Новоселов Дмитрий. Бизнес-блюз

   – Тогда мы его посадим, – сказал я как можно тверже.
   – Погодите, я сегодня в течение дня что-нибудь придумаю.
   – Даю вам сутки.
   День опять начался с плохой новости. Я уже понемногу к этому привыкаю. Само собой вспомнились вчерашние подозрения на счет жены и партнера. Опять захотелось выпить. Так рано желание выпить просыпается во мне только с глубочайшего похмелья. Или от тоски.
   Мои женщины все еще находились в плену своих девичьих снов. Я умылся, достал с полки четыре фотоальбома на триста фотографий каждый и заперся в гостевом туалете. Предстояла встреча с Апрельцевым, нужно было отдать ему снимок жены, по которому он мог бы легко ее узнать. Я сел на унитаз и принялся рассматривать эпизоды нашей совместной жизни. Главной фотомоделью в нашем портфолио была Маринка. Вот она около пирамиды, вот на берегу реки с окуньком, вот на табурете читает стихотворение Маршака. Удивительно, но жена на снимках встречалась редко и неказисто. Я изрядно намучился, прежде чем нашел достойную фотографию. Причем, что интересно, запечатлена она на ней была рядом с Чебоксаровым. Вначале я хотел «Дальтоника» отрезать, но потом решил, что, наверное, наоборот, так оно даже правильней будет.
   Я спрятал фотографию в карман, положил альбомы обратно на полку, глотнул кофе и, как нашкодивший школьник, свалил из дома до звонка будильника.
   – Привет, – сказал генерал.
   Я уже прошел мимо его двери и поэтому голос раздался за спиной. Скрипа открываемой двери я не слышал.
   – Здорово.
   Его облик кардинально преобразился. Голубые порочные трусы в обтяг фирмы “Dim”, красная шелковая майка. Я даже вздрогнул.
   – Как дела?
   – Средне.
   – На фирме развитие есть?
   – Приостановилось.
   – Это плохо. Что не растет, то умирает.
   – Тем не менее, я с оптимизмом смотрю в будущее, – я пока еще ни в чем плохом себе не.
   – Веришь в светлое будущее?
   – Пытаюсь.
   – Светлое будущее чаще всего становится темным прошлым. Со временем.
   – Что же делать?
   – Живи настоящим.
   Я не был согласен с Макарычем, но вслух ничего не сказал.
   – А событие еще не случилось? – спросил генерал. – После которого все меняется?
   – Пока нет. А у тебя?
   – Кое-что изменилось, – он выразительно указал рукой на свои трусы. – Жду дальнейших проявлений.
   Возможно, он надеялся на то, что я похвалю его внешний вид. Но мне не хотелось рассыпаться в комплиментах. Я подошел к соседу, зачем-то пожал ему руку, погладил Пулю, которая при этом так и не оторвала языка от своей промежности, и спустился в гараж.
   По небу плыли рыбы и корабли, над землей летели машины. Все вокруг двигалось. Мне тоже нужно было двигаться. В наше время останавливаться боязно, можно куда-нибудь не успеть.
   В офисе я объявился самым первым, даже разбудил охранника. На моем столе лежал лист бумаги, на котором аккуратным Колькиным подчерком было написано: «Выписка из газеты «Из рук в руки»». Выписка содержала пять пунктов, каждый из которых состоял из технических характеристик помещения, его месторасположения и стоимости. Я изучил все пять. На самом деле нам подходил всего один вариант, в самом центре, в недавно построенном доме, площадью сто пятьдесят квадратов. Стоило это помещение довольно дешево – три миллиона, но продавалось срочно, и аванс в размере пятисот тысяч нужно было вносить немедленно, до Нового Года. Конечно, складских маловато, но основную массу бумаги и товара можно держать в ангаре и подвозить по мере надобности. А в остальном – лучше не придумаешь. Только где взять деньги?
