Плахотникова Елена. Жизнь как в сказке

   Ну, я посмеялся из вежливости. Все-таки старался мужик. Но эту хохму я уже слышал. Только там другие персонажи были. И ботинки вместо сапог фигурировали.
   Потом я совсем уж детский и дурацкий анекдот вспомнил. Ну, и адаптировал его к местности. Получилось чего-то вроде: …бежит ящер за ящерицей и думает: Не догоню, так согреюсь. Бежит ящерица от ящера, оглядывается и думает: А не слишком ли быстро я бегу?
   Не ожидал, что эта ерундень так подействует на паланкидера. Мужик сгибался пополам, хлопал себя по коленям, утирал слезы и все повторял: бежит и думает… бежит и оглядывается…
   В таком состоянии его и застал вернувшийся пацан. А за ним коротконогий мужик притопал. С сынами-недомерками. Зато руки и плечи у всех четверых будь-будь! И шеи такие, что лом согнуть на них можно. На своих плечах эти четверо и принесли лодку. Не резиновую какую-нибудь, что надел вместо панамы и пошел, посвистывая. Самую настоящую, деревянную, со съемной мачтой, парусом и веслами. Все это добро лежало в лодке, вместе с запасом воды и жратвы. Вымокли мужики по пояс, а пацан так и по грудь, но никому в голову, похоже, не пришло сесть в лодку и погрести. А когда я спросил: мол, чего бы это так, на меня как на психа посмотрели. Все! Включая носильщиков. Которые глухонемыми прикидываться должны.
   Оказалось, не плавают здесь по улицам. Только ходят и ездят. Ну, мне уже интересно: это чего ж получается плавать нельзя, а тонуть на этих улицах очень даже можно? Что за тухлый прикол? Чем городские власти думали, когда запрет на плавание вводили? Ах, нет никакого запрета?.. Просто никто никогда не делал?.. Значится, прямо сегодня и сделаем!
   Но лодочник первопроходцем, вернее, первопроплывцем делаться не захотел. А вдруг боги обидятся? Или еще чего приключится? Да и не договаривались с ним насчет плавания. Вот лодку продать он готов хорошая лодка, новая, перед самым Приходом сделанная! а если для чего другого позвали, то лучше он домой пойдет. Пока к дому пройти еще можно.
   Любопытно мне стало, чего мужик сделает, когда вода верхний этаж зальет.
   — На крышу поднимусь.
   Спокойно так сказал, не задумываясь. Удивился только самую малость. Типа, любой малец такое знает, а вот я забыл; наверно, выпил много.
   — А если вода выше крыши будет? И выше тебя на крыше, тогда чего?..
   — Тогда я умру. Рыбаки часто умирают в воде.
   Ага, традиция тут такая: тонуть на крыше своего дома.
   Стоп! А как же Марла? А Меченый? А Солнечный мой как?! Его-то на крышу кто затащит?
   Короче, лодку я купил в момент. И не торгуясь. Обманул не обманул… Вряд ли мужик рискнул сильно завысить цену. Крант, скорее всего, чего-то соображает в лодках. А если нет, то откуда мужику это знать. Тут считают, что обманывать нортора не хорошо, вредно это для здоровья.
   — Куда доставить товар, уважаемый? спросил продавец, пробуя на зуб монеты.
   — На воду ставьте. И держите.
   Мужик здорово удивился. До него вдруг дошло, что я в натуре хочу использовать свою покупку. Здесь и сейчас.
   — По городу?! В моей лодке?..
   Когда мужик в третий раз это повторил, я не выдержал.
   — Во-первых, лодка не твоя, а моя. Во-вторых, по городу я уже плавал. Кстати, вода там постоянно. И днем, и ночью. Вместо улиц каналы, а вместо паланкидеров лодочники. Неплохо зарабатывают, кстати. На одном только извозе. И сам город не из бедных.
   А то, что этот город в другом Мире, я говорить не стал. Зачем мужику лишние подробности?
   — Он истину говорит, атан. Я вижу этот город, — отозвался вдруг один из сыновей лодочника.
   Блин, еще один видящий!
