Пеш Гельмут. Повелители времени (Страна Эльдера - 2)

   Фабиан протянул книгу.
   Ким прижал ее к груди. Затем, отвернувшись и не удостоив своих друзей даже взглядом, побрел прочь.
   Фабиан, Бурин и Гилфалас переглянулись. Это оказалось не той встречей, на которую они рассчитывали, если они вообще на что-то могли рассчитывать. Но никто и представить себе не мог, что Ким, так внезапно появившийся, может столь же внезапно и странно исчезнуть.
   - И что теперь? - пробормотал Бурин.
   - Ты же слышал, что он сказал, - ответил Фабиан.- Обратно в прошлое на тридцать пять лет...
   - Но почему именно на тридцать пять?.. - удивился Гилфалас.
   - Мне это неизвестно, но у меня такое впечатление, что он нас тут ждал, как будто знал, что мы должны прийти. Наверное, он уже встречал нас однажды, тридцать пять лет назад.
   - А почему мне кажется, что и это уже когда-то происходило? - спросил Бурин.
   Тут Гилфалас засмеялся. Впервые Бурин и Фабиан слышали, чтобы так смеялся эльф.
   - Я-то думал, мы будем повелителями времени! А мы лишь пленники в его бесконечном круге.
   - Подожди, путь еще не окончен, - возразил Бурин.
   - Тогда пойдем по той дороге, которую нам укажут кольца, - предложил Фабиан.
   Молча они снова протянули друг другу руки.
   Болото было окутано туманом. В канавах блестела чернильного цвета вода. Блуждающие огоньки, подмигивая, танцевали над зарослями тростника, мерцали в траве, меж кривых березок и погибающего кустарника. Солнце проплывало по небу бледно-желтым пятном.
   Племя продвигалось по насыпи, которая находилась чуть выше уровня болота. Здесь, под защитой кустов дрока, возникала иллюзия теплоты, по крайней мере, если двигаться, плотнее прижавшись друг к другу.
   Их было около дюжины: мужчины, чуть более высокие, с обветренной кожей и с зазубренными гребнями на спине, и женщины, широкобедрые и приземистые, прижимающие детей к своим большим плоским грудям. Жабры на шеях указывали на земноводное происхождение, но они были живородящими, млекопитающими, они знали, как ухаживать за своими детенышами и как их воспитывать. Этот примитивный народ лишь недавно, несколько поколений назад, сделал шаг к думающему существу. Его язык состоял лишь из нескольких слов.
   Жизнь этих существ все время находилась под угрозой, ибо за ними охотились. Не так много времени назад - время было для них неопределенным понятием - их было больше. Но охотники нашли племя и убивали его людей, защищавшихся лишь каменными топорами и рогатинами. Их все дальше загоняли в болото. Теперь оставшиеся прятались на маленьком островке, дрожа, страшась неизвестности и ожидая - но чего?
   - Транг! - воскликнул один из них.
   Это был самый большой мужчина, глава племени. Его звали Нгонг. Будучи умнейшим среди них, уходя от преследований, он привел остальных сюда, в относительно безопасное место. Но чем менее доступным для врагов оказывалось местообитание племени, тем труднее было добывать себе пищу. За болотом тянулись голые скалы. Там не было уже никакой еды: ни саламандр, ни угрей, ни рыбы.
   - Транг! - крикнул Нгонг. При этом он подпрыгнул, словно хотел, чтобы это прибавило ему мужества. Длинными клейкими руками указал он в туман. Искра, блестевшая там, могла иметь только одно происхождение. - Транг!
   Огонь.
   Вождь побежал. Его ноги по колено утопали в черной воде. Но Нгонг уверенно находил дорогу. Остальные следовали за ним. Одна женщина со спящим на груди ребенком оставалась еще какое-то время сидеть, но потом и она отправилась вслед за остальными.
   Чем ближе Нгонг подходил к огню, тем медленнее делался его шаг.
