Эрик сжал ее руки.
– Ты прекрасна, удивительна и ослепительна. Какое вообще значение могут иметь какие-то зубы? Кирстен, ты можешь рассматривать меня как подходящую пару?
– Да. Да. Ты поверил мне. Ты помог мне, когда я сдалась. – Освободив руки, Кирстен обняла его за шею. Было заметно, что он вспотел.
Эрик обнял ее за талию. Это было приятно.
Подобно гражданам, резерванты редко обсуждали проблемы спаривания, но, как правило, часто имели отношения до брака. Кирстен не могла удержаться, если бы и хотела. Сколько в этом поведении было от людей? И сколько закреплено – навязано? – гражданами в надежде вывести новых, более покладистых работников?
Она отбросила неожиданный цинизм. Сейчас пришло время для другого.
– Давай не будем полными идиотами, – сказал Эрик. – Я хочу соединить наши жизни. Мы сделаем это?
– Согласна. Нам еще потребуется генетическое заключение, – таково было обязательное условие выдачи разрешения на официальное заключение союза, – но… – Кирстен смешалась и умолкла, запутавшись в словах.
– Я тоже. – Эрик рассмеялся, улыбаясь так же бестолково, как, по ее убеждению, улыбалась она сама. – Мне предстоит сменить цвет одежды. – На пастельные цвета женатого мужчины – видимо, он имел в виду это.
– Нет, – ответила Кирстен. – Лучше тебе снять ее совсем.
Глава 20
– Вы уверены? – спросил с мостика Омар.
– Да! – в один голос ответили Эрик и Кирстен. – В последний раз, – продолжила Кирстен, как только проверила содержимое ранца-рюкзака. – Ты готов?
– Мы по-прежнему сохраняем свое положение в пространстве. Толкатели ради этого работают на полную мощность.
Кирстен продолжала наблюдение в обзорный телескоп-иллюминатор в комнате отдыха. Даже при полном увеличении корпус «ДП № 4» загадочного институтского корабля оставался невидимым. ПЗ-5, по орбите которой он вращался, казалась самой большой из шести планет Флота.
«Исследователь» под действием разгоняющей силы мчался по удаленной дуге, концентрической с этой орбитой. Только случайное визуальное наблюдение могло обнаружить их присутствие здесь. Подача сигналов для системы слежения за космическими маршрутами была отключена, корабль «прятался» ото всех.
Теоретически сейчас все на Флоте, кто бы ни интересовался ими, полагали, что «Исследователь» очень далеко и по-прежнему исследует планету Океан. Практически же Омар отправлял отчеты и фиктивную телеметрию через гиперволновой буй, который они оставили за собой. Удвоение расстояния никак не влияло на скорость связи, и Херф получал входной сигнал с ожидаемого направления.
«Мы действительно такие ловкие, – гадала Кирстен, – или просто бредим?»
– Лучше быть готовыми ко всему, – сказал Эрик.
Он что, читал ее мысли? Не высказанное вслух сравнение относилось к спланированной ею – точнее, еле-еле спланированной – экспедиции в Институт изучения человека.
– Если только сеть трансферных дисков имеет ожидаемую конфигурацию, – ответила она.
– Даже если граждане по своей природе не могут работать систематически, почему бы не существовать стандартной схеме адресации, применяемой на борту кораблей? Зачем им всякий раз тратить энергию на изобретение новых устройств?
Если Эрик прав, то схема адресации на этом корабле с корпусом четвертой модели совпадала с адресацией сети трансферных дисков на «Исследователе». И, следовательно, они могли бы автоматически оказаться в грузовом отсеке загадочного корабля. А если он ошибался? Их может забросить куда угодно. В кают-компанию. На мостик. И ей еще ни разу не доводилось видеть туалет граждан…
– Ну, друзья, – напомнил Омар.
– Мы готовы, – сказал Эрик. Не выпуская из рук коммуникатор, он пытался набрать первый адрес в предполагаемой подсети, обслуживающей зону грузовых и складских отсеков. – Пока все еще здесь. Как ты думаешь, там может быть гравитация? – Он попробовал набрать второй адрес. Третий.
И исчез.
Кирстен дала Эрику десять секунд для обратного прыжка на случай, если бы он оказался где-то в неподходящем месте, или рядом со свидетелями, или просто на другом, не имеющем конечного пункта назначения, диске.
