Страница:
Спрятав пистолет, манокарец поволок свою жертву в сторону моря, напролом через кустарник. Ветви царапали Саймона, одна из них зацепила и сорвала с головы серебристый парик. Даже природа против него, он всегда это знал… На берегу моря стоял двухместный аэрокар – Шидал швырнул внутрь сумку-бронекостюм, которую не забыл прихватить с собой, потом запихнул в машину Саймона, захлопнул дверцу и уселся за пульт. Саймон уже мог нормально двигаться, но продолжал прикидываться полумертвым. Аэрокар поднялся вверх и завис над морем.
– Для начала ты должен сказать мне спасибо. – Манокарец развернулся вместе с креслом и смотрел на Саймона с хищной ухмылкой. – Тебя обвиняют в убийстве троих … эксцессеров, а я спас тебя от полиции. Ну, я жду!
– Откуда вы знаете, в чем меня обвиняют?! – слабым голосом спросил Саймон – и тут же взвыл: Шидал ударил его носком ботинка в пах.
– Я хочу услышать от тебя «спасибо», – ровным голосом сообщил манокарец, когда он перестал стонать и корчиться.
– Спасибо… ваше превосходительство… – выдавил Саймон. Он чувствует боль – значит, нейтрализатор продолжает действовать. Надо еще подождать.
– Я знаю, в чем тебя обвиняют, потому что это я тебя подставил. В Хризополисе я купил такой же, как у тебя, бронекостюм и следом за тобой прилетел в Иммортелию. Я убил твоих дружков! – Шидал расхохотался, словно рассказывал очень забавную историю и сам не мог удержаться от смеха. – И хорошо поживился на этом деле! Из-за вашей … фирмы я потерял все, что имел, а теперь, понемногу, забираю свое назад. Сегодня я с самого утра наблюдал за тобой с воздуха. Ты дурак, Саймон. Если бы ты не помешал мне, я бы сейчас делал карьеру на Манокаре и через несколько лет стал бы просвещенным диктатором. А ты бы жил в свое удовольствие…
Саймон с тоской осознал, что совершил по крайней мере один благородный поступок, за который его следует наградить медалью: спас Манокар от этого типа. Так называемые благородные поступки давно уже не вызывали у него иной реакции, кроме презрительной усмешки и навязчивого желания во что бы то ни стало докопаться до их корыстной подоплеки, но сейчас он ощутил горькую обиду: почему-то никто не спешит объявить его героем!
– Я был бы хорошим правителем… – глядя вдаль затуманенным взглядом, вздохнул Шидал. – Пенгав – бездарный болтун! Наполучал оплеух от бабы, а потом заморочил голову избирателям и вылез в президенты. Позор! Когда настанет мой час, я его…
Пора. Выпрямившись, Саймон треснул манокарца по голове сумкой-бронекостюмом, потом, не теряя ни секунды, ногой вышиб дверцу и выпрыгнул из машины. Свист воздуха в ушах, удар о твердую упругую поверхность… Если Саймон и потерял сознание, то ненадолго. Вот чертовщина, он ведь рассчитывал упасть в воду… Приподнялся – кажется, ничего не сломано, хвала мейцану!
– Как романтично, молодой человек! – произнес грудной женский голос. – Вы упали с неба, какая прелесть!
Саймон понял, где находится: на антигравитационной платформе, которая в момент прыжка находилась как раз под аэрокаром. Утер капающую из носа кровь, запрокинул голову: аэрокар неподвижно висит в небе, метрах в десяти над водой. Хорошо, если Шидал мертв… Боли от ушибов Саймон не чувствовал, но знал, что синяки начнут ныть потом, когда действие мейцана закончится. Взглянул, наконец, на женщину: немолодая и полная, до черноты загорелая, в малиновом «мигающем» купальнике, который то появлялся, то исчезал. И никаких драгоценностей.
– А вы могли сломать себе шею! – жизнерадостно улыбнулась она. – Приятно, когда симпатичные молодые люди так неожиданно валятся сверху! Не хотите выпить?
Саймон молча вырвал у нее бутылку и приложился к горлышку: игристое гинтийское.
– Так пить нехорошо, – покачала головой дама. – У меня тут есть фужеры… За романтическое знакомство…
Она придвинула к себе большую сумку, по стенкам которой скользили золотые рыбки и световые блики. Саймон отставил бутылку: он почти пришел в себя, вот только солнце слишком сильно пекло, а у него больше нет ни темных очков, ни термоизолирующего парика. Словно угадав его желания, на платформу упала тень. О, это уже лучше… Он поглядел вверх и тут же вскочил на ноги, издав полустон-полувзвизг: аэрокар медленно опускался.
– Что такое случилось, молодой человек… – начала дама.
Пинком сбросив ее в воду, Саймон прыгнул к пульту. Платформа рванула с места, заложив крутой вираж. Он успел заметить, что к даме сразу с трех сторон устремились, оставляя за собой вспененный след, автоматы-спасатели, и по давней привычке пожалел, что это не акулы, а на нем нет костюма с замаскированной аппаратурой для съемок, но тут же вспомнил: все хорошее осталось в прошлом, он больше не эксцессер. Из «Перископа» его вышвырнули – из-за манокарца, который так подло его подставил! Теперь он мог бы сказать шефу, кто убил Сейго и Вабера, но это его не спасет.
Аэрокар ринулся к платформе, и Саймон нырнул вниз, избегая столкновения. На пульте вспыхнула надпись: «Немедленно пристегнитесь!» У него не было времени пристегиваться. Еще две капсулы нейтрализатора – и Шидал сможет делать с ним все, что захочет. Саймон сознавал, что поторопился сбежать: сначала надо было добить врага. Обстоятельства всегда против него. Еще один вираж. Шидал отрезал его от берега, и тогда он направил платформу к соседнему острову, одновременно заставляя ее кувыркаться в воздухе, чтобы манокарец не мог прицелиться. Правая рука лежала на кнопках пульта, левой, а также зубами, Саймон вцепился в ремни безопасности. Если на платформе и находились какие-то вещи прежней хозяйки, которые могли бы ему пригодиться, то теперь они соскользнули в воду. В довершение ко всем прочим злоключениям с неба загремел голос:
– Уважаемые господа отдыхающие, перестаньте безобразничать в воздушном пространстве! Пожалуйста, ведите себя дисциплинированно!
