Страница:
Холод сдавил горло.
Глубокий и неизбежный холод катастрофы.
Жаквин Уиндел с усилием открыл глаза и уперся тлеющим взглядом в стекло шлема, за которым разверзлась жуткая пропасть человеческой глупости…
– Дурак. Ты еще не понимаешь, что ждет впереди.
– А я хочу понять.
– Уверен?
– Да.
– Не боишься?
– Боюсь.
– Один раз ты уже не послушал меня… Видишь, к чему это привело?
– Вижу. К шансу разобраться в самих себе.
– Клинический идиот…
– Возможно…
Уиндел помолчал. Опустил веки, чтобы больше не видеть пропасти по ту сторону бликующего стекла.
И еле слышно проговорил:
– Я ненавижу тебя, ренегат.
– Знаю…
Глава 2
Глубокий и неизбежный холод катастрофы.
Жаквин Уиндел с усилием открыл глаза и уперся тлеющим взглядом в стекло шлема, за которым разверзлась жуткая пропасть человеческой глупости…
– Дурак. Ты еще не понимаешь, что ждет впереди.
– А я хочу понять.
– Уверен?
– Да.
– Не боишься?
– Боюсь.
– Один раз ты уже не послушал меня… Видишь, к чему это привело?
– Вижу. К шансу разобраться в самих себе.
– Клинический идиот…
– Возможно…
Уиндел помолчал. Опустил веки, чтобы больше не видеть пропасти по ту сторону бликующего стекла.
И еле слышно проговорил:
– Я ненавижу тебя, ренегат.
– Знаю…
Глава 2
Проводницы упавшей души
Солнечная система Y. Земля. Россия
– Гриша, не суеверничай – ты же человек науки. – Дима пробежался пальцами по клавиатуре ноута и глянул на дисплей. Выпустил облачко пара в студеную ночь. – Параллакс не мог измениться. Проксима – переменная звезда 11-й величины. Наша труба такую погрешность по ней выдать может, что…
– Что «что»? – скрипнув снегом под ботинком, нахмурился второй подросток.
– Недопустимые значения…
– Набери Владика из Крымской.
– У них давным-давно «военку» ввели. Он сказал, звонить только в экстренном случае.
Гриша развернул приятеля к себе и посмотрел в его слезящиеся на морозе глаза. На роговице плясали синеватые отражения дисплея.
– Дим, ты считаешь, что резкое угловое смещение ближайшей звезды относительно Солнца – это недостаточный повод для экстренного звонка в обсерваторию?
– Пусти ты… Коперник недобитый… Хорошо, я наберу Владика. Но если он пошлет меня подальше и ФСБ снова будет донимать родичей, то я тебе в челюсть дам.
– Договорились.
– Ну и отлично. По рукам.
Дима достал мобильник и нашел в адресной книге телефон троюродного брата, работающего старшим научным сотрудником в Институте Неба при Крымской обсерватории.
– Владик, это я… Не разбудил? У нас тут…
Дима осекся, и Гриша услышал, как из трубки доносится быстрое бормотание.
– Что там? – шепотом спросил он у друга. – Что он говорит?
Дима оттолкнул его: мол, не мешай слушать. Через десять секунд он отнял трубку от уха и недоуменно уставился на экранчик. «Соединение завершено» – гласила появившееся надпись.
– Связь прервалась…
– Что он сказал, Диман?
– Наверх посмотреть…
– Чего? Куда посмотреть?
– Наверх. И радио врубить, если еще не все станции накрылись…
– Ты меня пугаешь. – Гриша поежился и машинально задрал голову, всматриваясь в ясное небо.
Дима бросился к ноуту.
– Сетку не видит… – удивленно произнес он через минуту.
– Попробуй напрямую через спутник.
– Бесполезно. Все каналы упали…
– Быть не может! Посмотри, какая идеальная погода… Ой, что это?
Подростки одновременно уставились на ветвистую телеантенну, торчащую над лифтовой будкой. На кончиках металлических прутьев мерцали зеленоватые искорки, придавая заснеженному профилю крыши сказочный колорит.
– Огни святого Эльма… – пробормотал Дима, сглотнув. – Бред какой-то… Грозы же нет… И вообще – зима… вроде как…
В этот момент порыв не по-зимнему теплого ветра взметнул снег с рубероида. Голые верхушки деревьев заметно качнулись, возле бортика крыши завертелись маленькие белесые смерчи. По лицам подростков чиркнули капли воды.
– Что происходит? – вскрикнул Гриша, выдергивая кабель из порта ноута и хватая телескоп вместе со штативом в охапку.
– Смотри, – осоловело глядя вверх, заорал Дима. – Звезд нет!
– Тучи?! Но откуда они взялись… Только же сейчас…
Следующий порыв ветра оказался таким мощным, что чуть было не сбросил обоих астрономов-любителей вниз с высоты девятого этажа. Гриша пригнулся, не выпустив, однако, телескоп, а Дима, прищурившись, проследил взглядом за ноутом, который бабочкой порхнул в темноту.
– Ни черта себе – ветерок! – двигаясь в сторону лифтовой будки, просипел он. – Пойдем вниз – комп искать… А дождь-то откуда посередь зимы?
– Григорий, ты здесь? – раздался крик из дверного проема. Это отец Гриши выбежал встретить пацанов.
– Тут мы, бать! – отозвался подросток, ошалело глядя, как молния прорезала чернильное чрево небес. Почти сразу громыхнуло так, что задрожали стекла, и несколько машин во дворе залились воем сигнализации.
Ураганный ветер с треском сорвал с соседней крыши лист жести, и тот страшным неуправляемым снарядом понесся прямо на пацанов. Дима еле успел толкнуть приятеля и сбить его с ног, прежде чем вертящийся стальной кусок со свистом рассек воздух аккурат над ними.
– Етишкин дух… – волоча за собой треснувшую трубу телескопа, выдохнул Гриша. – Могло бы располосовать…
– Ну-ка, живо! – Мужчина схватил пареньков и втянул их внутрь будки. Шарахнул дверью, отсекая хлынувшие потоки ливня. – Говорил я, не доведут до добра ваши полуночные глазения на Луну! Григорий, теперь я тебя точно выпорю…
Гриша не обратил на угрозы отца ровно никакого внимания.
