Страница:
Стас попробовал отыскать толику издевки в тоне ученого, но ничего не получилось.
– Ты серьезно, что ли? – наконец обронил он.
Жаквин кивнул. В его глазах появилось что-то просящее, пугливое, по-детски умоляющее, прямо как тогда, когда Нужный впервые увидел его за дверью своей квартиры с зонтиком в руке.
– Так вы – тот самый Станислав Нужный? – благоговейно спросил Гриша.
– Нам не угнать истребитель, Жаквин, – не обратив внимания на заискивания пацана, сказал Стас. – Это абсолютно, совершенно, критически, никоим образом, ни хрена невозможно.
– «Если системы не остановят люди, их не остановит никто и ничто». Это твои слова. Или – всего лишь красивый риторический пассаж?
Нужный ответил не сразу. Он долго вслушивался в щелчки автоматики, которые бились словно десятки странных – механических – сердец. «В говне по самые яйца», – крутилась фраза Тюльпина в его голове, не желая уходить…
– Мы попробуем осуществить твой безумный план, – неторопливо, подбирая слова, проговорил Стас. Тронул пальцем цепочку с ключом зажигания для истребителя, который так и не сдал в дежурку. – Но я хочу, чтобы ты понимал: я пойду в Точку с единственной целью: вернуться в свой мир и раствориться, исчезнуть в нем навсегда. Ну или хотя бы до тех пор, пока системы не сгинут в одной большой ядерной вспышке. Я просто вернусь домой. А уж какая там очередная часть мегаребуса при этом откроется – не мои проблемы. И запомни: если попытаешься мне помешать, я тебя пристрелю.
– Согласен, – быстро проговорил Уиндел.
– Но, прежде чем мы начнем претворять в жизнь твой идиотский замысел, я должен найти одного человека. И видит вакуум, если бы я мог мирно забрать ее с собой и комиссоваться по состоянию здоровья – не видать бы тебе моего Христового альтруизма и сподвижничества.
– Все-таки ты эгоистичное человеческое отродие, – печально улыбнулся ученый. – Не такие личности должны вершить судьбы миров, совсем не такие. Умеешь высокопарно рассуждать, даже иногда рефлексировать с самим собой и сопереживать другим, а как дело доходит до общего блага – боишься запачкаться в дерьме.
– Знаешь, я подчас крепко жалею, что вытащил тебя тогда – в штольне харонской – из-под завала.
– Вспомни, я тогда просил подарить мне смерть.
– Прекрасно понимая, что я не сделаю по-твоему. Зная, что многое в моем пути уже тогда было предопределено. Правильно?
– Не предопределено, отнюдь. – Уиндел по-старчески пожевал губами. – Ты просто оказался заражен опасным вирусом свободы, попав в чужой мир. Болезнь не сразу охватила тебя, она постепенно подтачивала организм – сеяла сомнения в сердце, подбрасывала крамольные задачки разуму. Ты всегда был склонен к вольномыслию, Стас. Вспомни свое прошлое, и ты поймешь – я чертовски прав. Ты, как и твой канувший в лету корабль… Вы всегда были чуточку ренегатами.
– Что ж, ты действительно прав. Во всем, кроме одного: корабль не умер на орбитальной верфи или в демонтажном цехе, где кучу железа пустили на запчасти и переплавку. Я вхожу на каждый новый борт и пишу пальцем на обшивке имя своего корабля. И он оживает. Только тебе, Жаквин, этого никогда не понять.
Щелчки клемм чеканили свой ритм. Фреон тягуче полз по трубам в систему охлаждения одного из многочисленных агрегатов в многоярусном организме авианосца. Красный отблеск облизывал стены вентиляционного тоннеля.
Стас проверил запасные обоймы, примотанные друг к другу пластырем. Перекинул ремень через плечо и сдвинул автомат на живот, в боеготовое положение.
– А теперь дай мне полный список эвакуированных с Земли Игрек.
Уиндел после небольшой паузы достал из кармана пиджака мини-компьютер. Повертел в руках и протянул Стасу.
– Так и думал, что ты не сможешь ее забыть, – пробормотал он. – Ведь очередных и внеочередных жен тебе всегда было мало. Тебе, как ни парадоксально, нужна была одна. – Ученый помолчал. – Она на «Данихнове», можешь не тратить время и не ковыряться в списках. Жилая палуба, каюты для конульства и представителей дипкорпусов.
Стас с Жаквином сели в лифт вместе с несколькими взволнованными, обильно подкрепляющими жестами свои реплики мичманами и поехали наверх.
Гришу Нужный заранее отправил к внутреннему шлюзу, откуда открывался доступ к стартовым ячейкам, в одной из которых стоял его «Янус» – борт с маркировкой JU-22-4. Он подробно объяснил пацану, как добраться до инженерных отсеков, избегая постов охраны и не привлекая к себе лишнего внимания. Гриша умолял взять его с собой, потому что где-то на авианосце томился его эвакуированный приятель Дима, но Стас жестко отказал. Не хватало еще расхаживать по палубам в компании грязнющего пацана в «химзе». Они условились встретиться в длинном аппендиксном коридорчике возле карантинных боксов, куда обычно никто не захаживал, кроме уборщиков да электриков. Нужный с Мареком однажды перед патрульным вылетом обнаружили это замечательное местечко, где можно было скоротать полчасика перед стартовой процедурой и выкурить деникотиновую сигаретку… Гриша слезно просил, чтобы Стас вытащил из плена его приятеля Диму Колодана. Нужный обещать ничего не стал, но сказал, что «если вдруг представится возможность, он попробует». На том и порешили.
Лифт услужливо доставил Стаса и Уиндела на жилую палубу. Они вышли в просторный холл и уверенно двинулись в сторону офицерских секторов, в которых находились каюты для особых персон, в том числе консульские. «Рарию» Стас завернул в китель и нес в руке, оставшись в одной рубашке. В принципе офицеры имели право на ношение табельного оружия, даже автоматического, но лишние подозрения и косые взгляды сейчас ему были вовсе ни к чему.
Кивнув нескольким знакомым пилотам, Стас круто свернул в боковой коридор и потащил Уиндела за собой.
– Зачем сюда? Можно же – прямо! – заартачился было тот.
– Там пост. Даже если я еще не в розыске, все равно с оружием туда меня никто не пустит. Кстати, не факт, что мы вообще пройдем: наверняка там нужна особая санкция на посещение эвакуированных.
– Верно, я об этом как-то не подумал. Извини.
Они свернули в еще один побочный коридор, который оказался уже и ниже первого. Пришлось идти гуськом, пригибая голову, чтобы не удариться о выступающие короба кондеров и металлопластиковые кронштейны с провисающими вязанками проводов.