Выписывая мертвые петли, платформа приближалась к острову, аэрокар шел за ней с небольшим отрывом. На берегу стоял красивый белый отель. Надо как можно скорее попасть внутрь здания, спрятаться и забаррикадироваться… Высокие стрельчатые окна на первом этаже были распахнуты настежь, и Саймон, повернув платформу почти перпендикулярно к земле, чтобы не застряла, направил ее в окно. Очутившись в небольшом, облицованном мрамором зале, выровнял свое транспортное средство, бегло огляделся и опустил платформу на поверхность, которая показалась ему идеально подходящей для этой цели, – то есть на громадный овальный стол посреди зала. Захрустела раздавленная посуда. Люди, сидевшие за столом – а их было много, – смотрели на гостя в гробовом молчании.
Саймон встал на четвереньки и слез со стола, кого-то толкнув. Из носа капала кровь, на черном страховочном ремне остался глубокий след его зубов.
– Что это значит? – резко спросил, поднявшись со стула, мужчина в парадном полицейском мундире. Комиссар полиции Испанского архипелага, Саймон знал его по голограммам, как и всех остальных высших чиновников Ниара.
– За мной гонятся… – прохрипел он. – Очень опасный тип…
Возле самых окон приземлился аэрокар с выбитой дверцей. Сейчас Шидал будет здесь!
– Кто вы такой? – Комиссар нахмурился. Отбросив его с дороги мощным ударом в челюсть,
Саймон кинулся к ближайшей двери. Заперто. Дверей в зале было несколько. Одна, вторая, третья… Четвертая распахнулась. Уже выскочив в коридор с высоким сводчатым потолком, он услыхал позади голос Шидала:
– Господа, я ловлю наркомана, моего пациента! Где он?
– Туда побежал! – услужливо подсказал кто-то.
Саймон рванул по длинному скользкому коридору. Сбил с ног подвернувшегося растяпу. Свернув за угол, врезался в робота с подносом. Мейцан перекрывал болевые ощущения, но столкновение его оглушило; он ладонью размазал по лицу кровь и прислонился к стене.
– Вы не пострадали, господин? – осведомился робот. – Вам нужна медицинская помощь?
Злобно взвизгнув, он треснул кулаком по металлическому корпусу. Кулак онемел. Спохватившись, Саймон дернул первую попавшуюся дверь: свободный одноместный номер с откидной мебелью, забаррикадироваться нечем… Тут его осенило.
– Иди сюда, – позвал он робота. – Мне нужна твоя помощь.
Автомат послушно последовал за ним. Саймон задвинул дверь.
– Теперь держи ее. Не позволяй открыть с той стороны, понял?
– Да, господин.
Выудив из кармашка еще одну капсулу, проглотил ее, запил водой из-под крана.
– Саймон, ты здесь? – спросили из коридора.
Он молча распахнул окно. Дверь начали дергать, но робот справлялся со своей задачей безукоризненно.
– Саймон, я все понял: ты принял больше одной дозы, и поэтому голгирол на тебя не подействовал. Лучше не глотай так много наркотиков – а то сдохнешь раньше срока, и мне не достанешься!
Содрогнувшись, Саймон спрыгнул на клумбу и на предельно возможной скорости помчался вперед. К пляжу. Скоро манокарец поймет, что его провели, и возобновит преследование. У него машина, он начнет высматривать жертву с воздуха… Значит, надо успеть.
По пляжу Саймон бродил не долго. Приметил оставленную без присмотра на песке женскую одежду, с деловитым видом уселся рядом. Две минуты спустя (для него было настоящей пыткой столько выдержать – ведь в небе в любую минуту может появиться аэрокар Шидала!) поднялся, подобрал золотисто-белое полосатое платье и широкополую шляпу, направился к мужскому туалету. Переоделся в кабине. Рукава и штанины костюма пришлось закатать, зато платье было достаточно длинное, до лодыжек. Когда вышел наружу, на него с недоумением уставились туристы, как раз подходившие к туалету.
– Идиоты …! – злобно процедил Саймон и быстро зашагал по аллее. Мельком взглянул на свое отражение в зеркальной стене павильона с минеральным бассейном: нарядная девушка с бледным осунувшимся лицом, с заметной синевой на щеках и на подбородке. В последний раз он пользовался кремом-депилятором вчера утром, вот щетина и отросла… Саймон занервничал, но потом успокоился. Наплевать, что «живое сырье» глазеет на него с нездоровым интересом – лишь бы его не узнал манокарец. Иногда по белым плитам дорожки скользили тени летательных аппаратов, но он опасался смотреть вверх. Дойдя до стоянки на берегу моря, взял антигравитационную платформу – они стоили дешевле аэрокаров – и полетел на юг. Надо найти безопасное место. Острова поредели, но на каждом виднелись постройки, и Саймон пролетал мимо, пока не заметил небольшой зеленый островок на отшибе. Похоже, что необитаемый – никаких отелей, и на пляже пусто. Саймон направил платформу к берегу. Здесь он отдохнет.
Глава 14
– Для начала ты должен сказать мне спасибо. – Манокарец развернулся вместе с креслом и смотрел на Саймона с хищной ухмылкой. – Тебя обвиняют в убийстве троих … эксцессеров, а я спас тебя от полиции. Ну, я жду!
– Откуда вы знаете, в чем меня обвиняют?! – слабым голосом спросил Саймон – и тут же взвыл: Шидал ударил его носком ботинка в пах.
– Я хочу услышать от тебя «спасибо», – ровным голосом сообщил манокарец, когда он перестал стонать и корчиться.
– Спасибо… ваше превосходительство… – выдавил Саймон. Он чувствует боль – значит, нейтрализатор продолжает действовать. Надо еще подождать.
– Я знаю, в чем тебя обвиняют, потому что это я тебя подставил. В Хризополисе я купил такой же, как у тебя, бронекостюм и следом за тобой прилетел в Иммортелию. Я убил твоих дружков! – Шидал расхохотался, словно рассказывал очень забавную историю и сам не мог удержаться от смеха. – И хорошо поживился на этом деле! Из-за вашей … фирмы я потерял все, что имел, а теперь, понемногу, забираю свое назад. Сегодня я с самого утра наблюдал за тобой с воздуха. Ты дурак, Саймон. Если бы ты не помешал мне, я бы сейчас делал карьеру на Манокаре и через несколько лет стал бы просвещенным диктатором. А ты бы жил в свое удовольствие…
Саймон с тоской осознал, что совершил по крайней мере один благородный поступок, за который его следует наградить медалью: спас Манокар от этого типа. Так называемые благородные поступки давно уже не вызывали у него иной реакции, кроме презрительной усмешки и навязчивого желания во что бы то ни стало докопаться до их корыстной подоплеки, но сейчас он ощутил горькую обиду: почему-то никто не спешит объявить его героем!