– Знаешь, что происходит? – вперившись бешеным взглядом в грязное лицо Димы, прохрипел он. – Ты понимаешь, что происходит, дуралей?!
– Понимаю, – буркнул тот, медленно выходя из ступора, – все я понимаю… Просто-напросто посреди безоблачной зимней ночи в средней полосе России вдруг разразилась гроза… Обычное дело…
– Да ты что! До сих пор не просек?! Это не Проксима сместилась! Это Солнечную сорвало с галактической орбиты! Мы начали двигаться, понимаешь, болван! Кратковременные климатические катаклизмы – неизбежный постэффект таких резких по астрономическим масштабам перемен вектора движения! Наверняка сейчас на Солнце и на остальных планетах творится полный абзац! А если верить нашим данным, то мы уже около суток движемся… Причем с постоянным ускорением… Помнишь, как вчера вечером в новостях передали, что резко возросла активность излучения Солнца? А эта гроза напрямую связана со скачком…
– Гриша, не суеверничай… – перебил Дима. Он вдруг разом ощутил, что пуховик промок насквозь и влажный свитер холодными комками прилип к телу. Его передернуло от озноба, пробежавшего от затылка до копчика. – Мы же люди науки…
– Ты представляешь, какого уровня это открытие? – все с таким же нездоровым блеском в глазах пролепетал Гриша.
– Кажется, последнее наше гениальное открытие привело к межпланетному конфликту схожих цивилизаций…
– Послушайте, люди науки, – подал голос суровый Гришин батя. – Быстро в дом! Сушиться и чай горячий пить! А то обоих выпорю, чесслово!
Он пошлепал вниз по лестнице. И его бурчание еще добрую минуту разносилось в подъезде, прерываемое свистом ветра в щелях старой лифтовой будки.
– Понавертели черт знает что в небесах со своими окулярами, умники… Доигрались! Посреди зимы дождик устроили… Землю еще куда-то запустили… Точно – выпорю…
Дима встал и стряхнул капли с обвисшего пуховика. Серьезно сказал:
– Гриш, это невозможно… Ты хотя бы можешь себе вообразить, какого порядка нужна энергия, чтобы сдвинуть с места звездную систему?
– Видимо, приблизительно того же, что потребовалась для образования Точек.
Ребята испуганно поглядели друг на друга и практически синхронно выпалили:
– И куда же нас понесло?…
– Лабуда какая-то, – проворчал Егор Лабур, настраивая радио на прием марсианского новостного канала.
«…уже на протяжении получаса. А теперь предлагаем вам послушать последние известия с Земли… – Приятный голосок дикторши смолк. Через несколько секунд в эфире зазвучал хриплый дискант корреспондента с первого общесолярного канала. – Здравствуйте, уважаемые дамы и господа! С вами вновь Лексей Комелев и лучшая станция Солнечной – „Третья планета“. Буквально несколько часов назад Землю захлестнула небывалая волна климатических катаклизмов! По сообщениям метеорологов из разных стран, семнадцать мощнейших циклонов образовались над всеми материками нашей планеты практически одновременно! Грозы и ураганы разбушевались над Европой, Северной Америкой, Юго– Восточной Азией и Центральной Африкой. Потеряна связь с десятками судов в Тихом и Атлантическом океанах, парализованы сотни аэропортов, с космодромов отменены старты гражданских и грузовых челноков, населению крупных городов, попавших в приоритетную зону опасности, было рекомендовано не покидать жилые и рабочие помещения, спасатели и внутренние войска многих стран работают в авральном режиме! В центральном регионе России отмечено резкое повышение температуры – на снежные сугробы пролился настоящий летний ливень! Штормовое предупреждение объявлено в Москве и окрестностях. Над территорией Мексики и Эквадора зафиксированы магнитные бури, наблюдаются перебои с мобильной связью и радиоблокады естественного характера… Пресс-служба российской СКВП пока не дает никаких комментариев журналистам, собравшимся в здании центра общественных связей. Однако нашим коллегам из Вашингтона стало известно, что погодные катаклизмы, охватившие планету, могут быть связаны с пиковой активностью на Солнце и уже имевшему место около полугода назад смещению так называемых солярно-динамических характеристик системы. Независимые эксперты подчеркивают, что нельзя недооценивать влияние Точки перехода в Солнечную Икс на происходящие события… Внимание! Только что к нам поступило сообщение с Венеры! Вследствие сильных атмосферных возмущений полностью разрушена одна из французских уранодобывающих баз! С остальных разработок персонал и военные поспешно эвакуируются! Кажется, это снова связано с изменениями эксцентриситета орбиты соседней планеты… И вот наконец первый комментарий! Заместитель главы СКВП России Сергей Стегунин… – На фоне гомона и шуршания микрофонов зазвучал уверенный мужской голос. – Совершенно напрасно некоторые СМИ раздувают панику на пустом месте. Резкие изменения погодных условий – не такая уж редкость на планетах земного типа и сходных с ними. Не буду отрицать, что нынешние катаклизмы некоторым образом связаны со смещением солярно– динамических кривых Солнечной системы в допустимых коридорах инерциальных констант. Иными словами, Солнце вместе с планетами действительно отклонилось от вектора движения вокруг галактического ядра. Но такие возмущения довольно часто происходят как с нашей звездой, так и со всеми остальными. Только представьте на секунду, сколько сил одновременно воздействует на столь массивные астрономические объекты, как Солнце…»
Из динамиков раздался хрип, треск, шипение, а через секунду кабина истребителя наполнилась гудением зуммера ближней связи.
Лабур вполголоса выматерился и долбанул рукой по выпуклой синей кнопке синхронизации частоты.
Динамики вновь заклекотали помехами
– Твою мать… Старье понаклепали…
«Ведомый один, приказываю прекратить засорять эфир», – прозвучал в кабине голос командира звена старлея Баюсова.
– Есть, – огрызнулся Лабур.
«А если еще раз будешь радио или песенки слушать во время боевого вылета, я на тебя такой рапорт накатаю, что сортиры драить пойдешь. Понятно?»
– Так точно…
Уязвленное честолюбие заворочалось мерзопакостным комком в районе солнечного сплетения… Егор каждый раз стискивал зубы, когда приходилось выполнять приказы этого подтянутого офицера, знающего устав как свои пять пальцев и умеющего неплохо руководить.
