Страница:
Существует, правда, легенда, что один крутой колдун изгонит таки Асгара. При этом …раздерет он ткань Мира, и камни закричат от страха. А все слышавшие этот крик, проклянут колдуна и всех его потомком на семь поколений вперед. Но до этого знаменательного события семь или восемь сотен Приходов.
А может, и не будет никакого Изгнания. Может, привиделось всё укуренному до белой горячки придурку. А другой такой же придурок провидцем его посчитал, а бред его предсказанием обозвал. И растрепал, где только смог. Еще и от себя, наверно, чего-то добавил. Чтоб красивше было. (А то я ни знаю, как делаются надежные сведения из компетентных источников).
Хотя мне глубоко фиолетово, что случится через тыщу лет. Я столько не проживу. Надеюсь. С таким умением находить себе неприятности, я и до следующего сезона могу не дожить. А если еще посижу немного, то и ужин пропущу, как пропустил обед. Так что хватит портить глаза и бумагу, пора подумать о полной миске…
16.
17.
А может, и не будет никакого Изгнания. Может, привиделось всё укуренному до белой горячки придурку. А другой такой же придурок провидцем его посчитал, а бред его предсказанием обозвал. И растрепал, где только смог. Еще и от себя, наверно, чего-то добавил. Чтоб красивше было. (А то я ни знаю, как делаются надежные сведения из компетентных источников).
Хотя мне глубоко фиолетово, что случится через тыщу лет. Я столько не проживу. Надеюсь. С таким умением находить себе неприятности, я и до следующего сезона могу не дожить. А если еще посижу немного, то и ужин пропущу, как пропустил обед. Так что хватит портить глаза и бумагу, пора подумать о полной миске…
16.
Караван собрался уходить. Без меня. А я ни сном, ни духом.
Как это соотносится с моей должностью Видящего? А никак. Из меня Видящий, как из спички прожектор.
Хорошо хоть Первоидущий зашел попрощаться. Перед дальней дорожкой. Серьезный, блин, мужик. Ни вопросов у него, ни сожалений. Типа, и на кого ты, Лёха, нас покидаешь? А оно тебе туда надо?..
Пожелал мне только легкого Пути и спросил, как быть с Солнечным.
В тех горах поалу делать нечего. Это даже мне понятно. На своих двоих нам придется. Или на шорнах. Они лучше поалов приспособлены для горных дорог.
— Пусть побудет с караваном. До моего возвращения.
Это я о Солнечном.
— На Дороге разное может случиться, — задумчиво изрекает Первоидущий.
— Может, — соглашаюсь я.
И собеседник вздрагивает от моей улыбки.
Ну, с утра пораньше, голодный и невыспавшийся, я и сам вздрагивал, когда видел себя в зеркале. А здесь перестал на ощупь бриться научился. Хотел бороду отпустить, так еще Машка просветила, кто такие бородатые и как к ним относятся. Спасибо, мне такого счастья и с доплатой не надо!
— Ты прав, Идущий-Первым, в дороге всякое случается. Вот я и доверяю Солнечного тебе, а не предпоследнему поводырю. И спрошу у тебя. Как только вернусь. А вернусь я обязательно.
Мужик вздохнул. Молча. Говорить, что и он не бессмертный, не стал. Наверно тоже живет по принципу: не болтай о неприятностях это притягивает их. А если уж с Первоидущим чего-то случится, то всему каравану писец. Пушистый и серебристый улыбнется.
И караванщик улыбнулся. Мне. Не очень радостно, но все-таки…
— Благодарю за доверие, Многодобрый. Я сумею позаботиться о твоем поале.
— Не сомневаюсь. И хорошо корми его!
— Буду кормить, как своего.
— Лучше, Первоидущий, лучше. Твоему на тебя некому пожаловаться.
— А ты знаешь язык поалов?!
— Ну, ты и вопросы спрашиваешь! Обидеть хочешь или как?..
— Прости, Многодобрый!
Мужик вдруг резко побледнел. Даже под загаром стало заметно. Блин, и чего он так испугался? Я же пошутил.
— Ладно, забыли. Вот еще что: скоро у поалов сезон спаривания, вроде. Так?
— Да, Многоуважаемый.
— Так ты смотри, если кто-то захочет…
Я замолчал, пытаясь точнее сформулировать простой, в общем-то, приказ. Жаль, Первоидущий не знает русского народного. Да и я не силен в местной ненормативной.
Мужик, похоже, понял мои затруднения и решил помочь:
— Я присмотрю, чтобы твой поал не устал…
— От любимой работы не устают.
— Что?!
— Так, вспомнилась одна хохма. Я тебе потом расскажу. Когда встретимся. Короче, у кого-то есть поалиха и нужен породистый детеныш Солнечный работает. Если за работу платят. Понятно?
— Да.
— Думаю, с оплатой ты сам разберешься.
— Разберусь.
Малова-то что-то энтузиазма в голосе караванщика. С чего бы это?
— Кстати, ты в доле.
— Спасибо, Многодобрый!
Теперь совсем другое дело.
— Плату мы поделим поровну?
Любопытный какой. И деловой.
— Поровну, — усмехаюсь, нежно так. Если вместо Солнечного ты будешь работать.
Мужик дернулся, заерзал. Как принцесса на орехе. Кокосовом.
— Я хотел сказать: поровну между тобой, мной и поалом.
— Ну, если так… Обычно, я даю не больше четвертой части.
Караванщик опять заерзал. Вздохнул тяжело. А в глазах такая тоска появилась, словно я его голодом заморить собрался.
— Ладно, пусть будет третья часть. Но только для тебя! Добрый я чего-то сегодня… Наверно, к хорошей погоде.
Не ожидал, что меня так благодарить будут. Даже неловко как-то стало. На секунду. Потом еще и комплимент мне отвесили. Сказали, что в прошлой жизни я точно был купцом. Очень не бедным.
Ну, был, значит, был. Со стороны оно виднее.
А на прощание Первоидущий мне руку на плечо положил. Правую. Обычай тут такой. И по тому же обычаю я тоже свою руку ему на плечо умостил. Типа, смотри, как я тебе доверяю. Прям, как брату. Родному и горячо любимому.
Вот только сильно доверчивые не живут долго. Не знаю, как здесь, а вот у нас… Что, приступ паранойи? У меня? Ладно, пусть приступ. Но у человеков имеется две руки, и свободной завсегда можно сделать гадость ближнему.
А среди моих новых знакомцев каждый второй левша. А каждый третий двурукий.
Да я и сам свободно владею двумя руками. Родился таким. Но мои учителя были правшами. А в двадцать я стал учеником Пал Нилыча. Он-то и поставил мне левую. Сделал обоеруким хирургом. Есть операции, что удобнее делать левше. Но не все врачи признают это. Мол, для настоящего профи нет ничего невозможного!
