Вокруг части звезд выросли тусклые ореолы – как среди пригасшего большинства, так и среди немногих более ярких, которые могли представлять интерес для Осфоллера. А Несс все еще не понимал почему. Возможно, навязчивая мысль, занимавшая в данный момент Осфоллера, не имела ничего общего с Конкордансом. Более яркие точки сосредоточивались вблизи центра и в верхней части карты.
Если карты так ничего и не подсказали Нессу, то, возможно, что-то подскажут звездолеты. В имевшихся у него сообщениях говорилось, что Осфоллер интересовался пропавшими кораблями.
– Компьютер, произведи корреляцию этого графика с общедоступными записями о межзвездных перелетах. – Такие данные составляли очень малую часть того, чем снабжали Несса его помощники.
Это был слишком широкий запрос, поэтому результатов пришлось подождать. Несс не сводил глаз с застывшей карты Осфоллера, как будто ждал ответа от нее.
– Так что же ты ищешь? – негромко прощебетал он. Голограмма оказалась столь же необщительной, как и человек. – Компьютер, ты подтверждаешь, что все цветовые несоответствия по-прежнему те же самые?
– Да.
Сложившаяся ситуация заводила в тупик. Возможно, эта звездная карта параноика – всего лишь бессмысленная приманка для случайного «прохожего». «Разве я недостаточно безумен, – подумал Несс, – чтобы изобрести новые доводы?»
– Обнаружено совпадение, – прервал размышления Несса компьютер. – Отмеченные цветом звезды коррелируют с отобранными сообщениями об исчезновении кораблей в гиперпространстве. Критерий выборки показывает, что исчезновения не связаны с какими-либо военными действиями.
Несс принялся расхаживать. Он не мог проигнорировать увиденного, и необходимость разобраться выводила его из себя.
– Сколько было таких исчезновений?
– Двенадцать.
Люди летали в гиперпространстве почти четыреста лет. И за это время сбилось с пути двенадцать кораблей – исключая инциденты с кзинами, – немного. Почему же Осфоллер заинтересовался этим?
Значение группы точек около Солнечной системы было очевидно: здесь сосредоточивался основной транспортный поток людей. Было логично, что большинство случаев имело место по соседству с этой зоной, неважно, из-за неисправностей ли оборудования или из-за ошибок пилотов.
Но при чем тут вторая группа точек?
– Насколько свежи три случая, отмеченные в верхней части дисплея? – поинтересовался Несс.
– Вот эта, – точка мгновенно вспыхнула на экране, – появилась два земных года назад. Остальные в этом году.
Несс вдруг понял, почему эти точки так беспокоили его. Эти недавно исчезнувшие корабли несомненно занимались исследованием северной части галактики за пределами Человеческого космоса…
То есть примерно там, куда движется Флот Миров.
Ника отказался устанавливать степень ответственности разведчика. Абстрактно Несс уважал это, хотя вряд ли это что-то решало. В таком случае, неправильное решение не имело значения.
Не так давно Несс, подчиняясь скорее рефлексу, едва не инициировал глубокое сканирование Солнечной системы радаром. Эта укоренившаяся привычка была свойственна не только ему. Большинство пилотов – самых разных рас – непременно делали это всякий раз, когда входили в новую солнечную систему.
Разумные существа, населяющие Известный Космос, захватывали пригодные по параметрам планеты, вращающиеся вокруг схожих по параметрам солнц. При подходящих биологических условиях такие колонизированные планеты достаточно редко становились причиной войн вроде тех, что совсем недавно шли между кзинами и людьми. Зная заранее, какие из солнечных систем скорее всего привлекут исследователей, безымянный разведчик, посланный Никой и следующий в кильватере Флота, обязательно поставит там капканы.
Наживка была идеально простой: огромная масса нейтрониума, вращающегося по орбите вокруг наиболее привлекательной планеты в наиболее подходящей солнечной системе. Нейтрониум в естественном виде встречался только в ядре нейтронной звезды – в виде остатков от взрыва сверхновой. Нейтрониум чрезвычайно тяжелый. Из-за плотности в сотню миллиардов тонн на кубический сантиметр сфера из нейтрониума диаметром несколько метров представляла собой чудовищную массу.
