Одо Сьюзен. Такие, как есть

   Анну била нервная дрожь. Помедли Майкл еще, она, должно быть, сошла бы с ума, и, словно почувствовав это, он привлек ее к себе и поцеловал, прижавшись к ней всем телом.
   Майкл осторожно опустил Анну на спину, продолжая целовать. Прикосновения его губ и пальцев были такими возбуждающими, что, когда Майкл раздвинул ей ноги и вошел в нее, Анна уже была близка к тому, чтобы кончить. Чувствуя ритмичные движения внутри себя, она испытала такой сильнейший оргазм, какого не помнила, А когда кончил Майкл и на миг замер в неподвижности, Анна ласкала его плечи, спину и ягодицы, одновременно покрывая шею влажными поцелуями и напрочь позабыв о том, что упаковка презервативов так и осталась лежать в ее сумочке.
 
   Анна вышла из душа и, вытеревшись, обмоталась полотенцем. Она с минуту постояла перед запотевшим зеркалом, разглядывая туманные очертания своего тела,
   Ночь была великолепной, и если бы ей не надо было идти на работу, она осталась бы позавтракать с Майклом, а возможно, даже и провела бы с ним целый день. Но он понял ее, как понимал во всем остальном. Во всем…
   Анна вздрогнула при мысли о том, какие чувства он в ней вызывает. И дело тут не только в сексе, хотя Майкл — потрясающий любовник: дело в том, как он смотрит на нее, как внимательно слушает, как естественно, непринужденно держится.
   Анна вернулась в спальню и, открыв гардероб, задумалась о том, что надеть. В этот момент зазвонил телефон и включился автоответчик. Она застегивала бюстгальтер, когда до нее донесся голос Фрэнка.
   — Привет. Я звонил вчера вечером. Интересно, где ты была? Позвони мне, когда сможешь. Завтра вечером я свободен. Пока.
   Анна почувствовала укол совести, но это быстро прошло Фрэнк — это Фрэнк. А Майкл…
   Он не шел у нее из головы. Она вспоминала о том, как он выглядел при утреннем свете, лежа рядом с ней в постели, о том, как приятно и возбуждающе пахло его тело, о том, как восхитительно прикосновение его сильных рук.
   В физическом отношении Майкл был безупречен, а такие парни обычно слишком тщеславны, но в нем она не заметила и тени тщеславия, только спокойную уверенность в себе.
   Анна улыбнулась. Она сказала, что он гармонично сложен. Майклу это понравилось. Впрочем, ему, казалось, нравилось все в ней. Она вспомнила его слова о том, что сильные, красивые и блестяще образованные женщины вызывают отторжение у большинства мужчин. Но Майкла такие женщины не пугали. Он вовлекал Анну в разговор, интересовался ее мнением, В этом Майкл тоже был необычен: мужчины обычно всегда стремились изложить свою точку зрения, не заботясь о том, насколько она интересна и содержательна.
   — Будь осторожна, — сказала она себе. — Майкл наверняка далек от совершенства.
   По черт возьми, как он близок к нему! Если, конечно, об этом можно судить: ведь они знакомы всего один день. А Фрэнк?
   Анна натягивала кожаные брюки, размышляя над тем, как трудно иметь двух любовников. Или это искушение специально уготовано ей судьбой?
   Она улыбнулась. Прежде всего посмотрим, позвонит ли он ей, как обещал!
 
   Сьюзи встала на стул, чтобы дотянуться до грязного пятна на самом верху оконного стекла, после чего обернулась и с улыбкой посмотрела на Натана, лежавшего в колыбели.
   — Ну вот, мой маленький, я уже все сделала!
   Часы показывали начало девятого, а Сьюзи ждала гостей к половине десятого, но она хотела все приготовить заранее, кроме того, Сьюзи еще ни разу не приглашала подруг на утренний кофе.
   Она слезла со стула, и в это время Натан негромко, но настойчиво захныкал.
   — Все хорошо, моя детка. — Сьюзи склонилась над сыном. — Мама здесь.
