Паркер К.. Натянутый лук (Фехтовальщик - 2)

   Он снял рубашку и засунул ее в сумку мужчины, в которой уже лежали краюшка хлеба, колбаса и луковица. Лордан сел рядом со своим благодетелем и торжественно поблагодарил его с набитым ртом, высчитывая, сколько денег сможет выручить: тридцать квотеров за меч, двадцать наличными, скажем, тридцать за рубашку, еще десять за кольцо плюс десять за пряжку, итого сто. И он в целости и сохранности на борту корабля, не считая трех квотеров за сумку и одного за его старые ботинки, может, еще квотер за стрелу, если она не погнулась. Бардас снова осмотрел тело, чтобы убедиться, что ничего не упустил. Жилет тоже в хорошем состоянии и нижняя рубашка лучше, чем его, даже несмотря на дырку и кровь, поэтому он забрал и их. Лордан стянул с мертвеца штаны - с дыркой на колене и все в грязи, к тому же видно, что принадлежат солдату Шастела. Зато в карманах нашлись небольшой складной нож и книжечка "Теория этики" Поцеллуса. На обложке было нацарапано имя владельца - Ренво Соеф. А теперь он стал никем. Книга была вся помята и в некоторых местах совершенно не читалась из-за пятен крови, но для нее было свободное место в сумке, поэтому он прихватил и ее. Фактически, подумал Бардас, возобновляя свой путь, кроме мяса, ничего не потрачено впустую.
   Мачера с криком проснулась и открыла глаза.
   Сон начал исчезать, блекнуть, растворяться в утреннем свете; опять снилась война, людей втаптывали в грязь, кузен Ремо, худой и грязный, стоял, облокотившись о калитку, люди выбегали из горящего дома, в воздухе свистели стрелы, какой-то мужчина раздевал труп; снились разные другие гадости, о которых не хотелось вспоминать. Девушка поспешно вскочила с постели, словно боялась, что часть сна все еще прячется под подушкой, и плеснула холодной водой себе в лицо. Ей стало немного лучше, сознание прояснилось, и, выглянув в окно, она увидела, что солнце уже встало. Мачера вздохнула: второй раз подряд проспала завтрак.
   Она натянула платье и одну сандалию, вторая бесследно испарилась, и на ее поиски ушло несколько минут. Девушка как раз застегивала обувь, когда прозвенел звонок. На завтрак Мачера определенно не успела, надо бежать в Старую библиотеку, в лекционный зал. Она вылетела на лестницу, захлопнув за собой дверь, поняла, что забыла восковые дощечки, вернулась за ними, решила проверить перо, заметила, что его нет среди дощечек, судорожно начала искать, нашла под кроватью, быстро сбежала по ступенькам во двор и столкнулась с младшим опекуном. Он шел, покачиваясь под стопкой книг, которые в результате оказались на земле. Не решаясь посмотреть ему в глаза, Мачера села на колени и начала собирать их и совать ему обратно в руки. Подняв последний свиток, девушка принялась извиняться, но младший опекун (которому было восемьдесят два года в отличие от старшего, которому всего сорок один) нахмурился. И Мачера решила ретироваться как можно быстрее, пока ситуация не стала еще хуже.
   Идти в лекционный зал уже бесполезно. Как только начиналась лекция, преподаватель запирал дверь и до конца урока не открывал. Никто не знал почему, многие говорили, что много лет назад люди не из Фонда проскальзывали в зал после начала лекций, садились сзади и слушали то, что не предназначалось для их ушей. Мачера пошла назад, к лестнице, поглощенная виной и стыдом, и чуть не наткнулась на женщину, которая кашлянула и произнесла:
   - Простите.
   К счастью, на этот раз ей удалось избежать столкновения.
   - Простите, - повторила незнакомка.
