О`Доннел Питер. Я — Люцифер

   — Это было для Рене.
   — Взрывчатка не выбирает себе жертв.
   — Отбой, Вилли, — сказала она, и в голосе послышалась резкость.
   Колльер ничего не мог понять. Когда они обезвреживали бомбу, ему казалось, что главный Вилли. Теперь же получалось, что распоряжается в их странном дуэте Модести.
   Вилли стоял молча. Он не сердился, не дулся. Он был просто расстроен. Модести подошла к нему, нежно взяла за лацканы пиджака и стала говорить что-то не по-французски и не по-английски. Колльер решил, что это арабский. Она убеждала и ободряла его. Вилли немножко повеселел. Она сказала что-то еще, и он рассмеялся, потом покачал головой, давая понять, что смирился с неудачей.
   Модести взяла его под руку, и они подошли к Вобуа и Колльеру.
   — А сейчас мы поедем к нам и выпьем, — подытожила она. — Вилли все равно надо забрать свой чемодан.
   — Если вы везете с собой и взрывчатку, я лучше пройдусь пешком, — объявил Колльер, на что Модести со смехом сказала:
   — Она не кусается. По пути мы сделаем звонок, Рене передаст ее в полицию, и они начнут искать Шули.
   — Лучше оставить тут «Ситроен», — сказал Вилли. — Чтобы они пришли проверить. Шули мог наследить.
   — Разумно, — кивнул Вобуа. — У вас есть машина?
   — «Симка», там, наверху.
   — Стив, иди с Вилли, — сказала Модести. — А мы с Рене вас нагоним.
   Колльер поколебался, потом двинулся следом за Гарвином.
   — Шули — это инструмент, — сказала Модести Вобуа. — Кто вами так недоволен, Рене?
   — Ма шер, я, честно, не знаю.
   — Это первая попытка покушения?
   — За последние годы — да.
   — И это вас не удивляет?
   — Я слишком много прожил, чтобы удивляться.
   — Я за вас волнуюсь. — В глазах Модести была тревога. Эти слова чрезвычайно тронули Вобуа, но он лишь сказал:
   — Вы очень добры. Но я буду еще признательней, если вы постараетесь вообще забыть о случившемся.
   — Но это неплохо сочетается с игрой, которую вы мне тогда предложили на теплоходе.
   — А, ерунда, — махнул он рукой. — И об этом тоже забудьте.
   Она посмотрела на него и, чуть заметно улыбнувшись, сказала:
   — Хорошо, Рене. Если вам неудобно поддерживать со мной официальные контакты, я, конечно же, не стану надоедать.
   Вобуа хотел возразить, но потом решил, что будет проще, если она не узнает истинных мотивов такого подхода. Он подошел к машине, забрал черную коробку и, заперев дверцу, сказал:
   — Ваш друг Стивен Колльер — очень приятный молодой человек.
   — И совершенно сбитый с толку молодой человек. Он ведь ничего обо мне не знает.
   — Но теперь вам придется посвятить его в ваши тайны?
   — Еще чего! — На ее лице мелькнула лукавая улыбка. — Почему бы ему не довольствоваться тем, что уже известно? Разве этого мало?
   Вобуа засмеялся и взял ее за руку. Они начали подъем.
   — Совсем не мало! Он должен благодарить судьбу за то, что имеет. Но скажите, милая Модести, задали бы вы такой вопрос сэру Джеральду Тарранту?
   — Нет, конечно! Он страшно смутился бы. Он типичный англичанин.
   — А я — типичный француз?
   — Просто я знаю, что вас я не шокирую.
   — Ни в коей мере. Кстати, мистер Колльер немного ревнует вас.
   — К вам?
   — Нет, к Вилли Гарвину. — Рене Вобуа усмехнулся такому предположению.
   — Обычная история, — вздохнула Модести. — Не могу понять почему.
   — Вас это удивляет?
   — Конечно. Если у человека есть выбор — обезвреживать с женщиной бомбу или оказаться с ней в постели, последнее, на мой взгляд, предпочтительнее. Вы не согласны?