– Я был бы хорошим правителем… – глядя вдаль затуманенным взглядом, вздохнул Шидал. – Пенгав – бездарный болтун! Наполучал оплеух от бабы, а потом заморочил голову избирателям и вылез в президенты. Позор! Когда настанет мой час, я его…
Пора. Выпрямившись, Саймон треснул манокарца по голове сумкой-бронекостюмом, потом, не теряя ни секунды, ногой вышиб дверцу и выпрыгнул из машины. Свист воздуха в ушах, удар о твердую упругую поверхность… Если Саймон и потерял сознание, то ненадолго. Вот чертовщина, он ведь рассчитывал упасть в воду… Приподнялся – кажется, ничего не сломано, хвала мейцану!
– Как романтично, молодой человек! – произнес грудной женский голос. – Вы упали с неба, какая прелесть!
Саймон понял, где находится: на антигравитационной платформе, которая в момент прыжка находилась как раз под аэрокаром. Утер капающую из носа кровь, запрокинул голову: аэрокар неподвижно висит в небе, метрах в десяти над водой. Хорошо, если Шидал мертв… Боли от ушибов Саймон не чувствовал, но знал, что синяки начнут ныть потом, когда действие мейцана закончится. Взглянул, наконец, на женщину: немолодая и полная, до черноты загорелая, в малиновом «мигающем» купальнике, который то появлялся, то исчезал. И никаких драгоценностей.
– А вы могли сломать себе шею! – жизнерадостно улыбнулась она. – Приятно, когда симпатичные молодые люди так неожиданно валятся сверху! Не хотите выпить?
Саймон молча вырвал у нее бутылку и приложился к горлышку: игристое гинтийское.
– Так пить нехорошо, – покачала головой дама. – У меня тут есть фужеры… За романтическое знакомство…
Она придвинула к себе большую сумку, по стенкам которой скользили золотые рыбки и световые блики. Саймон отставил бутылку: он почти пришел в себя, вот только солнце слишком сильно пекло, а у него больше нет ни темных очков, ни термоизолирующего парика. Словно угадав его желания, на платформу упала тень. О, это уже лучше… Он поглядел вверх и тут же вскочил на ноги, издав полустон-полувзвизг: аэрокар медленно опускался.
– Что такое случилось, молодой человек… – начала дама.
Пинком сбросив ее в воду, Саймон прыгнул к пульту. Платформа рванула с места, заложив крутой вираж. Он успел заметить, что к даме сразу с трех сторон устремились, оставляя за собой вспененный след, автоматы-спасатели, и по давней привычке пожалел, что это не акулы, а на нем нет костюма с замаскированной аппаратурой для съемок, но тут же вспомнил: все хорошее осталось в прошлом, он больше не эксцессер. Из «Перископа» его вышвырнули – из-за манокарца, который так подло его подставил! Теперь он мог бы сказать шефу, кто убил Сейго и Вабера, но это его не спасет.
Аэрокар ринулся к платформе, и Саймон нырнул вниз, избегая столкновения. На пульте вспыхнула надпись: «Немедленно пристегнитесь!» У него не было времени пристегиваться. Еще две капсулы нейтрализатора – и Шидал сможет делать с ним все, что захочет. Саймон сознавал, что поторопился сбежать: сначала надо было добить врага. Обстоятельства всегда против него. Еще один вираж. Шидал отрезал его от берега, и тогда он направил платформу к соседнему острову, одновременно заставляя ее кувыркаться в воздухе, чтобы манокарец не мог прицелиться. Правая рука лежала на кнопках пульта, левой, а также зубами, Саймон вцепился в ремни безопасности. Если на платформе и находились какие-то вещи прежней хозяйки, которые могли бы ему пригодиться, то теперь они соскользнули в воду. В довершение ко всем прочим злоключениям с неба загремел голос:
– Уважаемые господа отдыхающие, перестаньте безобразничать в воздушном пространстве! Пожалуйста, ведите себя дисциплинированно!
Выписывая мертвые петли, платформа приближалась к острову, аэрокар шел за ней с небольшим отрывом. На берегу стоял красивый белый отель. Надо как можно скорее попасть внутрь здания, спрятаться и забаррикадироваться… Высокие стрельчатые окна на первом этаже были распахнуты настежь, и Саймон, повернув платформу почти перпендикулярно к земле, чтобы не застряла, направил ее в окно. Очутившись в небольшом, облицованном мрамором зале, выровнял свое транспортное средство, бегло огляделся и опустил платформу на поверхность, которая показалась ему идеально подходящей для этой цели, – то есть на громадный овальный стол посреди зала. Захрустела раздавленная посуда. Люди, сидевшие за столом – а их было много, – смотрели на гостя в гробовом молчании.
Саймон встал на четвереньки и слез со стола, кого-то толкнув. Из носа капала кровь, на черном страховочном ремне остался глубокий след его зубов.
– Что это значит? – резко спросил, поднявшись со стула, мужчина в парадном полицейском мундире. Комиссар полиции Испанского архипелага, Саймон знал его по голограммам, как и всех остальных высших чиновников Ниара.
– За мной гонятся… – прохрипел он. – Очень опасный тип…
Возле самых окон приземлился аэрокар с выбитой дверцей. Сейчас Шидал будет здесь!
– Кто вы такой? – Комиссар нахмурился. Отбросив его с дороги мощным ударом в челюсть,
Саймон кинулся к ближайшей двери. Заперто. Дверей в зале было несколько. Одна, вторая, третья… Четвертая распахнулась. Уже выскочив в коридор с высоким сводчатым потолком, он услыхал позади голос Шидала:
– Господа, я ловлю наркомана, моего пациента! Где он?
– Туда побежал! – услужливо подсказал кто-то.
Саймон рванул по длинному скользкому коридору. Сбил с ног подвернувшегося растяпу. Свернув за угол, врезался в робота с подносом. Мейцан перекрывал болевые ощущения, но столкновение его оглушило; он ладонью размазал по лицу кровь и прислонился к стене.
– Вы не пострадали, господин? – осведомился робот. – Вам нужна медицинская помощь?
Злобно взвизгнув, он треснул кулаком по металлическому корпусу. Кулак онемел. Спохватившись, Саймон дернул первую попавшуюся дверь: свободный одноместный номер с откидной мебелью, забаррикадироваться нечем… Тут его осенило.
– Иди сюда, – позвал он робота. – Мне нужна твоя помощь.
Автомат послушно последовал за ним. Саймон задвинул дверь.
– Теперь держи ее. Не позволяй открыть с той стороны, понял?
– Да, господин.
Выудив из кармашка еще одну капсулу, проглотил ее, запил водой из-под крана.
– Саймон, ты здесь? – спросили из коридора.