   С другой стороны, если моя жена имеет отношения с моим напарником, то встанет вопрос о разделе всего бизнеса и тогда задача приобретения помещения может отпасть сама собой. На эту тему мне думать не хотелось. Просто было страшно, но, как чаще всего бывает, именно эти темные мысли и не выходили в данный момент из головы.
   Чтобы сменить тему, я взял чистый лист бумаги и стал писать список людей, которым я должен купить подарки к Новому Году. Первой в моем списке появилась дочь. Раньше, для того, чтобы узнать, что она хочет получить к Новому Году, мы заставляли ее писать письмо Деду Морозу, потом делали вид, что отправляем и покупали подарки, которые предусмотрительно отдавали в мешок вызванным артистам.
   Второй я написал жену. Здесь думать долго не пришлось. Я знал, какие она любит духи и уже проверил, что они у нее заканчиваются. Чебоксарову я назло всему решил подарить пару трусов. Причем – стрингеров. Если у них что-то есть с моей супругой, пусть поломают голову. Шамруку – «мерседесовский» брелок. Нужно поискать фирменный. Пришлось задуматься на счет Макарыча. Если знакомство с Беллой Тейтельбаум можно считать подарком, то вроде я ему уже ничего не должен, но, с другой стороны, сутенерство – уголовно наказуемое деяние. Подарю ему книгу. Историческую или политическую или с мыслями замечательных людей. После генерала оставались только мама с папой в Ноябрьске, которым я уже отправил посылочку, и разные двоюродные. Не так уж и много народу.
   Кроме родни и друзей, были еще всякие нужные люди, которых курировал я. Вообще-то все начальство ублажал Чебоксаров, но и у меня были связи, про которые в Новый Год забывать никак нельзя. Над этим списком я бился минут двадцать, мне понадобилась записная книжка.
   Крупных поставщиков и потребителей мы обычно поздравляли по факсу или через интернет. Этим занимался Аркашка.
   Самой большой нашей головной болью было то, что у нас до сих пор не имелось своего человека в команде губернатора. А тот уже давно набрал силу и положил область в карман. Любой предприниматель не пожалеет никаких денег для того чтобы попасть в обойму, хотя бы приоткрыть дверь, хотя бы услышать звуки музыки, раздающиеся с их праздника жизни. Нам пока не удалось выйти на этот уровень, но мы не теряли надежды.
   В конторе стали появляться люди. Захлопали двери, заскрипели половицы. В дверной проем заглянула Лариса.
   – Здравствуйте, – сказала она. – А я смотрю, свет горит. Даже испугалась.
   Потом позвонил и зашел Аркашка.
   – Мне нужно сегодня дать подтверждение Деду Морозу. Все так же?
   – Да, тридцать первого, шесть часов.
   Сразу после Аркашки зашла Петровна.
   – Мы будем, в конце концов, премию давать или нет?
   – Наверное, будем. Я не знаю. Сейчас не до этого.
   – А когда до этого? Народ ропщет.
   – Кто именно?
   – Все.
   – Пусть придут представители народа.
   Петровна схватилась за сердце и ушла.
   Позвонил охранник.
   – Тут к вам какой-то программист просится. А вы меня за того наругали. Что делать?
   Я велел пропустить и подумал о том, что вот оно, началось. Если это какой диверсант, то нужно брать его тепленьким, незаметно позвонив Полупану.
   Компьютерщиком оказался Федя из УВД.
   – Я решил, что толку зря звонить, взял и пришел, пока время есть, – не вполне логично заявил он. – Мне нужно познакомиться с писюками, вникнуть в настройки сети а только потом приступить к изменению конфигурации программы.
   – Я предупрежу всех, чтобы давали тебе доступ к машинам по первому требованию.
   – Учтите, что мне придется работать по ночам. Сегодня – исключение, а так я все время занят.
   – Ничего страшного. Это здание на охрану не сдается, тут всегда дежурит вахта.
   – С чего начнем?
   Я отвел Федю в кабинет к Чебоксарову, а на обратном пути дал Ларисе необходимые распоряжения о нем.
