– Бросьте, Нила, нам сейчас надо держаться имеете. Я тоже обладаю какой-никакой интуицией и почему-то это чувствую.
– Надеюсь, это не повод испытать на прочность мое целомудрие?
– Никоим образом. Все, что связано с вашим целомудрием, для меня свято и неприкосновенно. Но я хотел бы с вами подружиться.
– Зачем?
– Чтобы больше узнать о фэн-шуй.
– Для вас ведь это не более чем байки.
– После того что я видел... нет, пожалуй, уже не байки. К тому же я чувствую себя виноватым перед Соней за кулон и хочу загладить вину посильным вкладом в дело ее исцеления.
– Как витиевато... Это машина, что ли, вклад?
– А хотя бы. Я бы еще апельсинов купил с бананами, но ей ведь их еще нельзя...
– Уговорили. Едем на вашей машине. Но если вы устроите аварию...
– Я никогда себе этого не прощу. Едемте, Нила.
«Кардиосфера» оказалась роскошным современным зданием сплошь из стекла и металлопластика. Этакий храм медицины и здравоохранения. Жаль только, что попадают в сей храм те, у кого есть возможность выложить за курс лечения солидную даже по европейским меркам сумму.
Мы с Марком (однако! Как быстро я привыкла к мысли, что «мы с Марком»!) оставили машину на стоянке и вошли в полукруглый белоснежно-матовый холл, блестящий и сверкающий словно внутренность елочной игрушки. За серебристой стойкой, отгораживающей посетителей от персонала, сидело небесной красоты создание в светло-голубом форменном халатике и форменной же шапочке. Небесное создание, хмуря очаровательные бровки, говорило по внутреннему телефону:
– Почему пятая палата не явилась сегодня на тренинг? Что значит «не было настроения»? Тренинг – обязательное реабилитационное мероприятие! Инна Петровна, вы будете отвечать перед лечащим врачом пятой палаты за то, что больные проигнорировали данные им врачом рекомендации!
Учинив разнос, небесное создание положило трубку и с профессионально-вежливым выражением лица уставилось на нас с Марком.
– Здравствуйте. Чем могу быть вам полезна? – нейтральным голосом осведомилось небесное создание, поочередно обозрев меня и Марка (и могу поклясться, что Марку наконец стало слегка стыдно за свой затрапезный вид!).
– Здесь находится на лечении моя подруга, Софья Вязова, – сказала я. – Она пока в реанимационной палате, но мне хотелось бы...
– В реанимационную палату посетители не допускаются, – мягко, но настойчиво отчеканила девушка в небесном халатике.
– Да, да, я знаю, мне сказали, – торопливо заговорила я. Почему-то ужасно хотелось оправдаться и убедить сидящее передо мной небесное создание в том, что я не лелею преступных мыслей о нарушении местного режима. – Я просто хотела бы передать ее вещи. Ведь это возможно?
– Вещи? Да, это вполне возможно.
– А еще мне хотелось бы поговорить с лечащим врачом моей подруги. Оперировал ее доктор Гостьин...
– Доктор Гостьин с сегодняшнего дня в отпуске. Но вы не волнуйтесь, сейчас я проверю по базе данных, кто назначен лечащим врачом вашей подруги.
Девушка склонила очи к монитору, постучала по клавиатуре и сообщила:
– Вот, пожалуйста, лечащий врач Софьи Вязовой – Вера Васильевна Саблина.
– Могу ли я сейчас встретиться с доктором Саблнной? Мне хотелось бы узнать о состоянии здоровья моей подруги, и еще... Как я понимаю, лечение и пребывание в вашей клинике платное. Я хотела бы оплатить за подругу...
– О, вы так любезны, – улыбнулось небесное создание. – Вообще-то все расчеты в нашей клинике производятся по завершении лечения, но если вы хотите прямо сейчас...
– Да, я хочу прямо сейчас. Так я буду чувствовать себя более уверенно. Сколько я должна?
– Минутку. – Девушка пощелкала клавиатурой и выдала искомую сумму.
– Хорошо, – кивнула я. Сумма не испугала меня – в Китае лечение столь сложного заболевания, как аневризма, пожалуй, обошлось бы не дешевле. – Ваша клиника принимает чеки «Америкэн экспресс»?
– Разумеется.
– В таком случае я расплачусь чеком.
– Вы не волнуйтесь, ваши деньги не пропадут...
– Вот по этому поводу я совершенно не волнуюсь. Меня волнует только состояние здоровья моей подруги.
– Тогда я позвоню доктору Саблиной, может ли она прямо сейчас вас принять.
– Сделайте одолжение.
Небесное создание потыкало хрупким пальчиком в кнопки телефона и заговорило с непередаваемой ангельской интонацией:
– Вера Васильевна? Здравствуйте, вас с поста беспокоят... К одной из ваших пациенток пришла посетительница, близкая подруга. Она хотела бы проконсультироваться у вас по поводу... Да, понятно. Хорошо, Вера Васильевна.
Девушка посмотрела на меня:
– Доктор Саблина вас примет. Пожалуйста, поднимитесь на лифте на пятый этаж. От лифта направо в коридор, кабинет пятьдесят восемь. А этот мужчина с вами?
– Да, со мной. Он тоже... друг.
... Когда мы в лифте поднимались на пятый этаж, Марк сказал:
– Спасибо за то, что отрекомендовали меня другом.
– А как прикажете еще вас рекомендовать, господин Косарецкий? Оставьте вы эти разговоры, не до того. Я волнуюсь за здоровье Сони, а вас, похоже, это мало беспокоит.
– Нет, отчего же. Но еще меня беспокоит то, что мы с вами узнали о кулоне.
– О, хоть здесь не поминайте об этой ужасной вещи! У меня при слове «кулон» зубы начинают ныть.
– Хорошо, хорошо, не буду.
Пятьдесят восьмой кабинет был строг и удобен одновременно, а доктор Саблина производила весьма благоприятное впечатление своими манерами. Я рядом с ней на какое-то мгновение почувствовала себя деревенской простушкой, но потом взяла себя в руки. В конце концов, я оплачиваю работу этой вышколенной докторши. А значит, и нечего перед нею робеть, как перед статуей Астарты.
– Добрый день, рада вас видеть, присаживайтесь, – шелковым голосом сказала доктор Саблина. – С кем имею честь?
– Я Нила Чжао, близкая подруга Софьи Вязовой. А это – Марк Косарецкий, наш общий... друг. Доктор, простите, что отрываем вас от дел...
– О, никоим образом!
– ...Но я очень беспокоюсь о состоянии здоровья Сони.
– Напрасно, – мягко улыбнулась доктор Саблина. – Операция прошла успешно, сейчас состояние пациентки Вязовой стабильное. Думаю, через несколько дней мы переведем ее в палату общего режима. Поверьте, оснований для беспокойства нет ни малейших.
– Это меня очень радует. Доктор, а нельзя ли передать в палату Сони вот эти вещи. И еще...
