Страница:
* * *
Ни разу в жизни титулованный астроном Жаквин Уиндел не попадал в столь глупое и одновременно опасное положение.Однажды в молодости в жилищнораздельном комплексе он забрел по рассеянности в женский туалет, где схлопотал по мордасам сумочкой. Глупо? Еще как! Потом, через много лет, он валялся придавленный плитой на «Хароне-зеро» в метановом аду возле остановленного конвейера после взрыва в забое. Опасно? А то ж!
Но ничто не могло сравниться с тем, что ученый собирался сделать теперь.
– Абсурд, – бормотал он, ступая по подсвеченному полу перешейка, ведущего к внутреннему шлюзу. – Самоубийство… Точнее – абсурдное самоубийство.
– Заткнись и сделай рожу понаглее, – посоветовал Нужный, идущий следом.
Когда они приблизились к переходному отсеку, сработали датчики движения и впереди предупреждающе замерцал алый огонек.
Остановились.
Стас взял Веру за руку и крепко стиснул ее пальцы через ребристую перчатку скафа. Почувствовал легкое ответное пожатие.
Переборка с шипением отошла в сторону, и навстречу им вышел худосочный мужик с нашивками инженерных войск на расстегнутом не по уставу кителе. В сопровождении плечистого санкцира-спецназовца в активированной броне.
– Я начальник инженерной бригады, – сообщил худосочный, недоверчиво разглядывая пожаловавшую троицу. – Доступ в ячейки запрещен, через несколько минут – штатная обработка вакуумом.
Больше всего Стас боялся, что в последний момент у ботана сдадут нервы и он начнет нести ахинею.
Но Уиндел, как ни странно, за считаные секунды преобразился и сыграл свою роль выше всяких похвал.
– Мы из бактериологической лаборатории 3-Б, – проговорил он начальственным тоном, не снимая шлема. – По имеющимся данным, на обшивку вверенных вам истребителей был занесен неизвестный вирус с Земли Игрек. Он может создать угрозу жизни и здоровью людей, находящихся на борту авианосца. Мы имеем санкцию, подтвержденную адмиралом Скирюком, на проведение осмотра борта JU-22-4 и анализа степени опасности ситуации. Вам должны были сообщить. Посторонитесь.
Жаквин довольно уверенно двинулся вперед.
Начальник инженерной бригады удивленно глянул на спецназовца, но тот лишь непонимающе пожал плечами. Жест в тяжелой броне получился неуклюжим и страшноватым.
В глубине ангаров прозвучал сигнал трехминутной готовности – до открытия внешней переборки осталось совсем немного времени.
– Нам ничего не говорили о вашем прибытии, – нервно застегивая китель, проговорил начальник инженеров. – К тому же здесь вот-вот откроют переборку! Вам нельзя…
– Вирус неисследован и, возможно, опасен, – подойдя к нему вплотную, отчеканил Уиндел. – Вам и всему обслуживающему персоналу необходимо срочно пройти карантинный контроль. Офицер, – обратился он к спецназовцу, явно накидывая тому пару званий, – немедленно проводите всех инженеров в изолятор.
Санкцир, воодушевленный обращением «офицер», соображал недолго. Он обернулся к начальнику и виноватым голосом сказал:
– Виктор Петрович, я обязан… следовать санкции адмирала.
– Да какой санкции?! – взбеленился тот. – Может, это вообще… дезертиры какие-нибудь! Может, они блефуют! Нам потом погоны вместе с башкой снимут!
– Ты пойми, Петрович, если мы какую заразу на борт пропустим, нам кое-чего посерьезней снимут, – весомо проведя стволом возле гениталий, сказал спецназовец.
– Эти машины через пространство прошли, прежде чем на «Данихнов» вернуться! А в открытом космосе никакая зараза не выживает, остолоп!
И тут Уиндел нанес решающий удар. Он хамски оттеснил худосочного начальника плечом и ввинтил:
– Родной мой, если бы ты хорошо учился, то знал бы, что споры некоторых известных растений выживают даже в глубоком вакууме. А здесь – вообще непонятно что! Может, почище чумы бубонной! Ну-ка, живо в карантин на дезактивацию и тщательное медобследование! И не мешайте нам работать.
«Либо сейчас, либо никогда», – решил Стас, волоча Веру за собой через шлюзовой отсек.
– Ибланы! – в чисто человеческом порыве милосердия возопил начальник, вырываясь из лап спецназовца. – Там через минуту распахнется внешняя заслонка! Вас же в космос вынесет!