   Мачера благоговейно уставилась на нее. Таких созданий она ни разу не встречала в стенах Фонда. Женщина была одета в темно-синее клеенчатое пальто и подходящие по цвету бриджи, блестящие черные сапожки и широкополую шляпу. Вокруг талии повязан шелковый пояс с кошельком и мешочком для табличек, а на плече - темно-синяя перевязь, на которой висел меч с серебряным эфесом в синих шелковых ножнах. Для островитянина в ее внешности сбежавшей-принцессы-переодетой-в-мужчину не было ничего особенного, так ходили большинство купцов. (У Ветриз было два таких зеленых костюма, которые Венарт запретил ей носить во время путешествия.) Но для Мачеры такая одежда была настолько экзотичной, что она даже не знала, как себя вести.
   - Ты мне не поможешь? - спросила молодая женщина. - Я ищу человека по имени Геннадий.
   В голосе звучали какие-то странные нотки, сквозь знакомый акцент Города пробивалось что-то еще. Может, она островитянка? Мачера ни разу не встречала никого оттуда, однако слышала, что некоторые женщины носят брюки и мечи, как мужчины. Потом она вспомнила, что большинство таких женщин были пиратами. Может, она тоже пират? Если так, то пиратская жизнь совсем не отразилась на состоянии ее ногтей.
   - Вы имеете в виду доктора Геннадия, - сказала Мачера, ломая голову над тем, что общего могло быть у доктора Геннадия с пиратами. Наверное, они привозят ему редкие манускрипты, украденные с больших торговых кораблей, или фрагменты древних надписей из заброшенных восточных храмов. - Он должен быть у себя, если у него сейчас нет лекции. Я отведу вас.
   - Спасибо, - серьезно поблагодарила молодая женщина, следуя за Манерой, которая время от времени нервно оглядывалась назад, как бы проверяя, не исчезла ли леди-пират.
   - А вы здесь были раньше?
   - Нет, - ответила женщина. - Что необычно для человека моей профессии.
   - А, - протянула Мачера и сразу же пожалела о сказанном. Если Фонд поддерживает связь с пиратами, то ей вовсе не хотелось об этом знать. Надеюсь, вам здесь нравится.
   Молодая женщина улыбнулась.
   - Здесь определенно есть на что посмотреть. Даже вызывает ностальгию.
   - Простите?
   - Напоминает Перимадею, - пояснила леди-пират. - Все эти дворики, один переходит в другой. И фонтаны. В Городе было так много фонтанов.
   Мачера кивнула.
   - А, - сказала она таким тоном, как будто ей только что открыли секрет. - Ну, комнаты доктора Геннадия там, по ступенькам налево, первая дверь.
   Она поколебалась, раздираемая любопытством и желанием поскорее уйти, прежде чем кто-нибудь застанет ее в такой ужасной компании.
   - Могу показать вам, если хотите.
   - Что вы, не беспокойтесь, - улыбнулась леди-пират. - Я уверена, что найду дорогу. Спасибо за помощь.
   - Пустяки, - ответила Мачера, пытаясь вести себя так, как будто встречала вооруженных женщин в брюках каждый божий день. - Приятно было познакомиться.
   Интересно, как ей удается не задевать вещи своим мечом? Наверное, ужасно неудобно ходить с ним по запруженным улицам.
   Молодая женщина открыла первую дверь слева и постучалась. Знакомый голос крикнул: "Войдите", она нажала на ручку и вошла.
   - Привет, Геннадий.
   Он располнел, волосы были короче, чем когда они впервые встретились в Перимадее - месте, которое существовало теперь только в памяти людей.
   - Эйтли! Что ты здесь делаешь?
   Эйтли ухмыльнулась, сняла перевязь с мечом и положила на стул.
   - Не беспокойся, - сказала она. - Я пришла не за деньгами. Хорошо выглядишь.
   - Спасибо, - поблагодарил Геннадий, открывая кувшин с вином. - Стыдно признаться, но это место мне подходит. Я сразу же верну тебе деньги. Я бы уже давно это сделал, если бы кто-нибудь ехал...
   Эйтли замахала руками.
   - Ладно-ладно. Как работа? - Геннадий засмеялся.