   Натан тут же успокоился, заулыбался беззубым ртом и стал крутить в маленьких пухлых ручках большую деревянную погремушку, висевшую над колыбелью.
   — Какая же ты умница! Ты сегодня будешь хорошим мальчиком? — ворковала Сьюзи тоненьким сладким голоском, которым привыкла разговаривать с сыном.
   Она долго любовалась им, ласково гладя щечку младенца. Затем выпрямилась и огляделась. Ну, что теперь? Сьюзи заранее спрятала лучшие игрушки Натана в ящик, чтобы дети не переломали их, и купила в магазине здоровой пищи особый сок: без сахара и консервантов, но, как оказалось, безо всякого вкуса. Однако именно так было принято кормить детей теперь, и мамаши просто помешались на полезной и натуральной пище.
   Одна из новых подруг Сьюзи клялась, что ее двухлетний сорванец вообще не ест ничего, что содержит сахар. Однако после этого Сьюзи случайно застала его в беседке на детской площадке с двумя пирожными в руках и с перемазанным ванильным кремом ртом. Едва удержавшись от смеха, она отобрала у малыша пирожные и велела не есть их здесь грязными руками, а попросить маму сводить его в кондитерскую Уэнди. Бедный малыш! Но его матери Сьюзи не рассказала об этом инциденте,
   Сьюзи специально приобрела кофейник с ситечком и опробовала его на Джо накануне вечером. Сама она не любила кофе — предпочитала хороший чай, — но кто хотя бы слышал о том, что по утрам гостей приглашают на чашку чая?
   Случайно подумав о Джо, Сьюзи снова почувствовала себя виноватой перед ним. С тех пор как она родила, прошло больше шести недель, и давно уже следовало вернуть их сексуальные отношения в прежнее русло. Но прошлым вечером она смертельно устала и, хотя понимала его состояние, отказались от близости: ей не хотелось делать это через силу — просто для того, чтобы удовлетворить его. Да и Натан спал неспокойно. И если бы младенец проснулся посреди акта любви, ей пришлось бы подняться к нему и оставить Джо в жалком и униженном состоянии.
   Нет, лучше подождать немного. Пока они оба не будут к этому готовы. А в течение этого шестинедельного воздержания Сьюзи старалась поддерживать себя в хорошей форме. Вот и сейчас она свела ягодицы и сделала десяток резких движений тазом.
   Однако Сьюзи понимала, что Джо доведен до бешенства. Он давно спал в другой комнате, но в последнее время ситуация изменилась. Джо держался с ней так, чтобы она постоянно чувствовала себя перед ним виноватой.
   — Какой глупый у тебя папа! — улыбнулась она Натану. — Он занимается тем, что удовлетворяет себя вручную в ванной.
   Натан улыбнулся. Бросив взгляд на часы, Сьюзи увидела, что время близится к половине десятого, и снова оглядела гостиную.
 
   Рейчел встретила Анну у лифта и пошла с ней по коридору, взволнованно шепча на ухо:
   — Заходил Сэмюэлсои! Хотел знать, где ты пропадаешь.
   — Но я никогда не прихожу раньше десяти. — Анна посмотрела на часы. — И он прекрасно это знает,
   — Да. Но он был в ярости. Сказал, что хочет видеть тебя у себя, как только ты появишься,
   — Зачем? — Под ложечкой у Анны неприятно засосало, — Что сказал Сэмюэлсои?
   Рейчел пожала плечами, явно чего-то недоговаривая.
   — Рейчел?
   — Не знаю точно, но, по-моему, он хочет уволить тебя. За последние несколько дней…
   — Что? — встревожилась Анна, — Я что-то упустила из виду?
   — Ходят слухи…
   — Какие?
   В этот момент в дверях своего кабинета появилась редактор кулинарной колонки, но, заметив Анну и Рейчел вместе, смущенно улыбнулась и снова нырнула к себе.
   Ее поведение подтверждало самые неприятные предположения Анны. Значит, этот ублюдок все же не оставил ее в покое и продолжал плести интриги. А теперь, видимо, хочет заявить обо всем напрямик.
