Страница:
Тут распахнулась дверь, и в комнату с топотом, рассыпая снег и благоухая самогоном, ввалился Ганя Тошнилович.
– О! – удивился он. – Очнулась, что ли? А то я уж думал, опять бревно пилить придется.
– Сам ты бревно стоеросовое, – рассвирепела Татьяна. – Чего приперся, козел?
– А ну возьми свои слова обратно, сука! Я, понимаешь, ей самогона приволок…
– Ладно, заткнись. Давай сюда свое пойло. Только у нас закуски нет, ты принес?
Ганя стянул рваный тулуп и бросил его в углу, где у девушек уже громоздилась груда грязного белья – трусов, ночнушек, штанов и так далее. Более-менее чистое лежало отдельной маленькой кучкой, и тулупу там было, конечно, не место.
– Какая закуска? Неделю назад все сожрали.
Светка понюхала самогон и поморщилась.
– Тьфу, дешевка. Градусов поди не больше полста. Не мог уж покрепче припереть, лох.
– Пей какой дают, – обиделся парень. – Могу вообще унести. Да вы чего, девки, такие злые? Меня Маринка к себе звала…
– Шучу!
Света разлила мутную жидкость по стаканам, и они с наслаждением осушили полные емкости. Напиток, понятно, был ужасен, но все же выгодно отличался от растопленного снега. И уже этим был достоин того, чтобы его пили.
Так за свежими сплетнями, дружеской перебранкой и сальными шутками прошло полчаса, и литровая бутыль внезапно опустела.
– Ну, и чего теперь? – в досаде буркнула Танька. – Доставай вторую!
– Была бы… – вздохнул Тошнилович. – А может, все-таки что пожрать найдется?
– Принеси! Мимо рынка шел, мог бы голубей стрельнуть или собаку…
Претензия, конечно, была надуманной, потому как самодельные духовые пугачи имелись только у самых башковитых парней Уродова. Ганя к таковым не относился. К тому же добыть голубя или тем более собаку голыми руками, без снаряжения и подготовки, было немыслимо. Слишком уж хитрые твари водятся в Уродове, и давно привыкли смертельно бояться человека.
Но тут ноздрей обеих девушек и парня достиг волшебный запах супа. Они переглянулись и одновременно вскочили с кроватей. Если застукать на кухне владельца кастрюли, можно разжиться ложкой-другой пищи, а то и целой тарелкой! На худой конец облизать крышку и плиту.
Они дружно, на цыпочках выскользнули из комнаты, и при этом провалилась и даже не скрипнула ни одна доска в полу. Супный дух тут стоял просто сногсшибательный – густой и волнующий.
– Я посмотрю, – прошептала Трусерс, и Танька кивнула.
Она была еще слишком слаба для полноценного участия в боевой операции. Тошнилович же остался в дверях, поскольку особой смелостью не отличался. Украсть еду его могла принудить только угроза неминуемой голодной смерти.
Света прокралась вдоль стены и заглянула в кухню, потом поманила подругу. Очевидно, возле плиты никого не было. Девушки смело зашли в кухню и для вида стали осматриваться в поисках чешуи, кишок и прочей забытой жратвы. Но при этом подбирались все ближе к вожделенной кастрюле, из-под крышки которой вылетала восхитительная струйка пахучего пара.
– Это же Ленкина, – вдруг замерла Трусерс.
– Что? – опешила Таня. – Ленки Целко? Не может быть…
– Точно тебе говорю.
Светлана в страхе прижала руки к груди и отступила от плиты, словно в дверях за ее спиной уже возник страшный призрак Целко. Угодить под горячую руку этой мощной девки не пожелал бы никто, даже комендантша. Только ректор колледжа иногда осмеливался возражать, да и то не очень громко. Что уж говорить о двух слабых девушках, изнуренных голодом?
– Эй, вы чего там? – послышался громкий Ганин шепот. – Лопаете, что ли?
– Заткнись, услышат, – выглянув из кухни, огрызнулась Светка.
Девушки опять переглянулись, и отчаяние явственно читалось на обеих физиономиях. Искушение было огромным, но расплата за кражу супа обещала стать не менее колоссальной. Хорошо, если отделаешься тяжелым увечьем, а то ведь можно и жизни лишиться.
– Не могу терпеть, – прошептала Танюша. – Не жрала я, что ли, всю неделю?
– Как же… Ведро картофельных очисток схавала, не меньше.
– Лучше быстрая смерть от руки Ленки, чем медленная от голода, – решительно заявила Танька и подняла полы халата, чтобы с их помощью уволочь горячую кастрюлю. Первый же контакт с металлом окончился ее злобным шипением – один из пальцев угодил в халатную дырку.
Испуганная Света метнулась к выходу из кухни, на стремя. По счастью, коридор был пуст, даже Ганька предпочел спрятаться в комнате. Удачливые девки торчали у городских приятелей, лопали и трахались в свое удовольствие, а все остальные валялись на кроватях. Может быть, даже с рваными учебниками или засаленными конспектами, оставшимися от предыдущих поколений студенток.
Морщась и стискивая зубы от ужаса, Танька на цыпочках пробежала мимо подруги и юркнула в комнату. Трусерс чуть не поседела в одночасье, когда соседка запнулась на пороге, но все обошлось. В следующую секунду Светка заскочила следом и бесшумно прикрыла дверь.
– Авоську! – задушенно крикнула она.
– На хрена? Офигела, что ли? Ложку хватай!
– Сейчас же обыск будет, дурища! За окно повесим!
– А может, сожрем по-быстрому? – высказался Тошнилович.
– Кипяток – по-быстрому? Ну ты совсем тупой.
– Ну, как хотите, – обиделся парень и повалился на койку.
Чуть не ревя от бессилия, обжигаясь о металл, девушки кое-как сунули кастрюлю в мешок, потом в сетку, распахнули окно и вывесили драгоценную добычу наружу, на гвозде. Крещенский холод резанул по распаренным девичьим телам.
– Не могу больше, – проскулила Танька. – Дай хоть ложку хлебнуть…
– Терпи, подруга, шахидкой будешь.
Света закрыла окно и кинулась за своим единственным учебником, название которого стерлось лет сорок назад. О чем эта книга, кем и зачем она написана, никому из девчонок интересоваться в голову не приходило. Да к тому же текст был на арабском, а из него все студентки знали только слово «хитан» – обрезание. И то потому, чтобы при случае поинтересоваться у малознакомого парня, когда ему этот «хитан» делали. Умный разговор поддержать, короче.