   — А тебя никто не спрашивает! Я тебе в море велел смотреть! Рыбу искать!..
   — Да, атан.
   Мужик так обрадовался, что можно на ком-то оторваться, что вздумал мне на жизнь пожаловаться. И на дурищу-жену, и на сынка-кретина, и на остальных бездельников, умеющих только жрать да спать.
   Мне этот плач Ярославны уже через полминуты надоел. Я такого еще на Земле наслушался, полные уши. И плакались чаще те, у кого жизнь совсем даже не поганой была. Ну, нравится некоторым прикидываться несчастными. Может, кайф какой в этом есть? Не пробовал, не знаю. И сейчас пробовать не хочу. Времени нет. И желания, если честно.
   — Короче, уважаемый, как этой штукой управляют? Расскажи, по-быстрячку. Мне плыть надо.
   Когда живая рыба попадает на сковородку, чего она делает? Правильно, разевает пасть и выпячивает глаза. Лодочник тоже выпятил и разинул. Потом, всё с тем же обалделым видом, полез за мной в лодку, приладил весла, устроился между ними.
   Сидя на скамье, вцепившись руками-лопатами в весла, он казался очень крупным мужиком. С такого и Геракла можно ваять. Что балкон подпирает.
   За веслами лодочник немного оклемался и приказы начал говорить.
   Сыночкам было велено быстро идти за другой лодкой, быстро грузиться в нее и быстро, но осторожно плыть за любимым до слез папой.
   Приказ выслушали в почтительном молчании и бегом бросились выполнять. В натуре, побежали вниз по улице, разбрызгивая воду. Но только двое. А тот, что увидел город с каналами, потопал вверх по улице. Лодочник доверил ему монеты и поручение.
   — А, может, он потом сходит? После потопа.
   И кто меня за язык тянул? Мужик глянул на меня так, будто я вздумал учить его делать детей. Типа, смотри на меня и учись, расплатишься после сеанса.
   Вот до чего доводит жалость!
   Ну, был у сыночка вид, словно он навсегда с папашей прощается. Так это их семейные разборки. Мне за каким в них соваться? Сунулся. Тогда получи веслом. Для поддержания разговора и просветления мозгов. Еще и спасибо скажи, что всего раз…
   Ну, до веслобития дело не дошло. Все-таки мужик не настолько устал от жизни. Но кулаки у него так чесались, аж косточки побелели.
   Кран тихо и ненавязчиво прорычал что-то успокаивающее.
   Помогло.
   — Когда море приходило мыть улицы, мой отец всегда отправлял одного сына в Средний Город. Отец моего отца тоже отправлял одного. И его отец…
   — Почему?
   Я не ожидал, что лодочник ответит. И разговора с ним не ожидал. Вот и спросил. От удивления.
   — Море может помыть крыши в Нижнем Городе.
   Вот и весь ответ.
   — А в Среднем?
   — В Среднем нет.
   Поговорили, называется. Собеседник из лодочника тот еще. Хорошо хоть гребец конкретный.
   Если б он еще дорогу знал цены б ему не было!
   Ну, ладно, я дорогу не знаю. Не местный. И по нужной улице ни разу не ходил, но лодочник… Оказалось, что про Солнечного поала он даже не слышал. А паланкидер утопал со своими несунами, как только я в лодку забрался. И другого по близости не наблюдалось.
   Когда-то я слышал наставление для особо верующих. Всего уж и не помню, но кое-чего было аккурат в тему. Стучите, и вам откроют, спросите, и вам ответят…
   Вот я и спросил.
   Остановились у одного дома, на крыше которого человек двенадцать наблюдали за приливом. Где нужный мне кабак, никто точно не знал. Но направление указали. И за то спасибо. Еще пара остановок, уточнений, и мы прибыли по назначению.
   Ну, почти.
   Кабак назывался Пьяный поал.
   С крыши на нас глазели человек тридцать. А может и больше. В основном, неслабые мужики. Почти трезвые. Или протрезвевшие. Женщин всего пять. И трое детей. Один из которых сидел на краю крыши и болтал ногами. А вода почти доставала до его ног.
