Норман Джон. Пираты Гора

   — Кроме того, — продолжал я диктовать свои условия, — в качестве сопровождения мне потребуются еще пять кораблей-таранов тяжелого или среднего класса, причем команды для них я подберу сам.
   — После завершения вашей миссии эти корабли будут возвращены городу? — спросил Самос.
   — Конечно.
   — Вы их получите.
   Мы обменялись внимательными взглядами. Интересно, неужели Самос действительно считает, что ему так легко удастся избавиться от меня, Боска, осмелившегося бросить вызов старшему из капитанов городского Совета и первому из рабовладельцев Порт-Кара? Если он и в самом деле на это рассчитывает, он очень ошибается. Я усмехнулся. Я и сам не верил, что он может быть настолько наивен.
   — Вам не следует ехать, капитан. Останься, Боcк! — настойчивость Антистена уже походила скорее на просьбу, чем на дружеский совет.
   Я поднялся с кресла.
   — Капитан Антистен, поверьте, я очень признателен вам за заботу, — сказал я и повернулся к остальным членам Совета. — Я думаю, вы вполне можете закончить заседание без меня. Я хотел бы вернуться к себе. Эта ночь оказалась слишком долгой.
   Я подобрал свой плащ, шлем, на котором теперь тоже красовался капитанский гребень из шерсти слипа, и покинул зал заседаний.
   У выхода меня ждали Турнок, Клинтус и еще многие из верных мне людей.

Глава двенадцатая. ЧТО ЗА РЫБА ЛОВИТСЯ В КАНАЛАХ ПОРТ-КАРА

   Подходил к концу вечер третьего дня после неудавшегося переворота, организованного Генрисом Севариусом. Я ждал, когда будут готовы к выходу в море корабли, выделенные для выполнения возложенной на меня миссии.
   Исполняя свои обязанности капитана, я целыми днями кружил по городу в сопровождении Турнока, Клинтуса и небольшого отряда своих людей: до тех пор, пока военное подразделение при Совете капитанов окончательно не сформировано, охрана правопорядка города ложилась на плечи самих капитанов и их людей.
   Еще до окончания экстренного заседания Совета, в ночь после неудавшегося переворота рабы под руководством специалистов Арсенала начали возводить стены вокруг владений Генриса Севариуса. Его причалы все еще были заблокированы с моря принадлежащими городу кораблями.
   Стоя на верхушке недавно возведенной стены, в сотне ярдов от одного из наиболее высоких зданий Севариуса, о котором поговаривали, что это его дворец, мы с Клинтусом, Турноком и группой моих людей при тусклом свете трех горианских лун вели наблюдение за боковыми воротами владений бывшего убара. Пространство вдоль стены шириной ярдов в двадцать было вымощено булыжником и хорошо просматривалось; дальше, огибая владения Севариуса, параллельно стене проходил один из городских каналов. В нашу задачу входило перекрывать доступ осажденным к каналу и лишать их тем самым возможности бегства через городскую сеть каналов к морю.
   Вдруг при слабом свете лун мы увидели, как пять человек, озираясь, вышли из широких, обитых жестью ворот Генриса Севариуса и торопливо направились к каналу. Они волокли за собой большой, туго перевязанный мешок.
   — Остановить людей Севариуса! — приказал я. — Остановить предателей!
   — Быстрее! — закричал один из несущих мешок. Я узнал его голос. Это был Лисьяк, ближайший помощник Клаудиуса и человек, выполнявший поручения и пользовавшийся покровительством Генриса Севариуса. Узнал я и другого, испуганно обернувшегося к нам человека. Им оказался Хенрак, тот самый, что предал своих товарищей по ренсоводческой общине.
   — Скорее! — крикнул я своим людям, и мы с Турноком, Клинтусом и остальными спрыгнули со стены, служившей нам наблюдательным пунктом, поспешив к берегу канала.
   Люди, тащившие мешок, собирались бросить его в воду.
