Певзнер Керен. Город Ветров

   - Марина права, - сказала Гиневра, - надо подождать немного и добиться встречи с Авенайсом. Ты вспомни, как эти львы спихивали со сцены всех, кроме девушек. Вот кратчайшая дорога к нему.
   - И кто пойдет по этой дорожке? - съязвила амазонка. - Вы, замужние дамы? Или я - поклонница Сапфо?
   По залу внезапно пронесся коллективный вздох изумления. Как будто ветер взметнул кучу опавших листьев. Мы обернулись...
   Посередине зала стояла Далила. Боже, как она выглядела! Спутанная грива волос стояла дыбом, под глазами залегли глубокие синие тени. Одета она была в какую-то хламиду с глубоким вырезом.
   Но главное - Далила улыбалась, как кошка, съевшая блюдце со сметаной. Ничуть не смутившись от взглядов, устремленных на нее со всех сторон, она подбоченилась и крутанула на пальце какую-то блестящую штуковину на веревочке.
   - Далила, где ты была? - бросились мы к ней.
   Но нас опередила Пери Пилегеш, которой подлетевший демон что-то шепнул на ухо:
   - Мне доложили, что ты только что вышла из опочивальни нашего верховного правителя! - сказала она грозно.
   Далила соизволила открыть рот:
   - А тебе-то что?
   От такой наглости начальница открыла рот да так и осталась. А Далила продолжала:
   - Буду я еще тебя спрашивать. Или твоих евнухов хвостатых... Мужик он и есть мужик - неважно, где находится - в хлеву или на троне.
   - Что это? - спросила я, указывая на блестящую штучку, которую Далила, не переставая, вертела на пальце.
   - Медаль, - ответила она и протянула мне ее.
   - За усердие? - не удержалась Гиневра.
   Медаль была тяжелой и отблескивала тусклым металлом. На одной стороне была высечена надпись на незнакомом мне языке, а на другой - женский профиль. Вертя так и эдак медаль в руках, я оглянуться не успела, как подскочившая Пери Пилегеш, выхватила ее у меня из рук.
   - Ты, ты... - ее голос прервался. - Это же священная медаль первого верховного правителя Гадолии!
   - Вот как? - удивилась Далила. - А я и не знала...
   - Она - историческая реликвия нашей страны, а ты крутишь ее, будто это медный грош с дыркой.
   - Откуда она у тебя? - спросила Ипполиту Далила.
   - Оттуда, - огрызнулась она. - Левчик подарил.
   - Верховный правитель для этой чужестранки - уже Левчик, - заскрипела большими зубами начальница.
   - Подумаешь, - пожала плечами филистимлянка, - и что вы все на меня взъелись? Ну, провела ночь с мужиком. Не лучше и ни хуже другого. Самсончик мой ему сто очков вперед даст...
   Ипполита подошла к Пери Пилегеш и решительно отобрала у нее медаль.
   - Что это за штука такая? - спросила амазонка, разглядывая подарок Авенайса.
   - Эту медаль приказал отлить наш первый верховный правитель Клугер Мудрый в честь дамы, покорившей его сердце. После того, как она таинственно исчезла, был организован государственный гарем, в котором служат лучшие девушки и женщины нашего государства. Но ни одна с тех пор так и не смогла завоевать сердце ни одного верховного правителя.
   - Одна смогла, - констатировала я и взяла медаль у Ипполиты. Профиль не принадлежал красавице. У нее было три подбородка и крючковатый нос. - Она же безобразна!
   - Просто не нашлось в те времена хорошего резчика. Вот и вышло так, как вышло. Как ни старались наши скульпторы вылепить прекрасные черты юной возлюбленной Клугера Мудрого, после отливки получалось вот такое безобразие. Лицо расплывалось, появлялись подбородки... Наконец наш первый правитель, дал понять всем свою великую мудрость. Он сказал: "Что бы ни было изображено на этой медали, знайте: ее отливали в память о моей так бесследно исчезнувшей возлюбленной. И пусть ее черты изображены лишь приблизительно, память о красоте несравненной навсегда будут запечатлена в моем сердце. Да будет так! " - Пери Пилегеш даже всплакнула, вытирая глаза уголком рукава.