   Анна вызвала лифт и взглянула на Рейчел.
   — Возвращайся к работе. И спасибо тебе за все.
   Рейчел благодарно кивнула ей и скрылась в кабинете с виноватой улыбкой на лице.
   Оставшись одна, Анна дала волю ярости. Как эта жирная свинья смеет обращаться с ней таким подлым образом! Особенно после того, как она провернула огромную работу!
   Двери лифта с шипением открылись. К счастью, внутри никого не. было, Анна едва подавляла внутреннюю дрожь. Если этот подонок попробует уволить ее, она не уйдет, не устроив на прощание грандиозного скандала.
   Лифт полз наверх, а Анна припомнила все оскорбления и гадости, которые терпела от своего шефа, И это доставило ей огромное удовольствие. Если у него есть деньги, это не дает ему права относиться к людям, которые на него работают, как к мусору! И как только этого борова до сих пор не хватил удар от обжорства?
   Лифт открылся, и Анна попыталась взять себя в руки, Она оказалась на площадке, просматриваемой скрытыми камерами, перед массивными бронированными дверями.
   Охранник открыл ей. Это был средних лет мужчина в ливрее мажордома.
   — Мисс Николс, пожалуйста, следуйте за мной,
   Анна презрительно подумала о том, что эта свинья строит из себя королевскую особу.
   Она следовала за своим провожатым, дивясь роскоши апартаментов босса: полотнам старинных живописцев, мраморным ломберным столиком, стоившим целое состояние.
   Сэмюэлсон принял Анну в кабинете своего пентхауса за огромным письменным столом черного дерева. За его спиной была стеклянная стена, откуда открывался вид на много миль вокруг, в том числе на здание парламента. Он взглянул на нее и нахмурился.
   — Как приятно, что вы почтили нас своим присутствием!
   — Я пришла, как вы просили. — Анна остановилась у стола. — Что вы хотите?
   Его глубоко посаженные глаза выразили изумление. Желваки на щеках Сэмюэлсона дрогнули, и он похабно усмехнулся.
   — Мне не нравится ваше отношение ко мне. Поэтому я хочу, чтобы вы освободили свое рабочее место и ушли из моего журнала навсегда. Думаю, часа будет вполне достаточно.
   — Вот как? И вы не хотите объясниться? — возмутилась Анна.
   — Вы ничего не получите, — сардонически улыбнулся Сэмюэлсон.
   — Думаю, мой адвокат будет другого мнения, И имейте в виду — со мной нельзя обращаться как с дешевкой! — В ее глазах сверкнул дьявольский огонек. — Интересно, кто займет мое место?
   — Это не ваше дело!
   — Возможно. Но мне хотелось бы знать.
   Сэмюэлсон уткнулся в папку с бумагами, давая понять, что разговор окончен. Но ему пришлось оторваться от нее.
   — Что ж, если вас это интересует, то ваше место займет Джеки Кингсли.
   Анна рассмеялась, но эта новость поразила ее. Джеки была ее помощницей и, как она всегда считала, подругой.
   — Когда вы приняли такое решение? — осведомилась Анна.
   — Вчера вечером, Я пытался созвониться с вами, но вас не было дома.
   — Я ушла с работы в половине восьмого! — взвилась Анна. — Или вы предполагали, что я останусь ночевать здесь? — Сэмюэлсон не отвечал, погрузившись в бумаги. — Могу я сказать вам одну вещь на прощание?
   — Вы не заставите меня изменить решение. Вы уволены, — высокомерно отозвался он.
   — Вы — наглый, зажравшийся ублюдок!
   К удивлению Анны, Сэмюэлсон рассмеялся.
   — Да пожалуй… И тем не менее вы уволены.
 
   Оказалось, что у нее не так уж много вещей, То, что не влезло в портфель, поместилось в два картонных упаковочных ящика.