– Держи. – Стас вернул ученому КПК с данными о пленных. – Поищи там этого… как бишь зовут товарища нашего Гриши?
– Колодана, что ли?
– Ага, его.
Жаквин сердито засопел, стараясь поспевать за Стасом.
– Надеюсь, ты не собираешься и его вызволять? – выдал он наконец.
– Если рядом окажется – возьмем. Если нет – не возьмем, – отрезал Нужный. – Ищи давай.
Уиндел, стараясь не споткнуться и не расшибить голову, принялся сбивчиво тыкать крошечным стилом в растровый экранчик компа. Через минуту он удовлетворенно кивнул.
– Есть такой. Дмитрий Геннадьевич Колодан, эвакуирован из России, с Земли Y. Неординарные способности в области математики, астрономии, астрофизики. О! Молодец, в свои-то пятнадцать лет играючи разобрался в моделировании вселенских войдов методом многих тел…
– Избавь от научных подробностей. Где он?
– По имеющейся информации, зарегистрирован у нас на «Данихнове», после чего отправлен на фрегат Militrus– 12. Этот борт уже ушел к Точке транзитом через лунную эвакобазу. Поздно.
– Мда, жалко. Значит, Гришу придется с собой брать. Не бросать же пацана здесь… Черт знает, что его ждет, если поймают.
– Ты сбрендил? Вчетвером на истребителе?
– Эх, Уиндел, не видел ты этих пташек изнутри. Там целый симфонический оркестр квартировать можно! С инструментами и очередными супружницами… Стоп! – Нужный резко остановился, и Уиндел врезался в его спину. – Кажется, здесь техкоридор выходит в подсобку возле консульского сектора. Жди.
Жаквин дернулся было пойти с ним, но Стас состроил такую зверскую рожу, что ученый не посмел возражать. Он вручил Уинделу китель и перехватил поудобней автомат.
Осторожно, чтобы не наделать шума, Нужный приоткрыл заслонку и пробрался в подсобку, где нестерпимо несло хлоркой и машинным маслом. Он перешагнул через какие-то тряпки, пластиковые коробки с моющими средствами и приник ухом к тонкой наружней гермодвери.
Слышались далекие голоса. В какой-то из кают плакала женщина, а ее кто-то неумело утешал и бормотал неразборчивые комплименты.
Стас раньше бывал в этом секторе пару раз, когда пешком ходил с учебной палубы на жилую. Здесь был пост, но КПП располагался левее по коридору, а справа площадка упиралась в глухую стену с единственным всегда задраенным люком, рядом с которым располагался стеллаж с пожарным инвентарем и красная надпись светоотражающей краской: «Аварийный. Санкция на разгерметизацию лишь во время пожарной или боевой тревоги. Ключ-карта у дежурного по сектору».
Нажимая рычаг разблокировки, Стас до последнего момента боялся, что механизм не сработает при попытке открыть дверь подсобки изнутри. Или что заорет сигналка – все-таки консульский сектор. Но, видимо, санкцирам-конструкторам или испекции по флотской безопасности не пришло в голову, что кто-то из личного состава авианосца захочет выкрасть посла или приравненную к нему персону, пользуясь техкоридором.
Рычаг плавно ушел вниз, равно как и сердце у Нужного. Скрежетнуло, раздался короткий сигнал разблокировки, и дверь слегка отошла от прорезиненного края комингса.
Стас замер на несколько секунд, прислушиваясь, не идет ли кто со стороны поста. Затем, удостоверившись, что все спокойно, он приоткрыл дверь сантиметров на тридцать и протиснулся в светлый коридор, стены которого были обиты бежевым термопластиком, а пол и потолок стилизованы под дерево ламинатом. Через каждые пять метров в противоположной стене располагались двери. Всего их тут было восемь.
Начинать поиск стоило с самых безопасных кают, расположенных дальше всего от КПП, – чтобы, в случае успеха, шанс уйти незамеченным был выше.
Стас, держа автомат наготове, подошел к самой правой двери и потянул на себя. Закрыто.
Ясно. Значит, здесь никого нет, потому что, как поведал Уиндел, санкционеры не опускались до того, чтобы запирать пленников.
Следующие две каюты тоже оказались закрытыми. А вот четвертая по счету дверь свободно отворилась, впуская Нужного внутрь.
Просторное помещение было освещено приглушенным светом двух диодных ламп. На мониторе, вделанным прямо в небольшую барную стойку, светился геральдический знак российского сектора СКО, а под ним ярлычок ограниченного доступа в бортовую сеть. На журнальном столике стоял графин с водой и ваза с фруктами. Иллюминатора не было, зато всю стену украшало темное голографическое панно с помигивающим глазком ждущего режима. Что ж – уютно и со вкусом. Не под стать тесной каморке Тюльпина или жестким койкам в учебке. Видать, консулов и прочую дипломатическую дребедень на флоте уважают, и социальные санкции у них здесь – ого-го…
На большом, обитом шелкосодержащей тканью диване сидел мужчина с аристократичным лицом, облаченный в глаженые брюки, черные лаковые туфли и светлый пуловер. Он демонстративно отвернулся при виде вооруженного офицера и злобно рявкнул что-то на незнакомом языке.
Стас, не говоря ни слова, вышел, прикрыл за собой дверь и… нос к носу столкнулся с молодым охранником в лейтенантском мундире санкцира-спецназовца и, тяжелой кобурой на поясе.
Оба на миг офигели от такой встречи.
– Привет, – негромко сказал Нужный, выйдя из ступора. – Руки за голову заведи и встань на колени.
– Ты чо, офонарел, младлей? – так же тихо ответил лейтеха, отступая на шаг назад.
– В принципе да, – согласно кивнул Стас и щелкнул предохранителем «Рарии». – Говорят, этой штуковиной можно деревья косить. Руки на череп. Сам на колени.
Охранник сглотнул и послушно положил ладони на затылок. Опустился на пол.
– У вас здесь содержится эвакуированная гражданка России с Земли Y, работавшая ранее в органах госбезопасности. Кажется, у них это называется ФСБ… Имя – Вера. Я прав?
Лейтеха едва заметно кивнул, не сводя с Нужного ненавидящего взгляда чуть раскосых черных глаз.
– Ты в караулке – один?
– Один.
– Где камеры наблюдения?
– У КПП и в каждой каюте.
– Свиньи, подглядываете за людьми. Стыдно должно быть. – Стас укоризненно цыкнул зубом. Он специально напускал на себя побольше цинизма, чтобы заглушить страх. – Медленно поднимайся и веди к ней. Не геройствуй, и все разойдутся отсюда живыми.