   Сказать, что нам удивились, значит, ничего не сказать. На нас пялились очень уж недоверчиво. Типа, такого быть не может, а оно почему-то есть. А я смотрел на пацаненка, что собрался помыть ноги, не слезая с крыши, и думал, есть ли у его мамаши глаза? И мозги. Или у нее детенышей девать некуда? Типа, пусть тонет одним ртом меньше.
   Спросил.
   Не мамашу. Мальца. Всего лишь направление у него спросил. Пацан ответил. Но КАК! Он стал подробно рассказывать, мимо каких домов надо проплывать, чьи это дома, и даже краткую характеристику пацанят, живущих в них, выдал. За одни минуту я получил столько информации, хоть ешь ее, чем хошь. Уже после третьего поворота и четвертого дома у меня начали плавиться мозги. А после пятого я понял, что без проводника не обойтись. Вот только отпустит ли мальца мамаша?..
   Оказалось, просить разрешение мальцу не у кого. Тоже не местный. В смысле, зашел в гости, заигрался, а когда всё началось, домой уже не успел. Спасибо, добрые люди на крышу пустили. Нашли место для приблудыша.
   Короче, покататься со мной малец согласился. Но сразу предупредил, что платить ему нечем. Вот если я дам ему чего-то за работу, то он мне это чего-то вернет. Остальное отец его заплатит, если уважаемый пожелает подняться еще выше… Или пацан сам отработает. Потом, после отлива.
   На том и договорились.
   Перед самым отплытием со мной мужик захотел пообщаться. Солидной такой наружности. И комплекции соответствующей. Не иначе, как хозяин этого кабака. Слышал он мой разговор с мальцом. Мы, понятное дело, не шептались. Но и не орали, как в лесу. Просто слух у мужика хороший. И интерес к разговору имеется. Сыны его тоже дорогу к Солнечному поалу знают. И заплатить за проезд могут. Прям здесь и сейчас. Так может я того… еще одного проводника возьму? Нет, возвращать сына не надо. Пусть на крыше Солнечного побудет. Сам потом придет. По сухим улицам. Места в лодке мало? Так и сын не большой. А сегодня и не обедал еще.
   Любопытно мне стало, сколько детенышей у мужика? Не похож он на того, кто часто просит. Скорее уж, наоборот, просят у него. А детенышей четверо оказалось. И все четверо на этой крыше. Такие вот дела. Вляпайся я в такое, может, тоже просил бы. И монет не пожалел. За проезд и так…
   Вообще-то, я везучий. Вместо одного, двух поводырей получил. И деньги меня любят. Две монеты потратил три заработал. На ровном месте, можно сказать. Или на крыше. Лодочник даже в лице поменялся, когда такое увидел. Наверно, он за эти монеты весь день вкалывает. Вместе с сынами. А может, и больше.
   Кстати, сыны его в соседней лодке устроились. Тихо сидят, не отсвечивают, папу любимого ждут. Когда он наработается и домой захочет. Лодка не такая новая, как моя, но крепкая. И свободные места в ней есть. Намекаю лодочнику, может еще кто-то покататься хочет. Не только за спасибо. Мол, спроси, разрешаю.
   — Такое только боги разрешить могут, — заявляет мне этот мазай.
   Блин, какие люди упрямые иногда бывают! И пугливые. От своего добра отворачиваются, только б новый шаг ни делать.
   — Да выдали тебе разрешение. Вы-да-ли! И сообщение послали. А ты не понял. Вот меня и прислали растолковать.
   — Почему тебя?
   Не прикалывается мужик, на полном серьезе спрашивает. Интересно ему, блин!
   — Работа у меня такая. Особо непонятливым понятно объяснять. Думаешь, тем наверху, приятно смотреть, как здесь кто-то тонет?
   — Не знаю.
   — А я знаю. Неприятно. Так что работа теперь твоя снимать утопающих с крыш.
   — А рыба?
   — Рыбу найдется кому ловить. Да и не каждый день здесь потоп.
   — Снять всех я не успею…
   Мужик уже прикинул объем работы.