   - Лучше, чем когда я работал в мебельной промышленности, - ответил он. - А как ты? Отлично выглядишь, хотя обычно, когда островитяне отлично выглядят, это означает, что они все в долгах. Надеюсь, с тобой все в порядке.
   Эйтли покачала головой и взяла бокал с вином.
   - И когда они говорят, что бизнес приносит огромную прибыль, что торговля никогда не шла так хорошо, это значит, что они сейчас попросят взаймы. Если серьезно, то все действительно отлично. Сейчас у меня свой корабль, - добавила она, - его мне купили. У меня свое отделение продажи мягкой мебели. Теперь я агент Острова от филиала Фонда бедности и образования - или стану, как только улажу некоторые тонкости, именно поэтому я здесь. Кто бы мог подумать, Геннадий, помощник фехтовальщика из Перимадеи управляет Банком.
   Геннадий посмотрел на нее.
   - Поздравляю, - сказал он серьезно.
   - Я знаю, о чем ты думаешь. Но чем бы они ни занимались, их международная банковская корпорация очень успешна. И стать их агентом даже лучше, чем найти мешок денег на улице. Кроме того, - добавила она, нахмурившись, - ты тоже на них работаешь, так что молчи.
   Геннадий пожал плечами.
   - Они предложили мне работу, и я не мог вечно продолжать злоупотреблять твоей щедростью. Признайся, я же был абсолютно некомпетентным помощником.
   - Признаюсь. - Эйтли допила вино. - Но это не значит, что ты не можешь вернуться на старую работу, - добавила она, ухмыльнувшись. - Шучу. А как тебе здесь?
   - Очень напоминает Город, - ответил Геннадий. - Я читаю курс лекций молодым, наивным студентам, которые все еще предпочитают верить в существование волшебства и в то, что если они будут делать домашнюю работу как следует, то научатся превращать врагов в лягушек. По-прежнему провожу исследования, когда появляется желание, однако это скорее видимость, чем стремление узнать больше. На мой взгляд, чем меньше людей будет об этом знать, тем лучше.
   Эйтли несколько раз кивнула.
   - Согласна. И, на мой взгляд, тебе бы лучше вернуться на старую работу. Но все же я понимаю, что тебе виднее. Нет, спасибо, достаточно, - сказала она, когда Геннадий предложил еще вина. - Примерно через час у меня встреча с самоуверенными бизнесменами, вряд ли я произведу на них хорошее впечатление, если буду дышать перегаром и путать слова.
   Геннадий кивнул.
   - Большинство из них предпочитают сухой хлеб и чистую родниковую воду. Жалкие людишки, и последний кризис явно не добавил им чувства юмора... А, ты, наверное, не знаешь, - добавил он. - Я имею в виду, о военной ситуации.
   Эйтли покачала головой.
   - Хочешь сказать, об отношениях со Сконой? А что случилось?
   - Не буду утомлять тебя деталями, главное в том, что несколько сотен солдат и высокопоставленных "бедняков" сейчас либо осаждены на Сконе, либо уже мертвы, и теперь все вокруг ходят с постными лицами. Насколько я понял, это считается очень серьезной неудачей. Среди гектеморов распространяются слухи о будущих поражениях и неудачах, репрессалиях, морских блокадах и даже атаках. Случилось это не так давно, правительство пытается держать все в тайне, но среди людей растет паника, не забывай об этом, когда будешь обсуждать комиссионные и льготные соглашения.
   Эйтли изогнула бровь.
   - Допустим, я все еще хочу агентство. Это серьезно? Я имею в виду, на самом деле? Меньше всего на свете мне хочется, чтобы Фонд затонул и оставил меня с кипой невыплаченных кредитов.