   Откуда-то с улицы пришел слух о том, что привезли пихты. Я спустился во двор, где Аркашка вручил мне самую пушистую. Откинув заднее сиденье, я засунул дерево в машину. Руки испачкались смолой и стали пахнуть праздником.
   Елки разошлись на ура. Петровна зачем-то взяла себе три.
   – Хочу подарить Макарычу книгу, – сказал я Аркашке. – Посоветуй, какую?
   – «Путин и КГБ», – не задумываясь ответил тот.
   – Почему?
   – У меня их три. – В штабе подарили.
   – Каком штабе?
   – Предвыборном. «Единой России».
   – Не знал, что ты активен не только в оплодотворении коллег по работе, но и политически.
   – А вдруг, когда-нибудь стану депутатом.
   Я подумал, что это вполне возможно.
   – Хорошо, тащи свою книгу.
   Незаметно наступило время Апрельцева.
   – Я сижу «У дедушки», что тебе заказать? – поинтересовался он.
   – То же, что и себе. Только без спиртного.
   – Давай, ехай, – он уже чем-то чавкал.
   Переступив порог заведения, я подумал о том, что надо менять кабак. Черт с ними, со скидками. Все надоело.
   На столе перед Апрельцевым не было свободного места от тарелок. Я очень засомневался, что мы вдвоем сможем, все это съесть, но про себя решил, что отступать не буду, тем более что платить все равно мне.
   – Ну, что там у тебя? – осведомился частный сыщик.
   Я протянул ему фотографию.
   – Что за люди? А, вот этого знаю. Чебоксаров. Так ведь?
   – Да.
   – За ним, что ли следить?
   – И за ним тоже.
   – Отлично! Подсираешь партнера? А баба кто?
   – Моя жена.
   – Отлично!
   – Ты в кого такой оптимист?
   – Говорят, в дедушку по материнской линии, его расстреляли совсем молодым. На предмет чего будем работать объекты? По поводу встреч в рабочее время?
   – Нет, они встречаются почти каждый день и вполне легально. Будем выявлять близость.
   – Что будет отчетом? Фотографии, видео?
   – Пока не знаю. Решим по ходу. Для начала распиши весь день поминутно.
   – Основной объект дама?
   – Да.
   – Отлично. Только имей ввиду, мои услуги дорого стоят.
   – К примеру?
   – Сто баксов в час.
   Я чуть не подавился куском курицы.
   – Ты что, дурак?
   – Нормальные расценки.
   – Штука рублей.
   – Согласен, – он живо протянул руку.
   – В день.
   – Не. Ты что, издеваешься?
   – Тогда до свидания. Давай фотку.
   – Хорошо, только прибавь накладные расходы, – охотно согласился он.
   – Что в них входит?
   – Бензин, подкуп персонала, еда и прочее.
   Я подумал, что если он каждый день будет завтракать, обедать и ужинать, как сейчас, то получится даже больше основной платы.
   – Но не более пятисот рублей в день, – предложил я.
   – Годится, – он опять протянул мне руку.
   Можно быть уверенным, что ему вполне хватит фантазии, чтобы эти пятьсот рублей сверх тысячи предъявлять мне каждый день.
   Апрельцев стал задавать мне всякие вопросы, причем интимные. Я не был готов к этому и большинство из них игнорировал. Я продиктовал ему номер «десятки», на которой ездила жена, нарисовал схему маршрута, а вот с адресом больницы, в которой она работала, вышла заминка. Я его не помнил. Пришлось тоже объяснять на пальцах.
   Между прочим, я ел абсолютно столько же, сколько мой собеседник. Не отставал ни на кроху. Единственное, что пропустил – пиво и вино, зато наверстал двумя стаканами сока. Под конец мне стало плохо, пуговица на брюках могла лопнуть в любую секунду. Я не представлял, как можно двигаться после такого перекусона. Этого прожору нужно свести с Чебоксаровым и устроить соревнования. Любопытное будет зрелище. У них совершенно равные шансы на победу.
