Страница:
Евгений Анатольевич окончил воинскую службу в звании капитана 1 ранга в Центральном картпроизводстве ВМФ, там же он продолжал работать и после увольнения в запас до самой своей кончины в 1986 году. Почти все эти годы он был главой оргкомитета своего выпуска, инициатором всех дружеских встреч и празднований юбилейных событий.
Казимир Константинович Кижель состоял на должности начальника строевого отдела Высшего военно-морского гидрографического училища. По специальности сам был гидрографом, при необходимости мог оказать квалифицированную помощь курсантам как в теории, так и в практических делах. В процессе обучения и воспитания курсантов был неизменно строгим, но при этом — всегда справедливым. Имел вид настоящего строевого офицера, тем самым и представлял собою хороший пример для курсантов и молодых офицеров. Его лучшие душевные качества проявились в ходе трагедии. Находясь на буксире в критические часы, он целиком и полностью включился в спасательную работу, организовывал подъем людей с воды на палубу буксира, оказывал ту первую помощь, которая полагается при спасении утопающих, безотлучно находился на палубе в тех местах, где нужна была немедленная помощь пострадавшим. Многие курсанты, молодые офицеры — выпускники академии, Зина Симаничева обязаны жизнью этому человеку.
Курсанты и офицеры училища уважали капитан-лейтенанта. После трагедии его авторитет возрос еще больше. В последние годы жизни он имел звание капитана 1 ранга.
Казимир Константинович ушел из жизни чрезвычайно рано, прожив лишь 47 лет.
Первый помощник механика «Орла» Дунин Алексей Иванович сам лично активно спасал погибающих. По его мнению, многие спасенные, видимо, уже на палубе «Орла» расслаблялись и поэтому теряли сознание.
Алексей Иванович на все годы запомнил молодую красивую девушку, которую спас лично сам. Она подплыла к борту буксира, и здесь получилось так, что волна ее как бы подхлестнула повыше, и Алексею Ивановичу удалось схватить девушку сначала за волосы, потом за руки и вытащить ее на палубу.
Девушка была в полной памяти, она сняла с руки золотые часы и отдала их ему, но Алексей Иванович не взял часы себе, а надел ей на руку, хотел помочь ей дойти до кубрика, но девушка отказалась, она осталась здесь же и стала помогать спасению, но скоро все-таки устала.
Поражали воображение спасателей мертвецы, обнявшие свои плавучие обломки и продолжавшие то вздыматься на гребни волн, то скрываться в провалах между ними.
Особенно было горько спасателям, когда погибающие криками звали на помощь, а сделать ничего было нельзя из-за того, что подходили прежде всего к тем плотам, где было больше людей, в надежде спасти людей побольше.
Буксир был слишком малым судном, а вокруг находилось более тысячи погибающих людей, которых «Орел» неспособен был вообще поднять на борт. Вот почему контр-адмирал Заостровцев требовал от командира канлодки «Селемджа» оказать немедленную помощь.
Пассажирских кают буксир не имел. Штатные жилые помещения, в которых размещался экипаж, уже были заняты офицерами-руководителями.
Все лодки и отверстия были задраены по штормовому расписанию.
«Орел» недопустимо глубоко осел под тяжестью перегрузки. В связи с этим необычайно увеличилась опасность гибели для самого буксира.
Около пяти часов без передышки продолжалась эта очень сложная и тяжелая спасательная работа.
Благодаря смелым и самоотверженным действиям капитана судна Ерофеева и экипажа «Орла», а также контр-адмирала Заостровцева, офицеров Терещенко, Брамана, Кижеля, Белоконова и добровольных помощников из числа спасенных — Ситкина, Вдовенкова, Васильева, Жуковского — «Орел» подобрал среди волн 216 человек.
С этой необычно большой перегрузкой, оставив для канлодки «Селемджа» последнюю группу людей на разрушенной барже, «Орел» взял курс на Новую Ладогу.
На пути к Новой Ладоге налетела вражеская авиация.
Послышались стрельба, бомбовые разрывы. Кто-то, стоявший у выходного люка, сказал, что это немецкие самолеты, а артиллерия канлодки стреляет по самолетам.
Буксир беспрерывно маневрировал, его валяло с борта на борт.
Иллюминаторы были задраены, они давно погрузились в воду. Кто-то из курсантов заделывал чем придется пулеметные пробоины в борту.
Вода все же просачивалась и на палубе кубрика хлюпала под ногами.
Надо отдать должное и финским судостроителям 1904 года. Удачно был создан буксирный пароход, его остойчивость и плавучесть оказались надежными для спасательной работы в условиях штормовой погоды.
Переверзев возвратился в носовой кубрик. В кубриках, как и в других помещениях, до отказа набитых людьми, было сумрачно, слабые отблески дневного света лишь урывками проникали внутрь в те короткие моменты, когда открывали люки.
Было тихо. Измотанные люди молчали.
В кормовом кубрике с верхней полки неожиданно громко кто-то сказал: «Здесь лежит совсем голая женщина, дайте ей чем-нибудь прикрыться». Женщине дали одеяло.
Мрачная обстановка тревожила душу неизвестностью. Когда люди напряженно боролись против стихии лично, лицом к лицу с нею, многие из них не ощущали страха, полагаясь на собственные силы. Теперь же вся борьба сосредоточилась в руках других людей, собственное напряжение спало, пришло бездействие, а вместе с ним и сомнения в безопасности.
Многократная перегрузка судна, глубокая качка, шторм и опасность многих налетов вражеской авиации еще в большей степени тревожили капитана судна и контр-адмирала.
К счастью, большой опыт Ерофеева, его высокое мастерство судовождения в сложных условиях сильного шторма и четкая работа экипажа «Орла» обеспечили безопасность на переходе от места трагедии до порта Новая Ладога.
С прибытием в порт членов экипажа «Орла» повезли в особый отдел для опросов по трагедии.
Спасенных с баржи пассажиров хорошо приняли в порту Новая Ладога.
Курсантов разместили в каком-то теплом доме, где удалось обогреться, выдали по стакану водки, накормили горячими щами и уложили спать вповалку на полу.
