Страница:
Когда ты по непредвиденным обстоятельствам сходишь с дистанции (а болезнь именно такие обстоятельства), а затем возвращаешься и бросаешься вдогонку за соперниками, есть две возможности настичь ушедших вперед. Двигаться с большей скоростью, чем они, либо перебросить через конкурентов нечто, подобное гранате, которая взорвет полотно и заставит остановиться впереди идущих. И тогда ты их неминуемо нагонишь. Обвиняя правительство в коррупции, Явлинский заставляет защищаться силы, поддерживающие правительство. Заседание политсовета движения "Яблоко", состоявшееся в эти же дни, должное засвидетельствовать сплоченность активистов движения вокруг своего лидера, признало идею борьбы с коррупцией, ее разоблачительный пафос, ее конкретизацию в масштабах края, области, города рассматривать как козырную карту, которая, по замыслу инициаторов, должна выгодно отличать движение "Яблоко" от всех иных политических партий. А в силу того, что красный губернаторский пояс захватывает едва ли не 50% территориальных властей, а вторая половина в прежних расчетах прочерномырдинская и ельцинская, то на коррупционном поле "Яблоку" выгодно атаковать как первых, так и вторых. Это из категории дальней стратегии, но есть в замысле составляющая тактического свойства.
Атакуя правительство Примакова, которое активно поддерживает один из возможных кандидатов на пост президента Юрий Лужков, скорее всего, не Явлинский, а силы, стоящие за ним, полны желания ослабить очевидного конкурента. Добиться кардинальных изменений в составе правительства в сторону ослабления как коммунистического влияния в кабинете министров, так и лужковского. Это породит трудности сразу у двух конкурентов. Что же касается губерний, то там, как считают творцы президентства Григория Явлинского, энергетика зависти к Москве достаточно велика и ее нужно лишь слегка разогреть непосредственно перед выборами. А пока следует изменить ситуацию на федеральном Олимпе.
Аналогичную задачу будет решать в своей заокеанской поездке и Игорь Евгеньевич Малашенко, о чем он заявил совершенно открыто и однозначно. Результат поездки, ее удачность будет, скорее всего, исчисляться не пользой и политической выгодой, которую обретет Григорий Алексеевич Явлинский, под имя которого поехал проводить торги Малашенко. Выгода может оказаться не столь великой. Хотя кое-какие кредиты еврейской диаспоры в американском бизнесе под имя Явлинского холдингу "Медиа-Мост" удастся получить. Но опосредованная успешность поездки Игоря Малашенко - это ослабление ближайших конкурентов Явлинского. Чтобы это в полной мере оценить, необходим ответ на вопрос: как велик авторитет Игоря Евгеньевича Малашенко в США? Если велик, то в каких кругах? Ведется игра только в пределах еврейской диаспоры или... А вообще, вопрос не малосущностный. Он напрашивается, вытекает сам сосбой. Сколько стоит Григорий Алексеевич Явлинский в Америке как политический товар? И по какому курсу доллара? Разумеется, эту цифру мы никогда не узнаем. А жаль! Когда ты испытываешь к человеку уважение (а я питаю к Явлинскому симпатии многолетние), подобный политический жаргон вызывает сопротивление внутри нас. Но именно в такой лексике считают возможным вести разговор друзья Явлинского. Зачем они это делают?! На одной из встреч с Лужковым Владимир Гусинский еще раз подчеркнул, что они симпатизируют Явлинскому, более того, готовы участвовать в финансировании его кампании, но не испытывают никаких иллюзий относительно его победы на выборах. Этот разговор случился осенью 98-го года. И 4 ноября той же осени правая рука Владимира Гусинского Игорь Малашенко заявляет прямо противоположное. Вот его слова: "Я собираюсь просто приехать в Штаты и рассказать во время ни к чему не обязывающих встреч с американской элитой, что у Явлинского есть очень хороший шанс. Я хочу объяснить, что в России сложилась ситуация, когда все основные кандидаты совершили фальстарт... Явлинский единственный человек, который системно работал все эти годы. Единственный человек, у которого есть программа. Единственный человек, у которого есть команда..."
И несколькими строками выше.
Кор. Нужна ли ваша помощь Явлинскому? Хотите взять 200%, но теперь уже за Григория Явлинского?1
Малашенко. Я не понял - вы считаете, что я провалю Явлинского?
Кор. Вполне может статься.
Малашенко. Вполне может статься? Такой вопрос надо задавать Григорию Алексеевичу - он ведь тоже у нас игрок, а не манекен.
Кор. То есть он вас уполномочил?
Малашенко. Нет, ни на что абсолютно не уполномочил.
Признаем, что сцена разыграна хотя и с вызовом, но безукоризненно. Тем более, перед этим сказано, что члены Совета директоров холдинга "Медиа-Мост" совершенно независимы в своих действиях. Итак, Малашенко действует совершенно самостоятельно и от своего "патрона" Владимира Гусинского, и от своего протеже Григория Алексеевича Явлинского. Следует считать, что он вполне значим сам, чтобы вести переговоры с американской элитой. Возможно, здесь ответ на вопрос: почему? Но это как раз то, о чем по законам политической интриги не положено говорить вслух.
Но Игорь Евгеньевич Малашенко рассудил иначе. Нация должна знать, кто в этой стране делает президентов. Надоело числиться в заднескамеечниках.
Малашенко предложил.
Гусинский махнул рукой - попробуй!
Явлинский пожал плечами - только без меня.
УГАР
Конституционный суд подвел черту. На третий срок президент Ельцин избираться не может. Это сигнал. Можно считать, что команда "На старт!" прозвучала.
Президент был расстроен таким решением Конституционного суда. В настоящих обстоятельствах оно не могло быть иным. Разумеется, была вероятность сыграть вразрез между двумя конституциями - Российской и союзной. Дескать, избирался по одной, а сроки пребывания на президентском посту утверждались по другой конституции. На всех юридических тонкостях можно было бы сыграть, будь президент в хорошей физической форме и расцвете сил. Да и успешность развития страны должна быть иной. Отрицательный антураж во всех этих составляющих помог конституционному суду не мудрствовать лукаво, а принять решение и конституционно оправданное, и удовлетворяющее практически все политические силы в стране, как, впрочем, и подавляющее большинство избирателей, в прошлом дважды голосовавших за Ельцина. И второе - это решение суда должно умерить пыл инициаторов и сторонников импичмента.
