Поттер Патриция. Шотландская наследница

   Глаза Элизабет бешено сверкнули.
   — Но если вы убьете его и Сару Энн, Калхолм достанется Хью, а не мне.
   Трапп злобно выругался.
   — Если бы я пристрелил тогда в лесу этого американца, все было бы в порядке. Вы удочерили бы девчонку и стали управлять Калхолмом. Жаль, не убил его тогда. Но с ним пора кончать. Пусть лучше он исчезнет и девчонка вместе с ним, а вашего кузена будет поджидать очередной… несчастный случай.
   — Нет! — воскликнула она. — Не думаете же вы, что я смогу…
   — Это будет по справедливости, леди Элизабет, — настойчиво пытался убедить ее Трапп.
   Бен заметил, как побледнело лицо Элизабет. Она посмотрела на Сару Энн, лежащую на руках Дрю, затем вновь перевела взгляд на Траппа. И, тщательно все рассчитав — Бен готов был поклясться, что заметил момент принятия решения, — она ослабила поводья, и Шэдоу, злобно фыркнув, ринулся на рысака Траппа.
   — Нет! — закричал Бен.
   Трапп тоже закричал, пытаясь удержать своего коня одной рукой. На какое-то время он забыл про Бена, а рука, в которой он держал пистолет, дрогнула.
   Это было именно то, чего Бен давно ждал. Он бросил вперед своего коня и в несколько мгновений оказался рядом с Траппом. С силой ринулся вперед, стараясь выбить тренера из седла. Пистолет дернулся в руке Траппа. Раздался выстрел, и пуля слегка царапнула бок Бена. В следующее мгновение их тела столкнулись.
   Трапп оказался на земле снизу, под Беном, и сильно ударился при падении, но отчаяние придало тренеру ярость и силу. Он попытался снова поднять пистолет, но Бен опередил его и с размаха ударил кулаком в ненавистное лицо. Потом еще раз. И еще — до тех пор, пока тело Траппа не обмякло на земле.
   Бен с трудом приподнялся и сел, наблюдая за тем, как Элизабет привязывает Шэдоу к дереву на обочине дороги. Конь Траппа, казалось, потерял всякий интерес к происходящему и стоял тихо, безучастно.
   Дрю успел спешиться, положить Сару Энн на траву и теперь вместе с Элизабет бежал к Бену. Элизабет выглядела ошеломленной. Она переводила взгляд с Бена на своего тренера и друга, который лежал на земле и слабо стонал. Затем резко изменила направление и бросилась к Саре Энн.
   — Она?..
   — Ее двое суток накачивали наркотиками, — сказал Бен. — Она скоро придет в себя.
   Элизабет наклонилась и приложила голову к груди девочки, вслушиваясь в ее дыхание. «Точь-в-точь как я сам, когда хотел проверить, жива ли она», — подумал Бен.
   Когда Элизабет подняла голову, глаза ее потемнели от горя.
   — Это я сказала ему, — прошептала она. — Это я сказала Каллуму, что вы поехали в Глазго. Дункан предупреждал меня, но я не думала…
   Бен поднялся на ноги, подошел, обнял Элизабет — крепко-крепко.
   — Ты же не знала, — сказал он. Она виновато посмотрела ему в глаза.
   — Он сказал, что делал это ради меня.
   — Он делал это для себя, — возразил Дрю. — Трапп хотел выиграть Гранд Националь — и любой ценой. Ты была для него лишь прикрытием, оправданием. Все это было нужно ему, а не тебе.
   — А может быть, и мне? — бессильно прошептала она.
   Бен почувствовал ее дрожь и прижал к себе теснее.
   — Все это сделал Трапп, Элизабет. Он, а не ты, слава богу. Он сумасшедший, маньяк.
   Элизабет задрожала еще сильнее, и Бен услышал, как колотится ее сердце.
   — Он хотел убить Сару Энн.