   Турнок на мгновение остановился и натянул тетиву своего лука. Стрела пронзила одного человека насквозь, и он растянулся на земле, конвульсивно содрогаясь всем телом.
   Остальные поспешно столкнули мешок в воду и тут же бросились назад, к воротам.
   Над самой головой у меня просвистела выпущенная из арбалета стрела.
   Убегавшие были уже у самых ворот. Однако не все они успели спрятаться за безопасными стенами: еще дважды Турнок натягивал тетиву своего лука, и еще двое спасавшихся бегством остались лежать на земле, у самого портала. Скрыться удалось лишь двоим: Лисьяку и Хенраку.
   Я увидел, как по темной поверхности воды к мешку устремились сверкающие серебристой шкурой гибкие тела хищных уртов. Медлить было нельзя.
   — Нож! — скомандовал я, и мне дали нож.
   — Не надо, капитан! — тревожно воскликнул Турнок.
   Я зажал нож в зубах и прыгнул в воду. Когда я подплывал, мешок уже тонул, наполняясь водой. Я подпрыгнул под него, быстро разрезал ножом горловину и нащупал чьи-то связанные веревкой руки. Стрела со свистом вошла в воду у самого моего лица, и вслед за этим раздался пронзительный pванувшегося в сторону смертельно раненого урта. В воде послышался хруст и возня терзаемого хищными зубами тела: урты набросились на раненого собрата.
   С ножом в зубах я извлек из мешка связанного по рукам и ногам человека, стараясь держать его голову над поверхностью воды. Изо рта у него торчал кляп, глаза были выпучены.
   Это оказался юноша лет шестнадцати-семнадцати. Вместе с ним я доплыл до края канала. Один из моих людей лег на живот и, протянув руки, ухватил парня под мышки.
   У меня над головой мелькнула сеть Клинтуса, раздался рассерженный визг отгоняемого урта и затем Клинтус несколько раз ткнул трезубцем в бурлящую вокруг меня черную воду. Вдруг ногу мою словно стальными тисками, утыканными иголками, схватили хищные челюсти. Меня потащило вниз. Я с силой вонзил пальцы в ушные впадины урта и оторвал его голову от своей ноги. Животное рванулось из моих рук, пытаясь вцепиться мне в горло. Я разжал кулак, и, когда оно бросилось на меня, схватил его рукой за шею, сзади, за мощными хищными челюстями. Затем я вытащил зажатый в зубах нож и с остервенением раз десять вонзил его лезвие в извивающееся темно-серое тело.
   — Он уже давно мертв! — крикнул мне Клинтус.
   Я с омерзением отшвырнул от себя тело мертвого урта, и оно тут же исчезло под водой, раздираемое безжалостными зубами его собратьев.
   Рядом со мной на воду упал конец брошенной Клинтусом сети. Я ухватился за нее слабеющими руками. Через минуту меня, дрожащего от холода, захлебывающегося и истекающего кровью, уже вытащили на берег и отвели за окружную стену. Здесь, у разведенного часовыми костра, я снял мокрую одежду и набросил себе на плечи предложенный Турноком плащ. Кто-то протянул мне пагу в кожаной фляге.
   Внезапно мне стало смешно.
   — Что с вами? — спросил один из моих помощников.
   — Радуюсь, что остался жив, — ответил я. Люди вокруг рассмеялись. Турнок дружески хлопнул меня по плечу.
   — Мы тоже рады, капитан.
   — А что у вас с ногой? — спросил кто-то из стоящих на посту наблюдателей.
   — Все в порядке, — отмахнулся я, делая очередной глоток из фляги.
   Оказалось, что я могу опираться на раненую ногу; ни одна из длинных рваных ран не была глубокой. Мой врач быстро их залечит.
   — Где там наш улов? — поинтересовался я.
   — Идите за мной, — улыбнувшись, ответил воин.
   Вместе с несколькими из моих людей мы направились к следующему костру, ярдах в пятидесяти от нашего.
