Орлов Антон. Гонщик

   – Нет. Я агностик.
   – И я тоже. Чтобы выдавать себя за проповедника, нужно знать догмы хотя бы одной религии! У нас нет времени все это изучать – Гонщик может удрать, у него звездолет.
   – Мы придумаем свое учение. Собственно, я как раз это имела в виду, мы ведь не хотим компрометировать какую-нибудь из существующих религий.
   – Какая разница, скомпрометируем мы кого-то или нет – мы должны сделать свою работу, – проворчал Риган – похоже, идея начинала ему нравиться. – Но что мы будем говорить? Настоящие проповедники нас тут же разоблачат…
   – Они только и делают, что разоблачают друг друга, – улыбнулась Тина. – Я буду пророчицей, которая беседует с Космическим Разумом, а вы – сопровождающим меня неофитом.
   – Что вы будете говорить? – с нажимом повторил Риган. – Игра должна быть убедительной, чтобы Гонщик ничего не заподозрил!
   – Буду рассказывать, как меня удостоил контактом Космический Разум, и пугать народ грядущим концом Галактики – это дежурная тема у таких пророков. Все как полагается, в заумном и высокопарном стиле… Надеюсь, что Космический Разум, если он где-то есть, на нас не обидится.
   – Тогда я загримирую вас – все, что нужно, я захватил. Вы не должны выглядеть как Тина Хэдис. Нам обоим стоит изменить внешность.
   Спустя полчаса Риган постарел на сорок лет и превратился в черноглазого желтокожего шиайтианина с живописной седой шевелюрой. Тина стала бледной до синевы девушкой с распущенными черными волосами до пояса и громадными накладными ресницами. Скрепя сердце сменила удобный комбинезон на длинную белую хламиду, которую Риган, просмотрев компьютерный каталог, заказал в одном из местных магазинчиков. Браслет киборга она не стала снимать, но для маскировки надела сверху декоративный – широкий, из белого с перламутровым отливом пластика.
   – Что, пройдемся? – предложил Риган – Посмотрим, как нас будут воспринимать…
   Они вышли в коридор. Попавшийся навстречу офицер Космопола скользнул по ним равнодушным взглядом – видимо, на всякое успел насмотреться В соседнем коридоре стояла группка мужчин – судя по одежде, не то старатели, которым надоело тянуть лямку на Рошегене, не то бродяги, только что прилетевшие в систему Раксы в поисках счастья.
   – Шлюха! – обрадовался один. – А говорили, на пересадочной их нету…
   – Я была призвана и пришла, чтобы достучаться до ваших пропитанных скверной душ! – пронзительным голосом – Риган от неожиданности отшатнулся – объявила Тина. – Я зовусь пророчицей Элаглией, что на неведомом языке означает – «призванная», и моими устами изрекает истину нечто более великое! Услышьте меня, пожиратели собственных нечистот! – Она еще больше повысила голос, и старатели попятились. – Эта станция с ее замкнутым циклом воплощает гибельный путь современной цивилизации! Галактика – наша мать, но она не хочет больше терпеть нас и превратится в единую сверхновую, если мы не остановимся!
   Из ниши в стене выскочил робот и сообщил:
   – На территории пересадочной станции во избежание беспорядков проповедовать воспрещается. Смотрите параграф 34 пункт 10 «Внутренних правил». Первое предупреждение сделано. После второго предупреждения – денежный штраф. Посетите за умеренную плату наш салон искусств и спортзал с бассейном!
   – Пойдемте, Элаглия. – Риган взял Тину под руку. – Раз у них такие правила, будем просвещать заблудших внизу, на Рошегене.
   Они повернули назад, ошеломленные старатели даже не пытались их остановить. Робот катился следом. Захлопнув у него перед носом дверь номера, Риган повернулся к Тине и признал:
   – Пожалуй, в этом что-то есть… Эти болваны действительно приняли нас за проповедников! Раз уж чуть не дошло до штрафа… А где вы научились так плавно и грациозно двигаться?