После того, как Лабура судил военный трибунал эскадры, он потерял почти все. Звание, должность, четыре пятых денежного содержания, а заодно – честь и лицо. Его обвинили в халатности на руководящем посту во время боевого дежурства, приведшей к гибели людей, дезорганизации личного состава и гигантскому материальному ущербу. Также присовокупились: употребление спиртных напитков в служебное время, неоднократное нарушение субординации, превышение должностных полномочий и несоответствие занимаемой должности. За такой «послужной наборчик» в условиях военного времени можно было запросто встать к стенке или загреметь на «Красную шапочку» – марсианскую тюрьму для бывших сотрудников силовых структур, – где судьбу военных преступников решал уже не начальник лагеря, а воровской суд чести… Поэтому, можно было сказать, что Лабуру неимоверно повезло. Он отделался разжалованием с кавторанга до младшего лейтенанта, снятием с должности командира боевого расчета и лишением всех офицерских привилегий, включая жилищные льготы и талоны на питание. Контр-адмирал Рух был так зол на бывшего подчиненного, что пытался даже апеллировать решение трибунала. Он хотел отправить Лабура «на каменоломни Харона, и ни световой секундой ближе». Но в связи с учащением вторжения кораблей с территории Солнечной X флоту требовались пилоты, имеющие хоть какой-то опыт полетов в вакууме. Посему Егора посадили на допотопный «Сухарь» – истребитель ближнего радиуса на смешанной гравитонно-реактивной тяге – и отправили в патруль на нижние марсианские орбиты, которые являлись теперь участками повышенной опасности в свете последних тактических маневров противника. И вот уже на протяжении трех недель он по два раза в сутки заступал на четырехчасовые дежурства в составе звена под командованием старшего лейтенанта Баюсова. А остальное время проводил под домашним арестом на борту ударного авианосца «Ярослав Левенец».
Накануне их звено и дряхлый «Стервятник» эскортировали в район Точки яхту какого-то высокопоставленного ублюдка из новоиспеченного Высшего Декларационного Совета Миров. Прямо возле границы сферы нейтралитета на них неожиданно напал неопознанный корабль Иксов. Машина Лабура почти не пострадала, а вот второго ведомого – Лешку Киреева – срезали моментально, оставив от его «Сухаря» лишь горстку фотонов и теплового излучения. Причем наглый агрессор струхнул и практически сразу ушел в «инвизибл», не дав возможности корвету садануть по нему из главного калибра.
После этого случая нервы у Лабура были на пределе. Ведь вражеский кораблик мог запросто порешить рентгеновскими лазерами его, а не другого ведомого…
«Меняем курс, – скомандовал Баюсов. – Подтвердить получение новых данных».
Егор глянул на дисплей. Повозил пальцем по тачпэду, дважды вдавил «ввод», забивая данные в базовый навигационный модуль, и сухо ответил:
– Лабур на связи. Получение подтверждаю.
«Веренберг на связи. Получение подтверждаю», – прозвучал голос второго ведомого, который вышел в патруль в составе их звена после гибели весельчака Киреева.
Егор натянул перчатки скафандра, защелкнул фиксаторы, проверил герметичность стыка. Затем надел шлем и переключил связь с динамиков на внутренние наушники.
Скаф, конечно же, не спасет, если машину разнесет в клочья при серьезном попадании, но при разгерметизации кабины или вынужденном катапультировании – даст хотя бы мизерный шанс на выживание.
«Поступила новая вводная для всех патрулей нашего сектора, – раздался в наушниках голос Баюсова. – Покинуть низкую орбиту и сблизиться с группой дипломатических кораблей России, идущих в заданном коридоре. Сопровождать их до границы сферы нейтралитета».
– Разрешите вопрос?
«Разрешаю, Лабур».
То ли Егору показалось, то ли в голосе ведущего и впрямь проскользнуло некое облегчение, когда бывший кавторанг захотел вступить в диалог… Все-таки этот бодрый старлей тоже боится. Это правильно. Храбрецы в космосе долго не живут.
– Что это за миссия? Штатная дипломатическая встреча или нечто более серьезное? Ведь, если я правильно понял, для сопровождения этих «пиджаков» стягивают львиную часть сил барража с марсианских орбит…
«Ты правильно все понял, ведомый, – чуть помедлив, ответил Баюсов. – Там намечается какой-то саммит. К нейтральной зоне идут не только наши корабли…»
– Американцы? – быстро спросил Егор, глядя на далекую светлую точку в космосе, неторопливо смещающуюся относительно неподвижного рисунка звезд. Это был истребитель Баюсова, несущийся в пятистах километрах параллельным курсом.
«Не только. Все космические силы Земли собирают. Дипломатические корпуса Франции, Японии, Англии, Индии и Казахстана уже в расчетной точке. Даже канадцы и бельгийцы выдвинули какую-то рухлядь с Фобоса… Семь линкоров Китая на подходе во главе с флагманским „Мао“ и целой армадой истребителей.
– Ни хрена себе, – вырвалось у Лабура.
«Не засоряй эфир… – Баюсов посопел в наушниках. Потом вздохнул и произнес: – Вот именно, Лабур. Ни хрена себе».
– А что Иксы? Тоже… все, что летает, пригнали?
«Без понятия. Самое смешное, что этот саммит будет проходить на борту нашего „Левенца“…»
Егор решил, что ослышался.
– На российском авианосце? Да они обезумели. Там же двери между отсеками через раз срабатывают, а в гальюнах тараканы отплясывают канканы…
«Зато у нас красть нечего, – резонно подметил Веренберг, вмешиваясь в разговор. – И водки полно».
Лабур невольно улыбнулся. Но ничего не сказал.
«Отставить! – вдруг рявкнул Баюсов. – Новая вводная пришла. Подтвердить получение данных».
Егор опустил взгляд на дисплей и недоуменно проверил поступившую информацию.
– Курс на базу? – удивленно спросил он. – На кой черт нам лететь в доки «Левенца»?
«Подтвердить получение данных, ведомые!»
Лабур поморщился, ввел новый курс и процедил:
– Ведомый один на связи. Получение подтверждаю.