– Да, разумеется. О, какая прелесть! Какие забавные статуэтки!
– Доктор, возможно, вам это покажется никчемной причудой, но я очень прошу вас исполнить мою просьбу.
– Какую именно?
– Эти, как вы выразились, забавные статуэтки-талисманы фэн-шуй.
– О, я слышала о фэн-шуй, там, кажется, есть целая теория нетрадиционной медицины...
– В принципе, да. Так вот. Нельзя ли попросить медсестру или санитарку, ухаживающую за Соней, поставить эти талисманы в палате и возле палаты моей подруги. Вот здесь, на карточке, я написала, что именно и как следует поставить.
Доктор Саблина мельком взглянула в карточку, улыбнулась. Улыбка у нее была очень приятная: человек, который видел такую улыбку, мог не беспокоиться о своей судьбе, ибо знал – его судьба отныне в надежных и заботливых руках...
– Хорошо, мы все так и сделаем, обещаю вам, – сказала доктор Саблина. – Еще что-нибудь?
– Нет у меня все, – улыбнулась и я. – Не хочу нас задерживать. Всего вам доброго.
– И вам. Здоровья и удачи.
Мы раскланялись просто как два китайских мандарина в театральном представлении.
Когда мы с Марком возвращались из больницы, сильный художник неожиданно заявил:
– Я ей не верю.
– Кому? – удивилась я. Мое удивление было вполне понятно – только что шел разговор о женских образах на полотнах Ренуара, о девушке с веером, о Жанне Самари... И вдруг такая фраза! – Кому не верите? Девушке с веером?
– При чем здесь девушка с веером, – раздраженно отмахнулся Марк. – Я о докторше этой, Саблиной. Я ей не верю. Ни на йоту. Она обманывала пас, когда говорила, что со здоровьем Сони все в порядке.
– Марк, давайте договоримся, что в нашей пире правом на интуитивные догадки обладаю только я.
– Это еще почему?
– Потому что я мастер фэн-шуй и прирожденный интуитивист. А вы...
– Всего-навсего местный художник, да? Дражайшая моя интуитивистка, будь вы хоть трижды мастером фэн-шуй, все равно бы вы не заметили того, что заметил я.
– Да, так что же вы заметили?
– Вы смотрели на доктора Саблину взглядом, простите, наивной пациентки. А я смотрел взглядом мужчины и художника. И я сразу понял, что Саблина лжет. Она что-то скрывает. Впрочем, понятно что. С Соней у них что-то пошло не так. Я не удивлюсь, если...
– Поворачивайте, – вырвалось у меня. – Мы едем обратно в больницу.
– Нет, – сказал Марк. – Это бессмысленно. Чего вы сейчас добьетесь? А если, паче чаяния, с Соней случилось самое худшее, они не смогут скрывать это вечно. Успокойтесь, Нила. Уж коли врачи не смогли ее спасти, вы со своим фэн-шуй точно не спасете. Вы думаете, ваши красные собачки вернут Соню с того света, если уж она там оказалась?
– Почему вы думаете, что Соня мертва?! – закричала я, вцепившись в ремень безопасности.
– Потому что у доктора Саблиной было лицо человека, который прячет покойника.
– Чушь!
– Дай бог, чтоб это было чушью. Нила, у меня к вам предложение.
– Какое?
– Давайте не поедем сейчас в Сонин особняк. Там пусто, скучно и страшновато. Даже вдвоем.
– Допустим, и что вы предлагаете?
– Едем ко мне на квартиру. Там всяко уютнее, чем в этом огромном пустом доме. Посидим, я сварю кофе. Еще у меня есть амаретто... Настоящий, не левый какой-нибудь.
– А соевый творог у вас есть?
– Мм, нет, а вы что, так любите соевый творог?!
– Я без него не представляю себе жизни. Ну ладно. – Я усмехнулась. – Обойдемся без творога. Кофе и амаретто – это уже веские причины для похода в гости. Но если вы надумаете меня соблазнить...
– То что?
– Зря потеряете время. Я неподвластна даже вашим чарам, Марк.
– И все-таки я попробую, – сказал Марк таким тоном, словно собирался затеять какое-то особенное по сложности и по важности мероприятие.
Квартира у Марка была типовой квартирой панельной многоэтажки. Две комнаты, кухня, раздельный санузел – все прелести безликого, лишенного индивидуального шарма жилья.
Марк препроводил меня в зальчик, усадил на диван, спросил:
– Ну что, какова с точки зрения мастера фэн-шуй моя квартира?
– Идите готовить кофе, Марк, – сказала я. – А я пока составлю это самое мнение. Но не обижайтесь, если оно будет нелестным.
Оставшись одна, я действительно настроилась на то, чтобы посмотреть жилище Марка Косарецкого глазами мастера фэн-шуй.
Зальчик, он же гостиная, был так себе. Стандартное размещение мебели и техники: в правом углу от окна телевизор на квадратной низенькой тумбочке, в левом углу – далеко не новый компьютер на столе, заваленном всякими бумагами, дискетами и дисками (вот где стоило бы навести порядок! Любое скопление ненужных или забытых вещей приводит к застаиванию позитивной энергии). Я подошла к окну, провела по подоконнику пальцем. Хм, так и есть, слой пыли и на подоконнике и на оконном стекле – синдром жилища холостого мужчины. Пыль – по мнению специалиста фэн-шуй – главный враг человечества. Пыль мало того что дурно влияет на здоровье, она еще и имеет свойство накапливать в себе массу негативной энергии. Недаром хозяйки, продвинутые в практике фэн-шуй, занимаются влажной уборкой ежедневно, особое внимание уделяя окнам и подоконникам – ведь именно через окна, через эти глаза дома, жизненная энергия устремляется внутрь.
Но Марк явно не был истовой домохозяйкой. Пыли было предостаточно и на книжном шкафу, и на этажерке, набитой газетами и журналами, и на журнальном столике. У меня просто руки чесались – взять тряпку, пылесос и хорошенько всюду прибраться. Но этого еще не хватало! Сам пускай убирается. Я закрыла глаза, потерла виски, настраиваясь. Ух ты! Теперь передо мной была энергетическая картина комнаты Марка, и вот что удивительно: меня окружали потоки лишь положительной энергии, желтовато-оранжевой, как внутренность спелой тыквы. Казалось бы, должно получиться наоборот, ан нет. Это что же выходит, Марк сам генерирует позитивную энергию и наполняет ею окружающее пространство? Как-то это не вяжется у меня с его образом.
Наверное, я довольно долго простояла вот так – посреди комнаты, с закрытыми глазами и приподнятыми руками, любуясь сполохами и переливами силы ци. А потом услышала как из поднебесья:
– Я не могу насмотреться на тебя. С закрытыми глазами ты еще красивей. Я подумал, как здорово смотреть на тебя, спящую на моем плече...
Я немедленно открыла глаза и сердито уставилась на Марка, стоящего напротив меня. Лицо у него было... И не разобрать, какое выражение было на этом лице.