Лейтеха встал и хотел было опустить руки, но Стас недвусмысленно клацнул предохранителем, переводя «Рарию» на режим ведения автоматического огня. Ладони охранника тут же взлетели обратно и словно бы приклеились к короткому ежику черных волос.
Держась в трех шагах сзади, Стас двинулся вслед за ним к одной из дверей, расположенных рядом с постом. Мельком покосился на камеру, покручивающую стеклянным глазком у потолка, и быстро отвернул лицо. Хотя бы топорных свидетельств собственного партизанского поведения не стоило оставлять для будущего расследования санкцирам-безопасникам…
Из первой каюты продолжали доноситься редкие всхлипы женщины, которую, видимо, пытался утешить горе-спецназовец.
Остановившись возле соседней двери, охранник сказал:
– Здесь.
– Отойди правее на два метра, встань лицом к стене, чтобы я тебя видел. Руки с затылка не убирать. А рискнешь потянуться к кобуре – положу на месте без предупреждения.
– Ты боевиков, что ли, насмотрелся, герой? – дерзко откликнулся лейтеха, но указания Нужного меж тем выполнил.
– Утухни.
Стас медленно сместился в сторону, не опуская нацеленного на него ствола. Толкнул дверь плечом, она открылась.
В этой каюте свет горел гораздо ярче, чем у чопорного мужика. Осколки разбитого графина лежали аккуратно сметенные в кучку, но еще не убранные. На мониторе наличествовали следы насильственного срыва растровой пленки подручными средствами, а в темной бархатистой линзе голографического панно торчала отломанная от журнального столика ножка.
Вера сидела на диване, поджав под себя босые ноги и нахмурив лобик.
– Вали вон, – проворчала она, как только открылась дверь.
Несколько секунд Стас стоял, пытаясь совладать со слабостью, охватившей все тело. Если бы в этот момент лейтехе пришло в голову обезоружить его, то это произошло бы без единого выстрела. Нужный, наверное, и не заметил бы, что у него из рук вырвали автомат.
Разом вспыхнуло у него в сердце все то, о чем он переживал с момента, когда последний раз видел ее, перепачканную в грязи, на обочине подмосковной дороги. А потом безумным калейдоскопом пронеслись перед глазами кусочки их мимолетного совместного прошлого: первая встреча на Неглинке, умопомрачительный секс у нее в квартире, лихая поездка на микроавтобусе, бойня посреди леса…
Словно кинопленку резко мотнули назад, сворачивая время и руша причинно-следственные связи…
– Привет, – сказал он.
Вера подняла голову. Удивленно посмотрела на него своими серо-зелеными глазами, слегка прищурилась, словно не узнавая. И вдруг ее взгляд будто бы кто-то усилил. Это сложно было сравнить с чем-то… Ее глаза стали видеть насквозь, словно их способность различать грани окружающего мира возросла на порядок…
«Это как… увеличивают резкость изображения на экране, или как… приближает телеобъектив фотокамеры», – рассеянно подумал Стас, встряхнув головой. Покосился на лейтеху, но тот продолжал смирно стоять лицом к стене и держать ладони на затылке.
Вера опусила ноги, нашарила ботинки и надела их, не отрывая диковатого взора от Нужного. Поднялась и подошла ближе, так и не произнося ни слова.
Он почувствовал, как от нее едва уловимо пахнет шампунем. Невольно оглядел русые волосы, собранные в пушистый хвост, провел взглядом вниз, по женственному лицу, длинной шее, полузабытым линиям фигуры, облаченной в серый хлопчатобумажный костюм без карманов с пришитой номерной биркой на груди.
– Тебя из тюрьмы, что ль, забрали? – удивленно спросил Нужный, чтобы разбить ставшее нестерпимым молчание. – Я так и думал, что не только у нас лагеря для антисоцов есть. Или… как они здесь называются?…
Она вместо ответа как-то растерянно, невпопад кивнула. И спросила, запинаясь:
– Ты… неужели ты все это время меня искал?
– Искал. – Слово сорвалось с губ само.
– У вас же… В вашем мире, насколько мне известно, совсем иные нормы отношения с женщинами. Очередные браки, матримониальные списки…
– Значит, что-то изменилось.
– А зачем ты… – она покосилась на охранника, – диверсию затеял?
– Потому что… – Стас поискал нужные слова. В голову лезла всякая пафосная труха. – В общем, я пришел за тобой. Я хочу забрать тебя и вернуться в нашу систему – там теперь безопасней, поверь мне. Но просто так тебя никто не отпустит. Поэтому я… – Нужный неопределенно пожал плечами. – Вот, собственно, и всё. А сейчас нам нужно срочно валить отсюда.
– Если я тебя обниму, это может закончиться плохо, – полувопросительно сказала Вера.
Стас взглянул на лейтеху. Парень был на взводе, хоть и старался тщательно это скрыть.
– Да, Вера. Немного позже… Эй, лейтенант, слушай меня внимательно. Ты мне отдаешь ключ-карту от аварийного выхода, что в противоположной стороне от КПП, свой интерком и пистолет. Сам заходишь в каюту, я тебя запираю, и мы уходим. Алгоритмика ясна?
– Да уж не дурак. Только далеко вам не уйти, младлей.
– А вот это пусть тебя не заботит… Вера, видишь ту открытую дверь? Загляни туда и крикни Уиндела, моего… э-э… напарника. Пусть выходит. Ждите меня у аварийного выхода. И тише, пожалуйста! Не приведи вакуум, сейчас остальные пленные заподозрят неладное и повыскакивают из своих кают. Нам нужно постараться уйти по-английски.
Вера понимающе кивнула и скользнула на цыпочках к подсобке.
– А теперь медленно снимай портупею с кобурой и бросай мне под ноги, – вновь обратился Стас к лейтехе. – Смотри, не вздумай даже прикасаться к застежке.
Охранник повиновался.
– Ключ-карту, – потребовал Стас, поднимая одной рукой увесистую кобуру и швыряя щурившемуся после полутьмы Жаквину, которого Вера уже выволокла в коридор.
Лейтеха бросил на пол пластиковый прямоугольничек.
– Снимай интерком с уха, выдергивай микрофон и заходи в каюту.
Охранник исполнил все требуемое. Перед тем как дверь за ним закрылась, он выцедил:
– А все-таки ты дурак, младлей.
– Знаю, – кивнул Нужный, проводя по кодеру пластиком и пробуя, надежно ли заблокирован замок.