– А мы уцепимся за что-нибудь, – пообещал Жаквин, глядя, как закрывается двойная дверь внутреннего шлюза.
Спустя секунду блокирующие сервомеханизмы шикнули и затихли. Теперь во всем просторном помещении стартовой ячейки слышалось лишь заунывное постанывание аварийной сирены.
– У нас секунд сорок! – крикнул Стас. – Если не успеем забраться в «Янус», окажемся за бортом! Без вариантов! Здесь воздух не откачивают! Автоматика просто открывает переборку! Вынесет махом!..
И все трое рванули к возвышающейся в центре ангара махине истребителя, словно заклейменные раскаленным железом в зад.
Взбираясь по трапу к переходному кессону, Стас хлопнул корабль по покрытой гарью обшивке и мысленно шепнул: «Извини, мне некогда написать на тебе название, Ренегат. В другой раз, лады?»
Ключ замысловатой формы, который он так и не сдал в дежурку, к счастью, подходил не только для активации движков «Януса», но и для разблокировки внешнего люка. Дрожащими пальцами Стас вставил его в ромбовидную прорезь, повернул против часовой стрелки до упора, вдавил рычаг разблокировки и с облегчением услышал лязг механизмов и шум отпорной гидравлики. Мигнул зеленый огонек стабилизации давления.
Люк пополз в сторону.
В ангаре тем временем громыхнуло, и раздался надрывный свист вытекающей в пространство атмосферы. Уши мгновенно заложило.
Стас, затравленно оглядываясь, втолкнул в открывшийся наконец шлюз Веру, за ней пинками загнал запыхавшегося Уиндела и, выдернув ключ, задраил люк.
– Уложились в норматив. Тридцать восемь секунд, – хрипло констатировал Уиндел и ухватился за стенку, чтоб не свалиться.
– Ты что, считал? – опешил на мгновение Нужный.
– Всегда мысленно отвлекаюсь на что-то несуразное, когда волнуюсь.
– А я думала, это только у меня такая проблема… – часто дыша, сказала Вера.
– Психи, – обронил Стас, запихивая их через второй кессон внутрь корабля. – Реальные такие психи…
Когда Стас активировал бортовые компенсаторы ускорения в GM-режиме, на мгновение возникла тошнотворная невесомость. Запустив реакторы, он без предварительного тестирования вывел компьютер в режим экстренного старта. Телеметрические системы гневно просигналили, что пилот находится на борту без специального полетного скафандра, но быстро утихли, когда Нужный шарахнул кулаком по сенсорам.
За обзорным иллюминатором уже сверкал космос – заслонка полностью открылась, впустив леденящую стихию пространства внутрь ангара.
Убирая шасси, Стас отметил, что на панели горит входящий сигнал вызова из диспетчерской.
– Не сейчас, ребята, – буркнул он, выруливая маневровыми жидкостниками. – Главное, чтобы топлива и окислителя хватило…
– Как мы попадем к Точке? – беспокойно спросил Уиндел. – Наверняка тяжелые суда нас собьют при первой возможности…
– Мы попробуем выйти за плоскость эклиптики и по длинной параболе зайти с противоположной стороны. Надеюсь, оттуда нас ждать не станут… А сейчас, будь добр, сядь сзади и не мешай. А то машину покромсают еще раньше.
Ученый умолк. Нужный выбрался из неудобного техскафандра и уселся в пилотское кресло.
– Ну, спокойного нам вакуума, – вздохнул он и потянул штурвал на себя, заодно резко увеличивая тягу.
Истребитель рванулся вперед, будто только и ждал оказаться в холодных объятиях космоса. Плазменные струи, выстрелившие из сопел, опалили стенки стартовой ячейки и часть внешней обшивки авианосца. Уже через полминуты Нужный перешел на гравитонники, давая форсажную тягу и уводя машину круто «вверх», прочь от орбиты Земли, за плоскость эклиптики.
– Из главного калибра они лупить не станут, а вот истребители сейчас вслед за нами пошлют, – вслух рассуждил Стас. – Но минут пять форы у нас есть – пока пилоты добегут до ангаров.
– Разве малые корабли не патрулируют такие крейсера, как «Данихнов»? – резонно уточнила Вера, расстегивая свой скаф.
– Сейчас дежурное звено находится на барражном периметре с другой стороны авианосца, это не меньше ноль-одной световой секунды от нас.