   Анна оглядела на прощание свой кабинет и вдруг огорчилась из-за того, что никогда больше не вернется сюда. Она много сил вложила в этот журнал, и он привел ее к успеху — как оказалось, ненадолго.
   Джеки исчезла из поля зрения бесследно. Она не могла смотреть Анне в глаза, и это было понятно. Бизнес жесток, и отношение к нему старушки Тэтчер только усугубляет положение вещей. Но Анна надеялась, что, помимо деловых отношений, людей связывают еще и дружеские — друг для нее всегда был дороже начальника.
   Но кто знает, как к этому относятся другие? Обладая реальной властью, об этом не задумываешься. А те, кто подчиняется тебе, в какой-то момент ставят собственную карьеру выше приятельских отношений. Это печально, но факт.
   Тяжело вздохнув, Анна решила напоследок позвонить из своего офиса Фрэнку.
   — Привет. — Он тут же поднял трубку.
   — Фрэнк? Это Анна, я…
   — А… — Его голос звучал угрюмо. — Послушай, я сейчас очень занят.
   — Понимаю. Прости, что меня не оказалось дома вчера вечером. Но мне необходимо поговорить с тобой.
   — Хорошо, — вздохнул он. — Может, завтра вечером?
   — Нет, лучше сегодня. Во время ленча.
   — Я не могу. У меня деловая встреча.
   — Пожалуйста, Фрэнк, мне нужно поговорить с тобой. Меня только что уволили, и я…
   — Уволили?! Ладно, давай увидимся. Я отменю встречу. Где тебя ждать?
   — Может, в «Монплезире»? — Она едва не предложила кафе «Ами».
   — Отлично. В половине первого?
   — Спасибо.
   — Ты в порядке?
   Анна улыбнулась, услышав искреннюю тревогу в его голосе.
   — Да. Настолько, насколько можно быть в порядке, получив удар в зубы.
   — Мне очень жаль.
   — Мне тоже. Пока… Это уже не мой телефон. Увидимся.
   — Пока.
   Анна подняла глаза и увидела, что Джеки стоит в дверях.
   — Анна, я…
   — Все нормально, — ответила Анна с печальной улыбкой. Однако ее порадовало, что у Джеки хватило духу повидаться с ней прежде, чем она уйдет. — Только не позволяй этой толстой скотине особенно наседать на тебя, ладно?
   — Попытаюсь, — смущенно улыбнулась Джеки, — Послушай, Анна, если тебе нужно еще время…
   — Нет! Я уже собралась. Теперь все здесь твое! — рассмеялась Анна, направляясь к двери.
 
   — Еще чашечку чаю, Энни?
   Энни, с простеньким круглым личиком, обрамленным темными кудряшками, подняла глаза и улыбнулась.
   — Спасибо, Сьюзи. Но я не могу поглощать столько жидкости.
   — Гэри? — С удовольствием, — ответила та, сидя на диване между Рози и Гасом. — А потом пойду. Скотта пора кормить.
   — Скотта?
   Это отец Генри. Он болен.
   — А… — кивнула Сьюзи. Ее крайне удивляло, что подруги поносят своих мужей и дружков, а потом готовят им и носятся с ними, как с писаной торбой. Она вышла на кухню, поставила чайник и выглянула в сад.
   — Черт побери!
   Сьюзи рванулась к задней двери в сад, потому что увидела, как один из приглашенных детей методично обрывает лепестки роз, которые ее отец посадил в саду в день рождения Натана.
   — Генри, прекрати немедленно!
   Дети, возившиеся в песочнице, подняли головы, а Генри обернулся и нахмурился.
   — Иди к черту!
   Сьюзи остолбенела и готова была уже ответить, но в этот момент Гэри показалась на пороге.
   — Генри! Отойди оттуда! Ах ты, проказник! Как ты смеешь так разговаривать со Сьюзи? Извинись немедленно!
   Но Генри молчал. Мать потащила мальчишку в дом.
   — Прости. Это все потому, что его отец сейчас дома. Они часто играют вместе, вот он и понабрался всякой гадости.
