Платов Сергей. Собака тоже человек!

   – Чего изволит молодая барыня? – лихо закинув полотенце на руку, соизволил спросить Беня и, не дав вставить и слова, начал сам отвечать на свой вопрос: – Я дико извиняюсь, но на первое я могу предложить прекрасную уху. Конечно, настоящую уху готовят только у нас, в Асседо, но не будь я Беней Вийским, если она вам таки не понравится! На второе есть прекрасное жаркое из телятины в горшочках. Ох, если бы ви знали, какое жаркое готовила моя мамочка, таки после него ви не смогли би месяц есть ничего, так она чудесно готовила. Еще есть…
   Я наступил на ногу Селистенке, и она вскрикнула от неожиданности:
   – Знаете, несите уху, телятину, ну и еще там чего-нибудь, и попрошу принести вторую тарелку.
   Беня удивленно вскинул бровь.
   – Моя собака мне слишком дорога, и она привыкла есть человеческую пищу, причем сидя за столом. Не волнуйтесь, я, разумеется, заплачу за доставленные хлопоты.
   – То-то же!
   –  Ой, ви думаете, я удивлен, да ни в коем разе! Ради бога, спите, ешьте с кем угодно. Жизнь давно научила меня не удивляться ничему. Ви платите, меня не касаются подробности. Что такое подробности? Это пшик, уж Бене это говорить не надо, Беня Вийский никогда не задает лишних вопросов.
   – И… – попыталась вставить хоть словечко Селистена.
   – И, конечно, я с удовольствием накрою вам стол на две персоны, и будь с вами не собака, а, скажем, медведюка лохматая, так я бы и в том случае ответил би вам: да, конечно.
   – И…
   – И я немедленно принесу все самое вкусное, что есть в моей скромной кухне!
   – И не могли бы сказать мне! – практически закричала боярышня.
   – Да, я могу-таки сказать вам, – с готовностью согласился Беня.
   – Нет ли у вас в меню блюд из крольчатины?
   Кто о чем, а вшивый о бане. Ведь вроде русским языком сказал ей, что выглядит прекрасно, ан нет, не верит. Хорошо еще, что знахари не научились увеличивать размеры женской груди, а то бы к ним выстроились бешеные очереди и в мире не осталось бы ничего натурального. Ну а колдуны на такое преступление перед природой не пойдут. Разве только Гордобор, ведь у него вообще совести нет.
   – Ой, да о чем разговор? Да пожалуйста, только с утра по лесу бегали.
   – Если можно, без подробностей об их личной жизни, – твердым голосом отрезала Селистена и всем своим видом показала, что разговор окончен.
   – Ви тут не скучайте, а я бистренько.
   После того как Беня скрылся за дверью кухни, мы пару минут просто наслаждались тишиной.
 
   – Теперь ты меня понимаешь? – на всякий случай я перешел на безмолвную речь
   – Ты хочешь сказать, что я тараторю, как этот Вийский? – взвилась боярышня.
   – Ну конечно нет, хотя…
   – Что хотя?!
   – Между прочим, второй поход в кабак тебе дался значительно проще, — проигнорировав вопрос, похвалил я спутницу.
   – Ну вот, а ты все ругаешься, – сразу смягчилась Селистена.
   – Я не ругаюсь, я учу тебя уму-разуму , – скромно сознался я.
   – Да ты…
   – Не время сейчас ругаться. Посмотри, какое странное место.
   – Вот всегда ты так, последнее слово оставляешь за собой! А что тут такого странного?
   – Смотри, ставни на окнах, да еще и занавески.
   – Ну и что? Может, он яркого света не любит?
   – Это мне и не нравится.
   – Вечно ты ко всему придираешься.
   – Народу ни одного человека, а меню такое, что можно накормить два десятка людей.
   – Ну и что, просто хозяин держит кухню наготове.
   – Знаешь, маленькая, что касается кухни, ты со мной не спорь. При отсутствии народа настоящий хозяин сможет сразу предложить одно, два блюда, иначе у него просто продукты испортятся в ожидании клиентов в лесной глуши. А у него ишь – от еды сейчас стол рухнет.
