Нортон Андрэ. Эльфийский лорд

   И тем не менее с того самого момента, как ее вынудили покинуть усадьбу, Мот была преисполнена решимости при первой же возможности вернуться сюда и разыскать эти книги. Поскольку теперь в усадьбе обосновались молодые лорды, Мот взяла за обыкновение при каждом визите отыскивать еще несколько драгоценных томов и увозить их к себе в Башню. Что бы ни крылось в этих книгах, оно привело отца Киртиана к смерти. Мот подозревала, что его погубило именно то, что он разыскивал, хотя она и не знала, как именно это произошло. А отсюда следовало, что тайны, скрывающиеся в этих книгах, и вправду чрезвычайно опасны.
   Молодых лордов ни капли не интересовало, чем леди Мот занимается в библиотеке. Так что она приводила библиотеку в порядок и выискивала эти драгоценные тома, чтобы когда-нибудь, если представится такая возможность, передать их Киртиану. А эти юнцы даже не подозревали, какие ценные вещи уплывают у них из-под носа.
   "Боюсь, мне все-таки придется провести собственные изыскания", подумала Мот. В конце концов, она ведь и выискивала не что иное, как опасные тайны. Существовали ведь старинные, ныне наполовину позабытые истории о вещах, которые побросали сразу после Перехода, и технологиях, о которых позабыли, спеша отыскать и возвести безопасное убежище.
   Сама же Мот в настоящий момент была бы просто счастлива, если бы отыскала какой-нибудь способ связаться с племянником, не используя ни телесон, ни посланца.
   Не далее как сегодня утром до нее дошел слух, который всерьез ее обеспокоил. Пока что никаких подтверждений этому слуху не поступало, но Мот надеялась что-нибудь разузнать по этому поводу на сегодняшней встрече. Один из ее слуг время от времени предпринимал чрезвычайно рискованные вылазки в земли, принадлежащие старым лордам, и, возвращаясь по утрам, рассказывал, какой видят ситуацию во вражеском стане. Так вот, он рассказал, что якобы армию старых лордов возглавил Киртиан.
   Если это и вправду так...
   "Если это и вправду так, то противоположная сторона предприняла рискованный шаг и сделала ставку на темную лошадку, которая, быть может, принесет им победу. Но беда-то в том, что эти молодые идиоты будут абсолютно уверены, что назначение Киртиана на пост главнокомандующего - верный способ привести армию старых лордов к поражению. Придурки несчастные".
   Если бы только ей удалось поговорить с Киртианом и объяснить ему, что она тоже примкнула к мятежникам, он бы наверняка крепко подумал, прежде чем принимать подобное назначение!
   "Воспользоваться телесоном я не смею - за ним слишком легко проследить. И, как назло, никто из моих людей не владеет той разновидностью человеческой магии, которая позволяет им мысленно общаться друг с другом. И я не могу отправить своего человека туда, где его могут схватить или загрести в армию. Кошмарная ситуация".
   Придется ей самой начать штудировать эти старинные тома.
   В конце концов, лучше уж штудировать книги, чем сидеть сложа руки.
   "А кроме того, - твердо сказала себе Мот, укладывая очередной древний том в седельную сумку, чтобы вручить впоследствии своему телохранителю, - я никогда не буду сидеть сложа руки, если все вокруг летит в тартарары...
   ...разве что меня привяжут к креслу и свяжут эти самые руки!"
   Глава 14
   Лоррин сидел в Цитадели, ставшей домом волшебников-полукровок, и привычно игнорировал жужжащие вокруг голоса. На миг его вновь пронзило изумление. "Каким же все-таки странным это кажется даже теперь, что я могу быть самим собой. Не надо поддерживать личину, не надо изо всех сил скрывать собственную сущность..." Несмотря ни на что - на все опасности, все невзгоды и лишения и даже несмотря на дурацкие мелочные распри, - Лоррин не жалел, что очутился здесь, среди таких же полукровок, как и он сам.