Удостоверившись, что дверь заперта, он обернулся к Вере и Уинделу. Произнес, криво усмехнувшись:
– Ну что, партизаны, теперь осталась сущая ерунда. Захватить боевой истребитель и пролететь на нем сотню-другую миллионов километров, оставаясь, по возможности, незамеченными.
Из первой каюты выглянула заплаканная женщина, заставив Стаса резко вскинуть ствол «Рарии». Она подозрительно сдвинула бровки и, ничуть не пугаясь наставленного на нее оружия, спросила:
– А где тот приятный молодой человек, что так внимательно отнесся ко мне в момент слабости?
– В соседней каюте, – сердито ответил Стас. – Ковыряет ложкой подкоп в двигательный отсек.
Женщина, не поняв юмора, уточнила:
– То есть теперь мне придется самой делать себе коктейли?
После этих слов выдержка Стаса дала сбой. Он молниеносно метнул ствол вниз и дал короткую очередь в пол. Пластиковая крошка ламината разлетелась во все стороны, пули срикошетили в стену и с противными шлепками увязли в ней. Грохот оглушил всех пристутсвующих. Женщина бросилась на пол, визжа, как ультразвуковой генератор.
– Всем спасибо, все свободны! – заорал Нужный, отступая к аварийному выходу и увлекая за собой Веру. Ошарашенный Жаквин засеменил рядом, брезгливо держа в руках кобуру с пистолетом.
– Это, по-твоему, называется уйти по-английски? – обронила Вера, когда противный женский визг наконец поутих.
– В принципе… нет, – ответил Стас. В его глазах плясали сумасшедшие огоньки победы. – Впрочем, мне плевать. Я ведь нашел тебя. И теперь нам пора домой.
Глава 6
– Ты серьезно, что ли? – наконец обронил он.
Жаквин кивнул. В его глазах появилось что-то просящее, пугливое, по-детски умоляющее, прямо как тогда, когда Нужный впервые увидел его за дверью своей квартиры с зонтиком в руке.
– Так вы – тот самый Станислав Нужный? – благоговейно спросил Гриша.
– Нам не угнать истребитель, Жаквин, – не обратив внимания на заискивания пацана, сказал Стас. – Это абсолютно, совершенно, критически, никоим образом, ни хрена невозможно.
– «Если системы не остановят люди, их не остановит никто и ничто». Это твои слова. Или – всего лишь красивый риторический пассаж?
Нужный ответил не сразу. Он долго вслушивался в щелчки автоматики, которые бились словно десятки странных – механических – сердец. «В говне по самые яйца», – крутилась фраза Тюльпина в его голове, не желая уходить…
– Мы попробуем осуществить твой безумный план, – неторопливо, подбирая слова, проговорил Стас. Тронул пальцем цепочку с ключом зажигания для истребителя, который так и не сдал в дежурку. – Но я хочу, чтобы ты понимал: я пойду в Точку с единственной целью: вернуться в свой мир и раствориться, исчезнуть в нем навсегда. Ну или хотя бы до тех пор, пока системы не сгинут в одной большой ядерной вспышке. Я просто вернусь домой. А уж какая там очередная часть мегаребуса при этом откроется – не мои проблемы. И запомни: если попытаешься мне помешать, я тебя пристрелю.
– Согласен, – быстро проговорил Уиндел.
– Но, прежде чем мы начнем претворять в жизнь твой идиотский замысел, я должен найти одного человека. И видит вакуум, если бы я мог мирно забрать ее с собой и комиссоваться по состоянию здоровья – не видать бы тебе моего Христового альтруизма и сподвижничества.
– Все-таки ты эгоистичное человеческое отродие, – печально улыбнулся ученый. – Не такие личности должны вершить судьбы миров, совсем не такие. Умеешь высокопарно рассуждать, даже иногда рефлексировать с самим собой и сопереживать другим, а как дело доходит до общего блага – боишься запачкаться в дерьме.
– Знаешь, я подчас крепко жалею, что вытащил тебя тогда – в штольне харонской – из-под завала.
– Вспомни, я тогда просил подарить мне смерть.
– Прекрасно понимая, что я не сделаю по-твоему. Зная, что многое в моем пути уже тогда было предопределено. Правильно?
– Не предопределено, отнюдь. – Уиндел по-старчески пожевал губами. – Ты просто оказался заражен опасным вирусом свободы, попав в чужой мир. Болезнь не сразу охватила тебя, она постепенно подтачивала организм – сеяла сомнения в сердце, подбрасывала крамольные задачки разуму. Ты всегда был склонен к вольномыслию, Стас. Вспомни свое прошлое, и ты поймешь – я чертовски прав. Ты, как и твой канувший в лету корабль… Вы всегда были чуточку ренегатами.
– Что ж, ты действительно прав. Во всем, кроме одного: корабль не умер на орбитальной верфи или в демонтажном цехе, где кучу железа пустили на запчасти и переплавку. Я вхожу на каждый новый борт и пишу пальцем на обшивке имя своего корабля. И он оживает. Только тебе, Жаквин, этого никогда не понять.
Щелчки клемм чеканили свой ритм. Фреон тягуче полз по трубам в систему охлаждения одного из многочисленных агрегатов в многоярусном организме авианосца. Красный отблеск облизывал стены вентиляционного тоннеля.
Стас проверил запасные обоймы, примотанные друг к другу пластырем. Перекинул ремень через плечо и сдвинул автомат на живот, в боеготовое положение.
– А теперь дай мне полный список эвакуированных с Земли Игрек.
Уиндел после небольшой паузы достал из кармана пиджака мини-компьютер. Повертел в руках и протянул Стасу.
– Так и думал, что ты не сможешь ее забыть, – пробормотал он. – Ведь очередных и внеочередных жен тебе всегда было мало. Тебе, как ни парадоксально, нужна была одна. – Ученый помолчал. – Она на «Данихнове», можешь не тратить время и не ковыряться в списках. Жилая палуба, каюты для конульства и представителей дипкорпусов.
* * *
То ли весь личный состав авианосца был слишком занят свежими обстоятельствами, связанными с появлением диковинных кораблей из системы Зет, то ли Стасу еще не успели присвоить статус военного преступника, но пока никто не обращал на них с ботаном ровно никакого внимания. Санкционеры всех сортов, пилоты и диспы, обслуживающий персонал, какие-то люди в строгих штатских костюмах – все куда-то спешили, обменивались скупыми мнениями по поводу новой потенциальной угрозы, обсуждали дальнейшие боевые задачи крейсера, о которых толком никому не было известно.Стас с Жаквином сели в лифт вместе с несколькими взволнованными, обильно подкрепляющими жестами свои реплики мичманами и поехали наверх.