   – Когда приступишь?
   – Прямо сейчас, как только получу аванс.
   – Сколько?
   – Тысяч десять.
   – Вот тебе трояк на два дня, дальше будет видно. Я думаю, что все можно выяснить дней за пять, а может и меньше.
   – Щедрость не является отличительной чертой твоего характера.
   Мы пожали друг другу руки на прощание, но встать со стула я смог только со второй попытки. Для того чтобы переварить такое непомерное количество пищи кровь отлила не только от головы, но и от конечностей. Пока я двигал свое тело от крыльца ресторана до машины, телефон позвонил три раза.
   – Я еду в офис, – сказал Дальтоник. – Ты где?
   – Пытаюсь двигаться в том же направлении.
   – Хорошо, нужно пообщаться.
   Через секунду Лариса сообщила, что нас дожидаются московские представители страховой компании. Сразу за ней дал о себе знать Полупан:
   – Тебе знакома фамилия Лобиков?
   – Нет.
   – Ладно.
   – Что опять кто-нибудь сгорел?
   – Да, петарда и алкоголь.
   – Я считаю, что ты сейчас занимаешься глупостями.
   – Я ищу связи, совпадения и повторы. Может выстрелить.
   Я не стал посвящать его в свои подозрения относительно сексуальной распущенности своей жены. Тем более что в этом нет ничего странного.
   Меня бросило в пот. Может быть, потеплело на улице и печка чересчур топила, а, скорее всего, это была моя собственная реакция на звонки. Чебоксаров не сказал, что все нормально. Он мог бы сказать: «Еду из «Госкомимущества», все в кайф, давай обсудим»! Он так не сказал, значит там полная лажа. В приемной сидят Московские страхователи, они уже вынесли вердикт и мне почему-то казалось, что он не в нашу пользу. И еще этот Полупан со своими пожарами! И так у меня от одной мысли об огне крыша едет.
   На светофоре пришлось резко затормозить. Отвлекся. Никого не задел, но пихта на заднем сиденье сдвинулась с места и поцарапала кожаное сидение.
   Мы с Колькой подъехали к офису одновременно. Я успел на лестнице спросить его:
   – Ну, что там? Лажа?
   – Полная. Я вызвал Спарыкина. Он обещал через час подъехать. Нужно принимать решение.
   Я так и знал. Значит со страховкой тоже выйдет облом.
   – Давай вместе пообщаемся с москвичами, – попросил я партнера.
   – Ты ведь обещал, что сам будешь вести дела по страховке.
   – Пожалуйста, – жалобно промычал я.
   Чебоксаров посмотрел на меня осуждающе, как будто я пукнул при людях.
   – Говорить будешь ты, – уточнил он.
   – Конечно, – я бы подтвердил что угодно.
   В приемной сидели два мужика. Одного из них я знал, у него была фамилия Егоров, он был местным представителем компании. Второй мужчина выглядел более представительно – широкие плечи, колющие глаза и дорогой костюм. Наверное, когда-то он служил в силовых структурах.
   Мы все прошли в кабинет к Чебоксарову. Лариса принесла чай. Тут у меня случился провал. Я перестал понимать некоторые слова, и даже звуки. Я ощущал, что происходит, впитывал картинку, но смысла разговора не улавливал. Тупо кивал головой и улыбался. Колька строил мне рожи и подавал отчаянные знаки, но я молчал и продолжал находиться в сомнамбулическом состоянии, неотрывно смотрел на москвича понимая, что ничего у нас не выйдет.
   Гости разложили на столе какие-то бумаги. Они что-то объясняли Дальтонику, тот говорил и всячески пытался вывести меня из ступора. Наконец я начал понимать некоторые предложения, но, услышав загадочные и пугающие слова: «испытательная пожарная лаборатория», опять впал в транс. Так прошло минут пять. Егоров встал и куда-то ушел.