   Эта пещера, самая просторная из пещер их нового дома, служила залом собраний и была вполне приятным местечком - пока сюда не собирался народ. Особенности этих пещер позволяли наладить хорошую вентиляцию - по крайней мере, пока отверстия, служащие дверьми и окнами, оставались открытыми и в них проникал летний ветер. Но за зиму в этом зале устоялась затхлая атмосфера, а из-за высокого потолка здесь сделалось сыро и холодно.
   К несчастью, сейчас здесь действительно происходило собрание, и Лоррин был искренне рад, что отработанная до автоматизма привычка позволяет ему сохранять любезное выражение лица вне зависимости от истинных своих чувств. У Лоррина болела голова - боль обручем стискивала лоб, и он просунул между зубами кончик языка: иначе он, забывшись, начинал ими скрипеть, а от этого боль только усиливалась.
   "И как только Каэллаху Гвайну удается ныть и гнусавить именно таким образом, чтобы успешнее всего действовать мне на нервы?" - подумал Лоррин, учтиво кивая при этом старому волшебнику. На самом деле из-за странностей здешней акустики он разбирал лишь половину его слов, но Лоррин, и не слушая Каэллаха, мог сказать, о чем тот намерен вести речь. "Это не человек, а просто телесон какой-то, который зациклило, и он теперь непрерывно передает одно и то же сообщение!"
   Вообще-то, на этом собрании хотели обсудить, как обстоят дела с устройством фермы для коров и овец, но Каэллах, как обычно, перевел разговор в другое русло. Его интересовало лишь одно: как устроиться на новом месте с тем же комфортом, каким он пользовался в старой Цитадели, и потому всякое упоминание о ней служило для Каэллаха поводом во всеуслышание пожаловаться на свои горести.
   "И главная из них состоит в том, что с волшебниками не обращаются как с эльфийскими великими лордами. Неужели ему никогда не приходило в голову, что, если одна группа лордов возвышается над другой, те, кто оказался снизу, начинают мечтать о реванше?"
   Бесконечные жалобы Каэллаха были знакомы Лоррину До мельчайших подробностей, равно как и текстура деревянного стола, на который он смотрел, чтоб сохранить самообладание. Проблемы Каэллаха, от начала и до конца, проистекали из его жадности. Он желал, чтобы младшие волшебники и люди непрестанно холили и лелеяли его, как это было до второй войны полукровок. Теперь волшебники оказались вынуждены перейти на самообеспечение и не могли больше воровать все необходимое у эльфийских лордов, но Каэллаха Гвайна это не волновало. Он даже помыслить не мог, что присматривать за коровами, овцами и козами и возделывать поля куда важнее, чем ежедневно драить полы в его покоях.
   А особенно его бесило, что полукровки - точнее, их большинство, наплевав на мнение самого Каэллаха и его сторонников, заключили договор с Железным Народом и кланами торговцев, придав тем статус равноправных и уважаемых партнеров. Подумать только, люди - равноправные и уважаемые партнеры! Хотя Каэллах не смел высказать этого в открытую, подобное положение вещей просто бесило и его, и ему подобных - ибо они считали, что по сравнению с волшебниками-полукровками люди являются низшими существами, а значит, и обращаться с ними следует соответствующим образом.
   "А мы, младшие, должны суетиться вокруг стариков, выполнять малейшее их желание, ухаживать за ними и отдавать все плоды наших трудов в благодарность за то, что они обращают свою магию нам на благо". Лоррину, который не просто был полукровкой, а еще и вырос на положении эльфийского лорда, со всеми сопутствующими этому привилегиями, подобное отношение казалось столь же оскорбительным и нелепым, как и любому представителю Железного Народа или торговых кланов, ибо все они были людьми независимыми и гордыми. А волшебники вовсе не являлись какими-то высшими существами. Да, они владели магией, но и люди тоже ею владели. А с тех пор, как полукровки перебрались в новую Цитадель, старшие волшебники не особенно утруждали себя работой на общее благо - ну, разве что учили некоторых детей пользоваться собственной силой, да и то нечасто.