   — Мне кажется, что он до последнего старался избежать этого, — великодушно заметил Бен. — Главную ставку он делал на то, чтобы убить меня, чтобы ты могла удочерить Сару Энн. Когда это не удалось, он решил похитить девочку. Бакстер признался, что должен был отвезти ее в Америку и пристроить в какую-нибудь бездетную семью, желающую иметь ребенка.
   Тело Элизабет напряглось как струна.
   — Нас всех ожидала смерть, если бы ты не появилась так вовремя, — сказал Бен. — Черт побери, ты была просто великолепна! Любая другая на твоем месте просто грохнулась бы в обморок. Ты все сделала абсолютно правильно. У меня только раз дрогнуло сердце — когда я увидел, что ты собираешься затеять свару между рысаками.
   — Шэдоу и Файрсторм ненавидят друг друга, — чуть слышно сказала она.
   Затем неожиданно вырвалась и отошла в сторону. Замерла, отвернувшись и обхватив руками плечи — так, словно ей было холодно.
   Бен подошел, вновь попытался ее обнять, но она так отчаянно взглянула на него, что он отступился. Сейчас ей не до ласк. Пока. Бен понимал, что происходит в эту минуту в душе Элизабет. Он сам чувствовал то же самое, когда умерла Мери Мэй. Сердце Элизабет разрывается сейчас от боли и страдания, и Бен знал, что никакими словами нельзя помочь человеку в такой момент. Такие раны лечит только время.
   Трапп пошевелился на земле, и Дрю подобрал пистолет тренера, отлетевший на дорогу. Затем подошел и встал рядом с задержанным. Трапп сел, кряхтя от боли, и нашел глазами Элизабет.
   — Леди Элизабет? — умоляюще сказал он. — Калхолм всегда будет вашим.
   — Нет, — бесцветным голосом ответила она. — Я не из рода Гамильтонов. Калхолм принадлежит Саре Энн. О господи, Каллум, как ты мог?
   — Шэдоу должен был получить свой шанс, — ответил тренер. — Это великий рысак. Да вы и сами знаете.
   — Думали, что я смогу простить убийство и похищение ребенка? — спросила Элизабет. — Неужели вы так плохо меня знаете?
   Трапп опустил голову.
   Бен увидел, как новая мысль наполняет ужасом лицо Элизабет.
   — Джейми? — прошептала она. — Нет, только не Джейми. Ведь тогда был просто несчастный случай… Скажи…
   Голос ее прервался, когда она прочитала в глазах Траппа ужасную правду.
   — Он собирался продать лошадей, — попытался оправдаться он. — Просил, чтобы я нашел покупателей. Даже на Шэдоу. Маркиз завещал его вам. Джейми был плохим мужем, он спал с леди Барбарой.
   Последнюю фразу он сказал с ноткой удовлетворения.
   Лицо Элизабет стало белым как мел. Бен подошел и крепко обнял ее за талию, не давая ей упасть.
   — Подонок, — сказал он Траппу. И мягко добавил, уже обращаясь к Элизабет:
   — Не верьте ему, ни одному его слову.
   Она прислонилась к Бену так, словно ноги отказывались служить ей. Стиснула кулаки. Его объятия словно придали ей новые силы. Элизабет выпрямилась и пошла туда, где лежала Сара Энн. Встала перед девочкой на колени.
   — Нужно поскорей отвезти ее домой, — сказала она и тихо заплакала.
   Комок подкатил к горлу Бена. Храбрость и достоинство, с которыми держалась Элизабет, заставляли сжиматься его сердце.
   — Что вы намерены делать с ним? — спросила она, кивнув в сторону Траппа.
   — Отвезу его назад, в Глазго, и сдам в руки полиции, — ответил Дрю. Она кивнула.
   — Увози его поскорее, — сказал Бен, обращаясь к Дрю. — Пока я не придушил его.
   — Нужно только чем-нибудь связать его.
   Элизабет наклонилась и оторвала полоску ткани от юбки Сары Энн. Молча протянула ее Дрю, и тот крепко связал руки Траппа.
   — Отвезу его в Глазго немедленно. На ночь остановлюсь в доме у моих знакомых. У них найдется для Траппа изолированная комната. А вы возвращайтесь в Калхолм и позаботьтесь о принцессе.