   — Не совсем. — Вобуа старался говорить с непроницаемым лицом. — В бомбе есть некая дополнительная интимность. И экзотика.
   — Опять ваша игра? — сказала Модести, глядя на вершину холма. — Пора бы вам о ней позабыть.

Глава 4

   Вобуа пробыл в полицейском участке дольше, чем предполагал. Лишь в половине второго Вилли повел «симку» по темным улочкам вверх к Монмартру. Вобуа сидел рядом с ним, Модести и Колльер сзади.
   — Вы уверены, что сейчас для выпивки не слишком поздно? — сказал Рене, поворачивая голову назад.
   — Если вам не поздно, то нам и подавно. Вилли, ты потом отвезешь Рене домой?
   — Конечно, Принцесса.
   Колльер пребывал в молчании. Ему нужно было ответить на слишком много вопросов сразу. Кто такой Рене? Кто такая Модести Блейз? И в каких отношениях находилась она с Вилли Гарвином? Он снова вспомнил, как странно тогда повел себя в квартире Вилли. Колльер решил взяться за клубок с этого конца. Чуть подавшись вперед, он спросил:
   — Вилли, этот сигнал опасности, покалывание в ушах… Оно появляется задолго до самой опасности?
   — Господи, он опять за свое! — добродушно фыркнул Вилли. — Он помешался на моих ушах, Принцесса.
   — Я и сама от них без ума, Вилли-солнышко. Они, правда, у тебя не совсем одинаковые, но в них есть неповторимое обаяние.
   — Я всерьез, — сказал Колльер с легкой обидой в голосе.
   — Хорошо, милый. У Вилли действует интуиция. Это очень помогает. Вот и все.
   — Нет, так не пойдет, — покачал головой Колльер. — Интуиция питается нашими знаниями, добытыми нашими же пятью чувствами, но находящимися за порогом нашего сознания. Мы знаем нечто, сами того не подозревая. Но Вилли был в ином положении. Он был отдален от места происшествия на три-четыре мили в пространстве и на час во времени.
   Модести удивленно посмотрела на сосредоточенное лицо Колльера.
   — Ты очень уж дотошен, — сказала она.
   — Просто это никакая не интуиция. Это предвидение. Экстрасенсорное явление. Я первый раз вижу что-то подобное.
   — Слишком много занимались металлургией, — вставил Вилли.
   Колльер подозрительно посмотрел на него, потом перевел взгляд на окно.
   — Просто это, по-моему, любопытно, — пытался он как-то закончить обмен репликами.
   С полминуты в машине стояло молчание. Колльер не заметил, с каким любопытством посмотрела на него Модести. Машина свернула за угол, и Вобуа, кашлянув, заметил:
   — Наверняка в столь поздний час это не имеет никакого значения, но вы едете по улице с односторонним движением против хода, Вилли.
   — Знаю, — как ни в чем не бывало заметил тот. — Равно как и машина, которая идет сзади. Я просто хотел проверить. Это «Паккард». — Он глянул в зеркало. — Похоже, тот же самый. Нет, второй раз за несколько часов — это уже наглость. Им просто не терпится отправить вас на тот свет, Рене.
   Модести оглянулась и сказала:
   — Не увеличивай скорость, Вилли. Пусть эти ребята думают, что мы ничего не заподозрили.
   — Ладно. В какую игру сыграем, Принцесса? При тебе что-нибудь есть?
   — Только конго. Я ведь ничего такого не планировала.
   Колльер с удивлением увидел, как рука Модести отстегнула громоздкую кожаную нашлепку на сумке и в ее руке оказался небольшой деревянный предмет, похожий на гантель.
   — Жаль, не захватил свои лезвия, — буркнул Вилли и снова свернул за угол. Он пошарил рукой в сумке с инструментами и сказал: — Правда, есть пара ключей.
   Снова Колльера охватило чувство невзаправдошности всего происходящего. Вобуа смотрел назад. Лицо у него было мрачное и усталое.