Были ли надежды на возможность третьего переизбрания у самого Бориса Ельцина? Надежды сохраняются, даже когда нет никаких надежд. Тем более когда они инициируются окружением президента, которое свое желание остаться у власти старается прикрыть якобы властолюбием Ельцина.. Сам президент в этом процессе как бы не участвовал. Он озвучивал некие загадочные фразы типа: "Мои помощники запрещают мне говорить на эту тему". Естественно, после таких туманных реплик любые заявления Ельцина, что он не будет выдвигать свою кандидатуру на третий срок, воспринимаются как игра. Теперь это все позади. И следует осмыслить, что мы имеем в сухом остатке.
Президент, скорее всего, доработает свой срок до 2000 года. На досрочные выборы средств нет. К досрочным выборам не готовы разношерстные политические силы, не готов частный капитал. Вояж Малашенко лишнее тому свидетельство.
События начала ноября неожиданным образом взвинтили ситуацию. Отказ думского прокоммунистического большинства осудить антисемитскую истерию своего коллеги по фракции генерала Макашова. И вслед за тем озлобленная атака того же коммунистического крыла Думы на журналистов. Антисемитизма не было и нет. Его раздувают журналисты. Не коммунисты, не Макашов, а тележурналисты. Они и есть главные антисемиты. Могли бы смолчать, не замечать, а они кричат на всех углах - Макашов антисемит! - зачем?
Все это произносится лидерами КПРФ с пугающей серьезностью, когда авторы монологов не в состоянии оценить уровень собственного маразма. Кто говорит об антисемитизме, тот и есть антисемит. Лопнул сосуд разума и потек догматизм.
Существует неотвратимая логика в поведении политических сил в неблагополучном обществе. И власть, и оппозиция, и само общество не предрасположены в моменты кризиса выявлять причины беды и неблагополучия, признавать собственную вину. Главное, обозначить врага, найти виновного вне себя. Такой распознаваемой мишенью довольно часто оказываются журналисты. Если не журналисты, то евреи, или совсем удобно - журналисты-евреи. Для разнообразия сойдут и лица кавказской национальности. Виноват в разоре не вор, который украл, не тронный человек, позволивший украсть, а творец слова, выкрикнувший во всеуслышание - среди нас вор!!
Президент посчитал ситуацию неординарной, прервал отпуск и вернулся в Москву. Не думаю, что возвращение президента что-либо изменит, но...
Есть два взгляда на один и тот же событийный факт. Президент дорабатывает последний срок, у него развязаны руки. Президент больше не будет переизбираться, а следовательно, он больше не будет властью, у него связаны руки. Может ли так быть? Может. Единство и борьба противоположностей.
У президента развязаны руки ровно настолько, насколько они у него связаны. Одно очевидно - президентская кампания 2000 года будет проходить без оглядки на президента действующего. Как, впрочем, очевидно и другое любое вмешательство президента в процесс предвыборной борьбы нанесет непоправимый урон человеку, целованному монархом. Черномырдина погубил Ельцин. Когда он погубит следующего?
Позволим себе несколько фантазий на свободную тему. История с Моникой Левински никакого отношения к пуританской и высоконравственной Америке не имеет, ибо США никогда не являлись пространством сексуальной чистоты и семейного благонравия. И в США пятнадцатилетние беременеют так же часто, как в России, Франции, Англии и Германии. Просто республиканцы получили шанс переиграть демократов на выборах. Республиканцы получили шанс искупить позор Уотергейта и отставки Никсона. Республиканцы получили шанс умыть демократов так же, как они сделали это с республиканцами в 71-м году. И никакое нарушение президентской клятвы здесь ни при чем. И никакие капризы сытой Америки тоже. Обыкновенное политическое возмездие одной партии по отношению к другой. И спектакль, который дал на общеамериканской сцене якобы независимый прокурор Кеннет Стар.
Капитал оппонентов всегда имеет два слагаемых - собственные успехи и ошибки противника. Ничего сверхзначимого не случилось. Кому не известно, что вирусом антисемитизма заражена непримиримая оппозиция, что этот вирус бродит по южным окраинам России, там, где проходила черта оседлости. Но что позволено Юпитеру, то не позволено быку.
Антисемитизм КПРФ - частность. Пусть неприятная, пусть досадная. Но частность. Оправдание антисемитизма, навязанное фракцией КПРФ парламенту России, уже не частность, а общее. Поименованное как национальный и государственный позор, ибо инициирован представителями нации, являющейся бесспорным большинством в стране. Было бы нелепо, если бы оппоненты КПРФ не извлекли из явного просчета коммунистов политической выгоды. Демократические СМИ не дали замолчать случившееся. И в течение недели события в Думе были главной темой всех информационных и аналитических программ на всех каналах телевидения. Затем последовал залп ежедневных газет, спустя три дня - еженедельных. Оппозиция завопила об информационной блокаде, хотя никакой блокады, естественно, не было. Никогда коммунисты не занимали столько времени на телевизионных экранах, как в эти дни. Никогда их озлобленность и негодующее бессилие не было столь очевидным. Зюганов оказался перед непростым выбором - зафиксировать в сознании общества образ взвешенного социал-демократа и осложнить свои отношения с леворадикальным, достаточно многочисленным флангом партии, склонным к идеям шовинизма, или уступить национал-экстремизму того же самого фланга, солидаризироваться с ним, и в силу этого укрепить свои позиции как лидера партии, медленно сползающей в болото национал-шовинизма и мракобесия. Зюганов выбрал второе, полагая, что до выборов еще все забудется и у него остается возможность сделать еще не один примирительный маневр. Левое большинство в Думе болезненно реагировало на столь единодушное выступление средств массовой информации, в которых, что совершенно естественно для накаленной ситуации, уже ощущался заведомый пережим. Но таковы правила политического противостояния. Вытесненные из коридоров исполнительной власти младореформаторы используют любой мотив для контратаки на леворадикалов, не ко времени обнаживших свою шовинистическую суть, чтобы загнать их в угол. Нет смысла говорить о генерале Макашове, для которого антисемитизм был, по сути, врожденным состоянием и защитной реакцией человека, объясняющего нестандартность для чисто русской лексики его собственного имени Альберт. Генерал был возмущен подобными намеками и тут же сообщил о своем казачьем происхождении и, не желая того, соединил прямой линией себя и губернатора Краснодарского края Кондратенко, яркого представителя кубанского казачества и самого заметного антисемита в России. Теперь мы знаем, откуда генерал родом. Как, впрочем, и то, что в казачьей среде исторически евреев не жаловали. Но не в этом "судьбоносность" момента. Постановление Думы, навязанное большинством 13 ноября, лишенное каких-либо осуждений антисемитских выходок депутата Макашова есть акт издевательства над парламентом и российским обществом. Даже заголовок постановления свидетельствует об интеллектуальном вырождении авторов документа: "О нежелательности национальной неуважительности". Дума, повязанная леворадикальным большинством, оказалась в эпицентре теперь уже международного скандала. Отношения между СМИ и Думой обострились до предела. Парадокс ситуации заключался в том, что, вытеснив реформаторов из правительства или, образно говоря, освободив от них государственное здание, прокоммунистическое большинство Думы ничего не могло сделать с негосударственной прессой и телевидением, которые в политическом пересчете тоже стали большинством. И все эти СМИ, как правило, придерживаются с небольшими отклонениями вправо или влево либерально-демократических, но никак не коммунистических взглядов. Эти СМИ можно в ругательном порыве называть ангажированными, продажными, даже проеврейскими. Это не изменит их оппонирующего потенциала. В отмщение за свой антисемитский сбой прокоммунистическое большинство Думы объявило войну средствам массовой информации.