– Марк, бросьте ваши штучки. Я ведь уже уведомила вас, что со мной они не пройдут.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – сказал Марк, придвигаясь ко мне вплотную и беря мои руки в свои. – Я хотел угостить тебя кофе, но теперь это настолько неважно...
– Важно, важно, – попробовала возразить я, но и возражения мои, и попытки высвободиться из объятий Марка были неубедительными. – Марк, не надо, я... прошу...
Но он наклонился и поцеловал меня. В этом поцелуе не было неистовства страсти; он был глубок и нежен, как поцелуй морского бриза, он манил и звал, он затягивал и упрашивал...
– Марк! – Я все-таки вырвалась из нежных пут его поцелуя. – Это подло!
Лицо Марка побелело.
– Что – подло?
– Нельзя вот так – со мной! Мне не нужно этого ни от вас, ни от всех остальных мужчин на земле!
– Неужели это преступление – поцеловать любимую женщину? – Марк смотрел на меня какими-то странными глазами. Ничего нельзя было прочесть в таких глазах.
– Любимую – сколько угодно! Но не меня!
– Но что же мне делать, если любимая – ты! Вероятно, от такого признания я должна была растаять от нежности. Ничего подобного. Меня это только разозлило.
– Гм! – выразительно заявила я. – И давно ли я стала любимой?
– Мне кажется, с того самого момента, как я тебя увидел. Поначалу я еще думал, что влюблен в Соню, но...
– Ага. Ну да. Какая высокая у российских мужчин скорость смены объекта влюбленности.
– Издеваешься надо мной, да?
– Никоим образом. Марк, успокойтесь, а? Я ведь вам говорила, что из-за особенностей моего мастерства должна соблюдать целомудрие. И, право слово, секс – не та ценность, ради которой я пожертвую своими возможностями мастера.
– А если любовь? Если ты влюбишься, Нила?
– Если и влюблюсь, то не в вас, Марк. Вы не в моем вкусе. Думаю, что и я не в вашем. Вы просто по привычке решили повести себя со мной так, как повели бы с любой другой женщиной. Вам нравится быть сердцеедом. А мне нравится быть мастером фэн-шуй. Кстати, дайте-ка мне веник и тряпку, я все-таки приберу у вас в гостиной. Эта вездесущая пыль действует мне на нервы.
– Не дам, – мрачно сказал Марк, отступая от меня. – Я со своей пылью сам разберусь.
– Вы напрасно обиделись на меня, Марк. Ну же, перестаньте хмуриться и посмотрите на меня, только с другой точки. Я могу быть хорошим другом, я могу быть интересным собеседником – и со всеми этими ролями прекрасно справлюсь и без поцелуев.
– Друзей и собеседников у меня и без тебя достаточно, – отрывисто бросил Марк. – Я люблю тебя, а ты...
– А я не люблю вас. Но разве это повод для трагедии, по большому-то счету, а, Марк? Идемте пить кофе с амаретто. Уверяю вас, после второй чашки ваша страсть ко мне естественным образом пойдет на убыль.
– Ничего подобного.
– Поверьте мне. Я знаю.
Мы пили кофе на маленькой, по-холостяцки неуютной кухоньке Марка и разговаривали о Китае. Я была права. После второй чашки кофе Марк уже не смотрел на меня глазами побитой собаки, а цивилизованно слушал все, что я рассказывала о различных направлениях и школах фэн-шуй. И даже задавал вопросы, свидетельствующие о том, что ему теперь действительно интересен мой рассказ, а не мои губы и прочие прелести. Правда, он упорно обращался ко мне на «ты», видимо, по привычке.
– Знаешь, Нила, – сказал он. – Я все равно не верю, что какие-то правила перестановки мебели или чашка с водой, в которой плавает монетка, способны изменить жизнь. Тут ты меня не переубедишь. Вот ты передала для Сони каких-то собачек, черепашку – думаешь, ей это поможет, случись с ней какой-нибудь тромб или шок?
– Я не утверждаю, что поможет исключительно – это, – ответила я. – Талисманы фэн-шуй просто делают энергию вокруг человека позитивной и животворной. Они что-то вроде освежителей воздуха в комнате – воздух они не заменят, ведь верно? Но зато добавят ему определенный аромат.
– Никогда не любил освежителей, – буркнул Марк.
– Ну, это дело хозяйское, – улыбнулась я. И тут зажужжал мой мобильник.
Я достала его, посмотрела на экран – номер был совершенно незнакомый.
– Да? – сказала я в трубку.
На том конце кто-то несколько секунд молчал. Молчал взволнованно, потому что я слышала прерывистое дыхание.
– Я слушаю вас, – поощрила я робкого абонента.
– Вы – Нила Чжао? – наконец услышала я далекий и довольно-таки писклявый голос. Голос был неестественным, видимо, его неуспешно пытались изменить.
– Да, я Нила Чжао. С кем я разговариваю?
– Это неважно. Вы сегодня были в больнице «Кардиосфера», узнавали о здоровье Софьи Вязовой.
– Да, верно, а кто со мной разговаривает...
– Вам сказали неправду. С вашей подругой случилась клиническая смерть как раз в тот момент, когда вы разговаривали с доктором Саблиной. Вам ничего не сказали, потому что еще надеялись спасти пациентку.
– Кто это говорит?! – закричала я. – Для чего вам это нужно?!
– Они получили от вас деньги за лечение, но вы можете и должны судиться с клиникой, потому что ваша подруга не вылечена, а мертва.
– Я не верю!!! – закричала я в трубку, но то писклявое существо, которое говорило со мной, уже отключилось. А когда я попробовала набрать номер, оставшийся в памяти моего мобильного, «абонент» оказался «временно недоступен».
– Марк! – Я вцепилась в плечи мсье Косарецкого и принялась его трясти. – Марк!
– Что случилось?! – Он еле сумел оторвать от себя мои руки. Взял мои ладони в свои, сжал до боли, словно хотел, чтобы я поскорее пришла в себя. – Кто это звонил? Что сказал?
– Я не знаю, кто это звонил, – наконец выговорила я. Слова мне давались с трудом. – Но этот человек заявил, что в тот момент, когда мы с тобой были в клинике, Соня умерла. Марк, почему они скрыли от меня правду?!
– Ты перестала говорить мне «вы», – сказал Марк. – Это дорогого стоит. А теперь успокойся. Давай рассуждать здраво и как взрослые люди. Налить тебе амаретто?
– Налей.
Я выпила амаретто залпом, как водку. В горле першило от приторности напитка, и я налила себе простой минеральной воды.
– Для чего им лгать тебе о Сониной смерти?
– Для того, чтобы я оплатила лечение. И не только оплатила, но и продолжала оплачивать дальше!
– Первое твое утверждение верно, второе не очень. Они не смогут долго скрывать от тебя труп.
– Марк, не говори таких ужасных вещей! Марк, что же делать! Соня умерла! Это невыносимо, просто невыносимо!