   Он усмехнулся и добавил, обращаясь к Бену:
   — А ты неплохо дерешься для адвоката.
   — А ты рассуждаешь не хуже иного законника, — усмехнулся в ответ Бен.
   Он помог Дрю усесться на лошадь вместе с Траппом, вручил ему поводья от коня Каллума. Дрю сказал, прощаясь:
   — Увидимся через пару дней.
   — Спасибо тебе, — кивнул Бен.
   — Не за что, — усмехнулся Дрю и обернулся к Элизабет:
   — Миледи, не нужно себя терзать. Это глупо. Своим появлением вы спасли жизнь нам троим. И я буду за это всегда благодарен вам.
   Он развернул лошадей и поскакал в Глазго.
   — Здесь остались еще два бесконечно благодарных тебе человека, — добавил Бен. — А теперь передай мне Сару Энн и поехали отсюда.
   Когда Элизабет поднимала Сару Энн, ресницы девочки затрепетали, и она негромко застонала. Бен взял ее на руки, и она пошевелилась.
   — Ягодка! — нежно позвал он. Сара Энн открыла глаза, и Бен увидел, как девочка пытается понять, где она и что происходит.
   — Папа?
   — Да, — он наклонился и поцеловал ее в щеку. — И леди Элизабет тоже здесь.
   — Я видела страшный сон.
   — Этот сон уже кончился, раз ты проснулась.
   Она сжалась от страха в его руках.
   — Мне приснилось, что ты бросил меня.
   — Я никогда не брошу тебя, Ягодка. Обещаю. — И это было правдой. Бен даже представить себе не мог, что сможет оставить ее здесь, в Шотландии, даже в кругу любящей семьи. Она стала частью его самого — так, как если бы была его родной дочерью. Его плотью и кровью.
   — Хочу домой, — попросила она.
   — Аннабел и Генри не терпится увидеть тебя, — сказал Бен.
   — И Пепперминту, — тихо добавила Элизабет. Голос ее был безжизненным, слабым. Бен вопросительно посмотрел ей в лицо.
   — Каллум сказал, что нашел пони сегодня утром, — пояснила Элизабет. — Он уже в стойле.
   — Пепперминт, — прошептала Сара Энн и сонно улыбнулась Элизабет. — Я люблю тебя, папа. И леди Элизабет… и Аннабел, и…
   Ее глаза снова закрылись.
   Сердце Бена сжалось. Только сейчас он по-настоящему понял, как близко стоял от той черты, за которой мог потерять Сару Энн навсегда. Раньше ему было просто некогда подумать об этом. Зато теперь эта мысль, похоже, долго будет преследовать его в ночных кошмарах.
   — Пора возвращаться в Калхолм, — сказал он.

* * *

   В Калхолм они приехали поздним вечером. Всадников немедленно окружили слуги, и гости, и арендаторы, также примкнувшие к поискам. Дункан оказался первым и бережно принял из рук Бена спящую Сару Энн. Слезы текли по его морщинистому лицу.
   Барбара тоже была здесь и сияла от счастья. Даже жесткие губы Хью дрогнули и сложились в улыбку, когда он увидел Сару Энн.
   Но все затихли, пока Бен коротко рассказывал о том, что случилось на самом деле, и о Каллуме Траппе, который вместе с конюхом Бакстером решился на похищение ребенка. Говорил Бен сухо, бесстрастно, так, словно читал полицейский протокол или газетную заметку. Элизабет была потрясена его самообладанием.
   Посыпались многочисленные вопросы, но он не стал отвечать на них. Слез с коня, взял из рук Дункана девочку и быстро пошел с нею в дом, и дальше, по лестнице, к спальне Сары Энн.
   Элизабет тоже спешилась, попробовала было ответить на несколько вопросов, но вскоре поняла, что ей не хватает слов.
   Много лет Каллум был ее лучшим другом, порой даже больше, чем другом — так, во всяком случае, казалось ей самой. И неважно, что все уверены в том, что Каллум действовал только в своих интересах. Элизабет-то знала правду.