«Ведомый два на связи. Получение подтверждаю…»
В голосе Веренберга тоже читалось непонимание глупого приказа, спущенного вдруг штабистами.
И впрямь, зачем загонять истребители в доки, если по науке они должны барражировать пространство во время такой масштабной миссии, дипломатически опасной по всем параметрам? Да это – самый настоящий тактический маразм! Неприятелю достаточно нанести удар первым, и собранные в одном месте сотни кораблей окажутся в роли жертвы, беззащитной и уязвимой. А «Сухари» даже вылететь не успеют…
Если только Иксы сейчас тоже не гонят свои истребители в доки, согласно договоренности с нашим командованием о взаимной безопасности переговоров. И все равно – маразм…
Что-то явно происходит… И это что-то, Лабур хребтом чувствовал, может существенно повлиять на военную стратегию обеих Солнечных.
– А не связана ли эта возня с сообщениями о смещении солярно– динамических характеристик? – пробормотал он вслух, чувствуя, как кончики пальцев рук внезапно похолодели.
«Лабур! Заткнись, а! – гаркнул ведущий. – Тебя на „губу“, что ль, отправить?»
Егор промолчал. Он медленно отщелкнул предохранительную скобку на штурвале и активировал пеленгацию ближних целей.
Дисплей мигнул и покрылся вязью кривых, отражающих вариативные траектории двух дружественных объектов малой массы. Зеленые точки, показывающие положение истребителей Баюсова и Веренберга, замерцали на сетке трехмерных координат.
Егор вырубил автоматический режим пеленга и захвата целей – благо на древних «Сухарях» это делалось просто. Примитивная бортовая электроника лишь единожды предупреждала пилота, что задействован ручной режим, нежелательный для корректного распознавания целей по признаку «свой – чужой».
Зеленые точки на дисплее стали желтыми.
Егор одновременно нажал две кнопки и дернул штурвалом, параллельно выдавая компьютеру координаты цели.
Одна из точек стала красной.
Большой палец лег на предохранительный рычажок, а указательный – на гашетку, и даже сквозь перчатку скафандра Лабур почувствовал, как удобно фаланга расположилась в металлопластиковой ложбинке…
«Ведомые, мои сканеры засекли наведение! – Панический возглас Баюсова взрезал эфир высокой нотой. – Не вижу противника! Дьявол, где он?! Я не вижу!»
– Я вижу, ведущий, – холодно проговорил Егор. – Могу прикрыть.
«Так прикрой, черт бы тебя побрал! Чего ждешь?!»
Егор краем глаза отметил, что картина на дисплее изменилась. Истребитель Веренберга дернулся и слегка отклонился от курса. Второй ведомый в отличие от растерявшегося старшего лейтенанта моментально понял, что происходит.
В кабине моргнул красный свет, и антилазерный сканер взвыл сигналом тревоги.
«Я держу тебя на прицеле, Лабур, – раздался голос Веренберга. – Спалишь ведущего, спалю тебя. Пикнуть не успеешь».
– Шустрый ты, летеха, – остро улыбнувшись, сказал Егор. – А не боишься, что я и тебя успею срезать?
«Боюсь… сволочь».
– Грубиян. – Егор расхохотался. Вторая точка на его основном дисплее тоже стала красной.
«Вы чего там творите?» – гневно просипел Баюсов. Кажется, до него наконец доперло, что Лабур нахально взял его машину на мушку.
– Запомни, старлей, одну простую тактическую и житейскую хитрость, – резко перестав смеяться, сказал Егор. – Положение ведущего всегда уязвимо. Ведь твои подчиненные идут сзади. И никогда толком не знаешь, что им может взбрести в голову… Советую почаще оглядываться.
Он убрал палец с гашетки и вновь вдавил две кнопки на панели одновременно.
Точки на экране замерцали и стали зелеными…
Дружественными объектами малой массы, идущими параллельными курсами…
«Спасибо за совет… ведомый, – прозвучал спустя минуту в наушниках бесцветный голос Баюсова. – Знаешь, я все не хотел верить слухам насчет каплейта Нерова и экипажа „Визора– 17“… Ребята на базе говаривали, будто ты тогда не открыл шлюз и оставил эвакуировавшихся с разгерметизированного борта людей погибать в космосе… Я не хотел верить в жуткие сплетни. Не мог себе представить, что человек на такое способен…»
– И? – поинтересовался Лабур, разглядывая мерцающую далеким звездным крошевом пустоту за стеклом. – Теперь вдруг поверил?
«Представь себе…»
– А вдруг… слухи – вранье?
Баюсов помолчал, прежде чем ответить.
Помехи потрескивали в эфире морозной картечью, будто кто-то ступал тяжелыми подошвами по утоптанному снегу.
«Ты чудовище, ведомый один».
– Знаю. Я плохой человек…
«Диспетчер, мы подчиняемся только командиру эскадрильи, – быстро ответил Баюсов, не меняя частоты. – Прошу трансферить подтверждение от капитана первого ранга Анны Фоминой или обеспечить закрытый канал связи непосредственно с…»
«Ты кто?» – хамски перебил диспетчер.
«Не понял вас…» – Баюсов нахмурился.
«Чего ты не понял? Звание, должность назови».
«Старший лейтенант Баюсов. Командир восьмого звена, приписанного к авианосцу „Ярослав Левенец“. Какое вы имеете право…»
«Так вот, старший лейтенант Баюсов, послушай меня внимательно, – снова перебил диспетчер. – Если ты еще не в курсе, уже в течение получаса в сфере нейтралитета введен демилитаристический контроль. Для российских судов действует приказ заместителя главы СКВП России адмирала Вольфганга Веренберга. Поэтому перекинь частоту на открытую гражданскую, иначе действия твоего звена в данной ситуации будут расценены как саботажные и пресечены в силовом порядке».
«Да вы все ополоумели, что ли, там…» – обескураженно хмыкнул Баюсов.
Он изменил частоту дальней и ближней связи и приказал:
«Ведомые, выполняйте распоряжение диспетчера».
Дождался подтверждения и спросил:
– Гриша, не суеверничай – ты же человек науки. – Дима пробежался пальцами по клавиатуре ноута и глянул на дисплей. Выпустил облачко пара в студеную ночь. – Параллакс не мог измениться. Проксима – переменная звезда 11-й величины. Наша труба такую погрешность по ней выдать может, что…
– Что «что»? – скрипнув снегом под ботинком, нахмурился второй подросток.