   Там, завернувшись в длинный воинский плащ, прижавшись спиной к стене, сидел у огня юноша. Он уже был развязан и без кляпа. У него были светлые волосы и голубые глаза.
   — Ты кто? — спросил его Турнок. Юноша испуганно опустил голову.
   — Как тебя зовут? — допытывался Клинтус. Юноша не отвечал.
   — Его бы следовало хорошенько взгреть, — недовольным тоном заметил Турнок.
   Юноша поднял голову и окинул нас гордым и сердитым взглядом.
   — Ого! — усмехнулся Турнок.
   — Это ваши люди? — обратился ко мне юноша.
   — Мои, — ответил я.
   — А вы кто? — продолжал он допрос.
   — Боcк, — усмехнулся я.
   — Член Совета капитанов?
   — Да.
   Мне показалось, что в его голубых глазах на мгновение мелькнуло испуганное выражение.
   — Так кто ты такой? — поинтересовался я. Он опустил голову.
   — Раб, — ответил он. — Всего лишь только раб.
   — Покажи руки, — потребовал я. Он неохотно протянул свои ладони. Кожа на них была нежной и гладкой.
   — Клеймо на нем есть? — спросил я у воинов.
   — Нет, — ответили они.
   — Как же тебя зовут? Он снова опустил голову.
   — Ну что ж, — сказал я. — Поскольку мы выудили тебя из канала, с этого момента тебя будут звать Фиш^{note 2}. И раз уж ты раб, на тебя наденут ошейник, поставят на тело клеймо и отведут в мои владения.
   Мальчишка, казалось, едва сдерживался от переполняющей его ярости.
   Я подал знак, и мои люди увели его. Со мной остались только Клинтус и Турнок.
   Этот мальчишка, подумалось мне, может оказаться для меня весьма полезным. Попадись он в руки кого-либо из Совета капитанов, его несомненно подвергли бы пыткам и публичной казни или, в лучшем случае, отправили на галеры. В моих же владениях его настоящее имя можно будет сохранить в тайне. В свое время я найду ему применение. Ясно одно: я ничего бы не выиграл, передав его Совету.
   — Кто этот мальчишка? — спросил Турнок, провожая глазами тающую в темноте завернутую в плащ хрупкую фигуру юноши.
   — Конечно, Генрис Севариус, — ответил я.

Глава тринадцатая. БОСК СТАНОВИТСЯ ПИРАТОМ

   — Перекрасьте мои корабли в зеленый цвет, — приказал я.
   Близилась к концу Пятая переходная стрелка; прошло уже четыре месяца после неудавшейся попытки переворота от имени Генриса Севариуса.
   К этому времени флаг Боска, пирата, развевающийся за кормой моего судна, уже наводил ужас на каждого, кто бороздил воды блистательной Тассы.
   Сейчас я расскажу о том, как это начиналось.
   Четыре месяца назад на своем самом быстроходном корабле-таране, в сопровождении еще двух собственных боевых судов и пяти кораблей-таранов тяжелого класса, переданных мне для выполнения возложенной на меня миссии, я направился к окруженной мощными заградительными сооружениями гавани Телнуса, являющегося главным городом Коса. На острове есть еще три города — Селнар, Темос и Джад, но Телнус самый крупный из них.
   На берегу я нанял баркас, а свою шлюпку отправил обратно на корабль.
   Перед тронами убаров Тироса и Коса я должен буду предстать в одиночество.
   Таково было мое желание, и это являлось частью разработанного мной плана.
   Я до сих пор хорошо помню, как стоял перед ними в тронном зале дворца.
   Насколько смог подробно, я изложил убарам Тироса и Коса основной смысл предложения Совeта капитанов Порт-Кара и раскрыл перед ними перспективы торговли и мирного сотрудничества между двумя их крупнейшими государствами блистательной Тассы и несправедливо пользующимся дурной славой Порт-Каром, стоящим в дельте реки Воск.