Ноябрь 98-го можно считать началом парламентского наступления на свободу слова. Утверждение, что в России не любят евреев - утверждение чрезмерное. В России не любят некоторых евреев, как и некоторых азербайджанцев, чеченцев, китайцев, украинцев и некоторых русских. В стране, на территории которой проживают свыше 70 национальностей, не любить некоторых правомерно. Русские, как преобладающая нация, оставляли за собой право не любить больше, чем кто-либо другой. Не жить богаче, работать успешнее, быть предприимчивее, а именно не любить. Кто-то считает преуспевающую национальность причиной своих бед - это наиболее доступное и незатратное проявление собственного "я". Переходить от привычек и самовоззрений большинства, привычек преобладания и превосходства в состояние национального ограничения, неразрешенности очень трудно и болезненно. Это сейчас переживают наши соотечественники в прибалтийских и бывших азиатских республиках. Мы мучительно страдаем от этого непривычного для нас состояния национального меньшинства. Когда меньшая по численности властвующая нация превращает нас в изгоев. Странно, что именно эти удручающие аналогии не приходят в голову леворадикальным депутатам. В чем ключевая ошибка лидеров КПРФ? В этом спонтанно обострившемся конфликте этих ошибок несколько. В многонациональной стране любовь как и нелюбовь наций друг к другу - состояние почти естественное. Любить не заставишь, а вот дух соседства должен брать верх. Не станем делать сравнительного анализа, кто по нелюбви стоит на первом месте: азербайджанцы, грузины, чеченцы, узбеки, евреи или сами русские? Подыграем коммунистам и согласимся - в определенной степени евреев не любят. Эта мысль, как ни странно, именно для коммунистов требует продолжения - гораздо больше, чем евреев, в России не любят коммунистов. Столько великих страданий народу не могла принести ни одна нация. Это сделала идеология, идеология большевизма. Катастрофу миру принесли не немцы или итальянцы. Катастрофу миру принесла же идеология фашизма. И если надо будет выбирать между коммунистами и евреями, общество выберет евреев. Это малоприятный вывод для лидеров КПРФ, страдающих интернациональными смещениями, но это правда.
Ошибка вторая. Получив, наконец, близкое по духу правительство, преступно для единомышленников ставить его на колени. Маленькая историческая справка. Свыше 65% национального финансового капитала в США находится в руках еврейской диаспоры. В Европе эти цифры несколько меньше, но тоже почти 50%. Желая того или нет, прорываясь в сообщество развитых стран, мы неминуемо окажемся звеном единой финансовой системы. И это вживание невозможно без нормального отношения к нации, в руках которой сосредоточена преобладающая часть этого капитала за рубежом. Зачем, во имя чего обрекать страну на дополнительные муки? В этом смысле показательна реакция Маслюкова на антисемитский синдром. Маслюков назвал это провокацией. Маслюков отдает отчет, какой резонанс будут иметь эти события в международном банковском сообществе. Не менее значима третья ошибка. Она логическое продолжение антиеврейского синдрома всего народно-патриотического блока, возглавляемого коммунистами. Руководство КПРФ так и не поняло, почему после событий 90-91-го годов львиная доля всей существующей прессы ушла в лагерь либерально-демократических воззрений, как только был принят закон о свободе средств массовой информации. И только две газеты - "Правда" и "Советская Россия" остались в коммунистических одеждах, хотя и там подломился, раскололся лагерь правоверных. Коммунисты объяснили эту странность достаточно просто: мы перестали быть властью, мы перестали их содержать, и они отвернулись от нас. Бесспорно, в таком немудреном выводе есть резон, но не резон поиска истины, а резон оправдания, делегирования собственных неудач в мир якобы объективных причин, говорящих не о слабости КПСС, провале ее управленческой компетенции, идеологическом крахе, а о продажности журналистов, как таковых, переметнувшихся на сторону власти денег.
Из сказанного вытекает несколько выводов. Если легионеры коммунистической идеологии, а СМИ были таковыми, так легко отказались от веры - значит, слаба вера или?.. Вот именно - или. Ответ на самом деле прост. Ушел страх. И тотчас идеологический панцирь, крепежом которого и был страх, рассыпался, потому как никакой добровольности и творческой осмысленности в управлении СМИ, исходящих из норм цивилизованного общества, его потребностей, никогда не было. Был страх преследования инакомыслящих и утверждение принципов директивного мышления. Был социалистический реализм, вопреки реализму критическому, на котором сформировалась вся великая русская литература. Печать сделала выбор не между властью прошлой и настоящей. Печать сделала выбор между тюрьмой и свободой, между тоталитаризмом и демократией. СМИ выбрали не власть, а среду обитания. Эта среда не оказалась вполне благополучной. Но это уже другая тема. Средства массовой информации, работающие в пределах закона о свободе печати и вкусившие эту свободу, уже невозможно загнать в вольер. Для этого надо придумать другие СМИ, а это так же трудно, как и придумать другой народ. Свобода, опережающая развитие культуры общества, это всегда начало беспредела. Нынче коммунистическое большинство в Думе требует ужесточить закон о СМИ. А это значит, им нужен закон, обслуживающий не демократические воззрения общества, - они неприемлемы для КПРФ, - а их собственные интересы, которые разделяют, в лучшем случае, 25% избирателей. Закон о СМИ правомерно изменить, но для этого должен быть другой состав парламента, более соответствующий взглядам различных общественных групп. Ну а коммунисты изначально диктатурны. Таков состав крови, тут уж ничего не поделаешь.