   Лоррин прислушивался не столько к словам Каэллаха, сколько к его интонациям. Он обнаружил в себе любопытную способность выискивать за словами людей их истинные эмоции и мотивы, если только они не превосходили самого Лоррина в скрытности. Вот и сейчас Лоррин услыхал в словах Каэллаха уязвленное самолюбие и обиду - что и неудивительно, но, помимо них, там звучал еще и страх.
   Любопытно. Этого Лоррин не ожидал.
   "А ведь стоило бы, пожалуй", - подумал он, подняв глаза и всмотревшись в лицо Каэллаха. Старый волшебник, не выдержав, отвел взгляд. Теперь, когда никто за ним не ухаживал, Каэллах выглядел несколько неряшливо. Его длинная мантия, обычный наряд старших волшебников, была усеяна пятнами и обтрепалась по подолу. Седые волосы были расчесаны, но они больше не ниспадали на плечи густой волной, а были неаккуратно собраны в хвост, и Лоррину показалось, что они начали редеть на висках. "Людям свойственно реагировать на новизну либо с интересом, либо со страхом, но что-то мне кажется, что Каэллах Гвайн слишком ограничен, чтобы интересоваться хоть чем-то новым".
   Лоррин уже понял, что Каэллах боится драконов: это всякому было заметно невооруженным глазом. Старый волшебник даже носа не высовывал из Цитадели, когда драконы принимали свой природный облик. Ну а если кто-нибудь из них принимал вид полукровки или человека... Что ж, если дракон в человекообразном облике садился за стол, можно было смело утверждать, что Каэллах сядет за противоположный конец.
   Понять, чем вызвана его неприязнь к торговцам и Железному Народу, было несколько труднее. Лоррин повнимательнее прислушался к полным гнева и страха словам старого волшебника. Что за вожжа попала ему под мантию на этот раз?
   - ..и как они смеют требовать плату наперед - как они вообще смеют требовать плату!..
   Ага! Ну что ж, суть дела ясна. Теперь Лоррин поймал древесную змею за хвост. Каэллах злился не из-за того, что торговцы желали получать плату за свои товары авансом, его бесило, что он вообще должен за что-то платить. Возможно, это объяснялось тем, что единственная имевшаяся в распоряжении Каэллаха Гвайна монета обесценилась, если выражаться начистоту. Он больше не был ни самым могущественным волшебником, ни самым искусным, а жадность заставляла его тратить большую часть силы на собственные удобства, и в результате ему не на что было выменивать нужные вещи.
   - И как эти.., эти варвары!..
   Ага, еще одно лыко в строку. Каэллаха бесило, что Железный Народ не выказывает по отношению к нему ни малейшего почтения и абсолютно не нуждается в его магии.
   Почему Каэллах уверен, что сборище плохо организованных, проживающих в пещерах беглецов может считать себя более цивилизованным, чем сплоченный кочевой народ, было для Лоррина полнейшей загадкой. "Но предубеждение не имеет ничего общего с логикой". Возможно, дело было в том, что волшебники не произвели на Железный Народ никакого впечатления. Железному Народу для защиты от эльфийских лордов не нужны были волшебники: у них были железные украшения и много воинов. Не говоря уж о том, что они давно держали в плену двух эльфийских лордов - просто ради того, чтобы те их развлекали.
   Так что самое большее, на что мог бы рассчитывать Каэллах Гвайн, если бы столкнулся с ними, - это унести свою шкуру целой и невредимой.
