Платов Сергей. Собака тоже человек!

   – И пока мне будет угрожать опасность, ты не уйдешь?
   Вторая слеза заскользила по щеке. Ну что она со мной делает?! Я же не терплю женских слез.
   – Да, пока тебе будет грозить опасность – я не уйду.
   – Вот и отлично, ловлю на слове!
   От трагического тона и дрожащего голоса не осталось и следа. На меня смотрел рыжий чертенок, а в зеленых глазах плясали лукавые огоньки.
   – Спасибо тебе, Даромирушка, я знала, что смогу на тебя положиться, – сказала эта хитрюга и чмокнула меня в нос.
   Вы представляете, какое тонкое коварство и какое изощренное вероломство! Разве так можно? Я набрал в рот побольше воздуха, чтобы разом выдать ей все, что я о ней думаю, но резко распахнувшаяся дверь ознаменовала приход Антипа.
   – Доченька, милая, ты уже позавтракала?
   Милая?! Да она меня запутала и обманула!
   – Да, папочка, мы уже почти готовы, – ангельским голосом пропела Селистена.
   Антип пробежался недовольным взглядом по моим мискам, стоящим на столе, но ничего на это не сказал.
   – Собирайтесь, тебя князь к себе зовет, и Шарика с собой бери, на него князь лично взглянуть хочет.
   Я состроил умиленную морду, а Антип продолжил:
   – Я все утро у князя провел, все думали, откуда в нашем городе такие твари взялись и почему именно к нам в дом залезли. И пришли к выводу, что они здесь оказались случайно, так что бояться тебе нечего. Но на всякий случай я принял дополнительные меры безопасности.
   Ага, не такой уж Антип дурак, чтобы не знать, что случайным ничего не бывает. Дочку просто успокаивает. Вон как глаза бегают, да и мешки под глазами говорят о том, что ни на секунду не прилег. Небось дознание провел по всей форме и меры принял. Да только не ведает боярин, откуда удар следующий последует, а защитить дочку со всех сторон он просто не в силах. Наверное, все-таки придется тут немного погостить, подсобить маленько.
   – Да и Шарик доказал, что не зря он возле тебя прохлаждается – настоящий пес! – уже более спокойным голосом заметил Антип. – Уж он-то с тобой вообще день и ночь будет. Да, чуть не забыл, твою просьбу я выполнил.
   Боярин показал широкий ошейник из отличной кожи, покрытый двойным рядом острых шипов, причем, судя по характерному блеску, серебряных. А в центре ошейника сиял во всей своей красе перстень великого Сивила, закрепленный красивой серебряной застежкой.
   Вот это да! Это сколько же он заплатил, чтобы такую красоту за одно утро сделали? Ну что ж, по поступку и награда: Антип торжественно надел мне ошейник, словно орден.
   Я выпятил грудь и замер, будто памятник. Не скрою, мне было очень приятно. Отец с дочкой стояли напротив и смотрели на меня с неподдельным уважением. Ну все, ребята, я ваш от кончика носа до кончика хвоста.
   Лукавый зеленый глаз подмигнул мне, и я опять расплылся в улыбке.
   – Все-таки я до сих пор не понял, зачем надо было… – Но Антип не успел задать вопрос, прерванный дочкой.
   – Папочка, любимый, спасибо тебе огромное. Ты только посмотри, как красиво!
   Антип сдался (а что, собственно, ему оставалось?) и уже примирительно заметил:
   – Ладно, церемонию награждения объявляю закрытой, пора к князю. Доченька, через пять минут я жду тебя у ворот.
   – Хорошо, папочка, – смиренно взмахнула ресницами Селистена и обезоруживающе улыбнулась уходящему отцу.
   Как только за Антипом закрылась дверь, та же чистая, абсолютно безгрешная улыбка обратилась в мою сторону.
   – Ну что, мир?
   – Перемирие.
   – Договорились. Значит, пока ты остаешься, а дальше видно будет.
   – Да, ем, сколько хочу, и сплю на кровати рядом с тобой.