Прибывающие к такой системе пилоты, привыкшие сканировать всякую новую систему мощным радаром, обнаружили бы, что замеченный при сканировании предмет – это, скорее всего, стазисный контейнер, брошенный здесь во времена давней истребительной войны. Пилоты едва ли могли ожидать, что компактная туманность, засеченная сканерами их глубокого радара, – это нейтрониум.
Приманка была бы непреодолимо притягательной.
Когда ничего не подозревающий корабль оказывался достаточно близко к этой маленькой луне, столь же непреодолимым становилось и ее гравитационное притяжение. Нет корабля. Нет доклада. И нет вероятности очередного исследования неизвестности, а значит, и шанса обнаружить Флот.
Они не сумели додуматься, что несколько подобных исчезновений разоблачит параноик вроде Осфоллера.
Несс беспокойно бил передним копытом по полу каюты… но куда он мог бежать? Осфоллера невозможно купить. И нельзя принудить. Даже самые страшные общественные волнения и беспорядки на Земле не сбили с толку этого человека.
Возможно, настало время устранить Осфоллера. За достаточно крупную сумму помощники Несса могли бы с успехом устроить нечто подобное. Добиться цели или проиграть… но как тут обойтись без подозрений? Какое сообщение на случай собственной смерти ухитрился бы оставить параноик Осфоллер?
Несс в очередной раз с чувством ударил копытом по палубе. Он понял, куда бежать: навстречу опасности.
Ситуация не была безнадежно непоправимой. Нессу казалось, что один выход известен. Он требовал помощи – и помощи весьма особой, – а совсем не услуг того сорта, какие Мигуэль и Эшли готовы оказать за плату.
Для этого требовалось лишь углубиться в пространство Солнечной системы и завербовать подходящего физика.
Глава 23
Расточительно сжигая их энергетические запасы, Кирстен осторожно опускала «Исследователь» сквозь атмосферу планеты ПЗ-4. Толкатели корабля жалобно завывали, протестуя против перегрузок.
У «Исследователя» было матово-черное, малоразличимое для радаров покрытие, лучшее в своем роде и приспособленное для тайной разведки. Его курсовой ответчик, заглушенный с момента их несанкционированного возвращения на Флот, оставался в прежнем положении. Их преднамеренно энергоемкий спуск исключал чрезмерный разогрев корпуса и образование ионизационного шлейфа, возникающего при обычном спуске. Обнаружить их возвращение можно было лишь визуально. Но над самой удаленной точкой океана, которую Кирстен выбрала для приземления, да еще ночью риск визуального обнаружения был предельно мал.
Корабль с тяжелым всплеском опустился на воду. Защитные силовые поля, активированные столкновением с водной поверхностью, моментально стиснули Кирстен.
– Со всеми все в порядке? – спросила она.
– Минимум синяков и ушибов, – ответил Омар из второго противоперегрузочного кресла на мостике. – А ты, Эрик?
– Со мной все прекрасно, – пришел по интеркому из двигательного отсека ответ Эрика.
«Исследователь» раскачивался на волнистой поверхности океана, искрящейся от света планеты. В смотровых телескопах поднимались и опускались облака. Кирстен справилась с тошнотой, чтобы сосредоточиться на данных, определявших состояние корабля.
– Главные толкатели чуть теплые, но, похоже, это единственное отклонение от номинальных условий. Ну, готовы к погружению?
– И к освобождению от качки и этих волн? – Омар выглядел бледным и слабым. – Разумеется, я готов.
– Я буду готов, как только ты выпустишь заправочные зонды, – сказал Эрик. Эти зонды относились к аварийному оборудованию и были чуть больше самодвижущихся трансферных дисков, снабженных фильтрами. Они обычно транспортировали дейтерий и тритий из морской воды прямо в баки «Исследователя».
Кирстен катапультировала зонды и даже представила себе, что слышит всплески. Их водометные двигатели заработали.
– Зонды за бортом, и сообщение с ними нормальное. – Альтернативы маломощной радиосвязи для контроля работы зондов и управления ими просто не было. – Погружаемся.
С помощью маневровых толкателей Кирстен направила нос корабля в воду, а затем подключила к работе дополнительные толкатели, чтобы «Исследователь» начал медленно погружаться. Наполненный воздухом корабль был слишком плавуч; он беспокойно кружился, пока полностью не соскользнул под воду. Кирстен увеличила силу безынерционных двигателей, загоняя и корабль и экипаж на расчетную глубину порядка трехсот футов. Они надеялись, что там будут невидимы даже при дневном свете.