– Радует…
Стас нахмурился, глядя на экран радара ближнего радиуса.
– А меня такая мозаика не радует… – ткнул он пальцем в две яркие точки. – Это что еще за хрень?
Быстро пробежав по сенсорам, он вывел на дисплей распознавание целей по признаку «свой – чужой», жалея, что нет возможности работать с трехмерной картинкой, которую обеспечивала только конструкция шлема полетного скафа.
Две строчки замерцали перед Стасом, как приговор.
Свой фрегат. Класс «Militrus». Номерная маркировка 7_– Твою бабушку! Они два фрегата за нами отправили!
Свой фрегат. Класс «Militrus». Номерная маркировка 9_
– Это очень плохо? – кашлянул сзади Уиндел.
– Это… – Стас обернулся и посмотрел на него с кривой ухмылкой. – Это хана, ботан. Учитывая, что у нас не работает протекционный щит. У этих дурынд на борту гравитонное оружие! А мы сейчас уходим за эклиптику, подальше от стационарных орбит, официальных трасс и скоплений кораблей, лишь упрощая им моральную задачу садануть нам в корму направленной аномалией Вайслера – Лисневского! Комментарии нужны?
– Ты бы с диспетчерами, что ли, поговорил, – дрогнувшим голосом предложила Вера. – А то вон как ближняя связь надрывается. И дальняя тоже замигала.
– Откуда тебе известно, что здесь замигало? – подозрительно прищурился Стас.
– Я же все-таки в разведке служила раньше, – пожала она плечами. – У нас еще в академии был краткий курс основ пилотирования. А различия между системой управления вашими кораблями и нашими не такие уж существенные. Так что датчик тяги от сигнала входящего вызова я отличить могу.
Стас нервно почесал подбородок и включил прием.
«…борт JU-22-4, ответьте! На связи ведущий диспетчер авианесущего крейсера „Данихнов“, – разразился динамик голосом Ильи Шато. – …борт JU-22-4, ответьте! В случае невыхода на связь в течение минуты мы будем вынуждены санкционировать ваше уничтожение!»
– Потише, Илюх, – отозвался Нужный, – я и так переутомился, а ты тут еще разшумелся.
«Нужный, ты вконец с катушек слетел? – возопил Шато. – Сейчас же выйди на любую стабильную орбиту, выруби движки и дезактивируй все орудия и системы защиты! В этом случае у тебя есть шанс на военный трибунал!»
– Не могу я, – сказал Стас. – Я, конечно, каюсь, что увел ценную машину у вас из-под носа, но… не могу. Мне нужно… исчезнуть.
«Куда исчезнуть?» – не понял Илья.
– Как бы тебе объяснить… – Нужный поискал слова, параллельно приводя все оборонные системы в полную боевую. – Из этой жизни исчезнуть. Выпасть из мира, в котором мы с тобой выросли и живем. Спрятаться от системы. Понимаешь? Больше я тебе сказать не могу. Извини. Хотя вот еще что… Когда-то давно я хотел стать твоим очередным другом. Но потом все поменялось… Ты себя не вини. Тут вовсе не в тебе дело.
«Стас, не дури… – начал Шато, но его кто-то отпихнул от микрофона, площадно матерясь. Через мгновение в кокпите раздался голос Тюльпина: – Я же просил, ведомый, не делай глупостей».
– Я вам передал послание, там все сказано.
«Получил я твое послание, поэт доморощенный, – огрызнулся каптри. – Тяга такая. Пацану я помогу. Но это все, что я могу сделать для тебя. То, что ты натворил, – немереный залет, боец. Это тебе не безобидные потасовки в офицерской устраивать… Через полминуты фрегаты выйдут на расстояние эффективного поражения. Командование решило не рисковать и не пытаться взять вас на абордаж. Санкционировано уничтожить корабль с диверсантами на борту. Прощай. Спокойного вакуума не желаю, сам понимаешь».
– Спасибо, – улыбнулся Стас. – Знаешь, капитан третьего ранга, а ведь ты – человек.
Динамик в ответ лишь посипел помехами.
Нужный отключил связь. Поставил гасители несущих радиочастот на максимум. Взглянул на радар. Зеленые точки приближались с заметной даже для глаза скоростью. Цифры, отображающие расстояние, бежали катастрофически быстро – все-таки по тяговой мощности «Янус» на прямых разгонных траекториях существенно уступал таким серьезным судам.