Марк спросил неожиданное:
– Вы были очень близкими подругами, раз ты так убиваешься?
Я замолчала, приводя нервы в порядок. Нельзя позволять себе так распускаться, да еще перед лицом мужчины.
– Мы не были очень близкими подругами, Марк, – сказала я, относительно успокоившись. – Наша дружба только-только началась. Но именно поэтому мне так обидно за Соню. У нас с ней были такие планы. Мы понимали друг друга. У меня давно не было такой понимающей подруги... Ладно, что говорить. Едем в больницу, Марк.
– Зачем?
– Я буду разносить ее по кирпичику. Они должны были вылечить Соню, а не убить.
– Нила, на основании одного подозрительного звонка нельзя разносить по кирпичику целую больницу! Нила, это вообще мог позвонить какой-нибудь придурок, которому охота пощекотать себе нервы.
– Нет. – Я налила себе еще амаретто, выпила, закусила каким-то одиноким крекером. – Звонок был правдив, Соня умерла. А значит, мой фэн-шуй ее не спас. Марк, ты хоть понимаешь, что это означает?
– Что?
– Что я вовсе никакой не мастер. – Слова выплескивались из меня вместе с пьяными слезами. – Ни-ка-кой. Знаешь, мой учитель Ван То мог оживлять и умерших людей, и умершие дома, таков был его талант, такова связь с миром сил и энергий! А я... На что гожусь я, если не спасла подругу? Пожалуйста, поедем в больницу. Я хочу видеть ту докторшу, которая нагло лгала мне в глаза.
– Нила, ты знаешь, который час?
– А это имеет значение?
– Да. Половина второго ночи! Тебя никто в больницу не пустит. К тому же ты пьяна.
– Я не пьяна, я просто расстроена. Ничего ты не понимаешь. Ху-дож-ник.
– Мы поедем в больницу завтра. Тебе надо проспаться, отдохнуть...
– Марк!
– Что?
– Можно, я останусь у тебя? Постели мне на диванчике, ладно? Я не смогу сейчас вернуться в Сонин особняк. Мне страшно.
– Я тебя никуда и не отпущу.
– Это хорошо. Только не домогайся меня, ладно?
– Очень надо.
– Ой, я что, уже выпила весь амаретто? Кажется, это было моим последним вопросом.
Дальше в моей памяти зиял глубокий провал.
Глава тринадцатая
Я проснулась оттого, что нечто странное щекотало мне лицо.
Я открыла глаза и ахнула. Передо мной стоял кузен Го и весело помахивал каллиграфической кистью. Видимо, ею он и щекотал мою щеку.
– Кузен?! – воскликнула я. – Как я рада тебя видеть!
– Милая моя кузиночка, – сказал кузен Го. – Похоже, ты опять попала в историю.
Он стоял передо мной, изумительный и прекрасный, одежды сияют снеговым серебром, волосы развеваются и струятся по плечам, как ленты черного шелка, в глазах любовь и печаль...
– В историю? – переспросила я. – Ты о Соне? Но тут я ничего не могу поделать. Она умерла, умерла! И никакой фэн-шуй тут не поможет.
– Ошибаешься, кузиночка, – мягко возразил Го. – Ты уже кое-что сделала, просто пока не знаешь об этом. Только вот беда: с одной стороны, сделанное тобою есть благо, а с другой... И не разобрать. Впрочем, еще есть время, чтобы во всем разобраться. Кузиночка, я хочу немного попенять тебе.
– Что такое, Го?
– Какая ты невнимательная! А ведь я говорил тебе об этом. Помнишь: опасайся силы, скрытой за оболочкой из нефрита, берегись выходить из дома своей подруги в ночи, когда на небе нет луны, и покуда не вступай в борьбу с тем, чьи пальцы омочены кровью великих царей.
– Да, кузен, я помню твои предостережения. Но если б ты мог выразить их яснее! А то говоришь загадками, как древний пророк!
– Мне по сану положено говорить загадками. Не забывай, я теперь небожитель.
– Но для собственной кузины ты мог бы сделать исключение и прокомментировать собственные пророчества?
Го рассмеялся. Смех его был божествен, я душу отдала бы за то, чтоб почаще слышать этот смех.
– Маленькая лентяйка! – все еще смеясь, сказал кузен. – Но так и быть, растолкую тебе, что смогу.
– Неужели есть то, чего ты не можешь, Го?
– Да. – Кузен посерьезнел. – Не могу преступить воли высших божеств и не могу вернуться к тебе человеком во плоти.
– Го, милый, – пробормотала я. Слезы подступили к горлу. – Как же я люблю тебя, как мне тебя не хватает...
– Успокойся, милая, я всегда буду рядом, хотя, может быть, ты этого и не почувствуешь... Но вернемся к моим мрачным пророчествам. Итак, предостережение первое: «Опасайся силы, скрытой за оболочкой из нефрита». Думаю, тебе будет просто его понять, если я скажу, что нефритовое облако-кулон весьма опасно.
– Так ты о кулоне, Го? О, спасибо за предупреждение! Я уже имела счастье испытать на себе его черную силу. И впредь буду осторожна.
– Будь осторожна, Нила. Ибо тебе еще доведется испытать на себе светлую силу этого кулона.
– Что такое ты говоришь, Го? Этот кулон – воплощенное зло, сгусток мрака и ужаса. Он отвратителен.
– У всякой вещи есть две стороны, кузиночка. Или ты забыла основу основ фэн-шуй? У Нефрита Желаний есть и светлая сторона. Ее лишь нужно разбудить.
– Как разбудить?
– Тьма пробуждает тьму, а свет пробуждает свет. Думаю, ты поймешь это, кузиночка.
– Свет пробуждает свет... Понять – не пойму, но запомнить – запомню, – улыбнулась я. – Значит, с Нефритом Желаний мне еще доведется столкнуться... Хорошо. Го, а что ты имел в виду, когда не советовал мне выходить из дома бедной Сони в ночи, когда на небе нет луны?
– Вокруг этого дома бродит беда и заглядывает и окна, милая кузиночка. И нет в том ни твоей вины, ни вины хозяйки этого дома. С самого начала жилище это было проклято, потому что выстроено на деньги вдов и сирот...
– Ай! – вскрикнула я, будто меня ужалили. – Соня ведь говорила, что перекупила этот особняк у какого-то магната, за нехорошие дела угодившего в тюрьму...
– Беда не только в этом, Нила. Тот человек, что построил дом, совершил за свою карьеру немало убийств (не своими руками, конечно, действовали его приспешники), а еще довел нескольких людей до самоубийства. Души убитых и самоубийц не нашли покоя ни на небесах, ни в подземном царстве, а потому Нефритовый Владыка Юй-ди повелел им искать справедливости на земле и мстить всем за свои загубленные жизни. Теперь эти души, получив разрешение от Нефритового Владыки, возвратились на землю. Это бесприютные духи-гуй, вечно голодные и мстительные. Они будут кружить около проклятого дома и строить свои козни.