   Сьюзи улыбнулась, хотя ей все это мало понравилось. Отец с ума сойдет, увидев свои розы в таком состоянии! Надо будет упросить Джо привести их в порядок.
   Сьюзи вернулась на кухню и заварила чай. К вопросу о наследственности. Если они не уничтожают твой сад, то пишут гадости на стенах или таскают друг друга за волосы. И это не говоря о языке!
   Она никогда не вмешивалась в чужие дела, но когда услышала, как маленький мальчик называет свою сверстницу грязной потаскухой, это покоробило ее. Тем более что детям было не больше двух лет от роду.
   Однако откуда-то они понабрались этой гадости. И если их родители говорят так, то неудивительно, что дети следуют их примеру. Дети обычно лучше всего усваивают именно то, чего родителям не хочется. Сьюзи отметила это про себя на будущее.
   Как она заметила, лишь немногие мамаши призывали своих отпрысков к порядку. Обычно они либо не замечали их безобразного поведения, либо находили для него оправдание. «Он устал», — говорили они, если ребенок швырял содержимое своей тарелки тебе в лицо. Или: «Он хочет с ним подружиться», — если он бил своего сверстника по голове игрушкой. Но случалось, что дети преступали предел и терпение матерей иссякало. Тогда на них обрушивался родительский гнев в полном объеме.
   Гас выгодно отличался от женщин, и чем больше Сьюзи общалась с ним, тем больше он правился ей. Когда малыши карабкались на лестницу на детской площадке и расстраивались из-за неудачи, он брал руководство состязанием в свои руки и успокаивал их; когда кто-то обдирал себе коленку, Гас наклеивал на нее пластырь и утешал ребенка.
   Сьюзи это очень нравилось. Ей хотелось бы, чтобы между всеми родителями были такие же отношения, как между Гасом и его женой. Вот если бы Джо так же относился к ней и ребенку.
   Все наконец разошлись по домам, кроме Гаса. Он покормил Кэтрин из бутылочки и качал на руках, пока она не уснула, после чего уложил ее в коляску.
   — Наконец-то! — радостно воскликнул Гас, когда Сьюзи вернулась из кухни. — Она только что успокоилась,
   — Хочешь сше чашечку кофе?
   — Нет, спасибо. Мне пора. Я должен пройтись по магазинам, пока она спит. Сегодня мы ждем гостей — коллег Пэт, и мне надо кое-что купить. В том числе лук…
   — У меня есть лук, — сказала Сьюзи.
   — Нет, спасибо, я не могу так.
   — Не говори ерунду, — ответила Сьюзи и принесла две большие луковицы. — Вот… нужно что-нибудь еще?
   Она вдруг смутилась, но Гас, казалось, этого не заметил.
   — Но у тебя наверняка нет пары бутылок шардонэ?
   — Что? — засмеялась Сьюзи, поняв, что он шутит. — Нет, я пью только шампанское.
   — Спасибо и на том, — улыбнулся Гас, — Давай увидимся завтра. Мне очень понравилось у тебя в гостях.
   — Мне тоже приятно принимать тебя. — Сьюзи вдруг охватило странное напряжение.
   Проводив Гаса, Сьюзи подошла к спящему сыну. Какой он красивый, ее мальчик! И как он зависит от нее.
   Вспомнив о том, в каком виде розы, посаженные отцом. Сьюзи набрала номер рабочего телефона Джо.
   Джо положил трубку и слабо застонал.
   — Черт бы побрал эти розы! — прошептал он.
   — Что случилось? — спросил его коллега Энди.
   — Она хочет, чтобы я по пути домой купил несколько розовых кустов, — недовольно поморщился Джо, — Интересно, где найти розы в шесть часов вечера?
   — Посмотри «Желтые страницы». Наверняка что-нибудь отыщешь.
   — Отличная идея! Спасибо, приятель.
   Джо раздраженно листал справочник. Почему Сьюзи так обращается с ним? Она сама могла бы чем-то заняться, а не торчать целыми днями дома с ребенком.