Конфликты с телевидением и прессой, исповедующими антикоммунистические взгляды, которые инициирует и обостряет КПРФ, это четвертая ошибка коммунистов.
Кстати о диктатурности. Антиеврейская вспышка в руководящем ядре КПРФ и нежелание, а в большей степени неспособность ее потушить, и как отмщение за свою управленческую беспомощность, атака на журналистов, не скрыли, а выявили упрямую немощность лидеров КПРФ. Поведение парламентских коммунистов в этой ситуации - самое удручающее откровение не столько для самих коммунистов, сколько для колеблющихся и полусочувствующих им, без поддержки которых у КПРФ нет будущего.
Коммунисты не изменились. И никакого социал-демократического обновления в партии не случилось. И многозвучная риторика о том, что КПРФ признает частную собственность, рыночные отношения, свободу слова - не более чем политический флер, должный скрыть неизменную суть партии: классовая непримиримость, ненависть к оппонентам, неискоренимая жажда расправы с неугодными. Все как и прежде. Для несогласных суды, тюрьмы, этапы, лагеря. Не сразу. Надо оглядеться, удобнее сесть в седло власти и тогда... Василий Белов, когда-то совесть деревенской прозы, с придыханием и восторженным кряканьем принимает слова "батьки Кондрата" - писательский пленум идет в Краснодаре. И губернатор грозит журналистам: "Придем к власти, будем вешать вас на платанах!" Противоречивый демократический период развития России КПРФ мало чему научил. Однако наиболее опасно другое - лидеры партии завязли в идеологическом прошлом. Они не почувствовали в окружении состарившегося электората изменившегося мироощущения большинства граждан, осознавших, что свобода это капитал, принадлежащий каждому. Так думают и те, кто не получает зарплаты и требует ее выплаты, и те, кто ее получает. Любой конфликт - явление многостороннее. Естественно, что в этом конфликте коммунистам оппонируют их главные политические противники - реформаторы второй волны. Уже 7 ноября на антиеврейский выпад коммунистов откликнулся Егор Гайдар, предложивший предать анафеме Макашова и поставить вопрос о запрете компартии, инициирующей подобные идеи в обществе. Чуть позже с разницей в один день с этой же идеей выступил Борис Березовский. Коммунисты не приняли этой угрозы всерьез. Зюганов, не вдаваясь в детали, возможно или невозможно запретить КПРФ, откомментировал ситуацию более разумно. Он сказал о том, что произойдет в обществе, случись такой запрет. "Через день половина страны окажется в окопах и на баррикадах... Наличие КПРФ, ее деятельность в стране сегодня один из главных стабилизирующих факторов общественной жизни в целом". Утверждение лишь отчасти спорное.
Не станем увлекаться преувеличениями или преуменьшениями. Стабилизационные возможности КПРФ весьма ограничены. Коммунисты все время играют на обострение, рассчитывая при помощи таких обострений подорвать позиции политических оппонентов. Поэтому и эффективность КПРФ совершенно в ином. Каждое из таких обострений возвращает реформаторов в реальный мир социальной уязвимости, неуспешности экономических преобразований.
Для олигархов, да и не только для олигархов, понятие народ тождественно понятию сосед по вилле. Для социальной ориентации реформ этого явно недостаточно.
Разговор о запрете компартии в момент антиеврейской вакханалии, затеянной коммунистами и доведенной до абсурдности уже самими евреями, малоудачный фон для радикальных решений. Но и перечеркивать его как нелепый, абсурдный, не стоит. Исключим абсурдность самой идеи, хотя отчасти это именно так. В роли громовержцев должны в этом случае оказаться люди не еврейской национальности. Почему этот ход более результативен, чем может показаться в первый момент? Потому что он здраво объясняет "политический и национальный экстремизм" как явную и прогрессирующую болезнь в теле России. Потому что по логической канве соединяет философию коммунистов с мировоззрением фашистов, что немедленно заставляет коммунистов переходить в защиту и отмывать полотнища своих знамен реликтовым разговором об интернационализме. Учитывая, что националистические организации профашистского толка базируются на национальной русской идее с четко шовинистическим уклоном, а коммунисты выступают в едином блоке с народно-патриотическими движениями, этот факт мешает им отмежеваться от идей ультрарадикального русского национализма, так как это неминуемо ослабит их предвыборные позиции в рядах "патриотов", союзников по коалиции, которые, конечно же, сочувствуют национал-радикалам. Подобная невнятица ослабляет коммунистов и лишает их шансов обрести хоть каких-то союзников среди финансовых элит Запада.
Запрет компартии в настоящее время, как, впрочем, и в 1991 году, был мало реален. Хотя в 91-м году он имел юридический базис. Я всегда считал этот шаг грубейшей ошибкой и на этой почве имел много столкновений со своими коллегами по депутатскому корпусу и по демократическому движению. Я всегда утверждал - есть один способ изгнать КПРФ и коммунистическую идеологию - доказать, что демократы умеют управлять страной лучше и продуктивнее, чем коммунисты. А в силу того что у меня не было никакого сомнения, что реформы будут захлебываться и обещания изменить жизнь в краткосрочном исчислении самообман, создавать собственными руками политическое подполье, которое будет противостоять власти уже через год самоубийство. Элементарный анализ доказывал, что весь управленческий государственный аппарат заимствован был из прошлой системы, так как демократы пришли к власти по стечению обстоятельств в силу разрушения и Союза и КПСС. И никаких своих управленческих структур создать не успели. А если учесть, что во всех силовых ведомствах, предрасположенных к тоталитаризму и подавлению, философия КПСС была наиболее живуча, то можно представить себе, в какой политический содом превратилась бы страна. И суд над КПРФ был нелепой затеей в стране, где судьи и юристы со стороны и ответчика и истца, и журналисты, освещающие этот процесс, в своем большинстве были выходцами из одной и той же партии - КПСС. Как и президент страны, инициировавший этот процесс. Нельзя на скамью подсудимых посадить 70-летнюю историю целого государства. Демократические силы в роли осуждающих, по стечению внезапных обстоятельств оказавшиеся властью, но не умеющие властвовать, этот спонтанный суд не в силах были превратить в Нюрнбергский процесс.