   — Сколько успеешь, столько и снимешь. Успокаиваю его. Сыны вон помогут. Откроешь фирму Мазай и сыновья. И тебе польза будет, и людям. Прям счаз и начинай.
   — Я услышал тебя Многовидящий.
   И лодочник махнул сыновьям. Мол, гребите сюда, папа говорить с вами желает.
   А кабатчик со своим пацаном разговор закончил. Чего-то на шею ему повесил. Пацан аж дернулся:
   — Атан, это…
   — Вернешь, если море не помоет крышу.
   Сказал, как припечатал.
   Пацан кивнул. Худой, нескладный, как щенок подросток. Лет четырнадцать пацану. А второму моему поводырю лет семь. Такой же малец остался на крыше.
   Я подозвал кабатчика.
   — Может, и второго дашь? Пусть сидят на одном месте. Чтоб перекоса в лодке не было.
   Мужик только на миг задумался, потом взял мальца за шиворот и передал мне. А я его братцу на колени умостил.
   Лодочник тронул меня за руку.
   — Ну?..
   — Я строил крепкую лодку. Она не перевернется.
   — Я знаю.
   Посмотрели друг на друга. Помолчали. А о чем говорить?
   Уже возле Солнечного поала лодочник опять прикоснулся ко мне.
   — Многоуважаемый, ты продашь мне свою лодку?
   Вторая лодка плыла за нами. Свободных мест в ней не было.

30.

   — Котенок… Блин, точно котенок! А я думал, они здесь не водятся.
   Дело происходит в Среднем Городе, ближе к вечеру. Проход между двумя домами закрыт решеткой. Я б и не глянул в ту сторону, если б ни решетка. Темно за ней, и тюки какие-то виднеются. А на одном из тюков комок с глазами. Я присмотрел и к месту прирос, от обалдения. Так внезапно, что Крант зашипел, когда Малек врезался в меня.
   Трех прохожих в момент сдуло на другую сторону улицы. А мне уже не смешно. Надоело, признаться, смотреть, как местные шарахаются от Кранта. Кстати, норторы в городе не такая уж редкость. Восемь их было до нашего появления. Даже кабак специальный есть, где норторы регулярно кормятся. Надо же им где-то кормиться. Не на улице ж таким заниматься. Все называют кабак Сытый нортор. Только хозяин кабака называет свое заведение Фалисма. Любой желающий, не только нортор, может зайти и поесть. Ну, и поглазеть на ужасных и кровожадных, если очень хочется. А за отдельную плату устроиться рядом с ширмой, за которой кормится кто-нибудь из НИХ. Если плащ нортора случайно коснется посетителя, то этого счастливчика сезон будут обходить все беды.
   И в такую ерунду, оказывается, верят.
   Зашли мы как-то с Крантом в этот кабак. Устроились в общем зале. А чего нам за ширмами прятаться? Если кому не нравится вид меня, жующего, — отвернись, не смотри. Я силком никого не заставляю.
   Хозяин прискакал к нам сразу, как только мы за столом умостились. Такой же высокий, худой, бледный, но… норторской крови в нем и капли нет. Подделка, одним словом. Кто имел дело с оригиналом, сразу отличит. Нам интимным шепотом предложили редкое экзотическое блюдо, асталех называется. Мол, специально для высоких гостей. Потом поведали душераздирающую историю, как рецепт этого блюда попал к хозяину Фалисмы.
   В итоге мы получили кровяную колбасу.
   Колбаса оказалась не самого лучшего качества. Вовану бы она понравилась, а мне Михеич успел испортить вкус своей стряпней.
   Короче, подозвал я кабатчика еще раз и спросил, что за поалье дерьмо он нам подал, и почему так мало. Мужик чего-то заблеял о профессиональной тайне и неразглашении фирменных рецептов. Когда я ему навскидку выдал, чего напихано в этот рецепт, мужик стал бледнее пудры на своей морде. А когда так же, на пальцах, я сказал, чего надо добавить, чтоб вместо дерьма получился поцелуй для желудка и праздник для души, кабатчик сел мимо табурета.