   Раздосадованный, Джо набрал телефонный номер. Розовые кусты! Черт бы их побрал! Надо же, папаша расстроится! Нет чтобы пойти самой и купить! Вместо этого она собирает по утрам на кофе каких-то дур и их малолетних мерзавцев!
   — Алло… здравствуйте… Я хотел бы заказать пару розовых кустов…
 
   Фрэнк отставил бокал и откинулся на спинку стула,
   — Господи! А я думал, что он оставил тебя наконец в покое!
   —Я тоже так думала, — кивнула Анна. — И знаешь, что он сделал? Этот ублюдок просто сидел за своим столом и смеялся. Ему не удастся отделаться так легко! — добавила она. — Я раскручу громкое дело из-за безосновательного увольнения.
   Фрэнк достал из кармана бумажник и протянул ей визитную карточку.
   — Вот. Тебе надо повидаться с этой женщиной.
   — Она хороший адвокат? — спросила Анна.
   — Лучший, Она знает трудовое законодательство вдоль и поперек и не испугается такого толстого кота, как Сэмюэлсон.
   — Его прихлебатель уже связался со мной и предложил выходное пособие в размере трехмесячной зарплаты.
   — И что ты ответила ему?
   — Сказала, что подумаю. И что намерена выбить из его босса совсем другую сумму.
   — Меня беспокоит только то, как это отразится на твоей репутации и на возможности найти соответствующее место. Не забывай, сейчас с этим трудно.
   Анна кивнула. Ей сейчас было не до поисков новой работы. Главное — как уйти с предыдущей.
   — А она действительно хороший профессионал, эта Вирджиния Суитмен?
   — Очень. Но ее услуги стоят дорого. Уверяю тебя, она скрутит твоего Сомюэлсона так, что он взвоет.
   — Хм… А откуда ты ее знаешь?
   — Джанни? — усмехнулся Фрэнк, — Когда-то у нас был роман. Давным-давно, когда она только закончила институт. Но с тех пор мы с ней большие друзья.
   — Попятно, — К своему изумлению, Анна ощутила укол ревности. — Фрэнк, прости за вчерашний вечер. Мне нужно было навестить мать. Она в последнее время не очень хорошо себя чувствует. Я задержалась и решила переночевать.
   —Хорошо. Просто я скучал без тебя, — улыбнулся он и взял ее за руку. Анна поймала себя на том, что сравнивает его прикосновение с ощущением руки Майкла. — Может, встре-тимся завтра вечером? Шейла ведет детей в театр, и я смогу остаться надолго.
   — Возможно… — ответила Анна и, почувствовав угрызение совести, добавила: — Конечно. Почему бы и нет?
 
   Карен поставила чашку кофе на стол и благодарно улыбнулась Стюарту Милну. Он был молод и энергичен, поэтому, возглавив профсоюз, вполне оправдывал доверие избирателей. Именно теперь нужны были люди, готовые сразиться с бюрократическим аппаратом и несправедливым законодательством. Карен удобно расположилась в кресле и взяла свою чашку.
   — Итак, насколько мне известно, дети готовы подтвердить ваши объяснения по поводу того, что Баррет оступился и упал сам. Однако… — замялся Стюарт.
   — Я ждала, что вы скажете «однако»!
   — Однако проблема в том, что вы прикасались к нему руками… — Он пожал плечами, — Карен, вы понимаете важность этой детали в не меньшей степени, чем я.
   — И что же говорит полиции?
   — По-моему, они не собираются возбуждать уголовного преследования. Но намерены предъявить вам официальное предупреждение. Я понимаю, что это довольно глупо, но таков закон.
   — Я знаю. —Карен кивнула. — Спасибо, Стюарт. Вы действовали великолепно.
   Он радостно улыбнулся, признательный за то, что его усилия оценили.
   — Что мне предстоит теперь? — спросила Карен.
   — Они сделают официальное предупреждение, и вы можете приступить к работе с понедельника,
   — А что с другими проблемами?