– Надеюсь, это не повод испытать на прочность мое целомудрие?
– Никоим образом. Все, что связано с вашим целомудрием, для меня свято и неприкосновенно. Но я хотел бы с вами подружиться.
– Зачем?
– Чтобы больше узнать о фэн-шуй.
– Для вас ведь это не более чем байки.
– После того что я видел... нет, пожалуй, уже не байки. К тому же я чувствую себя виноватым перед Соней за кулон и хочу загладить вину посильным вкладом в дело ее исцеления.
– Как витиевато... Это машина, что ли, вклад?
– А хотя бы. Я бы еще апельсинов купил с бананами, но ей ведь их еще нельзя...
– Уговорили. Едем на вашей машине. Но если вы устроите аварию...
– Я никогда себе этого не прощу. Едемте, Нила.
«Кардиосфера» оказалась роскошным современным зданием сплошь из стекла и металлопластика. Этакий храм медицины и здравоохранения. Жаль только, что попадают в сей храм те, у кого есть возможность выложить за курс лечения солидную даже по европейским меркам сумму.
Мы с Марком (однако! Как быстро я привыкла к мысли, что «мы с Марком»!) оставили машину на стоянке и вошли в полукруглый белоснежно-матовый холл, блестящий и сверкающий словно внутренность елочной игрушки. За серебристой стойкой, отгораживающей посетителей от персонала, сидело небесной красоты создание в светло-голубом форменном халатике и форменной же шапочке. Небесное создание, хмуря очаровательные бровки, говорило по внутреннему телефону:
– Почему пятая палата не явилась сегодня на тренинг? Что значит «не было настроения»? Тренинг – обязательное реабилитационное мероприятие! Инна Петровна, вы будете отвечать перед лечащим врачом пятой палаты за то, что больные проигнорировали данные им врачом рекомендации!
Учинив разнос, небесное создание положило трубку и с профессионально-вежливым выражением лица уставилось на нас с Марком.
– Здравствуйте. Чем могу быть вам полезна? – нейтральным голосом осведомилось небесное создание, поочередно обозрев меня и Марка (и могу поклясться, что Марку наконец стало слегка стыдно за свой затрапезный вид!).
– Здесь находится на лечении моя подруга, Софья Вязова, – сказала я. – Она пока в реанимационной палате, но мне хотелось бы...
– В реанимационную палату посетители не допускаются, – мягко, но настойчиво отчеканила девушка в небесном халатике.
– Да, да, я знаю, мне сказали, – торопливо заговорила я. Почему-то ужасно хотелось оправдаться и убедить сидящее передо мной небесное создание в том, что я не лелею преступных мыслей о нарушении местного режима. – Я просто хотела бы передать ее вещи. Ведь это возможно?
– Вещи? Да, это вполне возможно.
– А еще мне хотелось бы поговорить с лечащим врачом моей подруги. Оперировал ее доктор Гостьин...
– Доктор Гостьин с сегодняшнего дня в отпуске. Но вы не волнуйтесь, сейчас я проверю по базе данных, кто назначен лечащим врачом вашей подруги.
Девушка склонила очи к монитору, постучала по клавиатуре и сообщила:
– Вот, пожалуйста, лечащий врач Софьи Вязовой – Вера Васильевна Саблина.
– Могу ли я сейчас встретиться с доктором Саблнной? Мне хотелось бы узнать о состоянии здоровья моей подруги, и еще... Как я понимаю, лечение и пребывание в вашей клинике платное. Я хотела бы оплатить за подругу...
– О, вы так любезны, – улыбнулось небесное создание. – Вообще-то все расчеты в нашей клинике производятся по завершении лечения, но если вы хотите прямо сейчас...
– Да, я хочу прямо сейчас. Так я буду чувствовать себя более уверенно. Сколько я должна?
– Минутку. – Девушка пощелкала клавиатурой и выдала искомую сумму.
– Хорошо, – кивнула я. Сумма не испугала меня – в Китае лечение столь сложного заболевания, как аневризма, пожалуй, обошлось бы не дешевле. – Ваша клиника принимает чеки «Америкэн экспресс»?
– Разумеется.
– В таком случае я расплачусь чеком.
– Вы не волнуйтесь, ваши деньги не пропадут...
– Вот по этому поводу я совершенно не волнуюсь. Меня волнует только состояние здоровья моей подруги.
– Тогда я позвоню доктору Саблиной, может ли она прямо сейчас вас принять.
– Сделайте одолжение.
Небесное создание потыкало хрупким пальчиком в кнопки телефона и заговорило с непередаваемой ангельской интонацией:
– Вера Васильевна? Здравствуйте, вас с поста беспокоят... К одной из ваших пациенток пришла посетительница, близкая подруга. Она хотела бы проконсультироваться у вас по поводу... Да, понятно. Хорошо, Вера Васильевна.
Девушка посмотрела на меня:
– Доктор Саблина вас примет. Пожалуйста, поднимитесь на лифте на пятый этаж. От лифта направо в коридор, кабинет пятьдесят восемь. А этот мужчина с вами?
– Да, со мной. Он тоже... друг.
... Когда мы в лифте поднимались на пятый этаж, Марк сказал:
– Спасибо за то, что отрекомендовали меня другом.
– А как прикажете еще вас рекомендовать, господин Косарецкий? Оставьте вы эти разговоры, не до того. Я волнуюсь за здоровье Сони, а вас, похоже, это мало беспокоит.
– Нет, отчего же. Но еще меня беспокоит то, что мы с вами узнали о кулоне.
– О, хоть здесь не поминайте об этой ужасной вещи! У меня при слове «кулон» зубы начинают ныть.
– Хорошо, хорошо, не буду.
Пятьдесят восьмой кабинет был строг и удобен одновременно, а доктор Саблина производила весьма благоприятное впечатление своими манерами. Я рядом с ней на какое-то мгновение почувствовала себя деревенской простушкой, но потом взяла себя в руки. В конце концов, я оплачиваю работу этой вышколенной докторши. А значит, и нечего перед нею робеть, как перед статуей Астарты.
– Добрый день, рада вас видеть, присаживайтесь, – шелковым голосом сказала доктор Саблина. – С кем имею честь?
– Я Нила Чжао, близкая подруга Софьи Вязовой. А это – Марк Косарецкий, наш общий... друг. Доктор, простите, что отрываем вас от дел...
– О, никоим образом!
– ...Но я очень беспокоюсь о состоянии здоровья Сони.
– Напрасно, – мягко улыбнулась доктор Саблина. – Операция прошла успешно, сейчас состояние пациентки Вязовой стабильное. Думаю, через несколько дней мы переведем ее в палату общего режима. Поверьте, оснований для беспокойства нет ни малейших.
– Это меня очень радует. Доктор, а нельзя ли передать в палату Сони вот эти вещи. И еще...
– Да, разумеется. О, какая прелесть! Какие забавные статуэтки!
– Доктор, возможно, вам это покажется никчемной причудой, но я очень прошу вас исполнить мою просьбу.