   Пока я говорил, убар Коса — Луриус из Джада и убар Тироса — Чембар из Кастры, по прозвищу Морской Слин, сидели на тронах молча. Они не задали ни одного вопроса; они просто слушали меня.
   Следует сказать, что столицей Тироса является Кастра; другой единственный действительно крупный город носит название Тентиум.
   В стороне, под шелковым покрывалом, в богатых одеждах, украшенных драгоценными камнями, со свитой Чембара, сидела дочь убара Тироса Вивина. На Косе она оказалась вовсе не случайно. Ее доставили сюда специально для того, чтобы Луриус мог полюбоваться на нее и, если найдет ее приятной, оставить ее в качестве свободной спутницы, или официальной жены. Таким образом, она должна была стать связующим звеном между двумя островами.
   Покрывало на лице Вивины было прозрачным, и это позволяло мне увидеть, что она ослепительно красива, хотя и слишком юна для замужества. Я перевел взгляд на заплывшего жиром Луриуса из Джада, убара Коса, который бесформенным мешком расплылся на троне. Вот, значит, как обстоит дело, подумалось мне. В противовес Луриусу, Чембар из Кастры, убар Тироса, был худощавым, пучеглазым человеком с тонкими нервными руками. Я не сомневался, что он очень умен и мастерски владеет оружием. У Тироса, сказал я себе, очень умелый и опасный правитель.
   Оба убара терпеливо слушали мою речь.
   Когда я закончил, Чембар, поглядев на Луриуса, поднялся с места и с видимым безразличием произнес:
   — Прикажите захватить его корабли!
   — Попробуйте, — усмехнулся я. — Вы обнаружите, что они давно выведены из гавани Телнуса.
   Луриус, колыхая необъятных размеров животом, неуклюже вывалился из кресла и затряс кулаком.
   — Тарларион! — завопил он. — Тарларион из Порт-Кара!
   — Ваше восклицание позволяет мне сделать вывод, что вы отклоняете наши мирные предложения, — подвел я итог нашей встречи.
   Луриус от возмущения едва не задохнулся.
   — Ваша догадка верна, — ответил Чембар, снова устраиваясь на троне.
   — Тогда позвольте с вами распрощаться, — сказал я.
   — А вот уйти вам, я думаю, не удастся, — усмехнулся Чембар.
   — Заковать его в цепи! — взвизгнул Луриус. Я удивленно посмотрел на них обоих.
   — Я требую дипломатической неприкосновенности, — как можно спокойнее сказал я.
   — Вам в ней отказано! — брызгая слюной, с багровым от ярости лицом, закричал Луриус.
   Я почувствовал, как мне выворачивают за спиной кисти и защелкивают на них наручники.
   — Вам был предложен мир, — с укоризной произнес я.
   — А мы отказываемся принять его! — закричал Луриус.
   Я услыхал смех девушки, Вивины, которую происходящее, очевидно, забавляло. Некоторые из придворных также засмеялись.
   Луриус, тяжело дыша, снова опустился на свой трон.
   — В рабство его! В рабство! — бормотал он. — Выставить на продажу на невольничьем рынке!
   Девушка весело смеялась.
   — Может быть, оказавшись в темных гребных трюмах, прикованным к скамье для рабов, ты, мой бравый капитан из Порт-Кара, увидишь, что ты не так смел и сообразителен, каким хочешь здесь казаться, — тяжело отдуваясь, предрекал Луриус.
   — Посмотрим, убар, — ответил я. Я почувствовал рывок цепи на руках и повернулся, чтобы оставить зал.
   — Подожди, — услышал я за спиной голос Чембара.
   Я снова повернулся к убарам,
   — Я хочу тебе представить, — сказал Чембар, указывая на разряженную девушку под прозрачным покрывалом, — мою дочь Вивину.