   – Не называй меня маленькой! Даромирушка, а ты, часом, на солнышке не перегрелся? Чтобы ты да был недоволен столом, ломящимся от еды! Где-то медведь сдох.
   – Да я не против еды! Я против нелогичной еды!
 
   Глядя в полные непонимания глаза Селистены, я понял, что занесло меня куда-то не туда. Ну что я могу поделать, если чувство опасности не замолкает, да и криво все. Спросите что? Да не знаю я, но криво – и всё! Надо быстро перекусить (благо пахнет все довольно ровно) и рвать отсюда когти.
 
   – Ладно, сдаюсь. Но все-таки давай отсюда уберемся побыстрее.
   – Конечно, Дарюша, – ответила Селистена, наворачивая какую-то травку, закусывая морковкой. Ох, конечно, путь к выздоровлению будет долог и тернист. И на пути к нормальной еде нас встретит еще много всякой дребедени растительного происхождения.
 
   – Ви не скучали без меня? Конечно, ви такая молодая и, наверное, никогда не скучаете, – с этими словами в зал ворвался Беня с огромным подносом в руках, с которого доносились такие запахи, что даже звоночек опасности стал тренькать заметно слабее в предвкушении славной трапезы.
   В конце концов, не бороться же с врагами на голодный желудок? Вот подкреплюсь, и тогда… Ой, какая телятинка…
   – Я, конечно, извиняюсь, но, как говорится, чем бог послал!
   Что и говорить, послал он в этот день очень даже много всего. В следующие минут тридцать мы с Селистенкой вообще не говорили, а только ели. Ох как меня мелкая порадовала! Вот связалась со мной и есть стала как человек. Ну, естественно, в ее рационе было много «полезного», но и «вкусное» не отвергалось.
   Беня между тем не замолкал ни на минуту. Впрочем, нам он не мешал.
   – А риба? Ви знаете, какую рибу продают у нас на ринке?! Свежее этой рибы вы в жизни не увидите, а они её продают! А зелень?! Да у нас на ринке такая зелень, что даже кушать жалко!
   – Слушай, все это хорошо, но попроси его попить что-нибудь принести , – наконец смог я выдавить из себя, оторвавшись от жареной курочки.
   – Простите, а вас можно попросить принести что-нибудь попить? – выбрав момент, когда Беня будет делать глубокий вдох, перед тем как продолжить свой монолог, быстро проговорила Селистена.
   – Ой, седая моя голова (я бы вообще-то сказал, что лысая), да как я мог забыть про самое главное?! Наверное действительно старею.
   И Беня словно ураган унесся в кладовую. На мой взгляд, отсутствовал он несколько дольше, чем ожидалось. Но, впрочем, мало ли какие дела могли задержать трактирщика в кладовой. Наконец он появился с плошками. В одной оказалось прекрасное питье из спелого красного винограда, а в другой простая вода. Угадайте, кому он дал виноградное лакомство? Конечно, Селистенке, причем она так скривила при этом конопатый носик, что я даже вздрогнул. Лично мой нос говорил о прекрасном букете этого напитка. Передо мной же оказалась плошка с водой. Опять налицо ущемление прав лохматых, я тоже хочу этого красненького!
   Селистена, напротив, с завистью посмотрела на мою воду. Вот дожует и наверняка попросит себе тоже воды. Так зачем же просить, я могу и поделиться. Так, все ясно, тут явно небольшая путаница, но знать о пристрастиях собаки к слабоалкогольным напиткам трактирщику совсем не обязательно. Да если захочу, я в момент завяжу! Но тут так вкусно пахнет виноградом, и ведь рыжая жадина наверняка не даст мне немного выпить. Вот так она всегда – ни себе, ни людям.
 
   – Солнышко, а у тебя морковка кончилась. Закажи еще порцию.
   Селистена даже подавилась.
   – Зачем ?
   – Пусть Беня выйдет на минутку, хочу хоть немного побыть в тишине.