   — Есть смысл направиться в центр, — заметил он Вилли. — А то здесь на удивление удобно устроить нападение.
   — Нет, — холодно возразила Модести. — Если мы потеряем их сейчас, они возникнут завтра. Или на следующей неделе. Извините, Рене, но мы постараемся положить этому конец.
   — Модести, давно прошло время, когда от меня в таких ситуациях было много толку. Да и у мистера Колльера, кажется, нет достаточного опыта. А их четверо, а может, и шестеро.
   — Да… Как у них насчет инструментов, Вилли?
   — Похоже, ножи и кистени. Вряд ли они захотят поднимать шум.
   — А стволы с глушителями?
   — Вряд ли у всех. Они начали охоту в спешке.
   — Ладно. Давай к Клодине. В переулок и во двор.
   Колльер увидел в зеркале ухмылку Вилли.
   — Во двор так во двор. Я все равно собирался в гости к Клодине.
   «Симка» снова завернула за угол и помчалась вниз. Потом еще пара поворотов, и машина, урча, стала карабкаться на холм.
   — Можно мне взять гаечный ключ? — вежливо осведомился Колльер. Ему было страшно, но он еще больше боялся показать это.
   — Гаечный ключ тебе ни к чему, милый, — сказала Модести. — Главное, не мешайся под ногами. — Затем она наклонилась к Вилли: — У тебя есть ключ от квартиры Клодины?
   — Нет, но у нее обычный английский замок. Засовы тоже есть, но она ими не пользуется.
   — Хорошо, — сказала Модести, оглядываясь назад. — Мне нужно тридцать секунд.
   Вилли кивнул и сосредоточился на дороге. Вторая машина уже не просто преследовала их, а пыталась достать. Колльер потерял всякое представление о направлении, и лишь когда за короткий промежуток времени увидел одну и ту же лестницу, то понял, что Вилли маневрирует на ограниченном пространстве, постепенно увеличивая отрыв.
   — Так, осторожно, не потеряй их, — говорила Модести, привстав на колене и вглядываясь назад. — Отлично, они нас видят. Сворачивай с Рю-Фертрие и давай к Клодине. Я загоню их, а ты запрешь. И надо будет соблюдать меру.
   Вобуа повернулся к Модести. Напряжение исчезло с его лица.
   — Таррант умрет от зависти, — сказал он с довольным видом. — Какие будут инструкции, ма шер?
   — Слушайте меня внимательно, — отозвалась Модести, по-прежнему глядя на вторую машину. — Мы остановимся на узкой улице со старыми домами и крошечной полоской тротуара. Вилли остановит машину так, что правые дверцы окажутся у самой стены. Рене сможет открыть дверцу, потому что там будет сводчатый проход, который ведет во внутренний двор. Расстояние до него десять ярдов. Ясно?
   — Пока да, — кивнул Колльер.
   — Быстро покидаем машину. Сначала Рене, потом я, потом ты. Все через переднюю правую дверь. В середине прохода справа — входная дверь. За ней маленький вестибюльчик и лестница наверх. Стив идет за мной. Быстро. Рене, вы входите и закрываете дверь на два засова. Затем быстро за нами. Понятно?
   — Понятно. А Вилли?
   — За него не беспокойтесь. Моя задача — успокоить Клодину, чтобы она не подняла крик. Впрочем, она не из пугливых. Вы звоните по телефону вашим людям, Рене. Не в полицию! Она тут ни к чему.
   — Моим ребятам потребуется минут двадцать, чтобы добраться сюда, — сказал Рене.
   — Это не существенно. К тому времени все уже будет закончено. Главное, спокойствие. Лишняя огласка ни к чему.
   — Совершенно с вами согласен.
   — Вот и отлично. Тогда пока все.
   — А что мне делать, когда мы окажемся в этой квартире? — угрюмо осведомился Стив.
   — Ничего. Это не твоя забота.
   — А чья же, твоя?
   — Да, — отрезала Модести. — Все, готовься.
   Машина резко свернула налево и поехала вниз по узкой улочке с темными домами. Лишь изредка попадались витрины магазинчиков.