Затем выдали обмундирование. Среди вещей были как новые, так и бывшие уже в носке. Обмундирования хватило всем, кроме Е. Шитикова. Поскольку он получил вещи последним, то ему вместо бушлата досталась лошадиная попона облегченного типа, размером 1,8ґ1,0 метра.
Из порта Новая Ладога остатки от эшелона были отправлены к местам назначений.
Сообщение о запрещении к исходу 17 сентября получил комбриг Авсюкевич, который 18 сентября 1941 года возвратил личный состав эшелона в Ленинград.
Катастрофы с их неисчислимыми жертвами были и останутся горькой платой за незнание законов моря либо за пренебрежение трагическими последствиями их нарушений.
…Шторм не утихал, а усиливался. Куда ни глянь, от горизонта до горизонта катились высокие валы и всюду обрушивались огромными пенными горбами. Если прислушаться к шторму, то можно расслышать, как шумит отдельная волна, а вместе волны создают сплошной глухой, напряженный шум, поглощающий в себя прочие звуки.
К концу трагедии баржа была низко притоплена и только нос и корма немного выступали из воды. Поэтому каждая волна перекатывалась через судно. Оставшиеся на нем люди оказывались попеременно то под холодной волной, то под холодным ветром. При каждом приближении волны дружно и громко люди предупреждали: «Держись! Волна!» Держались за выступы, за палубные детали, за проломы. Держались друг за друга. В кормовой части держались за оставшиеся концы манильского троса от рулевого управления, укрепленные кнехты.
Курсанты Федор Пашков и Георгий Брянцев, хорошие друзья, были одновременно сброшены волной за борт, но каждый из них изо всех сил рванулся обратно, им удалось подплыть к корме, сначала Пашкову, а затем и Брянцеву, ухватились за фальшборт. Потом Брянцев обессилел, волна оторвала его от фальшборта и унесла в пучину. Пашков не видел, как это произошло. Подобных случаев было много. На первый взгляд может показаться странным, почему сосед не видел. Объяснение этому простое. Высокая, крутая волна, несущая большую массу воды, забирала человека внутрь себя. Оторванные люди уносились за борт, оставаясь внутри этой водяной массы.
Спустя какое-то время Пашкову удалось «оседлать» фальшборт. В такой позиции ему стало легче. Если до этого все внимание и силы были заняты тем, чтобы удержаться за фальшборт руками, оставаясь в воде в висячем положении, то теперь стало несколько спокойнее, можно было осмотреться.
Люди были одеты по-разному. Пашков был в суконке и брюках, старший политрук Носов — в тельняшке и кальсонах. Курсант Толстобров где-то еще до посадки на баржу надел на себя теплое байковое белье, шерстяные носки, совсем не потому, что был мерзляком, а для того, чтобы вещевой мешок стал легче и удобнее для ношения за плечами. К тому же надо было принять во внимание и то обстоятельство, что через плечо должен был висеть еще и противогаз. Шинель, ботинки, мешок и противогаз были выброшены. Таким образом Толстобров остался прилично обмундированным: простое и теплое белье, суконка, брюки и бескозырка, лентами своими надежно привязанная под подбородком. Забегая вперед, скажем, что бескозырку он сохранил до конца.
В носовой части людей было больше. Среди них выделялся высоким ростом полковой комиссар Макшанчиков, рядом с ним стоял военврач Злобин. Оба держались за якорь-кошку, лежащий на палубе. В момент глубокого крена баржи якорь опрокинулся за борт. При падении он зацепил Макшанчикова за карман брюк, а Злобина — за ремень пистолета. Уже в воде Макшанчиков сумел разорвать брюки и всплыть на поверхность, а пожилой Злобин освободиться не смог, тяжелый якорь с огромной безвозвратной скоростью утянул его в глубину озера.
Температура воздуха в течение суток колебалась от +4 до +9о по Цельсию, температура воды была 10 — 12,5.
Часы тянулись тяжело. Люди стали переохлаждаться, коченеть. Застывали полностью, волны смывали их с палубы за борт либо в трюм. Потом, спустя приблизительно месяц, выяснится, что в заполненном водой трюме было много трупов.
Когда в кормовой части баржи людей было еще около сорока человек, в их гуще находилась девочка лет одиннадцати-двенадцати, одетая в одно лишь платьице. Пока людей было сравнительно много, она барахталась в их гуще, ее поддерживали при накатах волн. Затем девочку навсегда поглотила волна вместе с теми, кто ее удерживал.
В конце концов волны сорвали руль и румпель и отбросили их за борт.
Кнехты высотою в рост человека стояли прочно, и на них еще держались обрывки манильского троса. Те, кто остался в кормовой части, продолжали удерживаться за эти кнехты-столбы и за обрывки манильского троса.
Число людей постепенно уменьшалось. Когда на тросе осталось человек двадцать, усилие общего сопротивления волнам уменьшилось настолько, что трос извивался подобно огромному змею, борющемуся с водяным валом. Людей мотало в разные стороны. Чтобы держать себя вместе с тросом, надо было предельно напрягать силы.
Много лет спустя капитан 1 ранга Толстобров Олег Леонидович помнил, что разговоров в то время они не вели, издавали только предупреждения: «Берегись! Волна!» Все внимание обращалось на волны образца «девятого вала». Люди стояли, крепко держась за манильский трос, но волны были такой высоты, что перекатывались и над ними.
Громкое предупреждение позволяло успевать глубоко вдохнуть воздух и покрепче ухватиться за трос или кнехт. И все же после схода волны недосчитывались людей.
Навсегда остались в памяти голое тело, которое то погружалось, то всплывало в наполненном водой провале баржи.
Со своим соседом по тросу Толстобров пытался держать полуобнаженную обезумевшую женщину, у которой погиб ребенок. Она стояла между ними, была очень обессилена. Сильная волна, накрывшая их, оторвала эту женщину и унесла в пучину.
Еще стояла надломленная мачта, и на ее рее сидел курсант.
Людей становилось все меньше.