Он молча распахнул окно. Дверь начали дергать, но робот справлялся со своей задачей безукоризненно.
– Саймон, я все понял: ты принял больше одной дозы, и поэтому голгирол на тебя не подействовал. Лучше не глотай так много наркотиков – а то сдохнешь раньше срока, и мне не достанешься!
Содрогнувшись, Саймон спрыгнул на клумбу и на предельно возможной скорости помчался вперед. К пляжу. Скоро манокарец поймет, что его провели, и возобновит преследование. У него машина, он начнет высматривать жертву с воздуха… Значит, надо успеть.
По пляжу Саймон бродил не долго. Приметил оставленную без присмотра на песке женскую одежду, с деловитым видом уселся рядом. Две минуты спустя (для него было настоящей пыткой столько выдержать – ведь в небе в любую минуту может появиться аэрокар Шидала!) поднялся, подобрал золотисто-белое полосатое платье и широкополую шляпу, направился к мужскому туалету. Переоделся в кабине. Рукава и штанины костюма пришлось закатать, зато платье было достаточно длинное, до лодыжек. Когда вышел наружу, на него с недоумением уставились туристы, как раз подходившие к туалету.
– Идиоты …! – злобно процедил Саймон и быстро зашагал по аллее. Мельком взглянул на свое отражение в зеркальной стене павильона с минеральным бассейном: нарядная девушка с бледным осунувшимся лицом, с заметной синевой на щеках и на подбородке. В последний раз он пользовался кремом-депилятором вчера утром, вот щетина и отросла… Саймон занервничал, но потом успокоился. Наплевать, что «живое сырье» глазеет на него с нездоровым интересом – лишь бы его не узнал манокарец. Иногда по белым плитам дорожки скользили тени летательных аппаратов, но он опасался смотреть вверх. Дойдя до стоянки на берегу моря, взял антигравитационную платформу – они стоили дешевле аэрокаров – и полетел на юг. Надо найти безопасное место. Острова поредели, но на каждом виднелись постройки, и Саймон пролетал мимо, пока не заметил небольшой зеленый островок на отшибе. Похоже, что необитаемый – никаких отелей, и на пляже пусто. Саймон направил платформу к берегу. Здесь он отдохнет.
Глава 14
– Я принес тебе кофе.
Тина рывком села на матрасе, удивленно глядя на Гонщика: тот опустился перед ней на корточки и протягивал прозрачную чашку с дымящимся темным напитком. Ей, киборгу, никогда еще не приносили кофе в постель. Вернее, приносили – роботы в автоматизированных отелях или горничные в отелях с живой прислугой, – потому что она за это платила, но никому не приходило в голову сделать это просто так.
– Спасибо. – Улыбнувшись, она взяла чашку. – С бомбой что-нибудь получилось?
– Пока нет. Если ничего не выйдет, придумаю другой вариант. – Стив некоторое время молча наблюдал, как Тина пьет, потом сообщил: – А метку с тебя я снял, пока ты спала.
– Мою тергаронскую метку? Но она же где-то в спинном мозге, и не активирована… Как ты до нее добрался?
– Не тергаронскую, а ту, что сидела у тебя за левым ухом.
Очевидно, выражение лица Тины было красноречивее любых ругательств. После деликатной паузы Гонщик спросил:
– Ты даже не подозревала, что таскаешь ее на себе?
– Нет! Наверное, мне ее засадили в «Галактическом лидере», когда я добывала передатчик. Или даже раньше…
– В «Галактическом лидере» другие. Эту я посмотрел под микроскопом – «Сделано на Мелиссе». Знаешь кого-нибудь с Мелиссы?
Готовое вырваться рычание застряло у Тины в горле. Если Хогерт Тейкаб еще раз ей попадется… она сразу обратится в бегство, не вступая в прения. Молча допив кофе, подтвердила:
– Знаю. Ты не мог бы уничтожить метку?
– Уже. А в чем дело?
– Ну… это чисто личное.
Ей не хотелось рассказывать Стиву, в какую историю она влипла, расправившись в Кеодосе с компанией хулиганов. Вдвоем они вышли из модульного домика на пляж.
– Почему это море – Спящее? – скользнув взглядом по расцвеченному солнечными бликами голубому пространству, спросила Тина.
– Потому что здесь редко бывают штормы.
Стив вытащил из карманов два предмета – пульт дистанционного управления и массивный металлический прямоугольник размером с портсигар. Раздраженно усмехнулся углом рта.
– Зачем?.. – Тина кивнула на прямоугольник.
– Я хотел поэкспериментировать под открытым небом. Думал, может, получится, если не в лабораторных условиях. Никакого результата.
Убрав пульт и бомбу, он тоже рассеянно оглядел горизонт, потом прикоснулся к обнаженному плечу Тины:
– Пойдем?
Он все чаще до нее дотрагивался – осторожно, словно проверяя, можно или нельзя, – и Тина ничего не имела против: этот человек нравился ей больше, чем кто-либо из тех, с кем у нее были в прошлом близкие отношения. Глубокие шрамы на его теле (несмотря на свою способность к регенерации, Гонщик так и не смог от них избавиться) ее не отталкивали. Это взаимное притяжение не было чисто сексуальным, и то, что они оба не являются в полном смысле слова людьми, не имело значения.
Песок сменился травой, кое-где попадались цветы – комочки невесомого розоватого пуха на бледных стебельках. Длинные полосатые листья белсегор трепетали и хлопали на ветру, как вымпелы, зато ароматные плоды, похожие на белые картофелины, сохраняли завидную неподвижность.
– Тебе снятся кошмары?
– Нет. – От неожиданности она остановилась.
– А мне снятся.
Ничего удивительного, подумала Тина.
– Со мной это раньше часто бывало. Как только усну – опять я на «Эдлоосе», и меня протыкает насквозь той штукой… Потом прошло, меня вылечил силарский священник.
– У меня другой кошмар, все время один и тот же. Не на тему последних гонок. Он вообще ни на что не похож… Можно я тебе расскажу? – В тоне Гонщика проскользнула легкая неуверенность.
– Конечно. Я видела достаточно неприятных вещей, пересказ сна меня не смутит.
– Он не неприятный. Скорее абстрактный.