   – На Манокаре.
   – Обычно вы держитесь иначе. Я и не думал, что вы умеете быть женственной.
   – Все, что связано с Манокаром, у меня вот где. – Рухнув в кресло, Тина провела ребром ладони по горлу. Если Риган и пытался ее задеть, чтобы отыграться, он делал это слишком тонко и завуалированно, а намеки Тина, как правило, игнорировала. Ее сейчас раздражало другое: парик и длинная хламида с непривычки мешали и вдобавок напоминали детство.
   – Снимать грим не будем, – поглядев на свое отражение в зеркале, предупредил Риган. – Мы должны примелькаться в таком виде… Кстати, меня теперь зовут Жарсо Иковолайн – это довольно распространенное шиайтианское имя. Запомнили?
   – Жарсо Иковолайн, – повторила Тина и, поднявшись с кресла, начала бой с тенью – стоило потренироваться, чтобы не запутаться в длинном балахоне, когда дойдет до драки.
   Риган некоторое время наблюдал за ней, потом принялся просматривать сводки новостей с Рошегена и Сота.
 
   Саймон сидел в дешевом ресторанчике, оформленном в виде экзотической пещеры: неровные алые стены с антрацитово-черными вкраплениями, серый, в разводах, пол, с потолка свисают розовые светящиеся сталактиты. Плод воображения здешнего дизайнера – или на Рошегене действительно есть такие пещеры?.. Впрочем, Саймона это не интересовало. После того как удалось разыскать на станции аптеку и купить упаковку метарина (только одну, последнюю!), он вспомнил, что с утра ничего не ел, и завернул сюда перекусить. Окружающая обстановка давила на психику, но он терпел. Киборга и Ригана нигде не было видно – то ли отдыхают у себя в номере, то ли отправились ужинать в более шикарное заведение (подумав об этом, Саймон ощутил застарелую горечь: большие деньги всегда достаются не тем, кто их заслуживает!).
   Сталактиты начали вращаться, и у него закружилась голова. Отставив чашку с недопитым кофе, он поднялся, бросил на столик деньги и нетвердой походкой направился к двери. Чуть не столкнулся с только что вошедшим человеком – пожилым, но с хорошо заметными под тканью комбинезона буграми мускулов (последняя деталь заставила Саймона проглотить готовое сорваться с языка вялое ругательство). Он взглянул на человека – и темное, широкое, с грубоватыми чертами лицо показалось ему смутно знакомым.
   Саймон вышел в коридор и побрел к своему номеру, но вдруг остановился. Великий Хемезан, вот кто это был! Еще полсотни лет назад его имя гремело по всей Галактике. Сейчас ему, должно быть, уже под двести… Саймон лихорадочно размышлял – перед ним забрезжила перспектива поправить свои дела, не связываясь с киборгом. Он не дурак, чтобы упустить такой шанс! Мимо прошла компания отъявленных громил – один из них грубо отпихнул Саймона с дороги, остальные захохотали. Саймон проводил их взглядом и отвернулся, пряча ухмылку. В первый момент он струсил, но после понял, что ему опять повезло: эти парни в самый раз подвернулись, пригодятся для дела. Куртка с аппаратурой – на нем, капсула с мейцаном – в потайном кармашке. Саймон вошел в туалет, закрылся в кабине и проглотил капсулу. Потом вернулся в ресторанчик.