Атакуя правительство Примакова, которое активно поддерживает один из возможных кандидатов на пост президента Юрий Лужков, скорее всего, не Явлинский, а силы, стоящие за ним, полны желания ослабить очевидного конкурента. Добиться кардинальных изменений в составе правительства в сторону ослабления как коммунистического влияния в кабинете министров, так и лужковского. Это породит трудности сразу у двух конкурентов. Что же касается губерний, то там, как считают творцы президентства Григория Явлинского, энергетика зависти к Москве достаточно велика и ее нужно лишь слегка разогреть непосредственно перед выборами. А пока следует изменить ситуацию на федеральном Олимпе.
Аналогичную задачу будет решать в своей заокеанской поездке и Игорь Евгеньевич Малашенко, о чем он заявил совершенно открыто и однозначно. Результат поездки, ее удачность будет, скорее всего, исчисляться не пользой и политической выгодой, которую обретет Григорий Алексеевич Явлинский, под имя которого поехал проводить торги Малашенко. Выгода может оказаться не столь великой. Хотя кое-какие кредиты еврейской диаспоры в американском бизнесе под имя Явлинского холдингу "Медиа-Мост" удастся получить. Но опосредованная успешность поездки Игоря Малашенко - это ослабление ближайших конкурентов Явлинского. Чтобы это в полной мере оценить, необходим ответ на вопрос: как велик авторитет Игоря Евгеньевича Малашенко в США? Если велик, то в каких кругах? Ведется игра только в пределах еврейской диаспоры или... А вообще, вопрос не малосущностный. Он напрашивается, вытекает сам сосбой. Сколько стоит Григорий Алексеевич Явлинский в Америке как политический товар? И по какому курсу доллара? Разумеется, эту цифру мы никогда не узнаем. А жаль! Когда ты испытываешь к человеку уважение (а я питаю к Явлинскому симпатии многолетние), подобный политический жаргон вызывает сопротивление внутри нас. Но именно в такой лексике считают возможным вести разговор друзья Явлинского. Зачем они это делают?! На одной из встреч с Лужковым Владимир Гусинский еще раз подчеркнул, что они симпатизируют Явлинскому, более того, готовы участвовать в финансировании его кампании, но не испытывают никаких иллюзий относительно его победы на выборах. Этот разговор случился осенью 98-го года. И 4 ноября той же осени правая рука Владимира Гусинского Игорь Малашенко заявляет прямо противоположное. Вот его слова: "Я собираюсь просто приехать в Штаты и рассказать во время ни к чему не обязывающих встреч с американской элитой, что у Явлинского есть очень хороший шанс. Я хочу объяснить, что в России сложилась ситуация, когда все основные кандидаты совершили фальстарт... Явлинский единственный человек, который системно работал все эти годы. Единственный человек, у которого есть программа. Единственный человек, у которого есть команда..."
И несколькими строками выше.
Кор. Нужна ли ваша помощь Явлинскому? Хотите взять 200%, но теперь уже за Григория Явлинского?1
Малашенко. Я не понял - вы считаете, что я провалю Явлинского?
Кор. Вполне может статься.
Малашенко. Вполне может статься? Такой вопрос надо задавать Григорию Алексеевичу - он ведь тоже у нас игрок, а не манекен.
Кор. То есть он вас уполномочил?
Малашенко. Нет, ни на что абсолютно не уполномочил.
Признаем, что сцена разыграна хотя и с вызовом, но безукоризненно. Тем более, перед этим сказано, что члены Совета директоров холдинга "Медиа-Мост" совершенно независимы в своих действиях. Итак, Малашенко действует совершенно самостоятельно и от своего "патрона" Владимира Гусинского, и от своего протеже Григория Алексеевича Явлинского. Следует считать, что он вполне значим сам, чтобы вести переговоры с американской элитой. Возможно, здесь ответ на вопрос: почему? Но это как раз то, о чем по законам политической интриги не положено говорить вслух.
Но Игорь Евгеньевич Малашенко рассудил иначе. Нация должна знать, кто в этой стране делает президентов. Надоело числиться в заднескамеечниках.
Малашенко предложил.
Гусинский махнул рукой - попробуй!
Явлинский пожал плечами - только без меня.
УГАР
Конституционный суд подвел черту. На третий срок президент Ельцин избираться не может. Это сигнал. Можно считать, что команда "На старт!" прозвучала.
Президент был расстроен таким решением Конституционного суда. В настоящих обстоятельствах оно не могло быть иным. Разумеется, была вероятность сыграть вразрез между двумя конституциями - Российской и союзной. Дескать, избирался по одной, а сроки пребывания на президентском посту утверждались по другой конституции. На всех юридических тонкостях можно было бы сыграть, будь президент в хорошей физической форме и расцвете сил. Да и успешность развития страны должна быть иной. Отрицательный антураж во всех этих составляющих помог конституционному суду не мудрствовать лукаво, а принять решение и конституционно оправданное, и удовлетворяющее практически все политические силы в стране, как, впрочем, и подавляющее большинство избирателей, в прошлом дважды голосовавших за Ельцина. И второе - это решение суда должно умерить пыл инициаторов и сторонников импичмента.
Были ли надежды на возможность третьего переизбрания у самого Бориса Ельцина? Надежды сохраняются, даже когда нет никаких надежд. Тем более когда они инициируются окружением президента, которое свое желание остаться у власти старается прикрыть якобы властолюбием Ельцина.. Сам президент в этом процессе как бы не участвовал. Он озвучивал некие загадочные фразы типа: "Мои помощники запрещают мне говорить на эту тему". Естественно, после таких туманных реплик любые заявления Ельцина, что он не будет выдвигать свою кандидатуру на третий срок, воспринимаются как игра. Теперь это все позади. И следует осмыслить, что мы имеем в сухом остатке.
