Ника ответил на звонок, задаваясь вопросом: «Что за новая катастрофа могла произойти?»
На небольшой голограмме появилось изображение Несса, и Ника почувствовал тепло облегчения.
– Ты жив?
– Пока, – сказал Несс. Он сделал шаг назад, чтобы показать сурового резерванта с осветительным лазером в руке. – Помнишь Эрика? Сейчас они с Кирстен контролируют «Большой риск».
Глава государства вытянул шею в сторону неожиданно появившейся голограммы.
– Ты смеешь отвечать на звонки в такой момент? – проревел он.
Ника словно не слышал.
– Сейчас в руках у резервантов оружие ужасающей силы. У них на борту – агент Тайного Директората. Он наш лучший источник информации. Докладывай, Несс.
Голоса завибрировали, выводя трели, Несс начал говорить. О «растаявшем» «Хранителе». О кораблях граждан, сбежавших с ПЗ-5. О корабле «Большой риск», этом ужасающем орудии смерти, стремительно мчавшемся к Херфу. О требованиях резервантов и о зловещих угрозах.
Непостижимый, но тем не менее знакомый английский перевод приглушенно звучал на заднем фоне.
– Так у них есть антивещество? – спросил Сизиф, в конечном счете сосредоточив внимание на реальной проблеме.
Несс дернул гривой.
– Чем еще можно уничтожить корпус компании «Дженерал продактс»?
Так антивещество или термоядерное пламя? Имеет ли значение для миллиона убитых точное знание механизма? Ника позволил себе не замечать растущий страх министров.
– Изложи их требования.
Несс застонал.
– Передать всю планету ПЗ-4 резервантам. Дать им право, если они пожелают, вывести ее из состава Флота и оказать им в этом помощь.
– Мы люди, а не ваши резерванты. С этой минуты. – Эрик сердито оскалился. – Кроме того, мы требуем репатриации всех людей на планету ПЗ-4 – независимо от того, где вы сейчас держите их.
– Очень странные требования, – сказал с нотками страха и трепета глава государства. – Их невозможно удовлетворить до вашего прибытия. Невозможно.
– В течение нескольких минут, – решительно заявила Кирстен, – вы получите наглядную иллюстрацию. И, возможно, измените мнение о том, что достижимо, а что нет. – Ее бестелесный голос сделал еще более пугающее предупреждение: – Город-другой сгорит в пламени солнц.
Завывая от безысходности, Сизиф рухнул и свернулся в тугой шар.
Несколько министров устояли на копытах. И все как один повернулись к Нике, на которого снизошло мрачное, внушающее суеверный страх, спокойствие. Настал его час.
– Кирстен, Эрик, у меня есть предложение. Немедленно измените курс и верните корабль в подчинение властям. В обмен правительство публично пообещает выполнить ваши требования.
– Поверить тебе? – Эрик бесстрастно рассмеялся. – Мы уже пробовали, Ника.
– Чего же вы хотите? – спросил Ника.
– Вы публично связываете Конкорданс обязательством освободить нас, – сказала Кирстен. – Мы удерживаем «Большой риск», но обещаем не использовать его против Флота. – Она не потрудилась добавить: если вы не измените своему слову.
– Пять минут, – напомнил Эрик.
Покушение на жизнь резервантов провалилось. Как и его недавнее и тщательно продуманное предательство. Возможно, размышлял Ника, пора обдумать новый подход к резервантам.
Уважение.
Высоко вытянув шеи и широко расставив ноги, что подчеркивало уверенность его позы, Ника сказал:
– Конкорданс согласен.
Одиссея
На Земле: 2652 год
Глава 39
Похищение с помощью трансферной кабины по-прежнему оказалось осуществимым.
– Приветствую, – сказал Несс трепетавшей перед ним женщине. Неразличимый за односторонним зеркалом, он дергал и рвал свою гриву. Его гостью – которая с самого начала явно чувствовала себя здесь неуютно – полностью окружал материал, идущий на корпуса кораблей.
Несс с трудом узнал в этой женщине Сангиту Кадрин. Отчасти из-за узкого черного вечернего платья, в котором он застал ее. Косметические проколы исчезли: экстравагантную синюю окраску, которую он запомнил по прошлой встрече, сменила приглушенно-зеленая, а изящная фигура женщины обросла новыми мышцами.
– Два года, – произнесла она наконец. – Я даже осмелилась надеяться, что ты исчез навсегда. Ведь это Несс, не так ли?