Девушки повалились каждая на свою кровать – Трусерс тупо уставилась в учебник, а Щелястых потеснила Ганю и свернулась в голодном спазме. Тошнилович от скуки тут же полез к ней под халат, но Тане вдруг стало так нехорошо, что оскорбиться она и не подумала. Она стала печально размышлять, уместно ли будет сунуть два пальца в рот и облегчить тело и душу. Все-таки самогон, похоже, оказался паленым.
Долго ждать им не пришлось. Снаружи послышался зычный вопль, от которого даже у трупа волосы бы встали дыбом. Но Трусерс не потеряла присутствия духа. Она поняла, что надо срочно изобразить что-то эдакое, отчего Ленка сразу поняла бы – ребята тут сами по себе, им и без супа интересно.
– А ну-ка быстро воткни ей, – приказала она парню. – И двигай, двигай! Пусть увидит, что мы тут в порядке.
– Да я пытаюсь! Не лезет, блин. Она же снова отрубилась. Неужели самогон плохой попался?
– Не лезет у него… Пить меньше надо.
– Да я почти не пил!
– Ладно, стаскивай ее на пол и ставь на коленки.
Они на пару установили Танюшу в нужную позицию, и Светка раздвинула подруге ягодицы, чтобы Ганя мог толком поместить свой крошечный пенис куда следует. Тошнилович запыхтел, засуетился и наконец достиг результата, и то лишь после того, как Трусерс плюнула на ладонь и смочила Танькину вагину.
Подруга не подавала признаков сознания – голод и самогон сморили ее.
В коридоре между тем стоял жуткий шум, слышался треск распахиваемых дверей и топот, не говоря уж о злобных выкриках. К счастью, погоня поначалу ушла в другую сторону, однако миновать комнату смелых девушек, само собой, не могла.
– Ну, чего замер, дурак? – спросила Светка у Тошниловича.
– Да выскочил опять!
– Сдохнуть можно! Откуда ты такой мутант взялся? Все парни как парни, а у тебя просто пестик какой-то.
Ответить Ганя не успел, потому как дверь с грохотом раскрылась, и на пороге комнаты возникла разъяренная Целко. Из-за ее спины и боков выглядывало несколько злорадных морд – студентки только и ждали сигнала, чтобы наброситься на хозяек комнаты и растерзать их. Или хотя бы обыскать комнату.
Внутри у Светы возникла ледяная пустота, но она принудила себя приподняться с кровати и с невинным видом поглядеть прямо в круглые от злобы глазищи Ленки. Та повела вокруг крупным носом, втягивая воздух, а потом вдруг с отвращением уставилась на Ганю и его бесчувственную подругу.
– Эй, а ну прекрати этот разврат! – завопила она. – Не видишь, спит человек?
– А? – пробормотал парень. – Чего? Помоги лучше…
Целко свирепо плюнула на пол и с ужасающей силой хлопнула дверью, в ушах заложило – вся команда экзекуторов ринулась в соседнюю комнату. Светка перевела дух и оттащила Ганю от подруги – нечего лезть, коли не стоит.
Поесть им удалось только часов в пять, когда за окном установилась адская темень и достать кастрюлю можно было без опаски. К этому времени и Танька с Тошниловичем почти очухались. А вот Свете не спалось – она никак не могла забыть жуткий образ Целко, стоящей на пороге. Только задремлет, а кошмар тут как тут. Так и промаялась в сумерках, чуть новую дыру в матрасе не протерла.
Увы, на другой же день голод подступил вновь…
От редактора: Довольно! Мне удалось отстоять перед руководством право купировать самые омерзительные куски «уродовских» текстов. Долго они сопротивлялись! Но я распечатал отрывок, который следовал за уже приведенным текстом, и стал показывать женской части нашего коллектива. Меня чуть не прибили, честное слово. К сожалению, совсем очистить «роман» не получилось. Скрипя зубами и ругаясь, я составил «синопсис». Читайте, мазохисты…
Через неделю-другую Таню начало подташнивать. Она подумала, что забеременела, а значит, надо как-то избавиться от несвоевременного плода. И вот в период таких раздумий (о том, где взять денег на поход к подпольному эскулапу) на унитазе внутри нее стало происходить странное шевеление. Вообще-то рожать ей еще не приходилось, но ощущения были такие, будто роды вот-вот начнутся. Так и вышло! (Бред какой-то, не находите?) «Зародыш» внезапно и самостоятельно полез наружу, Таня ему помогла – а в итоге родилось нечто бурое и восьминогое. Девушка в ужасе попыталась отцепить от себя существо, однако то верещало во всю пасть (размером с половину туловища) и цеплялось за лобковые волосы «матери». Чуть целиком не вырвало. Таня рассвирепела, а тут и соседка по общаге поблизости случилась. Они на пару оторвали-таки прилипчивую тварь, кинули ее башкой в толчок и смыли бурным водным потоком. Конечно, Татьяна не призналась, что это она родила монстра, да никто ее в этом и не подозревал. Девушка, которая помогла ей избавиться от «младенца», попыталась было пустить кошмарный слух о чудовищах, что развелись в канализации, но ей никто не поверил, приняв ее правдивые слова за проявление белой горячки. А Таня благоразумно помалкивала. Ей было очень страшно, и только хорошие дозы самогона и отчасти экзамены помогали ей не думать теперь уже о двух чудовищах, которые водятся в подземельях под общагой.
Таково краткое содержание выпущенного отрывка.
От издателя: желающие прочитать его целиком, в авторской редакции, могут обращаться в офис издательства. Файл будет предоставлен им за символическую плату в веб-рублях.
Comments on this: 18
God: Наглая ложь! Требуем убрать гнусные измышления о каких-то нелепых чудовищах из этого live-журнала! Администрация и Мэрия заверяют всех жителей Уродова и его гостей, что канализация – самое чистое место в городе.
Cactus: Вот это триллер, дядя! Как она классно осьминога рожала, я просто тащился. Жалко, в реальной жизни такого не бывает, только в игрушках, хотя я такого раньше не видал. Давай езжай за продолжением, хватит дома торчать.
От редактора: Все последующие комментарии соотносятся со второй, то есть вырезанной мной частью отрывка. Читатели live-журнала «смакуют» отвратительные подробности «родов» – за счастливым исключением Таси. Естественно, оставлять такого рода садистские комментарии в бумажной копии текста смысла не было.
Тася: Эдик, ты в своем уме? Зачем ты суешь в свой live-журнал всякую гадость? Мало тебе того, что происходит в твоей собственной жизни, так еще каких-то неведомых уродок прицепил, проституток эдаких, покарай их Аллах!
Почему я при этом не надрался? А вот не хотелось, и все тут. Вдруг сегодня жена придет, а я буду пьяным? Лишние обиды нам ни к чему: сами видите, что у нас за коннект.