   Он делал все не только для себя, но и для нее. А значит, она должна разделить его вину.

23.

   Бен не отходил от Сары Энн ни на шаг ни в ту ночь, ни на следующий день. На второй день после их возвращения из Глазго девочка окончательно пришла в себя. Бен объяснил ей, что у нее была лихорадка и она несколько дней была больна.
   Сара Энн захотела покататься на Пепперминте и стала расспрашивать о Каллуме, но узнала лишь, что он уволился и уехал в Глазго. Она почти ничего не помнила о том времени, пока находилась под действием наркотика. Правда, вернулись ее ночные кошмары.
   Пока Сара Энн поправлялась, Бен не мог думать ни о чем и ни о ком — только о ней, и не оставлял ее ни на секунду. Он знал, что должен помочь преодолеть ей страх. Вернуть ей уверенность. Ведь он не сможет быть рядом с нею всю ее жизнь. Хотя сейчас именно этого ему хотелось больше всего на свете.
   Сара Энн была окружена всеобщим вниманием. Барбара подарила ей прекрасный вышитый жилет. Как пояснила Барбара, он принадлежал бабушке Сары Энн. Самой Барбаре его подарил когда-то ее муж Хэмиш. Бен был растроган этим подарком и особенно той искренностью, которой сопровождался дар Барбары. В ее голосе больше не слышалось ни высокомерия, ни кокетства — только участие.
   Хью тоже заходил и даже пытался неуклюже шутить. Он совершенно не знал, как нужно обращаться с детьми, но Бен понял, что Хью делает попытку как-то извиниться за свое предыдущее поведение.
   Сара Энн вела себя очень естественно. Она хихикала над неуклюжими шутками Хью и не скрывала восхищения перед подарком Барбары. Сердце Бена распирала гордость… и изумление перед тем, как быстро умеют дети восстанавливать свое душевное равновесие.
   Элизабет тоже заходила — часто, каждый день, но была поглощена своими мыслями, и в ее глазах Бен видел борьбу с демонами прошлого. Он пытался помочь Элизабет справиться с ее состоянием, но она отвергала все его попытки. Она стала похожа на ледяную статую — с застывшим телом, с замедленной немногословной речью. Бен читал в ее глазах вину, и ему хотелось обнять Элизабет, успокоить — но она оставалась неприступной. И для него, и для Сары Энн. Для всех.
   Несмотря на то, что вокруг них с Сарой Энн установилась атмосфера всеобщего внимания и сочувствия, в душе Бена час от часу росла решимость оставить Шотландию и вернуться домой.
   Если он предложит Элизабет ехать вместе с ним, согласится ли она? Ведь она привыкла к жизни, в которой есть все. А там не будет ничего — ни поместий, ни слуг. Чужой для нее город — Денвер. Ему хотелось верить, что все это не испугает Элизабет — его Элизабет — независимую женщину с характером первооткрывателя, которую не устрашат трудности жизни в незнакомой стране. Но полной уверенности в том, что она согласится, у Бена не было, и он очень боялся услышать «нет». А если она скажет «да» — сможет ли она выдержать ту жизнь, на которую согласится — трудную, наполненную тяжелым трудом? Бен не может обещать ей богатства — согласится ли она на бедность?
   Не возненавидит ли его за это?

* * *

   На следующее утро после возвращения Сары Энн остававшиеся гости разъехались из Калхолма. Дрю вернулся из Глазго и привез свежие новости. Каллум Трапп покончил с собой в тюремной камере, вскрыв себе вены ножом, который ему каким-то образом удалось скрыть при аресте. Узнав об этом, Элизабет побледнела и исчезла куда-то на несколько часов.
   Дружба между Дрю и Беном крепла с каждым часом. Только теперь Бен начал понимать, как много он потерял в своей жизни, привыкнув держаться в стороне от людей. С появлением шотландца оживилась и Сара Энн, которую тот без устали развлекал своими фокусами и карточными трюками.
   В тот вечер, когда вернулся Дрю, Бен пригласил его к себе после того, как Сара Энн заснула — выпить по рюмочке.