   Не сразу, но все-таки я получил то, чего хотел. И пока жевал, хозяин Фалисмы сидел в зале. И поглядывал на наш стол. Вид у мужика был как у приговоренного к расстрелу. Через повешенье.
   Вышибала все это время маялся у двери и притворялся частью интерьера.
   Денег за обед с меня не взяли. Пригласили заходить еще, и обещали бесплатно кормить меня и моих гостей.
   Вот я и решил зайти перед отъездом. Кто знает, когда вернусь…
   А тут котенок.
   Не ожидал, что так обрадуюсь зверенышу. Я, вообще-то, ровно дышу и к кошкам и к собакам. Точнее, дышал. Но вот увидел, и как земляка за границей встретил.
   — Иди сюда, красноглазый. Иди, иди… — Я присел у решетки, защелкал пальцами. Так Стас подзывал своего котяру к миске с пивом. Когда я видел этого монстра в последний раз, весу в нем было почти пуд. И баночное пиво кот хлебать категорически не хотел.
   — Железом оно воняет, — авторитетно заявил Стас, и выпил отвергнутый продукт сам. Из кошачьей миски.
   Еще одна компашка из двух красоток и четырех сопровождающих быстро перешла улицу. А потом еще раз перешла. В соседнюю лавку им понадобилось. Пройти рядом с нами они не пожелали. Испугались. И эти тоже. Блин, и чего от Кранта все так шарахаются? Прям, как старая дева от презерватива. Неиспользованного. Может, и мне пугаться надо? За компанию.
   Компания у меня появилась. Котенок спрыгнул на землю и направился к решетке.
   — Иди, иди к дяде Леше. Он вкусную колбаску будет есть. И тебе даст.
   Малек тронул меня за плечо:
   — Хозяин, с кем ты…
   И тут же умолк. Тоже, наверно, заметил звереныша.
   — Малек, видишь? зачем-то спросил я. Словно пацан мог разучиться видеть в темноте. Падлой буду, если это не сиам. Только у них глаза так отсвечивают.
   Два красных огонька мигнули, остановились. Всего в паре метров от решетки. Но рассмотреть звереныша у меня не получалось. Толстый или худой он, подросток или только научился ходить, домашний или бездомный?.. Вспомнился почему-то другой котенок, счастливой окраски, которого потом назвали Фениксом.
   Я еще пощелкал пальцами, тихонько поскреб решетку. Типа, мышка-поскребушка я. Оба глаза и их заинтересованный хозяин оказались возле меня.
   Мордочка и лапки цвета кофе, а все остальное цвета пены на капучино.
   Стоп! Хвост тоже должен быть темным.
   Котенок потерся о мою левую ладонь, сунулся к правой, чихнул, и вернулся к левой. Я осторожно погладил его спину, и звереныш замурлыкал в режиме вибрации. Ничего, они все так, пока стесняются. Вот обвыкнется и громко мурлыкать станет. Кстати, хвост у котенка оказался правильной окраски.
   Я еще погладил шелковистую шкурку и позвал зверя с собой. Без всяких там кис-кис и уси-пуси. Словами позвал, обычными. Типа, если хочешь и, если у тебя никого нет, то я буду очень рад, если ты… Короче, обычная ерундень, какой мужики охмуряют баб. Вот только никого охмурять я не собирался. На этот раз. Я в натуре обрадовался этому чернохвостому и чернолапому.
   И когда он забрался мне на плечо, я оскалился на все тридцать два от счастья.
   Яркие, сине-фиолетовые глазищи еще раз заглянули в мои. Мне даже показалось, что кот мысли читать может или речь человеческую понимает. Потом глаза закрылись, котенок устроился поудобнее, и умиротворенно замурлыкал. Уже вслух.
   Имя я придумывал ему на ходу. Хотел сначала Скрипкой назвать, за тихий скрипучий голос. Но выяснил, что мужик мне достался. Кот. Со всем, чего иметься должно у настоящего кота. Для которого и в декабре март. Так что имя пришлось менять. Не годится нормальному коту с бабским именем ходить. Думал, Паганини его назвать… так сократится вдруг имечко до какой-нибудь погани, а коту живи потом с ним. Вот и назвал его Сим-Сим. А чего? Имя как имя. Нестандартное. На сиам немного похоже. А коты любят имена, где буква с присутствует. Кошки тоже любят. И отзываются охотнее, чем на какую-то Мурку.