Правильно. Невозможного нет. Если ты берешься за то, чего делаешь лучше всего. А то, в чем ты не лучший, позволяешь делать другим. Тем, кто не задумываясь берет ложку левой рукой. Или скальпель. Или меч.
Если не задумываясь, то я берусь правой. Но когда правая занята, то и левой справлюсь не хуже.
Первоидущий, кстати, за поводья тоже левой хватается.
Так что насчет доверчивости и безопасности это еще как сказать. По мне, так лучше быть живым параноиком, чем лежать под камнем, на котором написано: Он верил людям.
На этот раз обошлось: ножом в пузо мне не пырнули. И на том спасибо. Все-таки не плохо утро начинается.
Вот и пожелал я караванщику: Да прибудет с тобой удача. Хотел брякнуть: …с тобой сила, да язык куда-то не туда завернул. А мужик обрадовался чему-то: руки к груди прижал и в поклоне сложился, как перочинный нож. Так и ушел от меня весь из себя счастливый.
После караванщика я пообщался с шаманом. Только-только завтрак прикончил, а тут старик заявился. Тоже счастливый. И преисполненный гордости. За хорошо проделанную работу.
С шаманом тисла он обо всем договорился. И так конкретно обрисовал ситуацию, что проводников и охрану я получу еще сегодня. Вернее, уже получил. Они ждут меня в условленном месте. С шорнами и запасом еды на девять дней пути.
— А на десятый мне голодать придется?
— До этого дня доживут не все.
Хороша отмазка. Типа, живи и надейся, что кто-то загнется. А ты его паку схарчишь. Ну-ну. Я ведь тоже отмазку могу придумать.
— В дороге всякое случается… уважаемый. Могут и дожить. Тогда я выберу самого толстого и пущу на шашлык. Или другие идеи имеются?
Шаман задумчиво подергал свои косички, намотал одну на палец, и сообщил:
— Я отправлю с тобой лучших охотников и проводника. Еще… — вторая косица намоталась на палец, — прикажу собрать для тебя еду. На девять дней.
— Я не один пойду. Или ты хочешь, чтоб мой оберегатель сам искал себе пищу?
Старик слегка напрягся, но оглядываться не стал. Уважаю. За смелость.
— Я подумаю про пищу для него…
— Мне нужен корм, а не пища.
Шаман оглянулся на голос. Слегка кивнул темному пятну в глубине шатра.
— Я подумаю и об этом.
Так бы и ушел шаман, весь из себя задумчивый, да во мне любопытство проснулось. А почему бы ему ни проснуться после завтрака? Самое время.
Интересно мне стало, чего такого старик наговорил, что ему вот так сразу и поверили.
Оказалось, правду и только правду. Про одного служителя Тиамы, который срочно ищет подходящее место. И может случайно найти его на землях тисла. А может и дальше. Где-нибудь в землях ми-ту. Если ему покажут туда кратчайшую дорогу.
— И всё?
Честно говоря, меня бы такое предупреждение не впечатлило. И не испугало бы настолько, чтобы устроить для кого-то многодневный поход под надежной охраной. Чтоб не заблудился и обратно не вернулся. Да еще все расходы за мой счет.
Даже не верится, что такие наивные люди живут у Дороги. Как же они чистят ее от глупых и слабых, при такой-то пугливости?.. Собеседник мой тоже не похож на глупца. Что вот так, за здорово живешь, станет кому-то и чего-то отдавать. Хоть у этого кого-то нортор в телохранителях. Но отдал же! По первому требованию. И не требованию даже, а намеку на просьбу. С чего бы это? Из-за моих красивых ушей?
— Тиама не любит соседей, — сказал шаман.
— Ну и…
Старик вздохнул, но ответил. Как отвечал своим ученикам. Многословно. И полунамеками.
Если я правильно понял, то одному из племен, а то и обоим сразу пришлось бы искать новое место для жительства. Со всеми вытекающими проблемами. Ну, не любят живые обитать рядом с таким деревом. Почитают, поклоняются Тиаме, но… жить возле него не могут. Настолько не могут, что умирают. И соседи не любят, когда чужие селятся на их землях.
— А как же ми-ту?
— А что ми-ту?..
Шаман даже удивился. Потом ответил. Опять полунамеком.
Типа, ми-ту они и есть ми-ту. Если они перестанут быть, их соседи рыдать не станут. Скорее, наоборот. Да и земли у ми-ту много. А за счет горных долин и склонов, еще больше. Так что иди, Лёха, в горы, как можно быстрее и как можно дальше. И, пока рука у тебя чешется, не возвращайся. А лучше, вообще не возвращайся. От таких, как ты, полезнее быть на расстоянии.
На этом вот добром пожелании старик и покинул меня. Пошел, наверно, думать над просьбой Кранта.
Как это соотносится с моей должностью Видящего? А никак. Из меня Видящий, как из спички прожектор.
Хорошо хоть Первоидущий зашел попрощаться. Перед дальней дорожкой. Серьезный, блин, мужик. Ни вопросов у него, ни сожалений. Типа, и на кого ты, Лёха, нас покидаешь? А оно тебе туда надо?..
Пожелал мне только легкого Пути и спросил, как быть с Солнечным.
В тех горах поалу делать нечего. Это даже мне понятно. На своих двоих нам придется. Или на шорнах. Они лучше поалов приспособлены для горных дорог.
— Пусть побудет с караваном. До моего возвращения.
Это я о Солнечном.
— На Дороге разное может случиться, — задумчиво изрекает Первоидущий.
— Может, — соглашаюсь я.
И собеседник вздрагивает от моей улыбки.
Ну, с утра пораньше, голодный и невыспавшийся, я и сам вздрагивал, когда видел себя в зеркале. А здесь перестал на ощупь бриться научился. Хотел бороду отпустить, так еще Машка просветила, кто такие бородатые и как к ним относятся. Спасибо, мне такого счастья и с доплатой не надо!
— Ты прав, Идущий-Первым, в дороге всякое случается. Вот я и доверяю Солнечного тебе, а не предпоследнему поводырю. И спрошу у тебя. Как только вернусь. А вернусь я обязательно.
Мужик вздохнул. Молча. Говорить, что и он не бессмертный, не стал. Наверно тоже живет по принципу: не болтай о неприятностях это притягивает их. А если уж с Первоидущим чего-то случится, то всему каравану писец. Пушистый и серебристый улыбнется.
И караванщик улыбнулся. Мне. Не очень радостно, но все-таки…
— Благодарю за доверие, Многодобрый. Я сумею позаботиться о твоем поале.
— Не сомневаюсь. И хорошо корми его!
— Буду кормить, как своего.
— Лучше, Первоидущий, лучше. Твоему на тебя некому пожаловаться.
— А ты знаешь язык поалов?!
— Ну, ты и вопросы спрашиваешь! Обидеть хочешь или как?..
— Прости, Многодобрый!
Мужик вдруг резко побледнел. Даже под загаром стало заметно. Блин, и чего он так испугался? Я же пошутил.