   - О, не волнуйся, - успокоил Геннадий, - в конце концов победят те, кого больше, к тому же у Фонда большой банк, а у Сконы - маленький. Я не хочу сказать, что потеря трех сотен алебардщиков пройдет для Фонда безболезненно, но в худшем случае на каждого солдата Сконы у них пятьдесят. Основной проблемой было то, что у них есть флот, а у нас - нет. Может, именно поэтому они хотят открыть свое агентство на Острове. Где еще можно нанять флот из пятидесяти военных кораблей, заплатить наличными и не подвергаться при этом ненужным допросам?
   Эйтли улыбнулась.
   - Такая мысль пришла в голову каждому владельцу корабля на Острове. Об этом говорят несколько лет, но суть в том, что покупка флота обошлась бы им намного дороже, чем перепалки со Сконой. Не думаю, что ситуация сильно изменилась, что бы там ни утверждали твои друзья в туниках из мешковины. Хотя спасибо за совет, - добавила она, улыбаясь. - По крайней мере они будут гадать, откуда я это узнала. Как мне кажется, они помешаны на секретности и безопасности.
   Геннадий поджал губы.
   - Может, ты права. Однако нам обоим прекрасно известно, что однажды толпе невоспитанных выскочек удалось сломить гордую и могущественную нацию. Ну ладно, хватит обсуждать государственные вопросы. Как поживают Венарт и Ветриз? И удалось ли тебе избавиться от кружев цвета фуксии, которые я купил тогда?
   Поговорить об отсутствующих друзьях и старых временах было приятно, и когда Эйтли встала, чтобы идти на встречу, она чувствовала себя отлично. Но как только женщина развернулась к выходу, Геннадий бросил:
   - Я только хотел рассказать тебе еще об одной вещи. - Тон его голоса не предвещал ничего хорошего.
   - Да? - откликнулась Эйтли.
   Геннадий посмотрел под ноги, потом на стену.
   - Я знаю, что ты думаешь о... ну... о том, чем я занимаюсь...
   - Выражения "показная ерунда" и "шарлатанство" действительно приходят мне в голову, но ты продолжай...
   - Хорошо, - сказал Геннадий. - Но у меня есть одна студентка, которая, кажется, обладает выдающимися натуральными способностями в области этой "показной ерунды" и "шарлатанства"...
   - Ключевое слово "натуральный", - перебила Эйтли. - Продолжай.
   - Именно. На днях у нее было одно из видений, которые иногда приходят мне, и я тоже туда попал. Видение было связано с одним моим знакомым и его начальником.
   - Лордан, - сказала Эйтли ровным голосом. Геннадий поморщился.
   - Здесь не принято произносить его имя вслух. Как тебе прекрасно известно. Да, это связано с Лорданом, поэтому я решил бросить вызов твоему чрезмерно развитому чувству юмора и рассказать тебе... Хочешь? - Эйтли кивнула.
   - Так какое у тебя было видение? - Геннадий на мгновение прикрыл глаза.
   - У девочки есть кузен, Рамо или что-то в этом роде, который участвовал в облаве на Сконе. Она видела, как он стоял, облокотившись о калитку, очевидно, на посту, уставший и измученный, ранним утром. Это все, что она видела, у меня создалось впечатление, что видение приходило к ней не раз, что само по себе странно. Когда она показала его мне, я увидел еще кое-что. Рамо стоял, облокотившись о калитку, а сзади к нему подкрался Бардас, ударил парнишку по голове, перемахнул через калитку и пошел вниз по тропинке. И это еще не все, - продолжал Геннадий, - она, моя студентка, также видела мужчину на холме, снимавшего доспехи с трупа солдата Шастела; когда я увидел эту часть, то снова узнал Бардаса. Вот, - неуверенно закончил он, - думал, лучше расскажу тебе, вдруг...
   - Да, спасибо, - сказала Эйтли, и Геннадий заметил, как она побледнела. - А есть способ, я имею в виду, можно мне тоже посмотреть? Или это невозможно для неверующих или как вы их там называете?
   Геннадий покачал головой.