   - Кажется, я знаю, кто это... - сказала я, усиленно всматриваясь в портрет, выбитый на медали. Точно! Такие же изображения, только на позеленевшей бронзе, я видела у двух мужиков в Баку. Они-то и заманили меня сюда.
   Сомнений не было - на моей ладони лежал портрет ведьмы Душматани!
   - Кажется, Далила нашла то, что мы ищем в этой стране... - пробормотала я, не веря в свою удачу.
   - Что ты сказала? - Ипполита подошла поближе.
   - Это ее портрет! - я все больше убеждалась в своей правоте. Сомнения покинули меня. - На медали изображена ведьма из Города Ветров!
   - Ты уверена? - ахнула Гиневра.
   - Вполне. Я уже видела медальон и кольцо с таким же профилем. Они были на ее слугах.
   - Здорово! - Далила прямо подпрыгнула на месте. - Надо срочно сматываться отсюда.
   - А как... - Гиневра выразительно посмотрела на Пери Пилегеш.
   - Выпущу вас, - вздохнула она, - вы мне тут такой беспорядок создаете. Никакой управы на вас нет.
   Она подозвала к себе хвостатых демонов. Те, поклонившись в воздухе, поспешили к выходу, и вскоре мы были уже за пределами дворца верховного правителя Гадолии - Авенайса.
   Тетушка Ласло ахнула, увидев нас, и всплеснула руками. Видимо, она горевала о четырех сумасбродных девицах, выбравших приключения на свою голову вместо обеспеченного существования в государственном учреждении.
   Сенмурв прыгал, лизался и вилял хвостом от радости, как обыкновенная дворняжка. Домашние демоны и здоровая пища ему до чертиков надоели.
   - Что случилось? - спросила она.
   - Вернулись, нам ехать надо, - ответила за всех Ипполита.
   - И он вас отпустил? Вы ему не понравились? Вот уж не поверю!
   - Очень даже понравились, - усмехнулась Гиневра.
   - Что, все сразу?
   - Ну, не все... - вступила я в разговор. - Далила больше всех.
   - Сколько мы вам должны за стол? - перевела Ипполита разговор со скользкой темы.
   - Сейчас подсчитаю, - хозяйка гостиницы сразу посерьезнела и принялась шевелить губами.
   - А что, твои демоны этим не занимаются? - съязвила Далила, молчавшая до сих пор.
   - Что ты, милая?! - встрепенулась тетушка Ласло. - Разве им можно деньги доверять? С вас двенадцать золотых, включая стоимость особого блюда из экзотических продуктов.
   Интересно, что она называла экзотическими продуктами? Виноградные листья для долмы?
   Ипполита расплатилась, а я спросила:
   - Как нам добраться до Шикоры?
   - И что вы там забыли? - запричитала она. - Дикие люди, никакого понятия о демократии. О демонах в доме понятия не имеют, холодно, по улицам белые медведи разгуливают. Оставайтесь у нас, а? Женихов вам подберем, кому беленького, кому - синенького.
   - Нет, нет, - отказались мы. От хозяйки не было никакого прока. На роль гида тетушка Ласло не годилась. - Нам пора... Сенмурв, пошли.
   Вспрыгнув на коней, мы поскакали прочь из Гадолии.
   Глава четырнадцатая,
   в которой путешественницы узнают о железном
   истукане и его многочисленных родственниках.
   Летя рядом с нами на бреющем полете, Сенмурв произнес:
   - Всякая власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно...
   - Ты что, дорогой, - осадила я коня, - Черчилля читал?
   - Нет, - ответил пес, - это мои собственные размышления. Думаю, если бы не Далила, долго бы вам пришлось искать ключ.
   - Да, - крикнула издалека Гиневра, - Далила у нас молодец! Отлично поработала!
   - Я бы так не смогла, - призналась Ипполита.