   Всё это я знал, понятно, в теории. А на практике…
   — Сим-Сим, киса моя синеглазая…
   Темные ушки едва шевельнулись, но глаза смотреть не пожелали.
   — Сим-Сим откройся, — уже настойчивей попросил я.
   Дверь ближайшей лавки открылась. Синие глаза, кстати, тоже.
   — Ты гляди, сработало!
   Крант почему-то не разделил мою радость. Малек тоже. Обычно, пацан болтает столько, что кляп хочется ему подарить. А тут притих чего-то и за Крантом затерялся. Да и у нортора вид слегка обалдевший.
   — Эй, мужики, вы там заболели или как?
   Оба покачали головой.
   Смешно это у них получилось. Одинаково. На глиняных китайских собачек похоже. Тронешь такую игрушку, и она долго потом головой качает. А сама не двигается. Вот и мое сопровождение остановилось и ни с места. И в четыре глаза мне на плечо пялятся. Где найденыш устроился.
   — Ну, чего глазеете? Не знаете, чего это за зверь?
   И я осторожно почесал Сим-Сима за ухом. Тот замурлыкал, прикрыл глаза.
   — Знаю, — сказал Крант.
   — Чатыр это, — одновременно с ним заявил Малек.
   И эти оба-двое переглянувшись, сделали шаг назад. Небольшой совсем, но…
   — Чатыр, говоришь? И этот самый чатыр такой страшный зверь, что два здоровых мужика должны драпать от него?
   Двое опять переглянулись, но подходить ближе не стали. Тогда я сам решил сократить дистанцию. Но только шевельнулся, и Малек попятился. Крант остался на месте, но вид у него стал несколько задумчивый. Типа, не пора ли героически отступать, от греха подальше?..
   — Стоять, бояться!
   Я рявкнул это так, что паланкидер в начале улицы остановил свой транспорт. И пацан возле лавки, что вышел дверь закрыть, так и остался у этой двери.
   — Доложить отцу-командиру, что за бардак здесь творится!
   Было дело, почти год я слушал эту фразочку.
   — Господин, это же чатыр!..
   — Ну и…
   Взгляд у Малька стал беспомощный. Типа, не умею объяснять простые вещи.
   — Крант, а ты чего скажешь?
   — Нутер, я…
   — Говори, говори, я внимательно слушаю.
   — Чатыр это то, что снится сновидцам.
   — Снится?!
   — Так говорят, нутер.
   — Ну, и как этот сон стал котом? Самым настоящим, кстати, — я еще раз погладил мурлыкающего зверя. На моем плече лежит сон, обалдеть!.. Как это получилось, Крант?
   — Не знаю, нутер.
   — Господин, чатыр не сон, — открыл вдруг рот Малек. Чатыр это… это чатыр.
   — Да? Блин, понятно излагаешь. Чего ж тогда этот зверь не вернулся обратно в сон?
   — Так ведь сновидец умер!
   Малек заявил так уверенно, будто присутствовал при этом действе. Или лично помог сновидцу помереть.
   — Ты уверен?..
   — Да, господин. Только так чатыр может попасть к нам.
   — И кто тебе это сказал?
   — Я… я не помню. Но это все знают!
   — Крант, ты тоже это знаешь?
   — Да, нутер. Мне сказал наставник, — опередил он мой вопрос.
   — А чего он тебе еще говорил? Про этих зверушек.
   — Их боятся.
   — Кто боится?
   — Все, нутер.
   — А сновидцы?
   — Сновидцы тоже боятся.
   — Так чего тогда они их… снят?
   — Это же чатыр, нутер. Он приходит и уходит, когда хочет.
   — Блин, совсем как коты.
   — Кто?
   — Да есть маленькая такая зверушка.
   — Опасная?
   Обычный вопрос любого телохранителя.
   — Конечно опасная, Крант. Самый крутейший хищник всех времен и народов. Так мыши считают.
   — Кто?