– Верно. – Космопорт Мохаве показался ему еще более пустынным и запущенным, чем во время его последнего визита. – Надеюсь быть кратким.
Сангита промолчала.
– Ты явно преуспела за время моего отсутствия, – продолжал Несс. В общественных базах данных она числилась теперь как заместитель Генерального секретаря Объединенных Наций, а не просто помощник.
Она вздохнула.
– Прежде ты «похищал» меня ради информации. А ради чего похитил сейчас?
– Сейчас, – Несс устроился поудобнее в своем гнезде из подушек, – это касается сведений об Осфоллере.
Сангита окаменела.
– Опять о нем. Он по-прежнему где-то охотится за пиратами.
Это прозвучало для Несса слишком загадочно. Он запросил через сеть космопорта разъяснений непонятного слова: «вооруженные грабители, действующие на водах».
– Продолжай.
– Возвращаясь к нашему первому контакту, замечу, что в то время Осфоллера до крайности занимала проблема исчезновения кораблей в дальнем космосе. Затем корабли стали исчезать гораздо ближе.
– Где? – спросил Несс.
Вопрос удивил Сангиту.
– На окраинах Солнечной системы. Примерно после третьего исчезновения другие системы начали сторониться нас. Капитаны кораблей отказывались оставаться здесь. Осфоллер заявил, что такое положение дел создает всеобщую угрозу, и инициировал расследование.
Ее руки нервно блуждали, явно отыскивая карманы, куда можно было бы спрятаться.
– За несколько месяцев исчезло восемь кораблей. Последний сеанс связи с каждым из них проводился из района Облака Оорта, которое газетчики именовали не иначе как «Границей Солнечной системы». Затем Осфоллер сам отправился за предполагаемыми пиратами, используя свой корабль как приманку.
Осфоллера сбили со следа Флота поиски пиратов. Казалось, все складывается слишком удачно. Несс не верил в совпадения, особенно такие, что сулили ему выгоду.
– Продолжай.
– Ты не знал об этом? – с недоверием спросила Сангита.
– Я был занят. Расскажи подробнее.
– Отчеты Осфоллера жутко засекречены. Ни один руководитель, даже заместители секретаря не имеют к ним допуска.
– Итак, он сообщал о пиратах. – Нессом овладели сомнения. Да, район Облака Оорта огромен. И странно, что Нессу до сих пор не удается связаться с Джулианом Форвардом. Странно было и то, что общедоступные базы данных перестали упоминать «Форт Форварда» вскоре после поспешного возвращения Несса на Флот. И Несс рискнул высказать предположение: – Пираты засели на «Форте Форварда»?
Ее глаза округлились:
– Как ты узнал?
– Ага, значит ты наверняка знаешь кое-что еще, – сказал Несс.
– Ничего определенного. Ты должен понимать. – Она сдерживалась. – Повсюду ходили слухи о заговорах и укрывательстве. Как же, в Человеческом космосе бесследно исчез крупный ученый! Осфоллер неожиданно начал опрашивать теоретиков гравитации, специалистов по космологии и разных известных лишь ограниченному кругу физиков. Межзвездную торговлю прикрыли на много месяцев. Люди боялись покидать внутреннюю систему. Ты наверняка помнишь, какая была путаница и неразбериха.
За скрывавшим его зеркалом Несс дергался в конвульсиях. Он-то знал все и о заговоре, и о беспорядках.
Сангита что-то невнятно говорила об «охоте на ведьм».
– А правительство Джинкса до сих пор требует ответов по поводу Джулиана Форварда, информацию о котором Осфоллер отказался им предоставить. – Она наклонилась вперед, переходя на шепот: – Я уверена, что Форвард мертв и что это Осфоллер убил его.
Несс не верил в совпадения. А рассказ Сангиты подсказывал ему, что это и не нужно.
– Итак, в настоящее время Осфоллер старается выяснить, как Форвард добыл нейтрониум? – подытожил он.
– Да, будь ты проклят! Ты не слушал? Никто не знает ничего больше. Осфоллер просто-напросто отказывается говорить. После того как он закончил с атаками на пиратов, никто, даже директор АРМ, не осмелился требовать от Осфоллера новых сведений.