   А я подумала, что ситуация с Далилой очень напоминает мне рассказ " Пышка" Мопассана с точностью до наоборот.
   - О чем ты думаешь? - окликнула меня Ипполита, пуская коня в галоп.
   - Так, вспомнила одну байку...
   - Расскажи, - попросили мои спутницы.
   И я принялась рассказывать. Наши кони перешли на медленную рысь, и в конце концов Гиневра стала вытирать покрасневшие глаза, а Далила красноречиво хмыкала, будто говоря: "Я бы им показала..."
   Так, беседуя, мы обогнули огромное дерево с транспарантом "Добро пожаловать в Гадолию!" и помчались дальше, на север, к горному кряжу.
   Как мы перебирались через него, мне даже вспоминать неохота. Наши кони сползали, Сенмурв подталкивал их сзади. Далила упала и расцарапала себе щеку. Ипполита подбадривала нас всех, но и ее силы были на исходе. Самое противное в этой ситуации было то, что мы не знали, куда мы идем. Знали только о том, что Шикора находится на севере, и все.
   Когда мы достигли перевала, Сенмурв вызвался провести рекогносцировку на местности. Решив сделать привал, наша маленькая компания нашла ровное место, мы развели костер (у меня еще оставались спички, а пользоваться волшебным даром магов не хотелось) и уселись вокруг него, грея озябшие руки.
   Крылатый пес отсутствовал недолго. Опустившись и степенно сложив крылья, он произнес в телеграфной манере:
   - Там внизу человек. Лежит. Не двигается. Но дышит.
   - Ему, наверное, плохо! - заахала Гиневра. - Надо помочь!
   - Мужчина? - хмуро поинтересовалась Ипполита.
   Сенмурв кивнул.
   Поспешно загасив костер, мы двинулись вниз.
   У подножия горы был вырыт глубокий ров. Он тянулся вдаль и концу ему не было видно. Лежащего человека мы увидали издалека. Он лежал навзничь, выпятив подбородок вперед. Ров только сверху показался нам мелким, на самом деле человек лежал на глубине около трех метров. Ни веревки, способной выдержать наш вес, ни молодого деревца поближе не оказалось.
   - Эй! - стали кричать мы ему. - Ты живой?
   Бородач открыл глаза и уставился на нас мутным взглядом.
   - Вроде... - пробормотал он, хлопая себя по бокам. Попытки встать он не сделал.
   Сенмурв сидел на краю рва, по обыкновению склонив голову набок.
   - Хотите, я принесу его? - спросил он.
   Мы обрадовались.
   - Давай, Сенмурчик, вытащи его, - попросила я.
   Крылатый пес плавно взлетел и спикировал в овраг.
   Лежащий на спине человек, увидав, что на него несется жуткое чудовище, стал размахивать руками, отбиваясь изо всех сил. Лететь наверх посредством пса величиной с теленка он не собирался.
   Вылазка не удалась. Обиженный пес вернулся к нам и пробормотал:
   - Темный человек! Что он, летучих собак не видывал?
   Если бы у Сенмурва были плечи, как у людей, он бы ими пожал.
   - Еще бы, - встала на защиту человека во рву Гиневра, - я бы тоже испугалась...
   - Так что будем делать? - спросила Ипполита. - Нельзя же его тут оставлять.
   - А по-моему, он там себя неплохо чувствует, - заглянув в ров, констатировала Далила.
   Человек снова разлегся на глинистом дне рва, скорей всего, он уже успокоился после схватки с крылатым монстром. Глаза его были закрыты, он даже улыбался.
   - Какая же ты бессердечная! - рассердилась я.
   Так в препирательствах - стоит что-либо делать или оставить так, как есть, - прошло несколько минут. Тем временем снизу послышились звуки. Мы наклонились надо рвом.
   Мужик уже не лежал, а сидел, оглядываясь по сторонам. Видимо, соображал, где он находится. Потом достал из кармана какой-то сосуд, отпил немного, вытерся рукавом и что-то в сердцах буркнул. В мгновение ока он взвился вверх и оказался сидящим около нас, на краю рва.