   Машина въехала на тротуар и резко, но мягко остановилась — без скрежета и визга. Дверца со стороны Вобуа оказалась точно вровень с узким сводчатым проходом. Задняя была в дюйме от стены.
   Вобуа открыл дверцу и исчез в проходе. Модести перемахнула через спинку сиденья одним легким движением и тоже растаяла в темноте.
   — Живо! — крикнул Вилли, и Стив тоже стал выбираться из машины, чувствуя, как у него вдруг вовсю заколотилось сердце. В конце прохода он приметил чугунные ворота, доходившие почти до потолка. Они были открыты. За ними виднелся дворик с полуразрушенным фонтаном в неглубокой бетонной чаше. Во дворе было довольно светло, но откуда шел свет, Колльер понять не мог.
   Справа оказалась входная дверь. Модести нажала на кнопку звонка, потом поддернула юбку, подняла ногу. Колльер увидел, что она оставила вечерние туфли в машине. Затем она ударила ногой чуть выше замка, что-то щелкнуло, дверь приоткрылась. Модести распахнула ее и исчезла внутри.
   «Ногой без туфли», — пронеслось в голове у Колльера. Тут рука Вобуа с удивительной силой схватила его за плечо и толкнула в холл.
   — Это и впрямь хороший фокус, но давайте сосредоточимся, — сказал он.
   На площадке второго этажа горела одна лампочка. Колльер стал подниматься за Модести. Он услышал, как внизу хлопнула дверь и загремели засовы. Наверху открылась дверь, раздался голос Модести:
   — Не бойся, Клодина, это я, Модести. Потом все объясню. Сейчас некогда.
   Колльер вошел в маленькую гостиную, за ним Вобуа. Комната была обставлена по-современному и со вкусом. Одна дверь была открыта. Она вела в спальню. Другая, закрытая, судя по всему, соединяла комнату с ванной и кухней.
   Рыжеволосая круглолицая девица лет двадцати пяти стояла, натягивая на себя халат. Под ним Колльер увидел короткую зеленую ночную рубашку. Ее, похоже, разбудили, но, хотя она была чуть встревожена, испуга на ее лице Колльер не заметил.
   Окинув взглядом Колльера и Вобуа, она перевела его на Модести, которая открыла окно, выходившее во двор.
   — Что за шум, а драки нет? — спросила Клодина. — Ты одна, Модести?
   Колльер мысленно отметил, что девица сразу сбросила со счета его и Вобуа.
   — Нет, Вилли Гарвин остался внизу, — ответила Модести. — Выключи свет, Клодина.
   Та быстро выполнила просьбу. Вобуа присел у телефона, с трудом различая цифры в тусклом свете луны, проникавшем через открытое окно. Колльер вдруг понял, что Модести куда-то исчезла.
   Он побежал к окну. До земли было футов тринадцать. Пусть двенадцать, если, прежде чем спрыгнуть, она повисла на руках. Колльер увидел, как Модести бежит к двум каштанам, что росли возле фонтана. Он понял, что, если не считать сводчатого прохода, двор был полностью замкнут. С двух сторон высились заборы школы и, кажется, пекарни, с двух других — стены темных жилых домов. Двор освещала лампа на одной из стен.
   Колльер вздрогнул в тот момент, когда с улицы раздался визг шин резко затормозившего автомобиля. Вечер оказался слишком богат на неожиданности, но все же какая-то клеточка сознания Стива отметила, что прошло всего тридцать секунд с момента их экстренной высадки.
   — Да, — тихо говорил в трубку Вобуа. — Фургон будет в самый раз. — Посмотрев на рыжеволосую, он спросил: — Ваш адрес, мадемуазель?
 
   Вилли Гарвин залег на заднем сиденье «симки». Он увидел, как резко затормозил «панхард» и из него высыпало пятеро. Водитель пытался поставить машину так, чтобы она не загораживала проезд.