   — Еще одна маленькая зверушка. Тоже опасная. Ладно, прекратим этот урок зоологии. Вон дверь для нас открыли. Пойдем, посмотрим, чего там?..
   И уже на пороге лавки спросил:
   — Кстати, а как этих чатыров используют? Ну, для чего они нужны?
   Три пары глаз уставились на меня в полном обалдении. Пацан возле двери тоже ничего вразумительного не сообщил. А когда дверь закрылась, он остался снаружи.

31.

   Внутри лавка напоминала ломбард, оружейный салон и магазин дешевой одежды после обыска. Здесь в Что? Где? Когда? хорошо бы играть. Типа, что это такое, где его бывший хозяин, и когда это кому-то понадобится.
   Ну, вот кому нужны сломанные лыжи? Железные к тому же. Или черный от сажи стул. Или нечто, похожее на бронежилет, простреленный на пузе. Хотя… броник это такая вещь, что завсегда может понадобиться. А пуля дважды в одну дырку не влетает. Так говорят. Если ж кто ближе подойдет и палец в пробоину сунет, так присесть можно. И броник снять. Чтоб тому, со сломанным пальцем, еще веселее стало. Чтоб не совал пальцы, куда ни попадя.
   Потом меня заинтересовало, сколько этот жилетик может стоить. Поинтересовался вслух. Как обычно, когда на товаре ценника не имеется.
   Мне ответили.
   Я не сразу заметил хозяина лавки. Хоть мужик совсем не дистрофик. Скорее наоборот. Но в таком бардаке и слона можно не заметить. Негров с красными волосами мне видеть не приходилось. Вот я так засмотрелся, что цену мимо ушей пропустил.
   Но Малек оказался внимательнее.
   — Десять сабиров?! Да эта лавка вместе с тобой меньше стоит!
   Пацан возмутился не на шутку. Обидно ему за хозяйскую казну стало. Словно он, по совместительству, бухгалтером у меня работает.
   Хозяин лавки тоже разозлился. Схватит резную палку, на ножку от стула похожую, и к нам. Просочился между шкафом с оружием и пирамидой коробок, переступил через рулон ковра и обрывки каких-то цепей, прогнулся-уклонился от небольших тюков, что свисали с потолочных балок… Короче, двигался мужик быстро в таком загроможденном помещении. Не иначе привычка. Кажется, за пять секунд он прошел всю комнату, не сдвинув ничего с места. Остановился, посмотрел на меня с Мальком, точно решал, какие ценники на нас повесить. Приложил свою тросточку к ладони… Громкий звук получился. Не приятный. Голос у мужика тоже оказался не мечта меломана.
   — Не пойму я что-то, кто здесь хозяин, а кто слуга. У хорошего хозяина слуги умеют молчать.
   Я на миг задумался: самому этого дурика загрызть или нортору немного оставить? Но Крант вмешался и весь кайф мне поломал.
   — Ты как с Многодобрым разговариваешь?! Кормом быть захотел?
   Признаться, я уже начал забывать, какой голос у голодного Кранта. А если оберегатель злой и голодный, то… срочная эвакуация, всё, чего забыли, купим, если выживем. Интересно, чем этот черный так разозлил Кранта? Или это не он?..
   Черный, кстати, уставился на нортора так, будто только сейчас и заметил его. Или он считал Кранта экспонатом своего музея?
   Сидя на свернутом ковре, он стал делать зарядку для шеи: голова налево, прямо, направо. Опять направо, прямо, налево. Дольше всего он почему-то разглядывал Сим-Сима.
   Белого негра мне видеть не приходилось. А вот светло-светло-серого лицезреть сподобился.
   — Много… добрый… заходите… смотрите…
   Голос у хозяина лавки прерывался. От радости, наверно. Типа, заходите, люди добрые, берите, чего хотите, оставайтесь, сколько хотите… Спасибо, никого не убили, ничего не сломали. Добрые вы.
   — Так чего это стоит? я поднял броник. Еще раз огласи цену. Ты тогда тихо сказал.
   — Десять сабиров, Многодобрый.
   Цену, наверно, услышали и на улице.