   - Я уверен, что это Бардас. На вид он был совершенно здоров, хотя забрал рубашку и сапоги мертвого взамен своих, значит, дела у него обстоят не блестяще. Ничего не указывало на Скону, однако кузен Рамо находится именно там. По моему мнению, видение относится либо к недавнему прошлому, либо к ближайшему будущему. Видишь ли, мне известно, что Бардас на Сконе. Он там уже довольно давно.
   Эйтли посмотрела на него с холодной яростью в глазах.
   - Ясно. И ты мне ничего не сказал.
   - Все не совсем так, как ты думаешь. Я видел его совсем недавно и знаю, что у него свой дом и неплохой бизнес, что-то связанное с работой по дереву, значит...
   - Да, я поняла, - перебила Эйтли. - Извини. Значит, ты говоришь, он на Сконе и попал в беду.
   Геннадий кивнул:
   - Так я по крайней мере понял. И подумал... ну, что лучше рассказать тебе, ведь ты раньше...
   - Да, - кивнула Эйтли. - Слушай, мне пора идти. Спасибо за то, что рассказал. Может, у меня не будет времени зайти попрощаться, поэтому не теряйся из виду. А кстати, где мне найти секретаря?
   Дверь за ней закрылась, и Геннадий увидел в окно, как она быстро шагает через двор. Он заметил, что Эйтли забыла свой меч, и подумал, стоит ли посылать кого-нибудь, чтобы вернуть оружие. Он достал его из ножен и увидел, что это вовсе не меч, только эфес и шесть дюймов обломанного лезвия.
   - Ты сделал что?! - воскликнула Ньесса.
   - Отпустил его, - устало повторил Горгас.
   - Но почему? Я велела...
   - Потому что у меня не было другого выхода, - раздраженно перебил он. Говорю тебе, Ньесса, он стоял с топором в руках, готовый убить меня.
   - Глупости.
   - Тебя там не было. - Горгас поежился. - Ну же, какой у меня был выбор? Если бы я попытался силой его забрать с собой, то или он убил бы меня, или я - его. В любом случае ты не достигла бы желанной цели. Согласна?
   Ньесса нахмурилась.
   - У тебя с собой была охрана, не так ли? Четверо против одного...
   - Конечно, - вздохнул Горгас. - Три рядовых и я против одного из самых искусных фехтовальщиков в истории Перимадеи в тесной комнате, где количество солдат не играло никакой роли. Я абсолютно уверен в том, что он убил бы одного или двоих из них. Это была не военная операция, Ньесса, а семейный разговор. Солдаты только ухудшили бы ситуацию.
   - Это было дело Банка, - холодно возразила Ньесса. - Целью всей операции была нейтрализация угрозы безопасности Банка. Если речь идет о Банке, то да, я бы предпочла, чтобы ты убил его. По крайней мере он не бродил бы вокруг, буквально напрашиваясь на то, чтобы его схватили и взяли в заложники.
   Усилия, которые Горгас прилагал, чтобы держать себя в руках, почти ощущались в воздухе.
   - Я сделаю вид, что не слышал, - тихо сказал он. - Знаю, ты не это имела в виду. Слушай, главное - доставить его в безопасное место, правильно? Ну так именно этого мы и добились. Завтра в это время он будет на корабле, уплывающем в чужие края, может, туда, где и не слышали о Сконе. Проблема решена. Никакого насилия, и все счастливы. Он даже начнет думать, что мы не такие уж плохие. Ты никогда не добилась бы подобного результата, если бы притащила его сюда насильно. - Горгас склонился вперед. - Есть еще один плюс, о котором, держу пари, ты не подумала.
   - Правда? Расскажи.
   - Все очень просто. Моя дьявольская племянница. Если Бардас уехал, значит, мы можем отпустить ее. Полагаю, ей будет сложно его убить, если его здесь нет, верно?
   Выражение лица Ньессы подтвердило, что она заинтересована.