   Он знал, кто разжег этот светлый, дарующий тепло огонь. Знал он это еще до того, как, сидя на старом месте, увидел блеск пламени, потому что уже наблюдал за чужим весь предыдущий день. Чужой пришел из сухой местности, где камень касается неба, но был похож на людей из племени. Или почти похож. Его кожа была светлее, но у него были такие же жабры и плавательные перепонки на руках и ногах, при помощи которых он передвигался по болоту. Чужой ходил то здесь, то там, словно что-то отыскивая. А теперь он сидел неподвижно, глядя на воду у своих ног.
   Нгонг был уверен, что чужой не заметил их, когда они за ним наблюдали. Болотники радовались, что остались незамеченными. Эта стратегия использовалась ими, чтобы выжить. Но теперь, когда чужой поднял руку и сделал какой-то знак, даже не посмотрев в их сторону, Нгонг уже не был уверен, что их не заметили.
   Потом он увидел то, что видел чужой.
   Через черный пруд к ногам чужого подошла фигура.
   Она не была реальной, а походила скорее на отражение. Но над водой не было ничего, что бы могло бросить тень в глубину. Она оказалась странной и удивительной, худая, с тонко очерченным лицом, с большими выразительными глазами. У нее были большие заостренные уши и длинные шелковистые волосы. Это была женщина. Светлые облегающие одежды окутывали ее тело.
   Рядом виднелся еще кто-то, будто отразившись в каком-то темном зеркале. Это была та же самая женщина, только моложе, свежее, еще не тронутая тяжелой жизнью. Она стояла в саду, полном звездного света. Напротив нее на берегу пруда находился мужчина. Он казался таким же молодым, как и она, но все-таки был старше и мудрее. Он протянул ей что-то сверкающее.
   То, что блестело и переливалось, оказалось маленькой драгоценной вещицей, круглой, как мир.
   Она спрятала ее у себя на груди. То, о чем разговаривали мужчина и женщина, услышать не удавалось. Но их слово, их мысль должны были изменить судьбу многих. Потом она повернулась к наблюдавшему. Лицо ее выражало сострадание, грусть и любовь.
   Изображение в пруду разбилось на множество волн.
   Нгонг осмелился подойти так близко, что коснулся пальцем поверхности воды. И теперь изображение, которое он только что видел, оказалось безнадежно разрушено. Он отпрянул. Лишь серое небо отражалось в черной воде.
   Чужой взглянул. На его лице отразилась такая противоречивость чувств, что ни одно из них не могло одержать верх. Тут были гнев и разочарование, надежда и сомнение, слабость и отчаянная решимость.
   Нгонг бросился на вязкую почву, склонив голову к покрытым илом ногам незнакомца. Ему не хватало слов, чтобы выразить обуревавшие его в этот момент чувства, но чужой понял, что хотел сказать ему Нгонг:
   - Ты сильный. Ты мудрый. Ты вождь.
   Руки чужого подняли его, и он увидел пару светлых глаз, в которых стояли слезы.
   Незнакомец попытался что-то объяснить ему, используя простые понятия. Нгонг понял лишь часть, но когда-то, в далеком будущем, через много поколений, зерно, которое было брошено здесь, могло превратиться в прекрасный цветок.
   Ты вождь.
   Я шаман.
   Кольцо.
   Свет.
   Ан гварин!
   Это был язык эльфов, но мог быть и любым другим, так как смысл был ясен.
   Король!
   Король возвращается.
   Вы должны жить для этого.
   Потом вас больше не будет.
   Вождь поклонился. Дай мне какой-то знак. Что-то, что я могу хранить. Ты говоришь о смерти и разрушении, но они вездесущи. Дай мне надежду.
   Незнакомец порылся в своем скарбе, вытащил оттуда пару кремней, кусок наполовину истлевшей ткани и змеиную кожу со странными знаками на ней.
   Это оказалась карта, которая должна была вести его обратно в горы. Обратно к себе. Однако это теперь не имело значения.
   Нгонг указал пальцем.
   Дай мне это!
   Это для короля.
   Сказав это, чужак передал Нгонгу какую-то вещицу.
   Нгонг с благодарностью принял знак своего нового сана. Он будет хранить ее для дня, который когда-нибудь должен прийти на его веку или на веку тех, которые будут после него.