   Мы лишились дара речи.
   - Ну, что уставились? - икнул он. - Пограничника никогда не видели?
   - Это кто пограничник? Ты, что ли? - Ипполита пришла в себя первой.
   - Я! - гордо сказал мужик и подбоченился.
   Вид у него, конечно, был еще тот. Одетый в затрапезную куртку грязно-бурого цвета и мешковатые штаны, густо залепленные грязью, он был похож на бродягу, а не на пограничника. Борода, торчащая в разные стороны, только дополняла картину.
   Он понял, что не очень-то нас убедил. Ругнувшись про себя, он достал из кармана маленькую зеленую шапку, нацепил ее и выпятил вперед бороденку.
   - Ну?
   На шапке была надпись: "Шикорянские пограничные войска".
   - Ага, - кивнула Гиневра, - вот теперь убедил.
   - Это что, Шикора? - спросила я, боясь поверить в удачу.
   - Она самая, - кивнул он и чуть не упал. - Предъявите документы!
   - Чего? - рявкнула на него Ипполита. - Какие документы? Я - царица амазонок, буду тебе чего-то там показывать?
   - Или я, королева Гиневра! - тут же добавила артурова супруга.
   Мне пришлось их урезонивать. Ипполита кипела от гнева и хотела тут же порубать мужика в капусту, Гиневра изображала оскорбленную добродетель. Далила решила исправить ситуацию:
   - Послушай, пограничник, давай договоримся...
   Мужик посмотрел на нее с интересом и прищурился.
   - Ну, что? - сказал он. - Начнем предъявлять или сделаем красиво?
   - Красиво, красиво, - закивала умненькая Далила и сунула ему четыре золотые монеты.
   - Другое дело, - согласился он, пробуя монеты на зуб. - А то вчера вот какие-то зубастики проходили, зеленые бумажки совали. Разве это деньги, то есть, документы? Тьфу!
   - Скажи, пожалуйста, как тебе удалось подняться из оврага? - спросила я.
   - Тсс... никому ни слова, - прошептал он, оглядываясь.
   - А что такое?
   - Я ничего не говорил! - мужик зашатался и рухнул на землю в непосредственной близости от края рва. Мы поспешили оттянуть его подальше.
   Кажется, он заснул мгновенно. Ипполита принялась его тормошить:
   - Скажи, идти-то куда?
   Не открывая глаз он пробормотал:
   - Куда вождь рукой показывает...
   И заснул окончательно.
   - Черт с ним! - Ипполита бросила свою затею. - Спит мертвецким сном. Куда теперь?
   Сенмурв плавно взлетел и, сделав несколько кругов, опустился на землю.
   - Там что-то видно. Надо туда.
   Мы развернули своих коней и поскакали подальше от гор, от спящего пограничника, туда, где на горизонте виднелась еле заметная черная точка.
   Этой точкой оказался железный истукан. Непропорционально большая голова сидела на коротком туловище. Огромный лоб доходил до лысой макушки, маленькие глазки были прикрыты.
   Правая рука истукана вытянулась вдоль туловища, в левой он держал головной убор макушкой вниз.
   Мы обогнули статую. Сенмурв обнюхал ее, а Далила постучала по короткой ноге. Железный болван ответил гулким эхом - внутри он был полым.
   - Что будем делать? - спросила Ипполита. - Интересно, это о нем говорил тот мужик, у горы?
   - Если не о нем, то в этой степи больше нет никого... - разочарованно протянула Гиневра.
   Истукан меня жутко раздражал. Набрав мелких камешек, я принялась бросать их в него, стремясь попасть в нос железному лобастику. Носа у него практически не было, так что задача стояла трудная.
   Один камешек попал в кепку, которую статуя держала позади себя. Истукан вздрогнул и заскрипел рукой.
   - Что это?! - вскрикнула Далила.
   Решив повторить эксперимент, я бросила камешек прямо в кепку. Истукан не шевельнулся, только камень со свистом вылетел из нее.