Несс в раздумье прикрыл глаза. Неожиданно все обрело полную ясность. С потерей гранта от Института познания Джулианом завладела мысль достать деньги на свои исследования. Форвард должен был произвести достаточно нейтрониума, чтобы создать в гиперпространстве крошечную сингулярность, так называемую мини черную дыру. Любой проходящий в достаточной близости от нее корабль был бы стремительно выброшен из гиперпространства прямо в лапы грабителей, тайных приверженцев Джулиана. Вероятно, теперь ограбленные корабли и их экипажи добавили массы этой сингулярности – весьма немного, но все же.
– Очень хорошо. Можешь идти. – Несс переправил Сангиту в самую удаленную кабину прежде, чем женщина смогла раскрыть рот.
Осфоллер гонится за тенью. Джулиан Форвард и передовая технология Конкорданса, с трудом обнаруженные им, исчезли. А Флот в очередной раз спасся от любопытных глаз.
Но с другой «головы»…
Исчезли – собственно, погибли – восемь экипажей межзвездных кораблей. Земля по-прежнему охвачена потрясениями – оказавшимися совершенно излишними, – по поводу коррупционных скандалов в Департаменте контроля рождаемости и розыгрышей в лотерею права на рождение. Вместо исследования и учета этих катастроф и людских потерь Несс обратил все свое внимание на то, как покончить с этими волнениями.
Возможно, к этому делу можно было привлечь его помощников – с большой пользой.
Ярко светящиеся ленты розового облака чередовались с невозможно голубыми полосами неба. Розовый цвет переходил в красный, а голубой в еще более темный сумрачный синий, пока огромный кармазинный солнечный шар медленно спускался за далекие вершины гор.
Несс с глубоким почтением и страхом наблюдал, как небо над космопортом гаснет до черноты. Однажды на лишенном солнца Херфе он описал Нике красоту солнечных восходов. Каким далеким это казалось!
Каким далеким казалось время, когда они могли бы воссоединиться.
В верхних слоях атмосферы ветер гнал облака строго на восток. Звезды заняли свое привычное место, поблескивая как алмазы. Несс наблюдал, пока не встало солнце.
В душе он знал: если им с Никой суждено великое будущее, то прежде всего им нужно побыть порознь. Им нужно время, чтобы примириться с поступками того и другого. Чтобы принять поступки, не имевшие оправдания.
Когда Херф оказался перед лицом неминуемой катастрофы, какое значение имело обещание? У Несса не было выбора, только просить. У Ники тоже не было выбора – только пообещать.
Понимал ли Ника, насколько массово поддержало бы перепуганное население подобное обещание, сделанное под давлением общей угрозы? И понимал ли он, что война, объявленная Кирстен, не хуже, чем тот ложный кризис, который пытался спровоцировать Ника, должна сплотить всех в новое Согласие? Вероятно, да. Но кто, кроме эксперименталистов, был готов встать лицом к лицу с кризисом, связанным с «Большим риском»?
Ника наверняка имеет сомнения насчет того, действовал ли Несс по принуждению или нет. Но лучше уж такая двусмысленность, вместо того чтобы Ника когда-нибудь узнал о его глубокой убежденности: Резерванты достойны свободы.
Он нисколько не верил, что Кирстен способна осуществить свою угрозу.
Несс оцепенело поднялся и выбрался из гнезда подушек, радуясь, что обязанности еще некоторое время будут удерживать его в пределах Солнечной системы. Он по-прежнему смотрел вперед, ожидая того часа, когда придет время вернуться на Херф. Чтобы больше никогда не покидать его.
И, весьма вероятно, жить там в качестве пары нового главы государства.
Глава 40
Отчетливо испещренная желтыми и коричневыми полосами, с закручиваемой множеством бурь непрерывной пеленой облаков, громадная планета диаметром девяносто тысяч миль закрывала почти весь небосвод. С орбиты Ледяной луны газовый гигант был размером в шесть градусов – в двенадцать раз больше видимого размера любого из ближайших соседей внутри Флота.
Сама Ледяная луна сияла, озаренная с одной стороны светом далекого солнца, а с другой, и значительно ярче, солнечным светом, отраженным от планеты. По льду медленно ползли огромные структуры, в большинстве своем возведенные после первого посещения этих мест «Исследователем».
Сравнительно удобно разместившись в своем кресле, Кирстен указала на голограмму. Там, как гора алмазов, поблескивала льдом и металлом еще не завершенная космическая станция.
– У них получилось, Омар. Это космический полет с экипажем.
– Еще немного и я пойму инстинктивную реакцию граждан, – сказал Омар. – Ведь темпы развития гв’отов просто удивительны. – Он сделал знак рукой, отстраняя возражения раньше, чем Кирстен могла бы высказать их. – Я сказал «еще немного», Кирстен. Ведь галактика стала бы беднее без малых сих. И я рад, что поживают они замечательно.