   — Вчера я получил письмо от Джона Алистера, — сказал Бен. — Он приедет завтра, чтобы подписать все бумаги и обсудить юридические тонкости.
   — Официально? — остро блеснул глазами Дрю.
   Бен кивнул.
   Дрю ненадолго задумался.
   — Так в чем же дело? — спросил он.
   — У меня есть идея.
   — Остаться?
   Бен отрицательно покачал головой.
   — Жизнь сельского джентльмена не для меня. Да я никогда и не собирался всерьез задерживаться здесь. Мне просто хотелось, чтобы Сара Энн нашла свою семью и получила свое наследство.
   — А кончилось все тем, что ты открыл ящик Пандоры, — закончил за него Дрю.
   — Что-то в этом духе. Но я просто не могу принять на себя управление Калхолмом. Пусть этим занимается Сара Энн, когда подрастет. А сейчас… Я не тот человек, который сможет обеспечить существование семье Гамильтонов. Я не фермер. А вот Хью… У него есть способности, и я думаю, что он справится с делами, если дать ему шанс. Я, разумеется, не такой дурак, чтобы оставить его без контроля и позволить ему разорить поместье. Я хочу предложить Алистеру продолжать опеку над Калхолмом, а хозяйство пусть ведет Хью.
   — А как же лошади? — спросил Дрю.
   — Они разоряют Калхолм, — медленно сказал Бен. — Даже если Шэдоу выиграет Гранд Националь, должно будет пройти еще немало лет, прежде чем конюшни начнут давать прибыль. У Калхолма нет этих лет.
   Дрю тяжело вздохнул.
   — Это разобьет сердце Элизабет.
   — Верно, — согласился Бен. — Но Гамильтоны — включая Элизабет и Сару Энн — потеряют все, если не продать лошадей. И не использовать земли, отведенные под тренировочные поля.
   — А Шэдоу?
   — Шэдоу принадлежит Элизабет. А остальных нужно продать. Проклятие, Дрю, неужели ты думаешь, что я не знаю, как все это важно для нее?
   Дрю задумался.
   — Было важно, — сказал он наконец. — Я не думаю, что это осталось для нее таким же важным после всего, что случилось.
   Бену хотелось бы поверить словам Дрю. Но он-то знал мечты Элизабет. Знал, сколько сил вложила она в их осуществление.
   Не желая дальше толочь воду в ступе, Бен сменил тему разговора.
   — Мне кажется, ты должен открыться ей, что ты — ее брат, — отрывисто бросил он.
   — Нет, — покачал головой Дрю. — Она не простит мне, что я не сказал ей этого раньше. Элизабет очень требовательно относится и к себе, и к людям, которым она доверяет. Я не могу признаться, что обманывал ее так долго — пусть даже и против своего желания. Не сейчас. Не хватало ей узнать еще и о том, что ее отец был насильником.
   Бен выругался.
   — Ты — единственный человек, который может ей сейчас помочь, — сказал Дрю.
   — Но как? — раздраженно спросил Бен. — Тем, что отберу у нее то, что так для нее важно?
   — Ты важен для нее.
   Бен скривил губы в циничной усмешке.
   — Самым важным для нее всегда были лошади, Дрю. Элизабет не захочет иметь со мною ничего общего, как только я скажу ей о судьбе конюшни.
   — Ты недооцениваешь ее.
   — Отнюдь, — сказал Бен. — Я знаю, что она сильная. Но это разочарует ее во всем — включая меня. И я не могу…
   — Не можешь чего?
   Бен только пожал плечами. Сделал глоток виски и потерянно склонился над стаканом. Заметил, каким холодным стал взгляд шотландца. Дрю поставил на стол свой недопитый стакан и вышел, бросив на прощание ледяное:
   — Доброй ночи.

* * *

   Джон Алистер прибыл в Калхолм на следующее утро с официальным известием: права Сары Энн на владение Калхолмом утверждены. Дела имения передаются до ее совершеннолетия в руки опекуна, а титул и земли должны будут отойти будущему сыну Сары Энн.