   Золотая удивилась, но спорить не стала. Беня побежал за морковкой.
   – Маленькая, я смотрю, ты воды хочешь?
   – Не называй меня так! Да, хочу.
   – Бери мою плошку.
   – Спасибо. – Селистена с радостью взяла предложенную воду и жадно выпила. Что и говорить, все яства были изрядно посолены, да и перца, на мой нюх, тоже было в избытке. Я подождал, пока она допьет, и в тот момент, когда плошка оказалась на столе, скромно попросил:
   – Оставь мне немножко.
   Селистена растерянно уставилась на пустую посуду:
   – Сейчас я крикну Бене, и он принесет еще.
   – Не надо, зачем гонять Беню? Дай мне глоток твоего питья, и дело с концом.
   Боярышня с недоверием посмотрела на меня:
   – Надеюсь, не будет, как в прошлый раз?
   – А что в прошлый раз? – взвился я. – Я был в полном порядке! Если жалко, так и скажи, и нечего придумывать липовые причины.
   – Да на, пей, мне не жалко, — сдалась рыжая и подвинула ко мне плошку.
   Именно этого я и ждал. В один присест я осушил плошку. Божественный напиток! В нос ударил легкий вкус винограда. Очень приятно, ничем не хуже медовухи.
 
   – Ты же сказал, что глоточек?
   – Просто у меня большие глотки.
   – Просто ты большой плут!
   – Тебе что, глоточка сока для бедной собаки жалко?
   – Это не сок, а вино!
   – От названия смысл не меняется.
 
   В зал ворвался Вийский. Потрясающее зрелище, достойное кисти художника. А название уже готово – «Беня с морковкой». Звучит? Так я плохого не посоветую.
   – Вот, прошю вас! Хотя что это за морковка, вот у нас в Асседо это морковка! Я смотрю, мое вино вам таки понравилось? Ну и прекрасно! – Последняя фраза произнесена была уже совсем другим тоном. Я бы сказал что несколько злорадно.
   Проглотив очередной кусок мяса, я вдруг ощутил резкое улучшение настроения. Хм, а от вина это произошло даже быстрее, чем от медовухи. А вы говорите, завязать! Да при таком вот настрое я байки смогу до позднего вечера травить, а значит, пройдем путь раза в полтора больше. Хотя зачем нам куда-то идти? Нас и здесь неплохо кормят.
 
   – Слушай, Даромир, а тебе не кажется, что трактирщик стал каким-то странным? – влезла в мою голову противная Селистенка.
   – И что таки странного ты увидела в этом милом Бене ?
   – Сейчас же перестань, у меня и от одного Вийского голова раскалывается, а уж двоих я выдержать не смогу.
   – Да ладно, ладно. Солнышко, я тебе никогда не говорил, что ты очень красивая?
   – Никогда. – Селистена даже подавилась от неожиданности.
   Странно, кто меня за язык тянул?
   – Тогда говорю.
   – Мне, конечно, очень приятно, но с тобой все нормально?
   – Все прекрасно, настроение просто супер, только вот…
   – Что?
   – Встать не могу, весело, да?
   – Обхохочешься . – Боярышня нахмурила лоб.
   – Ты такая смешная, когда сердишься!
   – Вот только выберемся отсюда, я тебе такую головомойку устрою, что вовек к вину не притронешься!
   – Так отсюда вначале выбраться надо, смотри, у Бени какие клыки выросли, не меньше, чем у меня.
 
   Ой, что-то со мной не того, не как обычно. Встать не могу, лапы не слушаются, хвост вообще изменил хозяину и повис в совершенно неприличном виде, колокольчик опасности в голове трезвонит как ненормальный. Беня на глазах в вурдалака превращается, а мне весело. Ну и вино, надо будет с собой в дорогу попросить.
   Между тем Беня как-то скукожился, сбледнул с лица и показал внезапно пророщенные, но желтые и давно не чищенные клыки.
   – Скажите, милая деточка, вы себя хорошо чувствуете? Скажем там, ножки не отнялись али ко сну не тянет?