Сама Кирстен несказанно радовалась, найдя и разоружив комету-бомбу, которую они оснастили по настоянию Несса. Восстановленный и перепрограммированный зонд в корпусе «ДП № 1» навсегда остался на орбите этой солнечной системы, передавая посредством гиперволнового радио любое неожиданное изменение радиоколебаний – например, такое, какое имело бы место, сбрось Конкорданс на них эту комету.
– Им нужна защита. – Омар хмыкнул в знак согласия, но Кирстен знала, что говорит главным образом для себя. – Мы очень много задолжали гв’отам. Высоко оценивая их достижения, мы научились по достоинству оценивать собственные. Ставя под сомнение намерения граждан по отношению к гв’отам, мы научились сомневаться в политике Конкорданса по отношению к резервантам.
Привычки отмирали с трудом. Она поправилась:
– Я имела в виду, по отношению к людям.
Омар стоял, позевывая.
– Я отправляюсь за кофе. Принести тебе чего-нибудь?
– Мороженое. С клубникой, – сказала Кирстен. Одним из первых изменений, произведенных на «Исследователе» после кризиса, было новое меню синтезатора.
– Кирстен.
Она подняла глаза, и Омар протянул ей колбу-бокал. Интересно, сколько времени она созерцает эту голограмму? А Омар сказал:
– Мы закончили здесь все дела, Кирстен. Большую безопасность мы гв’отам обеспечить не можем. А наше место теперь дома.
Разумеется, Омар был прав, и все же…
– Есть еще одно, что мы можем сделать. Сообщение для них. Обычай. Надлежащим образом отблагодарить их.
Он лишь покачал головой.
– На этот счет договорились еще до нашего вылета, Кирстен. Наука и техника – слишком новые области для гв’отов. Нельзя знать, как они будут реагировать на инопланетный контакт.
– Я совсем не то имела в виду. – Она объяснила, и он отправился переводить ее слова.
Итак, они улетели – но оставили послание.
Ближайшим соседом Ледяной луны был каменистый, затянутый облаками спутник газового гиганта. Орбита его была чуть большей, по приливные силы удерживали его обращенным к планете всегда одной стороной, и другая сторона всегда была скрыта от Ледяной луны.
Но не от гв’отов, если те продолжат развиваться.
Дальнюю сторону этой луны украшало теперь изображение «X» длиной в целые мили, созданное с помощью лазера. В самом центре «X» расположилась кубическая структура из вырезанных лазером каменных плит. Внутри этого куба, в запечатанном прозрачном контейнере, в атмосфере чистого азота в один прекрасный день гв’оты нашли бы мощный радиобуй, который постоянно вел трансляцию на сторожевой гиперволновой буй. А инструкциям по управлению этим радио, посредством самого общего пиктографического шрифта гв’отов, предшествовала сопроводительная записка, начинавшаяся так:
«Сообщите, если когда-либо окажетесь в трудном положении. Без друзей в галактике не будет и гв’отов».
Кирстен в очередной раз сменила положение, удивляясь, как это она до сих пор считала противоперегрузочные кресла удобными. Вероятнее всего, эти кресла компании «Дженерал продактс» были еще одним порочным устройством, разработанным Бедекером. Она встала, сделала несколько кругов по крошечному мостику, затем вновь плюхнулась в кресло. Информация на указателе массы отсутствовала.
На мостике появился Омар и протянул ей колбу-бокал. Ванильное мороженое.
– Я тоже готов оказаться дома. На Нью-Терре.
Кирстен, похлопав себя по выпуклому животу, заметила:
– Мы тоже готовы, оба.
Глава 41
Дживс объяснял длительную задержку необходимостью обеспечить регулярность их «нырков». Эрику недоставало ни терпения, ни инертности, свойственных искусственному интеллекту. Для него это было личное. Говоря по правде, он вообще не знал, что такое «нырок».
Если отбросить метафору, то смысл сказанного Дживсом не вызывал сомнений. Этому полету предшествовали многочисленные знаковые события. Репатриация резервантов из секретного объекта на ПЗ-3. Голосование по поводу того, удалять ли ПЗ-4 из состава Флота. Обучение управлению и поддержанию работы движителя перемещения планеты. Формирование новых запасов дейтерия и трития. Разгон планеты ПЗ-4 – теперь Нью-Терры – и вывод ее из Флота Миров. Изучение особенностей нескольких кораблей, оставшихся в бывшей резервации.