   Хью выслушал новости молча, Барбара с покорностью перед неизбежным, а Элизабет — с холодным равнодушием, в котором она неизменно пребывала с того момента, когда услышала признания Траппа.
   После этого Бен провел около часа наедине с Алистером, задавая ему вопросы и выслушивая советы. Адвокат не был в восторге от планов Бена, но в конце концов согласился сделать все необходимое для их осуществления. Кроме того, для принятия планов Бена требовалось одобрение и согласие всей семьи, а в этой семье не было не только полного, но и самого элементарного согласия.
   Бен отправился на поиски Хью с тем, чтобы он присоединился к нему и Алистеру, ожидавшему в библиотеке.
   Хью ответил на просьбу Бена удивленным взглядом, но в библиотеку следом за ним все же отправился. Отказался от предложенного ему стаканчика виски и коротко заявил:
   — Завтра же я покидаю Калхолм. Здесь мне нечего больше делать. Спасибо, что согласились взять на себя мои долги. Это больше, чем я ожидал.
   И угрюмо уставился в пол.
   Бен выдержал паузу и спросил его:
   — Вы по-прежнему хотите уехать в Америку?
   — А вам-то какое до этого дело, черт побери?
   Бен никак не отреагировал на его грубость.
   — А Барбара?
   — Барбара никогда не покинет Калхолм, — пожал плечами Хью. — Особенно с человеком, у которого нет за душой ни гроша.
   — Вы спрашивали ее?
   — Нет, и не собираюсь, — ответил Хью. В глазах его промелькнула боль. И гордыня.
   Что такое гордость бедняка, Бен хорошо знал. Даже слишком хорошо знал.
   — У меня есть к вам предложение, — сказал он. Хью испуганно поднял голову.
   — Какое? — подозрительно спросил он. Бен слегка улыбнулся. Он вспомнил человека, которому когда-то тоже сделал предложение. Как и Хью, он воспринял его с неохотой и подозрением. А затем Дьявол — а это был он — засунул-таки голову в мышеловку.
   Хью с мрачным видом ожидал, что же ему предложит Бен.
   — Вы могли бы взять на себя управление хозяйством в Калхолме? Так, чтобы имение приносило доход? — спросил Бен.
   Хью угрюмо покосился в ответ:
   — Не нужно шутить со мной, Мастерс.
   — У вас были большие планы. Вы на самом деле готовы взяться за их воплощение?
   Теперь Бен пристально смотрел на Хью, словно желая прочитать его мысли.
   — Пока нужно содержать эту проклятую конюшню, ничего не выйдет, — пробурчал Хью.
   — А если продать всех лошадей — кроме Шэдоу?
   — А тренировочные поля?
   — Отдать под пастбища.
   — Арендаторы?
   — Они должны остаться.
   Хью тяжело посмотрел на Бена, словно пытаясь понять — то ли он рехнулся, то ли просто играет в какую-то жестокую игру.
   — Зачем вы спрашиваете? — спросил наконец Хью.
   — Проклятие, Хью, я жду ответа. Вы сможете?
   — Понадобится какое-то время, чтобы все наладить, но в принципе — да. Черт побери, я уверен, что справился бы!
   Этого ответа Бен и ждал. Ему не нужен был ни страх, ни бравада. Ему нужно было деловое согласие.
   Хью продолжал смотреть на Бена так, словно перед ним был тигр, изготовившийся к прыжку.
   — Зачем вы спрашиваете об этом? По-моему, из слов Алистера однозначно следует, что у меня нет больше никаких прав на Калхолм. Он сделал для этого все, что мог.
   — Алистер боялся, что вы пустите имение по ветру.
   Хью твердо взглянул в глаза Бена.
   — Было время, когда я был близок к этому. У меня никогда в жизни не было ничего своего. Я полагаю, что это вам хорошо известно. Я — нищий. Как Эндрю Камерон. Человек с титулом, но без гроша за душой. Но я обнаружил в себе способность и огромное желание заниматься хозяйством — и одновременно огромное нежелание садиться впредь за карточный стол.