   Женщина, шедшая последней, вышла вперед.
   Ребенок висел на ее руках. Она протянула его незнакомцу. В глазах ее были отчаяние и надежда.
   Гврги взял безжизненное тельце. Он приложил ухо к маленькой груди, чтобы услышать биение сердца. Младенец больше не дышал.
   Слезы, брызнувшие из глаз Гврги, перемешались с каплями бесконечно моросящего дождя.
   Живи, взмолился он. Живи, ребенок!
   Маленький болотник вздрогнул в его руках и издал тонкий крик.
   ВОСЬМОЕ КОЛЬЦО
   Ничего не изменилось. Музей истории с его четырьмя этажами, мраморным цоколем, над которым возвышались каменные стены и изящный фронтон, - все осталось таким, как и прежде. Здесь, казалось, всегда была осень, золотой сентябрь, когда урожай собран и амбары наполнены. Земля мирно лежала в лучах послеобеденного солнца. Такой же мирной казалась и маленькая фигурка с заостренными ушами и ниспадающими волосами. Она стояла у могилы и, казалось, беседовала с кем-то невидимым.
   - Осторожно! - прошептал Фабиан. - Не будем его пугать.
   Но Кимберон Вайт, обладавший острым слухом, услышал его. Он обернулся с виноватым видом.
   - О, приветствую вас! - сказал он. - Извини те, что я так внезапно ускользнул, но я должен был постоять у могилы магистра Адриона, так как хотел сказать ему, как счастлив...
   Он прервался на середине фразы и нахмурил лоб.
   - Что с вами? - удивился он. - Вы так... изменились. И зачем вы переоделись? Куда вы собрались?
   - Ким, мы пришли издалека, - осторожно начал Фабиан.
   - Но каким образом? Ведь я видел вас сидящими перед домом с детьми?
   - С детьми?
   - Ну да, маленький Талмонд бежал с Альдо ловить рыбу, и эльфийская девочка с ними. Но твой сын, Бурин, и твоя дочь...
   - У меня есть сын? - Бурин не мог в это поверить. - Сын! И дочка! Я хочу их увидеть.
   Он собирался уже бежать, но Фабиан удержал его.
   - Не думаю, что это хорошая идея, - сказал он. Затем, повернувшись к Киму, добавил: - Мы не те, за кого ты нас принимаешь. Мы пришли из другого времени. Я знаю, это очень сложно понять, но мы пришли для того, чтобы позвать тебя с собой. Ты нужен нам.
   Ким стоял с открытым ртом.
   - Каким образом? - не понимал он.
   - Потому что твое кольцо нарушило ход времени, - объяснил Гилфалас. Оно на руке у князя Теней. И если я правильно понял слова Гврги, твои слова, то лишь оно способно снова привести мир в порядок.
   - Я ничего не понимаю, - покачал головой им. - Что я говорил? И что говорил Гврги? Кстати, он здесь, с остальными. Итуриэль и Марина...
   - Всех их больше не будет, - мягко объяснил Фабиан. - Ни их, ни Эльдерланда, если ты не пойдешь с нами.
   Но теперь уже Бурин не мог остановиться.
   - Марина? Она тоже здесь? Я должен к ней. Я... - Его голос изменился. В глазах стояли слезы. - Они увели у меня Марину, ты понимаешь? Они стерли ее из моей памяти. С лица земли стерли.
   Ким никогда еще не видел своего друга таким взволнованным и отчаявшимся.
   - Пожалуйста, идем с нами! - взмолился Бурин.
   - Я все еще не совсем понимаю, о чем речь, - сказал Ким. - Но я доверяю вам, и если необходимо, то, разумеется, пойду.
   - Я был в этом уверен! - радостно воскликнул Фабиан. И когда Ким и все остальные удивленно на него посмотрели, поспешно продолжал: - Когда мы дали ему здесь, у могилы, книгу... - Он прервался. - О, наверное, я не должен об этом говорить. Но ты нам сказал, Ким, нет, ты нам это скажешь, когда мы здесь снова встретимся через тридцать пять лет, что ты должен пойти с нами. Но как же ты мог нам это сказать, если бы не пошел с нами сейчас?