– Ну, пожелай нам удачи, Омар. – Кирстен подхватила ранец и шагнула на диск…
И оказалась в похожей на пещеру кладовой, кружась, словно в танце, и быстро двигаясь прямо к стене.
Эрик подхватил ее на лету, удержав от падения.
– Со мной было то же самое, – сказал он. – Нет идеального совпадения скоростей.
Что это было за магическое число? Двести футов в секунду, кажется так, вспомнила Кирстен. Они должны были оказаться в точке перегиба. Будь разница скоростей чуть больше, спаренные диски никак не смогли бы обеспечить перемещение. А будь она чуть меньше, компенсационный момент был бы идеальным.
Уж если гражданам никогда не приходило в голову, что незваный гость способен пересечь несколько миль свободного от хищников леса, они наверняка никогда не представляли себе прыжок в сотни тысяч миль между двумя кораблями, уравнявшими курсы и скорости.
– При таких обстоятельствах совпадение скоростей кажется мне вполне точным.
Они очень быстро шли по проходам, пока не нашли терминал. Эрик опустился на колени, чтобы снять ранец-рюкзак. Он был в одежде пастельных тонов и носил кольцо с топазом, такое же, как у Кирстен.
– Оглядись вокруг, я займусь вот этим. И внимательно слушай. Если нас поймают, помни: мы просто устроили здесь свидание и вообще несколько глуповаты.
Как будто это могло оправдать и угон корабля, и тайное проникновение на борт одного из самых охраняемых секретов Конкорданса! Кирстен улыбнулась, но промолчала.
План был чрезвычайно прост. Экипаж пользовался портативными коммуникаторами, следовательно, корабли имели сеть беспроводной связи. Поэтому в каком-то дальнем-предальнем секторе пространства должен был скрываться модуль текущего состояния сети, регистрирующий и хранящий проходящие по сети сообщения. Кроме того, на терминале где-то размещался скрытый видеофон, осуществляющий видео– и аудионаблюдения.
Во время одного из будущих визитов сюда им следовало бы привести в исходное состояние записываемые и хранящиеся здесь данные. Клавишные или голосовые команды, зафиксированные оборудованием в течение длительной работы, обеспечили бы их незашифрованными образцами данных, с помощью которых можно взломать шифр бортовой сети корабля. Цифровые последовательности регистрационных номеров экипажа, если бы удалось добыть хоть один, стали бы просто подарком, хотя предпочтительнее были бы биометрия по приложению языка.
Пока Эрик работал, Кирстен занималась исследованиями, минуя проход за проходом между цистернами и резервуарами-накопителями. Наконец, пройдя мимо хранилищ шихтовых материалов, она оказалась среди полок, заваленных всякой всячиной, от сложных фотонных компонентов до больших собранных узлов. Эти узлы, должно быть, тоже были составными частями для быстрой сборки чего-то весьма крупного.
– Эрик, – прошептала Кирстен. Ведь их коммуникаторы почти наверняка здесь нельзя засечь, так почему бы не воспользоваться даже таким малым шансом? Мысленным взором она увидела, как Несс раскачивает головами вверх-вниз, вниз-вверх, одобряя ее предусмотрительность. – Эрик! Как дела?
– Модуль спрятан, – прошептал он в ответ. – Я разбираюсь со схемой питания. Жаль, если мы не сумеем вернуться на борт, прежде чем сядут батареи. Сколько времени мы уже проработали?
Ее имплантированные в запястье часы работали в режиме хронометра.
– Осталось восемь минут. – Восемь минут, за которые Омар постарается произвести очередную точную подстройку скоростей, чтобы обеспечить их возвращение. После этого Омар вновь примется каждые пять минут совмещать курсы кораблей, уравнивая скорость своего движения со скоростью невидимого корабля.
Кирстен продолжила обход. Снова резервуары-накопители, запасные части, компоненты и припасы. Запасные синтезаторы. Аварийные рационы (трава и зерно) на случай, если все синтезаторы выйдут из строя одновременно. Ничего ценного и содержательного. Очередной брошенный на часы взгляд подсказал ей, что осталось шесть минут.
– Эрик?
– Я нашел цепи модуля слежения и видеофона. Теперь я могу воспользоваться индуктивными отводами. Я подключу наши устройства в параллель с этими блоками.