   С этим была связана и еще одна вещь. Каэллах и его приятели либо не могли понять, либо не желали признать, что в том, что эльфы таки обнаружили старую Цитадель и ее обитателей, виновата не одна лишь Шана, Проклятие Эльфов. Волшебники очень долго ходили по лезвию бритвы с этим их воровством у эльфийских лордов и всем прочим. А с точки зрения эльфов, хорошим полукровкой мог считаться лишь мертвый полукровка. Им вообще не полагалось существовать, и большинство эльфийских лордов тщательно следили, чтобы полукровки не появлялись на свет. Действия Лашаны послужили лишь поводом для карательного похода эльфов, а вовсе не причиной.
   А если бы не способность Лашаны быстро принимать решения и не ее друзья-драконы, волшебники вообще бы не выжили.
   И мало того, опасность все еще не миновала. До тех пор, пока волшебники-полукровки живы, эльфийские лорды будут стремиться уничтожить их, невзирая ни на какой договор. И если Каэллах Гвайн и его окружение думают иначе, они просто занимаются самообманом.
   Хотя, впрочем, им не впервой...
   В конце концов Каэллах завершил свои излияния и уселся. Лоррин давно уже понял, что проще всего позволить старому волшебнику выговориться, хотя, по правде говоря, слушать его нытье было очень неприятно, ибо после этого он уже молчал до конца собрания.
   - Благодарю вас, Каэллах. Ваш богатый жизненный опыт совершенно неоспорим, - любезно произнес Лоррин. Каэллах довольно приосанился. - А ваши замечания, как всегда, чрезвычайно интересны.
   Один из полукровок, прикрыв лицо ладонью, состроил гримасу, а еще нескольких перекосило, так они старались сдержать смех, но Лоррин не обратил на это внимания.
   - А теперь я предлагаю поставить на голосование вопрос о пастбище для коз. Кто за?
   Даже Каэллах, и тот поднял руку. Старого волшебника во всем этом, несомненно, более всего радовало, что теперь, когда у них появилось несколько выращенных Железным Народом огромных овчарок, козы практически не нуждались ни в присмотре, ни в пастухах. Лоррин обвел присутствующих взглядом, проверяя, есть ли несогласные, и кивнул.
   - Прекрасно. Решение принято единогласно. Хальфден, будь так добр, подбери нескольких добровольцев для этой работы и пришли их ко мне, ладно? Я хочу с ними переговорить.
   Для этой работы нужны были люди. Лучше всего - дети, владеющие мысленной речью, чтобы они могли позвать на помощь, если стрясется что-нибудь такое, с чем не смогут справиться ни они сами, ни собаки.
   "То есть слуги, которых Каэллах Гвайн считает своим личным имуществом".
   Хальфден - тоже бывший раб, только годами постарше, - кивнул, и Лоррин объявил заседание закрытым.
   Но вопрос, касающийся Каэллаха, не был закрыт - во всяком случае, так считал сам Каэллах.
   - Лоррин, мне совершенно необходимо поговорить с вами о моем жилье. Оно совершенно неудовлетворительно! - заявил старый волшебник, ухватив Лоррина за локоть, прежде чем тот успел удрать. Лоррин устремил на него невыразительный взгляд.
   - Почтеннейший, - произнес он вежливым тоном, в котором показное тепло и обаяние соединялись с полнейшим спокойствием, - если вы думаете, что вас ущемляют, я приглашаю вас взглянуть на мою комнату - или на комнату Шаны, если уж на то пошло. Вы сами убедитесь, что они никоим образом не превосходят ваши покои. На самом деле, поскольку мы с Шаной выбирали себе комнаты уже в последнюю очередь, неудивительно, что они намного хуже ваших.
   - Да, но... - попытался было возразить Каэллах, но вышло у него неубедительно, поскольку он и вправду заглядывал в тот закоулок, где поселился Лоррин, и знал, что он не больше чулана в его собственных покоях, состоящих из нескольких соединенных меж собою пещер.