– Недопустимые значения…
– Набери Владика из Крымской.
– У них давным-давно «военку» ввели. Он сказал, звонить только в экстренном случае.
Гриша развернул приятеля к себе и посмотрел в его слезящиеся на морозе глаза. На роговице плясали синеватые отражения дисплея.
– Дим, ты считаешь, что резкое угловое смещение ближайшей звезды относительно Солнца – это недостаточный повод для экстренного звонка в обсерваторию?
– Пусти ты… Коперник недобитый… Хорошо, я наберу Владика. Но если он пошлет меня подальше и ФСБ снова будет донимать родичей, то я тебе в челюсть дам.
– Договорились.
– Ну и отлично. По рукам.
Дима достал мобильник и нашел в адресной книге телефон троюродного брата, работающего старшим научным сотрудником в Институте Неба при Крымской обсерватории.
– Владик, это я… Не разбудил? У нас тут…
Дима осекся, и Гриша услышал, как из трубки доносится быстрое бормотание.
– Что там? – шепотом спросил он у друга. – Что он говорит?
Дима оттолкнул его: мол, не мешай слушать. Через десять секунд он отнял трубку от уха и недоуменно уставился на экранчик. «Соединение завершено» – гласила появившееся надпись.
– Связь прервалась…
– Что он сказал, Диман?
– Наверх посмотреть…
– Чего? Куда посмотреть?
– Наверх. И радио врубить, если еще не все станции накрылись…
– Ты меня пугаешь. – Гриша поежился и машинально задрал голову, всматриваясь в ясное небо.
Дима бросился к ноуту.
– Сетку не видит… – удивленно произнес он через минуту.
– Попробуй напрямую через спутник.
– Бесполезно. Все каналы упали…
– Быть не может! Посмотри, какая идеальная погода… Ой, что это?
Подростки одновременно уставились на ветвистую телеантенну, торчащую над лифтовой будкой. На кончиках металлических прутьев мерцали зеленоватые искорки, придавая заснеженному профилю крыши сказочный колорит.
– Огни святого Эльма… – пробормотал Дима, сглотнув. – Бред какой-то… Грозы же нет… И вообще – зима… вроде как…
В этот момент порыв не по-зимнему теплого ветра взметнул снег с рубероида. Голые верхушки деревьев заметно качнулись, возле бортика крыши завертелись маленькие белесые смерчи. По лицам подростков чиркнули капли воды.
– Что происходит? – вскрикнул Гриша, выдергивая кабель из порта ноута и хватая телескоп вместе со штативом в охапку.
– Смотри, – осоловело глядя вверх, заорал Дима. – Звезд нет!
– Тучи?! Но откуда они взялись… Только же сейчас…
Следующий порыв ветра оказался таким мощным, что чуть было не сбросил обоих астрономов-любителей вниз с высоты девятого этажа. Гриша пригнулся, не выпустив, однако, телескоп, а Дима, прищурившись, проследил взглядом за ноутом, который бабочкой порхнул в темноту.
– Ни черта себе – ветерок! – двигаясь в сторону лифтовой будки, просипел он. – Пойдем вниз – комп искать… А дождь-то откуда посередь зимы?
– Григорий, ты здесь? – раздался крик из дверного проема. Это отец Гриши выбежал встретить пацанов.
– Тут мы, бать! – отозвался подросток, ошалело глядя, как молния прорезала чернильное чрево небес. Почти сразу громыхнуло так, что задрожали стекла, и несколько машин во дворе залились воем сигнализации.
Ураганный ветер с треском сорвал с соседней крыши лист жести, и тот страшным неуправляемым снарядом понесся прямо на пацанов. Дима еле успел толкнуть приятеля и сбить его с ног, прежде чем вертящийся стальной кусок со свистом рассек воздух аккурат над ними.
– Етишкин дух… – волоча за собой треснувшую трубу телескопа, выдохнул Гриша. – Могло бы располосовать…
– Ну-ка, живо! – Мужчина схватил пареньков и втянул их внутрь будки. Шарахнул дверью, отсекая хлынувшие потоки ливня. – Говорил я, не доведут до добра ваши полуночные глазения на Луну! Григорий, теперь я тебя точно выпорю…
Гриша не обратил на угрозы отца ровно никакого внимания.
– Знаешь, что происходит? – вперившись бешеным взглядом в грязное лицо Димы, прохрипел он. – Ты понимаешь, что происходит, дуралей?!
– Понимаю, – буркнул тот, медленно выходя из ступора, – все я понимаю… Просто-напросто посреди безоблачной зимней ночи в средней полосе России вдруг разразилась гроза… Обычное дело…
– Да ты что! До сих пор не просек?! Это не Проксима сместилась! Это Солнечную сорвало с галактической орбиты! Мы начали двигаться, понимаешь, болван! Кратковременные климатические катаклизмы – неизбежный постэффект таких резких по астрономическим масштабам перемен вектора движения! Наверняка сейчас на Солнце и на остальных планетах творится полный абзац! А если верить нашим данным, то мы уже около суток движемся… Причем с постоянным ускорением… Помнишь, как вчера вечером в новостях передали, что резко возросла активность излучения Солнца? А эта гроза напрямую связана со скачком…
– Гриша, не суеверничай… – перебил Дима. Он вдруг разом ощутил, что пуховик промок насквозь и влажный свитер холодными комками прилип к телу. Его передернуло от озноба, пробежавшего от затылка до копчика. – Мы же люди науки…
– Ты представляешь, какого уровня это открытие? – все с таким же нездоровым блеском в глазах пролепетал Гриша.
– Кажется, последнее наше гениальное открытие привело к межпланетному конфликту схожих цивилизаций…
– Послушайте, люди науки, – подал голос суровый Гришин батя. – Быстро в дом! Сушиться и чай горячий пить! А то обоих выпорю, чесслово!
Он пошлепал вниз по лестнице. И его бурчание еще добрую минуту разносилось в подъезде, прерываемое свистом ветра в щелях старой лифтовой будки.