И болезненное исцеление от долго подавлявшихся воспоминаний.
Вместе с Эриком на крошечном мостике корабля «Большой риск-2» суетился вокруг своего оборудования Свен, притворяясь, будто не обращает внимания на «мертвую точку», которая притаилась в сейчас занавешенном смотровом иллюминаторе-телескопе.
– Сколько еще осталось? – тем не менее вновь спросил он.
При движении в гиперпространстве одна минута – очень большой срок. Выйдешь на минуту раньше чем следует – и получаешь дополнительный миллиард миль обычного пространства, которое тебе предстоит пересечь. А уж минутное опоздание и вовсе способно выбросить тебя в сингулярность, а попросту в черную дыру, лежащую за пределами знаний, накопленных даже наукой граждан.
– Все в порядке, Свен. Никто не любит находиться в гиперпространстве. – Эрик наклонил голову и в очередной раз оценил данные указателя масс. Пять едва различимых линий, обращенных в их сторону. – Еще несколько минут.
Собственные мысли Эрика тонули во мраке, навеянном призрачными невеселыми образами. Большая часть бывших репатриантов с ПЗ-3 испытывали слишком много безрассудных страхов и наверняка сомневались, что их общее дело получит поддержку. Требовалась обширная болезненная терапия, чтобы восстановить их – и его – подавленные воспоминания о зоне проживания людей, затерянной где-то на планете ПЗ-3. Ни психотерапия, ни попытки анализа сохранившихся в памяти сведений не позволяли определить координаты этого места, а по сути, целой структуры строений временного лагеря, существование которого с возмущением отрицал Конкорданс.
Травмирующая амнезия, как назвал Дживс эти условия, и восстановление утраченных детских воспоминаний было очень болезненным. Будучи взрослым, Эрик понял: покорность женщин с «Большого риска», вырванная силой, не привела к окончанию экспериментов граждан по «разведению» людей.
Успешные экземпляры, чья память была подавлена, переводились в основную резервацию на ПЗ-3 или, как в случае с Эриком, даже на ПЗ-4. Забракованные, те, кому не смог помочь автодок, оставались на прежнем месте: хромые, покрытые столькими рубцами и шрамами, что даже лечение не могло заставить Эрика взглянуть им в глаза.
И того, что он уже не мог забыть, он не мог простить. Никогда.
Достаточно скоро они узнают, стоила ли этого боль, причиненная восстановлением воспоминаний.
Свен беспокойно ерзал в своем кресле. Казалось, что, согласно указателю масс, черные пятна рванулись с места, норовя проглотить их. «Время пришло», – подумал Эрик.
– Десять секунд. Пять. Пора. – И он открыл телескоп обзора.
Прямо перед ними лежали пять тусклых огней, обозначавшие вершины пятиугольника.
А еще через минуту Эрик услышал неожиданно прорвавшийся по радио позывной корабля «Отважный». После заключительного согласования и одобрения деталей Эрик направил «Большой риск-2» вперед, по изогнутой дугой траектории.
Они приблизились к Флоту в плоскости пятиугольника, дожидаясь, когда ПЗ-3 скроет остальные планеты, чтобы только после этого запустить толкатели на обратную тягу для зависания. Шанс, что граждане заметят их корабль, мог стать гибельным. В свободном полете вкрапленный в корпус усиливающий элемент другого корабля мог бы стать недопустимой мишенью. Лишь вполне вероятная угроза применения антивещества заставляла Конкорданс уважать свои обязательства перед Аркадией… а Аркадия, разумеется, располагала лишь призрачной иллюзией упомянутого вещества.
Ледяные шапки поблескивали в солнечных лучах. На северном и южном континентах показалось обширное снеговое покрывало. «Они ждали еще одного «нырка», – подумал Эрик. Зима, а с ней и эвакуация большей части граждан из старого временного лагеря. На Херфе, с его лишним теплом, подобно ПЗ-4 с ее вращающимися по полярной орбите солнцами, климат был умеренный на всей территории. Граждане ненавидели холод.
Вопреки собственному настрою Эрик улыбался. Возня в снегу хорошо освежила память; он наслаждался этим, ожидая захода солнца.
Сохранение образцов всех представителей животного мира Херфа требовало воспроизводства всех его климатических особенностей и времен года. Экваториальные солнца планеты ПЗ-3 заметно меньше нагревали верхние широты. В разгар «зимы» несколько солнц в самом конце орбитальной цепочки тускнели: некоторые формы живых существ требовали более холодных и коротких дней.
