Одом Мэл. Граница смерти

   Брэндстеттер улыбнулся счастливой улыбкой. Он научился получать наслаждение от убийства, как и велела ему мать. Он постучал по стеклу, Чтобы напугать рыб. Когда они бросились врассыпную, проносясь сквозь розовую воду, Брэндстеттер улыбнулся снова.
   Он точнее сфокусировал камеры видеостенки на аквариуме и обернулся, чтобы убедиться в этом. Когда всю видеостенку заполнило изображение аквариума с чуть наклоненной головой в центре, он заблокировал компьютерную систему, управляющую съемкой. Теперь на всех видеостенках в квартире это изображение останется до тех пор, пока техник не разберет систему и не уберет его.
   Брэндстеттер выпрямился и потер места под бронежилетом, куда ударили пули. Кевлар защитил его, но боль все-таки ощущалась. Затем он вывернул пальто наизнанку и вышел из квартиры. К тому времени, когда он подошел к лифту, Брэндстеттер впервые в жизни весело насвистывал какую-то мелодию.
 

***

 
   – Посмотри на меня, Эрл.
   Он посмотрел на мать. Они находились в гостиной. В камине ярко горели дрова. Кожа Кочи Риохи прекрасно сидела на теле матери.
   – Ты прекрасна.
   Она прижала палец к его губам и улыбнулась:
   – Не надо обманывать старую даму. Брэндстеттер сидел на диване, наслаждаясь игрой.
   – Нет, я говорю правду. Ты действительно прекрасна.
   – И ужасно старая. – Она погладила вытянутые перед собой обнаженные руки. – А поскольку я такая маленькая, то и чувствую себя ребенком рядом с тобой.
   – Но ты не ребенок.
   – Нет, – улыбнулась она. – Я вполне могу быть твоей матерью.
   – Я знаю.
   Она села ему на колени и начала расстегивать его рубашку.
   – Похоже на то, что ты взрослый мужчина, а я все-таки могу оставаться твоей матерью.
   Брэндстеттер наслаждался ощущением ее легких пальцев, касающихся его обнаженной кожи.
   – Эта женщина будет последней из твоего непосредственного окружения, – негромко произнесла она.
   На мгновение его охватил страх – ему показалось, что она намеревается прекратить все их встречи.
   Но она продолжила, и страх исчез.
   – Следующая женщина должна быть из другого источника. У Нагамучи много филиалов. У тебя есть доступ к их файлам. – Она улыбнулась и сняла с него рубашку. – Перед нами целый мир, мой мальчик, и бездна наслаждения. Нет смысла подвергать себя ненужному риску.
   Он провел ладонью по нежному изгибу ее спины, и мать задрожала от этой ласки. Вдыхая аромат «матери драконов», Брэндстеттер чуть укусил ее за шею.
   – Если мы изменим нашу программу, – произнесла она голосом, дрожащим от желания, – они никогда не раскроют нашей тайны. Мы будем и дальше вести жизнь, которая нам так нравится. Но возникло препятствие.
   Он посмотрел на мать.
   – Файлы персонала, работающего в центральном офисе Нагамучи, подверглись копированию. Я узнала, что с них сняли копии, когда искала наиболее подходящих кандидатов.
   Брэндстеттер почувствовал, как его охватило дурное предчувствие.
   – Тебе известно, кто сделал это? Мать кивнула:
   – Отсу Хайята. Файлы были запрошены ее отделом. Никто другой, кроме меня, не заметил бы этого. Значит, кто-то следит за нами. – Она прижала ладони к его щекам. – Не думаю, что она занимается этим по собственной инициативе. Тебе нужно узнать, с кем она работает. Затем убей их.
   Он молчал, чувствуя, как желание покидает его.
   – Ты слышишь меня?
   – Да.
   – Сначала он никак не мог припомнить, кто эта Отсу Хайята, затем перед его мысленным взором появилось ее лицо. Он посмотрел на мать. – Не беспокойся, я справлюсь. Никто не узнает о нас.
   Она улыбнулась и прижала его голову к своим маленьким грудям.
   Я знаю, мой мальчик, знаю. Сказала об этом лишь для того, чтобы ты избавил нас от опасности.
   – Можешь не сомневаться. – Он обнял ее и почувствовал охватывающий его жар страсти.
   – Только осторожней, – прошептала мать ему на ухо. – В конце концов, я старая женщина. – Ее смех стих, превратившись в стон желания.