«Я внутри прочнейшего корпуса», – постоянно напоминала она себе
– Здесь и впрямь жутко, – заметил Эрик, теперь уже из коридора возле мостика. Он стоял, слегка пригибаясь к палубе, чтобы лучше видеть через смотровые телескопические камеры мостика.
Кирстен оторвалась от приборов. Сквозь глубоководный мрак она подмечала кусочки подводной жизни океана – скорее благодаря биолюминесценции местных обитателей, чем их близости к корпусу корабля.
«Возрожденная Херфом жизнь океана», – подумала она, удивленная неожиданным приливом горечи. А что за животные водились в морях на планете ее предков? Если «Большой риск» и перевозил какие-то образцы, то она не знала, представлен ли хоть один из них в океанах этой планеты.
Стаи проплывавших мимо существ, их маневренность больше напоминали птиц Херфа, чем… человеческих?… пресноводных рыб, знакомых Кирстен по Аркадии. Она прищурилась, стараясь заметить как можно больше подробностей, пока существа не скрылись из вида. Но при этом старалась получить скорее общее впечатление, чем отчетливую картинку. Перепончатые щупальца, волнообразные движения. Светящиеся пятна, фиолетовые и золотистые. Волокнистый покров. Никакой возможности измерить расстояние и ничего пригодного для масштабного сравнения: размер подводных «пловцов» так и остался неизвестным.
– Приближаемся к тремстам футам, – сообщил Омар, наблюдая за показаниями радара. – До дна остается еще четыреста.
– Спасибо. – Кирстен отрегулировала толкатели для компенсации их плавучести, а затем осторожно переключилась на автопилот. Им впервые представилась возможность проверить программное обеспечение, которое она модифицировала, чтобы осуществить «зависание» под водой. Едва Кирстен медленно убрала руки с рычагов управления, «Исследователь» дрогнул и качнулся. Наклоняясь и непредсказуемо раскачиваясь, корабль, меняя амплитуду, колебался относительно предназначенной ему позиции. Кирстен меняла параметры программы, пока ориентация не стабилизировалась – что, к несчастью, произошло намного позже, чем Омар не сдержался и его вырвало. Фонтаном.
– Я все уберу, – сказал Эрик. – Переоденься. Умойся. В общем, сделай все, что следует сделать. – Омар блекло улыбнулся и отправился исполнять.
Вымыв и вытерев основную часть помещения, Эрик устроился в пустующем противоперегрузочном кресле. Он отрегулировал голографические экраны состояний.
– Зонды работают надлежащим образом, и мы постепенно запасаем топливо. В течение нескольких дней мы заправимся вполне достаточно для того, чтобы облететь вокруг Флота. – Весь его облик, казалось, отражал вопрос: куда, ее молитвами, их занесет в следующий раз?
Возвращение Омара избавило Кирстен от необходимости строить предположения. Он сменил свой перепачканный комбинезон на вечерний наряд.
– Я с радостью дождусь того момента, когда окажусь на суше. – Он с трудом сдержался, как только «подвешенный» корабль вновь затрясло. – На твердой земле.
Кирстен начала приводить в порядок собственный костюм и наконец убедилась, что он вполне подходит для ее очередного визита.
– Эрик, а ты справишься один?
Он кивнул.
Кирстен еще раз проверила свой рюкзак.
– Тогда мы с Омаром отправляемся. Будь осторожен. – Она крепко обняла Эрика.
Вместе с Омаром она отправилась в комнату отдыха. Он остановился около трансферного диска.
– Присоединяйся ко мне, как только сможешь, Кирстен. Я отправлю тебе сообщение с координатами. Шифрованное, конечно.
Омар исчез.
В ее коммуникаторе был заранее установлен очередной адрес. Кирстен активировала его и шагнула…
… Прямо в общественный квартал по соседству со зданием Архива Резервации. Теперь она была за тысячи миль от «Исследователя», и цепочка солнц висела над самым горизонтом. Если не произойдет ничего непредвиденного, здесь заканчивались последние рабочие часы.
Ее случайная с виду и по обстоятельствам давняя встреча со Свеном Герберт-Драсковицем не давала оснований для взаимного обмена кодами коммуникаторов. Поэтому общедоступный код архивариуса соединял Кирстен только с его голосовой почтой. Вместо того чтобы просто оставить сообщение, она вошла в здание и воспользовалась справочником в приемной.