   - Я знаю, что вы испытываете, оказавшись в столь примитивных условиях и это после уюта и удобств, которые вам пришлось покинуть, - сказал Лоррин, подбавив в голос сочувственную нотку. - Кому вас и понять, как не мне! Подумайте, с чем расстался я - я был единственным наследником могущественного лорда! Но если вы будете думать не о потерях, а о возможностях, вскоре этот образ жизни покажется вам таким же бодрящим, как и мне! Задумайтесь только! Теперь у вас появилась возможность создать покои в вашем вкусе - над вами больше не тяготеют все неудобства и безвкусица, созданные предыдущими поколениями! А теперь, стоит вам только постараться, вы сможете сотворить совершенство!
   - Да.., но... - нерешительно пробормотал Каэллах.
   - Теперь вы меня понимаете? - Лоррин легонько хлопнул его по плечу. Ведь подобный подход куда благотворнее, правда? Я знал, что могу на вас положиться!
   И он неторопливо двинулся прочь, оставив Каэллаха заново прокручивать в голове их беседу и соображать, в чем же тут кроется подвох.
   Едва лишь Лоррин завернул за угол, как кто-то прыгнул на него из темноты. Лоррин рефлекторно отступил и выхватил кинжал, поставив одновременно с этим магический щит, способный отразить молнию-стрелу.
   - Уже лучше! - рассмеялась Шана и прислонилась к стене, сложив руки на груди с таким видом, как будто это не она мгновение назад выскочила из ниши, расположенной на уровне ее головы.
   - Ну, я надеюсь! - парировал Лоррин. - Уж кто-кто, а ты меня без тренировок не оставляешь! Ты слушала совещание?
   - Слушала. Ты просто гений! А твоя магия - это что-то непостижимое! Девушка насмешливо склонила голову набок. - У меня в голове не укладывается, как ты умудряешься управляться с Каэллахом и при этом не удавить его!
   Лоррин рассмеялся и протянул Шане руку. Девушка приняла ее.
   - Да нет тут никакой магии - обычная политика, - сказал он. - Словесная самооборона. Я провел не так уж много времени среди интриганов и заговорщиков, но все-таки с некоторыми мне доводилось общаться. И мне нужно было как-то умиротворять отца. Так что я рано научился обходиться отговорками так, чтобы собеседнику казалось, будто я ему сказал что-то толковое.
   Шана сжала его руку.
   - И все равно это гениально. Вот я как ни стараюсь, у меня все равно не получается управляться с людьми, как это делаешь ты.
   Лоррин взглянул на девушку, которую звали Проклятием Эльфов. Она вовсе не походила на существо из легенд.
   Ее огненно-рыжие длинные волосы были собраны на затылке в практичный хвост, и Шана то и дело встряхивала им, словно лошадь, отгоняющая мух. Она не могла бы тягаться красотой даже с самыми невзрачными из эльфийских леди, а тело ее было таким мускулистым, что большинство этих самых леди отпрянули бы в ужасе от одного предположения, что и они могли бы выглядеть так же. Сегодня на Шане была кожаная туника без рукавов и штаны из грубой ткани такие обычно носили рабы, но, по мнению Лоррина, даже парадное платье, в котором Рену впервые вывозили в свет, и то ничего не смогло бы прибавить к прелести Шаны.
   - Надеюсь, тебя не.., э-э.., не тревожит, что я взял подобные заседания на себя? - нерешительно поинтересовался Лоррин. - Я понимаю, что командир у нас вроде как ты, но...
   - В смысле - не ревную ли я? Огонь и Дождь, ну и глупости же лезут тебе в голову! - расхохоталась Шана. - Ты же знаешь, я никогда не желала, чтобы меня звали Проклятием Эльфов - и если не считать этой дурацкой легенды, люди прислушиваются ко мне лишь потому, что я соображаю быстрее их. А для того чтобы управляться со старыми козлами, быстрота мышления не нужна. А у тебя есть... - Шана на миг задумалась, склонив голову набок, - ну, что-то такое, что можно назвать врожденными манерами. Ты говоришь, и люди тебе подчиняются, а не затевают споров.