Для начала я сформулировал резюме для Эльмара, и звучало оно вкратце так: Наталья действительно побывала в караван-сарае «Розалинда», вот вам доказательства, уважаемый клиент. (Пришел, кстати, по почте результат генетического анализа частичек кожи, что я на трусах насобирал. Давно собираюсь купить себе бытовой анализатор ДНК, да все денег жалко.) Относящиеся к делу записи, отдельные снимки, фрагменты разговора с лесбиянкой Ингой…
Я попробовал связаться с клиентом, но линия так и не ожила. Наверное, Эльмар по-прежнему находился в командировке или не желал со мной общаться. Впрочем, это дело из простого заказа уже стало моим, и бросить его я не мог. Разве что подвернулось бы другое, денежное.
Но та ли это Наталья, с которой мы трепались и играли в гляделки в моей машине? Она ли – жена бизнесмена Эльмара? Лично я в этом серьезно сомневаюсь. Полагаю, объяснять моим постоянным читателям, в чем тут подвох, необходимости нет. Я отлично помню, как в мои собственные мозги откуда ни возьмись проникали отвратительные типы – сначала сутенер, потом мухтасиб. Уверен, посиди я еще немного в к-театре, и мастер по свету появился бы.
То есть все эти двойники будто бы существуют в параллельном срезе реальности, и я почему-то на время замещаю их (когда попадаю в некую «точку разрыва»). Или наоборот? Да, скорее это они пытаются вылезти из мрака небытия и овладеть моим телом, мерзкие «мнимые» Танки. Хотя… Что уж в них такого мерзкого? Нормальные, в общем, для своей профессии парни… Даже инспектор из Европы.
Ладно, поведаю вам, как я победил Магога.
До поездки в Европу оставалось меньше месяца. Ушлый админ поставил меня перед выбором – либо я окончательно становлюсь изгоем на факультете, либо возвращаю себе прежние позиции, но для этого подвергаюсь опасности быть изгнанным из медресе и заодно поставить пятно на биографии. Если меня поймают с вирус-бомбой, да еще за границей, судимость обеспечена.
До того крепко я грузанулся, что даже джами посетил, лично. Не послал виртуальную копию, как все обычно делают, а нацепил периферию и сам отправился. В пятницу дело было, естественно. Разобрать, кто тут колени преклонил на саджжадах – реальные образы правоверных или их копии, было невозможно, разве что каждому в глаза уставиться. Если спросит: «Какого шайтана пялишься, сынок?» – значит, человек. Только у меня задача другая была, не собирался я такой хренью заниматься…
Устроился неподалеку от минбара и стал внимать проповеди настоящего муллы. Задумчиво он вещал, о могильных наказаниях. Дескать, пора наконец отринуть ложные представления о несуществующих ангелах Мункире и Накире, нет никакого суда в могиле и никто мертвого допрашивать не будет. Я сперва слушал, а потом уплыл взглядом в свет михраба и попытался найти внутри озарение. Пока все положенные действия совершал, все о том же думал. Наверное, тогда ко мне подсознательно решение и пришло.
А за пару недель до путешествия ко мне в натуре явилась Зульфия. Мы с предками как раз решили поужинать, как она приехала.
Зульфия ввалилась с ярким пакетом настоящего изюма в кухню и хлопнула его на стол. Для визита в качестве одежды она выбрала скромный суф темно-синего цвета и легкий платок с цветочным орнаментом.
– Мархаба! – с поклоном поздоровалась она.
– Какая красивая девушка, – одобрила мать.
– И жратву приволокла, – обрадовался папаша. – Это твоя невеста? Скорее познакомь. Надеюсь, она одной с нами веры?
– Это антиглобалистка Зульфия, а это мои предки, – и я назвал их по именам. – Мы вместе замышляем диверсию, – похвалился я и подтолкнул ее к столу. – Цивилизованный мир содрогнется от нашего коварства и злобы.
Бзаз в испуге уставилась на меня, а предки радостно заржали. Очевидно, им понравилась моя шутка. Только мать не сразу – она лишь подхватила отцовский смех. Несмотря на тупость, тот был горазд посмеяться над любой, особенно бородатой шуткой.
– Ух, повеселил, – ухнул он. – Куда бомбу подкинете, шахиды?
– Давай-ка лучше пожрем и выпьем, – криво ухмыльнулась Зульфия и уселась за стол, рядом с папашей. – Хочу с вами познакомиться. Глядишь, и войду в вашу семью, шейх.
Мы зажевали по горсти изюма с протеиновым молоком, поговорили о последних виртуальных взрывах и прочих пустяках, и тут мамаша вспомнила:
– Эдуард, а разве твою нынешнюю девушку зовут не Билкис? Что-то у меня в башке перепуталось.
– У него их десятки! – заржал отец. – Прямо как у меня в молодости!
Пришлось мне сочинять историю о временном разрыве с Билкис. Я хоть и правоверный и право на многоженство имею, отчего-то мне хотелось показать Зульфие, что она мне дорога. Сам не понимаю, что я тогда с ней так носился. Девка она, конечно, была симпатичная, но Билкис-то я давно уже знал, месяца три, а с этой только на днях познакомился. В общем, нравилась она мне, в том числе своим весомым положением в медресе. Все-таки участница «подпольной» админовской дружины… Было бы недурно раскрутить ее на реальный секс – для начала, чтобы почувствовать друг друга, а потом и о сетевом потолковали бы.
А Билкис? Ну что ж, Билкис тоже ничего телка, но уж очень своенравная. Пусть знает, шайтан побери, что я и сам по себе крут, в два счета могу кого хочешь соблазнить. Словом, мусора у меня в черепушке всегда полно было, особенно в те юные годы. Сейчас, надеюсь, его стало гораздо меньше.
Я только через несколько месяцев понял, зачем Зульфия тогда приперлась, да еще с угощением. Не, что касается традиций и прочей шелухи, то тут все понятно – это я про изюм… Они там в своей секте хотели, чтобы у меня осталось как можно меньше путей к отступлению. Да только я их все равно трахнул.
И вот за три дня до каникул Билкис мне и говорит:
– Эдик, мулла попросил меня привести богослужебную программу в соответствие… Шайтан, забыла с чем. Ты мне не поможешь? А то он грозил оштрафовать меня на месяц поста.
Конечно, я пообещал.
Лежал и полночи потом думал (а мы с ней в реале у нее в комнатушке зависли), что делать. Мысли прыгали одна на другую и путались, как крысы во время течки. Не буду повторяться, какой морально-этический выбор маячил передо мной. И вся эта ментальная каша кипела в башке, пузырилась и не желала остывать – а в итоге в ее недрах возник подлинный бриллиант!