   – Хам!
   – Зануда.
   Все, главные вопросы были решены, и можно было перейти к приятным мелочам.
   – Ну как тебе ошейник, угодила? – Зеленые глаза Селистены продолжали сиять хитрым огнем.
   Я важно прошелся по трапезной и остановился у небольшого зеркала, висящего в углу. Оно было, конечно, не такое шикарное, как в комнате боярышни, но и его хватало, чтобы понять, как мне идет этот подарок.
   Это только женщины могут проводить перед зеркалом по несколько часов, примеряя и рассматривая обновки. Мне было достаточно минуты, ведь Антип велел поторопиться, а я привык прислушиваться к мнению старших. Да, хорош! Я и так-то был красавец, а уж с таким ошейником стал вообще неотразим.
   Но красота вообще-то здесь не главное. Важно то, что теперь перстень Сивила будет всегда со мной. Причем не за щекой, не в желудке, а в значительно более удобном месте. Когда стану человеком (ведь когда-то это произойдет), великий артефакт останется со мной. Молодец Селистена, а то я немного опасался, что она мне заветную вещичку не отдаст. Конечно, зачем собаке перстень? Могла и заиграть понравившуюся игрушку.
   – Теперь перстень твоей матушки всегда будет с тобой. – Селистена подошла ко мне и погладила по голове. – Ты ее часто вспоминаешь?
   Знаете, мне вдруг неожиданно стало очень стыдно. Ну да, я соврал. И вранье для меня было довольно привычным делом, но стыдно из-за него мне стало впервые. Все, больше не буду врать. Стоп, это я погорячился, в таком случае я просто вымру, как саблезубые тигры. Не буду врать без крайней необходимости. Вот это подходит, а степень необходимости я определю сам. Надо быстренько переменить тему, а то испорчу себе настроение на целый день.
   – Давай не будем говорить о ней, ладно?
   – Да, конечно. Извини. – И уже более бодрым голосом продолжила: – А вот шипы папочка сам попросил сделать. Теперь тебе ни один волк не страшен.
   Я был рад, что разговор перетек в другое русло, и быстренько включился в новую тему:
   – Это не от волков, это от нечисти.
   – Не поняла, при чем тут нечисть?
   – Шипы-то серебряные.
   – Ну и что?
   Я посмотрел на девушку как на больную. Конечно, я понимаю, что она выросла с батюшкой и няньками в боярском тереме и все, что расположено дальше крепостной стены, для нее как открытая книга, но не до такой же степени.
   – Вся нечисть не переносит серебра. У нее на него жуткая аллергия, впрочем, так же как на чеснок и осиновые колья.
   – Ты серьезно? Никогда не слышала. Теперь буду носить только серебряные украшения.
   – Хочешь себе такой же ошейник заказать? – пошутил я.
   – Нет, хочу себе серебряный маникюр сделать, – съязвила рыжая.
   – Как у меня? – сладеньким голосом поинтересовался я.
   – А ты-то тут при чем?
   Настало время немного обидеться. Тоже мне женщина, при такой любви к собственной персоне, не обратить внимания на серебряный коготь своей собаки! Верх неприличия – до такой степени не интересоваться четвероногим другом. Я молча продемонстрировал свою правую лапу.
   – Спиногрызов, между прочим, я этим победил.
   – Класс! Это он на клею держится?
   – Какой клей?! Это мой собственный коготь! Можно сказать, моя гордость.
   Селистена с некоторой опаской потрогала коготь. Убедившись в правдивости моих слов, она даже посмотрела на меня с некоторым уважением. Я тут же напыжился и со знанием своей значимости продолжил:
   – Коготь для борьбы с нечистью, а ошейник с серебряными шипами для защиты от нее.
   Уважения во взгляде значительно прибавилось… Увы, сие чудное мгновение прервал зычный бас Антипа, донесшийся со двора:
   – Селистена, пора!
   – Ладно, пошли. Твой батюшка ждет.
   Мне оставалось только вздохнуть и отправиться к двери.