Президент, скорее всего, доработает свой срок до 2000 года. На досрочные выборы средств нет. К досрочным выборам не готовы разношерстные политические силы, не готов частный капитал. Вояж Малашенко лишнее тому свидетельство.
События начала ноября неожиданным образом взвинтили ситуацию. Отказ думского прокоммунистического большинства осудить антисемитскую истерию своего коллеги по фракции генерала Макашова. И вслед за тем озлобленная атака того же коммунистического крыла Думы на журналистов. Антисемитизма не было и нет. Его раздувают журналисты. Не коммунисты, не Макашов, а тележурналисты. Они и есть главные антисемиты. Могли бы смолчать, не замечать, а они кричат на всех углах - Макашов антисемит! - зачем?
Все это произносится лидерами КПРФ с пугающей серьезностью, когда авторы монологов не в состоянии оценить уровень собственного маразма. Кто говорит об антисемитизме, тот и есть антисемит. Лопнул сосуд разума и потек догматизм.
Существует неотвратимая логика в поведении политических сил в неблагополучном обществе. И власть, и оппозиция, и само общество не предрасположены в моменты кризиса выявлять причины беды и неблагополучия, признавать собственную вину. Главное, обозначить врага, найти виновного вне себя. Такой распознаваемой мишенью довольно часто оказываются журналисты. Если не журналисты, то евреи, или совсем удобно - журналисты-евреи. Для разнообразия сойдут и лица кавказской национальности. Виноват в разоре не вор, который украл, не тронный человек, позволивший украсть, а творец слова, выкрикнувший во всеуслышание - среди нас вор!!
Президент посчитал ситуацию неординарной, прервал отпуск и вернулся в Москву. Не думаю, что возвращение президента что-либо изменит, но...
Есть два взгляда на один и тот же событийный факт. Президент дорабатывает последний срок, у него развязаны руки. Президент больше не будет переизбираться, а следовательно, он больше не будет властью, у него связаны руки. Может ли так быть? Может. Единство и борьба противоположностей.
У президента развязаны руки ровно настолько, насколько они у него связаны. Одно очевидно - президентская кампания 2000 года будет проходить без оглядки на президента действующего. Как, впрочем, очевидно и другое любое вмешательство президента в процесс предвыборной борьбы нанесет непоправимый урон человеку, целованному монархом. Черномырдина погубил Ельцин. Когда он погубит следующего?
Позволим себе несколько фантазий на свободную тему. История с Моникой Левински никакого отношения к пуританской и высоконравственной Америке не имеет, ибо США никогда не являлись пространством сексуальной чистоты и семейного благонравия. И в США пятнадцатилетние беременеют так же часто, как в России, Франции, Англии и Германии. Просто республиканцы получили шанс переиграть демократов на выборах. Республиканцы получили шанс искупить позор Уотергейта и отставки Никсона. Республиканцы получили шанс умыть демократов так же, как они сделали это с республиканцами в 71-м году. И никакое нарушение президентской клятвы здесь ни при чем. И никакие капризы сытой Америки тоже. Обыкновенное политическое возмездие одной партии по отношению к другой. И спектакль, который дал на общеамериканской сцене якобы независимый прокурор Кеннет Стар.
Капитал оппонентов всегда имеет два слагаемых - собственные успехи и ошибки противника. Ничего сверхзначимого не случилось. Кому не известно, что вирусом антисемитизма заражена непримиримая оппозиция, что этот вирус бродит по южным окраинам России, там, где проходила черта оседлости. Но что позволено Юпитеру, то не позволено быку.
Антисемитизм КПРФ - частность. Пусть неприятная, пусть досадная. Но частность. Оправдание антисемитизма, навязанное фракцией КПРФ парламенту России, уже не частность, а общее. Поименованное как национальный и государственный позор, ибо инициирован представителями нации, являющейся бесспорным большинством в стране. Было бы нелепо, если бы оппоненты КПРФ не извлекли из явного просчета коммунистов политической выгоды. Демократические СМИ не дали замолчать случившееся. И в течение недели события в Думе были главной темой всех информационных и аналитических программ на всех каналах телевидения. Затем последовал залп ежедневных газет, спустя три дня - еженедельных. Оппозиция завопила об информационной блокаде, хотя никакой блокады, естественно, не было. Никогда коммунисты не занимали столько времени на телевизионных экранах, как в эти дни. Никогда их озлобленность и негодующее бессилие не было столь очевидным. Зюганов оказался перед непростым выбором - зафиксировать в сознании общества образ взвешенного социал-демократа и осложнить свои отношения с леворадикальным, достаточно многочисленным флангом партии, склонным к идеям шовинизма, или уступить национал-экстремизму того же самого фланга, солидаризироваться с ним, и в силу этого укрепить свои позиции как лидера партии, медленно сползающей в болото национал-шовинизма и мракобесия. Зюганов выбрал второе, полагая, что до выборов еще все забудется и у него остается возможность сделать еще не один примирительный маневр. Левое большинство в Думе болезненно реагировало на столь единодушное выступление средств массовой информации, в которых, что совершенно естественно для накаленной ситуации, уже ощущался заведомый пережим. Но таковы правила политического противостояния. Вытесненные из коридоров исполнительной власти младореформаторы используют любой мотив для контратаки на леворадикалов, не ко времени обнаживших свою шовинистическую суть, чтобы загнать их в угол. Нет смысла говорить о генерале Макашове, для которого антисемитизм был, по сути, врожденным состоянием и защитной реакцией человека, объясняющего нестандартность для чисто русской лексики его собственного имени Альберт. Генерал был возмущен подобными намеками и тут же сообщил о своем казачьем происхождении и, не желая того, соединил прямой линией себя и губернатора Краснодарского края Кондратенко, яркого представителя кубанского казачества и самого заметного антисемита в России. Теперь мы знаем, откуда генерал родом. Как, впрочем, и то, что в казачьей среде исторически евреев не жаловали. Но не в этом "судьбоносность" момента. Постановление Думы, навязанное большинством 13 ноября, лишенное каких-либо осуждений антисемитских выходок депутата Макашова есть акт издевательства над парламентом и российским обществом. Даже заголовок постановления свидетельствует об интеллектуальном вырождении авторов документа: "О нежелательности национальной неуважительности". Дума, повязанная леворадикальным большинством, оказалась в эпицентре теперь уже международного скандала. Отношения между СМИ и Думой обострились до предела. Парадокс ситуации заключался в том, что, вытеснив реформаторов из правительства или, образно говоря, освободив от них государственное здание, прокоммунистическое большинство Думы ничего не могло сделать с негосударственной прессой и телевидением, которые в политическом пересчете тоже стали большинством. И все эти СМИ, как правило, придерживаются с небольшими отклонениями вправо или влево либерально-демократических, но никак не коммунистических взглядов. Эти СМИ можно в ругательном порыве называть ангажированными, продажными, даже проеврейскими. Это не изменит их оппонирующего потенциала. В отмщение за свой антисемитский сбой прокоммунистическое большинство Думы объявило войну средствам массовой информации.