   Лоррин подумал, что, если бы Шана пыталась что-то утаить, он бы это непременно почувствовал - он вообще был очень чувствителен к малейшим оттенкам ее настроения.
   Впрочем, Шане была свойственна открытость, и она практически всегда говорила именно то, что думала. Нет, похоже, она и вправду рада, что он берет на себя руководство.
   - Если б я могла найти двойника, который принялся бы вместо меня изображать Проклятие Эльфов, я бы тут же спихнула это на него, он бы и глазом не успел моргнуть! - продолжала тем временем девушка, не замечая, что Лоррин внимательно изучает ее. - И тогда я смогла бы стать просто Шаной!
   - Даже если ты станешь просто Шаной, ты все равно останешься хитроумной особой.
   Лоррин увлек девушку в боковой коридор, ведущий на вершину Цитадели, где можно было спокойно сесть на солнышке и поговорить без лишних ушей.
   Шана не стала валиться на траву, как она обычно делала, очутившись под открытым небом.
   - Хитроумной особой, говоришь? Я понимаю, о чем ты.
   Она неспешно поднялась вверх по склону, к небольшому травянистому холмику с тенедревом на вершине, с подветренной стороны от замаскированного выхода. Здесь их никто не мог услышать. Лишь теперь Шана растянулась на траве; она ничуть не меньше своей приемной материдраконицы любила греться на солнце.
   - Ну, ладно, - сказала Шана, когда Лоррин плюхнулся рядом. - Я чуть ли не все утро говорила с Кеманом, но сейчас мне нужна твоя помощь, чтобы дотянуться до Тени.
   Теперь, когда Шана избавилась от необходимости решать мелкие текущие проблемы Цитадели, она смогла сосредоточиться на куда более важной задаче сборе разведданных. Она принимала телепатические послания от Кемана и других, кого они с Лоррином отправили в большой мир. Наложить личину на человека или полукровку и отправить его шпионом к эльфам теперь уже не представлялось возможным, но поскольку в союзе с волшебниками выступали драконы, нужда в иллюзорных личинах отпала, ибо драконы умели вправду изменять свой облик, создавая себе любую внешность, какую только захотят. Вот и сейчас приемный брат Шаны, Кеман, и его подруга Дора, изменив облик, собирали сведения в обоих эльфийских лагерях.
   - Насколько может судить Дора, твоя мать поправляется. Она даже взяла на себя часть обязанностей леди Мот по уходу за садами и полями, - сообщила Шана Лоррину и улыбнулась, увидев, какое облегчение отразилось на его лице. Может, эта новость и не была самой важной, зато она лучше всех прочих успокоила Лоррина. - Дора думает, что она уже оправилась от потрясения после.., ну, ты понимаешь.
   - Я оказываю ей медвежью услугу, считая ее такой хрупкой, - отозвался Лоррин, нервно потирая пальцы. - Но она ведь и вправду выглядит хрупкой и болезненной.
   И она - моя мать...
   - Я прекрасно понимаю твое стремление опекать и оберегать маму. Я и сама отношусь к своей точно так же.
   Говоря так, Шана имела в виду вовсе не свою родную мать, которая, вероятно, была наложницей какого-то эльфийского лорда, а приемную, которая была драконицей и вряд ли нуждалась в чьей бы то ни было опеке. Но Лоррин счел неразумным указывать на это.
   - Какие-нибудь перемены есть? - спросил он.
   Шана покачала головой:
   - Ни одна, ни другая сторона не могут перейти в наступление. Пограничные стычки и мелкие отвлекающие маневры. В общем, ничего серьезного. Леди Мот никак не удается вколотить в головы молодых лордов, что люди... ну, что они тоже народ, а не животные. И из-за этого они просто в упор не видят единственной, быть может, возможности склонить чашу весов на свою сторону.