   — Я вовсе не желаю быть представленной этому тарску из Порт-Кара, — с презрительной гримасой процедила девушка сквозь зубы.
   — Давай не будем забывать о правилах приличия, моя дорогая, — напомнил ей Чембар.
   Девушка гордо вскинула голову и, положив затянутую в перчатку маленькую ладонь на протянутую ей Чембаром руку, спустилась с небольшого возвышения, на котором находились троны Луриуса и Чембара. С недовольным выражением лица она остановилась передо мной.
   — Позвольте представить вам, капитан, — с показной учтивостью произнес Чембар, — убару Вивину.
   Девушка отвесила едва заметный поклон.
   — Польщен, — в свою очередь поклонился я, — весьма.
   — Тарларион, — снова процедила девушка.
   Она окинула меня презрительным взглядом и, сопровождаемая Чембаром, вернулась на свое место.
   — Сверхъестественная красота, ваше высочество, которую, простите меня за дерзость, едва ли может скрыть ваше покрывало, в самом деле достойна убары острова Кос, — сказал я. Луриус осклабился.
   Девушка позволила себе снисходительную улыбку,
   — …или ошейника рабыни в Порт-Каре, — как ни в чем не бывало добавил я.
   Луриус, потрясая кулаками, вскочил на ноги. Девушка, залившись краской под шелковым прозрачным покрывалом, сверкая глазами, также вскочила с кресла и устремила в меня свой обвиняющий пальчик.
   — Убейте его! — кричала она. — Убейте!
   Я услышал, как за спиной у меня два клинка со свистом выскочили из ножен.
   Но Чембар смеялся. Он жестом приказал охранникам спрятать оружие. Луриус, взбешенный, смотрел на него с немым удивлением. Девушка, вне себя от ярости, опустилась в свое кресло.
   — А ведь обнаженная, — продолжал я демонстрировать силу своего воображения, — она несомненно будет выглядеть еще прекраснее.
   — Убейте его! — прошипела она.
   — Нет, — улыбаясь ответил Чембар.
   — Я только хотел сказать, — извинился я, — что ваша несравненная красота напомнила мне подносящих пагу рабынь в тавернах Порт-Кара, обслуживающих посетителей обнаженными. Многие из них действительно красивы.
   — Убейте его! Убейте! — бормотала она.
   — Нет, — смеялся Чембар.
   — Не смей говорить со мной так, будто я рабыня! — воскликнула она.
   — А ты себя ею не считаешь? — поинтересовался я.
   — Какая наглость! — закричала она.
   Я с убедительным видом кивнул Луриусу, оторопело уставившемуся на меня выпученными глазами.
   — В Порт-Каре мне служат и многие свободные женщины, — заметил я.
   — Как ты смеешь, тарларион! — крикнула она. — Я буду убарой Коса!
   — Ну, желаю вам счастья, ваше высочество, — посочувствовал я.
   Я бы и руками развел, не будь они скованы.
   Она от возмущения даже не нашлась, что ответить.
   — Здесь вы будете убарой, — продолжал я гнуть свое. — В моем доме вы были бы кухонной рабыней.
   — Убейте его! — завопила она.
   — Тише, — сказал ей Чембар. Девушка умолкла.
   — Как ты, наверное, знаешь, — сказал Чембар, — Вивина обещана Луриусу, убару Коса.
   — Я не знал, что обещание уже дано, — ответил я.
   — Этим утром я дал свое слово, — кивнул Чембар.
   Луриус оскалил зубы.
   Девушка кипела от бешенства.
   В зале раздались звуки вежливого похлопывания кулаком по плечу, что символизирует у гориан аплодисменты, хотя их воины в этом случае гремят оружием.
   Чембар улыбнулся и поднял руку, призывая придворных к тишине.
   — Этот союз, — сказал он, — свяжет между собой оба наших острова. Следующим этапом укрепления наших отношений послужит создание объединенной флотилии, что позволит нам нанести в Порт-Кар достойный визит.