44

   – Это лучший товар, который только мне удалось раздобыть на «черном рынке», – сказал Зензо, – но все-таки иногда ты будешь чувствовать некоторое рассеивание, утечку сигнала.
   Трэвен сидел закрыв глаза, пока Зензо копался у него в голове. Одно дело просто знать, что у тебя внутри головы компьютерный биокристалл, и совсем другое – видеть его. Последний раз такое происходило с ним три года назад, когда Трэвена повысили до сержанта и назначили командиром оперативной группы отдела по борьбе с наркотиками. Новое кодирование дало ему возможность вмешиваться в переговоры рядовых полицейских и выбирать специальные частоты для каналов связи.
   Сейчас они сидели в минивэне Зензо, припаркованном в переулке, отходящем от Холланд-стрит. Здесь же находился Ковальски, прикрытие обеспечивала специальная оперативная группа отдела по борьбе с наркотиками, члены которой сразу обнаружили двух детективов, переодетых в штатское, следивших за квартирой Трэвена. Ковальски сидел и щелкал суставами пальцев – верный признак того, что он скучал.
   – Проблема, возникшая передо мной, – продолжал объяснять Зензо, не прекращая работу, – заключалась в том, что тебя отключили от системы связи, лишив доступа ко всем полицейским частотам. Будь у меня больше времени, я смог бы придумать фиктивное имя и создать для тебя новый канал. Однако для этого потребуется несколько дней, которых у нас нет, и увеличится опасность обнаружения. Так вот, я просто создал дублирующий коммуникационный микрокристалл, подключенный к микрокристаллу связи одного из новобранцев департамента.
   – Этот парень наверняка почувствует себя по-настоящему счастливым, – недовольно фыркнул Ковальски. – И без того вначале чертовски трудно привыкнуть к чипу у тебя в голове, а ему придется еще и испытывать помехи от другого микрокристалла.
   Трэвен чувствовал, как пальцы Зензо копаются у него где-то за левым ухом. Он пытался не думать о происходящем, но безуспешно. Его постоянно преследовал кошмар: когда он сам был новобранцем, ему снилось, что вместе с чипом внутрь головы проникла инфекция и он выдергивает микрокристалл, а с ним – пучок за пучком – провода, покрытые гноем, тянет и тянет их, пока не просыпался в холодном поту.
   – Этот новичок в течение некоторого времени не догадается, что неприятные ощущения, испытываемые им, причиняет коммуникационный микрокристалл. Пройдет неделя, может быть и больше, головная боль усилится до такой степени, что он уже не сможет терпеть и обратится за помощью. Как только будет проведено сканирование, дублирующий микрокристалл у тебя в голове прекратит свое существование, самоуничтожится.
   У Трэвена возникла мысленная картина пучка проводов в мозгу, превращающихся в расплавленную массу, и он невольно вздрогнул.
   – Успокойся, – засмеялся Зензо. – Все не так плохо, как тебе кажется. С чипом ничего не случится. Он всего лишь преобразуется в инертное тело. Будем надеяться, что на это не потребуется слишком много времени. – Он нажал на голову Трэвена. – Вот и все. Включай его и посмотри, что у нас получилось.
   Сделав легкое умственное усилие, Трэвен задействовал микрокристалл. С вечера вторника до вечера пятницы он жил в невообразимом аду, в мире, наполненном тишиной. Он даже не мог подключиться к центральному банку данных «Дата Мэйн», чтобы узнать время. Только что вживленный ему коммуникационный микрокристалл крошечной искоркой вспыхнул в темном мире тишины, затем загорелся ярким огнем, и темнота исчезла. Трэвен подключился к банку данных, пробившись через массу неясных переговоров, ведущихся на полицейских и аварийных каналах связи. 10.12 вечера.
   В голове детектива послышался голос Зензо:
   – Ну и как?
   Трэвен открыл глаза и посмотрел на своих друзей.
   – Приятно снова вернуться в мир звуков. – Тишина исчезла, отброшенная знакомыми отрывочными переговорами полицейских патрулей. Слышимость, хотя и не отличная, была вполне приемлемой.
   – Спасибо, Зензо.
   Техник отъехал назад в своем кресле.
   – Наша цель – удовлетворять желания клиентов. Если слышимость ухудшится, стукни себя как следует по голове. – Он засмеялся собственной шутке, хотя на лицах Трэвена и Ковальски улыбок не появилось. Он вытер слезы смеха с глаз. – Вы бы только видели выражения на своих лицах. Если говорить серьезно, Мик, ты будешь испытывать определенные трудности. Поскольку у тебя в голове установлен спутник основного микрокристалла связи, он будет взаимодействовать со всеми компьютерными системами, окружающими тебя. Чип обладает способностью поглощать программирование.