Наконец последнее из солнц скрылось за горизонтом.
– Готов? – спросил Эрик.
– Готов, – подтвердил Свен.
Наблюдение в инфракрасных лучах указывало на то, что ночная сторона быстро остывала. Лишь отдельные беспорядочно разбросанные районы продолжали излучать тепло. Несколько таких зон были слишком теплыми: вулканы и горячие источники. Другие аномалии требовали идентификации: заводы и энергетические станции.
Методом исключения Эрик сузил вероятность до пяти источников тепла. Два располагались в чересчур низких широтах, чтобы полностью соответствовать представлениям восстановленной памяти о затяжных зимах во временном лагере. Затем температурный датчик высокого разрешения исключил еще два участка…
И безошибочно указал на присутствие гуманоидов в последней точке.
– Это должно быть здесь, – сказал Свен.
Эрик робко надеялся, что травматические воспоминания, как правило, ложны. Он глубоко и медленно дышал, пока не поверил в свои силы настолько, чтобы сказать:
– Согласен. Туда и направимся.
Временный лагерь окружал типичный для Херфа лес. Эрик посадил «Большой риск-2» на соседней поляне, на расстоянии около десяти миль, стараясь не вспоминать о пешей экскурсии через лес, к Институту изучения человека… или, точнее, о Кирстен.
– Давай выгружать поверхностно-скользящие платформы.
Трансферные диски значительно сокращали перемещения по суше. Скользящие над поверхностью платформы, выведенные из грузового отсека, представляли собой существенно уменьшенные, но тем не менее полномощные тягачи. Вокруг неслись снежные вихри. Несмотря на нагревательные элементы, вплетенные в одежду из наноткани, Эрик продолжал подрагивать.
Они скользнули в лес, ориентируясь по инерционным навигаторам на платформах. Инфракрасные экраны обеспечивали обзор как в светлый день. И только свистящий в ветвях ветер и мягкий гул двигателей платформ нарушали тишину.
Этот лес был гуще, чем леса на Элизиуме или парки на Херфе. Плотные заросли кустарника и подлеска встречались гораздо чаще, чем отдельные деревья. Маршрут десанта становился все более и более кружным: густой кустарник мешал продвижению. Бросив взгляд на часы, Свен заметил:
– Путешествие затягивается.
– Согласен. – Эрик перевел шкалу осветительного лазера в режим узкого луча, который скашивал подлесок. Снег, покрывавший лесную почву, под его вспышками превращался в пар, обволакивавший их со всех сторон. Влага шипела, пузырилась и потрескивала, а разлетавшиеся в стороны растения вспыхивали. Из-под голых ветвей зимнего полога леса раздавались крики пришедших в смятение местных обитателей.
– Вперед, вперед.
Спустя минут семьдесят, оставив за кормой дымящийся кустарник, они добрались до разбросанных в беспорядке строений, обнесенных высоким забором. Небо по-прежнему оставалось темным. Эрик со Свеном пешком обошли объект, постоянно пользуясь инфракрасными сканерами. Характерное инфракрасное излучение – верный признак граждан – исходило только из одного здания. Оно указывало на неподвижность: обитатели спали. Если верить приборам, во втором здании были сосредоточены люди. Общежитие и больница, предположил Эрик. Распределенные помещения квартирного типа значительно усложнили бы их задачу.
Собственное дыхание «зависало» перед ними в холодном воздухе.
– Давай закончим с этим, – сказал наконец Свен. И, не дожидаясь ответа, спланировал на своей скользящей платформе прямо за ограждение. Эрик последовал за ним.
Из окон общежития выглядывало несколько лиц. За несколько минут там столпились обитатели. Эрик отключил систему охранной сигнализации дверей и отошел.
– Твоя очередь, Свен.
Эрик последовал за Свеном внутрь и защелкнул дверной замок. Свен старался говорить мягко и успокаивающе, сначала не вдаваясь в подробности, а Эрик тем временем устанавливал трансферный диск только в режим перемещения вовне. Он старался не обращать внимания на людей, которых мельком замечал, пока работал. Иссохшие взрослые, непохожие ни на кого из тех, кого ему доводилось встречать. Невысокие люди, должно быть, дети, с такими серьезными глазами, каких у детей быть не должно. Искалеченные и ослабленные тела. Испуганные лица.