Пока он обратно не растворился в дерьме, я выкарабкался из-под девки и метнулся в кресло, к периферии. Уже через пару секунд я законнектился в Сеть и очутился в библиотеке медресе, где лежала моя несчастная курсовая. По причине ночного времени там было пусто, только местный программный див зорко следил за трафиком, рубил башки спаму и потрошил тела вирусов.
Меня он пропустил без звука, только ощерился боевыми процедурами.
Я вытащил из своего опуса пресловутый тензор и мягко заменил ковариантное преобразование на контравариантное. И стало так хорошо и чисто, что просто диво. Естественным образом ушли все последующие подмены и подтасовки. Результат «шкафной рафидизации» получился сам собой – тупой и почти банальный, однако полученный строго, из формул.
Я полюбовался на него и свалил обратно, в теплую Билкисову койку.
Comments on this: 7
Cactus: Дядя, так ты переспал с этой Зульфией или нет? Ни фига не въехал. Чего там дальше-то было?
Танк: Кактусяра, только тебе одному интересно, как я не стал антиглобалистом – и далее мухтасибом. Потому что между несостоявшимся визитом в заграницы и мнимой карьерой инспектора богоугодных заведений для мутантов я усматриваю прямую, как хребет Лобачевского, связь.
Петро: Тут же все понятно, мальчик! Наш Танк попросту забил на Магога с его компанией виртуальных шахидов, ясно? И Зульфию он покинул, так ее и не поюзав. Верно я предполагаю?
Эмиль: Умный какой! Да тут все, кроме Cactus’а, обо все давно догадались.
Тася: Ну, прочитала я твои бредни, Танк! А теперь давай рассказывай, как ты в пентхаус поперся – честно и открыто, чтобы все знали! И зачем, главное? Если ты такой козлина окажешься, что… Ну, гнев мой будет страшен, так и знай. Хоть я тебя и люблю, рафинада бестолкового, а вторую жену обязан сперва мне показать.
Cactus: Ну ни фига себе, мне через год в медресе поступать, а они глумятся. Собираю, понимаешь, колосья на гумне мастеров рафидного следствия… А меня же и помелом! Учителя называются… Ждем рассказа про секретаршу!
Тася: Заткнись, Cactus, а то умою. Ты похож на муравья, который пролезает в хобот слона и выгрызает тому мозг! Такой же занудный! И все молчат, пусть этот «путешественник» рассказывает. Не иначе сам Гуль сбил тебя с пути домой, охальник.
Ифрит с вами, слушайте мой дастан.
В общем, залез я в раздолбанный «мерс» и аккуратно, не торопясь записал в дабир адрес и прочие ключевые данные о собственной (то есть инспекторской) жизни. Чего скрывать? Европейский Эдик, когда я избежал смертельной опасности и скрылся за углом здания, предпринял решительный штурм моих мозгов и овладел ими.
Вы можете спросить: что за фигня? Почему в таком случае никто из прежних альтернативных Танков не стал этого делать? Да потому, что я им этого не позволил. И у них не было достаточно времени, чтобы освоиться у меня в мозгах.
А в этот раз я дал слабину и поддался, понятно? И нисколько не стыжусь, потому что соблазн был реально огромен. Не спешите меня осуждать, подумайте. Вот он я – простой рафинад, в целом не слишком удачливый, потому что еще неопытный, и обитаю я в комнатушке три на четыре с мелким, как домик для свинки, кухонным блоком. И вот он, инспектор – живет в тихой Европе, путешествует по миру, вхож в Диван и от пуза вкушает блага цивилизации.
И почему это я, идиот, поддался соблазну испытать на себе, каково это, быть успешным и богатым? Многие из вас устояли бы на моем месте? То-то же.
Словом, никакие записи мне не пригодились, потому что истинный Танк сидел тихо в мозгах мухтасиба и не вякал. Да и вообще, в те часы никто бы не сказал, даже старина Фрейд, кто я такой – инспектор или рафинад. Точно помню только, что рафинад держал нейроны в своих руках, иначе как бы он смог вернуть себе тело?
– Что-то у вас машина побитая, – посочувствовала мне программа на въезде в подземный гараж. – Вызвать полицию? Отогнать в ремонтный бокс?
– Не стоит, – поколебавшись, отозвался я (Танк-рафинад в дело вступил). – Только время потеряю.
В бокс я потому не хотел эту тачку ставить, что в любой момент мог пожелать смыться из этого обиталища бонз-пилигримов. Как бы я это сделал без «вольво»? Нет, пусть уж лучше поближе к выходу постоит, хотя соблазн воспользоваться услугой был велик.
Тут надо сказать, что рекламные картинки мухтасиба, которые он активно показывал мне в интернате, оказались туфтой. Не так уж он и круто устроился, и пентхаус его оказался ущербный, двухкомнатный. Но не поворачивать же было обратно, когда я почти прибыл на место? Вот я и молчал в закутке черепушки, только по поводу битой машины и встрял.
Лифт вознес меня на двести офигенный этаж, и в самом деле последний. В первую секунду я подумал, что крыши над башкой там вовсе нет.
«Пластиковая она, прозрачная», – подумал доминантный (в тот час) Кулешов.
Пусть инспектор будет под номером два, а то задолбало пояснения делать. А у меня-рафинада, значит, первый номер. Ну вот, пригляделся я-1 к крыше и увидал тончайшие стальные жгуты. По цвету они прелестно сливались с низким серым небом, вот и ввели меня в заблуждение.
Я достал из кармана (вот гадство, откуда он там взялся?) магнитный ключ и вонзил его в щель замка. Когда я вошел в квартиру, по ушам ударила самая кислотная попса в мире, неимоверное месиво тошнотворных звуков и ударов по мозгам. Я в злобе стянул плащ и ввалился в большую из двух комнат – гостиную, что ли.
И что же? Прямо посреди нее кривлялись в пароксизме три моложавых особи – две телки и один козлик. Они были подключены к гостиничному серваку и пребывали, очевидно, в некоем виртуальном мире удовольствий, так что пришлось их обломать. Я банально обрубил коннект, нажав на периферии кнопарь сброса.
– А? Что?
Все трое протерли линзы и с обидой уставились на меня.
– Что за хрень, Лейла? – вспылил я. – Что это за уроды в моем офисе?
– О! – удивился он. – Очнулась, что ли? А то я уж думал, опять бревно пилить придется.
– Сам ты бревно стоеросовое, – рассвирепела Татьяна. – Чего приперся, козел?