– Какую именно?
– Эти, как вы выразились, забавные статуэтки-талисманы фэн-шуй.
– О, я слышала о фэн-шуй, там, кажется, есть целая теория нетрадиционной медицины...
– В принципе, да. Так вот. Нельзя ли попросить медсестру или санитарку, ухаживающую за Соней, поставить эти талисманы в палате и возле палаты моей подруги. Вот здесь, на карточке, я написала, что именно и как следует поставить.
Доктор Саблина мельком взглянула в карточку, улыбнулась. Улыбка у нее была очень приятная: человек, который видел такую улыбку, мог не беспокоиться о своей судьбе, ибо знал – его судьба отныне в надежных и заботливых руках...
– Хорошо, мы все так и сделаем, обещаю вам, – сказала доктор Саблина. – Еще что-нибудь?
– Нет у меня все, – улыбнулась и я. – Не хочу нас задерживать. Всего вам доброго.
– И вам. Здоровья и удачи.
Мы раскланялись просто как два китайских мандарина в театральном представлении.
Когда мы с Марком возвращались из больницы, сильный художник неожиданно заявил:
– Я ей не верю.
– Кому? – удивилась я. Мое удивление было вполне понятно – только что шел разговор о женских образах на полотнах Ренуара, о девушке с веером, о Жанне Самари... И вдруг такая фраза! – Кому не верите? Девушке с веером?
– При чем здесь девушка с веером, – раздраженно отмахнулся Марк. – Я о докторше этой, Саблиной. Я ей не верю. Ни на йоту. Она обманывала пас, когда говорила, что со здоровьем Сони все в порядке.
– Марк, давайте договоримся, что в нашей пире правом на интуитивные догадки обладаю только я.
– Это еще почему?
– Потому что я мастер фэн-шуй и прирожденный интуитивист. А вы...
– Всего-навсего местный художник, да? Дражайшая моя интуитивистка, будь вы хоть трижды мастером фэн-шуй, все равно бы вы не заметили того, что заметил я.
– Да, так что же вы заметили?
– Вы смотрели на доктора Саблину взглядом, простите, наивной пациентки. А я смотрел взглядом мужчины и художника. И я сразу понял, что Саблина лжет. Она что-то скрывает. Впрочем, понятно что. С Соней у них что-то пошло не так. Я не удивлюсь, если...
– Поворачивайте, – вырвалось у меня. – Мы едем обратно в больницу.
– Нет, – сказал Марк. – Это бессмысленно. Чего вы сейчас добьетесь? А если, паче чаяния, с Соней случилось самое худшее, они не смогут скрывать это вечно. Успокойтесь, Нила. Уж коли врачи не смогли ее спасти, вы со своим фэн-шуй точно не спасете. Вы думаете, ваши красные собачки вернут Соню с того света, если уж она там оказалась?
– Почему вы думаете, что Соня мертва?! – закричала я, вцепившись в ремень безопасности.
– Потому что у доктора Саблиной было лицо человека, который прячет покойника.
– Чушь!
– Дай бог, чтоб это было чушью. Нила, у меня к вам предложение.
– Какое?
– Давайте не поедем сейчас в Сонин особняк. Там пусто, скучно и страшновато. Даже вдвоем.
– Допустим, и что вы предлагаете?
– Едем ко мне на квартиру. Там всяко уютнее, чем в этом огромном пустом доме. Посидим, я сварю кофе. Еще у меня есть амаретто... Настоящий, не левый какой-нибудь.
– А соевый творог у вас есть?
– Мм, нет, а вы что, так любите соевый творог?!
– Я без него не представляю себе жизни. Ну ладно. – Я усмехнулась. – Обойдемся без творога. Кофе и амаретто – это уже веские причины для похода в гости. Но если вы надумаете меня соблазнить...
– То что?
– Зря потеряете время. Я неподвластна даже вашим чарам, Марк.
– И все-таки я попробую, – сказал Марк таким тоном, словно собирался затеять какое-то особенное по сложности и по важности мероприятие.
Квартира у Марка была типовой квартирой панельной многоэтажки. Две комнаты, кухня, раздельный санузел – все прелести безликого, лишенного индивидуального шарма жилья.
Марк препроводил меня в зальчик, усадил на диван, спросил:
– Ну что, какова с точки зрения мастера фэн-шуй моя квартира?
– Идите готовить кофе, Марк, – сказала я. – А я пока составлю это самое мнение. Но не обижайтесь, если оно будет нелестным.
Оставшись одна, я действительно настроилась на то, чтобы посмотреть жилище Марка Косарецкого глазами мастера фэн-шуй.
Зальчик, он же гостиная, был так себе. Стандартное размещение мебели и техники: в правом углу от окна телевизор на квадратной низенькой тумбочке, в левом углу – далеко не новый компьютер на столе, заваленном всякими бумагами, дискетами и дисками (вот где стоило бы навести порядок! Любое скопление ненужных или забытых вещей приводит к застаиванию позитивной энергии). Я подошла к окну, провела по подоконнику пальцем. Хм, так и есть, слой пыли и на подоконнике и на оконном стекле – синдром жилища холостого мужчины. Пыль – по мнению специалиста фэн-шуй – главный враг человечества. Пыль мало того что дурно влияет на здоровье, она еще и имеет свойство накапливать в себе массу негативной энергии. Недаром хозяйки, продвинутые в практике фэн-шуй, занимаются влажной уборкой ежедневно, особое внимание уделяя окнам и подоконникам – ведь именно через окна, через эти глаза дома, жизненная энергия устремляется внутрь.
Но Марк явно не был истовой домохозяйкой. Пыли было предостаточно и на книжном шкафу, и на этажерке, набитой газетами и журналами, и на журнальном столике. У меня просто руки чесались – взять тряпку, пылесос и хорошенько всюду прибраться. Но этого еще не хватало! Сам пускай убирается. Я закрыла глаза, потерла виски, настраиваясь. Ух ты! Теперь передо мной была энергетическая картина комнаты Марка, и вот что удивительно: меня окружали потоки лишь положительной энергии, желтовато-оранжевой, как внутренность спелой тыквы. Казалось бы, должно получиться наоборот, ан нет. Это что же выходит, Марк сам генерирует позитивную энергию и наполняет ею окружающее пространство? Как-то это не вяжется у меня с его образом.
Наверное, я довольно долго простояла вот так – посреди комнаты, с закрытыми глазами и приподнятыми руками, любуясь сполохами и переливами силы ци. А потом услышала как из поднебесья:
– Я не могу насмотреться на тебя. С закрытыми глазами ты еще красивей. Я подумал, как здорово смотреть на тебя, спящую на моем плече...
Я немедленно открыла глаза и сердито уставилась на Марка, стоящего напротив меня. Лицо у него было... И не разобрать, какое выражение было на этом лице.