Очень остроумно. Кирстен это и в голову бы не пришло. Индуктивный соединительный прибор, охватывавший электрическую линию питания, «отсасывал» энергию без всякого прерывания цепи. Совершенно незаметно.
Она добралась до тупика.
– Четыре минуты. Я возвращаюсь.
От досадного однообразия окружающего Кирстен едва не плакала. «Мы так ничего и не узнали, – рассуждала она, – только сумели проникнуть на борт». Через несколько минут они вернутся на «Исследователь».
– Готово, – сообщил Эрик. – Возвращаемся.
Но ведь должно же здесь быть хоть что-то, какой-то добавочный ключ к длинной цепи следов и знаков! Ждать возможности вернуться сюда в следующий раз в надежде найти доступные для расшифровки данные – невыносимо.
Три минуты. Кирстен вновь шла, теперь уже обратно, между аварийных рационов, химикатов, запасных частей, деталей…
Она проскочила мимо Эрика, устремляясь к проходам, которые еще не успела исследовать, отыскивая что-то особенное и желательно из области старых технологий.
Хранилище содержало аварийные рационы и большие конструктивные элементы. Доступ к неприкосновенному аварийному запасу мог открываться не только через трансферный диск. И крупногабаритное оборудование и другие предметы не могли доставить сюда через единственный трансферный диск, который они видели в самом центре хранилища. Если рассуждать логически, на складе должна была присутствовать еще и обычная дверь-люк – но Кирстен сомневалась в этом, пока не увидела ее.
Большую квадратную дверь с встроенным иллюминатором.
– Эрик, – позвала она. – Иди сюда.
– Время почти истекло, – ответил он из дальнего прохода.
– Нет, скорее, Эрик. – Кирстен уставилась в иллюминатор. За ним был широкий коридор с прозрачной стеной. Перед Кирстен зияло огромное пространство, составлявшее основной объем гигантского корпуса «ДП № 4».
То, что висело в его центре, несомненно было инопланетным кораблем. С таранно-черпательным двигателем.
Поблекшие английские буквы на его обезображенном древнем корпусе свидетельствовали, что это «Большой риск».
Возрождение
Глава 21
Стоя бок о бок, Кирстен и Эрик уставились на «Большой риск». Имплантаты в их запястьях начали сигналить почти одновременно. Эрик постарался с помощью своего коммуникатора сделать панорамный снимок общего вида таранно-черпательного двигателя.
– В течение минуты Омар уравняет курс.
– Тогда не задерживайся. – Сразу за дверью слева от Кирстен беспорядочно вспыхивал и гас свет. – Я отправлюсь следом за тобой.
Эрик вновь углубился в лабиринт полок. Как только его шаги затихли, Кирстен поняла, что он успешно телепортировался.
– То есть через несколько минут, – пояснила она теперь, когда он уже не мог с ней спорить. Один из них должен вернуться с сообщением о находке, прежде чем другой – она – предпримет новый отчаянный шаг.
Кирстен рассмотрела старые даты в серийных номерах некоторых сваленных здесь запасных частей. Пыль покрывала и полки, и большую часть хранившихся на них предметов. Мерцающий свет, проникавший в хранилище снаружи, через окошко двери, рассеял ее последние сомнения: эту часть корабля не посещали уже давно. Граждане никогда бы не оставили на пути к аварийным запасам неисправные фотодиоды.
При первом же прикосновении Кирстен дверь со слабым скрипом открылась.
Кирстен вглядывалась в пространство коридора, но так никого и не увидела. Чувствуя себя маленькой рыбкой в непомерно большом круглом аквариуме, она, сжимая в руках коммуникатор, побежала по изогнутому коридору к похожему на паутину узкому мостику, который вел прямо на «Большой риск». Если ей повезет, программное обеспечение скомпенсирует тряску и дерганье строк и позволит обеспечить приличное качество съемки. Она забралась на мостик… да, там была гравитация. Ей удалось благополучно перебежать на корабль.
Сердце у Кирстен отчаянно билось, когда она стремительно нырнула в древний воздушный шлюз, оба люка которого были открыты. Имплантированные часы показывали, что у нее есть еще четыре минуты до следующей возможности вернуться на «Исследователь». Помня о том, что всякий корабль должен иметь что-то подобное мостику и что обычно мостики располагаются в носовой части, она пошла вперед.