   – Буду иметь в виду, – сказал Трэвен.
   От этих слов у Зензо начался новый приступ смеха.
   – Ты будешь иметь в виду? Приятель, у тебя в мозгу находится биочип, соединенный с нейронными окончаниями. Неужели ты думаешь, что у тебя есть выбор? – Он снял стерильные хирургические перчатки, которыми пользовался во время операции, и сунул их в карман, чтобы позднее выбросить.
   Трэвен покачал головой и повернулся к Ковальски.
   – Насколько крепко держит тебя и всю остальную группу под своим контролем Томпкинс?
   По лицу Ковальски промелькнула широкая улыбка.
   – А ведь я совсем забыл, что в течение нескольких дней ты был отрезан от всех источников информации. – Он поудобнее устроился в кресле, едва вмещавшем его огромное тело. – Видишь ли, сегодня утром старик Кейл получил ошеломляющую информацию о лаборатории по производству кокаина на Тремонт-стрит. Ясное дело, вся группа садится в машины, и мы мчимся захватывать лабораторию, причем впереди всех наш доблестный командир. Информация оказывается дезинформацией. Какая-то идиотская шутка с начала до конца. Нам удалось арестовать пару наркоманов, взять немного крэка, зато старик Кейл получил по пуле двадцать второго калибра в каждую ягодицу. Уинтон утверждает, что успел заметить колумбийского снайпера на крыше одного из ближайших зданий. К тому времени, когда мы взяли здание штурмом – не забудь, Томпкинс обещал, что это будет простая прогулка, а не опасная операция, – снайпер успел скрыться, а Кейл Томпкинс вопил как старый бык, попытавшийся перепрыгнуть через изгородь из колючей проволоки, и чей прыжок оказался на дюйм ниже, чем он рассчитывал.
   – Таким образом, у тебя развязаны руки?
   – До тех пор, пока капитан Кайли не назначит другого командира оперативной группы или сам не встанет во главе нее.
   – А как Томпкинс?
   – Лежит на животе в госпитале и ругается словно одержимый. По крайней мере так было, когда я навестил его в последний раз. – Ковальски рассмеялся. – Не буду называть имен, но кто-то сообщил о случившемся репортеру, и тот успел сделать несколько фотографий, прежде чем охранники госпиталя прогнали его. Я сказал Кейлу, что репортер сфотографировал его с лучшей стороны.
   – Странно, что колумбийский снайпер открыл прицельный огонь по полицейскому, когда тот не представлял для них никакой угрозы.
   Хохот Ковальски напомнил ржание жеребца.
   Еще более странно то, что снайпер сумел всадить по пуле в каждую ягодицу Томпкинса. Разумеется, все знают, каким местом он думает, но все-таки совпадение кажется удивительным.
   Трэвен тоже засмеялся, представив себе эту картину. Затем он вспомнил разговор с Эваристо Эскобаром и решил, что все было совсем не случайно.
   – Приведи свою группу в состояние полной готовности, – сказал он. – Мне кажется, у нас появилось прикрытие для следующего этапа, и нужно быть наготове, чтобы использовать это преимущество, когда наступит благоприятный момент.
   Ковальски ухмыльнулся:
   – Мои парни и так готовы к немедленным действиям. Я уже пришел к выводу, что снайпер был одним из людей Эскобара. Не буду утверждать, что он стал мне нравиться больше, но не. могу не отдать должное его чувству юмора. – Он поднял огромную ладонь с двумя вытянутыми пальцами. – Можешь себе представить, что сержанта случайно подстрелили дважды, и оба раза в задницу, а?
   Гигант все еще смеялся, когда Трэвен попрощался, вышел из минивэна и исчез в темноте, стараясь не натолкнуться на двух детективов, выделенных для слежки за ним. Теперь, когда у него в голове постоянно слышались звуки переговоров, он больше не чувствовал себя одиноким.
 

***

 
   Трэвен узнал о четвертом убийстве, совершенном мистером Никто, наблюдая за тем, как Отсу Хайята пыталась проследить за передвижениями Таиры Йоримасы в течение последних нескольких дней, используя компьютер в его спальне. Он видел, как ее пальцы передвигаются по клавиатуре компьютера, снял телефонную трубку и удалился в ванную, чтобы получить возможность поговорить в одиночестве.