   - Ага, - сказала Далила, - камни ему не по вкусу.
   - А что ему по вкусу? - спросила Гиневра, подвигаясь поближе.
   - А мы сейчас проверим, - сказала я и порылысь в карманах.
   Достав мелкую монетку, я бросила ее в кепку. Правая рука истукана дернулась и застыла под углом тридцать градусов к телу. Поняв, что денег недостаточно, я взяла еще несколько монет, которые протянула мне Далила, и опустила их все в тот же головной убор. Словно мотор, попробовавший горючего, рука железного истукана выпрямилась и показала направление. Дорога вела на северо-восток.
   Теперь хоть была какая-то определенность. Мы вскочили на своих скакунов и помчались по направлению, указанному статуей. На пути нам еще попадались несколько подобных болванов, все на одно лицо. Я бросала монетки, внутри что-то скрипело, поворачивалось, и мы ехали дальше.
   Начали появляться строения. Серые угрюмые дома так не были похожи ни на пестрые жилища ирбувян, ни на закрученные как раковины, громадные здания гадолийцев. Все было тускло, серо и находилось в состоянии вечной стройки.
   Копыта коней стали утопать в вязкой глине, мы тряслись от холода и сырости и вскоре подъехали к первым домам.
   Несколько шикорян несли на плечах какую-то железяку, по-видимому, очень тяжелую. Технологическим процессом командовал толстый мужик в теплой шапке. Он ритмично взмахивал рукой, и рабочие делали еще пару шагов. Они продвигались к огромному постаменту, на котором было установлено нечто бесформенное.
   Вдруг нога одного из носильщиков поехала по скользкой глине, он поскользнулся, упал, за ним зашатались другие, тяжелая загогулина упала на землю. Раздался хлюпающий звук, фонтан жидкой глины окатил и рабочих, и их бригадира.
   Издалека мы наблюдали немую сцену, так как звуки голосов до нас не доносились. Толстый бригадир топал ногами и размахивал руками. Рабочие стояли, понурив головы. Любопытная Далила двинулась вперед. За ней потянулись Гиневра с Ипполитой. Мне ничего не оставалось делать, как последовать за ними.
   Подойдя поближе, я услышала, как толстяк-начальник орал нечто непонятное:
   - Идиоты! Прощелыги! Уронить в грязь ногу великого вождя! Я вас посажу! Сгною! Немедленно забиячьте эту биевину на вон ту биятень и чтобы она забиялась как бий! Понятно?
   - Понятно...- хмуро сказали рабочие и наклонились над железякой. И произошло невероятное. Тяжелая железка легко выплыла из грязи и, поддерживаемая рабочими, вплыла на постамент, да так и осталась там стоять, как влитая.
   - Уф-ф... - сказал прораб и, сняв свой треух, вытер пот со лба. Под шапкой оказалась абсолютно лысая голова с выпуклым лбом. Сходство с железными памятниками было столь поразительно, что я оглянулась на своих подруг, словно искала подтверждение своим ощущениям.
   То же самое заметили и они. Все три дамы совершенно неприлично уставились на прораба, не веря глазам своим.
   Он был смущен этаким вниманием к своей персоне и буркнул что-то про себя, отворачиваясь.
   Мне пришлось взять на себя тяжелую долю сборщика информации.
   - Скажите, пожалуйста, что это вы там строите? - спросила я его, указывая на постамент, выполненный в конструктивистской манере.
   - Памятник вождю, что же еще, - недовольно ответил он.
   Не это меня интересовало, но надо было соблюдать политес.
   - И много у вас в стране таких памятников?
   - Сколько надо.
   - А сколько надо? - ввернула неугомонная Далила.
   - Чтобы народу хорошо было, - твердо ответил прораб.
   - Оно ему надо... - я схватила Далилу за руку, иначе не миновать было беды.
   Ипполита перехватила инициативу:
   - Да, ты прав. Ваши истуканы здорово помогли нам. Показывали дорогу как компасы.