— Ладно, забыли. Вот еще что: скоро у поалов сезон спаривания, вроде. Так?
— Да, Многоуважаемый.
— Так ты смотри, если кто-то захочет…
Я замолчал, пытаясь точнее сформулировать простой, в общем-то, приказ. Жаль, Первоидущий не знает русского народного. Да и я не силен в местной ненормативной.
Мужик, похоже, понял мои затруднения и решил помочь:
— Я присмотрю, чтобы твой поал не устал…
— От любимой работы не устают.
— Что?!
— Так, вспомнилась одна хохма. Я тебе потом расскажу. Когда встретимся. Короче, у кого-то есть поалиха и нужен породистый детеныш Солнечный работает. Если за работу платят. Понятно?
— Да.
— Думаю, с оплатой ты сам разберешься.
— Разберусь.
Малова-то что-то энтузиазма в голосе караванщика. С чего бы это?
— Кстати, ты в доле.
— Спасибо, Многодобрый!
Теперь совсем другое дело.
— Плату мы поделим поровну?
Любопытный какой. И деловой.
— Поровну, — усмехаюсь, нежно так. Если вместо Солнечного ты будешь работать.
Мужик дернулся, заерзал. Как принцесса на орехе. Кокосовом.
— Я хотел сказать: поровну между тобой, мной и поалом.
— Ну, если так… Обычно, я даю не больше четвертой части.
Караванщик опять заерзал. Вздохнул тяжело. А в глазах такая тоска появилась, словно я его голодом заморить собрался.
— Ладно, пусть будет третья часть. Но только для тебя! Добрый я чего-то сегодня… Наверно, к хорошей погоде.
Не ожидал, что меня так благодарить будут. Даже неловко как-то стало. На секунду. Потом еще и комплимент мне отвесили. Сказали, что в прошлой жизни я точно был купцом. Очень не бедным.
Ну, был, значит, был. Со стороны оно виднее.
А на прощание Первоидущий мне руку на плечо положил. Правую. Обычай тут такой. И по тому же обычаю я тоже свою руку ему на плечо умостил. Типа, смотри, как я тебе доверяю. Прям, как брату. Родному и горячо любимому.
Вот только сильно доверчивые не живут долго. Не знаю, как здесь, а вот у нас… Что, приступ паранойи? У меня? Ладно, пусть приступ. Но у человеков имеется две руки, и свободной завсегда можно сделать гадость ближнему.
А среди моих новых знакомцев каждый второй левша. А каждый третий двурукий.
Да я и сам свободно владею двумя руками. Родился таким. Но мои учителя были правшами. А в двадцать я стал учеником Пал Нилыча. Он-то и поставил мне левую. Сделал обоеруким хирургом. Есть операции, что удобнее делать левше. Но не все врачи признают это. Мол, для настоящего профи нет ничего невозможного!
Правильно. Невозможного нет. Если ты берешься за то, чего делаешь лучше всего. А то, в чем ты не лучший, позволяешь делать другим. Тем, кто не задумываясь берет ложку левой рукой. Или скальпель. Или меч.
Если не задумываясь, то я берусь правой. Но когда правая занята, то и левой справлюсь не хуже.
Первоидущий, кстати, за поводья тоже левой хватается.
Так что насчет доверчивости и безопасности это еще как сказать. По мне, так лучше быть живым параноиком, чем лежать под камнем, на котором написано: Он верил людям.
На этот раз обошлось: ножом в пузо мне не пырнули. И на том спасибо. Все-таки не плохо утро начинается.
Вот и пожелал я караванщику: Да прибудет с тобой удача. Хотел брякнуть: …с тобой сила, да язык куда-то не туда завернул. А мужик обрадовался чему-то: руки к груди прижал и в поклоне сложился, как перочинный нож. Так и ушел от меня весь из себя счастливый.
После караванщика я пообщался с шаманом. Только-только завтрак прикончил, а тут старик заявился. Тоже счастливый. И преисполненный гордости. За хорошо проделанную работу.
С шаманом тисла он обо всем договорился. И так конкретно обрисовал ситуацию, что проводников и охрану я получу еще сегодня. Вернее, уже получил. Они ждут меня в условленном месте. С шорнами и запасом еды на девять дней пути.
— А на десятый мне голодать придется?
— До этого дня доживут не все.
Хороша отмазка. Типа, живи и надейся, что кто-то загнется. А ты его паку схарчишь. Ну-ну. Я ведь тоже отмазку могу придумать.
— В дороге всякое случается… уважаемый. Могут и дожить. Тогда я выберу самого толстого и пущу на шашлык. Или другие идеи имеются?
Шаман задумчиво подергал свои косички, намотал одну на палец, и сообщил:
— Я отправлю с тобой лучших охотников и проводника. Еще… — вторая косица намоталась на палец, — прикажу собрать для тебя еду. На девять дней.
— Я не один пойду. Или ты хочешь, чтоб мой оберегатель сам искал себе пищу?
Старик слегка напрягся, но оглядываться не стал. Уважаю. За смелость.
— Я подумаю про пищу для него…
— Мне нужен корм, а не пища.
Шаман оглянулся на голос. Слегка кивнул темному пятну в глубине шатра.
— Я подумаю и об этом.
Так бы и ушел шаман, весь из себя задумчивый, да во мне любопытство проснулось. А почему бы ему ни проснуться после завтрака? Самое время.
Интересно мне стало, чего такого старик наговорил, что ему вот так сразу и поверили.
Оказалось, правду и только правду. Про одного служителя Тиамы, который срочно ищет подходящее место. И может случайно найти его на землях тисла. А может и дальше. Где-нибудь в землях ми-ту. Если ему покажут туда кратчайшую дорогу.
— И всё?
Честно говоря, меня бы такое предупреждение не впечатлило. И не испугало бы настолько, чтобы устроить для кого-то многодневный поход под надежной охраной. Чтоб не заблудился и обратно не вернулся. Да еще все расходы за мой счет.
Даже не верится, что такие наивные люди живут у Дороги. Как же они чистят ее от глупых и слабых, при такой-то пугливости?.. Собеседник мой тоже не похож на глупца. Что вот так, за здорово живешь, станет кому-то и чего-то отдавать. Хоть у этого кого-то нортор в телохранителях. Но отдал же! По первому требованию. И не требованию даже, а намеку на просьбу. С чего бы это? Из-за моих красивых ушей?
— Тиама не любит соседей, — сказал шаман.
— Ну и…
Старик вздохнул, но ответил. Как отвечал своим ученикам. Многословно. И полунамеками.
Если я правильно понял, то одному из племен, а то и обоим сразу пришлось бы искать новое место для жительства. Со всеми вытекающими проблемами. Ну, не любят живые обитать рядом с таким деревом. Почитают, поклоняются Тиаме, но… жить возле него не могут. Настолько не могут, что умирают. И соседи не любят, когда чужие селятся на их землях.