   – Слышь, ты, лысый ежик, сначала клыки почисть, а потом нависай тут! Какая она тебе деточка?
   Селистена с ужасом уставилась на Беню, а Беня в непонятках уставился на меня. Ну а я… В общем, в тот момент я стал сам не свой. Я, вообще, веселый по жизни, всему свое время, а тут… Ох и вкусненькое винцо было. А сейчас вокруг все стало каким-то странным, будто я наблюдал за всем этим со стороны. И с языка моего спали последние запреты. Я его и раньше не очень ограничивал, а уж теперь…
   – Че уставился? Зенки проглядишь! Скажи спасибо, что я встать не могу, а то бы я тебя за непочтение к даме… Ну ты сам понял.
   – Говорящая собака? – зашипел Беня.
   – Пингвин, блин!
   Скинув оцепенение, Беня наконец-то сообразил:
   – Так это ты вместо девчонки мое вино выпил?
   – А тебе не все равно, кто твою бурду пить будет? Кстати, за девчонку можешь и схлопотать.
   – От тебя, что ли? – зашипел Беня. – Или, может быть, от этой пигалицы?
   – А вот теперь, лысый, ты попал конкретно! Да за пигалицу она тебя укатает под орех! Да, и слюни подбери, а то, вишь, весь пол закапал. Девочка, конечно, хороша, но она не свободна.
   – Даромир, что происходит? – наконец смогла выдавить из себя моя рыжая прелесть.
   Никогда еще мне не было так весело, и вроде все плохо, но ведь, с другой стороны…
   – Понимаешь, этот хмырь не кто иной, как вурдалак и, сейчас ты ему наваляешь по полной программе.
   – Почему я?
   – А потому что я устал, у меня лапы не двигаются, и потому что теперь твоя очередь спасть нас. Классно да?!
   – А еще потому, что не надо плошками меняться! – обиженно пискнул Беня.
   – А тебя, клоп смердящий, вообще не спрашивают! Небось тебя из твоей Ассэды выперли за такие вот пакости?
   – Не Ассэда, а Асседо! Это все интриги!
   – Ой, а что будет дальше? – наконец-то заподозрив неладное, очнулась Селистена.
   – Да ничего особенного, – спокойно заметил я. – Этот пакостник, который всем своим поведением запятнал высокое звание трактирщика, по своей сути типичный вурдалак. Ой, смотри, какие у него клыки повылазили!
   – Вначале разберусь с рыжей, а потом тебе кровь пущу! – зашипел Беня.
   – А вас я попрошу заткнуться и не перебивать, когда старшие по званию и по сути речь толкают. Так вот, на чем это я остановился? А, вспомнил, так вот, перед нашими глазами вместо трактирщика возник старый, гнусный вурдалак, который, несомненно, сейчас захочет побаловать себя вкусненьким и начнет приставать к вам, Селистена Антиповна.
   – Ко мне? – дрожащим голосом переспросила боярышня.
   – К тебе, к тебе. Но спешу тебя успокоить, не с каким-нибудь охальством непотребным, а исключительно на предмет еды. А ты в свою очередь будешь категорически против такого поворота событий и всякими подручными предметами попытаешься ему помешать. Вам предстоит увлекательный поединок, в котором вы непременно проявите все свои лучшие качества и способности. У вурдалака это, конечно, хитрость, подлость, обман, а у тебя, как у девушки честной и насквозь положительной, остается только молодость и правда жизни. Да, чуть не забыл, во время битвы не забудь, что, если ты проиграешь, он съест не только тебя, но и меня, так уж ты постарайся, не опозорь мои седины.
   – Даромирушка, ты в своем уме? Да как я могу справиться с этим уродом?
   – Кто урод? Я урод? Да вы еще уродов не видели! —даже немного обиделся Беня.
   – Видели, видели. И вообще не спорь с женщиной, раз она сказала, что урод, значит, урод!
   – Да как же мне не спорить, если она обзывается?
   – Это она перед боем злость в себе пробуждает! – как профессионал заметил я.