– Понавертели черт знает что в небесах со своими окулярами, умники… Доигрались! Посреди зимы дождик устроили… Землю еще куда-то запустили… Точно – выпорю…
Дима встал и стряхнул капли с обвисшего пуховика. Серьезно сказал:
– Гриш, это невозможно… Ты хотя бы можешь себе вообразить, какого порядка нужна энергия, чтобы сдвинуть с места звездную систему?
– Видимо, приблизительно того же, что потребовалась для образования Точек.
Ребята испуганно поглядели друг на друга и практически синхронно выпалили:
– И куда же нас понесло?…
* * *
Солнечная система Y. Низкая орбита МарсаСработала автоматика, и воспроизведение звукового файла остановилось. Песня в исполнении малоизвестной группы, популярной лишь в узких кругах, прервалась.
Кто-то ждет меня преданно в двух городах,
И секундная стрелка спешит.
Бляди совести мчатся во всех поездах —
Проводницы упавшей души!
Их щенячий восторг полосует сплеча
По улыбке беспомощных губ,
Чтоб живой эскулап то кричал, то молчал,
Ковыряя ланцетом труп…
Мне сорвали с аорты сердце петлей
Из железнодорожных рельс,
Вот Таганка, вот «дно», вот метро под землей,
Безымянка, Смоленка – всё здесь!
Как Арбат вдруг уперся в Волги изгиб?
Шпиль Останкина рвет Жигули?
Над Садовым кольцом внезапно возник
Призрак провинциальной земли!
Дайте список конечных станций пути
И внесите в больничный листок!
И поставьте диагноз, и швырните рецепт
На северо-юго-восток!
Возбуждение падает ниже груди,
Упираясь иглою в пах…
Я кричу! Я не вижу ни зги впереди!
Выдираю из ребер страх!
Как же быть, если ждут меня в двух городах?
А секундная стрелка спешит…
Бляди совести мчатся во всех поездах —
Проводницы упавшей души!
Их щенячий восторг – звон стекла о стекло!
Топография памяти – вдрызг!
Я сдираю белье с них! Мне повезло!
Я прострелен слезами брызг!
Кто-то ждет тебя преданно в двух городах,
Щелкнуть стрелкой путей не спеши…
Бляди совести спят в скоростных поездах —
Проводницы упавшей души…
– Лабуда какая-то, – проворчал Егор Лабур, настраивая радио на прием марсианского новостного канала.
«…уже на протяжении получаса. А теперь предлагаем вам послушать последние известия с Земли… – Приятный голосок дикторши смолк. Через несколько секунд в эфире зазвучал хриплый дискант корреспондента с первого общесолярного канала. – Здравствуйте, уважаемые дамы и господа! С вами вновь Лексей Комелев и лучшая станция Солнечной – „Третья планета“. Буквально несколько часов назад Землю захлестнула небывалая волна климатических катаклизмов! По сообщениям метеорологов из разных стран, семнадцать мощнейших циклонов образовались над всеми материками нашей планеты практически одновременно! Грозы и ураганы разбушевались над Европой, Северной Америкой, Юго– Восточной Азией и Центральной Африкой. Потеряна связь с десятками судов в Тихом и Атлантическом океанах, парализованы сотни аэропортов, с космодромов отменены старты гражданских и грузовых челноков, населению крупных городов, попавших в приоритетную зону опасности, было рекомендовано не покидать жилые и рабочие помещения, спасатели и внутренние войска многих стран работают в авральном режиме! В центральном регионе России отмечено резкое повышение температуры – на снежные сугробы пролился настоящий летний ливень! Штормовое предупреждение объявлено в Москве и окрестностях. Над территорией Мексики и Эквадора зафиксированы магнитные бури, наблюдаются перебои с мобильной связью и радиоблокады естественного характера… Пресс-служба российской СКВП пока не дает никаких комментариев журналистам, собравшимся в здании центра общественных связей. Однако нашим коллегам из Вашингтона стало известно, что погодные катаклизмы, охватившие планету, могут быть связаны с пиковой активностью на Солнце и уже имевшему место около полугода назад смещению так называемых солярно-динамических характеристик системы. Независимые эксперты подчеркивают, что нельзя недооценивать влияние Точки перехода в Солнечную Икс на происходящие события… Внимание! Только что к нам поступило сообщение с Венеры! Вследствие сильных атмосферных возмущений полностью разрушена одна из французских уранодобывающих баз! С остальных разработок персонал и военные поспешно эвакуируются! Кажется, это снова связано с изменениями эксцентриситета орбиты соседней планеты… И вот наконец первый комментарий! Заместитель главы СКВП России Сергей Стегунин… – На фоне гомона и шуршания микрофонов зазвучал уверенный мужской голос. – Совершенно напрасно некоторые СМИ раздувают панику на пустом месте. Резкие изменения погодных условий – не такая уж редкость на планетах земного типа и сходных с ними. Не буду отрицать, что нынешние катаклизмы некоторым образом связаны со смещением солярно– динамических кривых Солнечной системы в допустимых коридорах инерциальных констант. Иными словами, Солнце вместе с планетами действительно отклонилось от вектора движения вокруг галактического ядра. Но такие возмущения довольно часто происходят как с нашей звездой, так и со всеми остальными. Только представьте на секунду, сколько сил одновременно воздействует на столь массивные астрономические объекты, как Солнце…»
Из динамиков раздался хрип, треск, шипение, а через секунду кабина истребителя наполнилась гудением зуммера ближней связи.
Лабур вполголоса выматерился и долбанул рукой по выпуклой синей кнопке синхронизации частоты.
Динамики вновь заклекотали помехами
– Твою мать… Старье понаклепали…
«Ведомый один, приказываю прекратить засорять эфир», – прозвучал в кабине голос командира звена старлея Баюсова.
– Есть, – огрызнулся Лабур.
«А если еще раз будешь радио или песенки слушать во время боевого вылета, я на тебя такой рапорт накатаю, что сортиры драить пойдешь. Понятно?»
– Так точно…
Уязвленное честолюбие заворочалось мерзопакостным комком в районе солнечного сплетения… Егор каждый раз стискивал зубы, когда приходилось выполнять приказы этого подтянутого офицера, знающего устав как свои пять пальцев и умеющего неплохо руководить.