   — Кое-кому такого нежелания так и не удалось дождаться до самой смерти.
   — Имеете в виду Йена? — хмыкнул Хью. Бен кивнул.
   — Я хочу вернуться в Америку. Я сказал Алистеру, что считаю вас тем человеком, который сможет успешно вести хозяйство в Калхолме до совершеннолетия Сары Энн. Продайте лошадей, но сохраните арендаторов. Их, кстати, можно будет нанять для ухода за овцами. Половина доходов — ваша. Вторую половину будем делить поровну между Барбарой, Элизабет и Сарой Энн — до ее совершеннолетия в виде вклада на ее банковский счет.
   — А что потом?
   Бен пожал плечами.
   — Это будете в свое время решать вы с Сарой Энн. Не могу обещать, но надеюсь, что она оставит за вами ту часть имения, которая не войдет в завещание. А в крайнем случае вы сможете жить на сбережения, которые к тому времени успеете накопить. В любом случае это лучше, чем начинать в Америке с нуля.
   На лице Хью стремительно отражалась целая гамма чувств: удивление, сомнение, рождающаяся надежда.
   — А что будет с Элизабет? — спросил он. Бен вздохнул.
   — Я еще не говорил с нею, а наш договор требует и ее согласия. Впрочем, я не думаю, что она станет возражать. Она знает, что содержать лошадей — непосильная нагрузка для Калхолма. Но Шэдоу должен остаться за ней.
   Хью нахмурился.
   — Я должен был бы последним высказывать свое мнение по делу, в котором замешана женщина, но вы и Элизабет… — он покачал головой. — Мы с ней разные люди, со своими взглядами на жизнь. Она была такой несчастной. Я никогда не видел, чтобы она так улыбалась до той поры, пока… пока не приехали вы.
   «Только не в последние дни», — мысленно поправил его Бен. И все же надежда коснулась его своим крылом — словно сверкнул лучик солнца, пробившийся сквозь тучи в ненастный холодный день.
   А вдруг…
   Оставив при себе эти мысли, Бен резко сменил тему разговора:
   — Барбара любит вас. — Улыбка на лице Хью погасла.
   — Не уверен.
   — Вы недооцениваете ее, — сказал Бен. — К тому же, как мне кажется, у нее при всем при том не такой уж богатый выбор.
   — Вы всегда занимаетесь спасением заблудших душ?
   Бен усмехнулся. Когда он пытался помочь Дьяволу, он не думал, что спасает тем самым заблудшую душу.
   Может, он и додумался бы до этого, да только вряд ли эта мысль понравилась бы самому Дьяволу.
   — Ну так что, беретесь? — спросил Бен у Хью. Тот кивнул.
   — Да. И постараюсь не разочаровать вас.
   — Знаю. Иначе я бы и не сделал вам этого предложения.
   — Я солгал бы вам, если бы не сказал о том, что всегда желал взять в свои руки хозяйство Калхолма. Но я солгал бы и в том случае, если бы сказал, что полностью готов к этому. Переход от состояния «у меня нет ничего» к состоянию «у меня есть все» — штука непростая… и даже опасная.
   Бен знал, что в этот момент Хью совершенно искренен. Разочарование и зависть привели к тому, что Хью ополчился на весь мир. Но при этом его никогда не покидал здравый смысл, и от этого ощущение невостребованности еще сильнее омрачало жизнь Хью. «У него было предостаточно времени, чтобы найти свое призвание в жизни», — подумал Бен.
   Он протянул руку, и Хью пожал ее.
   — Вам предоставляется полная свобода. Правда, мы договорились с Алистером, что он будет присматривать за делами, хотя и не будет вмешиваться без особой нужды.
   — Этого вполне достаточно, отлично, — сказал Хью и смущенно моргнул. — А когда вы уезжаете?
   Бен задумался. У него еще оставались здесь дела. Точнее, дело. Одно, но очень важное.
   — Пока не знаю, — ответил он.
   — Спасибо вам, — тихо сказал Хью. И широко улыбнулся — впервые с тех пор, как Бен увидел его в Калхолме.