Ноябрь 98-го можно считать началом парламентского наступления на свободу слова. Утверждение, что в России не любят евреев - утверждение чрезмерное. В России не любят некоторых евреев, как и некоторых азербайджанцев, чеченцев, китайцев, украинцев и некоторых русских. В стране, на территории которой проживают свыше 70 национальностей, не любить некоторых правомерно. Русские, как преобладающая нация, оставляли за собой право не любить больше, чем кто-либо другой. Не жить богаче, работать успешнее, быть предприимчивее, а именно не любить. Кто-то считает преуспевающую национальность причиной своих бед - это наиболее доступное и незатратное проявление собственного "я". Переходить от привычек и самовоззрений большинства, привычек преобладания и превосходства в состояние национального ограничения, неразрешенности очень трудно и болезненно. Это сейчас переживают наши соотечественники в прибалтийских и бывших азиатских республиках. Мы мучительно страдаем от этого непривычного для нас состояния национального меньшинства. Когда меньшая по численности властвующая нация превращает нас в изгоев. Странно, что именно эти удручающие аналогии не приходят в голову леворадикальным депутатам. В чем ключевая ошибка лидеров КПРФ? В этом спонтанно обострившемся конфликте этих ошибок несколько. В многонациональной стране любовь как и нелюбовь наций друг к другу - состояние почти естественное. Любить не заставишь, а вот дух соседства должен брать верх. Не станем делать сравнительного анализа, кто по нелюбви стоит на первом месте: азербайджанцы, грузины, чеченцы, узбеки, евреи или сами русские? Подыграем коммунистам и согласимся - в определенной степени евреев не любят. Эта мысль, как ни странно, именно для коммунистов требует продолжения - гораздо больше, чем евреев, в России не любят коммунистов. Столько великих страданий народу не могла принести ни одна нация. Это сделала идеология, идеология большевизма. Катастрофу миру принесли не немцы или итальянцы. Катастрофу миру принесла же идеология фашизма. И если надо будет выбирать между коммунистами и евреями, общество выберет евреев. Это малоприятный вывод для лидеров КПРФ, страдающих интернациональными смещениями, но это правда.
Ошибка вторая. Получив, наконец, близкое по духу правительство, преступно для единомышленников ставить его на колени. Маленькая историческая справка. Свыше 65% национального финансового капитала в США находится в руках еврейской диаспоры. В Европе эти цифры несколько меньше, но тоже почти 50%. Желая того или нет, прорываясь в сообщество развитых стран, мы неминуемо окажемся звеном единой финансовой системы. И это вживание невозможно без нормального отношения к нации, в руках которой сосредоточена преобладающая часть этого капитала за рубежом. Зачем, во имя чего обрекать страну на дополнительные муки? В этом смысле показательна реакция Маслюкова на антисемитский синдром. Маслюков назвал это провокацией. Маслюков отдает отчет, какой резонанс будут иметь эти события в международном банковском сообществе. Не менее значима третья ошибка. Она логическое продолжение антиеврейского синдрома всего народно-патриотического блока, возглавляемого коммунистами. Руководство КПРФ так и не поняло, почему после событий 90-91-го годов львиная доля всей существующей прессы ушла в лагерь либерально-демократических воззрений, как только был принят закон о свободе средств массовой информации. И только две газеты - "Правда" и "Советская Россия" остались в коммунистических одеждах, хотя и там подломился, раскололся лагерь правоверных. Коммунисты объяснили эту странность достаточно просто: мы перестали быть властью, мы перестали их содержать, и они отвернулись от нас. Бесспорно, в таком немудреном выводе есть резон, но не резон поиска истины, а резон оправдания, делегирования собственных неудач в мир якобы объективных причин, говорящих не о слабости КПСС, провале ее управленческой компетенции, идеологическом крахе, а о продажности журналистов, как таковых, переметнувшихся на сторону власти денег.
Из сказанного вытекает несколько выводов. Если легионеры коммунистической идеологии, а СМИ были таковыми, так легко отказались от веры - значит, слаба вера или?.. Вот именно - или. Ответ на самом деле прост. Ушел страх. И тотчас идеологический панцирь, крепежом которого и был страх, рассыпался, потому как никакой добровольности и творческой осмысленности в управлении СМИ, исходящих из норм цивилизованного общества, его потребностей, никогда не было. Был страх преследования инакомыслящих и утверждение принципов директивного мышления. Был социалистический реализм, вопреки реализму критическому, на котором сформировалась вся великая русская литература. Печать сделала выбор не между властью прошлой и настоящей. Печать сделала выбор между тюрьмой и свободой, между тоталитаризмом и демократией. СМИ выбрали не власть, а среду обитания. Эта среда не оказалась вполне благополучной. Но это уже другая тема. Средства массовой информации, работающие в пределах закона о свободе печати и вкусившие эту свободу, уже невозможно загнать в вольер. Для этого надо придумать другие СМИ, а это так же трудно, как и придумать другой народ. Свобода, опережающая развитие культуры общества, это всегда начало беспредела. Нынче коммунистическое большинство в Думе требует ужесточить закон о СМИ. А это значит, им нужен закон, обслуживающий не демократические воззрения общества, - они неприемлемы для КПРФ, - а их собственные интересы, которые разделяют, в лучшем случае, 25% избирателей. Закон о СМИ правомерно изменить, но для этого должен быть другой состав парламента, более соответствующий взглядам различных общественных групп. Ну а коммунисты изначально диктатурны. Таков состав крови, тут уж ничего не поделаешь.