– А ну возьми свои слова обратно, сука! Я, понимаешь, ей самогона приволок…
– Ладно, заткнись. Давай сюда свое пойло. Только у нас закуски нет, ты принес?
Ганя стянул рваный тулуп и бросил его в углу, где у девушек уже громоздилась груда грязного белья – трусов, ночнушек, штанов и так далее. Более-менее чистое лежало отдельной маленькой кучкой, и тулупу там было, конечно, не место.
– Какая закуска? Неделю назад все сожрали.
Светка понюхала самогон и поморщилась.
– Тьфу, дешевка. Градусов поди не больше полста. Не мог уж покрепче припереть, лох.
– Пей какой дают, – обиделся парень. – Могу вообще унести. Да вы чего, девки, такие злые? Меня Маринка к себе звала…
– Шучу!
Света разлила мутную жидкость по стаканам, и они с наслаждением осушили полные емкости. Напиток, понятно, был ужасен, но все же выгодно отличался от растопленного снега. И уже этим был достоин того, чтобы его пили.
Так за свежими сплетнями, дружеской перебранкой и сальными шутками прошло полчаса, и литровая бутыль внезапно опустела.
– Ну, и чего теперь? – в досаде буркнула Танька. – Доставай вторую!
– Была бы… – вздохнул Тошнилович. – А может, все-таки что пожрать найдется?
– Принеси! Мимо рынка шел, мог бы голубей стрельнуть или собаку…
Претензия, конечно, была надуманной, потому как самодельные духовые пугачи имелись только у самых башковитых парней Уродова. Ганя к таковым не относился. К тому же добыть голубя или тем более собаку голыми руками, без снаряжения и подготовки, было немыслимо. Слишком уж хитрые твари водятся в Уродове, и давно привыкли смертельно бояться человека.
Но тут ноздрей обеих девушек и парня достиг волшебный запах супа. Они переглянулись и одновременно вскочили с кроватей. Если застукать на кухне владельца кастрюли, можно разжиться ложкой-другой пищи, а то и целой тарелкой! На худой конец облизать крышку и плиту.
Они дружно, на цыпочках выскользнули из комнаты, и при этом провалилась и даже не скрипнула ни одна доска в полу. Супный дух тут стоял просто сногсшибательный – густой и волнующий.
– Я посмотрю, – прошептала Трусерс, и Танька кивнула.
Она была еще слишком слаба для полноценного участия в боевой операции. Тошнилович же остался в дверях, поскольку особой смелостью не отличался. Украсть еду его могла принудить только угроза неминуемой голодной смерти.
Света прокралась вдоль стены и заглянула в кухню, потом поманила подругу. Очевидно, возле плиты никого не было. Девушки смело зашли в кухню и для вида стали осматриваться в поисках чешуи, кишок и прочей забытой жратвы. Но при этом подбирались все ближе к вожделенной кастрюле, из-под крышки которой вылетала восхитительная струйка пахучего пара.
– Это же Ленкина, – вдруг замерла Трусерс.
– Что? – опешила Таня. – Ленки Целко? Не может быть…
– Точно тебе говорю.
Светлана в страхе прижала руки к груди и отступила от плиты, словно в дверях за ее спиной уже возник страшный призрак Целко. Угодить под горячую руку этой мощной девки не пожелал бы никто, даже комендантша. Только ректор колледжа иногда осмеливался возражать, да и то не очень громко. Что уж говорить о двух слабых девушках, изнуренных голодом?
– Эй, вы чего там? – послышался громкий Ганин шепот. – Лопаете, что ли?
– Заткнись, услышат, – выглянув из кухни, огрызнулась Светка.
Девушки опять переглянулись, и отчаяние явственно читалось на обеих физиономиях. Искушение было огромным, но расплата за кражу супа обещала стать не менее колоссальной. Хорошо, если отделаешься тяжелым увечьем, а то ведь можно и жизни лишиться.
– Не могу терпеть, – прошептала Танюша. – Не жрала я, что ли, всю неделю?
– Как же… Ведро картофельных очисток схавала, не меньше.
– Лучше быстрая смерть от руки Ленки, чем медленная от голода, – решительно заявила Танька и подняла полы халата, чтобы с их помощью уволочь горячую кастрюлю. Первый же контакт с металлом окончился ее злобным шипением – один из пальцев угодил в халатную дырку.
Испуганная Света метнулась к выходу из кухни, на стремя. По счастью, коридор был пуст, даже Ганька предпочел спрятаться в комнате. Удачливые девки торчали у городских приятелей, лопали и трахались в свое удовольствие, а все остальные валялись на кроватях. Может быть, даже с рваными учебниками или засаленными конспектами, оставшимися от предыдущих поколений студенток.
Морщась и стискивая зубы от ужаса, Танька на цыпочках пробежала мимо подруги и юркнула в комнату. Трусерс чуть не поседела в одночасье, когда соседка запнулась на пороге, но все обошлось. В следующую секунду Светка заскочила следом и бесшумно прикрыла дверь.
– Авоську! – задушенно крикнула она.
– На хрена? Офигела, что ли? Ложку хватай!
– Сейчас же обыск будет, дурища! За окно повесим!
– А может, сожрем по-быстрому? – высказался Тошнилович.
– Кипяток – по-быстрому? Ну ты совсем тупой.
– Ну, как хотите, – обиделся парень и повалился на койку.
Чуть не ревя от бессилия, обжигаясь о металл, девушки кое-как сунули кастрюлю в мешок, потом в сетку, распахнули окно и вывесили драгоценную добычу наружу, на гвозде. Крещенский холод резанул по распаренным девичьим телам.
– Не могу больше, – проскулила Танька. – Дай хоть ложку хлебнуть…
– Терпи, подруга, шахидкой будешь.
Света закрыла окно и кинулась за своим единственным учебником, название которого стерлось лет сорок назад. О чем эта книга, кем и зачем она написана, никому из девчонок интересоваться в голову не приходило. Да к тому же текст был на арабском, а из него все студентки знали только слово «хитан» – обрезание. И то потому, чтобы при случае поинтересоваться у малознакомого парня, когда ему этот «хитан» делали. Умный разговор поддержать, короче.
Девушки повалились каждая на свою кровать – Трусерс тупо уставилась в учебник, а Щелястых потеснила Ганю и свернулась в голодном спазме. Тошнилович от скуки тут же полез к ней под халат, но Тане вдруг стало так нехорошо, что оскорбиться она и не подумала. Она стала печально размышлять, уместно ли будет сунуть два пальца в рот и облегчить тело и душу. Все-таки самогон, похоже, оказался паленым.