Видели канлодку на горизонте, очень надеялись, очень ждали, когда же она подойдет. Сигналить ей было нечем.
К этому времени, выбрав удачный момент и курс, «Орел» подошел на пересечку курса «Селемджи» и, приблизившись к ней, контр-адмирал Заостровцев под угрозой оружия приказал командиру немедленно изменить курс и оказать помощь оставшейся группе людей на разрушенной барже.
В последние минуты на корме баржи остались курсанты Олег Толстобров, Лев Фейгин, Федор Пашков, Василий Максимов, старший политрук Носов. Теперь они держались только за кнехты, им хватало теперь места у самих кнехтов, и их больше не болтало на манильском тросе.
На палубе, кроме носового и кормового настила, ничего не сохранилось. Между бортами был огромный провал, заполненный водой.
В носовой части баржи людей было больше, вероятно потому, что там был невысокий полубак, возвышавшийся, по крайней мере, над уровнем кормовой палубы. Он все-таки оказывал некоторое сопротивление волне.
Последний раз в своей жизни Василий Максимов увидел старшего брата на палубе баржи метрах в сорока от себя за несколько минут до того, как первая волна перекатилась через баржу и смыла часть людей за борт. В тот момент Алексей сбрасывал с себя шинель, товарищи ему помогали. Через считанные минуты после того, как братья встретились взглядом, Алексей погиб.
В детстве братья часто ходили в лес. Обычно на обратном пути купались в реке Мологе. Однажды, едва научившись держаться на воде, Василий поплыл на глубокое место и чуть было не утонул. Алексей помог ему выбраться на мель.
На Ладоге Василий не мог отплатить брату тем же. Не мог сделать даже попытки, так как среди большого количества сброшенных с палубы в бушующую воду людей он не смог его увидеть.
Все время, пока Василий держался на барже, а затем находился на канлодке, у него была надежда, что брат попал на буксир.
Какая-то другая волна и Василия сбросила за борт и притопила глубоко под воду. Подняться на поверхность сначала не удалось, так как над головой оказалась плотная масса барахтающихся людей, а он оказался под ними. Стал задыхаться, но волны расталкивали, разбрасывали одного от другого, кого-то топили, кого-то поднимали наверх. Вынырнул Василий на поверхность, увидел, что баржа почти рядом, увидел на ее палубе группу людей, уцепившихся за канат. Пока не набежала новая волна, он успел подплыть к барже и ползком добраться до людей и также уцепился за канат.
Сбиваемые с ног тяжелыми волнами и сильным ветром, замерзающие и слабеющие все больше и больше, они все же многие часы продолжали бороться со штормом.
Василий оставался одетым в летнюю форму, в какой-то мере это согревало, пошло на пользу и то, что не успел снять второй ботинок. Нога, оставшаяся без ботинка, распухла от холода. Василий помнит, что в первый момент на манильском канате было человек пятьдесят. Вели себя достойно, подбадривали друг друга.
Те из ребят, которые совсем разделись, коченели от холода, не могли бесконечно держаться за канат. Более тяжелые волны накрывали их, отрывали кого-то и уносили в глубины, даже не показывая на поверхности.
17 сентября в 3 часа 50 минут в трюме баржи была обнаружена течь воды, волны ломали на барже даже кнехты, корпус трещал, и вода в трюме прибавлялась.
Бойцы стали стрелять, это было их сигналом об аварии с просьбой о помощи. Крен достигал 35 градусов. Под воздействием штормовых волн буксирные тросы лопнули, и баржу понесло к валунам банки Северной Головешки.
При отсутствии сигнальных огней на маршруте в ночные часы для канлодки было опасно сбиваться с фарватера. Чтобы каким-либо способом сдерживать дрейф баржи, «Селемджа» встала на якорь и осталась держаться там до рассвета.
С рассветом в районе Северной Головешки Антонов обнаружил лишь обломки от баржи и плавающие мешки с мукой. Бойцы погибли.
В дневное время этой канлодке пришлось отражать налеты авиации противника.
После приказания контр-адмирала Заостровцева «Селемджа» подошла к барже №752 около 16 часов.
Сначала канлодка подошла бортом. С нее бросили на воду концы со спасательными кругами.
С баржи к ним бросились курсанты, но в то же время волна отбросила корабль, вследствие чего многие люди не успели схватиться за круги.
Обессиленные долгой борьбой со стихией, потерявшие подвижность от длительного переохлаждения, они не могли уже держаться на воде самостоятельно и погибли в эти минуты.
Когда канлодка снимала оставшихся людей, Василий снова был на волосок от смерти. Ему бросили на конце спасательный круг, матрос подтянул Василия к борту и схватил его за руки, но Василий выскользнул из них и начал тонуть. Однако набежавшая волна вдруг подняла его, подбросила вверх по борту, и в тот же момент теперь уже двое матросов с борта схватили Василия за руки и рывком вытащили на палубу.
Запомнилась Василию жутко смеющаяся женщина с наброшенными волной на лицо волосами. Она какое-то время держалась в люке на палубе баржи, а затем была сброшена волной за борт.
Командир зенитной артиллерии канлодки «Селемджа» Григорий Иванович Саночкин спустя многие годы после войны зрительно помнит, как примерно в метре от правого борта женщина, не в силах держаться за конец-веревку, отпускает ее и сама буквально свечой спускается в глубину, тонет, а ее длинные прямые волосы колышутся пшеничным снопом в прозрачной воде Ладоги.
Затем канлодка подошла своим носом с подветренной стороны и, подрабатывая винтами, удерживалась теперь плотно. Концы с кругами бросили прямо на палубу. Это было уже надежнее, хотя сил у людей хватало лишь только на то, чтобы держаться за круг либо за конец. Когда Пашкова вместе с кругом подтянули к фальшборту корабля и сказали: «Лезь на палубу», — он не смог этого сделать, руки и ноги не поддавались желанию двигаться. Его вытащили матросские руки.
Толстобров промедлил к кругу и бросился прямо в воду, когда канлодка стала отходить от баржи, или, может быть, ее отводила волна, проплыл десять-пятнадцать метров, схватился за штормтрап, опущенный с ее полубака. Сил хватило только подняться до фальшборта канлодки, там его подхватили матросы и отвели в теплое машинное отделение.