   Остальные смотрели на него так, будто он бредит.
   - Это слишком трудно понять такому простому гному, как я, - сказал наконец Бурин, который между тем снова начинал приходить в себя.
   Гилфалас добавил:
   - Петли времени запутаны и необъяснимы.
   - Вы думаете, я потерял рассудок? - спросил Фабиан. - Но я в своем уме. Пойдемте!
   - А куда мы идем? - не понимал Ким.
   - Туда, где мы больше всего нужны, - ответил Фабиан. - Дай мне руку.
   Ким положил свою ладонь на их руки. Камень на его кольце блеснул светом, окутавшим их всех.
   - А что касается этой книги, нужно, чтобы...
   - ...Вы мне еще кое-что объяснили.
   - Осторожно!
   Прямо на них летел раскаленный пылающий шар, сея огненный дождь. Кто-то повалился на Кима и сбил его с ног. Это был Фабиан. Горячий снаряд с шумом врезался в землю. Пламя полыхнуло в разные стороны.
   - А!
   Одна из едких горячих капель упала Киму на лоб. Она адски горела, обжигая, и Ким невольно застонал. Следующая упала на его одежду. Едкий смрад наполнил воздух.
   - Смола, - заключил Бурин.
   - Да, возможно, - подумал Ким, и ему стало понятно, что он произнес это вслух. - Где мы?
   Фабиан, попытавшийся укрыть Кима от огненного дождя, повернулся и осторожно поднял голову.
   - Полагаю, что в яме, - констатировал он.
   - Из огня да в полымя, - пробурчал Бурин.
   Они лежали в чем-то наподобие окопа. Вокруг слышались крики и лязг оружия. Раздавались приказы, шипение снарядов, крики ярости и боли. Все вокруг было в дыму и копоти. То здесь, то там тьму бороздили огненные снаряды.
   Над Черной крепостью лежало тяжелое темное облако, поминутно разрываемое молниями. Кое-где, когда зарево зарниц освещало окрестности, в какие-то доли секунды можно было различить остроконечные зубцы крепостной стены.
   Ким подполз к Фабиану.
   - Кто здесь сражается? - спросил он.
   Одну сторону распознать оказалось совсем просто. Это были темные эльфы в своих зубчатых латах. Их было несметное количество. Снова и снова извергала их земля.
   - Я не предполагал, что их так много, - признался подползший к ним Гилфалас.
   Армия противника состояла главным образом из эльфов и людей. Что касается вторых, то вооружены они были порой довольно странно: не мечами и копьями, но косами и серпами - мирными орудиями труда землеробов. Были здесь и гномы в искусно выкованных шлемах, рельефы на которых изображали животных и сказочных существ. Здесь виднелся кабан, там голова левиафана, а в центре - металлическая голова дракона, из-под которой торчала красная борода, пылающая, как огонь.
   Но большую часть воинов составляли больги.
   - Я не очень это понимаю, - сказал Ким, - больги в составе армии Свободных народов, сражающиеся против темных эльфов...
   - Значит, наш толстый друг хорошо потрудился, - заметил Бурин. - Да здравствует Великий Больг.
   Прежде чем Ким успел спросить, кто это такой, ему пришлось в очередной раз втянуть голову в плечи, когда еще один огненный шар, шипя, пролетел над ними и невдалеке ударился о землю.
   - Не стоит здесь оставаться, - сказал Фабиан.
   Он поднялся и, пригнувшись, побежал. За ним последовал своей легкой походкой Гилфалас. Бурин же, хотя и был среди них самым маленьким, постарался стать еще меньше. Он уже пробежал несколько шагов, как вдруг обернулся, чтобы посмотреть, бежит ли следом Ким. Тот стоял как вкопанный.
   Взгляд Бурина упал на фигуру, безжизненно лежащую на земле. Слишком большой шлем сполз во время падения. Светлые взъерошенные волосы прилипли к голове, а из угла рта бежала струйка крови. Она была молода, невероятно молода.