Через общедоступный коммуникатор, используя выбранное наугад из списка персонала службы охраны имя, Кирстен позвонила Свену домой. Маленький мальчик, ответивший на ее звонок, не перебивая выслушал ее историю о протечке водопровода и назвал код местоположения отца.
Кирстен покинула шумный квартал и вышла на покрытое травой пространство. Число самозабвенно выкрикивавших что-то детей самых разных возрастов значительно превышало число присматривавших за ними взрослых. Одни дети запускали змеев, другие лазили по решеткам, а многие просто бегали без всякой определенной цели. Большинство все-таки были заняты в спортивных группах. Прикрыв глаза рукой – солнца здесь стояли прямо в зените, – Кирстен осматривала парк.
Свена она заметила на боковой линии футбольного поля. Молодые девушки с б?льшим энтузиазмом, чем мастерством, бегали по полю, гоняясь за черно-белым мячом и гораздо чаще ударяя по защитным щиткам на голенях, чем по нему.
Играющие в футбол девчонки заставили Кирстен улыбнуться. В футбол она играла превосходно. Граждане обычно препятствовали этой игре, называя ее антиобщественным соперничеством. Возможно, встреча со Свеном на футболе – благоприятное предзнаменование.
– Которая из них твоя дочь? – спросила она. Трава сделала ее приближение неслышным, и от неожиданности Свен вздрогнул.
Но показал:
– Вики. Та высокая, с черными кудрями. – После паузы он добавил: – Что-то не припоминаю, чтобы у тебя были дети. – Незаданный вопрос гласил: «Почему ты здесь»?
– Значит, ты помнишь меня, – сказала Кирстен. – А остальную часть нашей беседы ты помнишь?
– Мы обсуждали ранний период истории планеты ПЗ-4. Ты говорила что-то довольно странное о поисках брошенного корабля, с которого Конкорданс спас наших предков. – Раздались победные возгласы: гол. Свен с энтузиазмом захлопал. Наконец он повернулся к Кирстен. – Надеюсь, эта наша встреча не случайна?
– Могли бы мы поговорить с глазу на глаз? – Не дожидаясь ответа, Кирстен направилась в сторону ближайшей рощицы. Свен последовал за ней. Они остановились около небольших зарослей, и Свен энергично замахал рукой: Вики начала озираться в поисках отца. – Свен, у меня есть короткая запись, на которую ты должен взглянуть.
Эта видеозапись, воспроизводимая сейчас в малом масштабе, чтобы не привлекать внимания наблюдавших за игрой родителей, появилась, когда Кирстен бежала к кораблю «Большой риск», а затем внутри него. Свен молча просмотрел ее. Запись завершилась в грузовом отсеке, отобразив крупным планом встроенный туда трансферный диск. Он разглядывал этот крупный план со всех сторон и под всеми углами. И, когда Кирстен была готова вспылить от разочарования, в конце концов взглянул на нее.
– Довольно интересно.
Этот диск? А не корабль? Голова ее шла кругом.
– Пожалуйста, еще раз. – Свен вновь помахал рукой дочери. – Помедленнее, если не возражаешь.
С четырехкратным замедлением Кирстен снова вернула к жизни результат своей чересчур поспешной разведывательной работы. Похожий на пещеру центральный зал корабля с корпусом «ДП № 4». Опасный бег через подвесную галерею к покрытому рубцами и вмятинами корпусу корабля «Большой риск». Коридоры и каюты на борту корабля, казавшиеся одновременно и обычными, и экзотическими. Опустошенная подчистую кладовая. Несколько покрытых пятнами шпангоутов вызвали, как и всегда, все то же сомнение и ту же ярость. Брошенный в космосе корабль?
Ложь!
– Интересно, – сказал Свен. Склонив голову, он вновь изучал трансферный диск, через который она вернулась на «Исследователь». Наконец он осознал ее замешательство. – Видео – это данные. А данные могут быть фальшивыми. Хотя вот этот диск… можно увеличить масштаб?
Им было до крайности необходимо, чтобы Свен поверил.
– Что особенного ты можешь сказать про этот диск? А что про корабль?
– Пожалуйста, увеличь масштаб, – повторил он. – Еще. Видишь средства управления, встроенные вдоль его кромки? Граждане очень предусмотрительны и осторожны. И очень медленно модернизируют свою технику. Трансферному диску на этой «картинке» сотни лет. Я видел несколько похожих моделей. Это обстоятельство придает этой записи правдоподобие. Могу я получить копию?