   Кто-то распахнул левую переднюю дверь «симки». Машина закачалась, когда один из пассажиров «панхарда» продрался через переднее сиденье и выскочил через правую дверь. За ним последовали четверо остальных. Вилли только слышал их тяжкое дыхание и короткие ругательства. Пятнадцать секунд спустя водитель «панхарда» вылез из своей машины и, сопя, полез через «симку». Вилли махнул гаечным ключом, обернутым носовым платком, и попал ему по затылку.
   Оглушенный человек упал. Вилли перебрался через него и ринулся по проходу. В одной руке у него был гаечный ключ, в другой монтировка длиной восемнадцать дюймов. К досаде Вилли, это было единственным оружием, отобранным им у водителя.
   Колльер смотрел за происходящим из открытого окна с нарастающим ужасом. Ощущение нереальности исчезло. Теперь здесь правили бал жестокость и насилие и вот-вот могла появиться смерть.
   Пять темных фигур, крадучись, появились во дворе. Колльер затаил дыхание. Пятеро. У него заныл живот.
   — Вон тот вооружен, — пробормотал за его спиной Вобуа. — Отсюда трудно сказать наверняка, но по тому, как… — Он осекся, увидев, как темный силуэт Модести возник у фонтана и метнулся к каштанам.
   Человек в середине цепочки махнул рукой, подавая сигнал. Он двинулся прямо к фонтану. Остальные, разбившись на пары, стали заходить с флангов.
   Колльер дрожал то ли от страха, то ли от ярости. Он сам не понимал от чего именно. Когда первый бандит махнул рукой, он увидел пистолет. Теперь он увидел ножи у остальных.
   — Они убьют ее, — сипло проговорил он. — Я вниз, Вобуа.
   — Тише, — прошептал Вобуа. — Без должной тренировки отсюда не спрыгнуть. Вы сломаете ногу. И Модести ясно сказала… А!
   Человек с пистолетом вдруг резко дернул головой и упал на парапет фонтана. Тотчас же что-то звякнуло о покрытые мхом камни рядом с каменной чашей.
   — Господи, кто это его? — прошептал Колльер.
   — Это Вилли. Он уложил его гаечным ключом! Он обычно блестяще обращается с ножами, но чтобы так метнуть ключ!
   — Обычно! А чем же обычно блестяще владеет Модести?
   — Кажется, револьвером. Или пистолетом. Она также любит конго — маленький деревянный предмет, который носит под застежкой сумки. Она виртуозно обращается с ним.
   Оставшиеся четверо явно смутились. Они нерешительно переводили взгляды с каштанов на проход. Оттуда появился Вилли, и в ту же секунду из-за каштана возникла Модести.
   Колльер с испугом увидел, что она сняла юбку и держала ее на левой руке. В слабом свете были видны ее длинные ноги в колготках.
   — Значит, пистолет действительно был только у одного, — заметил Вобуа. — Тогда начинается самое интересное.
   Колльер обнаружил, что во дворе образовались два трио — центрами которых были Модести и Вилли. Он вдруг услышал, как Клодина спрашивает его на ломаном английском:
   — Вилли захватил с собой свой багаж?
   — Кажется, нет, мадемуазель, — ответил Вобуа. — Это все случилось несколько внезапно.
   — Тогда я приготовлю ему пижаму. И теплую ванну. А то он разгорячится.
   — Может быть, вы правы, мадемуазель. Но не зажигайте свет.
   Вобуа говорил, не отводя взгляда от двора. Открылась дверь ванной, зашумела вода. Но Колльер завороженно всматривался в странный танец силуэтов, сопровождавшийся поблескиванием лезвий.
   Модести превратила юбку в подобие щита. В ее правой руке было зажато то, что Вобуа назвал конго. Вилли скинул пиджак и держал в руке гаечный ключ.
   — С ножом шутки плохи, — прошептал Вобуа. — Тут надо быть очень осторожным. Слишком поспешная атака или контратака, и ты обречен.
   — Боже! — пробормотал Колльер. — Кошмар! Мне надо спуститься.
   — У вас есть в этой области какой-то опыт?