За пять заходов к барже «Селемджа» сняла только 24 человека. Это были последние.
Один человек с расстроенной психикой, все время что-то кричавший, был оставлен на обломках баржи. Его не могли заставить взяться за канат с поясом, который для него сделали и бросили ему с канлодки.
Курсантов, Макшанчикова и Носова отогрели кого-то у горячей дымовой трубы, кого-то в машинном помещении, дали водки и накормили, затем переодели в сухие вещи, развели по кубрикам и уложили спать.
Спустя некоторое время канлодка высадила спасенных людей в порту Новая Ладога.
Здесь Василий Максимов убедился, что старшего брата у него больше нет.
Только по военно-морским училищам, по Военно-морской медицинской академии и по Гидрографическому управлению в трагедии погибло:
курсантов 433
выпускников академии 132
младших командиров 8
офицеров36
женщин 46
дети (число которых не учитывалось) погибли все
вольнонаемных и служащих 30
Кроме них погибли все ученики ремесленного училища, погибли офицеры, женщины и все их дети, а также вольнонаемные работники Артиллерийского и Технического управлений ВМФ и другие лица, сумевшие погрузиться на баржу.
Погиб также взвод курсантов Ленинградского военно-инженерного училища им. А.А. Жданова. В распоряжении администрации этого училища не сохранилось данных о погибших курсантах и офицерах, и никто в этом училище не знает об этих потерях.
Если считать, что на барже было более 1200 человек, то погибло около тысячи человек, но возможно, и больше, так как встречается указание на численность пассажиров в 1500 человек.
По военно-морским училищам и по академии «Орел» подобрал с воды 160 человек и «Селемджа» — 24 человека.
В отчетном документе военком Макшанчиков указал и полное число спасенных «Орлом» — 216 человек с учетом спасенных пассажиров от всех организаций вместе взятых.
В полное число спасенных вошли от Военно-инженерного училища лейтенант Алексашин А.М. курсант из Гидрографического управления — Терентьева Александра Ермиловна, Воскресенская Лидия, Баранова Ирина, Симаничева Зинаида Николаевна, Знаменский В.В., Ханин, Новиков Б.В., Павлов А.Н.
Большинство из тех спасенных, которые пережили стрессовые напряжения и перемерзли, почувствовали болезненные последствия позднее в виде различных хронических заболеваний, связанных с нервной системой, с сердечно-сосудистой деятельностью, с деятельностью легких, у двоих были ампутированы ноги. Но это произошло потом.
А тогда среди спасенных находились травмированные, которые были немедленно отправлены в местный госпиталь. Для оказания им медицинской помощи в госпиталь была отправлена также и группа военврачей из числа участников трагедии, которые сразу же надели на себя белые халаты и приступили к выполнению своих обязанностей.
После оказания помощи травмированных успели отправить к назначенным местам службы.
Макшанчиков Д.А. донес об этой трагедии военкому ВМУЗов корпусному комиссару Лаухину 9 октября 1941 года.
10 октября Лаухин направил один экземпляр этого донесения начальнику Особого отдела полковому комиссару Масленникову и второй экземпляр — начальнику Главного политического управления ВМФ армейскому комиссару Рогову.
Если оставить в стороне непреодолимые силы стихии и глубже вдуматься в обстоятельства их гибели, то следует прийти к выводу, что большинство катастроф на Ладоге произошло по вине самих людей, из-за их ошибок.
Для мореплавания по Ладоге были использованы неправильные инженерные решения в проектировании барж и ошибки в расчетах их мореходных качеств, были также перегрузки барж, были нарушения норм эксплуатации в неблагоприятных условиях погоды и эксплуатации заведомо непригодных барж для перевозки людей.
Если бы этих ошибок не было, то не было бы и разрушений барж, не было бы гибели людей и грузов.
Катастрофы барж с батальонами по величине потерь относятся к числу крупнейших катастроф за многие годы мореплавания.
Катастрофа баржи №752 по трагическим последствиям приближается к катастрофе лайнера «Титаник», происшедшей в 1912 году. О гибели «Титаника» человечество болезненно вспоминает до сих пор. И это — правильное отношение к трагедии «Титаника».
Гибель батальонов произошла не только из-за непреодолимой стихии и дезорганизации, но и под бомбовыми ударами и пулеметными обстрелами, при которых погибла часть людей.
Именно в этом заключена разница в трагедиях этих катастроф. И это тоже подлежит учету.
В трагедии курсантских батальонов в спасательных работах не было участия штаба Ладожской военной флотилии и управления Северо-Западного пароходства, эти управления остались в стороне. А в связи с близостью к участку катастрофы штаба этой флотилии он мог мобилизовать силы для активной спасательной помощи. Но не сделал этого.
Война многое списывает на счет противника. И это — правда. Если бы войны не было, то и батальоны не попали под бомбежки и обстрелы авиации противника и не произошла бы их бесцельная гибель.
Ладожской военной флотилией в сентябре 1941 года командовал капитан 1 ранга Хорошхин Б.В., переведенный на Волжскую флотилию и погибший на Волге в ходе Сталинградской битвы.
Казимир Константинович Кижель состоял на должности начальника строевого отдела Высшего военно-морского гидрографического училища. По специальности сам был гидрографом, при необходимости мог оказать квалифицированную помощь курсантам как в теории, так и в практических делах. В процессе обучения и воспитания курсантов был неизменно строгим, но при этом — всегда справедливым. Имел вид настоящего строевого офицера, тем самым и представлял собою хороший пример для курсантов и молодых офицеров. Его лучшие душевные качества проявились в ходе трагедии. Находясь на буксире в критические часы, он целиком и полностью включился в спасательную работу, организовывал подъем людей с воды на палубу буксира, оказывал ту первую помощь, которая полагается при спасении утопающих, безотлучно находился на палубе в тех местах, где нужна была немедленная помощь пострадавшим. Многие курсанты, молодые офицеры — выпускники академии, Зина Симаничева обязаны жизнью этому человеку.