— А как же ми-ту?
— А что ми-ту?..
Шаман даже удивился. Потом ответил. Опять полунамеком.
Типа, ми-ту они и есть ми-ту. Если они перестанут быть, их соседи рыдать не станут. Скорее, наоборот. Да и земли у ми-ту много. А за счет горных долин и склонов, еще больше. Так что иди, Лёха, в горы, как можно быстрее и как можно дальше. И, пока рука у тебя чешется, не возвращайся. А лучше, вообще не возвращайся. От таких, как ты, полезнее быть на расстоянии.
На этом вот добром пожелании старик и покинул меня. Пошел, наверно, думать над просьбой Кранта.
17.
Разные есть дороги. И разные страны. Я родился в стране, о которой говорили: дорог здесь нет, есть только направления. Не скажу, что имел чего-то против этой станы. Наоборот. Я любил ее. Нежно и трепетно. Все-таки родина. Но чем дальше я от нее, тем большей становилась моя любовь.
А недавно я узнал, что есть место, где понятие о дороге еще экзотичнее. Где из пункта А в пункт Б ведет не кратчайший отрезок, а проводник. И от того, сколько ему заплатишь, зависит, когда и каким ты доберешься. Есть здесь путь, что занимает часа два, не больше. Им пользуются те, кому совсем уж нечего терять. Или приговоренные к смерти. Есть дорога, что занимает несколько дней. Ей пользуются те, кто, в общем-то, ценит свою жизнь, но имеется небольшая проблема со зрением: смотрит в кошелек и мало чего там видит. Шансов добраться до пункта назначения тут примерно столько же, как и шансов загнуться в пути. Есть еще дорога для тех, кому нужна стопроцентная гарантия. И кто не экономит ни время, ни деньги.
Мне надо добраться до пункта назначения во что бы то ни стало и любой ценой. Проводника мне обеспечил шаман. Так что я мог не волноваться: вряд ли кому-то придет в голову кинуть представителя местного духовенства и не выполнить его просьбу. Не живут долго и счастливо те, на кого осерчает шаман. Умом я это, конечно, понимал, но… как бы это сказать?.. не воспринимал как основной закон миростояния. И когда проводник, чье слово для меня должно быть руководством к действию, вдруг стал забирать вправо, а нам надо было я точно знаю! прямо, я распахнул свою хлеборезку и заявил, что он ведет не туда. Нормальный мужик после таких слов остановился бы и, с помощью мата и кулака, объяснил мне, как я не прав. Но проводник был профи, и спорить со мной не стал. Просто уступил свое место. Типа, можешь вести веди, а не можешь, так заткнись и не мельтеши. Мне бы сразу сообразить, что к чему, но я же ясно видел дорогу!
Хотя назвать это дорогой, значит сильно приукрасить действительность.
Больше всего оно напоминало полосу мокрой земли, перемешанной танками. Потом грязь заморозили, присыпали снегом, полили дождем и еще раз заморозили. Получилось нечто вздыбленно-кочковатое. Прям, не дорога, а мечта самоубийцы. А между кочками еще и лужи наблюдались. Под белесым льдом. А дальше опять ровная плоская поверхность. Попадались нам уже долинки в горах. Но с полосой препятствий эта первая.
Ну, русский человек любое препятствие одолеть может. Хоть по уши в грязи, зато напрямик. Зато путь короче. Три дня в обход или полкилометра по буеракам. Всего-то! Разница есть? А я, вроде как, спешу.
Ну, и пошел. Первым. В первый раз что ли?
Было дело, ходил по вспаханным полям. На охоте и не такое случается. Главное держать равновесие и двигаться. Двигаться! С кочки на кочку. Или по гребням борозд. Не останавливаясь, не задумываясь и не сомневаясь. Думать над кроссвордом хорошо. В укромном месте. Где не мешают и не торопят. А тут задумался, замедлил движение и всё! Есть контакт с землей. С совсем не мягкой и совсем не ровной. Засомневался, сбился с ритма упал. Упасть на такой пересеченной местности раз плюнуть. И получить при этом ушиб и пару треснувших ребер, это еще легко отделаться.
Ну, меня не зря называли везучим. Хотя мое везение то еще… Пришлось подняться, наплевать на ушибы и нести на своем горбу того, кто отделался не так легко. А потом еще лубок ему на ногу накладывать. И почти час нытье этого охотничка слушать, пока к нам помощь добиралась. Ну, не любишь ты ледяную воду и холодный ветер, так едь в Африку охотиться! Греби на белом катере к такой-то матери.
Кстати, насчет ледяной воды… измерять глубину замерзших луж не рекомендуется. Мало радости потом идти с мокрыми… достоинствами.
Так с кочки на кочку, глядя под ноги и немного вперед совсем немного! я и передвигался. Оглядываться, сколько пройдено, прикидывать, сколько осталось, некогда. Есть только здесь и сейчас. Очень неустойчивое здесь и очень короткое сейчас. В которое вмещается пара или тройка кочек. Не слишком удаленных друг от друга. И лежащих в нужном направлении. Ну, более или менее.
Наверно, так бы прыгал по изломанной стиральной доске пьяный до потери полетных качеств воробей.
Кратчайшее расстояние между двумя точками… ну-ну.
Ладно, Лёха, считай, что переплываешь реку, и тебя немного сносит течением. Куда-то.
Не знаю, сколько времени заняла переправа, но меньше трех дней, обещанных проводником. Да и то, если удача не отвернется…
Не отвернулась.
Блин, как же здорово стоять на ровной поверхности! Которая не пытается вывернуться из-под ноги. Просто стоять. А не спешить делать еще шаг. И еще. Приятно, прям, до дрожи в ногах. И хочется засмеяться и крикнуть: я сделал это! Вот только в глотке почему-то пересохло. И получается сиплое карканье. И дурацкая, на всю морду, улыбка.
Я сделал… теперь сделайте вы… если сможете… если не слабо… или идите на фиг… в обход… как последние… за своим хваленым… что без карты и задницу… свою не найдет… обеими руками…
Оборачиваюсь посмотреть: чего деется у меня за спиной?..
Кричать расхотелось.
В обход никто не пошел. Вся команда сопровождения во главе с проводником преодолевала вспаханную и подмерзшую полосу. Очень компактной группой преодолевала. Чуть ли ни шаг в шаг. И, если глаза мне не изменяют, повторяя мой путь. На фига?! Ведь не по минному полю идут.
И на ровное выбираются в одном и том же месте. Там, где я перепрыгнул широкую длинную лужу. Ну, в облом мне было ее обходить…
Перепрыгнули все. Только последний вдруг качнулся назад и свалился в лужу. Без звука, без всплеска.
И никто не протянул руку, не помог упавшему. И тот не спешил подняться.
Я подошел посмотреть.
Лед не поврежден. Упавшего нет. Как сквозь землю провалился.