Разве бывают абстрактные кошмары?.. Они уселись на траву, и Стив после затянувшейся паузы – Тина уже решила, что он передумал, – заговорил:
– Вначале – ничего страшного, я просто двигаюсь в пространстве. Необычное ощущение парения, полета… Немного похоже на невесомость. Я весел и счастлив, отлично себя чувствую. Вдруг замечаю вдали некий красивый предмет. Знаешь, это как цветок, но не материальный, а сотканный из света, излучения… Сверкающая структура сложной формы. Я приближаюсь к ней, чтобы рассмотреть получше, и вдруг меня начинает затягивать внутрь. Я пытаюсь освободиться, и мне почти удается, но сила, которая меня поймала, внезапно возрастает. Появляется боль – невообразимая, нечеловеческая. Меня как будто с бешеной скоростью вращает и одновременно протаскивает через мясорубку. Все, тут я просыпаюсь… Еще есть ощущение, что вот это – гораздо хуже того, что случилось со мной на чемпионате. Что ты об этом думаешь?
– Мне никогда не снилось ничего похожего, – беспомощно призналась Тина.
– Это очень навязчивый сон, часто повторяется. Не пугайся, если я кричу во сне. – Гонщик замолчал. Потом его угрюмый, отстраненный взгляд потеплел, и он добавил: – Зато наяву есть ты. Тебе кто-нибудь говорил, что ты красивая?
Одинокий островок не был необитаем: приблизившись к берегу, Саймон заметил в тени скалы модульный домик, такой же оранжевый, как песок на пустынном пляже. Значит, здесь тоже люди. Враги. Тройная доза мейцана делала Саймона бесстрашным, и он решил, что не уступит им территорию. Сами виноваты.
Спрыгнув с платформы, огляделся: вокруг – никакого движения, если не считать прибоя, извивающейся на гладком мокром песке морской змейки и трепета листвы белсегор, за стволами которых виднелась еще одна постройка. Он подергал дверь домика – заперто. Прильнул к окошку, но его покрывала поляризующая пленка, не позволявшая рассмотреть, что находится внутри. За скалой стояли два аэрокара, невидимые со стороны моря. Длинная зеленая постройка тоже была заперта. Понемногу Саймон проникался все большей антипатией к обитателям островка: они должны заплатить за свое равнодушие к его бедственному положению! Хорошо, если у них есть деньги и еда… Озираясь, он пошел вдоль опушки белсегоровой рощи и вскоре обнаружил брошенную одежду, а чуть погодя заметил людей: мужчина и женщина занимались любовью под сенью деревьев – нагие и загорелые, всецело поглощенные друг другом. Их лиц Саймон не видел.
Стиснув кулаки, он прошептал грязное ругательство. Его душили ненависть и горькая обида. Однажды известный писатель, выступая по ниарскому телевидению, сказал, что безнравственно быть счастливым, если рядом кто-то страдает. Саймон был полностью с ним согласен: безнравственно наслаждаться жизнью и трахаться на природе, если Саймон Клисс несчастен! Ему хотелось унизить и раздавить их. Сами напросились. Сейчас он подойдет к ним и начнет оскорблять – это должно подействовать как ледяной душ, – а когда парень полезет в драку, Саймон жестоко изобьет обоих.
Предвкушая расправу, присел около одежды, сунул руку в карман шорт и достал… Он сначала глазам своим не поверил: это был дар судьбы, волшебный талисман, решение всех его проблем, спасение, заключенное в тяжелом металлическом прямоугольнике размером с ладонь! Все еще сомневаясь, нажал на рычажок сбоку – крышечка откинулась, и в ноздри ударил характерный горьковатый запах солегнарита. Он спасен, спасен… Пусть мощность бомбы невелика – для Шидала хватит, а большего и не требуется. В другом кармане лежал пульт дистанционного управления. Выпрямившись, Саймон с ухмылкой поглядел на парочку за деревьями: эти двое могут считать, что откупились от него! Может быть, потом он еще разок навестит их, но сейчас надо поторопиться.
Бегом вернувшись на берег, он запрыгнул на платформу и помчался к тому острову, где расстался с Шидалом. Тупой наивный манокарец даже не подозревает, что его минуты сочтены! А Саймон, покончив с ним, раздобудет денег, сделает пластическую операцию и найдет себе новую работу. Есть немало организаций, заинтересованных в дезинформировании широкой публики, в том, чтобы кого-либо опорочить, представить черное – белым, а белое – черным. Например, некой фирме нужно задавить конкурента, который выбрасывает на рынок товары лучшего качества. Или некое религиозное объединение, обеспокоенное оттоком прихожан, желает выставить другие религиозные объединения, в действительности вполне безобидные, средоточием зла. Или некий политик хочет скомпрометировать своего оппонента. Формирование и корректирование общественного мнения – занятие почетное, хорошо оплачиваемое, а Саймон с такой работой шутя справится. Тогда у него хватит денег, чтобы покупать мейцан на черном рынке. При своих способностях он и без «Перископа» не пропадет!
На всякий случай Саймон еще раз внимательно изучил находку: внутри солегнарит и снабженный микропроцессором детонатор; пульт в полной исправности, с глазком индиктора. Убедившись, что в данный момент бомба не активирована, он спрятал сокровище в карман. После недолгих колебаний проглотил четвертую капсулу мейцана – игра того стоит.
Достигнув берега, Саймон поглубже надвинул широкополую шляпу и свернул с пляжа в аллею, высматривая справочный автомат. По обе стороны дорожки росли высоченные деревья с листьями, похожими на туго закрученные спирали, теплый солоноватый ветер раскачивал эти зеленые пружинки, и по плитам – белым и розовым, в шахматном порядке – непрестанно скользили легкие тени. Под одним деревом стояла прозрачная кабина с вывеской «СПРАВКА». Плотно закрыв дверь и усевшись перед экраном на круглый стул – стеклянный гриб с плоской шляпкой, – Саймон очень подробно описал «приятеля, с которым мы случайно друг друга потеряли» (к счастью, он хорошо запомнил, как Шидал загримирован и во что одет), и вскоре получил ответ: «приятель» в настоящее время обедает в кафе «Зефир» в глубине острова. На экране появилось изображение.
– Да, это он, – подтвердил Саймон и поднялся.
– Пожалуйста, заплатите! – звучным контральто потребовал автомат.
Саймон дернул дверь, но та не открывалась. Итак, пока он не раскошелится, его отсюда не выпустят… Задрав юбку, нашарил в кармане мелочь; на него с любопытством таращились проходившие мимо кабины люди. Наконец нашел монету нужного достоинства, бросил в прорезь, и тогда дверь открылась.
Кафе «Зефир» представляло собой трехъярусное желтое сооружение в стиле новоаэризма: каждый ярус – диск, соединенный с верхним диском опоясывающей колоннадой. Никаких стен – помещение должно беспрепятственно омываться воздухом, в этом заключалась суть концепции архитекторов-новоаэристов. Диски были нанизаны на толстую колонну, внутри которой находились лифты и кухонная аппаратура. Перед тем как войти в лифт, Саймон огляделся и подобрал маленький плоский камешек.