   – По бумагам у вас все сходится и все правильно, – сказал москвич. После этих слов я включился и опять все начал понимать. – По документам в момент пожара на вашем складе находилось товарно-материальных ценностей на один миллион восемьсот тысяч рублей. По входящим ценам. В результате пожара все эти ценности сгорели. Я хочу донести до вас пару моментов. Несмотря на то, что склад застрахован у вас на три миллиона, я прошу, чтобы вы отбросили мысль об этой сумме. Возмещать мы будем – если будем – только реальные убытки. Это вам понятно?
   – Конечно, – панически согласился я.
   Колька посмотрел на меня с презрением.
   – И еще, несмотря на то, что все бумаги в порядке, у меня есть стойкое ощущение, что в вашем случае что-то не то.
   – В каком плане? – как ни в чем ни бывало поинтересовался Дальтоник.
   – У меня огромный опыт, еще с прошлой работы. Если вагон с товаром только что пришел и сразу сгорел, то тут что-то не чисто. Возможно, вы не специально планировали ввести нас в заблуждение, скорее всего, просто все так совпало, вагон пришел, разгрузить не успели, тут как раз пожар. А почему бы и нет?
   – Вы за кого нас принимаете? – возмутился Чебоксаров.
   – Ладно, ладно, – москвич достал портфель и открыл замки. – Я специально отослал Егорова, – он достал какой-то прибор с антенной и положил на стол. – Я все предусмотрел, – он указал пальцем на непонятный предмет. – Не горят, значит в этой комнате микрофонов нет. Вы поймите, стоит мне поговорить со сторожем или любым другим аборигеном, все сразу станет ясно. Вы, парни, погорите.
   Я чуть не грохнулся в обморок. Слово пожар встречалось в его речи слишком часто.
   – Это все чушь, – опять сказал Колька.
   – Возможно, – согласился москвич. – Но я вам предлагаю следующую вещь. Вы мне обещаете материальное вознаграждение, а я – быстрое поступление денег. Можем назвать это так. За скорость. Всего ничего – пятьсот тысяч. Причем после того, как деньги упадут на ваш счет.
   – А если мы не уплатим? – спросил я.
   – Я смогу возобновить расследование на основании новых фактов. Факты я организую. Поймите, парни, у меня скоро пенсия.
   – У нас все законно, – упрямо повторил Чебоксаров.
   – А я не тороплю. Вот мой федеральный номер, – он протянул визитку. – Сутки я еще здесь. Позвоните, скажете одно слово: согласны. Я сообщу Егорову, что вы оставили документы на ознакомление и подпишете только завтра.
   С этими словами он покинул наши чертоги.
   – Ты конченый мудак, – набросился на меня Дальтоник. – Сам заварил всю кашу и в кусты.
   – Извини, заклинило.
   – Ну, и что теперь делать будем?
   – А че? Все нормально. Отвалим ему пятьсот штук. Наверное, можно и скинуть сотку. Два процента на обналичку. Навар – лимон. Нам даже уговаривать его не пришлось. Он все сделал за нас. При этом мы ничем не рискуем. Башляем только после поступления денег.
   – Да дело не в этом, я изначально был против затеи. Ты все организовал, а выпутываться, как обычно, предоставил мне.
   Он был прав. Я даже не злился за то, что он держал мою жену за руку.
   – Я ему завтра позвоню и скажу, что мы согласны. Это я беру на себя.
   – Тоже мне – герой.
   Мне захотелось разрядить обстановку.
   – С этой повязкой на руке ты прямо как Щорс из песни.
   – У Щорса голова обвязана, – не согласился со мной Колька.
   Пришел Спарыкин. От него веяло молодостью и энергией. Не смотря на десять лет разницы, он выглядел моложе меня. Он сразу приступил к делу.
   – Давай, рассказывай, – обратился он к Кольке.