Долго ждать им не пришлось. Снаружи послышался зычный вопль, от которого даже у трупа волосы бы встали дыбом. Но Трусерс не потеряла присутствия духа. Она поняла, что надо срочно изобразить что-то эдакое, отчего Ленка сразу поняла бы – ребята тут сами по себе, им и без супа интересно.
– А ну-ка быстро воткни ей, – приказала она парню. – И двигай, двигай! Пусть увидит, что мы тут в порядке.
– Да я пытаюсь! Не лезет, блин. Она же снова отрубилась. Неужели самогон плохой попался?
– Не лезет у него… Пить меньше надо.
– Да я почти не пил!
– Ладно, стаскивай ее на пол и ставь на коленки.
Они на пару установили Танюшу в нужную позицию, и Светка раздвинула подруге ягодицы, чтобы Ганя мог толком поместить свой крошечный пенис куда следует. Тошнилович запыхтел, засуетился и наконец достиг результата, и то лишь после того, как Трусерс плюнула на ладонь и смочила Танькину вагину.
Подруга не подавала признаков сознания – голод и самогон сморили ее.
В коридоре между тем стоял жуткий шум, слышался треск распахиваемых дверей и топот, не говоря уж о злобных выкриках. К счастью, погоня поначалу ушла в другую сторону, однако миновать комнату смелых девушек, само собой, не могла.
– Ну, чего замер, дурак? – спросила Светка у Тошниловича.
– Да выскочил опять!
– Сдохнуть можно! Откуда ты такой мутант взялся? Все парни как парни, а у тебя просто пестик какой-то.
Ответить Ганя не успел, потому как дверь с грохотом раскрылась, и на пороге комнаты возникла разъяренная Целко. Из-за ее спины и боков выглядывало несколько злорадных морд – студентки только и ждали сигнала, чтобы наброситься на хозяек комнаты и растерзать их. Или хотя бы обыскать комнату.
Внутри у Светы возникла ледяная пустота, но она принудила себя приподняться с кровати и с невинным видом поглядеть прямо в круглые от злобы глазищи Ленки. Та повела вокруг крупным носом, втягивая воздух, а потом вдруг с отвращением уставилась на Ганю и его бесчувственную подругу.
– Эй, а ну прекрати этот разврат! – завопила она. – Не видишь, спит человек?
– А? – пробормотал парень. – Чего? Помоги лучше…
Целко свирепо плюнула на пол и с ужасающей силой хлопнула дверью, в ушах заложило – вся команда экзекуторов ринулась в соседнюю комнату. Светка перевела дух и оттащила Ганю от подруги – нечего лезть, коли не стоит.
Поесть им удалось только часов в пять, когда за окном установилась адская темень и достать кастрюлю можно было без опаски. К этому времени и Танька с Тошниловичем почти очухались. А вот Свете не спалось – она никак не могла забыть жуткий образ Целко, стоящей на пороге. Только задремлет, а кошмар тут как тут. Так и промаялась в сумерках, чуть новую дыру в матрасе не протерла.
Увы, на другой же день голод подступил вновь…
От редактора: Довольно! Мне удалось отстоять перед руководством право купировать самые омерзительные куски «уродовских» текстов. Долго они сопротивлялись! Но я распечатал отрывок, который следовал за уже приведенным текстом, и стал показывать женской части нашего коллектива. Меня чуть не прибили, честное слово. К сожалению, совсем очистить «роман» не получилось. Скрипя зубами и ругаясь, я составил «синопсис». Читайте, мазохисты…
Через неделю-другую Таню начало подташнивать. Она подумала, что забеременела, а значит, надо как-то избавиться от несвоевременного плода. И вот в период таких раздумий (о том, где взять денег на поход к подпольному эскулапу) на унитазе внутри нее стало происходить странное шевеление. Вообще-то рожать ей еще не приходилось, но ощущения были такие, будто роды вот-вот начнутся. Так и вышло! (Бред какой-то, не находите?) «Зародыш» внезапно и самостоятельно полез наружу, Таня ему помогла – а в итоге родилось нечто бурое и восьминогое. Девушка в ужасе попыталась отцепить от себя существо, однако то верещало во всю пасть (размером с половину туловища) и цеплялось за лобковые волосы «матери». Чуть целиком не вырвало. Таня рассвирепела, а тут и соседка по общаге поблизости случилась. Они на пару оторвали-таки прилипчивую тварь, кинули ее башкой в толчок и смыли бурным водным потоком. Конечно, Татьяна не призналась, что это она родила монстра, да никто ее в этом и не подозревал. Девушка, которая помогла ей избавиться от «младенца», попыталась было пустить кошмарный слух о чудовищах, что развелись в канализации, но ей никто не поверил, приняв ее правдивые слова за проявление белой горячки. А Таня благоразумно помалкивала. Ей было очень страшно, и только хорошие дозы самогона и отчасти экзамены помогали ей не думать теперь уже о двух чудовищах, которые водятся в подземельях под общагой.
Таково краткое содержание выпущенного отрывка.
От издателя: желающие прочитать его целиком, в авторской редакции, могут обращаться в офис издательства. Файл будет предоставлен им за символическую плату в веб-рублях.
Comments on this: 18
God: Наглая ложь! Требуем убрать гнусные измышления о каких-то нелепых чудовищах из этого live-журнала! Администрация и Мэрия заверяют всех жителей Уродова и его гостей, что канализация – самое чистое место в городе.
Cactus: Вот это триллер, дядя! Как она классно осьминога рожала, я просто тащился. Жалко, в реальной жизни такого не бывает, только в игрушках, хотя я такого раньше не видал. Давай езжай за продолжением, хватит дома торчать.
От редактора: Все последующие комментарии соотносятся со второй, то есть вырезанной мной частью отрывка. Читатели live-журнала «смакуют» отвратительные подробности «родов» – за счастливым исключением Таси. Естественно, оставлять такого рода садистские комментарии в бумажной копии текста смысла не было.
Тася: Эдик, ты в своем уме? Зачем ты суешь в свой live-журнал всякую гадость? Мало тебе того, что происходит в твоей собственной жизни, так еще каких-то неведомых уродок прицепил, проституток эдаких, покарай их Аллах!
Вот ухищряются против тебя те, которые не веруют, чтобы задержать тебя или умертвить, или изгнать.8:30
17 Раджаба, 18:11
Вопреки требованиям малолетнего балбеса Cactus’а, сегодня я устроил себе выходной. Копался в старых документах, вспоминал былое. Мне в самом деле надо немного отдохнуть – такого напряженного и при этом странного дела я еще не вел.Почему я при этом не надрался? А вот не хотелось, и все тут. Вдруг сегодня жена придет, а я буду пьяным? Лишние обиды нам ни к чему: сами видите, что у нас за коннект.