Шидал сидел за столиком на втором ярусе и с мрачным, отрешенным выражением на лице ел отбивную. Саймон некоторое время наблюдал за ним из-под полей шляпы, пряча усмешку (ну какая, скажите на милость, разница, голодным попадет он в морг или сытым?), потом крадучись двинулся вдоль колоннады, обошел своего недруга и в нескольких метрах за его спиной остановился. Кинул камешек – тот ударил манокарца точно по макушке.
Вздрогнув, Шидал обернулся, одновременно сунув правую руку в карман, и уставился на Саймона. Казалось, он утратил дар речи.
– Ублюдок ты манокарский! – зорко наблюдая за его правой рукой, ухмыльнулся Саймон, опьяненный сознанием своего всесилия (хотя где-то на самом дне его души по-прежнему жил страх перед Шидалом и он ни за что не согласился бы подойти к этому типу ближе чем на полтора метра). – Тоталитарист …!
– Саймон, я не ждал от тебя такой наглости, – вновь обретя способность выражать свои мысли вслух, медленно произнес манокарец. – Сколько доз ты принял?
– Много. Завалящий кандидат в диктаторы, ты слабенько сыграл в моем фильме. Не будет тебе гонорара! – Чтобы усугубить оскорбление, он схватил с чьей-то тарелки котлету и швырнул во врага. Котлета влепилась Шидалу в глаз. Саймон громко захохотал, показывая пальцем: – О, смотрите, какая рожа! Это называется – жаркое по-манокарски!
– Саймон, ты правильно сделал, что надел женское платье! – утирая с лица соус, прорычал Шидал. – Ты не мужчина! Наркоман … ты мне за все заплатишь!
– Сначала догони! – предложил Саймон – и бросился к лифту.
Как он и рассчитывал, манокарец внял приглашению. Выскочив из кафе, Саймон побежал по аллее – зигзагами, чтобы Шидал не мог прицелиться, и в то же время не слишком быстро, чтобы противник не отставал. Подходя к «Зефиру», он не заметил поблизости ни аэрокаров, ни антигравитационных платформ – значит, этот тип сейчас без транспорта. Саймон то подпускал его ближе, то вновь отрывался. При желании он мог бы развить гораздо большую скорость; подумав о легкоатлетах, которые изнуряют себя ежедневными тренировками, Саймон хихикнул: он-то ни в каких тренировках не нуждается, проглотил четыре капсулы мейцана – и ни один чемпион по бегу не догонит.
Новый поворот – и впереди показался целый городок белых воздушных беседок. Вот теперь Саймон помчался во весь дух. Он знал это место. Добравшись до цели, бросил насмешливый взгляд через плечо: преследователь – еле заметная фигурка в конце длинной аллеи. Саймон направился к центральной беседке, которая прихотливой формой напоминала раковину распространенного на Ниаре моллюска. Входов здесь ’было два, а посередине находилась клумба с синими бархатистыми гладиолусами. В куполе беседки имелось множество отверстий, сквозь них проникали внутрь солнечные лучи. Быстро оглядевшись, Саймон вытащил из кармана солегнаритовую бомбу и сунул в клумбу. Прекрасно, за стеблями цветов ее не видно… Нажал на кнопку пульта – вспыхнул рубиновый глазок: бомба активирована. Установил режим «взрыв по команде». Итак, эта штука рванет, как только он во второй раз нажмет на кнопку. Саймон очень осторожно закрыл предохранительную крышечку и спрятал пульт в карман. Теперь осталась самая малость – заманить Шидала в беседку.
В нескольких метрах от лаборатории Гонщик остановился:
– Постой, а где бомба? Она в кармане лежала…
– Выпала, пока ты одевался, – предположила Тина. Они вернулись обратно и начали искать, раздвигая высокую траву: ни бомбы, ни пульта.
– Чертовщина… – пробормотал наконец Стив. – Все мои бомбы помечены, сейчас схожу за приемником. Найдется.
Он ушел, а Тина продолжила поиски. Покачивались гладкие стебли, в воздухе кружились похожие на клочки тумана розоватые пушинки. Вскоре Тина услыхала, что Стив зовет ее.
– Нашел?
– Нет. Если приемник не врет, она примерно в ста двадцати километрах к северо-востоку от нашего острова. – Гонщик стоял в дверях лаборатории и растерянно хмурился, его длинное загорелое лицо как будто еще больше вытянулось. – Погоди, у меня ведь на скале видеокамера…
Тина рывком села на матрасе, удивленно глядя на Гонщика: тот опустился перед ней на корточки и протягивал прозрачную чашку с дымящимся темным напитком. Ей, киборгу, никогда еще не приносили кофе в постель. Вернее, приносили – роботы в автоматизированных отелях или горничные в отелях с живой прислугой, – потому что она за это платила, но никому не приходило в голову сделать это просто так.
– Спасибо. – Улыбнувшись, она взяла чашку. – С бомбой что-нибудь получилось?
– Пока нет. Если ничего не выйдет, придумаю другой вариант. – Стив некоторое время молча наблюдал, как Тина пьет, потом сообщил: – А метку с тебя я снял, пока ты спала.
– Мою тергаронскую метку? Но она же где-то в спинном мозге, и не активирована… Как ты до нее добрался?
– Не тергаронскую, а ту, что сидела у тебя за левым ухом.
Очевидно, выражение лица Тины было красноречивее любых ругательств. После деликатной паузы Гонщик спросил:
– Ты даже не подозревала, что таскаешь ее на себе?
– Нет! Наверное, мне ее засадили в «Галактическом лидере», когда я добывала передатчик. Или даже раньше…
– В «Галактическом лидере» другие. Эту я посмотрел под микроскопом – «Сделано на Мелиссе». Знаешь кого-нибудь с Мелиссы?
Готовое вырваться рычание застряло у Тины в горле. Если Хогерт Тейкаб еще раз ей попадется… она сразу обратится в бегство, не вступая в прения. Молча допив кофе, подтвердила:
– Знаю. Ты не мог бы уничтожить метку?
– Уже. А в чем дело?
– Ну… это чисто личное.
Ей не хотелось рассказывать Стиву, в какую историю она влипла, расправившись в Кеодосе с компанией хулиганов. Вдвоем они вышли из модульного домика на пляж.
– Почему это море – Спящее? – скользнув взглядом по расцвеченному солнечными бликами голубому пространству, спросила Тина.
– Потому что здесь редко бывают штормы.
Стив вытащил из карманов два предмета – пульт дистанционного управления и массивный металлический прямоугольник размером с портсигар. Раздраженно усмехнулся углом рта.
– Зачем?.. – Тина кивнула на прямоугольник.