Оглянулся, пересчитал всех по головам. Одного не хватает. Посмотрел на белесую лужу. Блин, что за лед такой?
Нагнулся пощупать.
Ничего.
В смысле, совсем ничего! Пальцы ничего не нащупали, а я их уже не вижу.
— И чего это за хрень такая? спрашиваю сам себя.
И неспокойно вдруг стало сидеть возле этого непонятного.
— Нарга была добра сегодня. Только одного взяла, — слышу голос проводника.
Крант выдохнул-зарычал сквозь зубы.
— Крант?..
Тот смотрит на проводника так, что мужик начинает пятиться. И бледнеет. Даже под повязкой в пол-лица заметно.
— Крант? В чем дело?
Нортор все-таки обращает внимание на меня. Глаза у него отсвечивают красным. И совсем не с голоду.
— Я слышал про Наргу, — отвечает.
— Ну и?..
— Смотри сам.
Вот и всё объяснение. Чтобы разговорить нортора, его надо сначала напоить.
Прекрасная идея, Лёха! И место выбрано просто замечательно!.. И время и компания…
Но все мысли выдуло из головы.
Ветром, что погладил меня по спине и растрепал длинные, в хвост уже можно связывать, волосы.
А еще ветер немного изменил полосу препятствий, которую я доблестно преодолел.
Кочки остались, а вот лед между ними исчез, словно его никогда не было. Хотя, почему словно?
Это всего лишь вершина айсберга… — вспомнилась дурацкая фразочка. Вот и я смотрел на эти вершинки и даже немного ниже, а морем между ними была пустота. Та пустота, которой мы дышим.
Нашарил камешек возле ноги, бросил… В то, что считал длинной лужей. Еще совсем недавно. Просто так бросил, из любопытства.
Удара о дно не услышал.
Если оно есть там это дно. В горы мы все-таки поднялись. Не абы куда.
Уже вечером на привале я вежливо сказал Кранту, что он кретин и придурок. А кто еще отпускает своего подопечного гулять по верхушкам скал?! А если б я упал и помер?..
Предупреждать надо, чегоо здесь вместо дорог бывает!
Нортор быстро и доходчиво объяснил мне, что помереть я не мог, потому как смерть моя ему, нортору, снилась. А местный пейзаж тому сну не соответствует. И вообще он, нортор, мой оберегатель, а не советчик. Куда идти и чего делать решаю я сам. Его дело следить, чтобы никто мне не мешал. Ну, и следовать за мной.
Типа, хочешь, Лёха, топиться, я тебе компанию составлю. Еще и якорь принесу. Один на двоих. Вот если кто-другой устроит тебе водные процедуры, без твоего на то согласия, тогда так и быть вмешаюсь. Такая вот у меня работа.
Хорошо я пообщался с Крантом, душевно. Умеет он говорить интересные слова. Я тогда не сразу вспоминаю, что рот мне дан не для того, чтобы долго держать его открытым. К счастью, нортор не часто разговаривает матом. И мысли он мои не читает. Кажется. А то не успеешь подумать: Погода дрянь, настроение хоть вешайся, напиться что ли?.. глядь, а он веревку уже тащит. И мыло. И не с советом там: на, помойся и иди в скалолазы, а целеустремленно ее к суку вяжет и петельку ладит.
Спасибо, добрый боженька, что не дал мне совершенного телохранителя! Я и тем, что есть, не всегда знаю чего делать.
Да-а, настроение у меня совсем хреновым после такой прогулочки стало. Вернуться что ли? Обратно. Но только в обход!
Еще раз я за деньги по такому идти не стану. Даже за большие деньги.
Дураков нет.
И самоубийц в моем роду не было. Ни по отцовской, ни по материнской линии. Неохота становиться первым.
А как, блин, всё хорошо начиналось! Прогулка в горы, охрана, спокойные неторопливые звери, персональная палатка из шкур шорнов бирик-ду называется. Интересный собеседник к тому же имелся. Не жизнь, а клубника под взбитыми сливками!..
Шаман таки решил провести меня. Лично. До границы. Убедиться, наверно, хотел, что я не устрою гадости на его землях. А если и устрою, то он об этом узнает первым.
Прелюбопытнейший, кстати, старик оказался. Если записывать всё, о чем мы болтали, толстенная книга получилась бы. У него интересный взгляд на этот мир имеется, на место и роль всех живущих и думающих в нем. Пал Нилыч тоже мог сказануть такое, что неделю потом думаешь-перевариваешь. Вот бы свести этих двоих и за общением их понаблюдать. С безопасного, понятно, расстояния. Характер-то у обоих не сахар. Не знаю даже, у кого взрывоопаснее.
И эзотерикой оба увлекаются.
Когда Нилыч говорил на эту тему, я мимо ушей его слова пропускал. Пурга, типа, белый шум. Только для особо задвинутых.
Не доросли вы, Алексей, — вздыхал тогда старик. Время ваше еще не пришло. А жаль. Ну, не верите, слушайте хоть тогда. Потом вспомните, поймете…
Ага, слушайте… А оно мне надо?..
Слова шамана по-другому на душу легли. Странные мысли думать заставляли. Особенно, когда не отвлекал никто. Или во время Санута. Будто вспоминалось что-то давно прочитанное. Или услышанное. В прошлой жизни. А может, время мое пришло, дорос.
Кажется, еще немного и я поверю в реинкарнацию. Не взагали и кого-то там неизвестного, а в конкретное такое перерождение себя самого. Нежно любимого и горячо уважаемого. Только кто сказал, что все эти перерождения должны случаться от начала времен и к сегодня? И с интервалом в сто или тыщу лет. А если всё наоборот? Если от сегодня и к началу? И почему эти действа должны обязательно твориться на одной конкретно взятой планете? Можно и круче завернуть: планеты разные или миры параллельно-перпендикулярные взять. И интервал во времени в минус одну минуту устроить. Тогда себя прежнего можно увидеть и даже убить. Круто? То-то же. Не каждый до такого додумается. Я полдня потом как пришибленный ходил.
Жаль, шамана рядом уже не было. Рассказать-спросить бы. Довел старик нас до гор и вежливо распрощался. Так и не удосужился я его имя узнать. Или свое ему сообщить. Пользовались этими Многодобрый или Многоуважаемый. Как безразмерными тапками, что у некоторых для гостей имеются. Понятно, что чужой прикид, не свой, но удобно и ладно. А сколько их до тебя надевали не узнать, не сосчитать.
Как не узнать: а не изобрел ли я часом велосипед?.. Не тот двухколесный, что у многих мичуринцев завместо транспорта. Вдруг я открыл для себя такое, чему сто лет в обед и чего давно уже позабыли другие продвинутые. Может, и книжки имеются на эту тему. Не один же я такой умный на целом шарике. А то и на двух. Жаль, не тянуло меня раньше на такое чтиво. Времени не было. Да и других развлечений хватало.