   - Яди?
   Внезапно воскрес в памяти сон-воспоминание. Одно мгновение ему почудилось, что он присутствует сразу в двух временах: и в далеком счастливом будущем, где армия теней побеждена, и там - во власти Черных легионов, где не существует Эльдерланда и нет никакой надежды для детей Среднеземья. Потом оба воспоминания переплелись и стали единым целым. Теперь Ким чувствовал, понимал в своем прозрении, что сам он отныне не принадлежит ни к одному из этих миров и в каждом времени - посторонний.
   Он встал на колени. Бережно и очень осторожно приподнял руками голову девочки и убрал солба мокрые волосы.
   Веки ее задрожали. Глаза открылись.
   - Яди!
   Морщина пересекла ее лоб. Взгляд прояснился, и девочка посмотрела на него:
   - К-ким?
   - О, Яди, зачем ты пришла сюда?
   - Я... я...
   Она закашлялась. Кровь из ее рта потекла еще сильнее.
   - Ты... ты ушел, и... я тоже не захотела остаться. Я хотела... бороться. За свободу... - Она ухватилась за его рукав. - Отец... Мать... они простят меня? - Ее тело сопротивлялось. - Молись...
   Она не договорила. Дыхание ее стихло. Ким плакал.
   - Я буду молиться за тебя, - прошептал он. - Они простят тебя и вознаградят за то, что ты желала лучшего. Когда-нибудь... - Он больше не мог говорить.
   Фабиан оказался рядом. Взглянув, он сразу понял, что произошло.
   - Пойдем, - сказал он, положив руку на плечо Киму. - Ей ты уже помочь не можешь. Мы должны идти к сражающимся.
   Ким посмотрел на него невидящими от слез глазами.
   - Бой - это не выход, - произнес он. - Но теперь я знаю, что нужно делать.
   Миновав лабиринты окопов, они дошли до черного, задымленного бункера, где разместился штаб. Там был Владыка Брегорин. Его шлем в виде дракона был запачкан кровью. На Талмонде была куртка из кожи, укрепленная металлическими пластинами. По-видимому, настоящие доспехи еще не были изобретены. Меч эльфийской работы висел у него на поясе. Оба военачальника выглядели уставшими и измученными.
   - А, это снова вы, - пробурчал Талмонд. - Хорошо, теперь нам важен каждый воин. А вот малыш... Он едва ли сможет противостоять темным, продолжал он, взглянув на Кима. - Вы что, попали под огонь?
   Ким вздрогнул, когда его назвали "малышом". В голове появились какие-то образы и воспоминания, с которыми пришла также мысль об остальных.
   - Где Арандур? И Горбац? - спросил он.
   - Высокий Эльфийский Князь отправился на запад, - пояснил Брегорин. К старинной эльфийской крепости, чтобы защитить наши фланги. А вот больг может появиться здесь в любой момент.
   Словно в подтверждение его слов, дверь отворилась, и порыв ветра, несущий с собой зловоние битвы, ворвался внутрь. В дверях стоял Горбац. В темно-красной накидке и шлеме, он был подобен трибуну, если не императору.
   - Их становится все больше, - прогремел он. - Я и не думал, что темных эльфов так много.
   Он заметил Кима и остальных.
   - Значит, вам это удалось. Но где же мой юный друг Альдо? - спросил он.
   - В последний раз я видел его на дороге, - искренне ответил Ким. - Он непременно вернется.
   Увидев Горбаца, Фабиан обрадовался:
   - Ты замечательно потрудился: больги на нашей стороне.
   Горбац проворчал:
   - Все они последовали за Великим Больгом, как и было предсказано в Зарактроре. Но этого мало. Едва мы разгромим отряд темных эльфов, на его месте тотчас вырастают два новых.
   - Вы их не победите, - сказал Ким.
   Все с удивлением посмотрели на него. Но он теперь понимал все предельно ясно. В тот миг, когда к Киму вернулась память, стала ясна ему и ошибка их плана. Он объяснил:
   - Пока князь Теней властвует над временем, до той поры он может вызывать из него подкрепление. Вы не в силах это изменить и поэтому должны отступить.