Курсанты и офицеры училища уважали капитан-лейтенанта. После трагедии его авторитет возрос еще больше. В последние годы жизни он имел звание капитана 1 ранга.
Казимир Константинович ушел из жизни чрезвычайно рано, прожив лишь 47 лет.
* * *
Спустя некоторое время, приблизительно через один час, когда одежда на нем подсохла, Переверзев вышел на верхнюю палубу. «Орел» уже взял курс на Новую Ладогу. В это время увидели еще один небольшой плотик, на котором держались, обняв друг друга, мужчина и женщина. Кто-то сказал, что это — младший политрук. «Орел» осторожно подошел к плотику, застопорил ход. С большим трудом подняли этих почти неподвижных, закоченевших людей на палубу, поместили их в носовом кубрике, где они неразлучно сидели рядом весь путь до прихода в порт Новая Ладога.Первый помощник механика «Орла» Дунин Алексей Иванович сам лично активно спасал погибающих. По его мнению, многие спасенные, видимо, уже на палубе «Орла» расслаблялись и поэтому теряли сознание.
Алексей Иванович на все годы запомнил молодую красивую девушку, которую спас лично сам. Она подплыла к борту буксира, и здесь получилось так, что волна ее как бы подхлестнула повыше, и Алексею Ивановичу удалось схватить девушку сначала за волосы, потом за руки и вытащить ее на палубу.
Девушка была в полной памяти, она сняла с руки золотые часы и отдала их ему, но Алексей Иванович не взял часы себе, а надел ей на руку, хотел помочь ей дойти до кубрика, но девушка отказалась, она осталась здесь же и стала помогать спасению, но скоро все-таки устала.
Поражали воображение спасателей мертвецы, обнявшие свои плавучие обломки и продолжавшие то вздыматься на гребни волн, то скрываться в провалах между ними.
Особенно было горько спасателям, когда погибающие криками звали на помощь, а сделать ничего было нельзя из-за того, что подходили прежде всего к тем плотам, где было больше людей, в надежде спасти людей побольше.
Буксир был слишком малым судном, а вокруг находилось более тысячи погибающих людей, которых «Орел» неспособен был вообще поднять на борт. Вот почему контр-адмирал Заостровцев требовал от командира канлодки «Селемджа» оказать немедленную помощь.
Пассажирских кают буксир не имел. Штатные жилые помещения, в которых размещался экипаж, уже были заняты офицерами-руководителями.
Все лодки и отверстия были задраены по штормовому расписанию.
«Орел» недопустимо глубоко осел под тяжестью перегрузки. В связи с этим необычайно увеличилась опасность гибели для самого буксира.
Около пяти часов без передышки продолжалась эта очень сложная и тяжелая спасательная работа.
Благодаря смелым и самоотверженным действиям капитана судна Ерофеева и экипажа «Орла», а также контр-адмирала Заостровцева, офицеров Терещенко, Брамана, Кижеля, Белоконова и добровольных помощников из числа спасенных — Ситкина, Вдовенкова, Васильева, Жуковского — «Орел» подобрал среди волн 216 человек.
С этой необычно большой перегрузкой, оставив для канлодки «Селемджа» последнюю группу людей на разрушенной барже, «Орел» взял курс на Новую Ладогу.
На пути к Новой Ладоге налетела вражеская авиация.
Послышались стрельба, бомбовые разрывы. Кто-то, стоявший у выходного люка, сказал, что это немецкие самолеты, а артиллерия канлодки стреляет по самолетам.
Буксир беспрерывно маневрировал, его валяло с борта на борт.
Иллюминаторы были задраены, они давно погрузились в воду. Кто-то из курсантов заделывал чем придется пулеметные пробоины в борту.
Вода все же просачивалась и на палубе кубрика хлюпала под ногами.
Надо отдать должное и финским судостроителям 1904 года. Удачно был создан буксирный пароход, его остойчивость и плавучесть оказались надежными для спасательной работы в условиях штормовой погоды.
* * *
Шторм усиливался. Перегруженный «Орел» не мог идти полным ходом, волны уже не разбивались о его форштевень, а накатывались на палубу, при килевой качке пароход зарывался в волну. Казалось, что он может и не всплыть.Переверзев возвратился в носовой кубрик. В кубриках, как и в других помещениях, до отказа набитых людьми, было сумрачно, слабые отблески дневного света лишь урывками проникали внутрь в те короткие моменты, когда открывали люки.
Было тихо. Измотанные люди молчали.
В кормовом кубрике с верхней полки неожиданно громко кто-то сказал: «Здесь лежит совсем голая женщина, дайте ей чем-нибудь прикрыться». Женщине дали одеяло.
Мрачная обстановка тревожила душу неизвестностью. Когда люди напряженно боролись против стихии лично, лицом к лицу с нею, многие из них не ощущали страха, полагаясь на собственные силы. Теперь же вся борьба сосредоточилась в руках других людей, собственное напряжение спало, пришло бездействие, а вместе с ним и сомнения в безопасности.
Многократная перегрузка судна, глубокая качка, шторм и опасность многих налетов вражеской авиации еще в большей степени тревожили капитана судна и контр-адмирала.
К счастью, большой опыт Ерофеева, его высокое мастерство судовождения в сложных условиях сильного шторма и четкая работа экипажа «Орла» обеспечили безопасность на переходе от места трагедии до порта Новая Ладога.
С прибытием в порт членов экипажа «Орла» повезли в особый отдел для опросов по трагедии.
Спасенных с баржи пассажиров хорошо приняли в порту Новая Ладога.
Курсантов разместили в каком-то теплом доме, где удалось обогреться, выдали по стакану водки, накормили горячими щами и уложили спать вповалку на полу.
Затем выдали обмундирование. Среди вещей были как новые, так и бывшие уже в носке. Обмундирования хватило всем, кроме Е. Шитикова. Поскольку он получил вещи последним, то ему вместо бушлата досталась лошадиная попона облегченного типа, размером 1,8ґ1,0 метра.