Повсюду были остро очерченные углы и никаких следов столь любимых гражданами закруглений. Сквозь открытые двери-люки виднелись кресла и койки: вполне пригодные для резервантов. Запоры и задвижки на дверях-люках были смонтированы в равной степени обычно, на высоте, естественной для резервантов. Освещение с потолка, ставшее ярче, едва Кирстен сунула голову в каюту, было приятно для глаз. Голографический куб, который она обнаружила за небольшой откидной полкой, представлял изображения мужчин, женщин и детей.
Судя по всем этим бесконечным мелким деталям, пред ней несомненно был корабль резервантов. Или правильнее сказать – корабль людей?
Стремительно проходя по кораблю в поисках мостика, Кирстен продолжала видеосъемку. Для очередной возможности возвращения оставалось менее минуты. Следовало вернуться в хранилище, к диску.
Но она устремилась вперед.
Еще одна каюта, знакомая ей, как и помещения на ПЗ-4. Гораздо большее помещение неизвестного назначения, где на стене висел наскоро набросанный на свернувшейся хрупкой бумаге список – написанный от руки по-английски. И повсюду голограммы. Несомненно, она попала в грузовой отсек; его палуба была наполовину пуста, а на полках хоть шаром покати. На всех полках были крепящие тросы и скобы. Корабль обеспечивал и гравитацию, и невесомость.
Гудок коммуникатора.
– Вернусь в следующий пятиминутный интервал. – Кирстен точно не знала, кому именно дала это обещание.
И, наконец, вот он, мостик. Противоперегрузочные сиденья. Средства управления, предназначенные для таких же рук, как у нее. И множество голографических экранов.
Кирстен застыла, как завороженная. Пустой грузовой отсек! Вне всякого сомнения, его содержимое вывезли на Херф, изучать. Вероятно, этот груз находится где-то глубоко в недрах Института изучения человека.
Может быть, этот корабль с «ДП № 4» когда-то приземлялся на Херфе и груз извлекли именно там. Может быть, груз перемещали к причальному отсеку для переноса на меньший по размерам корабль граждан, чтобы отправить на Херф. В конце концов, что это был за корабль, большого значения не имело. Внезапная догадка заключалась в том, что груз отсюда переместили – и наверняка не по подвесному узкому мостку.
Кирстен бросилась назад в пустой грузовой отсек. Там, на палубе, между двумя пустыми полками, она отыскала трансферный диск. Хотя она не сомневалась, что обнаружит его, однако его присутствие здесь казалось неуместным. Словно его искусственно «пересадили» сюда. Часы на запястье указывали, что до того, как Омар в очередной раз уравняет скорость и курс кораблей, остается чуть больше двух минут. Это давало Кирстен более чем достаточно времени, чтобы взять что-нибудь на память.
В одной из кают она заметила украшение, искусное рукоделие определенно незнакомого ей рода. Оно висело на том же шпангоуте, где находился люк. Наличие – равно как и отсутствие – этой «картины» невозможно было заметить, если не войти внутрь каюты.
«Картина», выполненная в виде тысяч узелков и стежков, изображала цветы и бутоны. Основой для изображения служила плотно сотканная материя. Текстура ткани могла быть и голограммой, так что Кирстен прикоснулась к ней лишь кончиками пальцев. Узелки, как и основа «картины», на ощупь казались своего рода естественными нитями. Расцветка была приглушенной – выцветшей? – а деревянная рама оббита. Кирстен взяла и украшение, и раму, точно не зная, почему они показались ей столь важными. В одном углу деревянной рамы имелись сквозные отверстия. Она подумала, что это следы какого-то маленького животного.
Оставалось менее двух минут.
Кирстен помчалась к грузовому отсеку корабля «Большой риск». Ее запястье выдало очередной негромкий сигнал, и она провела еще одну, последнюю, видеосъемку. Активировала свой контроль перемещений…
И шагнула в комнату отдыха, но уже на «Исследователе».
– Кирстен вернулась! – сказал Эрик, по-видимому для Омара. – Что случилось?
– Да решила быстренько осмотреться. – Она протянула ему примитивную «картину» в деревянной раме. – Покупка под настроение.
В дверном проеме появился Омар.
– Кирстен, о чем ты думала?