– Марк, бросьте ваши штучки. Я ведь уже уведомила вас, что со мной они не пройдут.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – сказал Марк, придвигаясь ко мне вплотную и беря мои руки в свои. – Я хотел угостить тебя кофе, но теперь это настолько неважно...
– Важно, важно, – попробовала возразить я, но и возражения мои, и попытки высвободиться из объятий Марка были неубедительными. – Марк, не надо, я... прошу...
Но он наклонился и поцеловал меня. В этом поцелуе не было неистовства страсти; он был глубок и нежен, как поцелуй морского бриза, он манил и звал, он затягивал и упрашивал...
– Марк! – Я все-таки вырвалась из нежных пут его поцелуя. – Это подло!
Лицо Марка побелело.
– Что – подло?
– Нельзя вот так – со мной! Мне не нужно этого ни от вас, ни от всех остальных мужчин на земле!
– Неужели это преступление – поцеловать любимую женщину? – Марк смотрел на меня какими-то странными глазами. Ничего нельзя было прочесть в таких глазах.
– Любимую – сколько угодно! Но не меня!
– Но что же мне делать, если любимая – ты! Вероятно, от такого признания я должна была растаять от нежности. Ничего подобного. Меня это только разозлило.
– Гм! – выразительно заявила я. – И давно ли я стала любимой?
– Мне кажется, с того самого момента, как я тебя увидел. Поначалу я еще думал, что влюблен в Соню, но...
– Ага. Ну да. Какая высокая у российских мужчин скорость смены объекта влюбленности.
– Издеваешься надо мной, да?
– Никоим образом. Марк, успокойтесь, а? Я ведь вам говорила, что из-за особенностей моего мастерства должна соблюдать целомудрие. И, право слово, секс – не та ценность, ради которой я пожертвую своими возможностями мастера.
– А если любовь? Если ты влюбишься, Нила?
– Если и влюблюсь, то не в вас, Марк. Вы не в моем вкусе. Думаю, что и я не в вашем. Вы просто по привычке решили повести себя со мной так, как повели бы с любой другой женщиной. Вам нравится быть сердцеедом. А мне нравится быть мастером фэн-шуй. Кстати, дайте-ка мне веник и тряпку, я все-таки приберу у вас в гостиной. Эта вездесущая пыль действует мне на нервы.
– Не дам, – мрачно сказал Марк, отступая от меня. – Я со своей пылью сам разберусь.
– Вы напрасно обиделись на меня, Марк. Ну же, перестаньте хмуриться и посмотрите на меня, только с другой точки. Я могу быть хорошим другом, я могу быть интересным собеседником – и со всеми этими ролями прекрасно справлюсь и без поцелуев.
– Друзей и собеседников у меня и без тебя достаточно, – отрывисто бросил Марк. – Я люблю тебя, а ты...
– А я не люблю вас. Но разве это повод для трагедии, по большому-то счету, а, Марк? Идемте пить кофе с амаретто. Уверяю вас, после второй чашки ваша страсть ко мне естественным образом пойдет на убыль.
– Ничего подобного.
– Поверьте мне. Я знаю.
Мы пили кофе на маленькой, по-холостяцки неуютной кухоньке Марка и разговаривали о Китае. Я была права. После второй чашки кофе Марк уже не смотрел на меня глазами побитой собаки, а цивилизованно слушал все, что я рассказывала о различных направлениях и школах фэн-шуй. И даже задавал вопросы, свидетельствующие о том, что ему теперь действительно интересен мой рассказ, а не мои губы и прочие прелести. Правда, он упорно обращался ко мне на «ты», видимо, по привычке.
– Знаешь, Нила, – сказал он. – Я все равно не верю, что какие-то правила перестановки мебели или чашка с водой, в которой плавает монетка, способны изменить жизнь. Тут ты меня не переубедишь. Вот ты передала для Сони каких-то собачек, черепашку – думаешь, ей это поможет, случись с ней какой-нибудь тромб или шок?
– Я не утверждаю, что поможет исключительно – это, – ответила я. – Талисманы фэн-шуй просто делают энергию вокруг человека позитивной и животворной. Они что-то вроде освежителей воздуха в комнате – воздух они не заменят, ведь верно? Но зато добавят ему определенный аромат.
– Никогда не любил освежителей, – буркнул Марк.
– Ну, это дело хозяйское, – улыбнулась я. И тут зажужжал мой мобильник.
Я достала его, посмотрела на экран – номер был совершенно незнакомый.
– Да? – сказала я в трубку.
На том конце кто-то несколько секунд молчал. Молчал взволнованно, потому что я слышала прерывистое дыхание.
– Я слушаю вас, – поощрила я робкого абонента.
– Вы – Нила Чжао? – наконец услышала я далекий и довольно-таки писклявый голос. Голос был неестественным, видимо, его неуспешно пытались изменить.
– Да, я Нила Чжао. С кем я разговариваю?
– Это неважно. Вы сегодня были в больнице «Кардиосфера», узнавали о здоровье Софьи Вязовой.
– Да, верно, а кто со мной разговаривает...
– Вам сказали неправду. С вашей подругой случилась клиническая смерть как раз в тот момент, когда вы разговаривали с доктором Саблиной. Вам ничего не сказали, потому что еще надеялись спасти пациентку.
– Кто это говорит?! – закричала я. – Для чего вам это нужно?!
– Они получили от вас деньги за лечение, но вы можете и должны судиться с клиникой, потому что ваша подруга не вылечена, а мертва.
– Я не верю!!! – закричала я в трубку, но то писклявое существо, которое говорило со мной, уже отключилось. А когда я попробовала набрать номер, оставшийся в памяти моего мобильного, «абонент» оказался «временно недоступен».
– Марк! – Я вцепилась в плечи мсье Косарецкого и принялась его трясти. – Марк!
– Что случилось?! – Он еле сумел оторвать от себя мои руки. Взял мои ладони в свои, сжал до боли, словно хотел, чтобы я поскорее пришла в себя. – Кто это звонил? Что сказал?
– Я не знаю, кто это звонил, – наконец выговорила я. Слова мне давались с трудом. – Но этот человек заявил, что в тот момент, когда мы с тобой были в клинике, Соня умерла. Марк, почему они скрыли от меня правду?!
– Ты перестала говорить мне «вы», – сказал Марк. – Это дорогого стоит. А теперь успокойся. Давай рассуждать здраво и как взрослые люди. Налить тебе амаретто?
– Налей.
Я выпила амаретто залпом, как водку. В горле першило от приторности напитка, и я налила себе простой минеральной воды.
– Для чего им лгать тебе о Сониной смерти?
– Для того, чтобы я оплатила лечение. И не только оплатила, но и продолжала оплачивать дальше!
– Первое твое утверждение верно, второе не очень. Они не смогут долго скрывать от тебя труп.
– Марк, не говори таких ужасных вещей! Марк, что же делать! Соня умерла! Это невыносимо, просто невыносимо!
Марк спросил неожиданное:
– Вы были очень близкими подругами, раз ты так убиваешься?