Из порта Новая Ладога остатки от эшелона были отправлены к местам назначений.
* * *
Выпускница медицинской академии Воротилова Анна Ильинична, несмотря на все пережитые опасности в Ладожской трагедии, написала стихотворение. Вот часть его.Гибель курсантов, офицеров, их семей и пассажиров, перевозимых на барже №752, послужила причиной для запрещения перевозки эшелона Высшего военно-морского училища.
Тогда уцелевшие сестры и братья
Поклялись до смерти дружить
И, посылая фашистам проклятья,
Ушли все на фронт — врагам отомстить!
Сообщение о запрещении к исходу 17 сентября получил комбриг Авсюкевич, который 18 сентября 1941 года возвратил личный состав эшелона в Ленинград.
Последние курсанты на барже
Никому не известно, каким был шторм в доисторические времена, зато широко известно, что его грозные силы веками неподвластны человеку.Катастрофы с их неисчислимыми жертвами были и останутся горькой платой за незнание законов моря либо за пренебрежение трагическими последствиями их нарушений.
…Шторм не утихал, а усиливался. Куда ни глянь, от горизонта до горизонта катились высокие валы и всюду обрушивались огромными пенными горбами. Если прислушаться к шторму, то можно расслышать, как шумит отдельная волна, а вместе волны создают сплошной глухой, напряженный шум, поглощающий в себя прочие звуки.
К концу трагедии баржа была низко притоплена и только нос и корма немного выступали из воды. Поэтому каждая волна перекатывалась через судно. Оставшиеся на нем люди оказывались попеременно то под холодной волной, то под холодным ветром. При каждом приближении волны дружно и громко люди предупреждали: «Держись! Волна!» Держались за выступы, за палубные детали, за проломы. Держались друг за друга. В кормовой части держались за оставшиеся концы манильского троса от рулевого управления, укрепленные кнехты.
Курсанты Федор Пашков и Георгий Брянцев, хорошие друзья, были одновременно сброшены волной за борт, но каждый из них изо всех сил рванулся обратно, им удалось подплыть к корме, сначала Пашкову, а затем и Брянцеву, ухватились за фальшборт. Потом Брянцев обессилел, волна оторвала его от фальшборта и унесла в пучину. Пашков не видел, как это произошло. Подобных случаев было много. На первый взгляд может показаться странным, почему сосед не видел. Объяснение этому простое. Высокая, крутая волна, несущая большую массу воды, забирала человека внутрь себя. Оторванные люди уносились за борт, оставаясь внутри этой водяной массы.
Спустя какое-то время Пашкову удалось «оседлать» фальшборт. В такой позиции ему стало легче. Если до этого все внимание и силы были заняты тем, чтобы удержаться за фальшборт руками, оставаясь в воде в висячем положении, то теперь стало несколько спокойнее, можно было осмотреться.
Люди были одеты по-разному. Пашков был в суконке и брюках, старший политрук Носов — в тельняшке и кальсонах. Курсант Толстобров где-то еще до посадки на баржу надел на себя теплое байковое белье, шерстяные носки, совсем не потому, что был мерзляком, а для того, чтобы вещевой мешок стал легче и удобнее для ношения за плечами. К тому же надо было принять во внимание и то обстоятельство, что через плечо должен был висеть еще и противогаз. Шинель, ботинки, мешок и противогаз были выброшены. Таким образом Толстобров остался прилично обмундированным: простое и теплое белье, суконка, брюки и бескозырка, лентами своими надежно привязанная под подбородком. Забегая вперед, скажем, что бескозырку он сохранил до конца.
В носовой части людей было больше. Среди них выделялся высоким ростом полковой комиссар Макшанчиков, рядом с ним стоял военврач Злобин. Оба держались за якорь-кошку, лежащий на палубе. В момент глубокого крена баржи якорь опрокинулся за борт. При падении он зацепил Макшанчикова за карман брюк, а Злобина — за ремень пистолета. Уже в воде Макшанчиков сумел разорвать брюки и всплыть на поверхность, а пожилой Злобин освободиться не смог, тяжелый якорь с огромной безвозвратной скоростью утянул его в глубину озера.
Температура воздуха в течение суток колебалась от +4 до +9о по Цельсию, температура воды была 10 — 12,5.
Часы тянулись тяжело. Люди стали переохлаждаться, коченеть. Застывали полностью, волны смывали их с палубы за борт либо в трюм. Потом, спустя приблизительно месяц, выяснится, что в заполненном водой трюме было много трупов.
Когда в кормовой части баржи людей было еще около сорока человек, в их гуще находилась девочка лет одиннадцати-двенадцати, одетая в одно лишь платьице. Пока людей было сравнительно много, она барахталась в их гуще, ее поддерживали при накатах волн. Затем девочку навсегда поглотила волна вместе с теми, кто ее удерживал.
В конце концов волны сорвали руль и румпель и отбросили их за борт.
Кнехты высотою в рост человека стояли прочно, и на них еще держались обрывки манильского троса. Те, кто остался в кормовой части, продолжали удерживаться за эти кнехты-столбы и за обрывки манильского троса.
Число людей постепенно уменьшалось. Когда на тросе осталось человек двадцать, усилие общего сопротивления волнам уменьшилось настолько, что трос извивался подобно огромному змею, борющемуся с водяным валом. Людей мотало в разные стороны. Чтобы держать себя вместе с тросом, надо было предельно напрягать силы.
Много лет спустя капитан 1 ранга Толстобров Олег Леонидович помнил, что разговоров в то время они не вели, издавали только предупреждения: «Берегись! Волна!» Все внимание обращалось на волны образца «девятого вала». Люди стояли, крепко держась за манильский трос, но волны были такой высоты, что перекатывались и над ними.
Громкое предупреждение позволяло успевать глубоко вдохнуть воздух и покрепче ухватиться за трос или кнехт. И все же после схода волны недосчитывались людей.
Навсегда остались в памяти голое тело, которое то погружалось, то всплывало в наполненном водой провале баржи.