После того, как Лабура судил военный трибунал эскадры, он потерял почти все. Звание, должность, четыре пятых денежного содержания, а заодно – честь и лицо. Его обвинили в халатности на руководящем посту во время боевого дежурства, приведшей к гибели людей, дезорганизации личного состава и гигантскому материальному ущербу. Также присовокупились: употребление спиртных напитков в служебное время, неоднократное нарушение субординации, превышение должностных полномочий и несоответствие занимаемой должности. За такой «послужной наборчик» в условиях военного времени можно было запросто встать к стенке или загреметь на «Красную шапочку» – марсианскую тюрьму для бывших сотрудников силовых структур, – где судьбу военных преступников решал уже не начальник лагеря, а воровской суд чести… Поэтому, можно было сказать, что Лабуру неимоверно повезло. Он отделался разжалованием с кавторанга до младшего лейтенанта, снятием с должности командира боевого расчета и лишением всех офицерских привилегий, включая жилищные льготы и талоны на питание. Контр-адмирал Рух был так зол на бывшего подчиненного, что пытался даже апеллировать решение трибунала. Он хотел отправить Лабура «на каменоломни Харона, и ни световой секундой ближе». Но в связи с учащением вторжения кораблей с территории Солнечной X флоту требовались пилоты, имеющие хоть какой-то опыт полетов в вакууме. Посему Егора посадили на допотопный «Сухарь» – истребитель ближнего радиуса на смешанной гравитонно-реактивной тяге – и отправили в патруль на нижние марсианские орбиты, которые являлись теперь участками повышенной опасности в свете последних тактических маневров противника. И вот уже на протяжении трех недель он по два раза в сутки заступал на четырехчасовые дежурства в составе звена под командованием старшего лейтенанта Баюсова. А остальное время проводил под домашним арестом на борту ударного авианосца «Ярослав Левенец».
Накануне их звено и дряхлый «Стервятник» эскортировали в район Точки яхту какого-то высокопоставленного ублюдка из новоиспеченного Высшего Декларационного Совета Миров. Прямо возле границы сферы нейтралитета на них неожиданно напал неопознанный корабль Иксов. Машина Лабура почти не пострадала, а вот второго ведомого – Лешку Киреева – срезали моментально, оставив от его «Сухаря» лишь горстку фотонов и теплового излучения. Причем наглый агрессор струхнул и практически сразу ушел в «инвизибл», не дав возможности корвету садануть по нему из главного калибра.
После этого случая нервы у Лабура были на пределе. Ведь вражеский кораблик мог запросто порешить рентгеновскими лазерами его, а не другого ведомого…
«Меняем курс, – скомандовал Баюсов. – Подтвердить получение новых данных».
Егор глянул на дисплей. Повозил пальцем по тачпэду, дважды вдавил «ввод», забивая данные в базовый навигационный модуль, и сухо ответил:
– Лабур на связи. Получение подтверждаю.
«Веренберг на связи. Получение подтверждаю», – прозвучал голос второго ведомого, который вышел в патруль в составе их звена после гибели весельчака Киреева.
Егор натянул перчатки скафандра, защелкнул фиксаторы, проверил герметичность стыка. Затем надел шлем и переключил связь с динамиков на внутренние наушники.
Скаф, конечно же, не спасет, если машину разнесет в клочья при серьезном попадании, но при разгерметизации кабины или вынужденном катапультировании – даст хотя бы мизерный шанс на выживание.
«Поступила новая вводная для всех патрулей нашего сектора, – раздался в наушниках голос Баюсова. – Покинуть низкую орбиту и сблизиться с группой дипломатических кораблей России, идущих в заданном коридоре. Сопровождать их до границы сферы нейтралитета».
– Разрешите вопрос?
«Разрешаю, Лабур».
То ли Егору показалось, то ли в голосе ведущего и впрямь проскользнуло некое облегчение, когда бывший кавторанг захотел вступить в диалог… Все-таки этот бодрый старлей тоже боится. Это правильно. Храбрецы в космосе долго не живут.
– Что это за миссия? Штатная дипломатическая встреча или нечто более серьезное? Ведь, если я правильно понял, для сопровождения этих «пиджаков» стягивают львиную часть сил барража с марсианских орбит…
«Ты правильно все понял, ведомый, – чуть помедлив, ответил Баюсов. – Там намечается какой-то саммит. К нейтральной зоне идут не только наши корабли…»
– Американцы? – быстро спросил Егор, глядя на далекую светлую точку в космосе, неторопливо смещающуюся относительно неподвижного рисунка звезд. Это был истребитель Баюсова, несущийся в пятистах километрах параллельным курсом.
«Не только. Все космические силы Земли собирают. Дипломатические корпуса Франции, Японии, Англии, Индии и Казахстана уже в расчетной точке. Даже канадцы и бельгийцы выдвинули какую-то рухлядь с Фобоса… Семь линкоров Китая на подходе во главе с флагманским „Мао“ и целой армадой истребителей.
– Ни хрена себе, – вырвалось у Лабура.
«Не засоряй эфир… – Баюсов посопел в наушниках. Потом вздохнул и произнес: – Вот именно, Лабур. Ни хрена себе».
– А что Иксы? Тоже… все, что летает, пригнали?
«Без понятия. Самое смешное, что этот саммит будет проходить на борту нашего „Левенца“…»
Егор решил, что ослышался.
– На российском авианосце? Да они обезумели. Там же двери между отсеками через раз срабатывают, а в гальюнах тараканы отплясывают канканы…
«Зато у нас красть нечего, – резонно подметил Веренберг, вмешиваясь в разговор. – И водки полно».
Лабур невольно улыбнулся. Но ничего не сказал.
«Отставить! – вдруг рявкнул Баюсов. – Новая вводная пришла. Подтвердить получение данных».
Егор опустил взгляд на дисплей и недоуменно проверил поступившую информацию.
– Курс на базу? – удивленно спросил он. – На кой черт нам лететь в доки «Левенца»?
«Подтвердить получение данных, ведомые!»
Лабур поморщился, ввел новый курс и процедил:
– Ведомый один на связи. Получение подтверждаю.
«Ведомый два на связи. Получение подтверждаю…»
В голосе Веренберга тоже читалось непонимание глупого приказа, спущенного вдруг штабистами.