Гришу Нужный заранее отправил к внутреннему шлюзу, откуда открывался доступ к стартовым ячейкам, в одной из которых стоял его «Янус» – борт с маркировкой JU-22-4. Он подробно объяснил пацану, как добраться до инженерных отсеков, избегая постов охраны и не привлекая к себе лишнего внимания. Гриша умолял взять его с собой, потому что где-то на авианосце томился его эвакуированный приятель Дима, но Стас жестко отказал. Не хватало еще расхаживать по палубам в компании грязнющего пацана в «химзе». Они условились встретиться в длинном аппендиксном коридорчике возле карантинных боксов, куда обычно никто не захаживал, кроме уборщиков да электриков. Нужный с Мареком однажды перед патрульным вылетом обнаружили это замечательное местечко, где можно было скоротать полчасика перед стартовой процедурой и выкурить деникотиновую сигаретку… Гриша слезно просил, чтобы Стас вытащил из плена его приятеля Диму Колодана. Нужный обещать ничего не стал, но сказал, что «если вдруг представится возможность, он попробует». На том и порешили.
Лифт услужливо доставил Стаса и Уиндела на жилую палубу. Они вышли в просторный холл и уверенно двинулись в сторону офицерских секторов, в которых находились каюты для особых персон, в том числе консульские. «Рарию» Стас завернул в китель и нес в руке, оставшись в одной рубашке. В принципе офицеры имели право на ношение табельного оружия, даже автоматического, но лишние подозрения и косые взгляды сейчас ему были вовсе ни к чему.
Кивнув нескольким знакомым пилотам, Стас круто свернул в боковой коридор и потащил Уиндела за собой.
– Зачем сюда? Можно же – прямо! – заартачился было тот.
– Там пост. Даже если я еще не в розыске, все равно с оружием туда меня никто не пустит. Кстати, не факт, что мы вообще пройдем: наверняка там нужна особая санкция на посещение эвакуированных.
– Верно, я об этом как-то не подумал. Извини.
Они свернули в еще один побочный коридор, который оказался уже и ниже первого. Пришлось идти гуськом, пригибая голову, чтобы не удариться о выступающие короба кондеров и металлопластиковые кронштейны с провисающими вязанками проводов.
– Держи. – Стас вернул ученому КПК с данными о пленных. – Поищи там этого… как бишь зовут товарища нашего Гриши?
– Колодана, что ли?
– Ага, его.
Жаквин сердито засопел, стараясь поспевать за Стасом.
– Надеюсь, ты не собираешься и его вызволять? – выдал он наконец.
– Если рядом окажется – возьмем. Если нет – не возьмем, – отрезал Нужный. – Ищи давай.
Уиндел, стараясь не споткнуться и не расшибить голову, принялся сбивчиво тыкать крошечным стилом в растровый экранчик компа. Через минуту он удовлетворенно кивнул.
– Есть такой. Дмитрий Геннадьевич Колодан, эвакуирован из России, с Земли Y. Неординарные способности в области математики, астрономии, астрофизики. О! Молодец, в свои-то пятнадцать лет играючи разобрался в моделировании вселенских войдов методом многих тел…
– Избавь от научных подробностей. Где он?
– По имеющейся информации, зарегистрирован у нас на «Данихнове», после чего отправлен на фрегат Militrus– 12. Этот борт уже ушел к Точке транзитом через лунную эвакобазу. Поздно.
– Мда, жалко. Значит, Гришу придется с собой брать. Не бросать же пацана здесь… Черт знает, что его ждет, если поймают.
– Ты сбрендил? Вчетвером на истребителе?
– Эх, Уиндел, не видел ты этих пташек изнутри. Там целый симфонический оркестр квартировать можно! С инструментами и очередными супружницами… Стоп! – Нужный резко остановился, и Уиндел врезался в его спину. – Кажется, здесь техкоридор выходит в подсобку возле консульского сектора. Жди.
Жаквин дернулся было пойти с ним, но Стас состроил такую зверскую рожу, что ученый не посмел возражать. Он вручил Уинделу китель и перехватил поудобней автомат.
Осторожно, чтобы не наделать шума, Нужный приоткрыл заслонку и пробрался в подсобку, где нестерпимо несло хлоркой и машинным маслом. Он перешагнул через какие-то тряпки, пластиковые коробки с моющими средствами и приник ухом к тонкой наружней гермодвери.
Слышались далекие голоса. В какой-то из кают плакала женщина, а ее кто-то неумело утешал и бормотал неразборчивые комплименты.
Стас раньше бывал в этом секторе пару раз, когда пешком ходил с учебной палубы на жилую. Здесь был пост, но КПП располагался левее по коридору, а справа площадка упиралась в глухую стену с единственным всегда задраенным люком, рядом с которым располагался стеллаж с пожарным инвентарем и красная надпись светоотражающей краской: «Аварийный. Санкция на разгерметизацию лишь во время пожарной или боевой тревоги. Ключ-карта у дежурного по сектору».
Нажимая рычаг разблокировки, Стас до последнего момента боялся, что механизм не сработает при попытке открыть дверь подсобки изнутри. Или что заорет сигналка – все-таки консульский сектор. Но, видимо, санкцирам-конструкторам или испекции по флотской безопасности не пришло в голову, что кто-то из личного состава авианосца захочет выкрасть посла или приравненную к нему персону, пользуясь техкоридором.
Рычаг плавно ушел вниз, равно как и сердце у Нужного. Скрежетнуло, раздался короткий сигнал разблокировки, и дверь слегка отошла от прорезиненного края комингса.
Стас замер на несколько секунд, прислушиваясь, не идет ли кто со стороны поста. Затем, удостоверившись, что все спокойно, он приоткрыл дверь сантиметров на тридцать и протиснулся в светлый коридор, стены которого были обиты бежевым термопластиком, а пол и потолок стилизованы под дерево ламинатом. Через каждые пять метров в противоположной стене располагались двери. Всего их тут было восемь.
Начинать поиск стоило с самых безопасных кают, расположенных дальше всего от КПП, – чтобы, в случае успеха, шанс уйти незамеченным был выше.
Стас, держа автомат наготове, подошел к самой правой двери и потянул на себя. Закрыто.
Ясно. Значит, здесь никого нет, потому что, как поведал Уиндел, санкционеры не опускались до того, чтобы запирать пленников.
Следующие две каюты тоже оказались закрытыми. А вот четвертая по счету дверь свободно отворилась, впуская Нужного внутрь.