Со своим соседом по тросу Толстобров пытался держать полуобнаженную обезумевшую женщину, у которой погиб ребенок. Она стояла между ними, была очень обессилена. Сильная волна, накрывшая их, оторвала эту женщину и унесла в пучину.
Еще стояла надломленная мачта, и на ее рее сидел курсант.
Людей становилось все меньше.
Видели канлодку на горизонте, очень надеялись, очень ждали, когда же она подойдет. Сигналить ей было нечем.
К этому времени, выбрав удачный момент и курс, «Орел» подошел на пересечку курса «Селемджи» и, приблизившись к ней, контр-адмирал Заостровцев под угрозой оружия приказал командиру немедленно изменить курс и оказать помощь оставшейся группе людей на разрушенной барже.
В последние минуты на корме баржи остались курсанты Олег Толстобров, Лев Фейгин, Федор Пашков, Василий Максимов, старший политрук Носов. Теперь они держались только за кнехты, им хватало теперь места у самих кнехтов, и их больше не болтало на манильском тросе.
На палубе, кроме носового и кормового настила, ничего не сохранилось. Между бортами был огромный провал, заполненный водой.
В носовой части баржи людей было больше, вероятно потому, что там был невысокий полубак, возвышавшийся, по крайней мере, над уровнем кормовой палубы. Он все-таки оказывал некоторое сопротивление волне.
Последний раз в своей жизни Василий Максимов увидел старшего брата на палубе баржи метрах в сорока от себя за несколько минут до того, как первая волна перекатилась через баржу и смыла часть людей за борт. В тот момент Алексей сбрасывал с себя шинель, товарищи ему помогали. Через считанные минуты после того, как братья встретились взглядом, Алексей погиб.
В детстве братья часто ходили в лес. Обычно на обратном пути купались в реке Мологе. Однажды, едва научившись держаться на воде, Василий поплыл на глубокое место и чуть было не утонул. Алексей помог ему выбраться на мель.
На Ладоге Василий не мог отплатить брату тем же. Не мог сделать даже попытки, так как среди большого количества сброшенных с палубы в бушующую воду людей он не смог его увидеть.
Все время, пока Василий держался на барже, а затем находился на канлодке, у него была надежда, что брат попал на буксир.
Какая-то другая волна и Василия сбросила за борт и притопила глубоко под воду. Подняться на поверхность сначала не удалось, так как над головой оказалась плотная масса барахтающихся людей, а он оказался под ними. Стал задыхаться, но волны расталкивали, разбрасывали одного от другого, кого-то топили, кого-то поднимали наверх. Вынырнул Василий на поверхность, увидел, что баржа почти рядом, увидел на ее палубе группу людей, уцепившихся за канат. Пока не набежала новая волна, он успел подплыть к барже и ползком добраться до людей и также уцепился за канат.
Сбиваемые с ног тяжелыми волнами и сильным ветром, замерзающие и слабеющие все больше и больше, они все же многие часы продолжали бороться со штормом.
Василий оставался одетым в летнюю форму, в какой-то мере это согревало, пошло на пользу и то, что не успел снять второй ботинок. Нога, оставшаяся без ботинка, распухла от холода. Василий помнит, что в первый момент на манильском канате было человек пятьдесят. Вели себя достойно, подбадривали друг друга.
Те из ребят, которые совсем разделись, коченели от холода, не могли бесконечно держаться за канат. Более тяжелые волны накрывали их, отрывали кого-то и уносили в глубины, даже не показывая на поверхности.
* * *
Из доклада командира канлодки «Селемджа» капитана 3 ранга М.И. Антонова было известно, что 16 сентября в 21.00 на рейде Новой Ладоги этот корабль взял для буксировки в Осиновец баржу с грузом в 400 тонн муки и 460 бойцов пополнения для Ленинградского фронта. В 22.00 «Селемджа» вышла в рейс.17 сентября в 3 часа 50 минут в трюме баржи была обнаружена течь воды, волны ломали на барже даже кнехты, корпус трещал, и вода в трюме прибавлялась.
Бойцы стали стрелять, это было их сигналом об аварии с просьбой о помощи. Крен достигал 35 градусов. Под воздействием штормовых волн буксирные тросы лопнули, и баржу понесло к валунам банки Северной Головешки.
При отсутствии сигнальных огней на маршруте в ночные часы для канлодки было опасно сбиваться с фарватера. Чтобы каким-либо способом сдерживать дрейф баржи, «Селемджа» встала на якорь и осталась держаться там до рассвета.
С рассветом в районе Северной Головешки Антонов обнаружил лишь обломки от баржи и плавающие мешки с мукой. Бойцы погибли.
В дневное время этой канлодке пришлось отражать налеты авиации противника.
После приказания контр-адмирала Заостровцева «Селемджа» подошла к барже №752 около 16 часов.
Сначала канлодка подошла бортом. С нее бросили на воду концы со спасательными кругами.
С баржи к ним бросились курсанты, но в то же время волна отбросила корабль, вследствие чего многие люди не успели схватиться за круги.
Обессиленные долгой борьбой со стихией, потерявшие подвижность от длительного переохлаждения, они не могли уже держаться на воде самостоятельно и погибли в эти минуты.
Когда канлодка снимала оставшихся людей, Василий снова был на волосок от смерти. Ему бросили на конце спасательный круг, матрос подтянул Василия к борту и схватил его за руки, но Василий выскользнул из них и начал тонуть. Однако набежавшая волна вдруг подняла его, подбросила вверх по борту, и в тот же момент теперь уже двое матросов с борта схватили Василия за руки и рывком вытащили на палубу.
Запомнилась Василию жутко смеющаяся женщина с наброшенными волной на лицо волосами. Она какое-то время держалась в люке на палубе баржи, а затем была сброшена волной за борт.
Командир зенитной артиллерии канлодки «Селемджа» Григорий Иванович Саночкин спустя многие годы после войны зрительно помнит, как примерно в метре от правого борта женщина, не в силах держаться за конец-веревку, отпускает ее и сама буквально свечой спускается в глубину, тонет, а ее длинные прямые волосы колышутся пшеничным снопом в прозрачной воде Ладоги.