   Талмонд стукнул себя кулаком в грудь:
   - Я не настолько низко пал, чтобы трусливо бежать!
   - Но вы, Талмонд Турионский, можете победить его в поединке, - сказал Ким. - Об этом написано в исторических книгах будущего. Вы один и он, на главной башне Черной крепости.
   - И при этом погибнуть?
   - Весьма вероятно, однако, это единственная возможность.
   - Но как проникнуть в крепость? - спросил Брегорин.
   - Тем же путем, каким мы бежали оттуда с Фабианом, - объяснил Ким. По дороге мертвых.
   Талмонд подумал несколько секунд. Воцарилось глубокое молчание.
   - Пожалуй, я рискну, - согласился он. - Ради моего сына, который еще не родился.
   Он крепко сжал рукоять эльфийского меча.
   - Мне бы только хотелось иметь оружие получше. А вы, Владыка, обратился он к Брегорину, - пообещайте мне, если я погибну, выковать меч моему сыну.
   - Клянусь,- ответил Брегорин.- Я сделаю это, и он получит меч, когда придет время.
   - Тогда позвольте нам идти, - попросил Талмонд.
   Тут в разговор вмешался Горбац:
   - Идите смело, господин Талмонд. А мы на поле боя постараемся отвлечь внимание князя Теней. И не важно, останемся мы живы или нет.
   - Ты еще больше вырос в моих глазах, Горбац, - с восхищением сказал Ким.
   - У меня есть приказ, который я должен выполнить, - ответил больг. Приказ от вышестоящего. На большее больгу рассчитывать нечего.
   Молча протянули они друг другу руки.
   Когда все вышли наружу, то увидели, что вся равнина, окружающая крепость, усеяна телами павших. Бой то затихал, то разгорался с новой силой.
   - Мы прикроем вас с флангов, - предложил Брегорин.
   Однако Фабиан отказался.
   Если бы Ким случайно не увидел брешь в крепостной стене, то в непроглядном дыму и темноте они обязательно проскочили бы мимо нее.
   - Туда!
   К счастью, с ними шел Бурин, который был замечательным скалолазом. У него имелись крюки и веревки, непременное снаряжение гномов. С их помощью можно было одолеть и стену.
   В этот раз фольк с Гилфаласом замыкали группу. Бурин и Фабиан забрались на стену первыми, чтобы подстраховать Талмонда, имевшего весьма малый опыт в этом. Он, со своим толстым животом, карабкался, обливаясь потом, а Фабиан и Бурин с силой налегали на веревку, чтобы герой не сорвался. Наконец все пятеро оказались наверху, в помещении, откуда сбрасывают в темную шахту мертвых.
   Дверь оказалась лишь прикрыта. Фабиан осторожно выглянул.
   - Никого, - сказал он. - За мной.
   Они выскользнули во двор. Здесь не было видно ни человека, ни больга, ни темного эльфа. Лишь на стене, на внешнем валу, ощущалось какое-то движение. Там стояли катапульты, осыпавшие огнем штурмующих.
   - Если отправить сюда отряд, который бы согнал их со стены, мечтательно произнес Гилфалас, глядя вверх, на зубцы башен. - Тогда мы могли бы направить катапульты против врага.
   - У нас нет времени, - отрезал Бурин.
   - И потребовался бы чересчур большой отряд, передвижение которого, несомненно, они бы заметили, - добавил Фабиан.
   - И все это было бы совершенно бесполезно, - подытожил Ким.
   Все посмотрели на него. А он пожал плечами.
   - Чего же мы ждем? - спросил Талмонд, все еще тяжело дыша. - Дальше!
   Чувство беззащитности от подстерегающей на каждом шагу в стане врага опасности, так хорошо знакомое Киму и Фабиану, усиливалось из-за подозрительной тишины в крепости. Они, таясь в тени стен, пробирались все выше и выше.
   Он должен ощутить наше присутствие, вернее, присутствие наших колец, подумал Ким.