Рубку уже давно наполнял прерывистый сигнал тревоги: оборонка тщетно пыталась сбить с толку системы наведения противника – гравитонный конус орудий был слишком широк для ухода с линии атаки.
Оставалось десяток секунд до попадания в зону поражения и еще столько же на ожидание выстрела. Маневрировать уже не имело смысла.
Уиндел сокрушенно вздохнул и пробормотал:
– Жаль. Глупо как-то получилось.
Стас повернулся к Вере. Он не знал, что говорить в таких случаях, потому что таких случаев с ним доселе не случалось.
– Это смерть? – одними губами спросила она.
Нужный кивнул.
– Значит, уже можно тебя обнять…
Они так крепко стиснули друг друга, что у Стаса даже перед глазами на миг потемнело. А когда багровые круги растворились, в мозг вдруг стукнуло.
Такое очень редко бывает в космосе – чтобы очевидная вещь до последнего момента оставалась за кадром сознания. Обычно в пространстве все просчитано и неоднократно пересчитано, но в этот раз – наверное, из-за общей сумбурности бегства – самое простое решение не приходило Нужному в голову.
И тут – стукнуло…
Гравимагнитники!
Если врубить новейшие движки, предназначенные для полетов в атмосфере, и суммировать их мощность с мощностью обыкновенных гравитонников… есть вероятность уйти от преследования!
Считать и размышлять времени не было – счет пошел на секунды: системы защиты уже возвестили протяжным гудком, что боевые операторы фрегатов закончили наведение.
Стас резко отстранил Веру и бросился к пульту. На ходу он проорал через плечо:
– Оба! Ложитесь на пол! На спину! Упритесь ногами в противоположную стенку!
Он упал в кресло, точными движениями отщелкнул на панели предохранительные скобки и активировал зажигание на всех четырех гравимагнитниках. Истребитель тряхнуло. Блокирующая программа вывела на экран сообщение, что одновременное включение всех маршевых движков опасно для здоровья пилота, так как компенсаторы ускорения не переведены в усиленный режим.
– Момент истины, – сказал Нужный, закрывая глаза и выводя рычагом тягу на максимум.
Вся машина мелко завибрировала, в силовых контурах скакнуло напряжение, и проводка заискрила в стыке защитного кожуха. Через мгновение раздался невыносимый гул, и Стаса вжало в спинку кресла чудовищным ускорением. «Янус» мотнуло сначала в одну сторону, затем в другую. Шлемы от скафов и прочие незакрепленные предметы закувыркались по всему кокпиту.
Нужный открыл глаза, чтобы увидеть, как звездный хоровод скачет за иллюминатором в бешеном ритме.
А спустя секунду пространство вокруг подернулось призрачно– лиловой пленкой, в которой без труда можно было узнать гравитонную струю. Фрегат все же ударил главным калибром…
Запищал счетчик радиации сразу во всех диапазонах. Зубы заломило, мозг будто поместили в микроволновку, по шее прошла судорога, кончики пальцев стало покалывать. Стас застонал и рефлекторно врубил жидкостники, чтобы еще хоть на йоту увеличить тягу. Погасла подсветка на сенсорной панели, рябью помех подернулись все экраны и дисплеи, а в двигательном отсеке что-то засвистело, уходя в область ультразвука, и громко хлопнуло…
Но «Янус» выдержал. Он продолжал нестись вперед, ускоряясь и ускоряясь, как частица в полях синхрофазотрона. И с каждым мигом расстояние, разделяющее мятежный борт и преследовавшие фрегаты, становилось все больше.
– Зря ты сразу не выпустил ребят на истребителях, каптри, – чувствуя соленый привкус крови на искусанных губах, пробормотал Стас. – У них был бы шанс догнать… А теперь – уж не обессудь…
Позади раздался стон Уиндела и сухой кашель Веры. Им приходилось гораздо хуже в физиологическом плане, чем самому Нужному: оба валялись на стальном полу, жестоко приплюснутые к стенке ускорением в 5 – 6 жэ, которое не смогли погасить компенсаторы, не настроенные на такие безбашенные режимы полета.
– Потерпите чуток, родные, – прошептал Стас, успокаивая больше себя, чем их. – Еще чуток… Еще капельку.
* * *
Солнечная система Y. За плоскостью эклиптикиЗа обзорным стеклом мерцала звездная пыль. Неровными сгустками ее пересекал извилистый ручей Млечного Пути. Бесконечность космоса, словно огромное нечеловеческое око, глядело на людей, вновь покусившихся вторгнуться в ее святые владения.