Конфликты с телевидением и прессой, исповедующими антикоммунистические взгляды, которые инициирует и обостряет КПРФ, это четвертая ошибка коммунистов.
Кстати о диктатурности. Антиеврейская вспышка в руководящем ядре КПРФ и нежелание, а в большей степени неспособность ее потушить, и как отмщение за свою управленческую беспомощность, атака на журналистов, не скрыли, а выявили упрямую немощность лидеров КПРФ. Поведение парламентских коммунистов в этой ситуации - самое удручающее откровение не столько для самих коммунистов, сколько для колеблющихся и полусочувствующих им, без поддержки которых у КПРФ нет будущего.
Коммунисты не изменились. И никакого социал-демократического обновления в партии не случилось. И многозвучная риторика о том, что КПРФ признает частную собственность, рыночные отношения, свободу слова - не более чем политический флер, должный скрыть неизменную суть партии: классовая непримиримость, ненависть к оппонентам, неискоренимая жажда расправы с неугодными. Все как и прежде. Для несогласных суды, тюрьмы, этапы, лагеря. Не сразу. Надо оглядеться, удобнее сесть в седло власти и тогда... Василий Белов, когда-то совесть деревенской прозы, с придыханием и восторженным кряканьем принимает слова "батьки Кондрата" - писательский пленум идет в Краснодаре. И губернатор грозит журналистам: "Придем к власти, будем вешать вас на платанах!" Противоречивый демократический период развития России КПРФ мало чему научил. Однако наиболее опасно другое - лидеры партии завязли в идеологическом прошлом. Они не почувствовали в окружении состарившегося электората изменившегося мироощущения большинства граждан, осознавших, что свобода это капитал, принадлежащий каждому. Так думают и те, кто не получает зарплаты и требует ее выплаты, и те, кто ее получает. Любой конфликт - явление многостороннее. Естественно, что в этом конфликте коммунистам оппонируют их главные политические противники - реформаторы второй волны. Уже 7 ноября на антиеврейский выпад коммунистов откликнулся Егор Гайдар, предложивший предать анафеме Макашова и поставить вопрос о запрете компартии, инициирующей подобные идеи в обществе. Чуть позже с разницей в один день с этой же идеей выступил Борис Березовский. Коммунисты не приняли этой угрозы всерьез. Зюганов, не вдаваясь в детали, возможно или невозможно запретить КПРФ, откомментировал ситуацию более разумно. Он сказал о том, что произойдет в обществе, случись такой запрет. "Через день половина страны окажется в окопах и на баррикадах... Наличие КПРФ, ее деятельность в стране сегодня один из главных стабилизирующих факторов общественной жизни в целом". Утверждение лишь отчасти спорное.
Не станем увлекаться преувеличениями или преуменьшениями. Стабилизационные возможности КПРФ весьма ограничены. Коммунисты все время играют на обострение, рассчитывая при помощи таких обострений подорвать позиции политических оппонентов. Поэтому и эффективность КПРФ совершенно в ином. Каждое из таких обострений возвращает реформаторов в реальный мир социальной уязвимости, неуспешности экономических преобразований.
Для олигархов, да и не только для олигархов, понятие народ тождественно понятию сосед по вилле. Для социальной ориентации реформ этого явно недостаточно.
Разговор о запрете компартии в момент антиеврейской вакханалии, затеянной коммунистами и доведенной до абсурдности уже самими евреями, малоудачный фон для радикальных решений. Но и перечеркивать его как нелепый, абсурдный, не стоит. Исключим абсурдность самой идеи, хотя отчасти это именно так. В роли громовержцев должны в этом случае оказаться люди не еврейской национальности. Почему этот ход более результативен, чем может показаться в первый момент? Потому что он здраво объясняет "политический и национальный экстремизм" как явную и прогрессирующую болезнь в теле России. Потому что по логической канве соединяет философию коммунистов с мировоззрением фашистов, что немедленно заставляет коммунистов переходить в защиту и отмывать полотнища своих знамен реликтовым разговором об интернационализме. Учитывая, что националистические организации профашистского толка базируются на национальной русской идее с четко шовинистическим уклоном, а коммунисты выступают в едином блоке с народно-патриотическими движениями, этот факт мешает им отмежеваться от идей ультрарадикального русского национализма, так как это неминуемо ослабит их предвыборные позиции в рядах "патриотов", союзников по коалиции, которые, конечно же, сочувствуют национал-радикалам. Подобная невнятица ослабляет коммунистов и лишает их шансов обрести хоть каких-то союзников среди финансовых элит Запада.
Запрет компартии в настоящее время, как, впрочем, и в 1991 году, был мало реален. Хотя в 91-м году он имел юридический базис. Я всегда считал этот шаг грубейшей ошибкой и на этой почве имел много столкновений со своими коллегами по депутатскому корпусу и по демократическому движению. Я всегда утверждал - есть один способ изгнать КПРФ и коммунистическую идеологию - доказать, что демократы умеют управлять страной лучше и продуктивнее, чем коммунисты. А в силу того что у меня не было никакого сомнения, что реформы будут захлебываться и обещания изменить жизнь в краткосрочном исчислении самообман, создавать собственными руками политическое подполье, которое будет противостоять власти уже через год самоубийство. Элементарный анализ доказывал, что весь управленческий государственный аппарат заимствован был из прошлой системы, так как демократы пришли к власти по стечению обстоятельств в силу разрушения и Союза и КПСС. И никаких своих управленческих структур создать не успели. А если учесть, что во всех силовых ведомствах, предрасположенных к тоталитаризму и подавлению, философия КПСС была наиболее живуча, то можно представить себе, в какой политический содом превратилась бы страна. И суд над КПРФ был нелепой затеей в стране, где судьи и юристы со стороны и ответчика и истца, и журналисты, освещающие этот процесс, в своем большинстве были выходцами из одной и той же партии - КПСС. Как и президент страны, инициировавший этот процесс. Нельзя на скамью подсудимых посадить 70-летнюю историю целого государства. Демократические силы в роли осуждающих, по стечению внезапных обстоятельств оказавшиеся властью, но не умеющие властвовать, этот спонтанный суд не в силах были превратить в Нюрнбергский процесс.