   Шумная компания заняла три сдвинутых стола в центре зала. Их четырнадцать, это хорошо… Тот, который толкнул Саймона в коридоре, поливал пивом из кружки робота-официанта, остальные гоготали. Хемезан устроился в углу. Саймон занял свое прежнее место: теперь надо ждать, когда мейцан подействует. Розовые сталактиты вращались все быстрее, но внезапно остановились. Саймон ждал. Хемезан был когда-то знаменитым спортсменом и косморазведчиком, несколько раз в одиночку высаживался на таких планетах, куда никто больше не отваживался лезть, – например, на Норне, где до сих пор бесследно исчезают и люди, и роботы, и бронированные вездеходы, – и возвращался оттуда потрепанный, но живой. «Великим» его называли поклонники; сам он, когда ему случалось публично выступать, всячески открещивался от этого титула. Короче, Хемезан был типичным психом: ведь он совался куда не надо не ради наркотиков или денег, а просто потому, что ему нравилась такая жизнь.
   Мейцан начал действовать – Саймон внезапно ощутил прилив сил и свое превосходство над остальными посетителями ресторанчика. Он – вершитель чужих судеб, и сейчас он решит судьбу Хемезана! Сталактиты опять начали вращаться, но голова больше не кружилась. Поднявшись, Саймон пересек зал, который чем дальше, тем больше восхищал его (подходящий фон для кровавой драмы) и подошел к пьяной компании.
   – Привет, ребята!
   – А, этот ……… – повернулся к нему вожак. – Тебе что-то не так?
   – Все в порядке. – Саймон широко улыбнулся. – Я собираюсь на Рошеген, вот и ищу, понимаете, к кому бы пристать… Я геолог, разбираюсь в минералах. Вы не пожалеете, если меня возьмете. Вы мне сразу понравились, у вас такие классные шутки – я и решил попроситься с вами… Можно я закажу на всех выпивку? У меня кое-какие деньжата остались…
   – Заказывай, – разрешил вожак. – Геолог, значит?
   – Ага… У меня даже приборы с собой есть. На Незе меня в тюрягу засадили, за драку с полицейским. Ненавижу фараонов! Я и подался на Рошеген – говорят, их там нету…
   Робот принес пиво – когда развернулся и начал отъезжать от столика, Саймон пнул его по корпусу, и вся компания захохотала. Все шло как надо. Эти парни признали его за своего – значит, можно начинать обработку.
   – А хорошо, что я вон того старого хрыча не послушал, – доверительным шепотом сообщил он, кивнув на Хемезана. – Он прицепился ко мне и начал: эти, мол, все ублюдки, перестрелять их, мол, надо… Я ему говорю: ты чего хороших ребят обижаешь? А он зудит и зудит свое: вы ему не по нутру, и точка! А ты, говорит, заткнись, не то я тебе зубы выбью, и им тоже зубы повыбиваю… Вот …! Будто он здесь за хозяина, и все его бояться должны, и чтоб все помалкивали…
   – Это какой хрыч? – злобно спросил вожак. – Вон тот?!
   – Ага…
   – Сейчас мы с ним… – Вожак поднялся.
   Пьяная болтовня смолкла, вся шайка повернулась в сторону Хемезана. Саймон наслаждался своей властью над этими тупицами: вот оно – истинное могущество! «Эксцессер – это тот, кто стоит выше добра и зла» – тоже один из афоризмов шефа. Саймон включил аппаратуру и приготовился к съемке.
   – Эй, ты, дед! – Вожак остановился, покачиваясь, перед старым космонавтом. – Встать! А ну, встать, когда с тобой разговаривают!
   – В чем дело? – Хемезан смерил его взглядом и медленно поднялся.
   – Ты сейчас, … потроха свои будешь жрать…
   Вожак не договорил – кулак космонавта врезался ему в скулу, и громила рухнул на пол. Саймон ощутил беспокойство: это неправильно, он ведь задумал не такой сценарий… Остальные зашевелились.
   – Ножами работайте, – хрипло прошептал Саймон. – Это верткая сволочь, осторожно, ребята…
   Их осталось тринадцать – неужели не справятся?! Саймон сидел как на иголках, а тут еще робот начал монотонно бубнить:
   – Драться запрещено! Драться запрещено! Вызываю полицейский наряд! Драться запрещено!