   – Постой, последний вопрос! – опомнилась боярышня.
   Если бы он был последний, я был бы самой счастливой собакой на свете.
   – А черный колдун в нашем городе это Гордобор? – пропустив шуточку мимо ушей, серьезным тоном спросила Селистена.
   Хм, сообразительная девочка. Ладно, я же обещал не врать попусту.
   – Да.

* * *

   Боярский терем покидала целая процессия. Впереди шагал княжеский посланник, далее два стражника, в середине шествовал Антип, чуть сзади Селистена, и замыкали нашу компанию еще двое стражников. Я, как и подобает солидной воспитанной собаке, семенил слева от боярышни.
   Как я и предполагал, уже весь город знал о ночном происшествии. Ничего удивительного – страна должна знать своих героев. Конечно же все смотрели на меня. Правда, выражения на лицах были неодинаковые. Можно было прочесть целую гамму чувств и эмоций – от суеверного страха до полнейшего восторга.
   Я был, конечно, выше всего этого. Просто шел рядом с хозяйкой, сверкал серебряными шипами на новом ошейнике и только ради развлечения прислушивался к тому, что говорили обо мне в толпе.
   А сколько красавиц было вокруг! Эх, вот бы мне такую славу и почет в человечьем обличье – я бы тут дал шороху. Ведь всем известно, что небольшой ореол славы, спрыснутый некоторой таинственностью, да еще с добавлением геройской патетики – лучшее блюдо для женских сердец. И уж этим блюдом я бы накормил всех желающих. Но вместо того чтобы щедро раздавать воздушные поцелуи и загадочные многообещающие улыбки, мне оставалось только, гордо выпятив грудь, важно шествовать за своей хозяйкой. Хорошо еще, что в собачьем обличье я мог смело рассматривать встречных красоток без боязни нарваться на ревнивого мужа или заботливого отца. Ну не станут же они ревновать к псу?
   Не густо, скажете вы. Так что же делать? Приходится обходиться малым и мечтать о том, как я сброшу лохматую шкуру и пущусь во все тяжкие.
   Чтобы хоть как-то скрасить дорогу, я решил немного позабавиться с Селистеной. Еще выходя из терема, я как бы невзначай прижался к ней. Кара не заставила меня долго ждать, и я получил увесистую затрещину. Ха-ха, нашла чем испугать, она только кулачок отбила, а подходящего подсвечника поблизости не оказалось
   Конечно, ее возмущение нетрудно понять. Как можно, мужчина касается девичьего тела… Да как я посмел… Ах, ах, ах, какой я нехороший. Но ведь я только в мыслях мужчина, а так совсем наоборот. Тьфу, заговорился уже. Мужчина наоборот – это женщина, а от этой напасти боги меня уберегли. Вот «весело» было бы, если бы я сейчас был не Шариком, а какой-нибудь Шампусечкой и все местные кобели интересовались бы моей персоной. А вы знаете, как трудно уберечь свое честное имя от посягательств всяких там шустрых умников? Уж я-то знаю. Оказывается, я совсем неплохо устроился.
   От радости я еще раз ткнулся носом в Селистену и ловко увернулся от очередной затрещины.
   – Не хулигань! – прошипела она. – Помни, мы ведь когда-нибудь останемся наедине.
   – Это ты на что, шалунья такая, намекаешь? Извини, но то, что мы провели ночь в одной постели, еще ничего не значит, – ехидно ответил я.
   Хорошо, что Антип рядом, а то меня придушили бы на месте, не посмотрев на мои прежние заслуги. Ну не станет же при своем папочке она ругаться на любимую собаку, еще и спасшую ей жизнь? Правильно, при людях не станет, а наедине очень даже может. Так что пока поживу, а дальше видно будет.
   Выждав удобный момент, Селистена все-таки не выдержала и бросила мне сквозь зубы:
   – Коль ты так, то ночью опять вернешься на свой любимый коврик.
   – А вот это дудки, место в твоей кровати я заслужил потом и кровью.