Счетчик Гейгера изредка возвещал об остаточном гамма-фоне хрустящими щелчками. Моргала красная иконка на радарном экране. Надпись под ней напоминала об опасном удалении за пределы эклиптической плоскости Солнечной системы Y, а слишком умная навигационная система настоятельно рекомендовала изменить траекторию для возвращения в коридоры движения судов и предлагала несколько возможных вариантов расчета курса лично от себя.
Жаквин сидел на регенераторе, закатав штанину, и старательно штукатурил бактерицидной присыпкой рану на колене. Струя очищенного воздуха из раструба обдувала его худые лодыжки, заставляя колыхаться волоски. Раздраконенная аптечка лежала рядом.
Вера устроилась на подлокотнике пилотского кресла, подстелив под попу небрежно сложенный китель Стаса. Нужный одной рукой обнимал ее за талию, а другой – бездумно водил по тачпэду, глядя, как курсор на основном дисплее бегает туда-сюда.
– Это была самая безумная авантюра, в которой я когда-либо участвовал, – признался Уиндел, оглядывая запорошенное присыпкой колено. – Когда я… э-э… в теории… размышлял о том, как мы с тобой угоним корабль, даже не мог себе представить, насколько все окажется проблематичней.
– Какое-то невероятное везение, – нехотя согласился Стас. – Нам повезло даже в том, что «Янус» – один из немногих истребителей нового поколения, в конструкции которого не предусмотрено дистанционное управление с борта авианосца или станции. А то нас бы живо вернули восвояси без всяких агрессивных фрегатов.
– Где здесь дальняк? – спросил ученый, закончив обработку ссадины и опустив штанину.
– Не дальняк, а гальюн, урка недобитая, – машинально поправил Стас. – В центральный отсек спустишься, там увидишь кабинку. Смотри, не перепутай с высоковольтным распределительным щитком, а то до конца дней причинное место колом стоять будет и игривые молнии пускать в ответственные моменты.
Вера хихикнула.
– Плоский юмор – это твоя защитная реакция на пережитый стресс, – равнодушно прокомментировал Уиндел и удалился.
Воцарилось молчание.
Стасу до рези в глазах хотелось спать, но через четверть часа ему предстояло корректировать курс, поэтому он проглотил капсулу с амфетамином и теперь таращился на бегающий курсор, время от времени моргая, словно контуженый филин.
– Ты боишься? – спросила Вера, пересаживаясь на серверный блок и с трудом разворачивая пилотское кресло к себе.
– Боюсь, – тупо ответил Нужный, автоматически продолжая водить пальцем по тачпэду. – А чего конкретно?
– Будущего.
Он замер. Устало вздохнул и нежно коснулся ее мягкой щеки. Сказал:
– Я боюсь будущего. Этой глупой катастрофы, войны, солнечного коллапса… Но теперь я стал другим. И мне уже не страшно бояться. Вот такая вот неказистая фигура речи.
– И почему же… ты стал другим?
– Я нашел тебя. Понял, что мне больше не нужна очередная жена. Мне кажется, я сумел постичь нечто, не укладывающееся в рамки обычной для моего мира системы счислений… Это… – Стас неуверенно потрогал себя в районе солнечного сплетения. – Это где-то здесь.
Вера как-то странно посмотрела на него. Печально и в то же время немного укоризненно.
– Любовь? – тихо спросила она.
– А разве не так ведет себя человек в этом случае? – вопросом ответил Стас с нотками вызова в голосе. – Разве не ищет он другого человека среди коловерти событий и десятков планет? Разве не рвется его сердце сквозь… эту… бездну?
Вера осторожно, ласково отвела его вздрогнувшую ладонь от своего лица.
– Ты уверен, что правильно выбрал? А вдруг я стала случайностью, которой ты подсознательно ждал всю жизнь? Вдруг я – всего лишь случайность?
У Нужного внутри похолодело. Возникло давно забытое предчувствие, будто он покидает навсегда что-то близкое и родное. Он открыл рот, но так ничего и не смог произнести. Ему почему-то казалось, что все должно было случиться совсем иначе…
– Выслушай меня внимательно и не торопись с выводами. Просто выслушай, – спокойно и добродушно, как доктор пациенту, произнесла Вера. – Я знала Стаса Нужного еще до того, как ты его пугающим двойником ворвался в мою жизнь. Я знала и любила того, кто сгинул в плазме нелепой космической катастрофы, когда ты открыл Точку и впервые прошел через нее в нашу Солнечную. – Она сделала паузу. Потом продолжила: – Но ведь ты совсем не знаешь меня. Мы, в общей сложности, знакомы меньше суток…
– Мы знакомы гораздо дольше, – хмурясь, перебил Стас. – С того мгновения, как я увидел тебя на Неглинке по нынешний момент.