   Он чувствовал себя неловко наедине с ней с того вторника, когда они провели ночь в его постели. С тех пор Трэвен пару раз говорил с Хайятой из телефонов-автоматов относительно файлов служащих корпорации, но только сегодня вечером они снова встретились лицом к лицу. Она разговаривала с ним с бесстрастным профессионализмом, холодно и равнодушно. Однако теперь, когда женщина сидела у него в спальне, склонившись над терминалом компьютера, ему было трудно забыть о промокших от пота простынях и безрассудной страсти, охватившей их обоих в ту ночь. После того как все кончилось, им было не о чем говорить, и Трэвен сразу почувствовал стену, появившуюся между ними.
   Он стоял в дверях ванной и ждал соединения с абонентом. Одновременно Трэвен наблюдал за Хайятой, то и дело поглядывавшей на экран, где появлялась все новая и новая информация. Ее стройная и красивая спина переходила в крутые бедра, такие требовательные три дня назад. При этом воспоминании он почувствовал прилив желания, но справился с собой. И тут же его пронзила острая боль. Трэвен все еще не мог понять, что с ним происходит. Сначала он подумал, что его снова охватила тоска по Бет, бросившей его ради Крей-га Трэвена. Столкновение с отцом и утрата Дэнни заново пробудили в нем эти чувства. Но нет, воспоминание о Бет больше не вызывало у него боли. Все кончилось несколько месяцев назад. Боль, пронзившая его сейчас, была вызвана мыслями о Шерил. Трэвен еще не осознавал этого. А может быть, просто не хотел понять. В конце концов, уговаривал он себя, они были всего лишь друзьями.
   – Алло, – раздался в трубке голос Хайэма, усталый и разбитый, словно смятая банка из-под пива.
   – Это я, – негромко произнес Трэвен. – Только что из телевизионных новостей узнал о четвертом убийстве.
   Наступило молчание.
   – Вряд ли мне следует говорить с тобой о случившемся, – нерешительно ответил Хайэм.
   – Как хочешь, – сказал Трэвен, чувствуя, как у него сжимается горло.
   Черт побери, Мик, – тяжело вздохнул Хайэм. – Твой телефон не прослушивается?
   Нет. Несколько минут назад один из моих друзей проверил линию. Департамент полиции подключил к моему телефону прослушивающее устройство, но он ввел в сеть кодирующее приспособление и замкнул его на саму сеть, так что теперь я могу свободно разговаривать с кем угодно без риска быть подслушанным. Как видишь, с моим телефоном все в порядке. Только не звони сам, а жди моего звонка.
   – Ясно. Так вот, маньяк перешел все границы. Средства массовой информации еще не знают всех подробностей, но это всего лишь вопрос времени. Мистер Никто станет настоящей знаменитостью после нового убийства.
   – Он все еще убивает служащих Нагамучи?
   – Да. Теперь он прикончил Кочу Риохи.
   Трэвен тут же вспомнил это имя и подробности личного дела в файлах, копии которых он получил от Отсу Хайяты.
   – Личная секретарша Таиры Йоримасы.
   – Совершенно верно. Именно она. Рука Трэвена сжала телефонную трубку.
   – Где был Таира Йоримаса в тот момент?
   – Не знаю, – ответил Хайэм. – И не собираюсь спрашивать. Он не тот человек, которого мы ищем.
   – Почему ты так решил?
   – Человек, которого мы ищем, намного больше ростом и сильнее физически, чем Йоримаса. Это по-настоящему огромный мужчина. Убийца бросал женщину о стену, как тряпичную куклу. Судя по словам судебно-медицинского эксперта, ее внутренности превратились в мясной фарш еще до того, как он начал резать ее ножом. Убийца бил женщину о стену десятки раз. У меня создалось впечатление, что парень ростом далеко за шесть футов.
   – В таком случае из списка подозреваемых исключается немало людей, – заметил Трэвен. Он сконцентрировал внимание на Брэндстеттере. Йоримаса и Брэндстеттер – оба в корпорации отвечают за компьютерную безопасность и оба знают о ней практически все. Как тот, так и другой занимают положение, позволяющее им похитить техническую информацию и программное обеспечение, находящееся в распоряжении корпорации. И тут же он отказался от таких мыслей. Тут что-то не так. Может быть, один из них продал похищенную информацию и гейша, принадлежащая Йоримасе, узнала об этом? В таком случае первое убийство являлось попыткой скрыть хищение, однако остальные убийства явно были вызваны какими-то другими причинами. Он по-прежнему не мог понять, как все это связано между собой, но не сомневался, что связь существует.