   - Что?! Какие истуканы? - начальник, похожий на вождя, был вне себя. Он орал и топал ногами так, как будто амазонка обидела его кровного родственника. Мы растерялись. Гиневра укоризненно смотрела на неследящую за языком амазонку. Работяги, внимательно наблюдавшие за процессом, схватились за мотыги. Обстановка накалялась.
   Сходство со статуей и навело меня на мысль немного успокоить разбушевавшегося прораба:
   - Знаете, вы очень похожи на вашего вождя! Прямо вылитый! Он вам, случайно, не родственник?
   Прораб недоуменно уставился на меня, потом глянул на своих рабочих, но те отшатнулись от его бешеного взгляда, и вдруг внезапно бросился на меня. Он несся, как разъяренный бык, свистя ноздрями и крича:
   - Убью!
   Ипполита подхватила его на полдороге ко мне и железной рукай крепко приложила ему по затылку. Детина обмяк. Работяги, замахиваясь ломиками, бросились на выручку своему хозяину. Но навстречу им встали Гиневра и Далила. Ловко работая короткими мечами, которых они даже не вытащили из ножен, смелые дамы глушили всех подряд. Четверо мужиков свалились, как спелые бананы. Мне так и не удалось воспользоваться своими нунчаками.
   Бригадир постепенно начал приходить в себя. Отплевываясь жидкой глиной, он сипел:
   - Кто похожи - эти придурки? Они похожи на вождя? У этой ненормальной четыре глаза, а она не видит, что только я здесь начальник и право имею...
   Мне вдруг стала понятно, что всему виной моя старая ошибка. Я снова обратилась к здешнему обитателю на "вы", и бригадир счел это оскорблением. Вероятно, он был так доволен своим сходством с популярным человеком, что не хотел делиться им ни с кем.
   Неожиданно из-за угла недостроенного серого дома показалась закрылая карета. Лошади мчались прямо на нас.
   Рабочие, лежащие в жирной глине, переменили позу: со спины они перевалились на живот и встали на колени. Бригадир затрясся мелкой рябью. Но с места они не сдвинулись - казалось, что им совершенно безразлично, собьют их лошади или нет.
   Не доходя до нас десяти шагов, карета резко остановилась. Из-под копыт полетели комья грязи. Мы отшатнулись.
   - Но-но! - рявкнула Ипполита. - Вы поосторожней там, болваны!
   У бригадира подкосились ноги, он тоже рухнул в лужу рядом с подчиненными.
   Дверцы кареты распахнулись, и оттуда выскочили четыре бравых молодца в черных костюмах. Я, честно говоря, подумала, что они - негры, причем голые. Странная эластичная ткань костюма, похожая на блестящий латекс, облепляла все тело молодцов, не скрывая ни мощных бицепсов, ни рельефную выпуклость между ног. Такие ребята понравились бы Далиле - любительнице фактурных мужчин, если бы не одно обстоятельство - у них не было лбов. Прямо от бровей начиналась плоская, как тарелка, макушка, на которой росли вверх волосы ежиком. Это напомнило мне проростки пшеницы, которые высевают у нас в Баку перед весенним праздником Новруз-Байрам. Уверена, это были телохранители крупного местного шишки.
   Они встали по бокам кареты. Оттуда, лысиной вперед, вылез их начальник. Выйдя на свежий воздух, он расправил плечи и посмотрел на нас. Мы загляделись - этот дядька тоже был похож на вождя, только ростом чуть повыше.
   - Что здесь происходит? - спросил он, капризно изогнув брови.
   Поняв, что в ближайшие десять минут его бить не будут, бригадир встал с колен и почтительно изогнулся.
   - Все в порядке, господин Троюродный, работаем...
   - В порядке?! - гаркнул мужик из кареты. - Почему до сих пор у вождя только одна нога? Где вторая?
   - Не подвезли...
   - Медленно работаете, уклонисты!
   - Мы не виноваты, - заныли рабочие, - это все они. Прискакали, вопросы задают странные.
   Троюродный посмотрел на нас, будто раньше не видел.