– Это ложное ощущение ожидания.
– Я ждал с самого рождения, – дрогнувшим голосом сказал Нужный. – Я взлетал на своем среднетоннажнике и каждый раз тайно желал, чтобы встретить там – во мраке космоса – что-то иное, не подвластное санкциям Земли. Я возвращался и все равно… смотрел на небо…
Стас почувствовал, как к горлу подкатил противный комок, и замолчал. Было больно. У него в сердце ломалось что-то с противным хрустом – словно из десны без наркоза выдирали только-только прорезавшийся зуб мудрости.
– Любимый… – улыбнулась Вера, заставив его вновь вздрогнуть в растерянности. Стас никак не мог понять, чего хочет добиться женщина, из-за которой он отрекся от всех догм и правил. – Я просто очень не хочу оказаться твоей первой случайностью…
– Я не…
– Подожди. Я расскажу историю, которая случилась со мной в юности. Не перебивай! Однажды я чуть ли не на последние деньги перед зарплатой купила курицу, чтобы на следующий день запечь ее в духовке к какому-то празднику – не помню уже точно… Замариновала ее и убрала в холодильник. Вечером к молодому человеку, с которым мы вместе жили, пришли в гости двое приятелей. Они порядочно набрались. Через некоторое время молодой человек из последних сил доковылял до комнаты, грохнулся на кровать и захрапел. Ну я пожала плечами – мол, бывает и так – и продолжила играть в арканоид на компьютере. Мне и в голову не могло прийти, что он не проводил приятелей, прежде чем плюхнуться спать… То, что в квартире есть кто-то еще, я поняла лишь тогда, когда с кухни донеслась заунывная песня на два нестройных голоса. Я перепугалась, осторожно прокралась по коридору и заглянула туда. Открывшаяся картина поразила меня до мозжечка. Приятели сидели за столом в обнимку над пустой стеклотарой и потихоньку, без фанатизма, выводили куплеты. Но самое страшное заключалось не в этом! Один из них – как сейчас помню, звали его Коля – держал в руке обглоданный сырой окорочок и время от времени подгрызал остатки мяса. Бедная раскроенная курица восстановлению, конечно, не подлежала.
– Ну и ну, – хмыкнул Стас. – Я, бывало, напивался, но… чтоб сырую курицу жрать! Это сильно.
– Бесспорно. Только суть истории не совсем комическая.
– Не понимаю…
– Каждый из нас планирует что-то с вечера. Рассчитывает и надеется. К примеру, маринует курицу, чтобы назавтра приготовить праздничное блюдо к столу. А ночью кто-то вдруг – бац!.. и обгладывает сырые окорочка… Судьба всегда все делает по-своему, понимаешь? Наши ожидания гораздо чаще не сбываются, чем наоборот. Наши мечтания, как правило, сильно разнятся с будущей реальностью.
Возникла пауза. Снизу загромыхал Уиндел, видимо, наконец разобравшийся с устройством судового гальюна.
– Я понял, – кивнул Стас. – Ты боишься, что так и останешься для меня сырой курицей.
– Хм. – Вера снова улыбнулась. – Сравнение, конечно, грубовато, но… что-то в этом роде.
– Знаешь, – Нужный почесал в затылке, – я, конечно, не искушен в моногамных причудах. Но уж точно не позволю какому-нибудь Коле кусать тебя за ляжки.
Вера рассмеялась.
Просто и тепло.
Она встала и обняла его за шею, нечаянно столкнув локтем мятый китель на пол. Уткнулась носом в ухо и громко задышала, роняя горячие слезы прямо за воротник.
– Не позволяй кусать… – прерывисто всхлипнув, шепнула она. – Уж будь добр.
И ощущение выдираемого из сердца зуба моментально улетучилось.
– Тебе надо отдохнуть.
– Да, обязательно посплю. Только курс сейчас подправлю, а то уйдем в пустоту. А доверять автоматике не хочется.
В кокпит вернулся Жаквин, громко бухая по полу ботинками.
– Я справился с этой сволочной системой слива и утилизации, – доложил он. – Все-таки практика чудовищным образом отличается от теории. Жуть!