камыш.
   Все засыпают, храня от вина и движенья телеги,
   Думая спьяну, что их в Тибур обратно везут.
   Через Эсквилии в Рим на рассвете въезжают телеги;
   Утро настало — они, въехав на Форум, стоят.
   685 Плавтий же, чтоб обмануть сенат и числом и одеждой,
   Тем, кто приехал, велит масками лица закрыть.
   К ним он еще и других примешал, и велел он при этом
   В длинных одеждах идти, будто и флейтщицы тут.
   Думал он так утаить нарушенье приказа коллеги,
   690 Чтоб возвращение в Рим им не вменилось в вину.
   Это сошло, и они были в новой одежде на идах,
   Пели и, как в старину, начали озорничать».
   После рассказа ее я сказал: «Остается узнать мне
   Лишь, почему этот день назван Квинкватрами был».
   695 «В марте, — сказала она, — точно так же мой праздник зовется,
   Да ведь флейтисты и все главным обязаны мне.
   Несколько дырочек я пробуравила первая в дудке,
   Чтобы звучала она всею своею длиной.
   Звук был хорош, но увидела я в отражении водном,
   700 Как искажает дутье девичьи щеки мои.
   «Эта игра не по мне, — я сказала, — прощай, моя дудка!»
   И на прибрежный я дерн бросила флейту назад.
   Тут ее поднял сатир,519 подивился, как с ней обращаться,
   А как подул, то узнал, что она звук издает.
   705 Пальцами то зажимал он отверстия, то открывал их,
   И среди нимф он прослыл как несравненный игрец.
   Феба он вызвал на бой. Победил его Феб и, повесив,
   Тело ему обнажил, кожу содравши с него.
   Все-таки это ведь я открыла для флейтщиков флейту —
   710 Вот почему этот день флейтщики славят как мой».
 

15 июня

 
   Третий наступит рассвет, и додонская встанет Гиада520 —
   Лоб рогоносный Тельца, несшего Кадма сестру.521
   Это тот день, когда грязь из храма священного Весты
   В море выносит вода Тибра, этрусской реки.
   715 Если ветрам, моряки, доверять, то отдайтесь Зефиру:
   Завтра он будет для вас благоприятен в пути.
 

17 июня

 
   Но, лишь отец Гелиад лучи свои скроет волнами
   И оба края небес звездами будут сиять,
   Из под земли вознесет Гириея сын мощные плечи;522
   720 А на ближайшую ночь выплывет в небо Дельфин.
   Видел Дельфин в старину бегущих и вольсков и эквов523
   Там, где Альгида склон вдаль простирает поля.
   После чего ты, Постумий Туберт, свой триумф подгородный
   Справил, въехавши в Рим на белоснежных конях.
 

19 июня

 
   725 Только двенадцать дней в этом месяце уж остается,
   Но к их числу ты прибавь лишний пока еще день:
   Солнце уже Близнецов покидает, и Рак закраснелся;
   На Авентинском холме надо Палладу почтить.
 

20 июня

 
   Вот уже, Лаомедонт, невестка твоя засияла,524
   730 Ночь прогоняя; с лугов влажная сходит роса.
   Отдан Сумману был храм, говорят, кто б Сумман этот ни был,525
   В оное время, когда страшен был римлянам Пирр.
 

21 июня

 
   Лишь Галатея зарю снова примет в отцовские волны
   И погрузится земля вновь в безмятежный покой,
   735 Юноша из-под земли, пораженный стрелами деда,
   Выйдет, и обе руки змеи ему обовьют.
   Ведома Федры любовь, заблужденье известно Тесея:
   Он легковерно обрек сына на смерть своего.
   Не безнаказанно сын благочестный к Трезену помчался:
   740 Мощный навстречу ему бык устремился из волн.
   В ужасе кони, сдержать их бега возница не в силах,
   И понеслися они, мчась по скалам и камням.
   Падает ниц Ипполит с колесницы, вожжами опутан,
   Тело его на земле в клочья искромсано все.
   745 Вот он и дух испустил, к великому гневу Дианы.
   «Нечего тут горевать, — сын Корониды сказал,526 —
   Честному юноше жизнь я верну, залечив его раны,
   Злую судьбу посрамит мощь моего врачевства».
   Зелья он тотчас извлек из ларчика кости слоновой
   750 (Главку усопшему он некогда ими помог
   В дни, когда, авгуром быв, искал он целебные травы
   И исцелила змею ими другая змея).527
   Трижды потер ими грудь и трижды сказал он заклятье,
   И над землей Ипполит голову поднял, ожив.
   755 В роще, Диктинною скрыт, он под сенью густою деревьев
   И в Арицийском потом озере Вирбием стал.
   Но и Климен и Клото недовольны: она — новой пряжей,
   Он — что унижена так вся его царская власть.
   Этим примером смущен Юпитер и молнию мечет
   760 Прямо в того, кто сверх мер высит свое врачевство.
   Феб, не ропщи на отца! Он сраженного делает богом —
   Из-за тебя он на то, что запрещает, идет.
 

22 июня

 
   Я не хотел бы, чтоб ты, хоть торопишься, Цезарь, к победе,
   Против вещаний теперь двинулся в новый поход.
   765 Пусть и Фламиний тебе, и брега Тразимена528 напомнят,
   Что через птиц подают боги благие совет.
   Если ты спросишь, когда привело безрассудство к несчастью,
   Точно ответить могу: за десять дней до календ.
 

23 июня

 
   Далее — радостный день: победил Масинисса Сифакса,
   770 Смерть нашел Гасдрубал от своего же меча.
 

24 июня

 
   Время уходит, и мы молчаливо с годами стареем,
   Дни убегают, и нам их невозможно сдержать:
   Вот подоспел уж и день торжества Могучей Фортуны!
   Через неделю уже кончится месяц июнь.
   775 Радостно празднуйте день Могучей богини, квириты:
   Тибр омывает ей храм, древний подарок царя.529
   Или пешком, или в быстром челне спешите, не медля,
   И во хмелю, не стыдясь, к ночи вернитесь домой.
   Пусть ваши лодки в цветах несут собутыльников юных,
   780 Вдоволь напейтесь вина прямо на стрежне реки!
   Чтит богиню народ: из народа был храма строитель,
   Встав, говорят, из низов, принял он царскую власть.
   Это и праздник рабов: здесь Туллием, сыном рабыни,
   Храм возведен божеству непостоянному был.
 

26 июня

 
   785 От подгородного храма домой возвращаясь, подвыпив
   И обращаясь к звездам, некто такое сказал:
   «Пояс твой, Орион, и сегодня и, может быть, завтра
   Будет незрим, но потом я уж увижу его».
   А кабы не был он пьян, он добавил бы к этому вот что:
   790 «Это случится как раз в солнцестояния день».
 

21 июня

 
   Утром этого дня получили святилище Лары
   Там, где умелой рукой множество вьется венков.
   Остановителю храм в эту самую пору основан:530
   Пред Палатинским холмом Ромул поставил его.
 

20 июня

 
   795 Столько же в месяце дней, сколько числится Парок, осталось,
   Как освятился твой храм, в конной одежде Квирин.
 

30 июня

 
   День рожденья июльских календ приходится завтра:
   О, Пиэриды, прошу, вы завершите мой труд.
   Молвите, кто сочетал, Пиэриды, вас с тем, кому в храме,
   800 Хоть неохотно, но все ж мачеха руку дала?531