Она продемонстрировала самое последнее изображение в своем коммуникаторе. На голограмме были небольшая часть грузового отсека, трансферный диск, а рядом с ним пятнадцатиразрядное клеймо.
– Я подумала, что с помощью этого адреса и «Исследователя», позволяющего уравнять курсы, мы можем посещать корабль наших предков когда захотим, без всяких ограничений.
Глава 22
Тысячи людей толпились на широком проспекте, размахивая плакатами и выкрикивая призывы. Еще десятки тысяч тоже что-то кричали из-за ограждений. Вверху проплывали золотистые сферы величиной с грейпфрут: полицейское наблюдение. Это было дистанционно управляемое оборудование, несущее акустические оглушающие устройства, станнеры; испускаемые ими лучи, в отличие от их действия, были невидимы.
Неистовство толпы нарастало по мере того, как все больше людей падало. Затем отряды АРМ в черной форме заполнили голограмму, словно нахлынула волна; они шли вперед плечом к плечу, ряд за рядом. Толпа бросилась врассыпную, топча тех неудачников, что не успели унести ноги. Очень скоро широкий бульвар опустел, осталось лишь несколько раздавленных тел и брошенных транспарантов. На ветру развевался написанный от руки плакат, складки и изгибы мешали прочесть размещенный на нем призыв. Выли сирены; доплеровские системы позволяли отличить полицейские машины, преследовавшие протестующих демонстрантов, от приближающихся машин скорой помощи.
– Где это? – спросил наконец Несс.
– Канзас-Сити, Миссури. – Должно быть, его голографическое изображение отразило явное непонимание, потому что Эшли добавила: – Это средних размеров город в Северной Америке. – В это путешествие она отправилась в одиночку, возможно, успокоенная сознанием того, что Несс всего лишь встретит ее над станцией гиперволновой связи.
– И много мертвых? – Себе Несс сказал, что эти несколько человек принесены в жертву ради жизни бесконечно большего числа других. Да, до того, как он ради общения провел несколько месяцев в компании резервантов, такое логическое обоснование могло в значительной мере ослабить пробудившееся у него чувство вины.
– Двенадцать в результате лишь этого инцидента. – Эшли прищурилась, глядя на Несса… на его голографическое воплощение. – Но почему для тебя так важна именно политика в области рождаемости?
– И сколько по всей планете?
– Сотни. – Эшли вскинула голову, и ее «ирокез» затрепетал. Сегодня он был ярко-оранжевый. – Несс, для чего мы делаем это?
– Совесть или разум лишь помеха для твоей работы. – Или его собственной. Несс очистил голографический экран. – Не бери в голову. По-настоящему важен совсем другой вопрос: «Удалось ли сбить с толку АРМ?»
– Отчасти. Послушай, Несс, мы с Мигуэлем не имели ни малейшего представления о том, что ты собираешься вызвать беспорядки такого масштаба.
Подкуп, шантаж и распространение слухов не вызывали никаких возражений. Глядеть, как его доверенные помощники вдруг отыскали у себя в душах остатки совести, было просто отрадно.
– Право иметь детей не должно зависеть от политических связей. – Украдкой взглянув на голограмму Ники, Несс изумился: о чьей политической системе он вел речь?
– Почему бы нам не побеседовать о нашем бизнесе? – наконец-то сказала Эшли. Раздраженный тон выдавал ее неодобрение.
Это вполне устраивало Несса. И он стал расспрашивать о самых последних сообщениях Мигуэля. Насколько правдоподобна искомая информация? Осведомлены ли новые жертвы о бросающих на них тень депозитах, открытых на их имя? И размещены ли приборы для тайного наблюдения именно так, как требовал Несс?
Кажется, все шло в соответствии с планом. Потягивая морковный сок, Несс спросил:
– А какие новости по поводу того предмета, который я хотел купить?
– Безусловно, на это ушла большая часть твоих пяти миллионов, но, похоже, нам удастся заполучить его. – Эшли выпрямилась на сиденье. – Он обойдется на сорок миллионов дороже. Половина авансом, половина при получении.
– И скоро? – спросил Несс.
– Дай нам месяц.
– Согласен. – Несс передал ей банковские коды. – Вы с твоим коллегой поработали на славу.
– Я тоже так думаю. Ну – через месяц в это же время?