   – Дарюша, а может, ты, а? – скромно поинтересовалась Селистена.
   – Нет, лапочка, на этот раз придется самой. Этот пакостник какую-то дрянь в вино подсыпал, так что я вне игры.
   – Нечего плошками меняться! – взвился Беня. – Я принес все как надо, для человека зелье в вине, для собаки в воде, а вы?
   – А что мы? – ответили мы хором.
   – Вы поменялись и все испортили. Вода на человека вообще не подействовало, а у пса ноги отнялись, да язык развязался. Вот сами заварили кашу, теперь и расхлебывайте. Так все было хорошо отлажено, сколько лет ни одного прокола, ешь, пьешь, засыпаешь и не просыпаешься. Тихо, спокойно, и все довольны, а теперь? Хотя это уже не важно, из моего трактира еще никто не выходил.
   – Между прочим, я бы не был таким уверенным, – спокойно заметил я.
   – Это почемуй-то?
   – Ты старый, обрюзгший вурдалак, вона клыки какие желтые, да к тому же на понтах весь, а это молодая, спортивная девчонка, да к тому же я ее лично к жизни готовил, так что все.
   – Что все?
   – Туши свет, сливай масло. Сдавайся лучше добровольно.
   – Ну ты и наглец! – аж присвистнул Беня.
   – Да, что есть, то есть, а она моя воспитанница и вся в меня.
   На самом деле мы бы еще долго пререкались, но нас прервала Селистена:
   – Мальчики, а может, не надо, а?
   – Надо, Селистенушка, надо. Я ставлю золотой на тебя, не подведи.
   – А я ставлю два на себя! – взвизгнул Вийский.
   – Да откуда у тебя золотой? Небось вошь в кармане да блоха на аркане.
   – Да ты чего? – опять обиделся Беня. – Я как-никак не первый десяток лет в деле! Знаешь, сколько денег накопил? Только вот серебро приходилось выкидывать, меня от него мутит. А золота у меня много. Ставлю на себя десять монет!
   – Заметано, клади на стойку.
   Беня хмыкнул и отсчитал из увесистого кошеля десять монет.
   – Солнышко, извини, я сегодня на мели, так что сделай ставку за меня.
   – Какую ставку? – не поняла Селистена.
   – Ну зачем тебе влезать в тонкости тотализатора? Меня за такие дела Кузьминична с кашей съест. Просто достань золотую монетку и положи ее на стойку. Если ты победишь, то я возьму его десять монет.
   – А если победит он?
   – Тогда он возьмет.
   Селистена явно ничего не поняла в мужских забавах, но золотой положила.
   Ну что ж, понеслось!
   – Итак, справа от меня находится трактирщик-неудачник, гнусный, старый, противный, мерзкий вурдалак Беня Вийский из Асседы.
   – Я протестую! – заверещал обиженный Беня.
   – Вам слова не давали, свое недовольство покажете во время боя. Продолжаю. Слева от меня находится прекрасная девушка изумительной красоты и острейшего ума, Селистена Антиповна из Кипеж-града. Если бы вы еще, как я, могли видеть ее фигуру в момент купания, то у вас не осталось бы и капли сомнения, за кого болеть в этом суровом и бескомпромиссном бою.
   Беня с интересом уставился на Селистену, та же в свою очередь густо покраснела. Скажите пожалуйста, того и гляди, в желудок вурдалаку попадем, а она туда же, стесняться. Я же правду сказал.
   – Не отвлекайтесь, гражданин Вийский! Хороша Маша, да жена Наташа! Вам в вашем возрасте не на девиц заглядываться надо, а на лечебные грязи съездить.
   – Это еще зачем? – удивился вурдалак.
   – К земле привыкать.
   Беня зашипел и сделал шаг навстречу оторопевшей боярышне.
   – Стоять!
   – Чего опять? – не понял Беня.
   – Я как-никак судья, так что бой начинается по моей команде.
   – Ну так давай команду!
   – А ты не хами судье, а то по очкам проиграешь. Итак, Беня, ты готов?