   - И какие-такие вопросы вы задаете, женщины?
   - Да пошел ты! - плюнула Далила перед собой, а Сенмурв зарычал.
   - Девочки, не надо, - попыталась я их урезонить.
   - Что-о?! - завопил он как резаный. - Троюродного посылать?! Взять их!
   Парни в латексе направились к нам. Мы снова приготовились к бою. На этот раз противники были посерьезнее.
   - Разбегайтесь! - крикнула Ипполита.
   Обороняться было нелегко. Телохранители хватали нас, а мы увертывались от объятий и захватов - благо их костюмы были гладкие. Державший себя ранее в рамках приличия, Сенмурв взлетел, как истребитель, круто вверх и стал долбить лапами по плоским, как сковородки, головам разъяренных телохранителей. Он даже умудрился встать задними ногами на удобные макушки двух парней, а передними пихнуть со всей силы третьего, схватившего меня.
   Троюродный начальник, стоявший поодаль и не вмешивающийся в драку, вдруг крикнул резким высоким голосом:
   - Ату их! Забиячьте этим биевым забийкам так, чтобы забиянились совсем!
   Со мной стало происходить что-то странное. Все члены обмякли, и я без сил опустилась на землю. Руки-ноги стали ватными и тяжелыми. Мои подруги были в таком же состоянии. Как будто нас загипнотизировали.
   Только Сенмурв продолжал яростную атаку. И пока двое резиновых молодцов отбивались от него, другая парочка подхватила нас, как кули с мукой, и зашвырнула в просторную карету. Телохранители вскочили следом за нами, успев захлопнуть дверцу прямо перед носом крылатого пса, и лошади рванули с места.
   Последнее, что я смогла увидеть перед тем, как закрылась дверь, прораб и работники наперегонки бросились к нашим коням.
   Гонка по ухабам продолжалась недолго. Карету так трясло, что мы все набили себе синяки, но даже повернуться удобнее не было сил. Начальник сидел впереди, а четверо качков без признаков лба не выпускали нас из поля зрения.
   Наконец, лошади замедлили свой бег, и карета остановилась. Послышался скрип открываемых ворот, вопросы привратников, и мы въехали на широкий двор, замощенный булыжником. Меня и моих подруг выволокли наружу, я с радостью поняла, что уже могу немного двигать руками и идти. Действие гипноза стало ослабевать. С огорчением я заметила, что нас разоружили, а меня лишили даже моего надежного рюкзачка.
   Подталкиваемые уже другими охранниками, такими же мускулистыми и безмозглыми, мы вошли в замок, возле которого остановилась карета. Темным извилистым переходам, казалось, не будет конца. Лестницы то взбирались круто вверх, то опускались глубоко вниз. Глаза ничего не различали в кромешной темноте. Мы шли, крепко держась друг за дружку и с трудом сохраняя равновесие.
   Дверь отворилась, и мы вошли в ярко освещенную комнату, зажмурившись от резкого перехода. Когда я открыла глаза, то с удивлением заметила, что в центре пустой комнате стоит стол, а за ним сидит еще одна копия железного вождя. С каждым новым близнецом схожесть становилась все яснее, будто скульптор оттачивал резец, набираясь опыта.
   - Привели, господин Двоюродный, - один из охранников поклонился, а остальные встали сзади нас, уперев руки в бока.
   - Вижу... - человек, которого назвали Двоюродным, встал из-за стола и, обойдя его, направился к нам. - Чужеземки, значит. Ну-ну...
   Он покачал головой, и лицо его приобрело зловещее выражение.
   Еле разлепив непослушные губы, я произнесла:
   - В чем дело? Зачем вы нас задержали?
   - Ха! - деланно хмыкнул он. - И она еще спрашивает! Прискакали, мутят воду, мешают творческому процессу возвеличивания вождя! А еще переход границы без документов! И собака...
   - Что собака? - с вызовом спросила Ипполита. - Наш Сенмурв будет сидеть и дожидаться, пока вы нас скрутите?!