Я замолчала, приводя нервы в порядок. Нельзя позволять себе так распускаться, да еще перед лицом мужчины.
– Мы не были очень близкими подругами, Марк, – сказала я, относительно успокоившись. – Наша дружба только-только началась. Но именно поэтому мне так обидно за Соню. У нас с ней были такие планы. Мы понимали друг друга. У меня давно не было такой понимающей подруги... Ладно, что говорить. Едем в больницу, Марк.
– Зачем?
– Я буду разносить ее по кирпичику. Они должны были вылечить Соню, а не убить.
– Нила, на основании одного подозрительного звонка нельзя разносить по кирпичику целую больницу! Нила, это вообще мог позвонить какой-нибудь придурок, которому охота пощекотать себе нервы.
– Нет. – Я налила себе еще амаретто, выпила, закусила каким-то одиноким крекером. – Звонок был правдив, Соня умерла. А значит, мой фэн-шуй ее не спас. Марк, ты хоть понимаешь, что это означает?
– Что?
– Что я вовсе никакой не мастер. – Слова выплескивались из меня вместе с пьяными слезами. – Ни-ка-кой. Знаешь, мой учитель Ван То мог оживлять и умерших людей, и умершие дома, таков был его талант, такова связь с миром сил и энергий! А я... На что гожусь я, если не спасла подругу? Пожалуйста, поедем в больницу. Я хочу видеть ту докторшу, которая нагло лгала мне в глаза.
– Нила, ты знаешь, который час?
– А это имеет значение?
– Да. Половина второго ночи! Тебя никто в больницу не пустит. К тому же ты пьяна.
– Я не пьяна, я просто расстроена. Ничего ты не понимаешь. Ху-дож-ник.
– Мы поедем в больницу завтра. Тебе надо проспаться, отдохнуть...
– Марк!
– Что?
– Можно, я останусь у тебя? Постели мне на диванчике, ладно? Я не смогу сейчас вернуться в Сонин особняк. Мне страшно.
– Я тебя никуда и не отпущу.
– Это хорошо. Только не домогайся меня, ладно?
– Очень надо.
– Ой, я что, уже выпила весь амаретто? Кажется, это было моим последним вопросом.
Дальше в моей памяти зиял глубокий провал.
Глава тринадцатая
ТОРЖЕСТВО ЗВЕЗДНЫХ СТАРЦЕВ
Стойкость – к счастью
И Цзин
Я проснулась оттого, что нечто странное щекотало мне лицо.
Я открыла глаза и ахнула. Передо мной стоял кузен Го и весело помахивал каллиграфической кистью. Видимо, ею он и щекотал мою щеку.
– Кузен?! – воскликнула я. – Как я рада тебя видеть!
– Милая моя кузиночка, – сказал кузен Го. – Похоже, ты опять попала в историю.
Он стоял передо мной, изумительный и прекрасный, одежды сияют снеговым серебром, волосы развеваются и струятся по плечам, как ленты черного шелка, в глазах любовь и печаль...
– В историю? – переспросила я. – Ты о Соне? Но тут я ничего не могу поделать. Она умерла, умерла! И никакой фэн-шуй тут не поможет.
– Ошибаешься, кузиночка, – мягко возразил Го. – Ты уже кое-что сделала, просто пока не знаешь об этом. Только вот беда: с одной стороны, сделанное тобою есть благо, а с другой... И не разобрать. Впрочем, еще есть время, чтобы во всем разобраться. Кузиночка, я хочу немного попенять тебе.
– Что такое, Го?
– Какая ты невнимательная! А ведь я говорил тебе об этом. Помнишь: опасайся силы, скрытой за оболочкой из нефрита, берегись выходить из дома своей подруги в ночи, когда на небе нет луны, и покуда не вступай в борьбу с тем, чьи пальцы омочены кровью великих царей.
– Да, кузен, я помню твои предостережения. Но если б ты мог выразить их яснее! А то говоришь загадками, как древний пророк!
– Мне по сану положено говорить загадками. Не забывай, я теперь небожитель.
– Но для собственной кузины ты мог бы сделать исключение и прокомментировать собственные пророчества?
Го рассмеялся. Смех его был божествен, я душу отдала бы за то, чтоб почаще слышать этот смех.
– Маленькая лентяйка! – все еще смеясь, сказал кузен. – Но так и быть, растолкую тебе, что смогу.
– Неужели есть то, чего ты не можешь, Го?
– Да. – Кузен посерьезнел. – Не могу преступить воли высших божеств и не могу вернуться к тебе человеком во плоти.
– Го, милый, – пробормотала я. Слезы подступили к горлу. – Как же я люблю тебя, как мне тебя не хватает...
– Успокойся, милая, я всегда буду рядом, хотя, может быть, ты этого и не почувствуешь... Но вернемся к моим мрачным пророчествам. Итак, предостережение первое: «Опасайся силы, скрытой за оболочкой из нефрита». Думаю, тебе будет просто его понять, если я скажу, что нефритовое облако-кулон весьма опасно.
– Так ты о кулоне, Го? О, спасибо за предупреждение! Я уже имела счастье испытать на себе его черную силу. И впредь буду осторожна.
– Будь осторожна, Нила. Ибо тебе еще доведется испытать на себе светлую силу этого кулона.
– Что такое ты говоришь, Го? Этот кулон – воплощенное зло, сгусток мрака и ужаса. Он отвратителен.
– У всякой вещи есть две стороны, кузиночка. Или ты забыла основу основ фэн-шуй? У Нефрита Желаний есть и светлая сторона. Ее лишь нужно разбудить.
– Как разбудить?
– Тьма пробуждает тьму, а свет пробуждает свет. Думаю, ты поймешь это, кузиночка.
– Свет пробуждает свет... Понять – не пойму, но запомнить – запомню, – улыбнулась я. – Значит, с Нефритом Желаний мне еще доведется столкнуться... Хорошо. Го, а что ты имел в виду, когда не советовал мне выходить из дома бедной Сони в ночи, когда на небе нет луны?
– Вокруг этого дома бродит беда и заглядывает и окна, милая кузиночка. И нет в том ни твоей вины, ни вины хозяйки этого дома. С самого начала жилище это было проклято, потому что выстроено на деньги вдов и сирот...
– Ай! – вскрикнула я, будто меня ужалили. – Соня ведь говорила, что перекупила этот особняк у какого-то магната, за нехорошие дела угодившего в тюрьму...
– Беда не только в этом, Нила. Тот человек, что построил дом, совершил за свою карьеру немало убийств (не своими руками, конечно, действовали его приспешники), а еще довел нескольких людей до самоубийства. Души убитых и самоубийц не нашли покоя ни на небесах, ни в подземном царстве, а потому Нефритовый Владыка Юй-ди повелел им искать справедливости на земле и мстить всем за свои загубленные жизни. Теперь эти души, получив разрешение от Нефритового Владыки, возвратились на землю. Это бесприютные духи-гуй, вечно голодные и мстительные. Они будут кружить около проклятого дома и строить свои козни.