   – Короче, нам в любом случае придется съезжать с завода. Ни с вьетнамцами, ни с Урожаевым никто за нас биться не собирается ни за какие деньги. Во-первых, я выяснил, что этот Урожаев какой-то там родственник губернатору. Вроде бы со стороны жены. Во-вторых, он из их среды, а мы засранные коммерсанты. Ничего страшного, говорят, переезжайте и начинайте на новом месте. Убытки никого не волнуют.
   – А тот факт, что вьетнамцы вытесняют русских и лишают область налогов? – спросил я?
   – Там все работают на свой карман. Если что-то и делается для области, только чтобы с работы не выгнали. Временщики. Попал в обойму – хапай! Его ведь туда и поставили для того, чтобы успешно все разворовал.
   – Блядь, что у нас за страна такая!? – в сердцах воскликнул Спарыкин.
   – А, твои-то менты не лучше, – напомнил я.
   – Вот я и говорю. Ничего святого.
   – Я почему-то так расстроился, – пожаловался Чебоксаров. – Даже давление подскочило до ста тридцати. Не знаю, что делать. Никакой уверенности в завтрашнем дне. Хоть за границу сваливай.
   Мысль про заграницу показалась мне знакомой.
   – И еще, я понял самое главное, – продолжил Колька. – Мы с вами, дорогие друзья, оказывается полный ноль. Никому мы не нужны, никто за нас горой не встанет. Все наши связи – ерунда. И деньги тоже. Чтобы в этой стране что-то значить, нужна власть. Вот когда ты работал в ментовке, – Колька кивнул на Спарыкина, – у нас была власть, какая-никакая. А теперь вообще: за плечами одна пустота.
   – Валить надо за кордон, – мне захотелось поделиться своими мыслями на счет теплого моря и пальм. – Все продать и валить.
   – Или идти депутатом, – сказал Спарыкин.
   – Мне кажется, что в этой стране никогда ничего хорошего не будет, – обречено сказал Дальтоник.
   – Да не паникуйте вы, – полковник уже был не рад, что затеял этот разговор. – Все еще образуется. Смотрите, какой год был позитивный. Все налаживается. Россия возрождается.
   – В этой стране никогда не было порядка. Никогда ничего хорошего не происходило.
   – До революции не было лучше страны, – не сдавался Спарыкин.
   – Ты вообще книжки читаешь? – поинтересовался Колька. – Ты в школе учился? Открой любого классика. Салтыков-Щедрин, Достоевский, Гоголь, Толстой, Чехов. Мздоимство, воровство и вековая тупость. Черная дыра. Ни нам, ни нашим детям, ни нашим внукам не видать тут просвета. Не знаю как вы, а я каждый день жду подвоха. Кроме бабок ни о чем думать не могу.
   – Я тоже ни о чем кроме работы не думаю. Надоело. Нужно купить пляж на острове. Дом. И косить капусту с туристов. Пальмы, солнце и голубые водопады.
   – На острове пусть обезьяны живут, – сказал Колька. – Ехать нужно в Европу. Цивилизация, демократия, континент. Достопримечательностей до конца жизни не осмотреть.
   – Ребята, – перебил полковник. – Давайте вначале здесь дела закончим с вьетнамцами, а потом, пожалуйста, кто куда, хоть на острова, хоть в Европу. Лично я остаюсь.
   – Что с помещениями? – спросил у меня Дальтоник. – Ты смотрел мою выписку?
   Я сбегал за бумажкой, и мы стали усиленно обсуждать описанную в ней недвижимость. Через двадцать минут все сошлись на мысли, что нужно покупать магазин в центре за три миллиона.
   – Где брать деньги? – задал я риторический вопрос. – Продажа срочная. Риэлторы просят пятьсот тысяч сразу. И потом еще два с половиной лимона в течение двух недель.
   – Ну, пятьсот штук мы заплатим мгновенно и без проблем по овердрафту, – стал размышлять Чебоксаров. – Остальное быстренько возьмем в кредит. Банк даст. Лишь бы из-за новогодних каникул заминка не вышла. А вот как отдавать будем? Вот это – вопрос. Не просадить бы фирму. Эти деньги истратятся, по существу, впустую, и прибыль приносить не будут.