– Не для всеобщего обозрения, разумеется.
– Да, разумеется. – Поле огласили пронзительные крики ликования. Свен в очередной раз помахал рукой игрокам. – Я даже не надеюсь, что ты скажешь мне, как к тебе в руки попала эта запись.
– Сделала сама. Я была на борту. – Пока глаза Свена продолжали округляться, Кирстен сбросила рюкзак с плеча и достала оттуда небрежно завернутый в кусок ткани предмет: нитяное рукоделие, которое взяла из каюты на борту «Большого риска». – Свен, не хотелось бы тебе исследовать по-настоящему старый и пыльный предмет из прошлого?
В успокаивающем беспорядке и тишине лаборатории Свена Кирстен с беспокойством ожидала вестей от Омара. Тишина продлится лишь до следующего рабочего дня, до возвращения сотрудников. До тех пор ей нужно уйти и, если встреча с Омаром не состоится, вернуться на борт «Исследователя».
Свен то переходил от одной анализирующей кадры видеозаписи рабочей станции к другой, то крутился среди лабораторных приборов, с помощью которых исследовал работу человеческих рук. Примерно час назад он начал едва слышно напевать. Кирстен лелеяла надежду, что это его «мычание» говорило о хорошем настроении, а хорошее настроение – о крепнущем доверии к ее сообщению.
Она телепортировалась в лабораторию первой, пока Свен провожал дочь домой. От безделья Кирстен задумалась о том, чем он объяснит своей семье столь неурочное возвращение на работу. Ведь любая срочность в архивных делах казалась абсолютно невероятной.
Правда, время от времени такое случалось и с архивными лабораториями.
Когда она задала было вопрос о прогрессе в его исследованиях, Свен заставил ее замолчать, зато переспрашивал всякий раз, как она, отвечая на один из его многочисленных вопросов, выказывала невнимательность. Давно ли она спала в последний раз?
И по-прежнему ни единого слова от Омара. Должно быть, он столкнулся с таким же скептицизмом, как и она.
Кирстен мерила шагами комнату, разглядывая оборудование. Кое-что она узнавала: микроскопы, оптический и электронный; спектрометры; хроматографы; формирователи изображений для кристаллографии. Некоторые приборы казались загадкой.
Осторожный звонок прервал осмотр. Наконец-то ее коммуникатор. Это был Омар и, похоже, усталый. Фон, на котором отображалась его голограмма, ничего не подсказывал ей.
– Кирстен, как идут дела?
В минимальном уединении, позади высокого неизвестного ей стендового прибора, она ввела Омара в курс дела.
– Все-таки убедила Свена?
– Думаю, ждать недолго. По крайней мере, мне кажется, он в полном восторге от той декоративной картины в раме, что я принесла с «Большого риска». Хотя и отказывается объяснять почему. А как твои дела?
– Я общался с несколькими людьми, которых знаю в Совете самоуправления, – сказал Омар. – Это, в свою очередь, привело к весьма важной встрече. Мне пришлось несколько часов без перерыва отвечать на вопросы.
– А теперь?
– А теперь твоя очередь. – Он сообщил адрес трансферного диска. – Заканчивай работу и приходи.
Кирстен могла спросить, вправе ли она пригласить туда Свена – и не спросила. Зачем спрашивать, если ей может не понравиться ответ?
– Свен. – Он поднял глаза от голографического дисплея, по экрану которого, медленно свиваясь, ползли загадочные коды. Геномные данные? – Свен, мне нужно идти. – Она рассказала ему то немногое, что узнала о правительственной встрече. – Хотелось бы, чтобы ты пошел со мной.
Свен покачал головой.
– Невозможно, пока я не узнаю больше.
Вряд ли ей удастся затащить его на эту встречу. Возможно, он прав, выбирая исследование.
– Вот адрес. Вдруг ты передумаешь.
Кирстен сделала шаг и очутилась в тускло освещенном ангаре. Со всех сторон ее окружало изрядно подержанное сельскохозяйственное оборудование, хорошо знакомое ей по детским экскурсиям на фабрику, где работали ее родители. Она не представляла, чего ожидать. Но определенно не этого. С грохотом открылась подвесная дверь.