Просторное помещение было освещено приглушенным светом двух диодных ламп. На мониторе, вделанным прямо в небольшую барную стойку, светился геральдический знак российского сектора СКО, а под ним ярлычок ограниченного доступа в бортовую сеть. На журнальном столике стоял графин с водой и ваза с фруктами. Иллюминатора не было, зато всю стену украшало темное голографическое панно с помигивающим глазком ждущего режима. Что ж – уютно и со вкусом. Не под стать тесной каморке Тюльпина или жестким койкам в учебке. Видать, консулов и прочую дипломатическую дребедень на флоте уважают, и социальные санкции у них здесь – ого-го…
На большом, обитом шелкосодержащей тканью диване сидел мужчина с аристократичным лицом, облаченный в глаженые брюки, черные лаковые туфли и светлый пуловер. Он демонстративно отвернулся при виде вооруженного офицера и злобно рявкнул что-то на незнакомом языке.
Стас, не говоря ни слова, вышел, прикрыл за собой дверь и… нос к носу столкнулся с молодым охранником в лейтенантском мундире санкцира-спецназовца и, тяжелой кобурой на поясе.
Оба на миг офигели от такой встречи.
– Привет, – негромко сказал Нужный, выйдя из ступора. – Руки за голову заведи и встань на колени.
– Ты чо, офонарел, младлей? – так же тихо ответил лейтеха, отступая на шаг назад.
– В принципе да, – согласно кивнул Стас и щелкнул предохранителем «Рарии». – Говорят, этой штуковиной можно деревья косить. Руки на череп. Сам на колени.
Охранник сглотнул и послушно положил ладони на затылок. Опустился на пол.
– У вас здесь содержится эвакуированная гражданка России с Земли Y, работавшая ранее в органах госбезопасности. Кажется, у них это называется ФСБ… Имя – Вера. Я прав?
Лейтеха едва заметно кивнул, не сводя с Нужного ненавидящего взгляда чуть раскосых черных глаз.
– Ты в караулке – один?
– Один.
– Где камеры наблюдения?
– У КПП и в каждой каюте.
– Свиньи, подглядываете за людьми. Стыдно должно быть. – Стас укоризненно цыкнул зубом. Он специально напускал на себя побольше цинизма, чтобы заглушить страх. – Медленно поднимайся и веди к ней. Не геройствуй, и все разойдутся отсюда живыми.
Лейтеха встал и хотел было опустить руки, но Стас недвусмысленно клацнул предохранителем, переводя «Рарию» на режим ведения автоматического огня. Ладони охранника тут же взлетели обратно и словно бы приклеились к короткому ежику черных волос.
Держась в трех шагах сзади, Стас двинулся вслед за ним к одной из дверей, расположенных рядом с постом. Мельком покосился на камеру, покручивающую стеклянным глазком у потолка, и быстро отвернул лицо. Хотя бы топорных свидетельств собственного партизанского поведения не стоило оставлять для будущего расследования санкцирам-безопасникам…
Из первой каюты продолжали доноситься редкие всхлипы женщины, которую, видимо, пытался утешить горе-спецназовец.
Остановившись возле соседней двери, охранник сказал:
– Здесь.
– Отойди правее на два метра, встань лицом к стене, чтобы я тебя видел. Руки с затылка не убирать. А рискнешь потянуться к кобуре – положу на месте без предупреждения.
– Ты боевиков, что ли, насмотрелся, герой? – дерзко откликнулся лейтеха, но указания Нужного меж тем выполнил.
– Утухни.
Стас медленно сместился в сторону, не опуская нацеленного на него ствола. Толкнул дверь плечом, она открылась.
В этой каюте свет горел гораздо ярче, чем у чопорного мужика. Осколки разбитого графина лежали аккуратно сметенные в кучку, но еще не убранные. На мониторе наличествовали следы насильственного срыва растровой пленки подручными средствами, а в темной бархатистой линзе голографического панно торчала отломанная от журнального столика ножка.
Вера сидела на диване, поджав под себя босые ноги и нахмурив лобик.
– Вали вон, – проворчала она, как только открылась дверь.
Несколько секунд Стас стоял, пытаясь совладать со слабостью, охватившей все тело. Если бы в этот момент лейтехе пришло в голову обезоружить его, то это произошло бы без единого выстрела. Нужный, наверное, и не заметил бы, что у него из рук вырвали автомат.
Разом вспыхнуло у него в сердце все то, о чем он переживал с момента, когда последний раз видел ее, перепачканную в грязи, на обочине подмосковной дороги. А потом безумным калейдоскопом пронеслись перед глазами кусочки их мимолетного совместного прошлого: первая встреча на Неглинке, умопомрачительный секс у нее в квартире, лихая поездка на микроавтобусе, бойня посреди леса…
Словно кинопленку резко мотнули назад, сворачивая время и руша причинно-следственные связи…
– Привет, – сказал он.
Вера подняла голову. Удивленно посмотрела на него своими серо-зелеными глазами, слегка прищурилась, словно не узнавая. И вдруг ее взгляд будто бы кто-то усилил. Это сложно было сравнить с чем-то… Ее глаза стали видеть насквозь, словно их способность различать грани окружающего мира возросла на порядок…
«Это как… увеличивают резкость изображения на экране, или как… приближает телеобъектив фотокамеры», – рассеянно подумал Стас, встряхнув головой. Покосился на лейтеху, но тот продолжал смирно стоять лицом к стене и держать ладони на затылке.
Вера опусила ноги, нашарила ботинки и надела их, не отрывая диковатого взора от Нужного. Поднялась и подошла ближе, так и не произнося ни слова.
Он почувствовал, как от нее едва уловимо пахнет шампунем. Невольно оглядел русые волосы, собранные в пушистый хвост, провел взглядом вниз, по женственному лицу, длинной шее, полузабытым линиям фигуры, облаченной в серый хлопчатобумажный костюм без карманов с пришитой номерной биркой на груди.
– Тебя из тюрьмы, что ль, забрали? – удивленно спросил Нужный, чтобы разбить ставшее нестерпимым молчание. – Я так и думал, что не только у нас лагеря для антисоцов есть. Или… как они здесь называются?…
Она вместо ответа как-то растерянно, невпопад кивнула. И спросила, запинаясь:
– Ты… неужели ты все это время меня искал?
– Искал. – Слово сорвалось с губ само.
– У вас же… В вашем мире, насколько мне известно, совсем иные нормы отношения с женщинами. Очередные браки, матримониальные списки…
– Значит, что-то изменилось.
– А зачем ты… – она покосилась на охранника, – диверсию затеял?