   - Такие вещи у меня получаются лучше всего, - продолжал Горгас. - Я беру проблему и превращаю ее в возможность решить еще парочку проблем. Конечно, для этого нужно смотреть на вещи в целом и принимать во внимание будущее. Но если жизнь и научила меня чему-нибудь, так только тому, что нет на свете проблемы, которую нельзя решить. Главное - не сдаваться. Все рано или поздно решится само собой. Как говаривал дядя Максен: никогда не сдавайся, пока у тебя остался хотя бы один воин, кто знает, что может случиться.
   Глава двенадцатая
   - Ненавижу море, - признался Бардас Лордан, вцепившись обеими руками в поручни на борту "Фехтовальщика". - По крайней мере ненавижу плыть по нему. Наверное, из-за того, что я плотник.
   - Правда? И почему плотники ненавидят море?
   - Я знаю кое-что о дереве, - ответил Бардас, - а особенно о его склонности гнить, крошиться, обтрепываться, слоиться и попросту ломаться. Мысль о том, что всего лишь кусок сосны, возможно, не очень высокого качества, шириной в дюйм отделяет меня от неминуемой смерти...
   - Расслабься. Корабль не потонет. Это хороший корабль.
   Очередная волна накатила на хороший корабль и покачала его чуть-чуть. Бардас пошатнулся, едва не упал и постарался снова выпрямиться, судорожно хватаясь за поручни.
   - Думаю, нам надо вернуться. Пока не поздно.
   - Не глупи. Если ты всю дорогу будешь так себя вести...
   - Ты к этому привыкла, - проворчал Бардас, закрывая глаза. - Хотя, с другой стороны, непонятно, почему ты ведешь себя так высокомерно. Хочу сказать, что тебе вообще известно о лодках? Ты же всего лишь продавец подушек и ковров, а прежде вообще была помощником фехтовальщика. Могу себе представить, как первый раз ты обратила внимание на корабль, потому что он по цвету не подходил к скалам.
   - Все верно. А ты - фермер, ставший солдатом, адвокатом и лучником. И все эти профессии связаны с мореплаванием. Бардас Лордан, дельфин в человеческом обличье. - Эйтли зевнула и потянулась. - Хотя ты прав. Мы частенько спорили по поводу отправки груза. Но не тебе приходилось читать все эти заявления, написанные отвратительным непонятным техническим языком. Бушприты, и бизани, и черт знает что еще. Почему они не могли просто сказать "кусочек тряпки, свисающий с палки в центре палубы", как все нормальные люди? - Бардас кивнул.
   - Кстати, чего я никогда не мог понять, но никому не признавался, поскольку не хотел показывать свое невежество, зачем нужно все это бумагомарание? Все эти петиции и вторичные возражения ответчика и ответы истцов? Бессмысленная работа, согласна?
   Эйтли удивленно поглядела на него.
   - Ты действительно имеешь в виду, что не знал? Все время, пока работал в суде?
   - Если бы я знал, то не спрашивал бы, - ответил уязвленный Бардас. Ну, ты объяснишь мне?
   Эйтли хихикнула.
   - Извини. Я просто считаю, что... ну ладно. Суть в том, что прежде, чем дело передается в суд, участники должны показать его суду, а именно судье. Ты помнишь судью? Мужчина в черной мантии, сидел на лавке в задней части зала.
   - Может, видел его пару раз, - признал Бардас. - Я думал, что он кто-то вроде рефери, смотрит за тем, чтобы никто не обманывал.
   - И этим он занимался. Но еще в его обязанности входило читать заявления и решать, стоит ли передавать дело в суд. Иначе здание суда не вместило бы всех людей, которые приходили бы туда, чтобы устраивать дуэли и решать личные проблемы, а не серьезные коммерческие и криминальные преступления.
   - Правильно, - сказал Бардас. - Понятно. И все эти годы, когда мы работали вместе, судья когда-нибудь назначал слушание дела, которое, как ты сказала, не стоило передавать в суд?
   - Нет, - призналась Эйтли. - Что указывает на то, как хорошо работает система, - добавила она храбро.
   Бардас рассмеялся:
   - Ну да. Хотя, честно говоря, я даже не подозревал... Тебе было тяжело?
   Эйтли кивнула:
   - Очень. Вся эта писанина была такой сложной, скучной и требовала много времени. А чем я, по-твоему, занималась дни напролет, волосы расчесывала?
   - Я и не подозревал, - повторил Бардас. - Столько работы, а ты получала всего пять процентов. Мне кажется, это было не совсем правильно.
   Эйтли посмотрела ему в глаза.
   - Я не подвергала себя опасности. И никогда не спорила по поводу того, как мы делили деньги. Я верю, что ты и не подозревал. Дело в том, что, если ты не готов убивать людей и подвергать опасности свою жизнь, тебе будет довольно трудно заработать на жизнь в этом жестоком мире.
   - Такое не по мне. - Бардас покачал головой. - Однако ты права, я как следует не работал с тех пор, как уехал с фермы; я имею в виду - быть солдатом тяжело, но это нельзя назвать работой, скорее смертельной смесью скуки и приключений, только не работой, потому что мы ничего не производим. А насчет фехтования... ну, это то же самое, что быть солдатом, только без скуки и очень неприятных приключений. Что же касается изготовления луков...
   - Да? Ты работал каждый день и получал за это деньги. - Бардас покачал головой:
   - Не совсем. Мой брат следил за тем, чтобы мне выделяли достаточно денег из бюджета армии. Совсем недавно я получил неоспоримое подтверждение этому. Мне платили много за всякие пустяки, значит, я просто играл в работу, что-то типа хобби... - Он закрыл глаза. - Другими словами, работа моя была пустой тратой времени. С таким же успехом я мог остаться в городе и валяться в постели день напролет, как слепой пес.
   Эйтли ничего не ответила, и они молча стояли несколько минут, наблюдая за все удаляющейся точкой между бортом корабля и небом, которая была Сконой. Эйтли пробормотала что-то о делах, которые ей надо сделать, и ушла. Бардас остался один.
   Я должен радоваться, - ругал он себя. - Просто прыгать от радости. В конце концов, посмотри здраво. Все верно, ты получил, что хотел или что должен был хотеть, шанс убрать шахматные фигурки с доски и начать новую партию, отказаться от семьи и всего, чем ты был. От прошлого ничего не осталось, кроме Эйтли и мальчика, и оба они стоят в правой колонке кредитов в гроссбухе...
   Лордан склонил голову. Он нашел старого, хорошего друга, которого, как думал, потерял навеки. Так было странно снова видеть ее, словно они и не прощались, та же самая легкость в отношениях, к которой он привык в Городе. По сути дела, Эйтли - его последний друг, настолько верный, что больше никто не нужен. Она доказывала свою верность много раз; последний пример, когда парнишка появился на пороге ее дома и сказал что-то невразумительное о том, что Бардас послал его к ней для сохранности (прямо как счет в банке), и она приняла его без всяких расспросов, как будто это совершенно естественно. Каким-то образом при ней он всегда был собой. Настоящий Бардас спрятался при появлении Горгаса. Но сейчас можно расслабиться. Может, именно поэтому он пошел искать Эйтли, это был первый шаг свободного человека, беглеца из Перимадеи, бывшего Лордана.
   Так почему же ты тогда делаешь все эти глупости? Перед тобой целый мир, корабль в твоем распоряжении, в карманах позвякивают деньги, и куда ты едешь?
   - Можно я спрошу вас кое о чем?
   За шумом моря он не слышал, как подошел мальчик. Бардас оглянулся и увидел что тот чем-то обеспокоен, это было несложно определить, он всегда чесал шею, когда его что-то тревожило.
   - Конечно, - ответил Бардас.
   - Это место, куда мы едем... мы останемся там? Я имею в виду, навсегда.
   - Да, я планирую навсегда, - сказал он. - На Сконе делать нечего, к тому же, выбирать нам особенно не приходится. Корабль выловил нас из моря и отправил сюда, если ты помнишь.