Она зажмурилась от неожиданно яркого света. Омар знаком велел ей молчать. Кирстен последовала за ним в поле, уходившее к горизонту во всех направлениях. Посев, очевидно, был типичным для Херфа, но во всех других отношениях был ей незнаком. Выросты, густо облепленные оранжевыми семенами, туго охватывали пестрые красновато-желтые завитки, служившие листьями. Вдали проплывали комбайны, выливая оранжевые потоки в прицепленные к ним небольшие трейлеры, с которых зерно должно было телепортироваться прямо в защищенные от непогоды хранилища. Параллельные ряды мульчированных стеблей и листьев указывали на большой прогресс в работе комбайнов.
Они преодолели небольшой подъем, и, взглянув на стоявших внизу людей, Кирстен вновь зажмурилась, на сей раз от удивления.
Вперед вышла изящная женщина с блестящими черными волосами и поразительными фиалковыми глазами. Она демонстрировала тот неопределенный возраст, который современная медицина в конце концов даровала всем резервантам, но двигалась с известной грацией, бережно, что выдавало немалые годы. Розовато-красная блузка смело завершала портрет. Роскошный ворс замшевых широких брюк, качество и рисунок ткани в равной степени говорили: одежда очень дорогая.
На руке, протянутой к Кирстен, выделялось массивное, по-видимому переходящее по наследству кольцо с четырьмя небольшими рубинами и по меньшей мере десятком изумрудов: знаки, символизирующие детей и внуков.
– Я Сабрина Гомес-Вандергофф. – Представляться не было нужды: Гомес, высший выборный чиновник резервации, руководила Советом самоуправления Аркадии. – А это мой коллега, Арон Тремонти-Льюис. – Министр общественной безопасности.
Общественная безопасность занималась тушением пожаров и организацией помощи после ураганов и других природных бедствий. Кирстен никогда не приходило в голову, что функции этой службы могут распространяться на защиту общества резервантов от их мнимых покровителей. Она обдумывала, с чего бы начать.
– Я могу называть тебя просто Кирстен? – Женщина-председатель не стала дожидаться ответа. – Кирстен, извини за некоторую бесцеремонность. Мы здесь, – ее широкий жест охватил весь простор полей, – чтобы нас не могли подслушать. Излишне говорить, что любое, даже самое короткое исчезновение нас с Ароном вызовет нежелательные вопросы.
Вопросы граждан.
– Тогда прошу понять меня правильно, – сказала Кирстен. – Все началось…
Гомес остановила ее.
– Омар уже объяснил. Как бы мы ни были заинтересованы, сейчас следует ограничить нашу беседу рассмотрением лишь нескольких моментов.
Вопросы следовали быстро, в бешеном темпе, с хитро вставленными пересказами главных эпизодов, часто обрывавших ответы Кирстен. Ее проверяли. Такое множество перекрывающихся вопросов и комментариев не давало ей возможности сообразить, верят ей политики или нет. Излагала ли она факты и события точно так же, как Омар? Заслуживала ли она доверия? Этот перекрестный экзамен-допрос должен был встряхнуть ее, выявить малейшие слабости или противоречия в их истории.
У председателя были собственные служебные отношения с Никой, особенно со времени последних перемен в правительстве… Консерватор Сизиф отказывался напрямую контактировать с резервантами. И поэтому сведения, которые Сабрина получала из первых рук, делали ее вопросы все более острыми.
Не удивительно, что Омар выглядел опустошенным.
Упрямо сопротивляясь тому, что ее перебивают, Кирстен сообщила самые важные факты. Например, тревожное равнодушие Конкорданса к эволюционному развитию гв’отов и других рас – в том числе и их. Сделанный на борту «Исследователя» компьютерный запрос по поводу достоверных данных, повторенный на континенте Элизиум, а позднее и на Херфе. Поиски Института изучения человека. Торопливое посещение корабля «Большой риск», скрытого на самом виду, на орбите, у планеты ПЗ-5.
– Благодарю за проявленное терпение, – наконец-то сказала Гомес. – А теперь извините, мы отвлечемся на минуту.
Намек трудно было не понять. Стоя возле ручья, по меньшей мере в ста футах от новых знакомых, Кирстен и Омар пытались уловить хоть какой-то смысл в неясном шепоте и туманных фразах. Ярко-красные насекомые-опылители, пчелы с Херфа, стрекотали вокруг.