   – Готов! – прошипел Вийский.
   – Селистена Антиповна, краса моего сердца, ты готова?
   – Нет! – честно призналась боярышня.
   – Извини, лапочка, но, похоже, на этот раз выпутываться тебе придется самой.
   – Пить надо меньше! – заявила маленькая грубиянка.
   – Просто питье паленое попалось, бракоделы кругом! И, между прочим, если бы не я, то мы бы уже давно спали, а этот тип готовился к обеду.
   – Кхе, кхе… Я дико извиняюсь, но, может, мы начнем, а то действительно очень кушать хочется.
   – Ладно, не торопись на тот свет. Один вопросик напоследок можно?
   – Валяй, только быстро.
   – Если ты вурдалак, так на кой ты нас вначале накормил до отвала? Небось сразу свое пойло мог подсунуть?
   Беня немного смутился, но потом собрался с мыслями и ответил:
   – Понимаешь, гости попадаются редко, скучно.
   – Ну и что?
   – Ну вот, чтобы время убить, я и увлекся кулинарией. И мне не так скучно, и гости перед смертью поедят. В общем, всем хорошо.
   – А… – протянул я. – Понятно. Ладно, три, два, один, начали! Ой, посмотрите, что происходит, Беня сразу пошел в атаку и тут же схлопотал большим кувшином по лысой голове. Вдребезги, вдребезги разлетелся кувшин. Да, молодежь сейчас пошла очень непочтительная к сединам старших, посудой, да по голове. Хорошо повлияла собачья отрава на неокрепший девичий организм, ну в смысле, что он на глазах окреп. Что ж, начало явно складывается в пользу молодости. Но старый боец Беня не сдается, атака идет за атакой, впрочем, они довольно успешно пресекаются с помощью столовой утвари. Все идет в ход: тарелки, плошки, вилки, поварешки. А на наглую выходку и хамскую попытку укусить прекрасную боярышню за то место, на котором сидят, возмущенная Селистена ответила чудесным ударом табурета по все той же лысой голове. Правильно, поделом, куда тебе, старому, к такой молодухе подкатывать! За это место только я могу кусать, и то нежно и ласково.
   – Если выживу, голову оторву! – на мгновение отвлекшись от боя, прокричала мне Селистена.
   – С превеликим удовольствием, радость моя! Ты уж только выживи, а там разберемся. Итак, боец Селистена, похожая на разъяренную рыжую фурию, сама переходит к нападению. Столь значительной перемене в технике боя способствовал огромный ухват, подвернувшийся под руку милой моему сердцу боярышне. Удар следует за ударом, вурдалак умело уворачивается от них. Ой, простите, как сглазил, ухват опускается на спину Бени. Вурдалак жутко корчится и вяло отбивается оторванной от стойки доской. Да куда там, ухват в женских руках оружие просто смертоносное и… ой, ой, ой. Вийский опять пропускает удар, на этот раз уже по голове. Да, похоже, исход схватки предрешен. Но нет, Беня встает и вновь бросается на Селистену Антиповну, опять неудачно, на этот раз страдает живот старого гаденыша. Что и говорить, стиль «разъяренной хозяйки» явно продуктивнее стиля «голодный старый вурдалак».
   Удар, еще удар, Беня пятится к стойке, его защита слабеет на глазах. Вот жил бы себе старичок спокойно, не подпаивал молодых девиц дурманящим зельем и умер бы своей смертью. Ан нет, он все туда же. Думаю, еще два-три ловких удара, и последнее сопротивление будет сломлено. Однако посмотрите, недаром все говорят про коварство вурдалаков – он кидает в прекрасные глаза своей соперницы горсть какого-то порошка. Что творится с Селистеной! Она практически ничего не видит, она чихает, из глаз градом катятся слезы… Да, похоже, это конец. Боярышня лупит во все стороны ухватом, но, к сожалению, эти удары не приносят никакого вреда Вийскому. Беня выжидает момент, прыгает, вырывает ухват из рук Селистены и отправляет маленькую боярышню точечным ударом к противоположной стене. Да, что и говорить, но вес в этом деле играет немаловажную роль. Все, ребята, приплыли! Довольный своим вероломством коварный вурдалак с противной улыбкой на губах идет к поверженному сопернику, слюна капает с его мерзких клыков. Однако день заканчивается как-то неудачно. Старый вурдалак не торопится, он знает, что его жертва бессильна. Беня выпускает свои противные клыки, нагибается над боярышней, примеряется к ее белоснежной шейке. Ох, если бы я мог ходить, я бы тебе за одну мысль об этой шейке руки откусил по самые уши.