 
   — Школьная администрация не имеет права подвергать вас преследованию, даже располагая неопровержимыми доказательствами того, что у вас нетрадиционная сексуальная ориентация. — Стюарт перехватил ее взгляд, — Простите, но я вынужден оперировать привычными терминами.
   За все время их общения он ни разу не задавал Карен прямого вопроса. Она твердо стояла на том, что ее личная жизнь не имеет отношения к попечительскому совету. Более того, призналась в том, что она лесбиянка, и вообще отказалась обсуждать эту тему. И все же Карен чувствовала, что Стюарт с любопытством изучает ее.
   — Дело в том, что глава попечительского совета…
   — Возможно, — улыбнулся Стюарт, — Но дело в том, что она закусила удила и намерена всерьез заняться этим делом. Я слышал, что ее беспокоят звонки членов совета, а также кое-кого из департамента образования.
   — Видимо, она не может послать их к черту?
   — Увы, это не в ее духе, — Стюарт начал собирать свои бумаги, — Карен, и все же вам не о чем беспокоиться.
   — Правда? — нервно рассмеялась она.
   — Да! Вас ни в чем не обвиняют. Довольно зыбкое свидетельство против вас растаяло как дым. Я поговорю завтра с Кином и главой совета и постараюсь убедить их, что они напрасно тратят время и силы.
   Стюарт отхлебнул кофе и поднялся.
   — Вы знаете, как меня найти. Через пару дней вы получите письмо от главы совета. Не волнуйтесь,
   — А что будет с Барретом?
   Стюарт пожал плечами. Он догадывался, какого ответа ждет Карен, но не мог дать его. С точки зрения Стюарта, это было одно из проявлений несовершенства современного законодательства.
   — Я предчувствую какую-то гадость, — сказала Карен дрожащим голосом.
   — Пока, — Стюарт ободряюще пожал на прощание ее руку. Она молча кивнула ему.
 
   Карен подписала письмо, еще раз бегло просмотрела его, положила в конверт и напечатала адрес директора.
   Впервые за последнее время она была в ладу с собой, и это давало ей удовлетворение.
   Положив письмо на каминную полку, она подошла к окну. Подав прошение об отставке, Карен не представляла, чем теперь ей заняться. Она умела только преподавать. И хотя в школе платили немного, а среди учеников попадались тупицы и бандиты, коллеги же подчас были людьми недалекими и завистливыми, Карен только в педагогике видела свое призвание.
   А теперь придется распроститься со школой навсегда.
   Карен вздохнула. Чтобы пережить этот поворот судьбы необходимо чем-то занять себя. Она набрала рабочий номер телефона Мэнди.
   — Привет, Мэнд… Я получила твое сообщение. Приду с удовольствием.
 
   Войдя в дом, Анна подняла с пола конверт — маленький и аккуратный: в такие вкладывают поздравительные визитные карточки. На нем было написано только ее имя, без фамилии.
   Она прошла в спальню, села на кровать и сбросила туфли.
   — Что за день сегодня…
   Догадавшись, от кого это послание, Анна быстро вскрыла конверт ногтем большого пальца и достала карточку.
   На ней была изображена орхидея, чудный экзотический цветок, полностью раскрывшийся, как интимная часть женского тела. Анна невольно улыбнулась.
   «Дорогая Анна. Спасибо за чудесный вечер и еще более чудесное утро. Могу ли я снова увидеть тебя? В пятницу, может быть? С любовью, Майкл».
   Прочитав последние слова, она вздрогнула. Эти слова смутили ее, и Анна вдруг пожалела, что виделась сегодня с Фрэнком. Прекрасно понимая, что, расставаясь с ней, Фрэнк возвращается к жене, она не могла избавиться от чувства вины перед Майклом. Наверное, такое бывает только у женщин, Фрэнку несвойственны подобные ощущения.
   Анна откинулась на спину и заложила руки за голову. Господи, уже сейчас она могла бы быть с Майклом!
   Пятница… Как дождаться пятницы?
   Анна поднялась и пошла к телефону. На автоответчике было шесть сообщений.