– Я хотел поэкспериментировать под открытым небом. Думал, может, получится, если не в лабораторных условиях. Никакого результата.
Убрав пульт и бомбу, он тоже рассеянно оглядел горизонт, потом прикоснулся к обнаженному плечу Тины:
– Пойдем?
Он все чаще до нее дотрагивался – осторожно, словно проверяя, можно или нельзя, – и Тина ничего не имела против: этот человек нравился ей больше, чем кто-либо из тех, с кем у нее были в прошлом близкие отношения. Глубокие шрамы на его теле (несмотря на свою способность к регенерации, Гонщик так и не смог от них избавиться) ее не отталкивали. Это взаимное притяжение не было чисто сексуальным, и то, что они оба не являются в полном смысле слова людьми, не имело значения.
Песок сменился травой, кое-где попадались цветы – комочки невесомого розоватого пуха на бледных стебельках. Длинные полосатые листья белсегор трепетали и хлопали на ветру, как вымпелы, зато ароматные плоды, похожие на белые картофелины, сохраняли завидную неподвижность.
– Тебе снятся кошмары?
– Нет. – От неожиданности она остановилась.
– А мне снятся.
Ничего удивительного, подумала Тина.
– Со мной это раньше часто бывало. Как только усну – опять я на «Эдлоосе», и меня протыкает насквозь той штукой… Потом прошло, меня вылечил силарский священник.
– У меня другой кошмар, все время один и тот же. Не на тему последних гонок. Он вообще ни на что не похож… Можно я тебе расскажу? – В тоне Гонщика проскользнула легкая неуверенность.
– Конечно. Я видела достаточно неприятных вещей, пересказ сна меня не смутит.
– Он не неприятный. Скорее абстрактный.
Разве бывают абстрактные кошмары?.. Они уселись на траву, и Стив после затянувшейся паузы – Тина уже решила, что он передумал, – заговорил:
– Вначале – ничего страшного, я просто двигаюсь в пространстве. Необычное ощущение парения, полета… Немного похоже на невесомость. Я весел и счастлив, отлично себя чувствую. Вдруг замечаю вдали некий красивый предмет. Знаешь, это как цветок, но не материальный, а сотканный из света, излучения… Сверкающая структура сложной формы. Я приближаюсь к ней, чтобы рассмотреть получше, и вдруг меня начинает затягивать внутрь. Я пытаюсь освободиться, и мне почти удается, но сила, которая меня поймала, внезапно возрастает. Появляется боль – невообразимая, нечеловеческая. Меня как будто с бешеной скоростью вращает и одновременно протаскивает через мясорубку. Все, тут я просыпаюсь… Еще есть ощущение, что вот это – гораздо хуже того, что случилось со мной на чемпионате. Что ты об этом думаешь?
– Мне никогда не снилось ничего похожего, – беспомощно призналась Тина.
– Это очень навязчивый сон, часто повторяется. Не пугайся, если я кричу во сне. – Гонщик замолчал. Потом его угрюмый, отстраненный взгляд потеплел, и он добавил: – Зато наяву есть ты. Тебе кто-нибудь говорил, что ты красивая?
Одинокий островок не был необитаем: приблизившись к берегу, Саймон заметил в тени скалы модульный домик, такой же оранжевый, как песок на пустынном пляже. Значит, здесь тоже люди. Враги. Тройная доза мейцана делала Саймона бесстрашным, и он решил, что не уступит им территорию. Сами виноваты.
Спрыгнув с платформы, огляделся: вокруг – никакого движения, если не считать прибоя, извивающейся на гладком мокром песке морской змейки и трепета листвы белсегор, за стволами которых виднелась еще одна постройка. Он подергал дверь домика – заперто. Прильнул к окошку, но его покрывала поляризующая пленка, не позволявшая рассмотреть, что находится внутри. За скалой стояли два аэрокара, невидимые со стороны моря. Длинная зеленая постройка тоже была заперта. Понемногу Саймон проникался все большей антипатией к обитателям островка: они должны заплатить за свое равнодушие к его бедственному положению! Хорошо, если у них есть деньги и еда… Озираясь, он пошел вдоль опушки белсегоровой рощи и вскоре обнаружил брошенную одежду, а чуть погодя заметил людей: мужчина и женщина занимались любовью под сенью деревьев – нагие и загорелые, всецело поглощенные друг другом. Их лиц Саймон не видел.
Стиснув кулаки, он прошептал грязное ругательство. Его душили ненависть и горькая обида. Однажды известный писатель, выступая по ниарскому телевидению, сказал, что безнравственно быть счастливым, если рядом кто-то страдает. Саймон был полностью с ним согласен: безнравственно наслаждаться жизнью и трахаться на природе, если Саймон Клисс несчастен! Ему хотелось унизить и раздавить их. Сами напросились. Сейчас он подойдет к ним и начнет оскорблять – это должно подействовать как ледяной душ, – а когда парень полезет в драку, Саймон жестоко изобьет обоих.
Предвкушая расправу, присел около одежды, сунул руку в карман шорт и достал… Он сначала глазам своим не поверил: это был дар судьбы, волшебный талисман, решение всех его проблем, спасение, заключенное в тяжелом металлическом прямоугольнике размером с ладонь! Все еще сомневаясь, нажал на рычажок сбоку – крышечка откинулась, и в ноздри ударил характерный горьковатый запах солегнарита. Он спасен, спасен… Пусть мощность бомбы невелика – для Шидала хватит, а большего и не требуется. В другом кармане лежал пульт дистанционного управления. Выпрямившись, Саймон с ухмылкой поглядел на парочку за деревьями: эти двое могут считать, что откупились от него! Может быть, потом он еще разок навестит их, но сейчас надо поторопиться.
Бегом вернувшись на берег, он запрыгнул на платформу и помчался к тому острову, где расстался с Шидалом. Тупой наивный манокарец даже не подозревает, что его минуты сочтены! А Саймон, покончив с ним, раздобудет денег, сделает пластическую операцию и найдет себе новую работу. Есть немало организаций, заинтересованных в дезинформировании широкой публики, в том, чтобы кого-либо опорочить, представить черное – белым, а белое – черным. Например, некой фирме нужно задавить конкурента, который выбрасывает на рынок товары лучшего качества. Или некое религиозное объединение, обеспокоенное оттоком прихожан, желает выставить другие религиозные объединения, в действительности вполне безобидные, средоточием зла. Или некий политик хочет скомпрометировать своего оппонента. Формирование и корректирование общественного мнения – занятие почетное, хорошо оплачиваемое, а Саймон с такой работой шутя справится. Тогда у него хватит денег, чтобы покупать мейцан на черном рынке. При своих способностях он и без «Перископа» не пропадет!