   Хемезана тем временем взяли в кольцо. Аппаратура снимала, а Саймон, не выпуская из поля зрения драку, выскользнул из-за опустевшего стола и устроился в угловом гроте: пусть все видят, что он тут ни при чем. Он – тихий интеллигентный человек, заглянул в ресторан выпить чашку чая… Громилы к нему приставали, угрожали избить – и он, чтобы не связываться, заказал для них пиво, а сейчас очень напуган и возмущен. Именно такую версию он выдаст полицейскому наряду.
   Хемезан наконец упал, уложив перед этим троих. Его остервенело пинали, и Саймону пришлось встать, чтобы заснять развязку. Из спины и из живота у старого космонавта торчали рукоятки ножей, лицо превратилось в кровавое месиво. Саймон, держась в тени, пританцовывал от возбуждения: великолепный материал, шеф будет доволен! Теперь осталось придумать название: «Бесславный конец героя» или «Великий отправился на свалку»… Шеф увидит, что Саймон Клисс и на этот раз не подвел.
   Запоздало завыла сирена, в ресторанчик ворвались полицейские. Саймон съежился и захлопал глазами, изображая перепуганного законопослушного гражданина. Он все-таки успел заснять поверженного Хемезана крупным планом – это главное.
   Парализованные громилы один за другим падали на пол. Последний метнулся к двери, но полицейский в бронекостюме ловко подставил ему подножку и врезал по ребрам. Никто не ушел. Когда на преступников надели наручники, Саймон, дрожа, выступил из грота и пролепетал:
   – Это бандиты! Мне они тоже угрожали, заставили заказать спиртное, а я ведь больной человек… Хорошо, что вы их поймали!
   – Что здесь произошло? – спросил офицер.
   – Ссора, драка… – Саймон развел руками. – Разве что-нибудь поймешь, когда пьяные ссорятся?
   – Этот мертв, – поднял голову полицейский, склонившийся над Хемезаном.
   – В каталажку их всех, – распорядился офицер. – Отправим на Дукон.
   У Саймона отлегло от сердца: значит, никакого дотошного разбирательства не будет, громил просто отвезут в космическую тюрьму и, надо полагать, продержат там очень долго… Как раз на это он и рассчитывал. Остальные посетители ресторанчика не могли добавить к его показаниям ничего существенного: пьяная ссора, мордобой – вот и все. На Саймона никто не обратил внимания, а сейчас он так натурально изображал страх и растерянность, что все принимали его игру за чистую монету.
   – Раз вы – больной человек, лучше не ходите по таким заведениям, – посоветовал на прощанье офицер. – Сами видите, какая на станции обстановка.
   – Спасибо, что вы так вовремя пришли, а то бы они всех подряд начали бить…
   Пятясь, Саймон вышел в коридор. Там толпился народ, но репортеров не было. Это хорошо… Ему повезло, что на станции не оказалось ни одного репортера, – ведь отснятый материал стоит тем дороже, чем он уникальней.
   Вернувшись в свой маленький дешевый номер, вся обстановка которого состояла из откидной койки и откидного столика, Саймон запер дверь, внимательно осмотрел стены, пол, потолок – нигде ни намека на замаскированные устройства для слежки. Тогда он приглушил свет и снял куртку, осторожно вынул из крохотного потайного кармашка один из кристаллов с записью. Второй кристалл останется у него – на тот случай, если первый до «Перископа» не дойдет. Материал слишком драгоценен, чтобы рисковать.
   Саймон вытащил из чемодана пластиковый прямоугольник с экранчиком и затейливой надписью на двух языках, незийском и общегалактическом: «Красивейшие виды курортов Неза». Набрал код. Потайная крышечка откинулась, и он вложил кристалл в специальное углубление. Потом сунул сувенир в карман и опять вышел в коридор. Узнав у робота, где находится почта, отправился туда.