Затем канлодка подошла своим носом с подветренной стороны и, подрабатывая винтами, удерживалась теперь плотно. Концы с кругами бросили прямо на палубу. Это было уже надежнее, хотя сил у людей хватало лишь только на то, чтобы держаться за круг либо за конец. Когда Пашкова вместе с кругом подтянули к фальшборту корабля и сказали: «Лезь на палубу», — он не смог этого сделать, руки и ноги не поддавались желанию двигаться. Его вытащили матросские руки.
Толстобров промедлил к кругу и бросился прямо в воду, когда канлодка стала отходить от баржи, или, может быть, ее отводила волна, проплыл десять-пятнадцать метров, схватился за штормтрап, опущенный с ее полубака. Сил хватило только подняться до фальшборта канлодки, там его подхватили матросы и отвели в теплое машинное отделение.
За пять заходов к барже «Селемджа» сняла только 24 человека. Это были последние.
Один человек с расстроенной психикой, все время что-то кричавший, был оставлен на обломках баржи. Его не могли заставить взяться за канат с поясом, который для него сделали и бросили ему с канлодки.
Курсантов, Макшанчикова и Носова отогрели кого-то у горячей дымовой трубы, кого-то в машинном помещении, дали водки и накормили, затем переодели в сухие вещи, развели по кубрикам и уложили спать.
Спустя некоторое время канлодка высадила спасенных людей в порту Новая Ладога.
Здесь Василий Максимов убедился, что старшего брата у него больше нет.
О потерях в ладожской трагедии
Суммарное число всех погибших в катастрофе баржи №752 из-за отсутствия полного учета пассажиров осталось для истории неизвестным.Только по военно-морским училищам, по Военно-морской медицинской академии и по Гидрографическому управлению в трагедии погибло:
курсантов 433
выпускников академии 132
младших командиров 8
офицеров36
женщин 46
дети (число которых не учитывалось) погибли все
вольнонаемных и служащих 30
Кроме них погибли все ученики ремесленного училища, погибли офицеры, женщины и все их дети, а также вольнонаемные работники Артиллерийского и Технического управлений ВМФ и другие лица, сумевшие погрузиться на баржу.
Погиб также взвод курсантов Ленинградского военно-инженерного училища им. А.А. Жданова. В распоряжении администрации этого училища не сохранилось данных о погибших курсантах и офицерах, и никто в этом училище не знает об этих потерях.
Если считать, что на барже было более 1200 человек, то погибло около тысячи человек, но возможно, и больше, так как встречается указание на численность пассажиров в 1500 человек.
По военно-морским училищам и по академии «Орел» подобрал с воды 160 человек и «Селемджа» — 24 человека.
В отчетном документе военком Макшанчиков указал и полное число спасенных «Орлом» — 216 человек с учетом спасенных пассажиров от всех организаций вместе взятых.
В полное число спасенных вошли от Военно-инженерного училища лейтенант Алексашин А.М. курсант из Гидрографического управления — Терентьева Александра Ермиловна, Воскресенская Лидия, Баранова Ирина, Симаничева Зинаида Николаевна, Знаменский В.В., Ханин, Новиков Б.В., Павлов А.Н.
Большинство из тех спасенных, которые пережили стрессовые напряжения и перемерзли, почувствовали болезненные последствия позднее в виде различных хронических заболеваний, связанных с нервной системой, с сердечно-сосудистой деятельностью, с деятельностью легких, у двоих были ампутированы ноги. Но это произошло потом.
А тогда среди спасенных находились травмированные, которые были немедленно отправлены в местный госпиталь. Для оказания им медицинской помощи в госпиталь была отправлена также и группа военврачей из числа участников трагедии, которые сразу же надели на себя белые халаты и приступили к выполнению своих обязанностей.
После оказания помощи травмированных успели отправить к назначенным местам службы.
Макшанчиков Д.А. донес об этой трагедии военкому ВМУЗов корпусному комиссару Лаухину 9 октября 1941 года.
10 октября Лаухин направил один экземпляр этого донесения начальнику Особого отдела полковому комиссару Масленникову и второй экземпляр — начальнику Главного политического управления ВМФ армейскому комиссару Рогову.
* * *
Каковы же были основные причины гибели барж?Если оставить в стороне непреодолимые силы стихии и глубже вдуматься в обстоятельства их гибели, то следует прийти к выводу, что большинство катастроф на Ладоге произошло по вине самих людей, из-за их ошибок.
Для мореплавания по Ладоге были использованы неправильные инженерные решения в проектировании барж и ошибки в расчетах их мореходных качеств, были также перегрузки барж, были нарушения норм эксплуатации в неблагоприятных условиях погоды и эксплуатации заведомо непригодных барж для перевозки людей.
Если бы этих ошибок не было, то не было бы и разрушений барж, не было бы гибели людей и грузов.
Катастрофы барж с батальонами по величине потерь относятся к числу крупнейших катастроф за многие годы мореплавания.
Катастрофа баржи №752 по трагическим последствиям приближается к катастрофе лайнера «Титаник», происшедшей в 1912 году. О гибели «Титаника» человечество болезненно вспоминает до сих пор. И это — правильное отношение к трагедии «Титаника».
Гибель батальонов произошла не только из-за непреодолимой стихии и дезорганизации, но и под бомбовыми ударами и пулеметными обстрелами, при которых погибла часть людей.
Именно в этом заключена разница в трагедиях этих катастроф. И это тоже подлежит учету.
В трагедии курсантских батальонов в спасательных работах не было участия штаба Ладожской военной флотилии и управления Северо-Западного пароходства, эти управления остались в стороне. А в связи с близостью к участку катастрофы штаба этой флотилии он мог мобилизовать силы для активной спасательной помощи. Но не сделал этого.
Война многое списывает на счет противника. И это — правда. Если бы войны не было, то и батальоны не попали под бомбежки и обстрелы авиации противника и не произошла бы их бесцельная гибель.
Ладожской военной флотилией в сентябре 1941 года командовал капитан 1 ранга Хорошхин Б.В., переведенный на Волжскую флотилию и погибший на Волге в ходе Сталинградской битвы.