   – Убийца принялся за дело уже профессионально, – донесся голос Хайэма. – На месте преступления мы обнаружили пару сплющенных пуль, выпущенных из револьвера двадцать второго калибра, зарегистрированного на имя Риохи.
   – У него кевларовый бронежилет?
   – Да, мы тоже так считаем. Это значит, что он все лучше осваивает профессию убийцы. И получает от убийства настоящее удовольствие. На этот раз он отрезал женщине голову, постарался записать свои действия на видеопленку под наиболее впечатляющим углом и затем бросил голову в аквариум. Когда управляющий обнаружил вечером труп, все видеостенки были заблокированы и демонстрировали отрезанную голову на дне аквариума крупным планом. Если убийца начал так тщательно обдумывать преступления и готовиться к ним, очень скоро он поймет, что убивать вблизи от дома слишком рискованно. В нашем городе появился хищный зверь, в распоряжении которого есть пещера, где он может спрятаться.
   – Значит, ты тоже считаешь, что эти преступления каким-то образом связаны с Нагамучи? – Трэвен не испытывал никакого удовлетворения. Его охватили холод и пустота.
   – Да, черт побери, теперь я в этом не сомневаюсь. Мне приходилось заниматься подобными убийствами еще в то время, когда ты был мальчишкой. Дело в том, что я просто не могу пробиться через стену, которую передо мной воздвигли.
   – Почему бы тебе не заглянуть ко мне? Мы могли бы сравнить наши точки зрения.
   Хайэм явно заинтересовался:
   – Ты сумел разузнать что-то?
   – Да. Сейчас у меня Отсу Хайята, и мы просматриваем файлы на служащих корпорации.
   – Черт побери, Мик! Каким образом тебе удалось получить к ним доступ?
   – Хайята сняла копии.
   – Смелая женщина.
   – Да, я тоже так думаю. – Трэвен замолчал, ожидая, как отреагирует Хайэм на его приглашение.
   Молчание длилось долго.
   – Я приду. Черт бы побрал этих ублюдков. Да я лучше пожертвую своей карьерой и в крайнем случае начну работать с шакалами, торгующими органами человеческих тел для пересадки, чем позволю подонку остаться на свободе и продолжать убивать дальше. Не сомневаюсь, что именно так все и произойдет, если мы не остановим его. В прошлом мне приходилось встречаться с такими мерзавцами, и я знаю, о чем говорю.
   – Спасибо, – произнес Трэвен.
   – Не благодари меня, приятель. Я делаю это не для тебя, а для себя самого. – Хайэм повесил трубку.
   Трэвен вернулся в спальню. Услышав его шаги, Хайята обернулась. На ней был надет мешковатый тренировочный костюм и кроссовки. Волосы завязаны сзади в пучок.
   – Таира Йоримаса не мог совершить эти убийства, – сказала она. – Когда убили первую и третью женщин, он находился в Токио, ожидая самолета в Лашо.
   Трэвен сел на кровать, все еще держа в руках телефон… Все элементы головоломки были разложены перед ним, но он не знал, с чего начинать.
   – Ты уверена в этом? – спросил он.
   – Да. В некоторых материалах, скопированных мной, указывается, что для удостоверения ряда документов требовались снимки сетчатки его глаз, а также глаз лиц, с которыми он встречался. Это невозможно подделать. В дни, когда были совершены первое и третье убийства, его не было в Далласе.
   Трэвен кивнул:
   – Вчера убили еще одну женщину.
   Хайята перевела взгляд на экран компьютера, просматривая дополнительную информацию.
   – Йоримаса и вчера находился в отъезде. Более того…– Она нажала на клавиши. – Он не вернется обратно до следующего утра. Самолет корпорации, на борту которого он находится, летит сейчас обратно из Лашо.
   – Лашо? – Что-то шевельнулось в памяти Трэвена. – Где это?
   Хайята снова нажала на клавиши и посмотрела на экран.
   – В Бирме. У Нагамучи там новые перерабатывающие заводы.
   Трэвен почувствовал, что кое-что начинает проясняться. Он поставил телефон на тумбочку и встал.
   – Бирма. Ты уверена?
   – Да.
   Он наклонился через ее плечо и проверил информацию на экране.
   – Какие перерабатывающие заводы принадлежат там Нагамучи?