– Да. – Даже кораблю контрабандистов, способному выдерживать ускорение в тридцать «же», требовалось время, чтобы добраться до окраины Солнечной системы. Несс не мог рассчитывать, что его «приятели» с Земли будут являться сюда чаще. Но едва Эшли протянула руку, вероятно, чтобы отключить гиперволновую связь, ему в голову пришла очередная мысль. – Подожди.
Ее рука застыла в воздухе.
– Хорошо.
Существовало много дополнительных способов вызвать волнения.
– Проблема, которую мы вытащили на свет, состоит в том, что не все люди с политическими связями покупали право на рождение ребенка. Возможно, нам следует разделить политические и финансовые аспекты. Наверняка способность делать деньги – доказательный признак живучести. Тогда почему не продавать такие права легально?
– Ты, наверное, шутишь, да? – сказала Эшли. – Если обнародовать подобное мнение, мы получим еще и классовый бунт.
– Если тебя не интересуют мои деньги…
Эшли, сдержавшись, выслушала это, но смолчала.
– Подумай. – У Несса была еще одна идея: гладиаторские бои. Победитель получает право на рождение ребенка; проигравший умирает. Равновесие сохраняется.
Но от такой мысли его самого чуть не вывернуло наизнанку. Может быть, лучше подождать, пока это утихнет.
– Увидимся через месяц.
По сравнению с проницательными темно-карими глазами фигура отображенного на голограмме человека нисколько не впечатляла: невысокий и плотный, средних лет, с округлым лицом. Темные волосы, густые и вьющиеся, тонкие усики едва заметны. Человек расхаживал по небольшому, беспорядочно загроможденному кабинету. Одет он был в угольно-черный деловой костюм, вдвойне строгий для уроженца Земли и к тому же обитателя равнин.
Звали его Зигмунд Осфоллер, и это был враг.
Отчет Мигуэля, сколько ни просматривал его Несс, лучше не становился.
Чиновники Объединенных Наций были коррумпированы ничуть не меньше прочих. «Если бы подсчитать, – подумал Несс, – стало бы ясно, что они коррумпированы даже больше». То, что эта видеоголограмма оказалась у него, лишний раз доказывало: продажность проникла глубоко в правительство планеты.
Разумеется, одна из сложностей с параноиками заключалась в том, что они в любом искушении подозревали ловушку. Осфоллер уходил от всех попыток скомпрометировать его. «По крайней мере, – подумал Несс, – не затронутый коррупцией персонал АРМ при определенных обстоятельствах представляет нечто особое на общем фоне менее совестливых чиновников».
И Несс вновь вернулся к тайно сделанной записи. Голограмму писал кто-то, стоявший в дверях осфоллеровского кабинета. Видеозапись запечатлела даже снятый под углом логотип Бюро инопланетных дел, поблескивавший в пространстве открытой двери.
«Зигмунд скрытен в отношении своей работы даже по его собственным стандартам». Комментарий, сопровождавший голограмму, предположительно появился уже после видеосъемки. «Возможно, его компьютерный дисплей подскажет тебе хоть что-то».
Несс увеличил трехмерное изображение – карту взаимного расположения звезд, что висела над столом Осфоллера. И, как только приспособился к традиции людей изображать галактику «северной» частью вверх, голограмма приняла вид карты Человеческого космоса и его ближайших окрестностей, в центре которой находилась Солнечная система. Это была вовсе не секретная информация, и наверняка Осфоллер специально активировал это изображение, когда услышал приближающиеся шаги.
Несс не давал покоя своей гриве. «Почти» не означало определенность.
– Сравни изображение карты с имеющимися на борту навигационными данными, – проинструктировал Несс бортовой компьютер.
– Все позиции звезд совпадают, – сообщил тот.
Совершенно бесполезный ответ… так ли?
– Если позиции звезд совпадают, то в любом случае следует проверить, не отличаются ли еще какие-то характеристики звезд от имеющихся у тебя записей.
– У некоторых звезд другой цвет, – ответил компьютер.
– Выдели цветовые отличия. – Несс выгнул шеи, разглядывая голограмму со всех сторон. Исправленное изображение представило большую часть звезд в общих, приглушенных тонах, более яркими были лишь несколько отдельных солнц. И по-прежнему это ни о чем не говорило Нессу. – Где здесь звездные системы, населенные людьми?