   – Выкрутимся, – сказал я. – Подойдет срок расчета, перезаймем в другом месте, рассчитаемся и тут же снова возьмем.
   – Двести тысяч вытрясем с воров, – вставил Спарыкин.
   – Что-то я очень сомневаюсь, – не согласился я.
   – Запомни мои слова. Они принесут. Если у мужика есть хорошая машина, значит, деньги будут. Ты бы нашел для сына?
   – У меня дочь.
   На какое-то время все замолчали, раздумывая о том, откуда бы взять бабок.
   – Получим лимон за страховку, – вспомнил Колька.
   – Но, ведь нам, насколько я понимаю, придется пустить его на закуп бумаги, – сказал полковник.
   Мы с Дальтоником переглянулись.
   – Давай, рассказывай, – попросил я напарника.
   Чебоксаров рассказал полковнику о том, какую аферу мы провернули со страховкой.
   – Идиоты, – восхищенно пробормотал тот и почесал затылок.
   – Идиоты – не идиоты, а этот лимончик нам в самый раз будет, – похвастался я. – Причем, там не чистый лимон, а еще триста штук сверху.
   – Итак, – начал складывать Чебоксаров. – Двести штук выбиваем с воров, лимон триста получаем со страховой компании – вот уже половина суммы набралась. Нам бы еще штук пятьсот, а третий лимон как-нибудь за год заработаем.
   – Обидно, что в связи с переездом нужны дополнительные капиталовложения, – пожаловался я. – Во-первых, придется делать ремонт. Во-вторых, увеличатся расходы на рекламу, новое место нуждается в усиленной раскрутке. В-третьих, из-за перемены адреса и номеров телефонов непременно потеряем процентов тридцать оборота.
   Спарыкин все еще с остервенением чесал затылок. Я посмотрел на его бычью шею и не удивился бы, если вдруг увидел там потоки крови.
   – Я знаю, как вытрясти с узкоглазых пол-лимона, – неожиданно громко сказал он.
   Мы встрепенулись.
   – Послушайте мой план, – сказал полковник. – Я его давно вынашиваю.
   Его лицо приняло торжественное выражение. Из его повествования я узнал много нового. Например, для меня стало открытием, что в середине восьмидесятых вьетнамцев в Советском Союзе было уже видимо-невидимо. Они вкалывали на трудоемких рабочих местах, в частности на ленинградском фанерном комбинате и уже тогда сформировали преступные сообщества. Именно с этого комбината во времена молодости Спарыкина к нам в область приперлась стайка ням-нямов надеясь продать западные шмотки трудовому населению в спекулятивных целях. Полковнику уже тогда пришлось участвовать в их отлове, и он именно в те времена понял глубинную сущность азиатов:
   – Основная черта их характера в том, что кроме своих земляков они никому не доверяют. Мало того, они путаются в наших госструктурах и слабо отдают себе отчет в том, кто и за что у нас отвечает. На этом мы их и поймаем. И еще, они – ссыкуны.
   Его план был по-ментовски прост, прямолинеен и туповат. Но, он мог сработать, причем с высокой долей вероятности. Мы как-то все повеселели. Я даже заулыбался. Причем настроение у нас улучшилось совсем не из-за возможных денег, просто хотелось взять реванш.
   – Только надо просить больше. Они не успокоятся, пока не сторгуют процентов двадцать, – продолжал напутствовать Спарыкин. – Вот тебе его визитка. Звони. И, пожалуйста, будь вежлив, – он протянул мне белый квадратик. Я набрал номер.
   – Алло, – сказал мужской голос.
   – Мне нужен Нгуен Зуй.
   – Я вас слушаю, – он говорил почти без акцента.
   Я представился и пояснил, что являюсь представителем арендаторов с завода геофизического оборудования.
   – Хотелось бы с вами встретиться.
   – Зачем?
   – Поговорить.
   – Я очень занят, до вашего Нового Года никак.