   — Нет! — свирепо прошептал Колльер. — В школе я занимался боксом. Боксер из меня никудышный, и я терпеть не мог драться. Но теперь… — Колльер отвернулся от окна и направился к двери.
   — Она рассердится, — предупредил его Вобуа.
   — Если не погибнет! Я обязан спуститься.
   Колльер открыл дверь и стал спускаться по плохо освещенным ступенькам. Чертыхаясь, он отпер засовы, открыл дверь, побежал по проходу во двор. Но чугунные ворота оказались закрыты. Он увидел, что в паз засова был всунут металлический прут, и повернут вокруг трубы.
   «Я загоню их в стойло, а ты запрешь», — сказала Модести тогда в машине. Колльер попытался отогнуть прут, но у него ничего не получилось. Тяжело дыша, он оставил попытки проникнуть во двор. Он вдруг возненавидел себя, потому что к досаде примешалось облегчение, что во двор нельзя было попасть.
   Модести сейчас оказалась спиной к нему, у дальней стороны фонтана. Вилли, напротив, у ближней стороны. Вдруг Модести спрыгнула в чашу, потом вскочила на парапет и резко ударила ногой одного из наседавших на Вилли. Удар пришелся ему по голове. Он полетел в сторону, врезавшись в своего партнера.
   Колльер вспомнил, как Модести расправилась с дверью, и подумал, что, скорее всего, она сломала бандиту шею. Но размышлять об этом было некогда. Модести по-кошачьи приземлилась, чуть присев на корточки, касаясь руками земли. Вилли пошел в атаку. Раздался звон стали о сталь, потом свободная рука Вилли взметнулась, словно топор, и второй нападавший рухнул на землю. Вилли подхватил уроненный противником нож длиной в двенадцать дюймов. Колльер не понимал, почему Модести не возьмет второй нож: неужели ей сподручнее воевать с помощью юбки и конго?
   Двое уцелевших бандитов бросились в разные стороны. Один ринулся к воротам, но Вилли догнал его. Колльер же перевел взгляд на Модести. Когда Модести уложила свою первую жертву, этот издал вполне отчетливый, хоть и негромкий крик и теперь пошел вперед, неистово размахивая ножом. Модести стала отступать.
   Время от времени она уворачивалась или подставляла под руку с ножом свою руку, укутанную юбкой. Они приблизились к Колльеру, и он мог разглядеть получше противника Модести.
   Широкие плечи, узкая талия. Под легким пиджаком рубашка, отделанная кружевом. Волосы длинные, светлые, явно крашеные, завивавшиеся, словно от перманента. Лицо гладкое, холеное, хотя теперь его исказила гримаса ярости. На губах помада, глаза подкрашены.
   В том, как вел себя этот человек, не было ничего женского. Он был силен, проворен и безжалостен.
   Колльер так вцепился в прутья ворот, что у него заболели пальцы. Ему случалось встречать выражение «оцепенеть от ужаса», но впервые он испытывал это на себе. Педераст излучал желание убивать. Колльеру никогда не доводилось видеть такой обнаженной животной ненависти, но на Модести это не произвело никакого впечатления. Ее движения отличались стремительностью и скоординированностью. На лице было серьезно-сосредоточенное выражение. Внезапно юбка полетела в лицо педераста, он на секунду потерял ориентацию, и этого оказалось достаточно. Модести резко развернулась на одной ноге, а вторая ударила его в пах. Он согнулся, словно перерубленный пополам.
   Модести сделала шаг вперед и дважды ударила его конго, один раз по руке с ножом, второй раз по голове. Удары со стороны казались легкими, но после первого рука выронила нож, а после второго тело обмякло и осело на землю.
   Колльер с шумом выдохнул воздух. Он так долго стоял, затаив дыхание в самом прямом смысле слова, что у него стала кружиться голова. Он решил, что последний бандит успел удрать, но тут увидел неподвижную фигуру на земле лицом вверх. Из груди у него торчал большой нож.
   — Хотел, гад, метнуть в меня ножик, — сказал Вилли. — Пришлось его успокоить.