   — Понимаю, — ответил я.
   — Уже сейчас, — продолжал Чембар, — обе наши флотилия находятся в боевой готовности.
   — И когда произойдет их объединение? — поинтересовался я.
   — К началу Шестой переходной стрелки.
   — А вы не боитесь раскрывать передо мной свои планы? — спросил я.
   — Ну, ведь здесь мы все — друзья, — усмехнувшись, пожал плечами Чембар.
   — Но некоторые — рабы, — многозначительно добавила девушка.
   — Вот именно, — подтвердил я, глядя ей в лицо, — рабы.
   Ее глаза сверкнули.
   — Вы как-то связаны, — продолжал я удовлетворять свое любопытство, — с Генрисом Севариусом, одним из убаров Порт-Кара?
   Чембар усмехнулся.
   — Мы имеем дело с его регентом Клаудиусом, — ответил он.
   — А с самим Генрисом Севариусом?
   — Ну, он всего лишь мальчишка.
   — Но в его руках определенная власть.
   — Нет, он ничего собой не представляет. Вся власть сосредоточена в руках его регента, Клаудиуса.
   — Понятно, — снова повторил я.
   — Хорошенько запомните это имя, капитан. Скоро Клаудиус станет единственным убаром Порт-Кара.
   — Не без помощи Тироса и Коса. И, как я подозреваю, этот убар будет вашим ставленником.
   — Совершенно верно, — рассмеялся Чембар.
   — Но вы не можете не знать, что Клаудиус и сторонники Генриса Севариуса не пользуются в Порт-Каре поддержкой.
   — Наша информация, капитан, надежнее, чем вы, очевидно, себе представляете, — усмехнулся Чембар. — Уверяю вас, мы сумеем вывести Клаудиуса из его теперешнего затруднительного положения.
   — Вы, кажется, неплохо осведомлены о том, что происходит в Порт-Каре, — заметил я.
   — Да, — согласился Чембар. — И кстати, если хотите, можете познакомиться с нашим главным агентом, тем, кто в свое время поведет наши флотилии к Порт-Кару.
   — С удовольствием познакомлюсь, — ответил я. От группы богато одетых придворных, стоящих несколько поодаль от тронов убаров, отделился старавшийся до сих пор держаться неприметно человек.
   У него были длинные черные волосы, стянутые сзади алой лентой.
   В левой руке он держал позолоченный шлем, украшенный гребнем из шерсти слина, отличительным знаком капитана Порт-Кара.
   Я ожидал, что этим человеком окажется Самос.
   — Я Лисьяк, — сказал он. — Ты, Боcк, конечно, помнишь меня.
   Я усмехнулся, вспоминая, как он с горсткой своих людей поспешно удирал от нас из владений Генриса Севариуса. Это происходило на следующую ночь после того, как я спас брошенного ими в канал юношу, за день до увеличения нами числа охранников у возведенной вокруг имения опального убара стены. Не думаю, чтобы после этого еще кому-нибудь из сторонников Клаудиуса удалось бежать.
   — Я даже помню тебя раньше, чем ты думаешь, — сказал я.
   — Что ты имеешь в виду? — спросил он.
   — Ты ведь тот самый капитан, на которого в дельте Воска напали бесчисленные ренсоводы и который вынужден был, бросив все свои корабли и богатства, спасаться от них бегством, — уточнил я. — Не так ли?
   — Этот человек опасен, — предупредил Лисьяк Чембара. — Я советую его убить.
   — Нет, — ответил Чембар. — Мы продадим его в рабство и получим от него хоть какую-нибудь пользу.
   Девушка, убара Вивина, откинула назад голову и весело рассмеялась.
   — Он очень опасен, — повторил Лисьяк. Чембар посмотрел на меня.
   — На деньги, что мы получим от вашей продажи, — сказал он, — будет приобретено кое-какое снаряжение для наших кораблей. Сумма, конечно, будет небольшая, но зато вы сможете почувствовать, что не остались в стороне от столь важного мероприятия, как организация объединенного флота Тироса и Коса, и внесли посильный вклад в его будущую силу и славу. Я не ответил.