А тут если хочешь чего-то прочитать, то сначала это чего-то напиши. Почему-то писательство здесь считается чуть ли ни самым страшным колдовством. А оно мне надо? И так вся охранная команда побаивалась меня. Наверно, после сегодняшнего креститься начнут при моем появлении. Или чего тут полагается для защиты от опасно-непонятного?
Кстати, когда я сам увидел такое непонятное, то только ни фига себе! и смог сказать. А общаться с ним шаман поехал. Сам-один.
Дело было на второй день пути. Ближе к вечеру уже. Едим мы, никого не трогаем, и вдруг навстречу нам нечто странное. И это нечто кланяется, ложится на землю, потом поднимается, делает шаг вперед, опять кланяется и ложится. И так шаг за шагом, минута за минутой. Оказывается, и такое неторопливо-медитативное передвижение бывает.
У моего эскорта рука на убогого не поднялась. Хоть он аккурат под лапы наших шорнов направлялся.
Звали оборванца Имундо. Звали. Больше не зовут. Он стал никто и звать его никак.
И всё из-за меня.
Ведь это он три стрелы выпустил в меня. Заколдованные. Еще там, на дороге. Когда мы со вторым караваном встретились. И ни разу в меня не попал. А ведь лучшим среди тисла стрелком считался!
Когда санитары Дороги вернулись домой, без добычи и с набитой мордой, Главный шаман разбор полетов устроил. По полной программе. И выяснил, что Имундо так виноват, что прям слов нету. Только мат и остался.
Лучший стрелок должен с первого взгляда соображать, во что можно стрелять, а во что лучше не надо. А если не успел сообразить, то после первой стрелы, случайно и никак иначе! выпущенной в Служителя Тиамы, нужно было собрать отряд и драпать как можно быстрее и дальше. И уже с безопасного расстояния просить прощения. Мол, произошла ошибка и виновные непременно будут… А Имундо почему-то решил упорствовать, теряя стрелы и бойцов.
Обычно, наказанием виновного занимается шаман. Реже вместе с помощниками. Когда устраивалась образцово-показательная казнь. Чтоб остальные прониклись. Соображению и уважению научились.
Но случай Имундо был настолько странным и страшным, что ему не смогли придумать подходящее наказание.
Провели только ритуал по Лишению Имени и Отлучению.
Жестоко? Может быть. Но племени не нужен герой с суицидальными наклонностями. Не известно, с кем он в следующий раз поцапается, и каких врагов за собой приведет.
Так стрелок для всех, вроде как, умер. Даже хуже, чем умер. О мертвом можно говорить, а об изгнанном… О дерьме на Дороге тоже не говорят, но его используют. Изгнанного даже использовать нельзя.
Пусть горы содрогнутся от твоей смерти! пожелал ему на прощание Главный шаман. И рукой махнул. Вроде как направление указал. Где эту самую смерть искать надобно.
Вот так Имундо и вышел на наш караван.
Для полного счастья Изгнанный-из-жизни оказался родственником нашего шамана. Его отец последний сын моей матери…
После общения с убогим старик впал в задумчивость. Он тоже не знал такой смерти, от которой бы тряслись горы.
Спросил у меня.
Блин, нашел у кого! Вроде я тут главный спец по страшным казням.
— Может, в пути чего подходящего организуем…
Ничего умнее мне в голову не пришло. Но шутку мою приняли как руководство к действию.
Мне еще высочайшее соизволение пришлось давать, чтоб этот тисла свои лечь-встать на нормальный шаг заменить смог.
Сначала дал, а потом спросил: почему, мол, я. Ну, шаман и ответил что-то многословно-заумное. Если коротко, то грузят на того, кто несет. А молодого и сильного лишний груз, вроде как, сразу сломать не должен. Вот понесет, попотеет, глядишь, и ум в башке зашевелится. Сообразит, как от лишнего груза избавиться. А если нет знать, судьба такая. Грузчиком работать, чужие грехи на себе таскать.
А недавно я узнал, что есть место, где понятие о дороге еще экзотичнее. Где из пункта А в пункт Б ведет не кратчайший отрезок, а проводник. И от того, сколько ему заплатишь, зависит, когда и каким ты доберешься. Есть здесь путь, что занимает часа два, не больше. Им пользуются те, кому совсем уж нечего терять. Или приговоренные к смерти. Есть дорога, что занимает несколько дней. Ей пользуются те, кто, в общем-то, ценит свою жизнь, но имеется небольшая проблема со зрением: смотрит в кошелек и мало чего там видит. Шансов добраться до пункта назначения тут примерно столько же, как и шансов загнуться в пути. Есть еще дорога для тех, кому нужна стопроцентная гарантия. И кто не экономит ни время, ни деньги.
Мне надо добраться до пункта назначения во что бы то ни стало и любой ценой. Проводника мне обеспечил шаман. Так что я мог не волноваться: вряд ли кому-то придет в голову кинуть представителя местного духовенства и не выполнить его просьбу. Не живут долго и счастливо те, на кого осерчает шаман. Умом я это, конечно, понимал, но… как бы это сказать?.. не воспринимал как основной закон миростояния. И когда проводник, чье слово для меня должно быть руководством к действию, вдруг стал забирать вправо, а нам надо было я точно знаю! прямо, я распахнул свою хлеборезку и заявил, что он ведет не туда. Нормальный мужик после таких слов остановился бы и, с помощью мата и кулака, объяснил мне, как я не прав. Но проводник был профи, и спорить со мной не стал. Просто уступил свое место. Типа, можешь вести веди, а не можешь, так заткнись и не мельтеши. Мне бы сразу сообразить, что к чему, но я же ясно видел дорогу!
Хотя назвать это дорогой, значит сильно приукрасить действительность.
Больше всего оно напоминало полосу мокрой земли, перемешанной танками. Потом грязь заморозили, присыпали снегом, полили дождем и еще раз заморозили. Получилось нечто вздыбленно-кочковатое. Прям, не дорога, а мечта самоубийцы. А между кочками еще и лужи наблюдались. Под белесым льдом. А дальше опять ровная плоская поверхность. Попадались нам уже долинки в горах. Но с полосой препятствий эта первая.
Ну, русский человек любое препятствие одолеть может. Хоть по уши в грязи, зато напрямик. Зато путь короче. Три дня в обход или полкилометра по буеракам. Всего-то! Разница есть? А я, вроде как, спешу.
Ну, и пошел. Первым. В первый раз что ли?
Было дело, ходил по вспаханным полям. На охоте и не такое случается. Главное держать равновесие и двигаться. Двигаться! С кочки на кочку. Или по гребням борозд. Не останавливаясь, не задумываясь и не сомневаясь. Думать над кроссвордом хорошо. В укромном месте. Где не мешают и не торопят. А тут задумался, замедлил движение и всё! Есть контакт с землей. С совсем не мягкой и совсем не ровной. Засомневался, сбился с ритма упал. Упасть на такой пересеченной местности раз плюнуть. И получить при этом ушиб и пару треснувших ребер, это еще легко отделаться.