   Взгляд, которым одарила меня Селистена, наверное, мог бы прожечь вековой дуб насквозь. Но ведь я не дуб и взгляд выдержал.
   – Потом поговорим, без свидетелей, – сквозь зубы процедила она и гордо вздернула свой конопатый носик.
   – Буду с нетерпением ждать этого момента, – закончил я наш дорожный разговор и лизнул ее руку.
   На этот раз головы я не убрал и маленький кулачок встретился с моим лбом. Отдернув ушибленную руку, она собралась мне что-то сказать (наверное, еще раз отблагодарить за спасение), но, поймав взгляд моих кристально честных голубых глаз, передумала. Носик опять гордо взвился ввысь, словно вымпел на мачте корабля. Ерунда, надолго тебя все равно не хватит. А на меня, если я этого не хочу сам, вообще обидеться невозможно.
   С такими шалостями и мыслями о будущем я и добрался до княжеского дворца. На полпути Седистену позвал к себе батюшка и затеял заумный разговор, так что бухтеть на меня (к моей великой радости) она уже не смогла.
   Мне даже стало немного жалко хозяйку. По всему было видно, что ее просто раздирает обычное женское любопытство, слишком уж мало времени было у нее для качественного допроса. А то, что тот, кто способен был удалить этот информационный голод, шел совсем рядом, еще больше подливало масла в огонь. К тому же этот «тип» иногда нагло касался лохматым бочком ее бедра. Тут любопытство и возмущение бурно смешивались в ее кудрявой головке и выходили наружу в виде надувающихся щек, покрытых густым румянцем.
   Вот и княжеский дворец. Я, конечно, видел его издали, но вблизи бывать как-то не приходилось. Для начала нам пришлось миновать ворота, где ратники не хотели пропускать меня. Ну не наглецы, а? Да меня князь лично к себе позвал!
   Вначале даже объяснения вестового ничего не изменили. Мол, собакам вход воспрещен и без личного указания начальника княжеской стражи собаку внутрь не пропустят. Между прочим, даже авторитет Антипа не помог. А потом мне просто надоела эта дискриминация лучших друзей человека, и я легонько (в четверть силы) прикусил правую руку старшего по караулу. Между прочим, именно этой рукой наглец показывал, куда мне, по его мнению, следует идти. Что ж, небольшой, но весомый аргумент оказался очень действенным, и нас пропустили на княжеский двор. Это было правильным решением – ведь однорукие воины не нужны никому.
   За частоколом раскинулось довольно большое владение. Тут был даже симпатичный пруд с золотыми рыбками и изящной беседкой на берегу. Хм, никогда бы не подумал, что князь Бодун такой романтик. Сам же дворец утопал в зелени яблоневого сада. В общем, снаружи все оказалось очень даже миленько. Посмотрим, что нас ждет внутри. Еще неизвестно, когда меня в следующий раз пригласит в гости князь, так что я поставил себе целью все внимательно рассмотреть и изучить.
   Зал для приемов поражал своими размерами. Пожалуй, он даже был больше, чем зал заседаний в «Кедровом скиту». Стены были украшены искусной резьбой и всевозможным оружием. В конце зала на небольшом помосте возвышался княжеский трон, не уступавший по красоте креслу Серогора. Самого Бодуна пока не было, видимо, он появится немного позже, когда соберутся все приглашенные. По всему видно, что приглашенных будет немало.
   Появились мы во дворце одними из первых. Это как раз совсем неплохо – я смогу повнимательнее рассмотреть вновь прибывших. Антип с дочкой расположились неподалеку от трона в уголочке, и я вольготно растянулся на полу у ног хозяйки.
   Что ни говори, а в собачьем обличье есть очень много приятных сторон. Вот, к примеру, все вынуждены в ожидании аудиенции стоять, а я могу не только сесть, но и лечь. При этом ни один человек не посчитает, что я не уважаю хозяина дома. Уважаю! Просто я могу уважать его лежа, а вот другие посетители нет.