   Все, прощай, Селистенка, прости меня, если что, по… Но посмотрите, что произошло, не верю своим глазам! Боярышня, ничего не видя, практически наугад чем-то ударила Беню.
   Беня Вийский, уже собиравшийся праздновать победу, корчится на полу в страшных мучениях. Что же послужило этому виной? Не может быть. Точно! Огромный серебряный гребень, подарок боярина Антипа, торчит в груди мертвого вурдалака. Какая великолепная, чистая победа! Дочирикался, дятел! Вы не представляете, как радуются зрители, если бы только знали, что творится в душе спасенного колдуна! Уф… Что-то я устал сегодня, Селистенушка, рыжее солнышко, принеси мне водички, а?
   Боярышня наконец-то протерла глаза, благо в углу нашлось ведро с водой, и прозрела.
   – Что ты сказал? – переспросила Селистена.
   – Уморила ты меня, а у меня лапы не слушаются, принеси водички.
   – Да ты что, издеваешься? Я, я только что убила вурдалака! У меня руки дрожат, а он водички?
   – Ну возьми крынку побольше, а налей поменьше, небось не расплескаешь.
   – Да я тебя, да я тебе… – начала свою любимую арию боярышня, но я ее перебил:
   – Ты не представляешь, как я за тебя волновался.
   – Честно? – зачем-то переспросила Селистена.
   – Конечно.
   – Ты сам-то как?
   – Не знаю, – признался я.
   Боярышня взяла большую миску, налила туда воды и поставила передо мной. Я жадно выпил ее практически всю, и мне было глубоко наплевать на то, что она могла быть отравленная. Напряжение последних минут сменилось бешеной усталостью. Я, похоже, действительно втрескался в эту рыжую пигалицу. Ладно, поживем – увидим.
   С водой повезло, она оказалась обычной.
   – А ты молодец! – После водных процедур я наконец смог внятно говорить.
   – Спасибо, я старалась, – улыбнулась мне в ответ боярышня.
   Ой, ребятки, я просто таю от этой улыбки.
   – Знаешь, давай только ночевать здесь не будем, а? – робко попросила меня Селистена.
   – Сегодня, моя спасительница, твой день, и твое желание для меня – закон.
   – А завтра?
   – А завтра нет.
   – Почему?
   – Потому что завтра будет моя очередь тебя спасать, – пошутил я, и мы устало рассмеялись. – Как ты догадалась-то гребень использовать?
   – Не знаю, как-то само собой получилось.
   – Придем домой, лично поблагодарю твоего батюшку за ценный подарок.
   – Скорей бы уж, – задумчиво ответила Селистена.
   – Ладно, нечего рассиживаться. Хоть ты и героиня сегодня, но, пока у меня не отойдут лапы, тебе неплохо было бы вещички собрать, чтобы уж потом не мешкать. Мало ли, может, у Бени тут дружки обитают поблизости?
   – Ясно, а какие вещички, у нас вроде все сложено.
   – Как какие? Ну, во-первых, еда в дорогу, а во-вторых, десять золотых монет, между прочим, я их честно выиграл!
   Далее последовал долгий и неинтересный спор об этической стороне моих намерений. Мол, нехорошо брать чужое и.прочее и прочее. У меня от таких разговоров уши вянут, прямо детский сад какой-то. Решил эту мелкую проблему, конечно, я.
   – По-моему, мы могли бы крольчатиной затариться на всю оставшуюся дорогу.