   — Правильно сделал. Если с ними церемониться, то можно отправиться на тот свет раньше срока, — сказала Модести. Она поправила выбившуюся прядь. — Кого-нибудь из них знаешь, Вилли?
   Они говорили тихо, не подозревая о том, что рядом Колльер.
   — Нет, это новая команда, — с удивлением в голосе произнес Вилли. Он подошел к бандиту, которого уложила Модести, перевернул его ногой на спину, посмотрел на женоподобное лицо. — Черт! — воскликнул он. — Пед! Когда они сердятся, те сердятся очень сильно.
   — Да. Я, кажется, сперва уложила его дружка. Проверь, жив он или нет. И того, кто был с пушкой, тоже.
   — Ладно. — Вилли еще раз посмотрел на жертву Модести и хмыкнул: — Напрасно он так расстроился, когда ты заехала ему промеж ног. Ничего жизненно важного у него там не имелось.
   Модести тихо усмехнулась. Затем она увидела Стива, и ее лицо сделалось жестким.
   — Стив, а тебя как сюда занесло?
   — Я решил спуститься, — сказал он и обнаружил, что у него дрожит голос. — Я просто не мог стоять там и смотреть. Я думал, от меня может быть какой-то толк, даже если бы я просто путался у них под ногами.
   — Скорее ты бы путался под ногами у нас. Если бы мы стали переживать из-за тебя, то сами могли бы погибнуть, черт бы тебя побрал, — сердито произнесла она.
   — Виноват и раскаиваюсь.
   В ее глазах вспыхнули гневные огоньки, и она хотела что-то сказать, но тут сверху раздался голос Вобуа. Он говорил быстро и по-французски, и Колльер не разобрал смысла слов. Но Модести вдруг смягчилась.
   — Хорошо, Рене, — тоже по-французски ответила она. — Я не подумала. Может, спуститесь?
   — Иду.
   — Стив, не валяй дурака, — сказала Модести, посмотрев на него через прутья. — Я бы не обиделась, если бы ты велел мне посторониться, когда ты работаешь над новым сплавом или чем-то еще в своей металлургии.
   — В металлургии?
   — Ну, ты же металлург?
   — Ах да, но это не одно и то же.
   — Ничего подобного. — Она махнула рукой в сторону поля боя. — Просто мы с Вилли в этом разбираемся очень даже неплохо.
   — Да, я успел убедиться.
   Тут появился Вилли с выуженным из фонтана «люгером» девятого калибра, передал его Модести, потом одним сильным рывком распрямил стальной прут и вынул его из пазов.
   — Как поживают трое у фонтана? — спросила его Модести.
   — Один было очнулся, но я решил дать ему поспать еще минут десять, — сказал Вилли, открывая ворота. — Ну, а педриле придется завести нового дружка, потому как у того теперь нет шеи.
   Колльер вдруг испытал свирепое удовлетворение. Теоретически то, что Вилли и Модести только что убили по человеку, должно было вызвать в нем протест, отвращение, но он вспомнил, как пять темных фигур — четверо с ножами, один с пистолетом — наступали на них во дворе. Он представил себе, как сталь и свинец впиваются в ее тело…
   Итак, двое убиты! Что ж, они сами на это напросились.
   Появился Рене Вобуа. Он сказал:
   — С минуты на минуту прибудут фургон и легковая машина.
   — Нам лучше к тому времени исчезнуть, — сказала Модести, передавая ему «люгер». — Вы сделаете так, что к нам не будет никаких вопросов?
   — С моей стороны, разумеется, все будет в порядке. Но этих придется допросить, и они могут упомянуть ваши имена. Они вас знают?
   — Трудно сказать. Во всяком случае, мы их не знаем.
   — Что ж, если мне придется докладывать министру, то я сообщу, что на меня было совершено бандитское нападение, когда я находился вместе с двумя моими агентами, мужчиной и женщиной, и что нам удалось обезоружить и задержать нападавших.
   — Причем двоих пришлось успокоить навсегда. Впредь будьте поосторожнее, Рене, — весело заметил Вилли.