Ну, меня не зря называли везучим. Хотя мое везение то еще… Пришлось подняться, наплевать на ушибы и нести на своем горбу того, кто отделался не так легко. А потом еще лубок ему на ногу накладывать. И почти час нытье этого охотничка слушать, пока к нам помощь добиралась. Ну, не любишь ты ледяную воду и холодный ветер, так едь в Африку охотиться! Греби на белом катере к такой-то матери.
Кстати, насчет ледяной воды… измерять глубину замерзших луж не рекомендуется. Мало радости потом идти с мокрыми… достоинствами.
Так с кочки на кочку, глядя под ноги и немного вперед совсем немного! я и передвигался. Оглядываться, сколько пройдено, прикидывать, сколько осталось, некогда. Есть только здесь и сейчас. Очень неустойчивое здесь и очень короткое сейчас. В которое вмещается пара или тройка кочек. Не слишком удаленных друг от друга. И лежащих в нужном направлении. Ну, более или менее.
Наверно, так бы прыгал по изломанной стиральной доске пьяный до потери полетных качеств воробей.
Кратчайшее расстояние между двумя точками… ну-ну.
Ладно, Лёха, считай, что переплываешь реку, и тебя немного сносит течением. Куда-то.
Не знаю, сколько времени заняла переправа, но меньше трех дней, обещанных проводником. Да и то, если удача не отвернется…
Не отвернулась.
Блин, как же здорово стоять на ровной поверхности! Которая не пытается вывернуться из-под ноги. Просто стоять. А не спешить делать еще шаг. И еще. Приятно, прям, до дрожи в ногах. И хочется засмеяться и крикнуть: я сделал это! Вот только в глотке почему-то пересохло. И получается сиплое карканье. И дурацкая, на всю морду, улыбка.
Я сделал… теперь сделайте вы… если сможете… если не слабо… или идите на фиг… в обход… как последние… за своим хваленым… что без карты и задницу… свою не найдет… обеими руками…
Оборачиваюсь посмотреть: чего деется у меня за спиной?..
Кричать расхотелось.
В обход никто не пошел. Вся команда сопровождения во главе с проводником преодолевала вспаханную и подмерзшую полосу. Очень компактной группой преодолевала. Чуть ли ни шаг в шаг. И, если глаза мне не изменяют, повторяя мой путь. На фига?! Ведь не по минному полю идут.
И на ровное выбираются в одном и том же месте. Там, где я перепрыгнул широкую длинную лужу. Ну, в облом мне было ее обходить…
Перепрыгнули все. Только последний вдруг качнулся назад и свалился в лужу. Без звука, без всплеска.
И никто не протянул руку, не помог упавшему. И тот не спешил подняться.
Я подошел посмотреть.
Лед не поврежден. Упавшего нет. Как сквозь землю провалился.
Оглянулся, пересчитал всех по головам. Одного не хватает. Посмотрел на белесую лужу. Блин, что за лед такой?
Нагнулся пощупать.
Ничего.
В смысле, совсем ничего! Пальцы ничего не нащупали, а я их уже не вижу.
— И чего это за хрень такая? спрашиваю сам себя.
И неспокойно вдруг стало сидеть возле этого непонятного.
— Нарга была добра сегодня. Только одного взяла, — слышу голос проводника.
Крант выдохнул-зарычал сквозь зубы.
— Крант?..
Тот смотрит на проводника так, что мужик начинает пятиться. И бледнеет. Даже под повязкой в пол-лица заметно.
— Крант? В чем дело?
Нортор все-таки обращает внимание на меня. Глаза у него отсвечивают красным. И совсем не с голоду.
— Я слышал про Наргу, — отвечает.
— Ну и?..
— Смотри сам.
Вот и всё объяснение. Чтобы разговорить нортора, его надо сначала напоить.
Прекрасная идея, Лёха! И место выбрано просто замечательно!.. И время и компания…
Но все мысли выдуло из головы.
Ветром, что погладил меня по спине и растрепал длинные, в хвост уже можно связывать, волосы.
А еще ветер немного изменил полосу препятствий, которую я доблестно преодолел.
Кочки остались, а вот лед между ними исчез, словно его никогда не было. Хотя, почему словно?
Это всего лишь вершина айсберга… — вспомнилась дурацкая фразочка. Вот и я смотрел на эти вершинки и даже немного ниже, а морем между ними была пустота. Та пустота, которой мы дышим.
Нашарил камешек возле ноги, бросил… В то, что считал длинной лужей. Еще совсем недавно. Просто так бросил, из любопытства.
Удара о дно не услышал.
Если оно есть там это дно. В горы мы все-таки поднялись. Не абы куда.
Уже вечером на привале я вежливо сказал Кранту, что он кретин и придурок. А кто еще отпускает своего подопечного гулять по верхушкам скал?! А если б я упал и помер?..
Предупреждать надо, чегоо здесь вместо дорог бывает!
Нортор быстро и доходчиво объяснил мне, что помереть я не мог, потому как смерть моя ему, нортору, снилась. А местный пейзаж тому сну не соответствует. И вообще он, нортор, мой оберегатель, а не советчик. Куда идти и чего делать решаю я сам. Его дело следить, чтобы никто мне не мешал. Ну, и следовать за мной.
Типа, хочешь, Лёха, топиться, я тебе компанию составлю. Еще и якорь принесу. Один на двоих. Вот если кто-другой устроит тебе водные процедуры, без твоего на то согласия, тогда так и быть вмешаюсь. Такая вот у меня работа.
Хорошо я пообщался с Крантом, душевно. Умеет он говорить интересные слова. Я тогда не сразу вспоминаю, что рот мне дан не для того, чтобы долго держать его открытым. К счастью, нортор не часто разговаривает матом. И мысли он мои не читает. Кажется. А то не успеешь подумать: Погода дрянь, настроение хоть вешайся, напиться что ли?.. глядь, а он веревку уже тащит. И мыло. И не с советом там: на, помойся и иди в скалолазы, а целеустремленно ее к суку вяжет и петельку ладит.
Спасибо, добрый боженька, что не дал мне совершенного телохранителя! Я и тем, что есть, не всегда знаю чего делать.
Да-а, настроение у меня совсем хреновым после такой прогулочки стало. Вернуться что ли? Обратно. Но только в обход!
Еще раз я за деньги по такому идти не стану. Даже за большие деньги.
Дураков нет.
И самоубийц в моем роду не было. Ни по отцовской, ни по материнской линии. Неохота становиться первым.
А как, блин, всё хорошо начиналось! Прогулка в горы, охрана, спокойные неторопливые звери, персональная палатка из шкур шорнов бирик-ду называется. Интересный собеседник к тому же имелся. Не жизнь, а клубника под взбитыми сливками!..