– Потому что… – Стас поискал нужные слова. В голову лезла всякая пафосная труха. – В общем, я пришел за тобой. Я хочу забрать тебя и вернуться в нашу систему – там теперь безопасней, поверь мне. Но просто так тебя никто не отпустит. Поэтому я… – Нужный неопределенно пожал плечами. – Вот, собственно, и всё. А сейчас нам нужно срочно валить отсюда.
– Если я тебя обниму, это может закончиться плохо, – полувопросительно сказала Вера.
Стас взглянул на лейтеху. Парень был на взводе, хоть и старался тщательно это скрыть.
– Да, Вера. Немного позже… Эй, лейтенант, слушай меня внимательно. Ты мне отдаешь ключ-карту от аварийного выхода, что в противоположной стороне от КПП, свой интерком и пистолет. Сам заходишь в каюту, я тебя запираю, и мы уходим. Алгоритмика ясна?
– Да уж не дурак. Только далеко вам не уйти, младлей.
– А вот это пусть тебя не заботит… Вера, видишь ту открытую дверь? Загляни туда и крикни Уиндела, моего… э-э… напарника. Пусть выходит. Ждите меня у аварийного выхода. И тише, пожалуйста! Не приведи вакуум, сейчас остальные пленные заподозрят неладное и повыскакивают из своих кают. Нам нужно постараться уйти по-английски.
Вера понимающе кивнула и скользнула на цыпочках к подсобке.
– А теперь медленно снимай портупею с кобурой и бросай мне под ноги, – вновь обратился Стас к лейтехе. – Смотри, не вздумай даже прикасаться к застежке.
Охранник повиновался.
– Ключ-карту, – потребовал Стас, поднимая одной рукой увесистую кобуру и швыряя щурившемуся после полутьмы Жаквину, которого Вера уже выволокла в коридор.
Лейтеха бросил на пол пластиковый прямоугольничек.
– Снимай интерком с уха, выдергивай микрофон и заходи в каюту.
Охранник исполнил все требуемое. Перед тем как дверь за ним закрылась, он выцедил:
– А все-таки ты дурак, младлей.
– Знаю, – кивнул Нужный, проводя по кодеру пластиком и пробуя, надежно ли заблокирован замок.
Удостоверившись, что дверь заперта, он обернулся к Вере и Уинделу. Произнес, криво усмехнувшись:
– Ну что, партизаны, теперь осталась сущая ерунда. Захватить боевой истребитель и пролететь на нем сотню-другую миллионов километров, оставаясь, по возможности, незамеченными.
Из первой каюты выглянула заплаканная женщина, заставив Стаса резко вскинуть ствол «Рарии». Она подозрительно сдвинула бровки и, ничуть не пугаясь наставленного на нее оружия, спросила:
– А где тот приятный молодой человек, что так внимательно отнесся ко мне в момент слабости?
– В соседней каюте, – сердито ответил Стас. – Ковыряет ложкой подкоп в двигательный отсек.
Женщина, не поняв юмора, уточнила:
– То есть теперь мне придется самой делать себе коктейли?
После этих слов выдержка Стаса дала сбой. Он молниеносно метнул ствол вниз и дал короткую очередь в пол. Пластиковая крошка ламината разлетелась во все стороны, пули срикошетили в стену и с противными шлепками увязли в ней. Грохот оглушил всех пристутсвующих. Женщина бросилась на пол, визжа, как ультразвуковой генератор.
– Всем спасибо, все свободны! – заорал Нужный, отступая к аварийному выходу и увлекая за собой Веру. Ошарашенный Жаквин засеменил рядом, брезгливо держа в руках кобуру с пистолетом.
– Это, по-твоему, называется уйти по-английски? – обронила Вера, когда противный женский визг наконец поутих.
– В принципе… нет, – ответил Стас. В его глазах плясали сумасшедшие огоньки победы. – Впрочем, мне плевать. Я ведь нашел тебя. И теперь нам пора домой.
Глава 6
Последний рейс
Солнечная система Y. Высокая орбита Земли
Гриша ждал, где условились. Когда Стас вошел в коридорчик за карантинными боксами, он тут же вскочил с пола и спросил:
– Нашли Димана?
– Нет, его уже нет на борту. Отправили к Точке на одном из российских фрегатов.
Пацан поник.
– Ладно, не куксись. Найдется твой приятель, его же не на казнь повели, в самом деле, – поспешно вытаскивая из шкафчиков легкие технические скафандры, сказал Нужный. – Ты можешь лететь с нами.
– А куда вы?
– Домой. В Солнечную Икс.
Гриша помял в руках белоснежную ткань скафа, брошенного ему Стасом.
– Я не могу, – вздохнул он. – У меня здесь предки остались. Они с ума сойдут. А батя еще и выпороть грозился…
Стас внимательно посмотрел на него. Времени на сантименты совершенно не осталось: если они не воспользуются мизерным шансом забраться на «Янус» сейчас – во время штатной продувки стартовых ячеек, – то больше такого может и не представиться.
– Я здесь уже вне закона и подпадаю под действие военного трибунала, – пробормотал Нужный, покусывая в напряженном раздумье губу. – Единственное, что могу сделать для тебя, если решишь остаться, – порекомендовать найти капитана третьего ранга Сергея Тюльпина и передать ему лично от меня вот это…
Стас вновь отнял у Уиндела КПК и быстро начеркал стилом в блокноте быстрой записи: «Сергей, если ты не до конца превратился из солдата в клерка, помоги этому пацану вернуться к своим родителям. И вот еще что: извини, что не последовал твоему доброму совету и все-таки наделал глупостей. Твой бывший ведомый С. Нужный».
– Держи, – протянул он Грише КПК. – Не буду ничего обещать, но… вдруг сработает. Это действительно все, что я могу для тебя сделать. Каюта Тюльпина в офицерском секторе. И ты все же… это самое… скинь «химзу» свою замызганную, а то пригребут на первом же посту. Вот, техскафандр хотя бы надень – меньше в глаза бросаться будешь.
– Спасибо, – буркнул пацан, пытаясь разобраться с застежкой внутреннего комбеза.
Стас обернулся к Вере и Уинделу.
– А теперь слушайте внимательно. Каждую неделю в стартовых ячейках проводят профилактическую продувку вакуумом. Открывают на полчаса внешнюю заслонку. Уж не знаю, рассадника какой заразы они боятся, но факт идиотизма налицо… Естественно, в это время все санкционеры-инженеры, техперсонал и прочие лица покидают помещения ячеек и внутренние шлюзовые отсеки. По какому-то невероятному стечению обстоятельств очередная продувка должна начаться совсем скоро… Знаешь, Уиндел, в такие моменты я даже начинаю верить в собственную исключительность… В общем, как только в ячейке откроют внешнюю переборку, у нас будет минут пять до того, как диспы поднимут общую тревогу и отправят за нами в погоню лучших пилотов, с которыми я не так давно летал крыло к крылу. Пять минут – это в самом лучшем случае. Шанс выжить – процентов двадцать. Но зато в остальных восьмидесяти – нам уготована быстрая разделка рентгеновскими лазерами или ракета с антивеществом в кормовые стабилизаторы, потому что включить протекционный щит без соответствующей настройки спецов не удастся. Вот такой расклад.