   И внезапно простенькое кольцо с прозрачным камнем запылало на его руке совершенно так же, как некогда кольцо власти, похищенное князем Теней. Ким остановился и попытался снять его, но оно начало вертеться на пальце. Ему не удавалось даже схватить его.
   - Святой Отец! - взмолился Ким. - Святая Мать, помогите мне!
   Кольцо соскользнуло с его пальца.
   У Кима не оставалось времени спрятать его. Остальные уже ушли вперед. Он схватил кольцо в левую руку и побежал. Оно обжигало так, словно это был раскаленный уголь. Волна боли пробежала по телу.
   - Ким, где ты? - раздалось вдалеке.
   - Я иду, - простонал он. - Не ждите, я иду!
   Они дошли до ворот главной башни. Арка выделялась своей чернотой на фоне темнеющего неба.
   - Почему здесь так темно? - подумал Ким. Ведь еще не вечер. Как будто что-то затмило солнце.
   Черное солнце.
   Ему вспомнилась картина из его сна. Черное солнце, предвестник беды. Неужели все зашло так далеко?
   В тени арки, у ворот, стояла группа темных эльфов. Их было шестеро. Это была гвардия князя Теней. Черные доспехи и такие же черные клинки сверкали в сумерках.
   - Пропустите нас! - Голос Талмонда был тверд как гранит.- Это дело касается только меня и вашего господина. Не стойте у судьбы на пути, или вы поплатитесь.
   Несколько секунд темные эльфы продолжали стоять в воротах в нерешительности. Затем они освободили проход.
   Талмонд побежал по склону наверх как сумасшедший. Остальные едва поспевали за ним. Казалось, что какая-то неведомая сила наполнила его.
   Ким услышал, проходя мимо тёмных эльфов, как те шепчутся между собой:
   - Азантуль должен прийти.
   - Мы не можем больше ждать.
   - Надо позвать его.
   Остальные ушли немного вперед. Ким не помнил, как снова остановился. Жар, исходящий от кольца, выходил наружу, но теперь это были не пульсирующие волны, а единое пылающее пламя.
   - Князь Теней знает, что мы идем к нему. Ему нужно только ждать.
   - Да-да... - послышалось эхо.
   Шаг за шагом Ким двигался дальше. Казалось, что лестница главной башни бесконечна. Мышцы ног ныли. Но это было ничто по сравнению с болью, вызываемой раскаленным кольцом.
   И ничто по сравнению с мыслью об очередной ошибке, которую они совершают.
   Ветер продувал его одежду, но ему не было холодно. Он уже не видел того, как Талмонд огромными шагами, перепрыгивая через три ступеньки, бежал по витой лестнице на верхнюю площадку башни. Для Кима в этот миг существовало лишь то, что пылало в его руке.
   Фабиан... Его беззвучный крик остался никем не услышан. Фабиан, твой меч!..
   Талмонд достиг площадки. В первый момент у него перехватило дыхание, и не столько от подъема, сколько от того, что он увидел.
   Отсюда поле битвы напоминало искусно сотканный ковер. Войска внизу то замирали в смертельной схватке, то снова стремительно куда-то двигались, отступали, атаковали, наносили и отражали удары. И казалось, этому неиссякаемому перемещению, мельтешению не будет конца. Можно было различить светлые фигуры эльфов, приземистых гномов, людей, больгов и темных эльфов.
   Некто высокого роста, облаченный в черные полированные доспехи, стоявший на зубцах башни, поднял руку и указал вниз, на поле брани. Там в наступление шли больги во главе с огромным воином, на плечи которого был накинут красный плащ.
   Из пальца князя Теней вышел луч, который, казалось, состоял не из света, но из чистой тьмы. В том месте, куда он упал, разверзлась земля, и на поле битвы стремительно появился отряд темных эльфов.
   - Я здесь! - крикнул Талмонд, вытащив меч, от самый эльфийский меч, который в его руке напоминал игрушку.
   Князь Теней медленно повернулся. Его взгляд был презрительным, словно он смотрит на назойливое насекомое, намереваясь его прихлопнуть. Не спеша извлек он черный клинок, как будто созданный из дыма.