   Вот так, удобно устроившись, я стал разглядывать окружающих. Большинство из них я видел на пристани, когда встречали Гордобора. Но, если честно, тогда они меня мало интересовали, ведь я еще не знал, что задержусь в Кипеж-граде. Ну а коли я вынужден здесь погостить, то не помешает быть в курсе дворцовой жизни.
   Постепенно в зале собирались бояре со своими домочадцами. По сравнению с Антипом и Гордобором они выглядели, мягко говоря, бледновато. Сразу было видно, что творить государственные дела они князю и его помощникам не мешают.
   Боярские семейства смотрели на меня с нескрываемой брезгливостью. Ну как же, я недостоин: не заслужил, не богат, не знатен, и вообще у меня хвост. Да, ребятки, у меня есть хвост, но кроме него еще и чудесные зубы. И я «улыбнулся» во всю пасть своей очаровательной улыбкой какой-то Матрене в соболях.
   Сия милая шалость не прошла незамеченной, и до окончания приема открыто на меня смотреть никто не решался. То-то же, ишь какие собаконенавистники нашлись. Если так дальше пойдет, то я сагитирую собачьи массы и уйду в партизаны. Между прочим, простые граждане в городе ко мне лучше отнеслись.
   От праведного негодования меня отвлекли вновь вошедшие. С громкими возгласами, граничащими с банальным ором, в зал ввалился Демьян со товарищи. Увидев меня, компания замерла, словно тетерева перед рассветом.
   Ку-ку! Что, не ждали меня тут увидеть? Привыкайте, я как-никак пес из высшего общества.
   – А этот блохастый что тут делает? – наконец прорезался голосок у Демьяна.
   Хм, какой говорливый! Когда мы последний раз встречались, я поубавил твое красноречие, но, видно, урок прошел зря. Ладно, продолжим обучение хорошим манерам при следующей встрече.
   – Ну так витязи измельчали, кроме как на пса и положиться не на кого, – спокойно ответила Селистена.
   Молодец рыжая! Сама можешь ругаться на меня сколько влезет, а вот другим не позволяй.
   Демьян покрылся пунцовыми пятнами, но его остудил бас Антипа.
   – Поубавьте пыл, молодой человек, собаку желал видеть князь. Так что он такой же гость, как и вы.
   Горе-витязю пришлось замолчать, и, бросив на меня испепеляющий взгляд, он с дружками занял место по другую сторону трона.
   Что-то здесь все такие недружелюбные. Интересно, хоть кому-нибудь я тут нравлюсь (Антипово семейство не в счет)?
   – Ой, какой пусечка лохматенький у нас тут лежит! Посмотрите, какая кисулечка!
   Кисулечка? Неужели Барсик, проныра, за нами увязался? Я завертел головой и с огромным удивлением обнаружил, что эти слова относились ко мне, а издал их Феликлист, княжеский сынок. Спустя мгновение меня уже гладило, трепало за уши, за хвост и другие части тела несколько рук. Нападение на меня Феликлиста с друзьями было таким неожиданным, что я немного растерялся.
   – Ой, а какие у него голубенькие глазки!
   – Пощупайте, какая мягонькая шерстка!
   – Потрогайте, какие у него мускулы!
   Вы где-нибудь видели таких идиотов? Лично я встретил впервые. Впрочем, как я могу быть недоволен, хотел любви – получил по полной программе. Только вот почему-то меня тошнить стало от такого любвеобилия. Но не могу же я наследника престола цапнуть лишь за то, что ему понравился? Хотя очень хочется.
   – Селиська, противная, ну как ты могла прятать от нас такое лохматенькое чудо? – заверещал наследничек.
   – Так он у меня уже больше трех лет, – пролепетала оцепеневшая Селистена.
   – Не ври, коварная, такую красоту прятать! А какие у него беленькие зубки! Чистый жемчуг, вот бы мне такие.