На всякий случай Саймон еще раз внимательно изучил находку: внутри солегнарит и снабженный микропроцессором детонатор; пульт в полной исправности, с глазком индиктора. Убедившись, что в данный момент бомба не активирована, он спрятал сокровище в карман. После недолгих колебаний проглотил четвертую капсулу мейцана – игра того стоит.
Достигнув берега, Саймон поглубже надвинул широкополую шляпу и свернул с пляжа в аллею, высматривая справочный автомат. По обе стороны дорожки росли высоченные деревья с листьями, похожими на туго закрученные спирали, теплый солоноватый ветер раскачивал эти зеленые пружинки, и по плитам – белым и розовым, в шахматном порядке – непрестанно скользили легкие тени. Под одним деревом стояла прозрачная кабина с вывеской «СПРАВКА». Плотно закрыв дверь и усевшись перед экраном на круглый стул – стеклянный гриб с плоской шляпкой, – Саймон очень подробно описал «приятеля, с которым мы случайно друг друга потеряли» (к счастью, он хорошо запомнил, как Шидал загримирован и во что одет), и вскоре получил ответ: «приятель» в настоящее время обедает в кафе «Зефир» в глубине острова. На экране появилось изображение.
– Да, это он, – подтвердил Саймон и поднялся.
– Пожалуйста, заплатите! – звучным контральто потребовал автомат.
Саймон дернул дверь, но та не открывалась. Итак, пока он не раскошелится, его отсюда не выпустят… Задрав юбку, нашарил в кармане мелочь; на него с любопытством таращились проходившие мимо кабины люди. Наконец нашел монету нужного достоинства, бросил в прорезь, и тогда дверь открылась.
Кафе «Зефир» представляло собой трехъярусное желтое сооружение в стиле новоаэризма: каждый ярус – диск, соединенный с верхним диском опоясывающей колоннадой. Никаких стен – помещение должно беспрепятственно омываться воздухом, в этом заключалась суть концепции архитекторов-новоаэристов. Диски были нанизаны на толстую колонну, внутри которой находились лифты и кухонная аппаратура. Перед тем как войти в лифт, Саймон огляделся и подобрал маленький плоский камешек.
Шидал сидел за столиком на втором ярусе и с мрачным, отрешенным выражением на лице ел отбивную. Саймон некоторое время наблюдал за ним из-под полей шляпы, пряча усмешку (ну какая, скажите на милость, разница, голодным попадет он в морг или сытым?), потом крадучись двинулся вдоль колоннады, обошел своего недруга и в нескольких метрах за его спиной остановился. Кинул камешек – тот ударил манокарца точно по макушке.
Вздрогнув, Шидал обернулся, одновременно сунув правую руку в карман, и уставился на Саймона. Казалось, он утратил дар речи.
– Ублюдок ты манокарский! – зорко наблюдая за его правой рукой, ухмыльнулся Саймон, опьяненный сознанием своего всесилия (хотя где-то на самом дне его души по-прежнему жил страх перед Шидалом и он ни за что не согласился бы подойти к этому типу ближе чем на полтора метра). – Тоталитарист …!
– Саймон, я не ждал от тебя такой наглости, – вновь обретя способность выражать свои мысли вслух, медленно произнес манокарец. – Сколько доз ты принял?
– Много. Завалящий кандидат в диктаторы, ты слабенько сыграл в моем фильме. Не будет тебе гонорара! – Чтобы усугубить оскорбление, он схватил с чьей-то тарелки котлету и швырнул во врага. Котлета влепилась Шидалу в глаз. Саймон громко захохотал, показывая пальцем: – О, смотрите, какая рожа! Это называется – жаркое по-манокарски!
– Саймон, ты правильно сделал, что надел женское платье! – утирая с лица соус, прорычал Шидал. – Ты не мужчина! Наркоман … ты мне за все заплатишь!
– Сначала догони! – предложил Саймон – и бросился к лифту.
Как он и рассчитывал, манокарец внял приглашению. Выскочив из кафе, Саймон побежал по аллее – зигзагами, чтобы Шидал не мог прицелиться, и в то же время не слишком быстро, чтобы противник не отставал. Подходя к «Зефиру», он не заметил поблизости ни аэрокаров, ни антигравитационных платформ – значит, этот тип сейчас без транспорта. Саймон то подпускал его ближе, то вновь отрывался. При желании он мог бы развить гораздо большую скорость; подумав о легкоатлетах, которые изнуряют себя ежедневными тренировками, Саймон хихикнул: он-то ни в каких тренировках не нуждается, проглотил четыре капсулы мейцана – и ни один чемпион по бегу не догонит.
Новый поворот – и впереди показался целый городок белых воздушных беседок. Вот теперь Саймон помчался во весь дух. Он знал это место. Добравшись до цели, бросил насмешливый взгляд через плечо: преследователь – еле заметная фигурка в конце длинной аллеи. Саймон направился к центральной беседке, которая прихотливой формой напоминала раковину распространенного на Ниаре моллюска. Входов здесь ’было два, а посередине находилась клумба с синими бархатистыми гладиолусами. В куполе беседки имелось множество отверстий, сквозь них проникали внутрь солнечные лучи. Быстро оглядевшись, Саймон вытащил из кармана солегнаритовую бомбу и сунул в клумбу. Прекрасно, за стеблями цветов ее не видно… Нажал на кнопку пульта – вспыхнул рубиновый глазок: бомба активирована. Установил режим «взрыв по команде». Итак, эта штука рванет, как только он во второй раз нажмет на кнопку. Саймон очень осторожно закрыл предохранительную крышечку и спрятал пульт в карман. Теперь осталась самая малость – заманить Шидала в беседку.
В нескольких метрах от лаборатории Гонщик остановился:
– Постой, а где бомба? Она в кармане лежала…
– Выпала, пока ты одевался, – предположила Тина. Они вернулись обратно и начали искать, раздвигая высокую траву: ни бомбы, ни пульта.
– Чертовщина… – пробормотал наконец Стив. – Все мои бомбы помечены, сейчас схожу за приемником. Найдется.
Он ушел, а Тина продолжила поиски. Покачивались гладкие стебли, в воздухе кружились похожие на клочки тумана розоватые пушинки. Вскоре Тина услыхала, что Стив зовет ее.
– Нашел?
– Нет. Если приемник не врет, она примерно в ста двадцати километрах к северо-востоку от нашего острова. – Гонщик стоял в дверях лаборатории и растерянно хмурился, его длинное загорелое лицо как будто еще больше вытянулось. – Погоди, у меня ведь на скале видеокамера…