   — Надеюсь также, — продолжал Чембар, — что вы окажетесь не единственным из капитанов Порт-Кара, сидящих на веслах на наших галерах.
   — Кажется, вы не оставляете за мной права выбора, — ответил я. — Позвольте мне, по крайней мере, удалиться отсюда.
   — С удовольствием, — сказал Чембар. — Но вы кое-что забыли.
   — Вот как? Что именно?
   — Вы забыли попрощаться с убарой Вивиной, — напомнил Чембар.
   Я с удивлением посмотрел на него.
   — Вы ведь с ней больше не увидитесь, — пояснил он.
   Я обернулся к девушке.
   — Я не часто спускаюсь в гребные трюмы круглых кораблей, — с издевкой уточнила она. В комнате раздался смех.
   — А вы вообще бывали когда-нибудь в трюмах галер? — поинтересовался я.
   — Конечно, нет, — гордо встряхнула она головой.
   Естественно, высокородные госпожи совершают плавания по морю в специально оборудованных, роскошных каютах, расположенных в кормовой части корабля.
   — Не огорчайтесь, — посоветовал я ей, — может быть, когда-нибудь у вас появится такая возможность.
   — Что вы хотите этим сказать? — огрызнулась она.
   — Это просто шутка, — успокоил ее Чембар.
   — И когда же высокородная убара собирается поднять чашу свободной спутницы в честь союза с Луриусом, достопочтенным убаром Коса? — поинтересовался я.
   — Сначала я вернусь на Тирос, — поделилась убара Вивина своими планами, — где будут сделаны все необходимые приготовления. Затем на кораблях, груженных сокровищами, мы отправимся в праздничный вояж к бухте Телнуса, где я официально приму предложение руки Луриуса и выпью с ним вино свободного союза.
   — Позвольте пожелать вам, убара, приятного и лишенного опасностей плавания, — с легким поклоном произнес я. — Счастливой вам жизни.
   Она кивнула в ответ и рассмеялась.
   — Вы упомянули о кораблях с сокровищами, — заметил я.
   — С колоссальными сокровищами, — уточнила она.
   — Значит ли это, что одного вашего тела для благородного Луриуса недостаточно? — полюбопытствовал я.
   — Негодяй! — крикнула она. — Тарск!
   Чембар рассмеялся.
   — Уведите его прочь! — закричал Луриус, стиснув подлокотники трона и весь подавшись вперед.
   — Прощайте, убара, — с поклоном произнес я.
   — Прощай, раб! — процедила она сквозь зубы.
   Меня резко дернули за цепи, сковывающие руки за спиной, и поволокли, спотыкающегося, из тронного зала высокородных особ.
   Когда на следующее утро с восходом солнца меня, закованного в кандалы, в сопровождении многочисленной охраны вывели из дворца Луриуса, убара Коса, улицы города еще были пустынны. Ночью, видимо, прошел небольшой дождь, и на булыжной мостовой местами сверкали лужицы. Попадающиеся на пути лавки были заперты на засовы, древесина которых еще выглядела потемневшей от ночного дождя. Сквозь окна домов кое-где пробивался слабый свет. Я обратил внимание на согнутую фигуру какого-то крестьянина, встреченного нами у самых ворот города, пришедшего, очевидно, продавать свои овощи, готовый суп или тур-па, и явившегося слишком рано. Он казался спящим и едва ли нас заметил. Это был крупный мужчина, настоящий гигант, в грубом, натянутом до самых глаз крестьянском плаще. Рядом стоял его прислоненный к стене завернутый в шкуры длинный лук. Когда мы проходили мимо, человек зябко поежился во сне и плотнее запахнул на себе плащ, из-под которого теперь высовывалась только его жесткая растрепанная рыжая шевелюра.