   – Химические. – Она недоуменно покачала головой. – Если это важно, я могу выяснить.
   – Не надо. – Трэвен улыбнулся. Некоторые части головоломки начинали занимать свои места. – Бирма входит в состав «Золотого треугольника». Я буду и впредь преследовать Йоримасу, хотя теперь не по обвинению в убийстве. Понимаешь, мы все время разыскивали двух преступников, а не одного.
   – Что ты хочешь этим сказать?
   – Объясню позже. – Он протянул руку за плащом и пистолетами. – Постарайся узнать как можно больше об Эрле Брэндстеттере. В Нагамучи он возглавляет отдел компьютерной безопасности. И он именно тот человек, который убил всех этих женщин.
   – Почему ты так считаешь?
   – При осмотре места, где было совершено последнее преступление, установлено, что убийца – высокий и физически сильный мужчина. – Трэвен не стал вдаваться в зловещие подробности преступления. – Рост Брэндстеттера – шесть футов четыре дюйма.
   Хайята снова повернулась к компьютеру:
   – Какие сведения тебя интересуют?
   – Все, что тебе удастся выяснить. В первую очередь его подробная биография. – Он надел плащ. – Ты не могла бы узнать адрес, по которому проживал Брэндстеттер до того, как Нагамучи переселила его в свой новый многоквартирный дом?
   Ее пальцы запорхали над клавиатурой.
   – Апартаменты Фергюссона, восемьсот тринадцать. – На ее лице появилось удивленное выражение. Хайята провела пальцем по записям, лежащим рядом с клавиатурой. – Но это же здание, где был обнаружен труп Камиллы Эстеван!
   Трэвен кивнул:
   – Вот это то, что мы ищем. Эстеван была единственной жертвой, которая казалась выпадающей из круга других жертв убийцы. Она не работала в Нагамучи, ее нельзя было обнаружить в файлах корпорации, к которым имел доступ Брэндстеттер как руководитель отдела компьютерной безопасности. Однако ему этого и не требовалось. Он и так уже был с ней знаком.
   – Так что же мне искать?
   – Не знаю, – признался Трэвен. – В прошлом произошло какое-то событие, толкнувшее его на совершение всех этих преступлений. Перед тем как делать окончательные выводы, нам нужно узнать о нем как можно больше. – Он застегнул плащ. – Скоро придет Хайэм. Я сказал ему, что у нас появилась новая информация. Больше никому дверь не открывай.
   Она кивнула.
   – Когда и куда прилетает самолет корпорации с
   Йоримасой?
   – Самолет совершит посадку в час семнадцать ночи в аэропорту Лав Филд.
   Трэвен подключился к центральному банку данных «Дата Мэйн» и узнал время.
   – У меня больше полутора часов на подготовку. Если узнаешь что-нибудь еще, скажи Хайэму, а я тебе позвоню.
   Отсу положила руку ему на плечо, когда он повернулся к выходу.
   – Мик, – прошептала она, глядя на него мягкими, влажными глазами. – Не рискуй понапрасну.
   При этих словах та неловкость, которую испытывал Трэвен в ее присутствии, вспоминая проведенную вместе ночь, еще больше увеличилась. Он положил ладонь на ее руку.
   – Отсу, я хотел сказать тебе о той ночи…– начал он и замолчал, не зная, что сказать дальше.
   Ее щеки покраснели, но она не отвела взгляд.
   – Когда убийца будет арестован и все останется позади, нам обоим придется забыть о случившемся. Этого не должно повториться между нами, если мы собираемся остаться друзьями.
   Трэвен наклонился и поцеловал ее в лоб.
   – Может быть, когда-нибудь придет время, – тихо произнес он.
   – Возможно, но мы с тобой сильные люди и не считаем, что кто-то еще нужен нам в жизни. – По ее лицу пробежала улыбка. – Понадобится немало усилий, чтобы разрушить стены, воздвигнутые между нами.
   Он кивнул. Зазвонил телефон. Трэвен неохотно отвернулся от нее, боясь показаться слишком бестактным, и почувствовал, что она понимает его. Он поднял трубку:
   – Слушаю.
   – Как хорошо, амиго, что я застал тебя дома, – услышал он голос Эскобара.
   – Да.
   – Не беспокойся, У меня на телефоне установлен скремблер, и твои друзья в Департаменте полиции не смогут прослушать наш разговор. – Эскобар не мог скрыть ликования. – Я позвонил, чтобы сообщить тебе, когда прибывает следующая партия наркотиков для Куортерса.