Для начала я сформулировал резюме для Эльмара, и звучало оно вкратце так: Наталья действительно побывала в караван-сарае «Розалинда», вот вам доказательства, уважаемый клиент. (Пришел, кстати, по почте результат генетического анализа частичек кожи, что я на трусах насобирал. Давно собираюсь купить себе бытовой анализатор ДНК, да все денег жалко.) Относящиеся к делу записи, отдельные снимки, фрагменты разговора с лесбиянкой Ингой…
Я попробовал связаться с клиентом, но линия так и не ожила. Наверное, Эльмар по-прежнему находился в командировке или не желал со мной общаться. Впрочем, это дело из простого заказа уже стало моим, и бросить его я не мог. Разве что подвернулось бы другое, денежное.
Но та ли это Наталья, с которой мы трепались и играли в гляделки в моей машине? Она ли – жена бизнесмена Эльмара? Лично я в этом серьезно сомневаюсь. Полагаю, объяснять моим постоянным читателям, в чем тут подвох, необходимости нет. Я отлично помню, как в мои собственные мозги откуда ни возьмись проникали отвратительные типы – сначала сутенер, потом мухтасиб. Уверен, посиди я еще немного в к-театре, и мастер по свету появился бы.
То есть все эти двойники будто бы существуют в параллельном срезе реальности, и я почему-то на время замещаю их (когда попадаю в некую «точку разрыва»). Или наоборот? Да, скорее это они пытаются вылезти из мрака небытия и овладеть моим телом, мерзкие «мнимые» Танки. Хотя… Что уж в них такого мерзкого? Нормальные, в общем, для своей профессии парни… Даже инспектор из Европы.
Ладно, поведаю вам, как я победил Магога.
До поездки в Европу оставалось меньше месяца. Ушлый админ поставил меня перед выбором – либо я окончательно становлюсь изгоем на факультете, либо возвращаю себе прежние позиции, но для этого подвергаюсь опасности быть изгнанным из медресе и заодно поставить пятно на биографии. Если меня поймают с вирус-бомбой, да еще за границей, судимость обеспечена.
До того крепко я грузанулся, что даже джами посетил, лично. Не послал виртуальную копию, как все обычно делают, а нацепил периферию и сам отправился. В пятницу дело было, естественно. Разобрать, кто тут колени преклонил на саджжадах – реальные образы правоверных или их копии, было невозможно, разве что каждому в глаза уставиться. Если спросит: «Какого шайтана пялишься, сынок?» – значит, человек. Только у меня задача другая была, не собирался я такой хренью заниматься…
Устроился неподалеку от минбара и стал внимать проповеди настоящего муллы. Задумчиво он вещал, о могильных наказаниях. Дескать, пора наконец отринуть ложные представления о несуществующих ангелах Мункире и Накире, нет никакого суда в могиле и никто мертвого допрашивать не будет. Я сперва слушал, а потом уплыл взглядом в свет михраба и попытался найти внутри озарение. Пока все положенные действия совершал, все о том же думал. Наверное, тогда ко мне подсознательно решение и пришло.
А за пару недель до путешествия ко мне в натуре явилась Зульфия. Мы с предками как раз решили поужинать, как она приехала.
Зульфия ввалилась с ярким пакетом настоящего изюма в кухню и хлопнула его на стол. Для визита в качестве одежды она выбрала скромный суф темно-синего цвета и легкий платок с цветочным орнаментом.
– Мархаба! – с поклоном поздоровалась она.
– Какая красивая девушка, – одобрила мать.
– И жратву приволокла, – обрадовался папаша. – Это твоя невеста? Скорее познакомь. Надеюсь, она одной с нами веры?
– Это антиглобалистка Зульфия, а это мои предки, – и я назвал их по именам. – Мы вместе замышляем диверсию, – похвалился я и подтолкнул ее к столу. – Цивилизованный мир содрогнется от нашего коварства и злобы.
Бзаз в испуге уставилась на меня, а предки радостно заржали. Очевидно, им понравилась моя шутка. Только мать не сразу – она лишь подхватила отцовский смех. Несмотря на тупость, тот был горазд посмеяться над любой, особенно бородатой шуткой.
– Ух, повеселил, – ухнул он. – Куда бомбу подкинете, шахиды?
– Давай-ка лучше пожрем и выпьем, – криво ухмыльнулась Зульфия и уселась за стол, рядом с папашей. – Хочу с вами познакомиться. Глядишь, и войду в вашу семью, шейх.
Мы зажевали по горсти изюма с протеиновым молоком, поговорили о последних виртуальных взрывах и прочих пустяках, и тут мамаша вспомнила:
– Эдуард, а разве твою нынешнюю девушку зовут не Билкис? Что-то у меня в башке перепуталось.
– У него их десятки! – заржал отец. – Прямо как у меня в молодости!
Пришлось мне сочинять историю о временном разрыве с Билкис. Я хоть и правоверный и право на многоженство имею, отчего-то мне хотелось показать Зульфие, что она мне дорога. Сам не понимаю, что я тогда с ней так носился. Девка она, конечно, была симпатичная, но Билкис-то я давно уже знал, месяца три, а с этой только на днях познакомился. В общем, нравилась она мне, в том числе своим весомым положением в медресе. Все-таки участница «подпольной» админовской дружины… Было бы недурно раскрутить ее на реальный секс – для начала, чтобы почувствовать друг друга, а потом и о сетевом потолковали бы.
А Билкис? Ну что ж, Билкис тоже ничего телка, но уж очень своенравная. Пусть знает, шайтан побери, что я и сам по себе крут, в два счета могу кого хочешь соблазнить. Словом, мусора у меня в черепушке всегда полно было, особенно в те юные годы. Сейчас, надеюсь, его стало гораздо меньше.
Я только через несколько месяцев понял, зачем Зульфия тогда приперлась, да еще с угощением. Не, что касается традиций и прочей шелухи, то тут все понятно – это я про изюм… Они там в своей секте хотели, чтобы у меня осталось как можно меньше путей к отступлению. Да только я их все равно трахнул.
И вот за три дня до каникул Билкис мне и говорит:
– Эдик, мулла попросил меня привести богослужебную программу в соответствие… Шайтан, забыла с чем. Ты мне не поможешь? А то он грозил оштрафовать меня на месяц поста.
Конечно, я пообещал.
Лежал и полночи потом думал (а мы с ней в реале у нее в комнатушке зависли), что делать. Мысли прыгали одна на другую и путались, как крысы во время течки. Не буду повторяться, какой морально-этический выбор маячил передо мной. И вся эта ментальная каша кипела в башке, пузырилась и не желала остывать – а в итоге в ее недрах возник подлинный бриллиант!