   Шана говорила о сложившейся ситуации с каким-то странным равнодушием, как будто речь шла о шахматной партии, причем такой, за которой она лишь наблюдала со стороны, а сама не участвовала. Лоррин не понимал, как ей удается смотреть на все это так отстраненно. У него вот не получалось.
   - Что же касается другой стороны - там произошли перемены, которые, как думает Кеман, способны дать старым лордам решительный перевес. - Шана встряхнула головой, и пучок волос взметнулся, словно хвост беспокойной лошади. - У них появился новый главнокомандующий, и, судя по тому, что рассказывает Кеман, это - нечто особенное.
   Теперь от безразличия в голосе Шаны не осталось и следа, и Лоррин насторожился.
   - Новый главнокомандующий? И кто же? Я-то думал, что среди старых лордов не осталось ни одного, кто был бы в состоянии нормально организовать наступление!
   - Кеман говорит, что его зовут Киртиан. Киртиан В'дилл лорд Прастаран. - Шана повернула голову, и их изумрудные глаза - наследие эльфийской крови - встретились. - Слыхал о таком?
   - Вроде что-то слыхал, но так с ходу не припоминаю.
   И это уже само по себе было довольно интересно. Ибо свидетельствовало о том, что Совет по какой-то неведомой причине единым махом, без всяких промежуточных ступеней, возвел кого-то из безвестности на одну из важнейших должностей.
   - Кажется, его отец был ученым... Когда я еще был маленьким, что-то такое говорили насчет лорда Прастарана. Он пропал где-то в глухомани, стараясь разыскать место, где располагались Врата из Эвелона. - Лоррин махнул куда-то на юг. - Он.., он держался наособицу, в обществе не бывал. И сын себя вел точно так же. До нынешнего момента. Почему же он вдруг получил такое назначение?
   - Очевидно, потому, что он и вправду представляет собой нечто особенное. И еще потому, что он, как рассказал Кеман, создал способ обучать солдат так, чтобы добрая половина не отсеивалась в ходе обучения из-за травм и увечий. - Шана умолкла и принялась барабанить пальцами по ноге. - Как ты, несомненно, понимаешь, для нас это - плохая новость.
   - Да.
   Что ж тут не понимать? Если этот Киртиан и вправду настолько хорош, как говорит Шана, значит, он не скован традициями - он будет использовать то, что приносит реальную пользу. А ведь до сих пор только слепая приверженность традициям мешала старым лордам наголову разгромить своих менее опытных потомков.
   - Хороший командующий, у которого в распоряжении будут все ресурсы старых лордов, просто порвет молодых в клочья, - продолжала Шана, устремив взгляд туда, где лежали эльфийские земли.
   - А если он это сделает, его хозяева убедятся в его ценности, согласился с нею Лоррин. - И тогда они нарушат договор и пошлют его против нас. Это лишь вопрос времени.
   У него противно заныло под ложечкой.
   - Ну, а хоть какие-нибудь хорошие новости у тебя есть? - жалобно поинтересовался Лоррин.
   Шана покачала головой. Судя по всему, ей тоже было невесело.
   - Я понимаю, о чем ты думаешь, и ты прав. До тех пор, пока мы не разузнаем об этом Киртиане как можно больше, нет никакого смысла прикидывать, что он способен сделать, а что не способен. Кроме того, то, чем заняты сейчас Меро с Реной, очень важно для нас. А Железный Народ, похоже, относится к ним с большой симпатией.
   - В прошлый раз Железный Народ помог нам сдержать эльфийских лордов, даже не вмешиваясь напрямую, - Пробормотал Лоррин; при мысли о конфликте между эльфийскими лордами ему немного полегчало на душе. - Если на этот раз они присоединятся к нам.., да еще драконы...