   С этими словами это чудо природы полезло мне в пасть, вместе с ним туда же полезли и его дружки. Нет, вы не подумайте, что они полезли целиком, но ручонки свои запустили туда беззастенчиво. Фу, какая гадость! Чуть более приятно, чем держать спиногрыза. Но у меня оказались железные нервы, и челюсти я не сжал, как бы мне этого ни хотелось.
   Наследничек между тем переключился на мой нос:
   – Носик! Вы посмотрите, какой черненький, мокренький носик!
   И тут он полез целоваться. Увернуться не было никакой возможности, закрыв глаза, я вытерпел и это издевательство. Тьфу, какая гадость! Он что, губы красит?
   – Носик, носик! – завопили феликлистоподобные друзья.
   О боги, за что вы мне такое наказание послали?! И вообще, почему Селистена позволяет со своей собакой такое вытворять?! Вон Демьяну ответила, а Феликлисту из-за своей идиотской любви слова сказать не может. Да меня же сейчас стошнит!
   – Селистена!!! Спаси меня, они меня все целовать хотят!!!
   –  Ай! – взвизгнула до этого момента упорно молчавшая боярышня.
   Массовый психоз, к моему великому облегчению, прекратился.
   – Селиська, ты чего визжишь?
   Белая как снег боярышня после затянувшейся паузы наконец смогла ответить:
   – В голову что-то стрельнуло.
   – Ха-ха-ха, вы слышите, какая прелесть! Кто-то Селиське в голову стрельнул!
   Друзья Феликлиста дружно захихикали.
   – Ладно, давайте отойдем от нее подальше, а то и в нас стрелять начнут, – опять глупо пошутил наследник престола и устремился вслед своим друзьям, чтобы занять место позади трона.
   – Феликлист! – робко позвала Селистена.
   – Чего тебе? – Наследник явно настроился опять похихикать с друзьями и был недоволен задержкой.
   – Может, мы с тобой могли бы… – начала боярышня.
   – Могли бы что?
   – Ну, там встретиться, погулять…
   – А зачем? – искренне удивился молодой князь.
   – Ну… – замямлила Селистена.
   – Рыжая, опомнись! Как тебе только не противно вообще с ним разговаривать?! – рвались наружу мои эмоции. Меня до сих пор било мелкой дрожью от странных ласк сыночка Бодуна.
   – Ай! – опять взвизгнула боярышня.
   – Хи-хи, опять в голову стрельнуло? – напоследок съязвил Феликлист и направился к своим сподвижникам.
   Произошедшие события никак не отразились на присутствующих. Все продолжали вполголоса обсуждать свои проблемы. Видимо, такое поведение наследника было не редкостью.
   – Это ты у меня в мозгах копаешься? – раздалось шипение у меня над ухом.
   Антип о чем-то увлеченно спорил с каким-то бородачом, все были заняты своими делами, и я рискнул ответить рыжей хозяйке:
   – Каких мозгах, о чем ты говоришь?
   – Моих! Это ты вначале вопил, словно раненый бобер, чтобы я тебя спасла, а потом вообще меня назвал рыжей!
   – Я не понял, а ты какого цвета?
   – Золотая, каштановая, солнечная, но не рыжая!
   – Ах, простите, простите, очередной комплекс обнаружился.
   Золотая, с легким оттенком каштанового девица буравила меня яростным взглядом. И только тут до меня Дошло.
   – Погоди-ка, погоди. Ты сказала, что я рылся у тебя в мозгах?
   – Ты что, после подсвечника еще и оглох?
   Стоп. Это невероятно. У меня получилось передать мысль на расстоянии. А между прочим, телепатией владеют колдуны аж пятой ступени! Вот это Даромир, ай да молодец! Это я все от нервов и от возмущения бесцеремонным поведением Феликлиста. Но если из-за него я освою телепатию, то, так и быть, прощу этого извращенца.
   Надо попробовать еще разок. Самый лучший объект для опыта – это, конечно, Селистена. Вот и проверю на ней. Если у меня получится, то расплата будет мгновенной. Так, концентрируюсь, отправляю послание:
   – Рыжая Селися влюблена в извращенца Феликлиста!