Пока он обратно не растворился в дерьме, я выкарабкался из-под девки и метнулся в кресло, к периферии. Уже через пару секунд я законнектился в Сеть и очутился в библиотеке медресе, где лежала моя несчастная курсовая. По причине ночного времени там было пусто, только местный программный див зорко следил за трафиком, рубил башки спаму и потрошил тела вирусов.
Меня он пропустил без звука, только ощерился боевыми процедурами.
Я вытащил из своего опуса пресловутый тензор и мягко заменил ковариантное преобразование на контравариантное. И стало так хорошо и чисто, что просто диво. Естественным образом ушли все последующие подмены и подтасовки. Результат «шкафной рафидизации» получился сам собой – тупой и почти банальный, однако полученный строго, из формул.
Я полюбовался на него и свалил обратно, в теплую Билкисову койку.
Comments on this: 7
Cactus: Дядя, так ты переспал с этой Зульфией или нет? Ни фига не въехал. Чего там дальше-то было?
Танк: Кактусяра, только тебе одному интересно, как я не стал антиглобалистом – и далее мухтасибом. Потому что между несостоявшимся визитом в заграницы и мнимой карьерой инспектора богоугодных заведений для мутантов я усматриваю прямую, как хребет Лобачевского, связь.
Петро: Тут же все понятно, мальчик! Наш Танк попросту забил на Магога с его компанией виртуальных шахидов, ясно? И Зульфию он покинул, так ее и не поюзав. Верно я предполагаю?
Эмиль: Умный какой! Да тут все, кроме Cactus’а, обо все давно догадались.
Тася: Ну, прочитала я твои бредни, Танк! А теперь давай рассказывай, как ты в пентхаус поперся – честно и открыто, чтобы все знали! И зачем, главное? Если ты такой козлина окажешься, что… Ну, гнев мой будет страшен, так и знай. Хоть я тебя и люблю, рафинада бестолкового, а вторую жену обязан сперва мне показать.
Cactus: Ну ни фига себе, мне через год в медресе поступать, а они глумятся. Собираю, понимаешь, колосья на гумне мастеров рафидного следствия… А меня же и помелом! Учителя называются… Ждем рассказа про секретаршу!
Тася: Заткнись, Cactus, а то умою. Ты похож на муравья, который пролезает в хобот слона и выгрызает тому мозг! Такой же занудный! И все молчат, пусть этот «путешественник» рассказывает. Не иначе сам Гуль сбил тебя с пути домой, охальник.
Они не повредят вам, разве только страданием; и если они станут сражаться с вами, то повернутся к вам тылом. Потом не будет им помощи.3:107
17 Раджаба, 20:39
Да какая она мне жена? Мухтасиб Кулешов и не думал жениться на секретарше, не такой он кретин, хоть и моральный мутант и подонок.Ифрит с вами, слушайте мой дастан.
В общем, залез я в раздолбанный «мерс» и аккуратно, не торопясь записал в дабир адрес и прочие ключевые данные о собственной (то есть инспекторской) жизни. Чего скрывать? Европейский Эдик, когда я избежал смертельной опасности и скрылся за углом здания, предпринял решительный штурм моих мозгов и овладел ими.
Вы можете спросить: что за фигня? Почему в таком случае никто из прежних альтернативных Танков не стал этого делать? Да потому, что я им этого не позволил. И у них не было достаточно времени, чтобы освоиться у меня в мозгах.
А в этот раз я дал слабину и поддался, понятно? И нисколько не стыжусь, потому что соблазн был реально огромен. Не спешите меня осуждать, подумайте. Вот он я – простой рафинад, в целом не слишком удачливый, потому что еще неопытный, и обитаю я в комнатушке три на четыре с мелким, как домик для свинки, кухонным блоком. И вот он, инспектор – живет в тихой Европе, путешествует по миру, вхож в Диван и от пуза вкушает блага цивилизации.
И почему это я, идиот, поддался соблазну испытать на себе, каково это, быть успешным и богатым? Многие из вас устояли бы на моем месте? То-то же.
Словом, никакие записи мне не пригодились, потому что истинный Танк сидел тихо в мозгах мухтасиба и не вякал. Да и вообще, в те часы никто бы не сказал, даже старина Фрейд, кто я такой – инспектор или рафинад. Точно помню только, что рафинад держал нейроны в своих руках, иначе как бы он смог вернуть себе тело?
– Что-то у вас машина побитая, – посочувствовала мне программа на въезде в подземный гараж. – Вызвать полицию? Отогнать в ремонтный бокс?
– Не стоит, – поколебавшись, отозвался я (Танк-рафинад в дело вступил). – Только время потеряю.
В бокс я потому не хотел эту тачку ставить, что в любой момент мог пожелать смыться из этого обиталища бонз-пилигримов. Как бы я это сделал без «вольво»? Нет, пусть уж лучше поближе к выходу постоит, хотя соблазн воспользоваться услугой был велик.
Тут надо сказать, что рекламные картинки мухтасиба, которые он активно показывал мне в интернате, оказались туфтой. Не так уж он и круто устроился, и пентхаус его оказался ущербный, двухкомнатный. Но не поворачивать же было обратно, когда я почти прибыл на место? Вот я и молчал в закутке черепушки, только по поводу битой машины и встрял.
Лифт вознес меня на двести офигенный этаж, и в самом деле последний. В первую секунду я подумал, что крыши над башкой там вовсе нет.
«Пластиковая она, прозрачная», – подумал доминантный (в тот час) Кулешов.
Пусть инспектор будет под номером два, а то задолбало пояснения делать. А у меня-рафинада, значит, первый номер. Ну вот, пригляделся я-1 к крыше и увидал тончайшие стальные жгуты. По цвету они прелестно сливались с низким серым небом, вот и ввели меня в заблуждение.
Я достал из кармана (вот гадство, откуда он там взялся?) магнитный ключ и вонзил его в щель замка. Когда я вошел в квартиру, по ушам ударила самая кислотная попса в мире, неимоверное месиво тошнотворных звуков и ударов по мозгам. Я в злобе стянул плащ и ввалился в большую из двух комнат – гостиную, что ли.
И что же? Прямо посреди нее кривлялись в пароксизме три моложавых особи – две телки и один козлик. Они были подключены к гостиничному серваку и пребывали, очевидно, в некоем виртуальном мире удовольствий, так что пришлось их обломать. Я банально обрубил коннект, нажав на периферии кнопарь сброса.
– А? Что?
Все трое протерли линзы и с обидой уставились на меня.
– Что за хрень, Лейла? – вспылил я. – Что это за уроды в моем офисе?