   Толпа в центральном коридоре стала гуще, но Тина и Риган так и не появились. Впрочем, Тина ему больше не нужна. Он и без нее нашел способ устроить свои дела. Сейчас Саймону приятно было находиться среди людей – мейцан делал его сильным, и никто не мог ему навредить! Он втайне наслаждался, глядя на обеспокоенные лица собравшихся: ведь это он создал ситуацию, которая всех встревожила, он, и никто другой, приговорил Великого Хемезана к смерти. Как бы все это «живое сырье» трепетало перед ним, если б узнало, что он – эксцессер!
   – Пойдемте, Элаглия?
   – Пойдемте.
   Саймон насторожился: голос Ригана. И голос киборга. Но откуда же эта парочка взялась, если еще секунду назад их тут не было? Он медленно повернулся – и замер: ни Ригана, ни киборга. Слуховая галлюцинация?.. Неужели эта проклятая старуха, доктор Карева, не ошиблась, и мейцан оказывает на мозг разрушительное воздействие?..
   Плотный седой шиайтианин и бледная как мел черноволосая девушка в длинном белом платье выбирались из толпы. Саймон двинулся за ними.
   – Тут много потерянных душ, – неодобрительно пробормотал шиайтианин голосом Ригана. – А проповедовать запрещают…
   Грим, сообразил Саймон. Риган и киборг изменили внешность – чтобы сбить с толку свою загнанную жертву, того террориста, – но их голоса остались прежними. Доктор Карева не права. Мейцан улучшает работу всех органов чувств, обостряет восприятие. Без него Саймон вряд ли смог бы так точно идентифицировать малознакомый чужой голос. Следом за Тиной и Риганом он протиснулся на открытое место, искоса взглянул на них: у агента «Галактического лидера» глаза были непроницаемо темные – не поймешь, где кончается зрачок и начинается радужная оболочка; Саймон отметил, что, если б не голос, он бы нипочем не признал преобразившегося Ригана. Тина тоже разительно изменилась – она казалась грациозным и беззащитным существом не от мира сего… но она, в отличие от своего напарника, не воспользовалась цветными контактными линзами, и ее глаза цвета стали были все те же, они разрушали обманчивое первое впечатление. Саймон ускорил шаги. Пусть эти двое занимаются своими черными делами – его все это больше не касается. Он будет держаться от них подальше.
   На почте купил голографическую поздравительную открытку (когда ее разворачиваешь, в воздухе возникают объемные золотистые буквы, которые складываются в надпись «С днем рождения, любимая!»), запаковал вместе с незийским сувениром и отправил на Ниар, Терезе Салкадо. Теперь можно и расслабиться. Улыбаясь, Саймон направился к выходу. В этот момент дверные створки раздвинулись. Увидав того, кто стоял на пороге, Саймон примерз к полу. Сразу вспомнился рассказ Герома Косински о трагедии, разыгравшейся на Тадане, когда четверо первоклассных эксцессеров были убиты осатаневшим «живым сырьем». Неужели Саймону Клиссу уготована такая же участь?!
   Между тем двухметровое алое существо, похожее на куст, обогнуло его, остановилось перед стойкой и быстро залопотало на своем языке, почтовый автомат залопотал в ответ. Опомнившись, Саймон бочком выскользнул в коридор. Ерунда. Силарская тварь ничего про него не знает и ничего не сможет ему сделать. Эксцессеры всемогущи. Скоро его здесь не будет. Завтра он возьмет билет на первый же космолайнер до Ниара – а там его ждет приятная жизнь: мейцан, деньги, всевозможные удовольствия… Шеф щедро заплатит за фильм о гибели Хемезана.
 
   На экране высветилась подробная карта материка Иллудау.
   – Он засел вот здесь, – показал Риган. – Вот космопорт. Расстояние порядочное, но мы найдем какой-нибудь транспорт. Вы знаете местность?
   – Более или менее. Риган, вы, по-моему, с гримом перестарались.
   – Да?.. – Он повернулся к зеркалу.