И впрямь, зачем загонять истребители в доки, если по науке они должны барражировать пространство во время такой масштабной миссии, дипломатически опасной по всем параметрам? Да это – самый настоящий тактический маразм! Неприятелю достаточно нанести удар первым, и собранные в одном месте сотни кораблей окажутся в роли жертвы, беззащитной и уязвимой. А «Сухари» даже вылететь не успеют…
Если только Иксы сейчас тоже не гонят свои истребители в доки, согласно договоренности с нашим командованием о взаимной безопасности переговоров. И все равно – маразм…
Что-то явно происходит… И это что-то, Лабур хребтом чувствовал, может существенно повлиять на военную стратегию обеих Солнечных.
– А не связана ли эта возня с сообщениями о смещении солярно– динамических характеристик? – пробормотал он вслух, чувствуя, как кончики пальцев рук внезапно похолодели.
«Лабур! Заткнись, а! – гаркнул ведущий. – Тебя на „губу“, что ль, отправить?»
Егор промолчал. Он медленно отщелкнул предохранительную скобку на штурвале и активировал пеленгацию ближних целей.
Дисплей мигнул и покрылся вязью кривых, отражающих вариативные траектории двух дружественных объектов малой массы. Зеленые точки, показывающие положение истребителей Баюсова и Веренберга, замерцали на сетке трехмерных координат.
Егор вырубил автоматический режим пеленга и захвата целей – благо на древних «Сухарях» это делалось просто. Примитивная бортовая электроника лишь единожды предупреждала пилота, что задействован ручной режим, нежелательный для корректного распознавания целей по признаку «свой – чужой».
Зеленые точки на дисплее стали желтыми.
Егор одновременно нажал две кнопки и дернул штурвалом, параллельно выдавая компьютеру координаты цели.
Одна из точек стала красной.
Большой палец лег на предохранительный рычажок, а указательный – на гашетку, и даже сквозь перчатку скафандра Лабур почувствовал, как удобно фаланга расположилась в металлопластиковой ложбинке…
«Ведомые, мои сканеры засекли наведение! – Панический возглас Баюсова взрезал эфир высокой нотой. – Не вижу противника! Дьявол, где он?! Я не вижу!»
– Я вижу, ведущий, – холодно проговорил Егор. – Могу прикрыть.
«Так прикрой, черт бы тебя побрал! Чего ждешь?!»
Егор краем глаза отметил, что картина на дисплее изменилась. Истребитель Веренберга дернулся и слегка отклонился от курса. Второй ведомый в отличие от растерявшегося старшего лейтенанта моментально понял, что происходит.
В кабине моргнул красный свет, и антилазерный сканер взвыл сигналом тревоги.
«Я держу тебя на прицеле, Лабур, – раздался голос Веренберга. – Спалишь ведущего, спалю тебя. Пикнуть не успеешь».
– Шустрый ты, летеха, – остро улыбнувшись, сказал Егор. – А не боишься, что я и тебя успею срезать?
«Боюсь… сволочь».
– Грубиян. – Егор расхохотался. Вторая точка на его основном дисплее тоже стала красной.
«Вы чего там творите?» – гневно просипел Баюсов. Кажется, до него наконец доперло, что Лабур нахально взял его машину на мушку.
– Запомни, старлей, одну простую тактическую и житейскую хитрость, – резко перестав смеяться, сказал Егор. – Положение ведущего всегда уязвимо. Ведь твои подчиненные идут сзади. И никогда толком не знаешь, что им может взбрести в голову… Советую почаще оглядываться.
Он убрал палец с гашетки и вновь вдавил две кнопки на панели одновременно.
Точки на экране замерцали и стали зелеными…
Дружественными объектами малой массы, идущими параллельными курсами…
«Спасибо за совет… ведомый, – прозвучал спустя минуту в наушниках бесцветный голос Баюсова. – Знаешь, я все не хотел верить слухам насчет каплейта Нерова и экипажа „Визора– 17“… Ребята на базе говаривали, будто ты тогда не открыл шлюз и оставил эвакуировавшихся с разгерметизированного борта людей погибать в космосе… Я не хотел верить в жуткие сплетни. Не мог себе представить, что человек на такое способен…»
– И? – поинтересовался Лабур, разглядывая мерцающую далеким звездным крошевом пустоту за стеклом. – Теперь вдруг поверил?
«Представь себе…»
– А вдруг… слухи – вранье?
Баюсов помолчал, прежде чем ответить.
Помехи потрескивали в эфире морозной картечью, будто кто-то ступал тяжелыми подошвами по утоптанному снегу.
«Ты чудовище, ведомый один».
– Знаю. Я плохой человек…
* * *
«Говорит диспетчер дежурного поста ударного авианосца „Ярослав Левенец“. Звено восемь второй ударной эскадрильи, напоминаю: ваш док номер четыреста три. Сближение разрешаю. Приказываю перейти на открытую гражданскую частоту. В нейтральной сфере введено положение демилитаристического контроля для всех дипломатических и военных судов…»«Диспетчер, мы подчиняемся только командиру эскадрильи, – быстро ответил Баюсов, не меняя частоты. – Прошу трансферить подтверждение от капитана первого ранга Анны Фоминой или обеспечить закрытый канал связи непосредственно с…»
«Ты кто?» – хамски перебил диспетчер.
«Не понял вас…» – Баюсов нахмурился.
«Чего ты не понял? Звание, должность назови».
«Старший лейтенант Баюсов. Командир восьмого звена, приписанного к авианосцу „Ярослав Левенец“. Какое вы имеете право…»
«Так вот, старший лейтенант Баюсов, послушай меня внимательно, – снова перебил диспетчер. – Если ты еще не в курсе, уже в течение получаса в сфере нейтралитета введен демилитаристический контроль. Для российских судов действует приказ заместителя главы СКВП России адмирала Вольфганга Веренберга. Поэтому перекинь частоту на открытую гражданскую, иначе действия твоего звена в данной ситуации будут расценены как саботажные и пресечены в силовом порядке».
«Да вы все ополоумели, что ли, там…» – обескураженно хмыкнул Баюсов.
Он изменил частоту дальней и ближней связи и приказал:
«Ведомые, выполняйте распоряжение диспетчера».
Дождался подтверждения и спросил: