Патни Мэри Джо. Странные клятвы

   За спиной Левески заволновались и зароптали слуги. Даже Мериэль почувствовала отвращение, а Арон, не сдержавшись, шагнул вперед, но его удержал отец.
   – Это всего лишь кусок пергамента, сынок, а свя­тое слово не может быть испачкано, – старик гово­рил спокойно, но его застывшее лицо напоминало каменную маску.
   Ги Бургонь ходил вокруг фургонов, разглядывая добычу и наконец вернулся к жертвам. До того как другие книги испытали печальную участь, он оскалился и ударил рыцаря по голове.
   – Ты, идиот, разве не знаешь, сколько стоит кни­га, пусть даже еврейская?
   Рыцарь, сам не отличавшийся хрупким сложени­ем, покачнулся от удара и благоразумно удалился.
   Обыск подошел к концу, и вся поляна оказалась заваленной пожитками. Наиболее ценные вещи были сложены в кучу у ног графа. Не веря глазам, тот пнул их ногой и повернулся к Левески.
   – Где твои остальные сокровища, грязный ублю­док? – заревел Бургонь. – Ростовщики не бывают бед­ными, а здесь не больше пяти сотен серебряных мо­нет!
   Не пытаясь скрыть иронии, Бенжамин ответил:
   – Мои соболезнования, милорд, но я не ожидал, что меня будут грабить.
   Взбешенный, Ги вложил в удар всю свою огром­ную силу. Старик рухнул наземь, а Арон, рассвире­пев, бросился на обидчика.
   Хрупкий шестнадцатилетний юноша не имел ни­каких шансов. Ему противостоял мощный, опытный рыцарь в полном боевом облачении, поэтому граф легко сбил Арона с ног.
   Сара закричала от ужаса, когда Ги приставил ос­трие меча к горлу юноши. Воцарилась напряженная тишина, нарушаемая хриплым басом графа:
   – Как посмел ты, грязный еретик, напасть на меня? Ты заслужил право умереть первым.
   До того как он успел исполнить приговор, из тол­пы вышла Мериэль.
   – Остановитесь, лорд Ги! Убив сына Бенжамина, вы лишитесь выкупа, который предложит его отец.
   Изумленный Бургонь посмотрел на девушку.
   – Выкупы платят за воинов, взятых в плен в бою, безмозглая курица, а не за евреев.
   Сердце гулко стучало от страха, отдаваясь моло­точками в висках, но де Вер лихорадочно обдумывала доводы, способные спасти Арона и всех остальных.
   – Успокойтесь, милорд, вы же знаете, что обычно купцы не возят с собой свое золото. Большая часть их денег – в товарах и счетах. Если вы пощадите Бенжамина и его домочадцев, он найдет способ хорошо отблагодарить вас за сохранение жизни, – подняв глаза, она поймала взгляд Сары. Женщина посерела от мысли, ЧТО может произойти с мужем и сыном, но согласно кивнула в ответ на слова Мериэль.
   Девушка повернулась к графу, обдумав еще один аргумент.
   – И помните, все евреи находятся под защитой короля, потому что приносят Англии огромный до­ход. Стивен не одобрит массовой резни, даже если ее совершит человек, многие годы прослуживший ему верой и правдой.
   Бургонь убрал меч с шеи Арона. Он прекрасно знал о счетах купцов, но был настолько уверен, что ему посчастливится найти крупную сумму денег и золото, что взбесился от неудачи.
   – Так это сын купца? Ага, ты права, он слишком ценен, чтобы насадить его на вертел, как цыпленка.
   Арон с трудом поднялся и помог встать отцу. По лицу старика текла кровь, но более серьезных пов­реждений не было видно.
   Ги холодно взглянул на него:
   – Сколько ты заплатишь за свою жизнь, старик? Может, тридцать тысяч?
   – За свою жизнь и всех моих людей, слышите, всех, я отдам все, но не тридцать тысяч, – Бенжамин подсчитал что-то в уме. – Я могу быстро найти десять тысяч, еще десять возьму у своих доверенный лиц, когда они продадут мои товары.
   – Хорошо, – ответил Ги. – Когда я получу десять тысяч, отпущу всех слуг. После получения остальных денег, ты сам, твоя жена и сын будут на свободе.
   Когда противники обговорили сделку, Мериэль заметила, что темноволосый рыцарь, стоявший позади суверена, внимательно разглядывает ее. Чувствуя себя неуютно под таким пристальным взглядом, она скрылась в толпе слуг. Если повезет, девушка сойдет за горничную.
   Когда Мериэль подошла, Сара благодарно сжала ей руки.
   – Да храни вас Господь, дитя, – прошептала ев­рейка. – Если бы вы не сообразили так быстро, Аро­на уже не было бы в живых, да и нас, наверное, тоже.
   – Но ваша свобода обойдется вам недешево, – образумила девушка обезумевшую от счастья собе­седницу.
   Сара пожала плечами.
   – Какую пользу может принести золото мертво­му? Наши друзья позаботятся о нас и не дадут уме­реть от голода, – отпустив руку Мериэль, она подо­шла к мужу и концом вуали вытерла кровь с его лица.
   Ги отвернулся от пленников, но к нему обратился темноволосый рыцарь.
   – Милорд, вы захватили более богатую добычу, нежели Бенжамин Левески.
   Рыцарь растолкал слуг и, схватив Мериэль за руку, вытащил из толпы и поставил перед графом. Сияя от триумфа, он торжественно произнес:
   – Эта безмозглая курица – жена Адриана Уорфилда.
 

ГЛАВА 17

 
   – Жена Уорфилда? – недоверчиво переспросил Ги. Схватив девушку за подбородок, он с силой дер­нул его вверх и заглянул ей в лицо. – Что это его женушка будет делать в одной компании с этим чер­товым племенем? Эта курица – одна из горничных Бенжамина.
   – Нет, – упрямо стоял на своем Венсан, качая головой. – Я видел их вместе в Шрусбери незадолго до свадьбы и хорошо ее запомнил, потому что не мог поверить, будто де Лэнси не сумел отыскать себе партию получше, – он махнул рукой в другой конец поляны. – Когда мы обыскивали фургоны, я заметил отличную кобылу и подумал, что она похожа на ту, на которой ехала нареченная Уорфилда. А когда уви­дел девушку, то сразу же узнал. Это леди Мериэль, можете не сомневаться. Спросите у нее сами.
   Ги сильнее сжал подбородок пленницы.
   – Говори, женщина. Ты действительно жена Уор­филда?
   Мериэль хотела отрицать, но затем решила не де­лать этого. Конечно, некоторые считали ее неснос­ной лгуньей, но обмануть сэра Венсана казалось не­возможным. Кроме того, если она начнет изворачиваться и юлить, Бургоню ничего не стоит приказать пытать Сару и ее родных, чтобы добиться правды:
   – Да, – не отводя глаза, призналась Мериэль. – Я жена лорда Адриана.
   – Ага, значит, ты и есть та самая, что вышла замуж, не имея ни приданого, ни семьи. Может, твоему набожному, хлипкому муженьку нравится то, что ты больше походишь на юношу, чем на жен­щину? – Ги поразмыслил немного, затем улыбнул­ся. – Интересно, сколько он заплатит, чтобы вер­нуть тебя?
   – Очень немного, – отрезала Мериэль, намерен­но стараясь снизить себе цену в глазах Бургоня. – Уорфилд остался не очень доволен сделкой. Он от­правил меня назад к родным, требуя расторжения бра­ка. Я заблудилась в лесу и наткнулась на Левески и его семью. Они не имели представления, кто я такая.
   Ее наивная история не имела успеха. Отпустив девушку, граф насмешливо произнес:
   – Даже если Уорфилд презирает тебя, он захочет вернуть жену только потому, что та находится в моих руках, – его сузившиеся глаза не предвещали ничего хорошего. – По сравнению с этим выкуп Левески – милостыня нищему.
   Мериэль разозлилась.
   – Скажите, лорд Ги, вы выбрали дикого кабана в качестве герба потому, что похожи на него или стали походить после того, как выбрали герб?
   Замахнувшись, рыцарь опустил кулак на голову дерзкой пленницы, свалив ее наземь, а потом ударил по ребрам носком сапога.
   – Если Уорфилд захочет заплатить, он может по­лучить тебя обратно, но я не несу никакой ответ­ственности за состояние, в коем ты будешь возвращена. Еще раз скажешь что-нибудь подобное, пожа­леешь, что я не убил тебя!
   Бургонь отвернулся.
   – Собирайте людей, мы возвращаемся в Честен.
 
   После поспешного бегства Мериэль на Адриана будто упала черная пелена. Единственным приятным событием было то, что он увидел жеребца, шагающего по тропинке, ведущей к замку. Поймав его и вско­чив в седло, граф усмехнулся: пусть он покрыт грязью и потерял жену, но едет на коне, как и подобает ры­царю.
   Вернувшись в замок, Адриан заметил, что ни одна живая душа не осмеливается заговорить с ним. Во­рвавшись в комнату, он заметался по ней, словно загнанный в ловушку зверь, пытаясь упорядочить мысли. Однако де Лэнси не замечал ни стен, ни окна, ни мебели. Перед глазами стояло искаженное грима­сой отвращения лицо Мериэль, когда он сказал ей об их браке. Ее резкие ответы были словно удары хлыс­та по лицу, хотя несколько минут назад ее перепол­няла любовь. Создавалось такое впечатление, что перед ним две разные женщины, одна – любящая и страстная, другая – свободная и непобедимая. Вооб­ще-то ее дух оставался прежним, таким же вольно­любивым и независимым. Де Лэнси отчаянно любил ее, обожал и тогда, когда жена крикнула ему в лицо, что ненавидит его.
   Уорфилд даже не пытался молиться, зная, что это бесполезно. И чего просить? Божественная справедливость уже ниспослана ему, а вот божественного милосердия, пощады ждать не приходится.
   Наступившая ночь не принесла облегчения. Адриан зажег свечу и продолжал мерить шагами ком­нату, не способный усидеть. Обитатели замка давно успокоились, и в тишине мужчина услышал тихий, осторожный шорох. Подняв голову, он без интереса взглянул на дверь – в отверстие вошла Кестрел. Пу­шистая кошечка прыгнула на кровать и с надеждой обнюхала покрывало, затем села и удивленно взгля­нула на графа.
   – Она не вернется, – с трудом выдавил Адриан. Даже для спасения жизни мужчина не смог бы ска­зать большего.
   Кошка внимательно разглядывала его золотисты­ми глазами, затем подняв переднюю лапу, начала умы­ваться.
   Удивительно, но появление животного успокоило графа, и он немного привел в порядок мысли. Скорее всего Мериэль направилась к брату в Эвонли. Госпо­ди, только бы она благополучно добралась туда – в ее состоянии, когда она напугана неожиданными от­крытиями и пребывает в полной растерянности, де­вушка вполне могла заблудиться. Адриану следовало бы отправить следом сопровождающих, чтобы те про­следили за ее безопасностью, однако вовремя эта мысль не пришла в голову, а теперь уже поздно.
   Несомненно, Мериэль захочет взять кошку и со­кола. А что еще? Рухнув в кресло, Адриан сжал вис­ки, пытаясь выработать план дальнейших действий. Человек не умирает от горя и вины, даже если очень этого желает. Жизнь продолжается, следует выпол­нять свой долг.
   Эта мысль привела за собой другую, показавшую­ся достаточно разумной. Конечно, он должен жить, но вот где и как? На некоторое время Уорфилд отло­жил это решение, но мысль осталась.
   В конце концов, совершенно измученный морально и физически, Адриан уснул.
 
   Следующим утром граф проснулся невыспавшимся и с тяжестью на сердце. Уснул он в кресле, и хотя оно было большим и удобным, все же не шло ни в. какое сравнение с постелью. Зато мысли пришли в относительный порядок.
   Когда в дверь постучали и осторожно приоткры­ли, де Лэнси умывался холодной водой. Вытираясь, он повернулся и увидел Марджери, горничную жены.
   Девушка вопросительно посмотрела на графа.
   – Я сегодня нужна леди Мериэль?
   Скрывать больше было невозможно.
   – Я не убивал ее, если ты это имеешь в виду, – хрипло ответил он. – Графиня решила навестить брата.
   Марджери широко раскрыла глаза, однако боль­ше спрашивать не решилась. Сделав реверанс, она поспешно вышла.
   Обыскав каждый клочок своих владений, граф с дюжиной рыцарей отправился в Эвонли. К счастью, управляющий хорошо знал дорогу и расположение замка и возглавил отряд. Мчась во весь опор, Адриан в середине дня добрался до Эвонли.
   Алан де Вер находился в конюшне и принял зятя с нескрываемой враждебностью.
   – Чего ты хочешь? – рявкнул он, отворачиваясь от лошади, которую чистил, и принимая враждебную позу, словно готовясь к бою.
   Чувствуя предгрозовую атмосферу, рыцари Уорфилда и охрана Эвонли поспешно ретировались, оставив графа и Алана наедине.
   Не теряя времени, Адриан взял быка за рога:
   – Мериэль здесь?
   В голубых глазах де Вера отразилось удивление, но он быстро взял себя в руки.
   – Ты что, не знаешь, где твоя жена, Уорфилд?
   – Нет, – устало ответил де Лэнси. – Через не­сколько секунд я расскажу тебе обо всем подробно, и тогда можешь издеваться, сколько хочешь, но сейчас скажи мне, где она, в безопасности ли, жива и здоро­ва? Клянусь, я не буду насильно заставлять ее вер­нуться.
   – Ее здесь нет, и я ничего не слышал о ней с тех пор, как приезжал в твой замок, – враждебность Алана сменилась тревогой. – Что случилось?
   – Тебя удивило, расстроило и, может, даже напу­гало, что твоя сестра потеряла память и не помнила о прошлом, когда ты разговаривал с ней на свадьбе. Теперь ты обрадуешься до смерти, узнав, что вчера она внезапно вспомнила все события, вплоть до не­счастного случая, и забыла то, что произошло позже, включая свадьбу, – Адриан судорожно сглотнул, ре­шив ничего не утаивать. – Мы ехали верхом, когда Мериэль обрела память. Найдя свое положение гра­фини крайне неудобным и оскорбительным, она про­сто-напросто украла мою лошадь и ускакала. Я ду­мал, она вернется в Эвонли, однако ошибался. Ты знаешь, куда еще она могла отправиться?
   – Господи Иисусе! – растерянно пробормотал Алан, обретя дар речи. – Когда я приехал в Уорфилд, ты старался уйти от ответа о том таинственном не­счастном случае. Что явилось причиной потери памя­ти в первый раз?
   – Я попросил ее выйти за меня замуж, а она отве­тила мне прыжком из окна в Северн, – безучастно проговорил Адриан.
   Видев замок и зная, на какой высоте он находит­ся, Алан застыл от ужаса, не сумев даже выругаться. Наконец, обретя дар речи, он спросил:
   – Как же Мериэль выжила? Думаю, если она не разбилась о скалы или воду, то должна была непре­менно утонуть.
   – Я прыгнул следом за ней. К счастью, я непло­хой пловец.
   Де Вер изумленно взглянул на собеседника, но оказался слишком горд и упрям, чтобы признать за соперником право на мужество.
   – Итак, Мериэль осталась жить, но потеряла па­мять, а ты воспользовался этим и заставил ее выйти за тебя замуж?
   – Здесь неуместно говорить о насилии, так же как о хитрости и уловках, де Вер, – мягко произнес Адриан. – Ты видел ее в день свадьбы. Она была похожа на человека, делающего это не по своей воле?
   Двое мужчин не отрывали друг от друга глаз, слов­но коты перед дракой – холодный взгляд Уорфилда сверлил яростные, горячие, словно расплавленный металл, глаза де Вера. Де Лэнси холодно улыбнулся – они оба любили Мериэль, хотя и по-разному, однако это не мешало им быть врагами.
   – Могу я оставить здесь одного из моих людей, чтобы он сообщил мне о возвращении жены?
   – Что ты намереваешься предпринять? – потре­бовал ответа де Вер.
   – Продолжать поиски, пока не отыщу Мериэль. А когда буду знать, что она в безопасности… – де Лэн­си пожал плечами. – Как я уже сказал, не стану при­нуждать ее жить со мной. Если графиня пожелает вернуться к тебе, отправлю ее в Эвонли с сопровож­дающими.
   – Этого не потребуется! – угрюмо проворчал Алан. – Я отправлюсь с тобой и буду рядом повсюду, как тень. У тебя больше не возникнет возможности причинить ей зло.
   – Как хочешь, – устало согласился Адриан, ни­чуть не удивленный упрямством де Вера. Брат и сес­тра походили друг на друга не только внешне.
   – Тогда пойдем. Пока приедем в Уорфилд, другие рыцари к тому времени могут отыскать ее.
   Прибыв в замок поздней ночью, рыцари были встре­чены плохими известиями, вернее, отсутствием их.
 
   Разоруженные наемники Бенжамина остались в лесу. Никто из них не принадлежал к знатному богатому роду, поэтому держать их в плену в ожидании выкупа не имело никакого смысла. Ги пришел в такое хорошее расположение духа, что даже не убил их.
   Сгущались сумерки, когда отряд прибыл в Чес­тен, чуть не загнав коней и измотав всадников. За­мок Бургоня, как и Уорфилд, располагался на верши­не высокого утеса, нависшего над рекой. Значительно уступающий по размерам и мощности владению Ад­риана и построенный намного раньше, он все же смот­релся довольно внушительно и казался настолько знакомым, что Мериэль, въезжая в ворота, задрожа­ла от страха, вспомнив свой первый приезд в Уор­филд. Девушка пыталась убедить себя, что, если ей удалось убежать от Адриана, улизнуть из Честена от Бургоня не составит особого труда.
   Измученных пленников повели в башню, затем на­верх по крутой каменной лестнице. Один из рыцарей достал массивный ключ и открыл обитую железом дверь.
   – Сюда.
   Чадящий факел освещал комнату размером не бо­лее двенадцать на двадцать футов^[8], построенную, как чулан, но сейчас пустую. Мериэль вошла вместе с остальными, но сильная рука схватила ее.
   – О нет, миледи, – с насмешливой вежливостью сказал де Лаон. – Для вас у лорда Ги есть особая комната.
   Уводя девушку, рыцарь не преминул заметить ис­пуганный взгляд, который Сара бросила на свою спа­сительницу. Де Вер постаралась улыбнуться, хотя ей, конечно, было не до смеха – она предпочла бы ос­таться с евреями.
   Де Лаон подвел ее к другой лестнице. Факел в его руке отбрасывал на стены длинные тени. Они спуска­лись вниз, в темноту. У подножия лестницы находи­лась небольшая комната, где в пол был вделан люк, а у стены стояла прислоненная к ней лестница.
   – Вот отдельные апартаменты для вас, миледи, – процедил де Лаон, подняв люк. Внизу царила абсо­лютная темнота, непроглядный, дурно пахнущий мрак. Взяв лестницу, он опустил ее в подземную тюрьму.
   Враждебность француза удивила Мериэль. У него было хитрое лицо, бессовестные, бегающие глаза че­ловека, которому нельзя доверять, но что-то челове­ческое все же мелькало во взгляде и облике, не то, что у его господина. Прежде чем начать спускаться, девушка повернулась к рыцарю:
   – За что вы меня так ненавидите?
   Де Лаон настолько растерялся, что ответил:
   – Я вовсе не ненавижу вас, просто вы – прекрасное оружие в борьбе против вашего дерзкого муженька.
   – Что он вам сделал?
   – Однажды я предложил ему свои услуги, но он отказался принять меня на службу, – оскалившись, произнес де Лаон. Похоже, француз не прощал обид.
   – Поэтому вам пришлось служить Ги Бургоню. Да, действительно, вам есть на что сердиться, вашей судьбе не позавидуешь, – едко заметила Мериэль.
   Мужчина грубо подтолкнул ее к лестнице.
   – У вас злой язык, графиня. Теперь я начинаю понимать, почему Уорфилд отправил вас восвояси, утолив страсть. Сейчас он наверняка ищет, к чему придраться, чтобы аннулировать брак.
   – Очень может быть, – сердечно произнесла де­вушка, вложив в слова всю свою учтивость. – Как уже говорила, я – плохое оружие в борьбе с лордом Адрианом.
   Де Лаон угрожающе осклабился.
   – Хм, даже если Уорфилд презирает тебя, он слиш­ком горд, чтобы оставить жену в руках Бургоня. Вот увидишь, мой хозяин еще заставит его плясать под свою дудку. Ваш муж-болван дорого заплатит за вас, будьте уверены, пусть вы и не стоите этого, – муж­чина некоторое время рассматривал пленницу, затем презрительно хмыкнул. – Что касается меня, я не дал бы за вас и ломаного гроша, даже если бы у меня целый год не было женщины.
   Не будучи тщеславной, Мериэль пропустила его слова мимо ушей – ее не так-то легко было оскор­бить. Заглянув в холодную темноту, девушка вздрог­нула.
   – Если вы хотите продержать меня в живых до­статочно долго, чтобы ваша затея не сорвалась, при­несите мне одеяло и немного соломы.
   – Хорошо, – коротко произнес де Лаон – в таких условиях хрупкая пленница действительно долго не протянет.
   Лестница заскрипела под ногами, когда де Вер на­чала осторожно спускаться. Очевидно, высота тем­ницы составляла дюжину футов^[9] – оттуда невозможно выбраться без веревки или лестницы. Как только она ступила на пол, де Лаон тут же вытащил лестни­цу и захлопнул люк, оставив пленницу в кромешной тьме.
   Стоя неподвижно, Мериэль боролась со страхом. Святая Матерь Божья, почему все непременно хотят заточить ее в темницу? Еще немного страданий, и ее можно будет причислить к лику святых.
   Двигаясь с превеликой осторожностью, девушка начала осматривать тюрьму. Иногда в темницах име­лись ямы, куда падали узники и ломали себе кости, а тюремщики обливались слезами от смеха. Вскоре Мериэль убедилась, что такого сюрприза здесь не предусмотрено.
   Вытянув руки, она осторожно продвигалась по грязному полу, пока не уперлась в стену. Под пальца­ми оказалась влажная каменная кладка. Перебирая руками, Мериэль ощупью двигалась вдоль стены. В абсолютной темноте можно было лишь предположить, где начались и где закончились поиски, но, в конце концов, девушка пришла к выводу, что ее тюрьма шириной не более восьми футов^[10].
   В углу был водосток, выходящий наружу – такой роскоши она не ожидала. Воздух не казался таким гнилостным, как поначалу, и вскоре узница настоль­ко к нему привыкла, что вообще перестала замечать посторонние запахи. В противоположном углу нахо­дилась подстилка со старой соломой, высохшая и шуршащая, однако это лучшая альтернатива грязно­му полу. Мериэль уселась на нее, подтянула колени к груди и обхватила их руками, пытаясь согреться.
   Ей ничего не оставалось делать, как ждать и ста­раться не поддаваться панике. Подумать только, ког­да-то ее мучила мысль, что она навсегда останется узницей, став монахиней в Ламборне! Даже заключе­ние в замке лорда Адриана показалось теперь чепу­хой, не стоящей внимания. Там, по крайней мере, она была окружена комфортом и заботой, могла ви­деть небо и дышать свежим воздухом. И как бы ни отвратительна была страсть графа, Мериэль считала, что тот необычно, по-своему, но заботился о ней.
   Теперь все совершенно по-другому. Девушку дер­жат здесь только потому, что за ее жизнь можно по­лучить большой выкуп. Интересно, когда Ги решит, что пора развлечься и немного помучить жену врага? Даже если Адриан заплатит выкуп – в этом де Вер согласна с Бургонем и его прислужником: он сделает это не ради любви, а ради спасения чести – сдержит ли владелец Честена слово и освободит ее, или же человек, без зазрения совести вырезавший семью Адриана, стариков и детей, получив выкуп, раздела­ется с ней? Если Ги попытается выкинуть что-либо подобное, Уорфилд заставит его пожалеть о содеян­ном, но ей это вряд ли поможет.
   Сердце пленницы забилось быстрее, в висках за­стучали молоточки, а дыхание стало прерывистым. Закрыв лицо руками, она взмолилась:
   – Святая Матерь Божья, помоги найти силы пе­режить то, что мне предстоит.
   Действуя интуитивно, девушка сумела отыскать источник успокоения, и дыхание мгновенно стало ро­внее, сердце забилось медленнее – святая Дева Ма­рия вновь приняла ее в свои объятия. Даже находясь в темнице у злобного чудовища, Мериэль знала, что не одинока.
   Шло время – час, несколько часов? Что сейчас, день или ночь? Не успела она подумать об этом, как над головой открылся люк и чей-то голос произнес по-английски:
   – Опусти голову, – голос казался усталым, но не злобным.
   Несколько охапок свежей соломы были сброшены прямо ей на голову, следом упало грубое, но теплое одеяло. Когда Мериэль начала подгребать солому в угол, на веревке спустили корзину.
   – Здесь ужин, графиня.
   У пленницы не было аппетита, однако, чтобы вы­жить, нужно есть, особенно, если она на самом деле беременна. В корзине были ломоть хлеба, кусок сыра и кувшин с элем.
   – Сколько времени я здесь? – крикнула она, беря еду из корзины.
   – Несколько часов, – когда по весу стало понят­но, что содержимое вынуто, страж поднял корзину, и крышка люка захлопнулась.
   Только несколько часов. Сколько же будет еще часов? До того как страх липкими пальцами сжал сердце, Мериэль вспомнила слова настоятельницы Ламборна, матери Роуз: «Благословен день без зла». Девушка съела ужин, поморщившись от плохого эля, но пища казалась вполне сносной. Затем, завернувшись в одеяло, она улеглась на подстилку, прислонившись спиной к стене. Запах свежей соломы несколько прибавил уверенности и присутствия духа.
   Успокаивающе действовала и мысль, что конфликт между двумя графами Шропширскими, наверное, раз­решится в течение нескольких дней или недель, ну месяцев, по крайней мере. Может быть, Мериэль не повторит судьбу несчастных узников, вынужденных провести в темнице полжизни. Некоторые распроща­лись с жизнью, так и не увидев ни неба, ни солнца. Для них смерть явилась освобождением.
   Девушка начала размышлять, что может сделать с ней Ги? Убить. Но смерти она не боялась. Гораздо худшим исходом было бы длительное заключение. Если подумать, не такую уж плохую жизнь прожила Мериэль де Вер. Слегка улыбнувшись, узница реши­ла: у нее не имелось возможности для совершения глупостей и еще меньше способностей для этого.
   Усталость взяла свое, и вскоре она задремала. Да, несомненно, смерть предпочтительнее пожизненно­му заключению…
   Внезапно Мериэль села на постели. Уже не впер­вые к ней приходит мысль о кончине, как избавлении от страданий. Перед глазами встала яркая, живая картина – лорд Адриан привел ее в свою комнату. Это случилось в тот день, когда он едва не изнасило­вал ее и девушка мрачно подумывала о смерти как о возможном спасении. Она схватила кинжал… Вздрог­нув, Мериэль явственно увидела вспышку света на лезвии, когда поднесла его к горлу.