   – Я имею в виду себя, а не вас. Накладные ресницы хорошо бы убрать, и парик взять попроще. Меня тут уже приняли за проститутку… Прикиньте, сколько народу я покалечу на Рошегене.
   – Несущественно. Для нас главное – сделать свою работу. Чем больше вы покалечите народу, тем лучше для нашего имиджа.
   – Для какого еще имиджа?
   – Мы ведь странствующие проповедники… Если кто-то посягнет на вас, а вы свернете ему шею, это произведет должное впечатление – мол, высшие силы защищают свою пророчицу, и так далее… Количество наших приверженцев сразу возрастет!
   Тина вздохнула: кажется, ее напарник слишком увлекся своей ролью.
   – Зачем нам приверженцы, если для нас главное – сделать свою работу?
   – Для правдоподобия, – не смутился Риган. – Для сбора информации. В общем, на все случаи жизни. Всегда полезно иметь под рукой кого-то, кто может пригодиться для дела.
   – Я никому не хочу морочить голову, и никаких приверженцев у нас не будет. А теперь давайте обсудим вопрос о ресницах и парике.
   – Лучше так, как сейчас, – тогда меньше риска, что вас узнают манокарские агенты.
   – Вы их тут видели?
   – На Рошегене есть манокарское торговое представительство, которое скупает минералы у старателей. Оно появилось недавно, в прошлом году по местному летосчислению – я наводил справки.
   – Ясно…
   Тина посетила Рошеген раньше, четыре года назад.
   – В любой манокарской фирме половина сотрудников – это агенты службы безопасности.
   Тина кивнула: уж она-то об этом знала.
   – У них наметанный глаз, спецподготовка, – продолжал Риган. – А если они начнут за вами гоняться, Гонщик сразу поймет, кто вы такая. Я знал, что делал, когда гримировал вас.
   – Ладно, – сдалась Тина. – Пусть все остается как есть.
   Взглянув в зеркало, подмигнула своему бледному отражению, потом состроила гримасу.
   – Ни-ни… – встрепенулся Риган. – В присутствии посторонних ничего такого не делайте! Это сразу разрушает образ… Вы нежная, тихая, домашняя девушка, но однажды во сне вы услыхали голос Космического Разума и отправились проповедовать. Положитесь на меня – я обведу своих манокарских коллег вокруг пальца.
 
   Наступило утро, и Саймон понял, что жизнь – ужасная штука. Его колотил озноб, вся кожа зудела, и вдобавок он знал, что стоит выглянуть из номера в коридор, как его тут же растерзает озверевшая толпа. Действие мейцана закончилось, эйфория прошла. Теперь Саймон сознавал в полной мере, в какое опасное положение он попал: на станции находится по меньшей мере один силарец. А вдруг он этот самый… рроов’зен, вроде тех, что вычислили группу эксцессеров на Тадане?.. Нужно бежать отсюда, и немедленно! Пока Саймона Клисса не успели обвинить в убийстве Хемезана.
   Проглотив три таблетки метарина, Саймон связался с автоматом-диспетчером и спросил насчет ближайших рейсов. Ответ заставил его уронить лицо в ладони и скорчиться на койке: очередной пассажирский космолайнер прибывает на станцию только через пять суток. Да за пять суток проклятые силарские твари все разнюхают – и ему конец. Им не объяснишь, подумал Саймон, им не объяснишь… Во-первых, Хемезан все равно никому не нужен, он ведь был старый. Во-вторых, на самом деле убили его пьяные подонки, а вовсе не Саймон Клисс. Саймон его даже пальцем не тронул. Он ни в чем не виноват, но им не объяснишь. Его растерзают просто за то, что он эксцессер.