– Но сначала нам надо попасть на борт? – подозрительно приподняв одну бровь, предположила Вера.
– О да, – кивнул Стас, фиксируя предохранительную скобу на горловине скафа. – Это как раз самый захватывающий параграф моего гениального плана.
– Знаешь, – шмыгнул носом Жаквин, – раньше я в основном боялся далеких, почти абстрактных вещей, ну вроде столкновения Солнечных систем. Но чем дольше пребываю рядом с тобой, когда ты в таком вот… нестабильном психическом состоянии… тем сильнее начинаю бояться вещей близких и очень реальных.
– Ты сам предложил угнать истребитель! – огрызнулся Нужный.
– Я думал, мы сделаем это как-то… цивилизованно.
– Не паникуй, теоретик. Ты еще не слышал о моей грандиозной задумке. Все пройдет цивилизованней некуда. – Стас помог Вере справится с подсоединением кислородных шлангов к шлему. – Ты, Уиндел, пойдешь первым…
– Это уже совсем не смешно! – окрысился ученый, шарахая в сердцах перчаткой об пол.
– А я и не смеюсь. Даже не улыбаюсь. Глянь, какое у меня мурло серьезное. И зря ты думаешь, что мое психическое состояние нестабильное. Оно на протяжении последней четверти часа очень даже стабильное, просто слегка аффективное. Наверное, меня та плаксивая тетка фразочкой про коктейли доконала. Так вот, кратко излагаю суть маневра…
Гриша ждал, где условились. Когда Стас вошел в коридорчик за карантинными боксами, он тут же вскочил с пола и спросил:
– Нашли Димана?
– Нет, его уже нет на борту. Отправили к Точке на одном из российских фрегатов.
Пацан поник.
– Ладно, не куксись. Найдется твой приятель, его же не на казнь повели, в самом деле, – поспешно вытаскивая из шкафчиков легкие технические скафандры, сказал Нужный. – Ты можешь лететь с нами.
– А куда вы?
– Домой. В Солнечную Икс.
Гриша помял в руках белоснежную ткань скафа, брошенного ему Стасом.
– Я не могу, – вздохнул он. – У меня здесь предки остались. Они с ума сойдут. А батя еще и выпороть грозился…
Стас внимательно посмотрел на него. Времени на сантименты совершенно не осталось: если они не воспользуются мизерным шансом забраться на «Янус» сейчас – во время штатной продувки стартовых ячеек, – то больше такого может и не представиться.
– Я здесь уже вне закона и подпадаю под действие военного трибунала, – пробормотал Нужный, покусывая в напряженном раздумье губу. – Единственное, что могу сделать для тебя, если решишь остаться, – порекомендовать найти капитана третьего ранга Сергея Тюльпина и передать ему лично от меня вот это…
Стас вновь отнял у Уиндела КПК и быстро начеркал стилом в блокноте быстрой записи: «Сергей, если ты не до конца превратился из солдата в клерка, помоги этому пацану вернуться к своим родителям. И вот еще что: извини, что не последовал твоему доброму совету и все-таки наделал глупостей. Твой бывший ведомый С. Нужный».
– Держи, – протянул он Грише КПК. – Не буду ничего обещать, но… вдруг сработает. Это действительно все, что я могу для тебя сделать. Каюта Тюльпина в офицерском секторе. И ты все же… это самое… скинь «химзу» свою замызганную, а то пригребут на первом же посту. Вот, техскафандр хотя бы надень – меньше в глаза бросаться будешь.
– Спасибо, – буркнул пацан, пытаясь разобраться с застежкой внутреннего комбеза.
Стас обернулся к Вере и Уинделу.
– А теперь слушайте внимательно. Каждую неделю в стартовых ячейках проводят профилактическую продувку вакуумом. Открывают на полчаса внешнюю заслонку. Уж не знаю, рассадника какой заразы они боятся, но факт идиотизма налицо… Естественно, в это время все санкционеры-инженеры, техперсонал и прочие лица покидают помещения ячеек и внутренние шлюзовые отсеки. По какому-то невероятному стечению обстоятельств очередная продувка должна начаться совсем скоро… Знаешь, Уиндел, в такие моменты я даже начинаю верить в собственную исключительность… В общем, как только в ячейке откроют внешнюю переборку, у нас будет минут пять до того, как диспы поднимут общую тревогу и отправят за нами в погоню лучших пилотов, с которыми я не так давно летал крыло к крылу. Пять минут – это в самом лучшем случае. Шанс выжить – процентов двадцать. Но зато в остальных восьмидесяти – нам уготована быстрая разделка рентгеновскими лазерами или ракета с антивеществом в кормовые стабилизаторы, потому что включить протекционный щит без соответствующей настройки спецов не удастся. Вот такой расклад.
– Но сначала нам надо попасть на борт? – подозрительно приподняв одну бровь, предположила Вера.
– О да, – кивнул Стас, фиксируя предохранительную скобу на горловине скафа. – Это как раз самый захватывающий параграф моего гениального плана.
– Знаешь, – шмыгнул носом Жаквин, – раньше я в основном боялся далеких, почти абстрактных вещей, ну вроде столкновения Солнечных систем. Но чем дольше пребываю рядом с тобой, когда ты в таком вот… нестабильном психическом состоянии… тем сильнее начинаю бояться вещей близких и очень реальных.
– Ты сам предложил угнать истребитель! – огрызнулся Нужный.
– Я думал, мы сделаем это как-то… цивилизованно.
– Не паникуй, теоретик. Ты еще не слышал о моей грандиозной задумке. Все пройдет цивилизованней некуда. – Стас помог Вере справится с подсоединением кислородных шлангов к шлему. – Ты, Уиндел, пойдешь первым…
– Это уже совсем не смешно! – окрысился ученый, шарахая в сердцах перчаткой об пол.
– А я и не смеюсь. Даже не улыбаюсь. Глянь, какое у меня мурло серьезное. И зря ты думаешь, что мое психическое состояние нестабильное. Оно на протяжении последней четверти часа очень даже стабильное, просто слегка аффективное. Наверное, меня та плаксивая тетка фразочкой про коктейли доконала. Так вот, кратко излагаю суть маневра…