   Ответ пришел даже раньше, чем я рассчитывал. Но никогда я еще так не радовался полученному подзатыльнику.
   – Не смей называть меня Селисей, я не рыжая, Феликлист не извращенец, я в него не влюблена, – скороговоркой прошипела нерыжая боярышня и густо покраснела.
 
   – Ура! Получилось! Слушай, а ты мне не голосом говори, а мысленно проговаривай слова.
   – А еще ты наглец.
   – Ты прелесть, все отлично, я тебя слышу. Я гений.
   – Ты бесстыжий, наглый тип!
   – Солнышко, ты даже не представляешь, как это здорово!
   – Хоть ты меня и слышишь, но абсолютно точно, что не слушаешь.
   – Даже не представляешь, как тяжело научиться передавать мысли на расстоянии, а принимать их еще сложнее.
   – В общем, действительно здорово: мы разговариваем, а нас никто не слышит,— начала отходить Селистена.
   – Так я тебе об этом и толкую.
   – Ага, знаешь, как страшно было, когда в моем мозгу вдруг раздался твой вопль с просьбой о помощи.
   – А сама не могла догадаться, что меня уже спасать давно пора?
   – Я думала, тебе приятно, – замялась моя почти рыжая собеседница.
   – Приятно?! Бр-р-р. Этот твой ненаглядный, между прочим, какой-то дрянью губы красит.
   – Может, они у него болят и это лекарство , – робко заметила каштановая.
   – Ага, а у друзей тоже губки болят?
   – Кто ты такой, чтобы о нем так говорить?! Ты же его совсем не знаешь! Он нежный, ласковый, отзывчивый! – даже мысленно умудрялась шипеть золотая.
   – Боюсь, что слишком ласковый.
   – Что ты этим хочешь сказать? – взвилась солнечная.
   Я, конечно, хотел остроумно ответить (по-другому не умею), но колокольчик опасности дал о себе знать. Он не колотил со всей силы, но начал звякать вполне отчетливо. Похоже, приближалась потенциальная опасность.
   – Так я жду ответа!
   О чем это она? А, она все о своем Феликлисте, ну никакой оригинальности.
 
   – Помолчи.
   – Как ты смеешь?
   – Ты разве не хочешь посмотреть на черного колдуна?
   – Конечно, хочу, – мгновенно перестроилась боярышня. – Где он?
   – Сейчас войдет в дверь.
   – А откуда ты…
 
   От обязанности отвечать на глупый вопрос меня избавили резко распахнувшиеся двери. Как я и предполагал, на пороге стоял Гордобор со своим верным Филином. В зале все замолчали. Премьер-боярин окинул собравшихся грозным оком и остановил взгляд на мне. Погодите, погодите, чавой-то он на меня так уставился? На мне узоров нет и цветы не растут (хорошая Фразочка, может, потомкам пригодится). Он же раньше так на рыжую смотрел. Хм, теперь, значит, я для него главный враг. Ну что ж, польщен. А что, я на мелочи не размениваюсь: если враг, то никак не меньше черного колдуна высокой ступени посвящения. От руки такого и погибнуть не стыдно будет.
   Хотя нет, я погибать передумал, рановато, знаете ли. Сколько ещё интересного на свете, а сколько вкусного! А если так, то прятаться по щелям я не буду (да и в щель я не пролезу), а встречу врага своей могучей лохматой грудью.
   Я степенно поднялся, благородно отряхнулся и бросил на вновь обретенного врага полный презрения взгляд.
   А ты что думал, пень старый, что у меня от страха поджилки трясутся? Дудки, ты еще сам не рад будешь, когда поймешь, с кем связался. Между прочим, мой незабвенный наставник и величайший колдун современности Серогор всегда говорил, что черного колдуна надо бить его же оружием. И так как наше дело правое, то мы победим. Жуткий бред, но сейчас почему-то вспомнилось. Кстати, я был самым талантливым его учеником (один раз подслушал его разговор с другим колдунчиком), так что еще покувыркаюсь.