   Вдруг в душе у Саймона забрезжила надежда. Он опять связался с диспетчером и спросил, есть ли на сегодня местные рейсы, в пределах системы Раксы? Да, есть. Через два часа – рейс на Рошеген, через три с половиной – на Сот. Воспрянув духом, Саймон заказал билет до Рошегена. Он их перехитрит. Прилетит на Рошеген, радикально изменит внешность, а спустя несколько дней вернется на пересадочную станцию – уже не как Родгев Раос, кинокритик с Ниара, а как Иоган Маховски, торговый агент с Земли. И уберется отсюда на первом же космолайнере, тогда никакие силарцы его не достанут.
   Подумав, он еще раз вызвал диспетчера и уточнил, что ему нужно место класса люкс. Дороже, зато безопасней. Он не хотел лететь в одном салоне с небогатыми искателями удачи: среди них наверняка окажутся бандиты вроде вчерашних, и его могут убить, как Хемезана.
   Чуть погодя из щели под экранчиком связи выпал билет – пластиковая карточка с мерцающими цифрами и сложными желийскими значками. Саймон заказал завтрак, без аппетита поел. Лишь бы его не накрыли раньше, чем он покинет станцию… Сжимая билет в потной руке, он сидел на койке и ждал, про себя отсчитывая минуты. Наконец, диспетчер сообщил, что посадка на планетолет до Рошегена начнется через четверть часа.
   Дверь номера открылась – Саймон вздрогнул, но это был всего лишь робот, который приехал за его багажом. Никаких силарцев в коридоре не видно. Кажется, он спасен.
 
   Салон был облицован пластиковыми панелями под дерево; черный потолок глянцево поблескивал, звездообразные участки на нем сияли, заливая помещение искусственным дневным светом. Тину позабавил такой старомодный дизайн. Вместе с Риганом она устроилась в углу, где стояли мягкие черные диванчики и круглый столик из розанита – минерала, который добывали на Рошегене. Его называли так из-за нежно-розового цвета и разводов, напоминающих очертания лепестков. Впрочем, официальным считалось другое название, которое дали камню желийцы, хозяева системы Раксы: мемоллс – «нежнопламенный». Тина знала, что сейчас на Рошегене мемоллса, или розанита, почти не осталось. Хорошо бы найти кусочек – для Ли (перед отлетом с Неза она навестила девочку в больнице, и та просила привезти ей, если получится, «что-нибудь интересное»).
   Потрогав гладко отполированную столешницу, Тина оглядела салон. Людей было не много: трое коммерсантов, две женщины в мешковатых комбинезонах с эмблемами благотворительной больницы, высокий мужчина в экзотическом черно-белом балахоне, с пронзительным взглядом и изможденным лицом аскета (тоже проповедник, но, в отличие от них с Риганом, настоящий), нервный худощавый парень из числа пассажиров «Аониды» – тот самый наркоман, временное исчезновение которого так всполошило команду звездолета. Дополняли общество четверо серокожих незийцев (судя по одежде – бизнесмены) и двое кесолцев, мужчина и женщина, – их кожу покрывал нежный белесый пушок, а форма позволяла сделать вывод, что это инженеры из персонала космопорта.
   – Вы еще не знаете, кого убили вчера на станции? – рассеянно спросил Риган, поудобнее устраиваясь на диванчике.
   – Нет. Кого?
   – Слыхали когда-нибудь о Великом Хемезане?
   – Конечно. Я читала его книги, видела фильмы… Так это был он?
   – Да.
   Тина молчала, потрясенная. Имя Хемезана она знала с детства – в инопланетных передачах, которые она смотрела тайком в кабинете отца, проскальзывали упоминания о легендарном косморазведчике. Потом, вырвавшись на свободу, она не раз заказывала в библиотеках информацию о тех малоисследованных областях Галактики, где он побывал. О Хемезане отзывались с уважением даже тергаронцы, которые привыкли на всех нетергаронцев посматривать свысока, – это что-нибудь да значило.
   – Кто его убил, Жарсо? – Она вовремя вспомнила о том, что Ригана следует называть шиайтианским именем.