Шаман таки решил провести меня. Лично. До границы. Убедиться, наверно, хотел, что я не устрою гадости на его землях. А если и устрою, то он об этом узнает первым.
Прелюбопытнейший, кстати, старик оказался. Если записывать всё, о чем мы болтали, толстенная книга получилась бы. У него интересный взгляд на этот мир имеется, на место и роль всех живущих и думающих в нем. Пал Нилыч тоже мог сказануть такое, что неделю потом думаешь-перевариваешь. Вот бы свести этих двоих и за общением их понаблюдать. С безопасного, понятно, расстояния. Характер-то у обоих не сахар. Не знаю даже, у кого взрывоопаснее.
И эзотерикой оба увлекаются.
Когда Нилыч говорил на эту тему, я мимо ушей его слова пропускал. Пурга, типа, белый шум. Только для особо задвинутых.
Не доросли вы, Алексей, — вздыхал тогда старик. Время ваше еще не пришло. А жаль. Ну, не верите, слушайте хоть тогда. Потом вспомните, поймете…
Ага, слушайте… А оно мне надо?..
Слова шамана по-другому на душу легли. Странные мысли думать заставляли. Особенно, когда не отвлекал никто. Или во время Санута. Будто вспоминалось что-то давно прочитанное. Или услышанное. В прошлой жизни. А может, время мое пришло, дорос.
Кажется, еще немного и я поверю в реинкарнацию. Не взагали и кого-то там неизвестного, а в конкретное такое перерождение себя самого. Нежно любимого и горячо уважаемого. Только кто сказал, что все эти перерождения должны случаться от начала времен и к сегодня? И с интервалом в сто или тыщу лет. А если всё наоборот? Если от сегодня и к началу? И почему эти действа должны обязательно твориться на одной конкретно взятой планете? Можно и круче завернуть: планеты разные или миры параллельно-перпендикулярные взять. И интервал во времени в минус одну минуту устроить. Тогда себя прежнего можно увидеть и даже убить. Круто? То-то же. Не каждый до такого додумается. Я полдня потом как пришибленный ходил.
Жаль, шамана рядом уже не было. Рассказать-спросить бы. Довел старик нас до гор и вежливо распрощался. Так и не удосужился я его имя узнать. Или свое ему сообщить. Пользовались этими Многодобрый или Многоуважаемый. Как безразмерными тапками, что у некоторых для гостей имеются. Понятно, что чужой прикид, не свой, но удобно и ладно. А сколько их до тебя надевали не узнать, не сосчитать.
Как не узнать: а не изобрел ли я часом велосипед?.. Не тот двухколесный, что у многих мичуринцев завместо транспорта. Вдруг я открыл для себя такое, чему сто лет в обед и чего давно уже позабыли другие продвинутые. Может, и книжки имеются на эту тему. Не один же я такой умный на целом шарике. А то и на двух. Жаль, не тянуло меня раньше на такое чтиво. Времени не было. Да и других развлечений хватало.
А тут если хочешь чего-то прочитать, то сначала это чего-то напиши. Почему-то писательство здесь считается чуть ли ни самым страшным колдовством. А оно мне надо? И так вся охранная команда побаивалась меня. Наверно, после сегодняшнего креститься начнут при моем появлении. Или чего тут полагается для защиты от опасно-непонятного?
Кстати, когда я сам увидел такое непонятное, то только ни фига себе! и смог сказать. А общаться с ним шаман поехал. Сам-один.
Дело было на второй день пути. Ближе к вечеру уже. Едим мы, никого не трогаем, и вдруг навстречу нам нечто странное. И это нечто кланяется, ложится на землю, потом поднимается, делает шаг вперед, опять кланяется и ложится. И так шаг за шагом, минута за минутой. Оказывается, и такое неторопливо-медитативное передвижение бывает.
У моего эскорта рука на убогого не поднялась. Хоть он аккурат под лапы наших шорнов направлялся.
Звали оборванца Имундо. Звали. Больше не зовут. Он стал никто и звать его никак.
И всё из-за меня.
Ведь это он три стрелы выпустил в меня. Заколдованные. Еще там, на дороге. Когда мы со вторым караваном встретились. И ни разу в меня не попал. А ведь лучшим среди тисла стрелком считался!
Когда санитары Дороги вернулись домой, без добычи и с набитой мордой, Главный шаман разбор полетов устроил. По полной программе. И выяснил, что Имундо так виноват, что прям слов нету. Только мат и остался.
Лучший стрелок должен с первого взгляда соображать, во что можно стрелять, а во что лучше не надо. А если не успел сообразить, то после первой стрелы, случайно и никак иначе! выпущенной в Служителя Тиамы, нужно было собрать отряд и драпать как можно быстрее и дальше. И уже с безопасного расстояния просить прощения. Мол, произошла ошибка и виновные непременно будут… А Имундо почему-то решил упорствовать, теряя стрелы и бойцов.
Обычно, наказанием виновного занимается шаман. Реже вместе с помощниками. Когда устраивалась образцово-показательная казнь. Чтоб остальные прониклись. Соображению и уважению научились.
Но случай Имундо был настолько странным и страшным, что ему не смогли придумать подходящее наказание.
Провели только ритуал по Лишению Имени и Отлучению.
Жестоко? Может быть. Но племени не нужен герой с суицидальными наклонностями. Не известно, с кем он в следующий раз поцапается, и каких врагов за собой приведет.
Так стрелок для всех, вроде как, умер. Даже хуже, чем умер. О мертвом можно говорить, а об изгнанном… О дерьме на Дороге тоже не говорят, но его используют. Изгнанного даже использовать нельзя.
Пусть горы содрогнутся от твоей смерти! пожелал ему на прощание Главный шаман. И рукой махнул. Вроде как направление указал. Где эту самую смерть искать надобно.
Вот так Имундо и вышел на наш караван.
Для полного счастья Изгнанный-из-жизни оказался родственником нашего шамана. Его отец последний сын моей матери…
После общения с убогим старик впал в задумчивость. Он тоже не знал такой смерти, от которой бы тряслись горы.
Спросил у меня.
Блин, нашел у кого! Вроде я тут главный спец по страшным казням.
— Может, в пути чего подходящего организуем…
Ничего умнее мне в голову не пришло. Но шутку мою приняли как руководство к действию.
Мне еще высочайшее соизволение пришлось давать, чтоб этот тисла свои лечь-встать на нормальный шаг заменить смог.
Сначала дал, а потом спросил: почему, мол, я. Ну, шаман и ответил что-то многословно-заумное. Если коротко, то грузят на того, кто несет. А молодого и сильного лишний груз, вроде как, сразу сломать не должен. Вот понесет, попотеет, глядишь, и ум в башке зашевелится. Сообразит, как от лишнего груза избавиться. А если нет знать, судьба такая. Грузчиком работать, чужие грехи на себе таскать.